Текст книги "Неисправимый повеса"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Значит, ты оставила свои попытки помогать беднякам, сиротам и нищим в Лондоне?
Ха! Если бы он только знал.
– Нет. И никогда не оставлю.
Ее брат мрачно улыбнулся:
– Тогда тебе не помешает узнать, что повеса, с которым ты прямо на моих глазах выставляешь себя напоказ, ведет сейчас с принцем Георгом переговоры о том, чтобы снести сиротский приют, а на его месте устроить парк. Тебе не удастся сохранить оба твоих увлечения, Эви, если только ты не лицемерка. И не дура.
Эви уставилась на Виктора, не в состоянии даже вздохнуть. Ее брат солгал. Это единственное объяснение.
– Это неправда.
– Истинная правда. Мне сказал об этом сам Принни. «Заря надежды», или как-то там еще. Без сомнения, Сент-Обин поимеет с этого немалую выгоду, кроме всего прочего. Он уж точно не отличается альтруизмом.
Эвелина вырвала у брата свою руку. Но боль от его пальцев была ничто в сравнении с той раной, которая открылась в ее сердце. Почему Сент решил так поступить? Иногда он казался почти… милым. А эти дети находились под его покровительством. Если он собирался снести это здание, почему позволил ей расчистить складские помещения? И…
Эвелина нахмурилась. Конечно, он разрешил ей освободить комнаты внизу. И избавил себя от необходимости делать это позже. А что касается покраски стен, ну что ж, это всего лишь маленькое неудобство и ему не пришлось за него платить. И безусловно, это способствовало тому, что ни дети, ни она ничего не заподозрили.
– Может быть, теперь ты станешь слушаться меня, когда я пытаюсь давать тебе советы, – сказал Виктор. – Ты ведь знаешь, я принимаю близко к сердцу твои интересы. – Он склонился ближе. – Теперь пойди потанцуй с кем-нибудь, а не стой здесь с открытым ртом. Ты отлично потрудилась сегодня. Теперь немного повеселись.
Эвелина сжала зубы. Проклятый Сент-Обин! Ему не удастся разрушить ее единственную надежду сделать что-нибудь полезное. Она этого не допустит.
Глава 10
Бегу; с душой моей усталой
От искушения уйдем.
Нельзя мне видеть рай бывалый,
И снова не мечтать о нем…
Байрон. Прощание с леди
Эви приехала в приют рано и вошла в столовую, когда дети заканчивали завтракать. Она смогла убедиться, что детей хорошо кормили, хотя пища была простой и на кухне было мало прислуги.
Стены, крыша, само здание, все стало частями головоломки, ключ к которой дал ей Виктор. Все соответствовало своему назначению, и ничего больше. Черт, черт, черт! Как она могла быть так слепа? Все предостерегали против Сент-Обина – она ничего не хотела слушать, потому что все предупреждения касались лишь сохранения ее репутации. Однако все они говорили одно и то же: Сент ничего не делает без веских оснований и никогда ничего не делает даром.
– Мисс Эви! – завопила Роза. Они с Пенни бросились вперед, обняв ее за талию. – Я нарисовала для вас картинку.
– В самом деле? Мне не терпится ее увидеть!
– Там – как мы все танцуем. Я в зеленом платье, потому что зеленый – мой любимый цвет.
Эви подумала, что нужно проследить, чтобы Роза получила зеленое платье. Всем детям нужна была новая одежда, что-нибудь получше изношенных, бесформенных вещей, которые им давали в приюте. К несчастью, она уже потратила все свое месячное содержание на оплату красок и учителей. Ей нужно убедить Виктора, что она сможет успешнее помогать ему, если он станет давать ей чуть больше денег.
– Сегодня мы опять будем танцевать вальс? – спросила Пенни.
Даже самая циничная из всех, Молли, не смогла сдержать восторженной улыбки. Эвелина тоже улыбнулась в ответ, стараясь удержать внезапно нахлынувшие слезы. Дети только-только начали доверять ей, а маркиз де Сент-Обин собирается все разрушить. Или по меньшей мере хочет попытаться.
– У нас нет оркестра, но я покажу вам движения. Все, кто хочет научиться танцевать, могут присоединиться ко мне в бальном зале.
