Текст книги "Невеста в ожидании"

Автор книги: Сьюзен Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Но послеполуденная поездка, обещанная доном Карлосом, так и не состоялась. К чаю приехали гости, и Эйприл позвали из ее комнат, чтобы познакомиться с ними.

После обеда она, следуя примеру доньи Игнасии и Констанции, удалилась наверх для сиесты, хотя она бы предпочла посидеть с книжкой в уголке прохладной веранды. Но по испанским обычаям это было не принято, и ей пришлось на пару часов уединиться в тишине своей комнаты. Плотно закрытые ставни создавали в спальне зеленый полумрак, придававший окружающим предметам несколько гротескный вид.

Около часа Эйприл лежала, уставившись в полумрак, а затем поднялась и села около окна. Через щель между ставнями она увидела продолговатую светлую машину, проскользнувшую сквозь арку во внутренний дворик.

Было все еще слишком жарко, поэтому она переоделась в совсем легкое платье цвета бледно-розовой гвоздики, сунула ноги в белые сандалии с открытыми носками, слегка освежила одеколоном виски и запястья, взяла белую маленькую сумочку, в которой лежал свежий носовой платок и маленькое зеркальце, и присела на кровать, ожидая того момента, когда можно будет покинуть комнату, не нарушая ничьих правил.

Но едва она уселась, как послышался стук в дверь, и горничная, которую попросили прислуживать Эйприл, вошла с сообщением, что донья Игнасия принимает гостей в главной столовой и желает, чтобы она присоединилась к ним как можно скорее.

Эйприл с облегчением приподнялась, размышляя, кто бы это мог быть. Когда она спустилась в столовую, то увидела двух дам, одетых в желтое.

Донья Игнасия поспешила представить гостей:

– Леди Хардингтон, жена сэра Джеймса Хардингтона, который раньше был британским послом в Мадриде. Леди Хардингтон так полюбила нашу страну, что убедила мужа остаться здесь.

– На самом деле все как раз наоборот, – заявила леди Хардингтон. Это была чрезвычайно полная английская матрона. Желтое чесучовое платье с белыми горошинками и громадная желтая шляпа не совсем подходили ей, и лицо у нее было несколько брюзгливое. Ее маленькие голубые глазки с интересом окинули взглядом Эйприл. – К тому же дома была куча проблем со слугами. Я не представляла, как мы все устроим, так что остаться здесь показалось мне не такой уж плохой идеей. – Она подала Эйприл пухлую руку. – Я так понимаю, что вы собираетесь выйти замуж за дона Карлоса, моя дорогая. Вы нас всех ужасно удивили!

Другая, гораздо более молодая женщина, совсем не похожая на нее, – было трудно представить, что это мать и дочь, – одетая в зеленую юбку и желтый открытый топ, также протянула ей руку. У нее были необычные желтовато-зеленые глаза и хризантемовидная копна бронзово-красных кудрей, а ее фигура была так высока и стройна, что она вполне могла стать моделью.

– Рада познакомиться с вами, – сказала она, изучая Эйприл с нескрываемым любопытством. – Я не могла поверить, когда до нас дошел слух, что Карлос обручился с девушкой с моей родины! Ведь вы англичанка, не так ли? Да, конечно, вы можете быть только англичанкой, с вашим цветом лица и с таким именем! Но когда Карлос уезжал в Мадрид месяц назад, мы и не думали, что у него матримониальные планы!

– Честно говоря, я… я тоже так не думала, – смущенно ответила Эйприл, не совсем понимая, что нужно говорить, когда тебя так откровенно и так подозрительно рассматривают. Несмотря на то, что голос мисс Хардингтон звучал дружелюбно, в глубине ее глаз Эйприл чудилось нечто совсем противоположное.

– Вы имеете в виду, что вы недавно познакомились и ваши отношения развивались со стремительностью урагана? Любовь с первого взгляда и все такое? И свадьба, как естественное завершение!

– Я… ну, я не знаю…

– Джессика, моя дорогая, не задавай так много неприличных вопросов, – вмешалась леди Хардингтон, обмахиваясь одной из своих перчаток, хотя в комнате царила приятная прохлада. – Вряд ли мисс Дей понравится твой допрос, к тому же это тебя не касается.

