Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Бэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Бэк Сюзанна
Искупление

Сюзанна Бэк

Искупление

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:

ВСЕ ЕСТЬ. И ХАРАКТЕРЫ ЗЕНЫ И ГАБРИЭЛЬ, И СЕКС, И НАСИЛИЕ.

Falcon: – Не знаю, о чем я думала, когда начала переводить эту новеллу, а потом и СигР втянула в это дело. Наверное о том, что хочу поделиться своими ощущениями с вами. С вашей помощью мы дотянем до конца этой потрясающей истории. Она так не похожа на все те рассказы, что есть сейчас в нашей рубрике. Надеюсь, что каждый из вас найдет что-то для себя. Чувства, секс, характеры или сюжет – здесь есть все. И, по крайней мере, в оригинале, в отличном исполнении.

SigRaka-Переводящая В Ночи: история неординарна, что и привлекло меня (помимо влияния Falcon). Мне вспоминаются слова Габриэль: Life is eternal. It has no beginning and no end. The loving friends we meet on our journey return to us time after time. We'll never die because we were never really born

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Мое имя Ангел и здесь меня все знают, как женщину, которая может достать то, что вам нужно. 'Здесь', на самом деле, это Женская Исправительная Колония, более известная как 'Болото' потому как нас действительно надежно затянуло в самую трясину. Очень может быть, что вам не интересно, как называлось наше "общество", но, начав писать, я поклялась не упустить ни одной детали. Не сложно догадаться, что мое настоящее имя совсем не Ангел, но я пожалуй, избавлю нас от ненужных подробностей и оставлю все как есть. Здесь имена очень важны. Получить свое – это как приз в некой метафизической игре, правила и игроки, которой не известны до тех пор, пока ты не выиграешь. В один момент они зовут тебя настоящим именем и избивают при каждой возможности; а в другой, ты получаешь статус, и кажешься неприкосновенной. О, и это никогда не прекращается, только если ты не безумно удачлива или действительно сильна, но, по крайней мере, можно быть уверенной, что когда закрываешь глаза ночью, твое тело будет в том же рабочем состоянии, как и перед тем, как ты отправилась спать. Поверьте мне, в таком месте, это важно. Мне сказали, что я получила имя Ангел из-за невинного внешнего вида. Смотря в зеркало, я полагаю, что это достаточно справедливо, хотя, могу вам сказать, что лицо, которое смотрит на меня сейчас, совсем не то, что пять лет назад. Тогда, мои волосы были намного длиннее и скорее рыжие, чем светлые. У меня были мягкие черты лица, а фигуру можно описать, я полагаю, как нечто неловкое и не совсем оформившееся. Теперь я блондинка с короткой стрижкой. Солнце и беспокойство, добавило резких линий на моем лице, как впрочем, и просто возраст, а моему телу позавидовал бы и инструктор по аэробике. Время сильно изменило меня и не все перемены к лучшему. Но, очень хочется надеется, что мне удалось сохранить немного той юной невинности, что попала сюда вместе со мной. А это, поверьте, очень не просто сделать здесь. Я видела, как добрые женщины, становились бездушными убийцами в Болоте. Я видела, как сильные женщины заканчивали свою жизнь на собственном ремне. Бог их миловал, я полагаю.

Я решила быть честной до конца, поэтому следует рассказать, как я оказалась в этом месте. В 1978 году меня признали виновной в убийстве. Мужа, если быть точной. Большинство женщин в Болоте, скажут, что они попали сюда по ложному обвинению. Я не одна из них. Я убила своего мужа. О нет, я не планировала, но мертвый есть мертвый.