– Это приглашение распространяется и на меня? – послышался у двери низкий протяжный голос Сента.
Она оцепенела. Вчера она находила маркиза загадочным и обольстительным. Сегодня жалела, что вообще встретилась с ним.
– Доброе утро, милорд, – произнесла она сквозь стиснутые зубы, не отваживаясь взглянуть ему в лицо. – Поздоровайтесь, дети.
– Доброе утро, лорд Сент-Обин, – хором пропели малыши.
– Доброе утро. Почему бы вам всем не поспешить в бальный зал? Мы с мисс Раддик присоединимся к вам чуть позже.
– О, какой вздор, – ответила она, наигранно рассмеявшись. – Мы пойдем наверх все вместе.
И чтобы помешать Сент-Обину перехватить ее, она взяла за руки Розу и Пенни. Ей очень хотелось отплатить ему за предательство и двуличность, но не раньше, чем она решит, что следует сказать. И не раньше, чем она будет уверена, что не разразится слезами или, что доставило бы ей удовольствие, не ударит его.
Сент, пристроившись сзади к шумной толпе детей и их возлюбленной мисс Эви, взбирался по лестнице на четвертый этаж. По-видимому, вся толпа сирот решила попрактиковаться в вальсе.
В любом случае в данный момент его вполне устраивала позиция стороннего наблюдателя. Учитывая жаркие, возбуждающие сновидения, тревожившие его в течение тех коротких часов, когда ему удалось сомкнуть глаза, утреннее приветствие Эвелины подействовало на него подобно ведру холодной воды.
Возможно, она слышала о его стычке с Дэром и Уиклиффом в парламенте и попыталась наказать его за скверное поведение. Однако маркиз никого не покалечил в этот раз и, следовательно, считал свое поведение не таким уж плохим.
Эвелина остановилась перед ним, и Сент прикрыл глаза. Этим утром на ней было нежно-розовое платье из муслина, которое несколько оттеняло серый цвет ее глаз. Не хватало только пары крыльев, чтобы дополнить ее ангельский вид. Он испытывает вожделение к ангелу! Без сомнения, как Бог, так и дьявол – оба смеются над ним.
– Вы потанцуете с Молли? – спросила она, глядя в пространство над его плечом.
– Кто из них Молли?
Серые глаза встретились с ним, затем снова устремились вдаль.
– Вы совсем не знаете, как их зовут?
Учитывая ее настроение, было бы неразумно упоминать о том, что за последние две недели он провел в приюте больше времени, чем за весь предшествующий год.
– Я знаю, как вас зовут.
– Я не живу в учреждении, состоящем под вашим надзором. Молли – это зеленоглазая девочка с короткими рыжими волосами. Она стесняется мужчин, так что будьте тактичны.
Она шагнула в сторону, но Сент схватил ее за руку.
– Не приказывайте мне, Эвелина, – сказал он тихо. – Я здесь потому, что я так захотел.
Эвелина вырвала руку.
– Да, безусловно, а вот дети – нет.
Его чувство юмора, поубавившееся в результате чрезмерного употребления джина и недостаточного количества сна, еще больше пострадало.
– А вы думаете, что несколько уроков танцев смогут улучшить их положение в жизни?
Слеза скатилась по щеке. Эвелина стряхнула ее резким движением руки.
– А вы думаете, что этого можно добиться, если снести их дом? И вы осмеливаетесь читать мне нравоучения?
Проклятие!
– Кто вам сказал?
– Какое это имеет значение? – ответила она, побледнев. – Вы презренный человек. И меня тошнит при одном взгляде на вас.
Сент пристально посмотрел на нее. Его переполнял гнев. Гнев и разочарование. Потому что теперь ему уже никогда не получить ее. А если он не может получить то, что хочет, не получит и она.
– Уходите! – рявкнул он.
– Вы… Что?
– Что слышали, Эвелина. Теперь вы здесь нежеланный гость. Убирайтесь.
Еще одна слезинка скатилась по щеке.
– Могу я по крайней мере попрощаться?