Она сидела на краешке одного из обтянутых гобеленом стульев, а донья Игнасия довольно неловко разливала чай за красивым чайным столиком, который только что вкатили в комнату. На нем лежали маленькие пирожные и печенья. Чай был бледно-соломенного цвета и становился еще бледнее после того, как в него добавляли сливки. Все дамы, за исключением Эйприл, отказались от сахара. Леди Хардингтон сообщила, что ее фигура уже теряет форму. Хотя Эйприл показалось, что более уместным выражением было бы «потеряла форму». Дона Карлоса не было в комнате, не было и Констанции. Донья Игнасия пояснила, что у брата вышел напряженный день; что касается Констанции, то она не стала извиняться за ее отсутствие.

Джессика Хардингтон уничтожила несколько маленьких пирожных, не спуская глаз с Эйприл. Эйприл чувствовала, что ни одна деталь ее одежды и внешности не ускользнула от внимания этой девушки, и почувствовала себя так неуютно, что леди Хардингтон еще раз пришла ей на помощь. Впрочем, вряд ли ей хотелось это сделать.

– Должна сказать, мы никогда не думали, что у нас появится английская соседка здесь, на Каса Формера, хотя, когда вы выйдете замуж за дона Карлоса, вы станете испанкой, не так ли? Интересно, как вам это понравится? – Она откусила кусочек печенья, яростно обмахивая себя перчаткой, зажатой в свободной руке. – Да, мне интересно, как вам это понравится, моя дорогая. Я всегда говорила, что жить в чужой стране – это одно, но совсем другое – жить так, как живут местные, если вы простите мне, моя дорогая донья Игнасия, что я называю ваш чудесный народ «местные»!

Донна Игнасия сохраняла непроницаемое выражение лица, а Джессика, откинув голову на резную спинку стула, поинтересовалась, искоса поглядывая на Эйприл:

– Как Констанция восприняла обрушившееся на нее известие? Или вам только остается догадываться на этот счет?

Эйприл оживилась и ответила на замаскированное любопытство дочери бывшего посла спокойным взглядом:

– Разве есть причины, по которым она не может воспринимать это как должное? В конце концов, ей следовало предполагать, что ее опекун когда-нибудь женится.

– Когда-нибудь – да! – Зеленые глаза Джессики странно блеснули, и она наклонилась поближе к Эйприл: – Но не это имеет значение. Для Констанции важны не сроки, а личность невесты. И я не думаю, что вы знаете ее достаточно хорошо, чтобы понимать, кого она видит в роли невесты дона Карлоса!

Ее мать что-то предостерегающе пробормотала, и Джессика поняла намек. Она благодушно улыбнулась и сказала:

– У нас намечается вечеринка с коктейлями на четырнадцатое. Вы должны убедить дона Карлоса взять вас с собой.

Но тут в столовой появился дон Карлос собственной персоной, и Джессика поприветствовала его с таким энтузиазмом, что Эйприл не удивилась, увидев, какой чопорный вид приняла вдруг донья Игнасия.

Джессика Хардинггон открыто смотрела на испанца как на старого и близкого друга и не делала никаких попыток скрыть удовольствие, которое засветилось в ее глазах, когда она поняла, кто появился в проеме высокого французского окна. На доне Карлосе был прекрасно скроенный светлый костюм, и выглядел он, как всегда, безупречно. Возможно, у него и был напряженный день, но внешне он был спокоен, невозмутим и собран.

Он прошел на середину комнаты и улыбнулся, увидев гостей. Перед тем, как позволить Джессике излить свои поздравления, он поклонился ее матери и поинтересовался ее здоровьем, поинтересовался также здоровьем и делами сэра Джеймса Хардингтона и только потом повернулся к рыжеволосой девушке, которая мгновенно покраснела, а ее удивительные глаза вспыхнули от волнения.

Но вид у Джессики был укоряющий. Она опустила ладонь на его рукав и покачала головой:

– Вы нам даже не сказали, что уезжаете в Мадрид! А теперь, когда вы вернулись, мы узнаем, что вы обручились!