Моя история похожа на многие другие. Девушка из маленького городка, готовая ухватиться за любую возможность, чтобы вырваться в настоящую жизнь. Так уж получилось, что моим "счастливым" билетом стал друг из колледжа: милый, но, весьма, посредственный молодой человек. Ему удалось получить работу в миле от Питсбурга, он хотел компании, я хотела уехать, так мы объединились, обвенчавшись без согласия родителей, и поселились в однокомнатной квартире недалеко от его работы. Если не замечать толпы тараканов, шумных соседей и стрельбу по ночам, первые шесть месяцев нам удавалось играть роль молодой семьи вполне прилично. Мне посчастливилось найти работу секретаря, а муж по ночам подрабатывал на пристани. Мы не видели друг друга целыми сутками. Я наслаждалась новым образом жизни, и скучать мне было не когда. Постепенно, Питер стал приходить все позже и позже. Он говорил, что подрабатывает, и я ему верила. Я не слышала о нем днями и стала подозревать, что дела идут не так, как должны. Он возвращался домой, пахнущий сексом и дешевыми духами, я поняла, какую ошибку совершила. Но, как многие молодые женщины, может быть и вы одна их них, я постеснялась обратиться к друзьям. Кроме того, я всегда была оптимисткой и достаточно твердой в своих убеждениях. Я думала, что смогу изменить его. Конечно, я ошибалась. Когда я пыталась с ним говорить, Питер считал, что я придираюсь. Он приходил домой пьяным, я начинала кричать, разгорался скандал. Сначала все было не так плохо. В основном просто крики. Потом он начал упражняться в ударе справа, а я начала упражняться в способностях рассказчика, пытаясь объяснить своим друзьям, как задняя дверь ухитрялась стукнуть меня по лицу в одно и то же место, три раза в течение одной недели. Могу себе представить, как большинство из вас неодобрительно качает головой и думает, почему я просто не ушла от этого мерзавца. Я задавала себе этот вопрос чаще, чем это возможно сосчитать. Я была молода, наивна и испуганна. Но, скорее всего, я просто не хотела верить в то, что моя жизнь оказалась в сточной канаве.

В один из вечеров, Питер пришел домой пьяный и заявил о супружеских правах на мое тело. Когда, я отказала, он швырнул меня на кровать и начал сдирать одежду. Я пришла в ярость. Под моей подушкой всегда лежала бейсбольная бита на случай нападения, правда я никогда не думала испробовать ее на собственном муже. Но я это сделала. Бог знает, я не хотела его убивать, просто отпугнуть и привести в чувство. Но, когда я почувствовала дерево в своей руке. . . . я не могу этого объяснить. Казалось, я точно знаю, как держать это оружие и куда ударить. Я помню звук удара, который разбил его череп. Мысли об этом, до сих пор вызывают тошноту. Он потерял сознание, и я столкнула его с себя. Он был мертв до того, как упал на пол. По крайней мере, так сказал коронер на суде, а у меня нет причин ему не верить.

Сказать, что я была совершенно опустошена случившимся, слишком мягко. В то время, все казалось не реальным, как плохое черно-белое кино. Я была на новом перепутье в своей жизни, момент принятия решения, важнейшего из всех до этого. Бежать? Мы жили в бедном квартале. Шансов на то, что полиция поверит в ограбление, не было. Остаться и посмотреть в лицо факту, что я отняла человеческую жизнь? Зрелость интересная вещь. Никогда не знаешь, в какой момент она приходит. Большинство людей просто достигают зрелости шаг за шагом, идя по жизни. Они и не замечают этого, пока не обнаруживают, что говорят и ведут себя, также как и их родители. Страшный момент. Что касается меня, то зрелость просто подошла сзади и стукнула меня по плечу. Секунду назад, я была молоденькой всхлипывающей девчонкой, которая только что убила своего мужа, пытаясь спастись, а в следующий момент – взрослым человеком с телефоном в руке, готовым нести ответственность за свои поступки. Однако, зрелость не приходит с инструкцией к эксплуатации, а поверьте мне, должна была бы. Когда полиция приехала ко мне домой, я сделала самое худшее из того, что могла. Я созналась. Вспомните, я выросла в маленьком городке, где худшее преступление, это штраф, который получила миссис Симпсон за неправильную парковку. Я выросла в вере, что полицейский твой друг, и ты должна быть с ним откровенна. Так я и поступила.