Сент не мог спокойно смотреть, как она плачет. Он решил, что во всем, что с ним случилось плохого за последнее время, была ее вина. Однако эти проклятые слезы все еще тревожили его – даже когда он был так зол, что готов был ее придушить. Он строго кивнул:
– У вас пятнадцать минут. Я подожду внизу.
– Хорошо.
Сент подошел на шаг ближе.
– Только помните: что бы вы ни сказали им, вы ничего не сможете изменить. Так что предлагаю вам поберечь чувства ваших маленьких любимчиков и держать свой рот на замке, – тихо сказал он.
– Мерзавец, – пробормотала она ему вслед.
Ни разу не оглянувшись, он спустился по лестнице. Когда Эви снова посмотрела вокруг, дети стояли, внимательно глядя на нее. О чем бы они ни узнали, изменить что-либо было им не по силам. А теперь и она утратила всякую возможность влиять на ситуацию. Всего три-четыре человека, помимо Сент-Обина, вообще знали, что она бывала здесь. Как много для ее так называемых убеждений относительно преобразования мира!
– Что случилось, мисс Эви?
Она торопливо вытерла глаза.
– Боюсь, что мне… придется уйти, – сказала она. Это была самая трудная фраза, которую ей когда-либо приходилось произносить.
– Ничего, – сказала Пенни, подскочила к Эви и взяла ее за руку. – Мы можем потанцевать с вами вальс завтра.
О Господи!
– Нет, Пенни, я не смогу. Я… меня… попросили уйти.
– Сент-Обин больше не хочет, чтобы вы приходили, да? – нахмурился Рэндалл Бейкер.
– Нет, это не… – Эви замолчала. Ей надоело всегда всех защищать и вступаться за всех, хотя те явно этого не заслуживали. Она не собиралась обманывать этих детей, особенно ради Сент-Обина. – Да, – снова начала она, – он не хочет.
– Почему? – Роза с полными слез огромными карими глазами взяла Эви за вторую руку.
– Бьюсь об заклад, из-за того, что вы не согласились пустить ублюдка к себе под юбку. – Мэтью Радли вытащил из кармана окурок сигары.
Эвелина покраснела.
– Ты не должен так говорить, Мэтью.
– Мы все это знаем, мисс Эви! – Теперь Молли выступила вперед. – Обычно он никогда не проводил здесь так много времени, пока не появились вы. – Ее нижняя губа задрожала. – А теперь он заставляет вас уйти.
– Мы должны запереть Сент-Обина в темнице, и пусть его съедят крысы.
Предложение Мэтью было встречено восторженными возгласами остальных детей. Эви разделяла их чувства, но обсуждение замыслов и планов чудовищной мести только отнимало время из того немногого, что ей осталось провести с ними. И она знала, что Сент-Обин придет за ней, если она не выйдет в назначенный срок.
– К несчастью, Мэтью, вы еще дети, а я всего лишь женщина. Он же – маркиз. И у нас нет темницы. Пенни, почему бы тебе не принести книгу, и я в последний раз почитаю вам?
– Но у нас есть темница, – настойчиво заявил юный Томас Киннетт. – С цепями и всем, что полагается. И крысы тоже есть.
– О чем вы говорите?
Пенни потянула ее к лестнице черного хода.
– Пойдемте, мы вам покажем.
Что бы там ни было, по-видимому, это было важно для них. И если Сент-Обин или кто-то еще из совета попечителей использовал противозаконную камеру ужасов, она смогла бы обратиться к властям и, может быть, даже остановить разрушение приюта. При всей порочности Сент-Обина содержание темницы, по-видимому, было все же не совсем в его стиле, но в данный момент Эви была так зла, что считала его способным на все.
Дети, непривычно притихшие, провели ее в отдаленную часть здания, а затем четыре пролета вниз по старинной, еще более ветхой лестнице в огромную кладовую. Подвал был заставлен старыми ящиками, там были свалены матрасы и другие постельные принадлежности, новые припасы для сирот – мешки с мукой, бочки с яблоками и тому подобное. Темное, без окон, затхлое помещение действительно сильно смахивало на… темницу, но Эвелина должна была признать, что не увидела ничего ужасного или хоть в малой степени противозаконного.