Он снисходительно улыбнулся:

– Новости быстро распространяются. Вы узнали об этом от моей сестры, разумеется? Она уже познакомила вас с моей невестой?

– Конечно, меня представили мисс Дей, – нетерпеливо ответила Джессика. – Но узнала я о помолвке не от доньи Игнасии. Как вы сказали, новости – хорошие новости! – распространяются быстро, и, мне кажется, уже вчера в это время все здесь знали о том сюрпризе, который вы приготовили для нас в Мадриде. Ведь, я полагаю, вы вернулись в это время?

– Значит, вы обо всем знали? – Голос дона Карлоса звучал ровно, но выражение лица было суровым.

Джессика покраснела еще больше, и ее мать поспешно проговорила:

– Нам просто не терпелось поздравить вас, дон Карлос, и хотя обычно я не позволяю нарушать мою сиесту, но сегодня я сказала Джессике, что, каковы бы ни были ее планы, она просто обязана привезти меня к вам!

– Вы были очень добры, – произнес он, вежливо поклонившись. – Очень добры!

В глазах Джессики вспыхнули лукавые искорки.

– Не правда ли, Карлос? – пробормотала она, глядя ему в глаза. – Мы не теряли время, а все потому, что нам не терпелось познакомиться с вашей невестой!

– Но теперь вы наконец познакомились, – учтиво сказал он, подходя к стулу, на котором сидела Эйприл, и, встав сзади, слегка коснулся ее плеча. – Надеюсь, вы поладите друг с другом. В конце концов, вы обе англичанки, это должно вас сблизить.

– О, разумеется, – небрежно согласилась Джессика, натягивая перчатки. – Но вряд ли я задержусь здесь надолго. Я надеюсь получить работу модели в Лондоне или Париже. Мне уже кое-что предложили.

– Это меня нисколько не удивляет, – ответил дон Карлос все с той же учтивостью. – С вашей восхитительной внешностью, я уверен, вы произведете сенсацию.

Джессика пристально посмотрела на него, как будто стремилась убедиться, что он говорит серьезно, а не пытается подшутить над ней таким изысканным образом, и сказала, словно защищаясь:

– Но конечно, я останусь здесь до вашей свадьбы. Ни за что на свете не хотела бы пропустить это событие!

– А мы ни за что и не позволим вам пропустить его, – ответил дон Карлос.

Джессика прикусила нижнюю губу крепкими белыми зубками.

– У вас уже есть планы? – спросила она немного резко. – Скоро ли состоится свадьба?

– Мы помолвлены всего две недели… даже немного меньше, – насмешливо произнес дон Карлос, глядя ей в лицо. – Вы же не заставите нас жениться до того, как мы свыкнемся с мыслью о нашей помолвке, не так ли?

Глаза Джессики опять загадочно блеснули.

– Но ведь вы были знакомы какое-то время…

– Всего около трех недель, – к чрезвычайному удивлению Эйприл, признался дон Карлос. – Но удивительно, как мало нужно времени, когда решение уже принято!

– Безусловно, – ошарашено пробормотала Джессика, и ее глаза хитро сощурились. – Но часто после поспешной женитьбы наступает раскаяние!

Дон Карлос ответил с прежней любезностью:

– Этого я хочу избежать. Кажется, Иаков ждал Рахиль семь лет? Я не собираюсь ждать Эйприл семь лет, но семь недель, семь месяцев… кто знает?

У Эйприл возникло ощущение, будто дон Карлос и Джессика ведут изощренную словесную дуэль. Небрежно произнесенные фразы напоминали вспышки молний, хотя внешне оба собеседника оставались спокойными.

Семь недель, семь месяцев… Что он хотел этим сказать? Ей вообще казалось, что они никогда не поженятся!

– И разумеется, нельзя не принимать в расчет Констанцию, не так ли? – ровным тоном заметила Джессика, как будто осознавая, что наносит окончательный удар. – С ней всегда было немало проблем, правда, ведь? А теперь может случиться так, что она сама станет большой проблемой!

Леди Хардингтон поспешно встала.

– Дорогая, я думаю, нам пора ехать, – сказала она.