Мне надели наручники и посадили на заднее сиденье полицейской машины, прежде, чем идиотизм своих действий полностью дошел до моего мозга. И все же я держалась за свой наивный оптимизм, который хорошо известен даже здесь, в месте больше похожем на ад. В конце концов, обстоятельства были очевидны, по крайней мере, с моей точки зрения. Моя одежда изодрана, синяки: старые и новые – все это, я думала, было немым свидетельством пьяных действий Питера. Я не могла позволить себе адвоката, и была слишком запугана, чтобы позвонить родителям – мне дали общественного защитника. Он был среднего возраста. Как бы рано утром он не приходил ко мне, на его лице всегда была однодневная щетина. Он носил засаленные костюмы и пах мятными пастилками, которые жуют, чтобы забить запах виски и сигарет. У него была большая родинка на мочке уха, и, когда он говорил со мной, то всегда потирал ее кончиками пальцев, как будто пытаясь стереть. Но я верила ему и его сверкающему портфелю, и рассказывала ему все о том, что творилось в последние шесть месяцев моей жизни. Он всегда был несколько отстранен, будто вслушивался во что-то доступное только ему. Охранники стали посматривать на меня с симпатией.

Дни, между моим арестом и судом, растянулись в вечность. Все, что я могла делать, кроме разговоров со своим адвокатом, это сидеть на койке и разглядывать надписи, которые оставили обитатели камеры до меня. Я не буду писать подробности о суде. Вполне понятно, что если я пишу это в Болоте, то вердикт оказался не таким, как я надеялась. Моя порванная одежда и избитое тело послужили свидетельством тому, как храбро сражался мой муж против своей ревнивой и злобной жены. Мои надежды о самозащите рушились на глазах, и, прежде, чем, что либо понять, я оказалась преступницей, виновной в убийстве второй степени.

Часть меня, выращенная католичкой, приветствовала вердикт и приговор ему соответствующий, семь лет жизни, как искупление моих грехов. А часть меня неистовствовала. Поверьте мне, цвет ярости – красный. Насыщенный и яркий, как только что пролитая кровь, не дающий думать ни о чем ином. Если красный – цвет ярости, то цвет отчаяния – зеленый. Грязно зеленый, как дешевая краска, отлупившаяся от стен моего нового дома – Женской Исправительной Колонии. Это цвет потерянных надежд и разбитых желаний

Когда я смотрю, на то, что умудрилась написать, то понимаю, что забыла упомянуть одну важную деталь. Это история не про меня, совсем нет. Но я являюсь большой частью данного повествования, моя жизнь тесно переплетается с другой. Как я говорила ранее, здесь меня знают, как человека, который может достать для вас вещи. Я понимаю, это звучит, как если бы я была кем-то важным, и на самом деле, это дает мне своего рода преимущество при общении со стражей и заключенными, но по большей части это значит, что мои сотоварищи, те, что лучше посмотрели бы на интересные формы, в которые можно свернуть мой нос, приходят ко мне с легким намеком на уважение в глазах. Несмотря, на тяжесть своего преступления, в сердце, я все еще мисс Маленький и Тихий Городок. Это значит, что я достаю только, то, что является законным и только легальным путем. Следовательно, если вам нужны сигареты или противозачаточные средства, для свидания с мужем, или любая из сотен мелочей, я тот человек, который вам поможет.

Полагаю, что для полного понимания, я должна немного отойти в сторону и рассказать об иерархической системе этой тюрьмы. За те годы, что я здесь, 2 коменданта занимали главный офис. Первый – женщина, Антония Дэвис, мечта каждого писателя. Ее обесцвеченные волосы всегда были собраны в пучок, ее губы щедро намазаны ярко красной помадой. Она носила униформу на 2 размера меньше, чем нужно, как бы показывая нам свои "достоинства". Она была известна за свой жадный аппетит к невысоким молодым блондинкам. Являясь представителем такого типа, я всегда немного удивлялась, как мне удалось избежать ее внимания. Антония находилась в согласии с тюремными группировками. Она делала одолжения им, они – ей. Комендант прокололась на том, что позволила гормонам управлять собой. Она выбрала неверную заключенную для любовных встреч.

