Текст книги "Просто любить"

Автор книги: Сюзанна Маккарти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«И хрюшка визжала и визжала всю дорогу домой!» Ну, вот – оделись, теперь можно идти. Куда мы отправимся? На пруд, кормить уточек?

Июль был в самом разгаре, и погода стояла жаркая. Если бы парк не располагался так близко от дома, Сэм наверняка возненавидела бы эту городскую жизнь. Но, прогуливаясь по зеленым тропкам в тени вековых дубов и наблюдая, как пасутся олени, можно было без труда представить, что ты вдали от машин и асфальтовых мостовых.

Впрочем, это не всегда помогало, размышляла Сэм, спускаясь с Хлоей по широкой парадной лестнице. Лондон был здесь ни при чем, все дело в этом доме.

Нет, она вовсе не хотела прослыть неблагодарной. Дом был великолепен: старинное здание с антикварной мебелью и потрясающей коллекцией живописи. Будь все иначе, она бы, наверное, даже полюбила его, но полгода спустя ей стало казаться, что ее заключили в роскошную золотую клетку.

Сэм и не думала, что прогостит здесь так долго, но как могла она уехать? Мать Эйдана души не чаяла в своей внучке.

Но главное – сам Эйдан. По сути дела, он почти все время был в отъезде. А когда появлялся дома, держался по отношению к ней подчеркнуто вежливо, даже немного отстранение Опасения, что он снова начнет докучать ей своими предложениями, оказались напрасными. Напротив, он регулярно встречался с несколькими девушками. Одна была дочерью графа, другая – очень элегантная телеведущая.

К сожалению, сей факт не помешал Сэм все-таки влюбиться в него. Это было невыносимо: находиться так близко и скрывать свои чувства, делая вид, что они всего лишь дальние родственники.

– Какая же глупая у тебя мамочка, – сказала она Хлое. – Как можно быть несчастной в такой чудесный ясный день? Пойдем-ка возьмем колясочку, а потом заглянем на кухню, не оставила ли тетя Ви хлебных крошек для уточек.

Десять минут спустя, усадив Хлою в коляску, она уже спускалась с крыльца. Осторожно двигаясь по ступенькам, чтобы не слишком трясти малышку, она не заметила, как от калитки отошли двое.

– Мисс Дагган?

Сэм озадаченно остановилась, глядя, как один из незнакомцев с камерой в руках полна корточках, пытаясь сфотографировать их с Хлоей.

– Джон Бреннан, – представился второй, протягивая ей навстречу микрофон. – «Санди Бейкон». Это мой коллега, Роджер Уильяме. Расскажите нам свою историю, мисс Дагган. Как долго вы с Эйданом Харпером вместе?

– Что?..

– Вы знаете, что он продолжает встречаться с Имоджен Ларссон?

– Я… Нет, не знала, но…

Фотограф протянул руку к Хлое, и Сэм запаниковала, решив, что это похитители.

– Не смейте! – закричала она, хватая коляску. – Убирайтесь! Я закричу!

– Мы всего лишь журналисты, мисс Дагган, – успокоил ее парень с микрофоном. – Мы выполняем задание. В прошлом году мистер Харпер очень близко общался с мисс Ларссон. Ходили слухи, что они собираются пожениться. Что вы можете сказать об этом?

– Они просто… друзья, – бросила она, стараясь развернуть коляску и заслоняя собой дочку. – Уходите, я не позволяла фотографировать Хлою.

– Хлоя? Красивое имя. Она прелестный ребенок. И очень похожа на папочку.

– Уходите! Вы нарушаете право частной собственности. Я сейчас вызову полицию.

Наконец ей удалось войти в дом. Захлопнув перед ними дверь, она в ужасе прижалась к ней спиной. Господи, да что же это такое? По крайней мере, не похитители… Но зачем им понадобилась фотография Хлои? И что они имели в виду?..

Сэм рассмеялась, догадавшись, в чем дело. Каким-то образом газетчикам удалось разузнать про Хлою, а едва увидев ее, они пришли к тому же очевидному – хотя и ошибочному – выводу, что и персонал больницы, где она родилась. Решили, что она – дочь Эйдана.