Они удалились после серии поклонов, улыбок и рукопожатий. Дон Карлос пошел провожать их до машины.

– Привозите вашу невесту на нашу вечеринку с коктейлями четырнадцатого, хорошо? – вкрадчиво промурлыкала Джессика, когда машина тронулась.

В этот вечер после ужина Эйприл немного побродила по саду. Дон Карлос был занят неотложными делами в библиотеке, а донья Игнасия сидела в гостиной и наносила бесконечные крошечные стежки на свое шитье при мягком свете лампы.

Вечер был восхитительным. В отличие от удушающей жары Мадрида здесь чувствовалось только бархатное тепло, слегка смягченное морским бризом. Эйприл могла только догадываться, сколько цветочных ароматов носилось вокруг нее в воздухе, а сколько звезд горело бриллиантовым блеском в чистом небе над ее головой, она не пыталась даже сосчитать. Она только видела, что они похожи на низко висящие над землей фонарики, а золотой серп молодой луны, напоминающий бледный ломтик дыни, слабо освещал сад.

Одетая в легкое полупрозрачное платье, Эйприл медленно скользила по саду, словно привидение, ни о чем не думая. В это время дон Карлос быстро шагал по тропинкам, пытаясь ее найти, и она буквально столкнулась с ним, когда, развернувшись, направилась к дому.

Его руки мгновенно сомкнулись вокруг талии Эйприл, предохраняя ее от падения, а Эйприл невольно схватилась за лацканы его смокинга. Черные глаза насмешливо изучали ее.

– Я так быстро шел, что, должно быть, наступил на вас. – Тихий голос дона Карлоса выражал озабоченность. – Я не сделал вам больно, сага? Вы такая маленькая, что на вас легко наступить!

Эйприл попыталась засмеяться, но смех прозвучал неестественно.

– Я не такая уж маленькая. И кстати, я тоже спешила.

– Потому что вы испугались?

Что-то в его голосе насторожило ее, обеспокоило. Он стоял не шелохнувшись, несмотря на то, что она уже отпустила его, и бережно держал Эйприл в объятиях. Она чувствовала его дыхание на своих волосах, и если бы она хотя бы чуть-чуть пошевелила головой, то дотронулась бы до его подбородка.

– Вы не боитесь гулять в саду вечером, amada? Здесь вам нечего опасаться! Хотя я бы предпочел, чтобы вы не гуляли в одиночестве.

Эйприл почувствовала, как у нее бешено застучало сердце.

– Не думаете же вы, что я попрошу меня сопровождать во время всех моих вечерних прогулок? – с вызовом проговорила она. – В Англии я часто гуляла одна.

Дон Карлос убрал руки с ее талии, но теперь держал ее за локоть.

– У меня такое чувство, – произнес он, – что вы, англичанки, делаете многое из того, что я бы не одобрил и что не разрешается делать нашим девушкам!

– Например? – Эйприл не могла удержаться от любопытства.

Он посмотрел на нее сверху вниз непроницаемым взглядом.

– Вы вступаете с молодыми людьми в отношения, на которые здесь посмотрели бы с предубеждением. Вы ходите с ними в кино, на танцы. Вы обладаете странной свободой по отношению к молодым людям своего возраста. Опасной свободой!

Эйприл улыбнулась и поспешила разуверить его:

– Я знаю очень мало молодых людей моего возраста, и я почти не ходила на танцы. В кино, конечно, иногда ходила.

– В сопровождении молодых людей?

Она опять улыбнулась:

– Был один молодой человек… но очень недолго.

– А сколько вам было лет?

– Восемнадцать.

Он нахмурился:

– И что же, вы воображали себе, что любите этого молодого человека?

– О нет, – искренне возразила Эйприл. – Я ни разу не влюблялась. И не думаю, что влюблюсь… сейчас, – добавила она таким тихим голосом, что подумала, будто он не расслышал ее слова. Но она тут же поняла, что это не так. Дон Карлос внезапно остановился и серьезно посмотрел на Эйприл, приподняв пальцами ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Почему же не сейчас? – спросил он чуть слышно.

Эйприл не смогла ответить.

– Потому, что вы согласились выйти замуж за меня? Потому, что теперь в вашей жизни не будет других мужчин, только я?