Если вы достаточно давно в городе, то помните историю дочки местного сенатора – Мисси Гален, которую поймали во время большой полицейской облавы. Она покупала неправильное лекарство в неправильном месте, у неправильного дилера. Даже деньги и имя сенатора не смогли уберечь ее от тюрьмы. Она оказалась в Болоте, под пристальным взором Антонии Дэвис. В том, что Мисси была красавицей, нет сомнений. Высокая и стройная, потрясающие зеленые глаза и длинные светлые волосы. Однако у Мисси была одна слабость. Комендант быстро обнаружила это и стала обменивать наркотики на сексуальные услуги. В один прекрасный день, Антония отдала Мисси 2 дозы сразу, которые та и употребила по назначению. Девушку нашли в прачечной, холодную и окоченевшую. Причина смерти была легко обнаружена, как и комендант Дэвис (в своем кабинете, с дыркой в голове и служебным пистолетом в руках, который она часто использовала в своих сексуальных играх.)

Сенатору Галену было разрешено выбрать нового коменданта, что он, и сделал, приведя к нам мужчину, который разбирался в администрировании, как я в разведении цыплят. А я в этом совсем не разбираюсь. В чем он действительно разбирался, этот человек по имени Вильям Уэсли Мориссон, так это в религии. Он носил свой крест как орден. Своим красноречием он убедил Сенат, что совсем необязательно тратить столько денег на содержание Женской Исправительной Колонии, где находятся только "безбожные грешники, недостойные сострадания". "Новая метла" со всей страстью взялась за работу. Исчезли даже намеки на индивидуальность, которую так ценили заключенные. Яркие оранжевые комбинезоны стали новой формой. Личные вещи были изъяты и заменены крестами и библиями. В каждой комнате, в рамочке висели главные десять правил Коменданта. Косметика, украшения, радио и телевизоры были конфискованы. Во время еды читались молитвы, а по воскресеньям проводились богослужения, независимо в какого бога ты веришь или не веришь.

В отличие от Коменданта – остальные служащие были более приятны. Главной охранницей была Сандра Пирс, мы считали, что ее послали боги. Высокая и плотная, с руками тяжелоатлета, одно ее присутствие способно устрашить самых отъявленных преступниц. Но за всем этим, стояла сострадательная и заботящаяся натура. Подчиненные следовали ее примеру, но с заработной платой, которую могла себе позволить система, мало кто старательно выполнял свои обязанности. И все-таки, после всего того, что сказано, правили балом заключенные.

Тюремные группировки это неоспоримый жизненный факт и Болото не исключение. Банды делились по расам: Афро – Американцы во главе (по крайней мере, по количеству), далее Испанские и Азиатские группировки. Несмотря на общие убеждения, не все заключенные являются членами банд. Одна треть каждой группировки это "хищники". Остальные – их поклонники или просто прилипалы. Низший уровень – "шкурки". Под этим я подразумеваю молодых женщин, которые по каким-либо причинам не смогли найти себе достойного места в тюремном обществе и ежедневно становились добычей для более удачливых и сильных. Многие из этих женщин обращались к бандам за защитой от постоянного насилия и не понимали, что их защитники хуже, чем ночные кошмары. Это были жалкие создания с пустыми глазами, ничем не отличающиеся от жертв концлагерей во время Второй Мировой Войны. Молодая, наивная и на грани самоубийства, я должна была стать одной из них. И только случайная встреча с необыкновенной женщиной, спасла меня от этой судьбы. Прошло уже пять лет, а я помню все, как если бы это произошло сегодня утром.

Я бежала. Бежала, как если бы моя жизнь зависела от этого, я полагаю, так и было. Остатки моего завтрака прилипли к одежде, а легкие болели от необходимости вдохнуть побольше воздуха. Я всегда была быстрой, но топот трех моих преследователей, ясно давал понять, что долго мне не бегать.

"Мы поймаем тебя, сука!"

"Эй-эй-эй, шкуркааааа!"

Эхо от этих криков разлеталось по коридору и мне хотелось закрыть уши, чтобы остановить эти звуки, отдающиеся в моем паникующем сознании. Я увидела мягкий отсвет в конце коридора, и он стал моим маяком. Я устремилась к нему, выдавливая из себя все, на что была способна. Наконец-то показалась дверь и я влетела туда. Споткнувшись, дальнейший путь в комнату я проделала на коленях, пытаясь вдохнуть, ускользающий от меня воздух.