В последующие несколько дней ей было уже не до смеха. Всякий раз, пытаясь выйти из дома, она неизменно наталкивалась на вездесущую камеру, высматривавшую ее, словно Циклоп, то из-за калитки, то из кустов живой изгороди. С каждым днем газетчики становились все наглее, оскорбляя и насмехаясь над ней. Сэм понимала, что ее пытаются спровоцировать, и им это почти удавалось.

К тому времени, когда Эйдан вернулся из Нью-Йорка, Сэм была уже на пределе. А раз именно он втянул ее в эту историю, притащив с собой в Лондон, пусть сам и расхлебывает.

Она как раз уложила Хлою, когда в воротах показалась его машина… Приготовившись к бою, она зашагала навстречу. С порога заметив ее воинственное настроение, Эйдан удивленно поднял брови.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – ядовито произнесла она. – Просто вот уже несколько дней я практически под домашним арестом.

– Почему? – нахмурился он. – В чем дело?

– Газетчики! Ты разве не заметил? Они там чуть ли не лагерь разбили. Какая-то воскресная газета – не помню точно. Хотели сфотографировать Хлою, а также узнать, что я думаю о твоих встречах с Имоджен Ларссон.

– Вот оно что! – рассмеялся он, поднимаясь по лестнице.

– Не понимаю, что тут смешного! Они решили, что я твоя подружка. Правда, при этом употребили другое слово. А еще обозвали меня жалкой простушкой, которая терпеливо сидит дома, пока ты… крутишь амуры со своей бывшей.

Эйдан развеселился еще больше.

– Это ты-то жалкая? Должно быть, разговор был совсем коротким, иначе ты бы размазала их по ступенькам.

– Возможно, но они сделали определенные выводы. Наверное, это было неизбежно. Не надо было нам с Хлоей сюда переезжать.

Эйдан безразлично пожал плечами.

– Папарацци. Не обращай на них внимания.

– Конечно, тебе легко, – обиженно возразила она. – Ведь ты привык, что твое имя постоянно мелькает в колонках сплетен, а я – нет.

– Послушай, если тебе это так мешает, я позвоню им и поставлю на место, – все так же равнодушно проговорил он. – Или попрошу кого-нибудь из моих служащих заняться ими. Но по опыту могу сказать, что лучше всего просто не обращать на них внимания. Очень скоро им это надоест, и они уймутся.

Спустившись в холл, Сэм принялась поправлять цветы в вазе.

– В любом случае я давно уже подумываю о том, чтобы как-то решить нашу проблему, – натянуто проговорила она. – Я… Мы с Хлоей ведь не собирались оставаться у тебя навсегда.

Эйдан резко обернулся, темные глаза сузились.

– Хочешь уехать? Только из-за парочки паршивых репортеров? Это смешно.

– Не только из-за них, – отвечала Сэм, стараясь, несмотря на волнение, говорить решительно. – Я уже давно об этом думаю.

– Но почему? – нетерпеливо воскликнул н. – Мне казалось, тебе здесь хорошо. По-моему, вы прекрасно ладите с мамой.

– Это точно. Она очень добра ко мне – даже слишком. Да и ты тоже. Без вашей помощи даже не знаю, как бы я справлялась и первые месяцы. Но теперь Хлоя уже окрепла, и, по-моему, нам пора начинать жить самостоятельно. Я могу найти работу…

– Какую?

– Не знаю. Может, займусь преподаванием. Но мне необходимо чем-то заняться. Я уже просто задыхаюсь.

– Тогда почему бы тебе не вспомнить о своих скульптурах? С тех пор как родилась Хлоя, ты еще ничего не сделала.

– Я знаю, но…

– Внизу есть комната, в которой ты могла бы работать, – не отступал Эйдан. – Я уже давно хочу показать ее тебе. Раньше там была кухня, но несколько лет назад мы вынесли мебель. Это что-то вроде полуподвала, но в ней есть большое окно с выходом в сад. Можем пойти посмотреть прямо сейчас, – и снова эта обаятельная улыбка, перед которой так трудно устоять.

– Ладно, – наконец уступила она, проклиная себя за слабость. Ей ведь предлагают только посмотреть, а это еще ничего не значит.