– Да, здесь довольно-таки жутко, – согласилась она, чтобы не обидеть детей, – но я не вижу, какая нам от этого польза, если только мы не собираемся забросать маркиза яблоками.
– Это не здесь, мисс Эви, – сказал Рэндалл с легкой загадочной усмешкой. – Вон там.
И он вместе с Мэтью, Адамом Хансоном и еще несколькими старшими мальчиками сдвинули в сторону сложенные штабелем обветшалые матрасы и одеяла. Как только осела пыль, на стене обнаружились до этого скрытые матрасами очертания двери. Сильно толкнув локтем дверь, Рэндалл открыл ее. Молли раздобыла свечу.
За дверью оказалась узкая короткая лесенка, ведущая к другой двери, слегка приоткрытой. В верхней части второй двери имелось забранное решеткой окошко.
– Рэндалл, дай я пройду вперед, – сказала Эви, подняв свечу.
– Но там много пауков, – прошептала Роза у нее за спиной.
Пауки?
– Хорошо, но будь осторожен, – неуверенно сказала она, пропуская высокого юношу вперед.
Он усмехнулся и толкнул тяжелую дверь, распахнув ее настежь.
– Ладно.
Войдя, Эви сразу поняла, куда попала.
– Я думаю, в старину здесь держали арестованных солдат, – прошептала она.
Два комплекта кандалов, каждый для двух рук и двух ног, свисали со стены. Маленькая скамеечка и ведро были единственной мебелью, если не считать двух канделябров для свечей по обеим сторонам двери.
– Видите? – спросил Томас, взяв ножные кандалы и отойдя на середину комнаты на всю длину натянутой цепи. – Мы могли бы приковать здесь маркиза, и никто бы об этом не узнал.
– Ну что ж, это блестящая мысль, мои дорогие, и я высоко ценю ее, но похищение лорда не лучший выход.
– Но если мы запрем его здесь, вы сможете приходить к нам каждый день.
Брат девочки, Уильям, обнял сестренку за плечи.
– Не плачь, малышка Пенни.
– Но я хотела научиться читать.
– Ага, я тоже, – невесело сказал Рэндалл. – И я слышал однажды, как он сказал миссис Нейтам, что ему следовало бы просто снести этот дом и разделаться с нами.
– О, Рэндалл, не надо…
Мэтью фыркнул, не вынимая изо рта незажженного окурка сигары.
– Он не смог бы снести дом, если бы был заперт под ним, разве не так?
Эви пристально смотрела на светловолосого парня. Они просто обсуждали услышанное. Они и понятия не имели, что маркиз действительно собирается превратить сиротский приют – для многих из них единственный дом, который они когда-либо знали, – в груду камней.
– Вы одобряете эту мысль, а, мисс Эви? – сказал Рэндалл, понизив голос. – Давайте договоримся: вы обещаете вернуться через несколько дней, а мы позаботимся о том, чтобы Сент-Обин больше не доставлял вам неприятностей, пытаясь помешать.
Сердце девушки тревожно забилось. Сент предупреждал ее, что некоторые из здешних сирот уже стали отъявленными преступниками. Но Эвелина сомневалась, догадывался ли он сам, как далеко они могут зайти, если почувствуют угрозу? Что бы она ни сказала им, как только она сегодня уйдет, они скорее всего попытаются запереть здесь маркиза. При этом кто-нибудь может быть ранен или и того хуже. И даже если им удастся осуществить свой план, они никогда уже не смогут отпустить его. Похищение лорда, даже с такой скандальной репутацией, как у Сент-Обина, по-прежнему оставалось преступлением, которое каралось повешением.
С другой стороны, если Сент будет вынужден познакомиться с ними, то поймет, как сильно эти дети нуждаются в заботе и внимании, как они дорожат своей большой семьей, которую обрели в приюте «Заря надежды», может быть, он изменит свое мнение и откажется от прежних намерений.
Она прикрыла глаза. И может быть, он усвоит, что значит быть истинным джентльменом и мужчиной в полном смысле слова.
О, это полное безумие. Но если она отступится или даже просто предупредит Сент-Обина, дети окажутся в гораздо худшем положении, чем если бы она вообще никогда не появлялась в приюте. Однако если она сумеет держать ситуацию под контролем, установит правила и будет руководить заговором, возможно, только возможно, ей удастся спасти всех. И даже добиться перемен.