"Пожалуйста", – Я рыдала, обращаясь к седовласой фигуре за столом, "Вы должны помочь мне. Они меня убьют".

Женщина оторвалась от своего чтения и на ее лице появилась дружелюбная улыбка.

"Что случилось, дитя? Такое ощущение, что ты увидела призрак".

"Они убьют меня. Пожалуйста, вы должны мне помочь. Я умоляю вас. Я сделаю все, что угодно!".

Звуки шагов и тяжелое дыхание все ближе и ближе. Они остановились у двери моего убежища. Самая большая из тех, кто гнался за мной, женщина с неуместным именем Мышь, шагнула внутрь, приближаясь ко мне с хищной усмешкой.

"Вот ты и попалась, рыбка".

Седовласая женщина медленно вышла из-за своего стола, всякое присутствие улыбки исчезло с ее лица.

"Убирайся отсюда, Мышь. Твои друзья тоже или ты сама узнаешь, каково это, когда на тебя охотятся".

Усмешка сползла с лица моей преследовательницы. Я почти улыбнулась, увидев страх в ее глазах. Но все же Мышь передернула плечами и подняла подбородок выше.

"Ты не можешь навредить мне, старая женщина".

"Нет? Проверь меня".

Могу поклясться, что в этот момент у моей спасительницы появились клыки. Я моргнула, потом потерла глаза и, наконец, решила, что это странная игра света и воображения.

В голосе Мыши послышалось раздражение.

"Она наша. Мы первые увидели ее. Мы ее и получим".

Ужас сковал меня. Я решила, что на это беседа закончится, как и моя жизнь.

"Она в моем доме. Тебе лучше помнить, какие грани можно пересекать, а какие нет. Теперь, уходи и забирай своих друзей".

После долгого молчания, Мышь капитулировала, но не упустила возможности сказать мне последнее слово.

"Ты не сможешь прятаться за ее юбкой вечно, маленькая дрянь. Тебе придется выйти. Мы будем ждать".

Злобно усмехнувшись, Мышь развернулась и вышла. Я не смогла сдержать вздох облегчения, сорвавшийся с моих губ. Дружелюбная улыбка снова появилась на лице моей спасительницы. Потуже затянув черную шаль на своих плечах, она подошла ко мне, и мягко помогла подняться на ноги. Я приняла ее помощь с благодарностью.

"Спасибо вам", – сказала я от чистого сердца.

"Не за что, дитя. Всегда рада попугать этих громил".

Поправив очки, она внимательнее присмотрелась к моей одежде, испачканной едой.

"Что ты такого сделала, чтобы носить на себе еду так рано утром?".

Я знаю, что покраснела.

"Я.....э.. полагаю, что села не за тот столик".

Я была в Болоте только 2 недели и всего 4 дня в общем отделении. Так как у меня не было друзей, чтобы объяснить правила, то на завтраке, наполнив свой поднос безвкусной едой, я нашла пустой столик в углу, где решила поесть и спокойно осмотреться. Мышь и ее друзья быстро объяснили, что я заблуждалась.

Моя защитница смотрела со знающей улыбкой.

"Случалось со мной, один или два раза. Это место должно сопровождаться инструкцией".

Она улыбнулась еще шире.

"Может быть, я как-нибудь напишу ее. Это сделает меня любимицей среди новеньких".

Протянув мне руку, она подвела меня к столу, и пододвинула деревянное кресло поближе.

"Сядь здесь, а я приготовлю нам чай. Тогда мы сможем поговорить как цивилизованные взрослые люди. И поверь мне, милая, это будет намного приятнее".

Женщина пошла к отлично спрятанной и совершенно нелегальной электрической плитке, а у меня появилась возможность оглядеться. Я поняла, что оказалась в тюремной библиотеке. Три из четырех стен маленькой комнаты были заставлены книжными стеллажами, где стояли потрепанные и зачитанные книги. Глубоко вздохнув, я почувствовала специфический запах пыли и клея, который ни с чем не перепутаешь. Я всегда любила библиотеки, даже когда была маленькой девочкой.