Это было вполне справедливое замечание, но оно подействовало на Эйприл странным образом. У нее внезапно ослабли колени, она задохнулась, как будто долго бежала, и быстро опустила глаза, чувствуя, как его взгляд, пронзая бархатные тени ночи, впивается в ее глаза.

– Любовь приходит ко всем, рано или поздно, – тихо проговорил дон Карлос. – Никто из нас не знает, когда она придет, но она приходит. Иногда она вырастает из привязанности, а иногда возникает при первой же встрече. Возможно, самая ценная любовь – это та, что выросла из привязанности… – Он говорил таким грустным голосом, что Эйприл было почти жаль его. – Но любовь, которая остается только в памяти, почти всегда причиняет боль!

Он внезапно отпустил ее подбородок, и Эйприл поняла, что он вспомнил мать Констанции. Ее сердце упало. Она ничего не могла сделать, и она не могла не чувствовать, что эта ночь прекрасна и наполнена волшебством, как ни одна предыдущая ночь в ее жизни.

«Любовь, которая вырастает из привязанности…»Не эту ли любовь он чувствовал к Констанции?

Зачем он попросил ее выйти за него замуж? Что он имел в виду, говоря, что, согласившись стать его женой, она поможет ему разрешить его проблемы? « Я встретил вас в нужный момент!»

Но для Эйприл это был несчастливый момент. Если она когда-нибудь и выйдет за него замуж, она проложит себе тем самым дорогу к горьким разочарованиям. Ее жизнь будет разрушена, и все только потому, что дон Карлос смог подчинить ее своей воле! Он смог заставить ее стать его женой, не предложив ей ничего, кроме защиты. Но Эйприл не нужна была его защита. Ей нужно было нечто гораздо большее. Внезапно она поняла это с ужасающей ясностью; звезды дружно закружились в огромной пустоте над ее головой, тропинка, лежащая на границе тени и света, накренилась, словно палуба вздымающегося корабля. Эйприл не могла выразить словами то, что ей действительно было нужно. Но она знала, что если ей не удастся получить это…

« Любовь, которая остается только в памяти, почти всегда причиняет боль!»

«О нет! – подумала она, внутренне отпрянув от этой фразы, подобно испуганному жеребенку, который отшатывается от того, что его пугает. – Не позволяй мне влюбляться. Господи! Я не должна влюбляться в этого человека. Он уже любил однажды, и, возможно, сейчас чувствует в себе зарождение новой любви. Он это чувствует и пытается защитить себя, женившись на мне!»

Она почувствовала, как рука дона Карлоса сжала ее руку.

– Пойдем назад в дом.

Глава 9

В последующие несколько недель дон Карлос часто возил Эйприл на прогулки по окрестностям.

Эйприл сделала неожиданное для себя открытие, что окружающая их местность была абсолютно плоской и местами напоминала пустыню. Растительность там состояла преимущественно из колючих кустарников, которые предпочитали сухую, безводную атмосферу, а воздух дрожал от нестерпимой жары.

Но Андалузия – это еще и цветущая земля, сосредоточие плантаций сахарного тростника и виноградников. Такие города, как Кадис и Кордова, прославленные не только своей красотой, словно беседки из цветов, стоят посреди фруктовых садов; в Санта-Крус улицы такие узкие, что клематис и жасмин образуют арки, оплетая балконы домов по обе стороны улиц. В Хересе виноградники подступают к самому городу, простираясь вдоль побережья до Сан-Лукара, который находится в сорока милях от Севильи.

Эйприл была в Севилье второй раз. Они с доном Карлосом отправились осматривать кафедральный собор, главную достопримечательность этого города. Потом дон Карлос свозил ее в Жиральду, которая была так пронизана мавританским духом, что больше напоминала минарет на африканском побережье Средиземного моря. Эйприл пришла в восторг от ее четких бледно-розовых очертаний на фоне густо-голубого неба.

После этого они обедали в очень современном отеле, где подавали изысканную испанскую еду, немного отдохнули в прохладном саду и поехали назад.

В доме в это время находился Родриго, и Констанция сидела с ним на заднем дворе.