– Хорошо, – помолчав, сказала она, усаживаясь на скамейку. – Мы все должны согласиться на это. И мы все должны договориться, что главной буду я. Мое слово – закон. Согласны?
Мэтью вытащил сигару изо рта и отсалютовал:
– Есть, капитан.
– Хорошо. Сначала мне нужно кое-что вам сказать. И мы должны действовать быстро.
Глава 11
Сент в нетерпении мерил шагами холл. Ему следовало дать ей пять минут на сборы. Пусть бы собрала свои книги и вместе с учителями выметалась из приюта. Поистине слезы Эвелины Раддик были его ахиллесовой пятой. Теперь ему оставалось только сыпать проклятиями, каждые две минуты поглядывая на часы.
– Она думает, что я заслуживаю презрения, – бормотал он, копируя ее возмущенный тон. – Ее, видите ли, от меня тошнит.
Никто не посмел бы сказать ему это в лицо и затем спокойно унести ноги. И уж, конечно, не те, к кому он проявлял интерес. Нельзя сказать, чтобы она слишком интересовала его. Просто ему редко приходилось встречать кого-нибудь, казавшегося столь… чистым.
Слишком чистым, чтобы стремиться запятнать себя его присутствием, очевидно. Ну что ж, это он еще посмотрит. Она еще будет умолять, будет домогаться его, прежде чем он с ней покончит. Ангелочек изрядно пообтреплет свои крылышки – и все об этом узнают.
Он снова щелкнул крышкой карманных часов. Прошло двадцать минут. Если она вскоре не появится, он поднимется и поторопит ее. Действительно, чего ждать?
– Сент?
Он резко обернулся. Возле лестницы стояла раскрасневшаяся Эвелина и тяжело дышала.
– Забирайте свои книги, – раздраженно сказал он. – Время вышло.
Она не шевельнулась.
– Я тут подумала…
Он заподозрил неладное. Не похоже, что она обессилела от слез, как он ожидал. Она не стала умолять его позволить ей продолжать работать в приюте или отказаться от планов разрушить проклятое место.
– О чем? – все же спросил он.
– О… о том, что вы сказали, будто ничего не делаете даром. Эвелина сильно нервничала, и это еще не все; он почти физически ощущал, какая заряженная атмосфера их разделяла.
– И что? – промолвил он, весь обратившись во внимание.
Она откашлялась.
– И мне стало интересно, – сказала она так тихо, что он должен был напрячься, чтобы расслышать, – какую цену вы запросите за то, чтобы не закрывать приют.
Сент не дожил бы до своих лет, будь он дураком. Ясное дело, ангелочек что-то замыслил. С другой стороны, если эти планы включают их вдвоем и без одежды, он всецело за. Хотя…
– Я думал, что вас от меня тошнит.
– Ну да, я была очень рассержена.
– А теперь вы больше не сердитесь? – Он не пытался скрыть скептицизм в своем голосе.
– Я не понимаю, как вы можете закрыть приют, – медленно сказала Эвелина. – Ваша мать…
– Ради Бога, – прервал он, – если мы говорим о совращении, не упоминайте мою мать.
– Мои извинения, – сказала она с нервной гримасой. – Мне это внове.
– Что?
– Вы… вы собираетесь заставить меня сказать это?
Он подошел к ней ближе, уже не так торопясь выставить ее вон. Неожиданно для себя.
– Да, именно так, – ответил он и поцеловал ее.
Эвелина, без сомнения, собиралась что-то предложить ему!
Если она удачно выберет время, он согласится на все, что она скажет. Даже простой разговор с ней об этом сильно возбуждал. Плоть его твердела и причиняла страдания. Конечно, он внимательно выслушает, какими словами она выскажет свое предложение. Из своего жизненного опыта он знал, что существует много способов уложить женщину в постель. Как и множество способов избавиться от приюта.
Сент поднял голову, но Эвелина удержала его, поднявшись на цыпочки и зарывшись нежными пальцами в волосы. Она притянула его голову для нового поцелуя. Он обнял ее за талию и прижал к себе.