Он провел ее через гостиную к двери, располагавшейся под парадной лестницей. Сэм и раньше замечала ее, но думала, что там должно быть что-то вроде чулана. Несколько ступенек вели в просторную комнату с низким потолком и каменными стенами. Солнце проникало сюда сквозь плотно увитое плющом окно. Снаружи виднелась маленькая каменная терраса, чуть ниже уровня земли. Похоже, помещение давно уже превратилось в склад для сломанного садового инвентаря и ненужных цветочных горшков, среди которых буйствовал голубой барвинок.

– Как только освободим окно от плюща, здесь будет не так уж плохо, – уверенно проговорил Эйдан, открывая окно.

Сэм стояла посреди комнаты, тщетно стараясь прогнать возникшую в воображении картину солнечного вечера, который она могла бы коротать за работой, пока Хлоя будет играть в саду. На стене можно было бы навесить полки для материалов, устроить хорошее освещение…

– Да… довольно неплохо, – проговорила она, чувствуя, что готова сдаться на уговоры. – Возможно…

– Прекрасно. Значит, и незачем тебе уезжать.

– Ничего подобного, – возразила Сэм. – Все не так просто. Я не могу жить здесь всю жизнь, ведь предполагалось, что это будет на время.

– Неужели?

– Да. Хотя мы никогда этого и не обсуждали, но рано или поздно мне все равно придется уехать, ты должен это понять.

– Но я не могу понять, – холодно произнес он.

– Но… а как же газеты? – начала Сэм, озадаченная его упорством. – И дело не только в них. – Она сердито вскинула руки. – Скоро все начнут говорить то же самое, ведь вывод напрашивается сам собой. Твоим подругам, к примеру, все это наверняка кажется более чем странным.

– Они мне ничего подобного не говорили.

– Пока не говорили. А что, если ты надумаешь жениться? – Сэм с гордостью отметила, что на этот раз удалось обойтись без предательской дрожи в голосе. – Твоей жене это вряд ли придется по душе.

Он рассмеялся, приблизившись к ней на несколько шагов, в темных глазах появился опасный блеск.

– Но это ведь зависит от того, на ком я надумаю жениться, ведь так? – вкрадчиво заметил он. – Если я женюсь на тебе, все проблемы будут решены.

– Н-нет, не будут! – Сэм едва не сорвалась на крик. – Я не хочу за тебя замуж. Я же говорила…

– Ты сказала, что тебя не волнуют деньги и стабильность. Но это ведь не единственное, что ты получишь. Или ты уже забыла, как отвечала на мои поцелуи? – Темные глаза словно гипнотизировали ее. – Может, мне следует тебе напомнить?

Зная, что она не станет сопротивляться, он обвил ее рукой за талию и легко привлек к себе. И когда он склонился, касаясь губами ее губ, Сэм раскрылась ему навстречу, словно повинуясь немому приказу. Наконец-то почти целый год спустя этот долгожданный момент настал снова.

Сопротивляться не было сил: снедавшее ее первобытное желание было непреодолимо. С каждым судорожным вздохом терпкий аромат его кожи все больше опьянял ее, и она таяла от завладевшей всем телом сладкой истомы. Она была почти готова подчиниться…

Почти, но не совсем. Усилием воли ей все-таки удалось заставить себя прислушаться к голосу разума. Это была ловушка – золоченая, устланная бархатом, но все же клетка. Она рывком высвободилась из крепких тисков его рук.

– Нет! Я не выйду за тебя! – (Он насмешливо поднял брови: видимо, ее ответ показался ему не слишком убедительным.) – У нас ничего не получится.

– Как ты можешь это утверждать, даже не попробовав? Или боишься, что я могу убедить тебя в обратном?

– Нет. Я все равно не передумаю и не выйду за тебя. – Она отчаянно рванулась прочь, пулей взлетев по лестнице и скрывшись в спальне. Наконец можно было, запершись на ключ, отдышаться и попытаться усмирить бешено колотившееся сердце.

Несколько минут спустя она услышала, как хлопнула входная дверь. Осторожно открыв комнату, Сэм прокралась в детскую, где сладко посапывала в своей кроватке Хлоя. Из окна было видно, как отъехала машина Эйдана. Теперь она в безопасности, по крайней мере – на время. Но так не могло продолжаться дальше. Надо срочно искать какой-то выход.

Выход? Она прекрасно знала, что нужно делать – уехать. И немедленно. Собрать чемодан, забрать Хлою и уйти. Вот только… Если бы все было так просто! Нельзя вот так увезти дочку, не позволив бабушке с ней попрощаться: Мэри будет безутешна.