Констанция была в брюках, – что выглядело неслыханной дерзостью в доме, которым заправляла чопорная донья Игнасия, – и демонстративно расхаживала в них перед Родриго, отлично осознавая, как они ей идут, хотя и была немного испугана своей смелостью.

– Сеньорита Дей носит брюки, – говорила она в свое оправдание, – я видела, как она надевала их рано утром, когда полагала, что поблизости никого нет. Я иногда наблюдала за ней из окна.

– Сеньорита Дей – англичанка, – указывал ей Родриго, – а англичане могут делать многое из того, что не позволено испанским девушкам. – Его голос звучал насмешливо. – Кстати, зачем ты подсматривала за ней? Ты что, завидуешь ее золотистой внешности, с помощью которой она завоевала сердце моего братца?

Странное выражение появилось в глазах Констанции. В них было что-то расчетливое. На мгновение она крепко прикусила алую нижнюю губку.

– Она очаровательна, не правда ли? – медленно проговорила она. – Типичная англичанка… очень мила, по-своему, в тихой, ненавязчивой манере. Но не так хороша, как Джессика Хардинггон. Я слышала, как восхищенно Карлос о ней отзывался.

– Но это не помешало ему сделать предложение мисс Дей, – заметил Родриго, катая длинную тонкую испанскую сигарету между пальцами, – и я одобряю его выбор. Сеньорита Дей хрупкая, как тонкое стекло, а ее глаза похожи на два озера из прозрачного золота, – произнес он почти мечтательно, выпуская облачко ароматного дыма в застывший воздух.

Констанция презрительно поглядела на него.

– Разве мужчине нужна жена хрупкая как стекло? Она глупа, она даже не может кататься верхом!.. Она боится Фадию, чудесную новую гнедую кобылу! Сеньорита Хардингтон, хотя лично мне она не нравится, ездит прекрасно.

– Подумаешь, – отмахнулся от нее Родриго, и в его глазах вспыхнули лукавые искорки, – для жены совершенно не важно, умеет ли она ездить верхом или нет, а чем тоньше стекло, тем оно прочнее. Это относится ко многим вещам, дитя мое, – погрозил он пальцем, как будто собираясь преподать Констанции урок. – Ты не должна так легко поддаваться заблуждениям. В любом случае, – промолвил он, посматривая на нее сквозь густые ресницы, – ты ведь не собираешься мне сказать, что предпочла бы, чтобы сеньорита Хардингтон стала женой дона Карлоса?

Родриго был уверен, что его собеседнице ненавистна сама мысль о женитьбе дона Карлоса, поэтому он совсем не удивился, когда Констанция клюнула на приманку.

– Конечно же, нет! Я не хочу, чтобы он вообще женился на ком-либо! Впрочем, – ее небольшие груди вздымались, а глаза лихорадочно сверкали, – я бы хотела, чтобы он когда-нибудь женился на…

– На тебе, наверное? – спокойно спросил Родриго. – Может, через год, когда ты не будешь таким сорванцом и станешь больше похожа на женщину.

– Я не сорванец, – отчетливо проговорила Констанция, пронзая его взглядом. – Я уже женщина!

– Но не в этих штанах, – поддразнил он.

– Сеньорита Дей носит брюки, – напомнила Констанция, – а она женщина.

Родриго пылко подтвердил:

– Да, oна женщина. Женщина, о которой мужчина может только мечтать… Интересно, каким образом Карлос познакомился с ней? В этой внезапной помолвке немало загадочного.

– Донья Игнасия такого же мнения, – заметила Констанция. – Это необычная помолвка. Они плохо знают друг друга, они даже разговаривают друг с другом не очень свободно. Сеньорита Дей немного боится его, а он с ней гораздо более официален, чем с сеньоритой Хардингтон. Он смотрит на нее совсем не так, как мужчина, который любит и желает!

Родриго слегка улыбнулся:

– Ну, что ты знаешь о любви и желании малышка? По тому, как смотрит на тебя Карлос, становится ясно, что когда-нибудь он пожелает тебя?

Констанция словно спряталась в раковину.

– Он любил мою мать, – угрюмо сказала она.