– Ты все же должна произнести это, Эвелина Мария, – прошептал он. Ее чертовы классы были ближайшим укромным местом, которое пришло ему на ум. Двери там не запирались, но ведь все эти оболтусы думали, что она ушла. – Скажи это.
– Я… – начала она затаив дыхание, не отрывая взгляда от его рта, – я хочу знать, откажетесь ли вы от своего плана снести приют, если… если я…
Могучий Люцифер! Порой и в компании ангелов можно испытать разочарование.
– Если ты примешь меня в свое лоно, – прошептал он, осторожно доставая заколку из ее волос. Водопад золотистых волн с лимонным ароматом заструился из его рук.
– Да.
Сент покачал головой, вытаскивая другую заколку.
– Скажи это.
С пылающими щеками, с губами, уже распухшими от его поцелуев, крепко прижатая грудью к его груди, Эви, чистый ангел, застонала.
– Если я приму тебя в свое лоно, – прошептала она.
Хотя ему с большим трудом удавалось мыслить логически, он все же понял, что формулировка требований Эвелины относительно приюта оставляет ему законное пространство для маневра.
– Это сделка, Эвелина.
– Только не здесь, – сказала она, задыхаясь, когда он погладил ее груди. – Дети…
– Как насчет одного из твоих небольших классов?
Он снова завладел ее ртом, убежденный, что ему никогда не приходилось испытывать такую жажду. Конечно, он страдал от почти трехнедельного воздержания, но эта страсть, эта сила желания была внове. И для удовлетворения своих потребностей он желал только ее, а не какую-нибудь безымянную, безликую женщину.
– Нет. О, Сент… Более уединенно. Пожалуйста.
Она даже не могла изъясняться связными предложениями.
– Зал заседаний совета.
– Подвал, – возразила она. – После завтрака, и…
– Подвал так подвал, – согласился он, взяв ее за руку и увлекая к лестнице. В этот момент ему подошел бы и клочок голой земли.
– Но мои волосы, – запротестовала она.
– Мы спустимся по черной лестнице. Никто тебя не увидит.
В бывшей казарме в подвал можно было спуститься двумя путями – из кухни и через старое помещение администрации. Сент взял в холле лампу и открыл дверь в кабинет.
– Ты уверена, что это не подойдет? – спросил он, снова крепко прижав ее к себе для нового поцелуя.
Слава Богу, она решила уступить, потому что он не знал, сколько еще времени смог бы выдержать, не превратившись в буйнопомешанного.
– Окна, – с трудом выговорила Эвелина, вцепившись в лацканы сюртука.
– Я собираюсь заставить тебя кричать от удовольствия, – прошептал он.
Если бы они задержались здесь чуть дольше, Сент, всегда гордившийся своим самообладанием, был бы не в состоянии идти. Он снова взял ее за руку и вывел через дальнюю дверь на лестницу.
Как только они спустились в подвал, Сент прижал ее спиной к каменной стене, впившись в губы страстным горячим поцелуем. Наконец-то они только вдвоем, у них есть почти час, пока кухонная прислуга не начала готовить завтрак.
– Эвелина, – простонал он, целуя ее шею, и расстегивая ворот платья, чтобы поцеловать плечо.
– Извините меня, Сент, – прошептала она, тяжело, учащенно дыша.
Обняв Эви за талию, он крепче прижал ее к себе.
– За что ты извиняешься? – прошептал он, снова целуя ее.
– Это для вашей собственной пользы.
– Что…
Позади него раздались шаги, и Сент резко обернулся, но тут что-то тупое и тяжелое обрушилось ему на голову. Он едва успел выговорить проклятие и мешком свалился на каменный пол.
Эвелина с ужасом смотрела на распростертого у ее ног маркиза де Сент-Обина. Она не могла шевельнуться, не могла произнести ни слова, не могла ни о чем думать. Теперь им уже некуда было отступать. Но она все еще была охвачена чувствами, которые пробудил в ней Сент. Ей хотелось бы остаться наедине с ним в подвале, чтобы он выполнил свое обещание заставить ее кричать от удовольствия.
Рэндалл опустил дубовую ножку от кровати.