И потом, куда идти? С ребенком на руках Сэм не могла просто сойти с поезда на незнакомой станции, подыскать работу, чтобы было чем перебиться, как она делала это раньше. Ехать было некуда, не было и денег. Единственный и далеко не лучший вариант – вернуться к тете Мег в Суонси.

Оглядев уютную детскую, Сэм поняла, что и с вещами будет не так-то просто. Ее собственные пожитки вполне уместились бы и в рюкзаке, но вот Хлоя… тут нужен по меньшей мере грузовик! Кроватка, коляска, игрушки, подгузники, одежда… лошадка, наконец. Взять ее с собой невозможно, а ведь Хлоя еще ни разу не сидела на ней. Сэм вдруг живо представила себе эту картину: как ее дочурка, заливаясь веселым смехом, сидит верхом, держась за маленькие ручки, спрятанные в перевитой лентами серой гриве. Если сейчас забрать с собой Хлою, малышка никогда не сможет покататься на своей лошадке.

Ну, а если… оставить ее здесь? Душу Сэм словно сковал ледяной холод.

И все же над этим стоило поразмыслить. Во многих отношениях для дочки так будет лучше. Здесь она будет иметь все, что пожелает, вместо того чтобы прозябать в постоянной нужде, не имея возможности порадоваться ни новой игрушке, ни обновке, в которых будут щеголять ее сверстники. И у нее будут дядя и бабушка, которые ее обожают.

А вот матери не будет. Неужели история повторяется? Неужели и ее собственная мать чувствовала то же, оказавшись перед этой неразрешимой дилеммой? Сэм ощутила внезапно сострадание к той неистовой темноволосой женщине, которую ей всегда описывали как самолюбивую эгоистку. Она была уверена, что, оставляя ее, мама хотела ей только добра. Разве хорошо ребенку с матерью, которая так глубоко несчастна?

Однако сможет ли Хлоя понять, сумеет ли когда-нибудь простить ее? Возможно, стоит написать письмо, которое она прочтет, когда вырастет, если, конечно, Эйдан это позволит.

Порывшись в ящике, Сэм нашла блокнот и ручку и принялась писать: «Милая моя Хлоя, я надеюсь, что однажды ты прочтешь это письмо и простишь меня за то…» Крупная слеза капнула на страницу. Нетерпеливо вырвав испорченный листок, Сэм начала снова: «Хочу, чтобы ты знала: я очень тебя люблю и буду любить всегда. Решиться оставить тебя было самым трудным поступком в моей жизни, но я думала, что так будет лучше для тебя».

Не слишком ли жалко и беспомощно звучит? Может, попробовать по-другому? Скомканная страница отправилась вслед за своей предшественницей, а Сэм принялась сосредоточенно кусать ручку, размышляя, как объяснить повзрослевшей незнакомой Хлое, почему она приняла столь тяжелое решение.

Она израсходовала почти полблокнота. Скомканные листки валялись повсюду, а у нее все не получалось подобрать нужные слова. Раздался звонок в дверь, и Сэм вдруг вспомнила, что сегодня Мэри должна была прийти к чаю. Это совершенно вылетело у нее из головы.

Торопливо собрав разбросанные странички, она засунула их в ящик. Вечером надо будет попытаться снова. Наскоро причесавшись, Сэм бросилась в детскую за Хлоей, а затем спустилась в холл навстречу матери Эйдана.

– А вот и мой ангелочек! – проворковала Мэри, поставив сумочку на стол и спеша взять на руки малышку. – Какая же ты красавица! Ну, улыбнешься бабушке?

– По-моему, ей пора сменить подгузник, – заметила Сэм, – она только что проснулась.

– Правда? Кажется, твоя мамочка права. Что ж, сейчас мы это уладим. Можно, я сама поменяю? – нетерпеливо спросила она. – Но что с тобой? Плохо себя чувствуешь?

– Я… немного устала, – уклончиво отозвалась Сэм. – Ночью эта юная леди сильно капризничала. Наверное, режется зубик.

– Бедняжка! Послушай, почему бы тебе не пойти поспать? Не беспокойся за малышку, я с ней посижу.