– Но из этого не следует, что он обязан когда-нибудь полюбить тебя! Глупо, если ты рассчитываешь на это… а ты рассчитываешь на это?

Она улыбнулась ему как Мона Лиза:

– Я не верю, что из этой свадьбы что-нибудь получится. Донья Игнасия тоже так считает.

– В самом деле? – сказал Родриго. Какое-то время он задумчиво смотрел на нее, затеи внезапно вздрогнул от отвращения. – Женщины счастливы только тогда, когда планируют уничтожить кого-нибудь, кого они ненавидят. Но не исключено, что мой брат втайне пылает любовью к маленькой англичанке Эйприл. Я легко могу воспылать к ней любовью сам, – заключил он, и Констанция сердито взглянула на него.

– Ты?! – воскликнула она. – Дон Карлос хочет, чтобы ты женился на Хуаните Рибейрос. Она очень симпатичная, ее родители богаты, и она станет тебе хорошей женой.

Родриго поднял брови:

– Мне кажется, ему приходила в голову мысль, что ты тоже можешь стать мне хорошей женой. Это один из способов избавиться от тебя! Твои родители не были богаты, но они оставили тебе небольшое состояние, и вместе мы могли бы…

В этот момент машина дона Карлоса проскользнула в арку, и Родриго так и не пришлось выслушать, что думает Констанция по поводу его последнего замечания. Но он увидел, что ее щеки покраснели от гнева, а в глазах светилось негодование. Дон Карлос открыл перед Эйприл дверцу машины, и они вдвоем пересекли патио.

– Что ты здесь делаешь в такой одежде? – воскликнул дон Карлос. Как только он увидел брюки на Констанции, выражение его лица стало ледяным.

Констанция съежилась, и ее гнев тут же испарился.

– Я… я купила их несколько недель назад, когда была в Кадисе, – запинаясь, объяснила она. – Мы ездили туда с сеньоритой Хардингтон. Она сказала, что все девушки в ее стране носят брюки.

– Может быть, и так, – продолжал мучить ее дон Карлос, – но то, что носят девушки в стране сеньориты Хардингтон, тебя не касается. И меня это не касается, a ты моя подопечная.

– Но сеньорита Дей… Эйприл, – поправилась Констанция, так как он еще раньше приказал ей оставить ненужные формальности, – Эйприл носит брюки. Утром я видела ее в брюках!

– Это также не имеет к тебе отношения.

– Но если носить брюки так неприлично…

– В Испании мы считаем, что это неприлично. Ты пойдешь в свою комнату и переоденешься, а после этого ты можешь их уничтожить. А теперь иди!

Эйприл решила вмешаться:

– Но, в самом деле…

– Я сказал – иди! – Голос дона Карлоса звучал непреклонно.

На ступеньках веранды появилась донья Игнасия. На ней, несмотря на жару, было тяжелое пурпурное платье. Ее лицо выражало недоумение, впрочем, вряд ли она на самом деле не понимала, что происходит.

– Что случилось, Карлос? – проворковала она вкрадчивым голоском.

– Я приказал Констанции отправиться к себе в комнату и избавиться от этого вызывающего наряда, – резко проговорил дон Карлос. – Он оскорбляет взгляд.

Его сестра развела руки и пожала плечами:

– Я, конечно, согласна с тобой. Но мисс Дей появляется в подобном костюме по утрам. Это не совсем справедливо…

– Что делает мисс Дей, не имеет никакого значения!

– Понятно, – сказала донья Игнасия, как будто за этим ответом она услышала нечто гораздо большее. – В таком случае, Констанция, иди в свою комнату!

Эйприл почувствовала, как горячая кровь прихлынула к ее щекам. Ее обычно спокойные глаза возмущенно засверкали.

– Прошу прощения, если оказалась виновной в скандале, – промолвила она. – Но я понятия не имела, что меня видели в брюках. Они так удобны, и я старалась, чтобы меня не заметили из окон. Но если для Констанции так неприлично носить брюки…

– Констанция – моя подопечная, – резко ответил дон Карлос. – Ее поведение для меня не безразлично.

– А мое безразлично?