– Ну вот, весь год мне хотелось сделать это.. Стряхнув с себя нервное оцепенение от пережитого потрясения, Эви встала на колени.
– Он еще дышит! – воскликнула она, с облегчением опустившись на пол.
Хотя Сент-Обин раздражал ее, она не желала ему смерти. Даже сама мысль об этом заставила ее ощутить странную… пустоту от воображаемой потери.
– Ясное дело, он еще дышит, – раздраженным тоном сказал Рэндалл, очевидно, недовольный тем, что Эвелина могла усомниться в его способностях в области разбивания голов. – Давайте отнесем его в темницу, пока Носатая Нелли не спустилась в подвал воровать яблоки.
– Носатая Нелли? – переспросила Эви, откидывая волосы со лба Сента. Струйка крови сочилась возле его уха, и она проверила еще раз, бьется ли у него сердце. Он выглядел таким… невинным и беспомощным, со спокойным лицом, лишенным обычного цинизма. Беспомощный, невинный и прекрасный. Самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо видела.
– Одна из помощниц кухарки. Давайте, парни. Поднимем его. Если мы станем его волочить, останутся следы.
Рэндалл, судя по всему, очень хорошо разбирался в похищениях. Эви встала и отступила назад, пока шестеро старших ребят, ухватив маркиза за руки, за ноги и за талию, поднимали с пола.
– Будьте с ним осторожны, – предостерегла Эви, подняв свечу, чтобы провести их в узкую дверь.
– Теперь вы так говорите, – фыркнул Мэтью. – Только подумайте, что бы он с нами сейчас сделал, если бы очнулся.
Эвелина содрогнулась. Даже зная, что его домогательства прекратятся, она все еще была потрясена и немного растеряна. Сент придет в ярость. По слухам, он убивал на дуэли людей, чем-то задевших его честь. А их поступок далеко выходил за эти рамки.
Дети приволокли довольно приличный матрас и чистые простыни и бросили их в дальнем углу, предварительно очищенном от паутины. Затем появились две свечи для настенных канделябров. Меньше чем за пятнадцать минут они проделали впечатляющую работу по подготовке камеры для узника.
Мальчишки сбросили Сент-Обина на матрас, не слишком церемонясь, что не очень понравилось Эвелине. Маркиз застонал.
– Вот те на! Скорее надевайте на него кандалы! – завопил Адам Хансон, отскакивая назад.
– Подождите, – вмешалась Эви, стараясь избавиться от последствий шока и вернуть себе ясность мысли. – Не пораньте его!
– Теперь слишком поздно, мисс Эви. Он добьется, чтобы всех нас отправили в тюрьму или выслали в Австралию.
– Или повесили, – добавил Рэндалл, присев на корточки, чтобы закрепить кандалы.
– Есть у нас по крайней мере ключ от них? – спросила Эви, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова.
– Ага, и от двери тоже.
– Пожалуйста, отдайте их мне.
Мэтью послушно протянул ей медные ключи. Эвелина спрятала их в карман и тяжело опустилась на скамейку. Господи помилуй, что она наделала? Похищение маркиза было больше чем безумием. С другой стороны, без ее вмешательства Рэндалл и другие ребята могли бы найти более надежный и беспощадный способ решения проблемы с Сент-Обином. Имея в своих руках ключи, она может в какой-то степени защитить его.
– Он приходит в себя, – объявил Адам.
– Хорошо, всем выйти. Я не хочу, чтобы он знал, кто на него напал. И закройте дверь, но оставьте на лестнице свечу. И не вздумайте сделать или сказать что-нибудь необычное.
Рэндалл усмехнулся:
– Мы еще сделаем из вас преступницу, мисс Эви. Судя по всему, в этом не требовалась их помощь.
– Уходите. Быстро.
Секунды спустя после того, как они закрыли за собой дверь с решеткой наверху, Сент внезапно очнулся. Эви вскочила с места. С тихим, едва слышным стоном он перевернулся и поднялся на четвереньки.
– Вы в порядке? – спросила она дрожащим голосом, и у нее затряслись руки.
– Что, черт побери, произошло? – прогремел он, дотронувшись до виска. На руке осталась кровь.