Забрав свою ненаглядную внучку, Мэри отправилась менять подгузник, а Сэм тем временем вернулась к себе. Несколько минут спустя Мэри появилась в саду под окном. Преданный Чемберс шел следом, держа в руках большой плед, чтобы расстелить его под старым шелковичным деревом. Сэм душили слезы. Она не могла лишить Мэри внучки, так же как и разлучить Хлою с бабушкой. Это было бы преступлением.

Противоречивые мысли продолжали терзать ее. Можно было даже не пытаться уснуть – она все равно не сомкнула бы глаз. Что было бы действительно кстати, так это выбраться сейчас из дома и отправиться погулять в парк. Если, конечно, проклятые репортеры все еще не торчат у крыльца.

Сэм едва не забыла о скомканных страничках, которые сунула в ящик туалетного столика. На всякий случай не мешало бы их уничтожить. Не хватало еще, чтобы горничная решила забрать вещи в стирку и обнаружила бы их.

Вынув письма, она порвала их и сунула в сумочку. Затем незаметно выскользнула из комнаты, бесшумно спустилась по лестнице в холл и вышла на улицу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Уже начинали сгущаться сумерки, когда Сэм заметила, что совсем заблудилась. Она, должно быть, прошагала много миль через Ричмонд-парк и Уимблдон, по тенистым широким проспектам и пыльным мостовым. И теперь даже не представляла, куда ее занесло. Сэм приняла твердое решение – ни за что не оставлять Хлою. Куда пойти, где жить и работать – это пока оставалось неясным, но что-нибудь она непременно придумает. Прогулка на свежем воздухе пошла ей на пользу: Сэм поняла, что горячиться не следует. Она подумает, подыщет подходящую работу и жилье, а уж потом скажет Эйдану, что уходит.

А если он вздумает судиться с ней из-за права на опеку, она будет биться до последнего.

Порывать с Мэри Сэм не собиралась. Она успела привязаться к матери Эйдана и была очень благодарна ей за трогательную заботу о Хлое. Раз уж нет других родных, хорошо, если у малышки будет хотя бы бабушка, а разбить сердце Мэри, разлучив ее с любимой внучкой, Сэм бы просто не посмела.

Решив наконец, что делать, Сэм огляделась по сторонам, пытаясь определить, свое местонахождение. По крайней мере, здесь ходит автобус, облегченно вздохнула Сэм, заметив неподалеку остановку. А куда идет автобус, всегда можно спросить.

Единственным человеком на остановке оказался долговязый парень с густой гривой волос. Казалось, он не замечал ничего вокруг, пританцовывая под музыку своего плеера. Сэм нерешительно взглянула на него.

Увидев ее, он ободряюще улыбнулся и вынул один наушник.

– Простите. Вы случайно не знаете, где можно сесть на автобус до Ричмонда?

– Конечно, леди, – улыбка стала еще шире. – Остановка прямо через дорогу. Доедете без пересадок. Наверное, скоро будет. Я стою уже несколько минут, и еще ни один не проезжал.

– Спасибо, – тоже улыбнулась Сэм, обрадованная, что незнакомец оказался таким дружелюбным и что не придется делать пересадок. В кошельке у нее почти не было денег.

Сэм пересекла улицу, и вскоре из-за поворота показался автобус.

Заплатив за проезд, она отыскала свободное место и со вздохом вытянула усталые ноги. Сколько же она успела прошагать? Добрую половину Лондона, не меньше. Должно быть, прошло немало времени, виновато размышляла она. За Хлою можно было не беспокоиться: Мэри будет только рада понянчиться с внучкой. Но она наверняка волнуется, ведь уже поздно. Снова ощутив укол вины, Сэм, однако, отогнала от себя эту мысль. Да, она немного загулялась, но ведь она же не в тюрьме. Нельзя запретить человеку гулять, если ему хочется.

Дойдя до ворот, она критически оглядела изящный фасад с высокими окнами и разбитый вокруг дома ухоженный сад. Многие люди наверняка сочли бы ее намерение отказаться от этой роскоши помешательством, но Сэм твердо знала, что ей необходимо уйти. С губ сорвался невольный вздох. Все могло бы быть иначе. Вот если бы он полюбил ее…

Машины Мэри уже не было. Ничего удивительного. Сэм лишь надеялась, что старушка не сочтет ее внезапный побег проявлением грубости. Автомобиля Эйдана тоже не было видно, но он мог поставить его в гараж.