Его глаза были холодны, как арктические ледники, и, хотя он немного помолчал, прежде чем ответить, в его голосе не слышалось оправдания, а только едва сдерживаемое нетерпение.

– Ее воспитывают для особого предназначения в жизни. Нужно, чтобы никакие сомнительные идеи не проникли в ее сознание.

Плохо скрываемая ярость в его голосе была для Эйприл внове. То, как он с ней обращался, вовсе не соответствовало ее положению. С женщиной, на которой собираются жениться, обычно не разговаривают таким тоном, особенно в присутствии самых близких родственников.

– Если вам угодно одеваться неформально, то будьте добры не навязывать своих понятий Констанции. Пожалуйста, постарайтесь не оказывать на нее влияния, как мисс Хардингтон, которая явно в этом преуспела!

Эйприл была поражена. Она отвернулась, прикусив губу, ее глаза сверкали от унижения и гнева. Родриго быстро подошел к ней и прошептал:

– Не обращайте внимания! Когда Карлос злится, он никого не щадит, но он просто сердит…

– Спасибо, – ответила она, не пытаясь справиться со своим голосом. – Но, насколько я понимаю, я ничего не сделала, чтобы вызвать его гнев! Возможно, мне тоже лучше удалиться в свою комнату.

Но Родриго удержал ее, взяв за руку:

– Пожалуйста! Я здесь совсем ненадолго! – В его удивительно красивых глазах была явная мольба. – Не уходите, сеньорита, в этом нет нужды…

Донья Игнасия повторила Констанции приказ удалиться, и девушка безмолвно поднялась по ступеням и исчезла в молчаливом полумраке дома. Дон Карлос повернулся к брату и поинтересовался, что он здесь делает.

– Ведь ты уезжаешь в Мадрид утром. Тебе, наверное, пора собираться?

– Я уже собрался, amigo, – успокаивающим тоном произнес Родриго. – Но мой слуга, Жайме, уехал к больному отцу. А его жена неважно готовит, так что, возможно, я останусь на ужин. Даже, может, переночую в моей старой комнате.

– Да, конечно, – холодно ответил дон Карлос. – Твоя комната в твоем распоряжении, когда пожелаешь, но все-таки предупреждай нас о твоих визитах заранее.

Родриго тихо торжествовал.

– Разумеется, – пообещал он. – Констанция позаботится о том, чтобы я не скучал. Эта юная дама вполне может занять гостей, если Игнасия отдыхает или слишком занята.

– Я в этом не сомневаюсь, – процедил дон Карлос. – Но ты не обычный гость, и у тебя вошло в привычку поддразнивать ее, чего я не одобряю. Твои насмешки выводят ее из себя. В будущем попрошу тебя не развлекаться за ее счет, ты все понял, сеньор?

Родриго изумленно поднял брови, услышав это чересчур официальное обращение, но затем он нахально и немного зло ухмыльнулся, глядя на Эйприл:

– Я понял, amigo!

– Тогда ступай к себе.

Когда Родриго удалился, послав еще одну торжествующую улыбку в сторону Эйприл, дон Карлос взял ее за руку и намеренно повел прочь от дома, вместо того, чтобы позволить ей уйти в свою комнату. Эйприл чувствовала, что ее нос блестит от жары, сама она покрыта пылью после длинного жаркого дня, посвященного в основном осмотру достопримечательностей, и она мечтала искупаться в своей роскошной ванной комнате и переодеться. Но дон Карлос думал по-другому, по крайней мере, в настоящий момент.

– Я хочу с вами поговорить, – сказал он, ведя ее по обсаженной падубом тропинке в отдаленный уголок сада, где стояла небольшая беседка с видом на море. – Пожалуйста, выслушайте меня!

Эйприл ничего не ответила, чувствуя, что сердится так сильно, как еще никогда не сердилась. Ее выставили легкомысленной и даже вульгарной – по меньшей мере! – перед доньей Игнасией и Родриго, не говоря уже о Констанции, которая ненавидит ее. И хотя дон Карлос упрекнул Констанцию в том, что она надела брюки, с ней он не говорил так сурово, как с Эйприл.

А это означало, что Констанция значит для него гораздо больше, чем Эйприл.