– Это долгая история. Вам нужна помощь врача?
Они, разумеется, не могли вызвать врача, если, конечно, ранение Сента не представляло угрозы для жизни. В крайнем случае она, возможно, сумела бы зашить рану, но при одной мысли об этом Эвелину начинало тошнить.
– Нет. Что мне нужно, так это пистолет. Кто на меня напал?
Он медленно выпрямился, стоя на коленях, и посмотрел в дальний угол, где она сидела на скамейке возле двери.
– Я не могу вам этого сказать, Сент…
Когда его зрение восстановилось, он начал осматривать окружающую обстановку.
– Где это мы? Ты не ранена?
– Я? Со мной все в порядке. Мне нужно.:. Пошатываясь, опираясь одной рукой о стену для равновесия, Сент поднялся на ноги.
– Не беспокойся, Эвелина. Я вытащу нас отсюда. О Господи. Теперь он хочет проявить благородство.
– Сент, вы не понимаете. Я не пленница. Только вы. Она наблюдала, как он медленно переваривал сказанное ею. Затем, быстрее, чем она успела вздохнуть, чтобы объясниться, он бросился на нее через всю комнату.
– Ты чертова…
Цепь натянулась, и он упал ничком почти у ее ног. Вскрикнув, Эвелина свалилась со скамейки назад. Сент потянулся к ней, но не успел схватить за лодыжку, потому что она притянула колени к груди.
– Прекратите! Вы поранитесь! – задыхаясь, сказала она и перекатилась на живот, стараясь как можно скорее отползти подальше от него. Похоже, ее платье пропало, но, если бы он дотянулся до нее, одежда была бы последним, о чем ей стоило бы беспокоиться.
Ключи со звоном выпали из ее кармана. Эви изогнулась дугой, когда Сент бросился за ними. Но цепь оказалась слишком коротка. Он царапал пол, стараясь дотянуться до ключей кончиками пальцев, но Эви схватила их и сразу откатилась назад.
– Отдай мне эти проклятые ключи! – прогремел он мрачным гневным голосом.
Это и был тот Сент-Обин, которого все боялись, поняла она. Человек, сбросивший внешний лоск культуры и образованности. И она умудрилась дождаться, пока он очнется, находясь наедине с ним в темнице, без всякой надежды на помощь.
– Успокойтесь, – приказала она, отодвигаясь еще дальше, хотя он и не мог до нее дотянуться.
Он вытянулся, настороженно припав к полу, и его зеленые глаза горели такой яростью, что кровь стыла в жилах.
– «Успокойтесь»? – прорычал он, снова стирая кровь со щеки. – Я прикован к стене бог знает где, и…
– Мы в подвале сиротского приюта, – перебила Эвелина. – Старинная темница, смею предположить.
Она выпрямилась на скамейке, снова спрятав ключи в карман.
Он внимательно следил за каждым ее движением.
– И почему же я прикован к стене в проклятом подвале чертова приюта, Эвелина? – спросил он низким угрожающим тоном. – И кто меня ударил?
В этот момент он, очевидно, был не в состоянии выслушивать какие-либо объяснения. Во всяком случае, попытки говорить с ним разумно разозлили бы его еще больше. Опершись о стену, Эви поднялась на ноги.
– Думаю, вам нужно немного успокоиться, Сент, – предложила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Я принесу вам воды и повязку для головы.
Эвелина бочком отошла к двери. Он выпрямился, следуя за нею на длину цепи.
– Ты же не собираешься оставить меня здесь, черт побери. Эвелина, это просто смешно. Дай мне ключи. Сейчас же.
– Я не могу этого сделать. И я не оставляю вас. Я вернусь через несколько минут.
Он спокойно посмотрел на нее.
– Если ты не отдашь мне ключи сейчас, тебе лучше понадеяться на то, что я никогда отсюда не выйду, – сказал он тихим твердым голосом. – Потому что первой, за кем я приду, будешь ты.
А она-то беспокоилась, не захочет ли он, чтобы ее арестовали. Эви судорожно сглотнула.
– Если вы хотите когда-нибудь выйти отсюда, лучше бы вам не говорить таких вещей, – сурово сказала она и выскользнула за дверь.