Сэм бесшумно отворила дверь, в надежде незаметно проскользнуть в свою комнату. Но не успела она дойти и до середины холла, как дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился Эйдан.

– Где тебя, черт возьми, носило? – гневно бросил он.

– Я… просто гуляла.

Его вид поразил Сэм. Эйдан всегда был безукоризненно аккуратен в одежде, даже дома. Но на этот раз волосы его были взлохмачены, словно он растрепал их беспокойной рукой. Ворот рубашки расстегнут, манжеты небрежно завернуты. Он сжимал стакан с виски. Он, конечно, не был пьян, но у Сэм появилось сильное подозрение, что в хрустальном графине на столе осталось совсем немного вышеозначенного напитка.

– Я… поднимусь посмотреть, как там Хлоя. – Сэм направилась к лестнице, чтобы поскорее улизнуть.

Но Эйдан опередил ее, крепко ухватив за запястье.

– Ее нет. Мама забрала ее с собой, потому что мы не представляли, когда ты вернешься и собираешься ли вообще возвращаться.

– Разумеется, я собиралась… – воскликнула она, виновато краснея. – С чего ты взял, что нет?

– Из-за этого.

Он бросил ей бумажку: скомканный, затем снова расправленный листок. С замирающим сердцем Сэм узнала одно из многочисленных неоконченных писем Хлое. Должно быть, она не заметила его, когда собирала остальные.

– Я думала, что… все их выбросила, – заикаясь, пролепетала она. – Я вовсе… Я не хотела…

– Я думал, ты ушла навсегда. – Со стуком поставив стакан на сервант, он вдруг порывисто обнял ее. – Черт возьми, я думал, ты покинула меня.

Изумление Сэм было так велико, что она даже не сопротивлялась. Перед ней был вовсе не тот сдержанный, уверенный в себе Эйдан Харпер, к которому она привыкла.

– Я даже думал, что ты совершишь какую-нибудь глупость, – хрипло произнес он, сжимая Сэм так сильно, что девушке сделалось больно. – Я бы никогда себе не простил…

– Нет… Что ты, я бы в жизни ничего подобного не сделала. – Она смотрела ему в глаза – в эти темно-янтарные глаза, на дне которых словно тлело готовое вспыхнуть пламя.

– Я не позволю тебе уйти от меня. Никогда! Никогда!

Сэм не стала размышлять, почему. Она не могла думать ни о чем, кроме охватившего ее желания, и, когда он властно завладел ее губами, она привстала на цыпочки, прижимаясь к нему всем телом, и обвила руками за шею.

Сэм ощутила жгучее прикосновение его языка, когда он чувственно ласкал ее губы. Ладонь Эйдана скользнула ниже, и он подхватил ее на руки.

Добравшись до середины лестницы, они остановились: двигаться дальше, продолжая безудержно целоваться, было просто невозможно. Эйдан подтолкнул ее к стене, жадно сжимая в ладонях ее упругие груди. Ее нежные соски затвердели, проступая под тонким кружевом бюстгальтера.

– Я так желал тебя, – хрипло произнес он. – Когда я увидел тебя впервые, мне захотелось сорвать с тебя этот чертов комбинезон и любить тебя прямо там, на полу.

– Да… – прошептала Сэм. И она испытывала то же самое, но тогда ей еще трудно было разобраться в охвативших ее чувствах.

Это превосходило ее самые смелые мечты: Сэм словно тонула в океане головокружительных ощущений. Все, кроме этого момента и того, что делал с ней Эйдан, перестало существовать.

Он желал ее – это было видно по тому, как горели его глаза. Где-то в глубине сознания мелькала мысль, что этого недостаточно, но поворачивать назад было поздно.

– Прекрасная Сэм, – прошептал он, обжигая дыханием ее щеку. – Такая красивая… Как во сне, обнаженная, в моих объятиях. Но почему мы так долго ждали?

На этот вопрос у Сэм не было ответа. Она понимала лишь одно: когда он опустился на нее, раздвинув ей бедра, их тела слились воедино, словно две части одного неразделимого целого, созданные друг для друга. Открыв глаза, она с восторгом глядела на Эйдана, чувствуя, как сердце переполняет любовь.

Безумный вихрь захватил их обоих, вознося на вершину блаженства и сжигая в огне страсти, пока она не ощутила, как этот огонь словно взорвался миллионом светящихся искр…

Прошло много времени, прежде чем они заговорили. Наконец Эйдан поднял голову, глядя на нее с виноватой усмешкой.

– Прости.

Сэм метнула в него быстрый осторожный взгляд.

– Простить? За что?

Он крепко обнял ее, прижимая к груди.

– Не знаю, сколько раз за этот год я представлял себе, каково будет заниматься с тобой любовью, но даже подумать не мог, что это произойдет на лестнице.

Внезапно до Сэм дошло, где они, и щеки ее залились краской стыда. Как могла она дойти до такой степени бесстыдства и позволить ему… Но стоило ли отрицать, что она стремилась к этому не меньше, чем он? Сэм усмехнулась.

– Вообще-то… было довольно неплохо, – озорно проговорила она.

– Довольно неплохо?

– Я имела в виду – на лестнице.

Эйдан рассмеялся, прижимая ее к себе, и Сэм удовлетворенно склонила голову ему на плечо. Он не сказал, что любит ее, но сейчас это было не так уж и важно.

Неизвестно, как долго они так пролежали, но в конце концов Сэм поднялась и села.

– Пойду, позвоню твоей маме, узнаю, как там Хлоя.

Эйдан покачал головой, приподнявшись на локте и с улыбкой глядя на нее.

– Не волнуйся. Все у нее будет в порядке. Мама очень обрадовалась, что может забрать ее с собой, хотя и беспокоилась за тебя. – Он осторожно поправил упавшую ей на лоб прядь. – А что это было за письмо? – спросил он. – Ты же знала, что не бросишь ее.

– Знала. – Сэм лукаво улыбнулась. – Сколько времени я потратила, пытаясь сочинить его. Исписала полблокнота, а потом отправила все в корзину. Во всяком случае, так мне показалось. Должно быть, я выронила то, что ты нашел. Я… просто не знала, как поступить. Думала, что придется ее оставить. Взять Хлою с собой было бы немыслимо: лишить ее бабушки, лишить всего, что можешь ей дать ты.

– Но зачем тебе вообще понадобилось уезжать? – В его голосе мелькнула боль. – Почему?

– Потому что… я люблю тебя. – Ну вот, наконец, она сказала это. Сэм взволнованно наблюдала за Эйданом.

– Но… я все-таки не могу понять. Почему ты хотела уехать из-за этого? Я же предложил тебе стать моей женой.

– Да. Но ты не сказал, что любишь меня.

– Ах, вот что…

Сэм почувствовала, как их словно разделила невидимая стена. Отодвинувшись от нее, он сел на ступеньку, задумчиво склонив голову. У нее словно упало сердце.

– Любовь. Да, думаю… это не так-то просто. – Он со вздохом взглянул на потолок, словно ища там ответа. – Демиен когда-нибудь рассказывал тебе о нашем отце?

– Нет, даже не упоминал.

– Ничего удивительного. Они не ладили. Мой отец был тяжелым человеком, работа была для него превыше всего. Побеждать своих соперников и умножать богатства – вот к чему он стремился. Женщины – это тоже было своего рода соперничество. Он выбирал только самых красивых, и лучше, если это были жены конкурентов.

Сэм хотелось протянуть руку и коснуться его, но она не решалась.

– А как же твоя мама?

– Она служила у него секретаршей. Поженились они только потому, что она была уже беременна мною, и он никогда не упускал случая напомнить ей об этом, – с горечью продолжал Эйдан. – Должно быть, она любила его. Во всяком случае, вначале. Но потом продолжала жить с ним только из-за меня и Демиена. Не слишком убедительная картина семейного счастья.

– Но… ты же рассказывал мне, как вы справляли Рождество. По-моему, так чудесно.

– Все устраивала моя мать. Отец присоединялся к нам, потому что ему нравилось поддерживать имидж примерного семьянина. Он считал, что это помогает в делах.

– Понятно. – Сэм грустно усмехнулась. – Мы оба выросли в не очень-то благополучных семьях.

– Выходит, что так. Но история не обязательно должна повторяться. Если мы этого не захотим. – Он взял ее руку в свою, поглаживая запястье. – Не уверен, что до конца понимаю, что такое любовь. Но очень хочу понять.

– Не думаю, что любовь нужно понимать, – рассмеялась Сэм. – Надо просто любить.

– Просто любить? – улыбнулся Эйдан. Ловко поднявшись, он подхватил ее на руки и понес в спальню. – Так давай будем любить.

Высокая рождественская елка почти касалась потолка гостиной. Неделю назад Сэм и Мэри провели целый чудесный вечер, украшая ее гирляндами и мишурой и водружая на верхушку золотоволосого ангела. Однако сидевшая под елкой Хлоя казалась абсолютно равнодушной ко всему этому великолепию. Она увлеченно срывала обертку с лежавшей у нее на коленях коробочки.

– Ну-ка, что там у тебя? – спросила Сэм. Запрокинув голову, Хлоя бросила коробочку на пол, и Сэм присела, чтобы помочь ей. – Это уточка, ты можешь брать ее с собой купаться в ванне. Красивая, правда? Это от бабушки. Поцелуй бабушку.

Эйдан рассмеялся и обнял Сэм, прижимая ладони к упругой округлости ее живота.

– Теперь все не так, как в прошлом году, – сказал он, целуя ее в макушку.

– Ну, кое-что совсем не изменилось. – Сэм накрыла его ладони своими, чувствуя, как малыш в ее утробе осторожно повернулся.

Мэри улыбнулась.

– Если только он не решит появиться пораньше, как старшая сестренка.

– Ну, чуть-чуть раньше срока он все же появится, – озорно проговорил Эйдан.

Его мать изумленно взглянула на него, затем, осознав смысл сказанного, серьезно нахмурилась.

– Ты хочешь сказать, вы…

– Да, мама, мы немного не удержались, – широко улыбнулся Эйдан.

Мэри побледнела, глаза наполнились тревогой.

– Но… вы ведь не из-за этого?..

– Разумеется, нет. – Он поцеловал жену в шею. – Не глупи, мама. Как ты могла такое подумать?

– Пожалуй, ты прав. – Мэри снова заулыбалась. – Конечно, ведь это так очевидно. – Она засмеялась, смущенно прижимая к себе Хлою. – Ну, куколка, а тебе пора баиньки. Я скоро вернусь, – добавила она, обращаясь к Эйдану и Сэм.

– По крайней мере, в одном можно не сомневаться, – сказал Эйдан. – Хлоя всегда будет любимицей своей бабушки. – Он опустился в уютное кресло у очага, привлекая Сэм себе на колени. – Мммм, ты так вкусно пахнешь!

– Я не пользовалась духами, – удивилась она.

– Я знаю. Но я люблю аромат твоей кожи. Он всегда меня так возбуждает.

– Так вот в чем дело? – поддразнила Сэм.

– А еще твои шелковистые волосы. И то, как загораются твои глаза, когда ты смеешься. И эти губы, сладкие и такие соблазнительные… Они словно мед.

Поцелуй ненадолго прервал их беседу. Наконец, склонившись к плечу мужа, Сэм коснулась пальчиком его щеки.

– Знаешь, не надо было говорить все маме вот так сразу. Я имею в виду ребенка. Она могла расстроиться.

– Она сама уже заметила, – покачал головой Эйдан. – Только вчера спросила меня, не будет ли у нас двойни.

– Этого еще не хватало! – засмеялась Сэм. – Одного вполне достаточно.

– А может, в следующий раз? – озорно спросил он.

– В следующий раз?! Пусть сначала родится этот! Сколько детей тебе нужно?

– Много. Очень много. Но не сразу. – Он крепче прижал ее к себе. – Я хочу, чтобы хоть недолго ты была только моей.

– Меня это вполне устраивает.

Лениво зевнув, Эйдан откинулся на спинку кресла.

– Ты счастлива?

– Очень.

– Отлично. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Думаю, мне чертовски нравится быть влюбленным.

– Правда?

– Угу. Это ведь, оказывается, совсем не трудно. Главное, найти нужного человека. До сих пор со страхом вспоминаю, что чуть было не потерял тебя, – серьезно добавил он. – Кажется, я влюбился в тебя с первого взгляда, но проклятое упрямство мешало мне понять очевидное. Хорошо, что ты проявила столько терпения.