Вернувшись к столу, с двумя чашками ароматного чая, пожилая женщина села напротив.

"Как тебя зовут, дитя?"

Когда я ответила, ее темные глаза замерцали.

"Ты здесь за убийство своего мужа бейсбольной битой, не правда ли?"

Мои глаза, наверное, стали как блюдца.

"Да, но откуда вы знаете?"

"Здесь нет секретов, дитя".

Она снова улыбнулась, положив свою руку на мою.

"Мы с тобой родственные души, в таком случае. Я похоронила четверых мужей и как раз работала над пятым, когда они меня поймали".

Я резко вдохнула. Она выглядела, с моей точки зрения, как кто-то, кто должен сидеть в кресле-качалке в большом доме в окружении внуков. Второй урок за сегодняшний день. Внешность обманчива. Улыбка женщины превратилась в усмешку.

"Боюсь, я не была так дерзка как ты. Мышьяк – вот мой выбор. Не так быстро, но очень эффективно".

Должно быть, ужас отразился на моем лице.

"Даже и не думай, что лучше меня, девочка. Я слышала, что ты не хотела убивать своего мужа. Но это не делает тебя не виновной. Мы здесь, чтобы получить по заслугам, не так ли?"

Странно, но ее слова несли в себе смысл, и я позволила себе слабую улыбку, поднося чай к губам. Вдруг я задумалась, моя рука задрожала.

Женщина откинула голову и рассмеялась, громко.

"Не волнуйся, любимая. Я не подсыпала тебе этой приправы"

Смахнув слезу, она добавила – "Кроме того, ты лучше выглядишь, чем любой из моих мужей".

Так я встретила знаменитую Корина Уивер, Черную Вдову, женщину, которая выходила замуж за деньги, а убивала для удовольствия.

В свои 60, Корина была за решеткой более 30 лет. Она было холодной и расчетливой женщиной, которая никогда не раскаивалась в том, что сделала. Более того, она всегда говорила, что повторила бы все еще раз.

Ей нравилось убивать и получать за это деньги. Но она могла быть нежной, сопереживающей, доброй и необыкновенно верной. Отказываясь вносить изменения в свою жизнь, она была невероятно страстной, когда пыталась изменить кого-то другого. Большинство заключенных в Болоте, не были законченными преступниками. Просто женщины, которые сделали глупые ошибки. Но заключение могло превратить их в людей намного хуже, чем они были на самом деле. И для Корины стало священным долгом, быть уверенной, что они сделают правильный выбор.

Каждый день в библиотеке можно было увидеть молодых женщин, которые учились, чтобы получить аттестат зрелости. Были и такие как я, которые учились на бакалавра. Кстати, сейчас я являюсь бакалавром по курсу Американской Литературы.

Корина была любимицей охраны. Она всегда готова выслушать про мужей, любимых, детей и финансовые проблемы. Она убивала своих мужей, но твердо верила в силу любви и давала полезные советы в делах сердечных. Они спасли не один брак. Корина прекрасно разбиралась в экономике. Она была самой богатой женщиной Питсбурга. Она не могла тратить свои деньги, но играла с системой, преумножая свой капитал из года в год. Корина считалась неприкосновенной заключенной.

Несмотря на то, что я как бы находилась под ее защитой, полностью это прикрыть меня не могло.

Это было на следующий день после встречи с Кориной, я возвращалась, после дня проведенного в ее приятной компании. Я даже пообедала в библиотеке. Чай и бутерброд с тунцом, которые она предложила, были лучшей едой за последние месяцы. Я съела все до последней крошки и, к удивлению моей новой подруги, облизала пальцы. Я провела целый день в мире Средиземноморья и теперь думала о том, что прочитала.

А это значит, я не замечала того, что происходило вокруг меня, нарушая еще одно правило: "Всегда будь начеку".

Я шла назад в камеру, не замечая осторожных взглядов, которые получала от заключенных. К моему удивлению, камера была пуста. Моя соседка ушла смотреть телевизор, один из тех, что удалось сохранить. Я посмотрела на часы, время ее любимого шоу давно прошло. Не захотев оставлять мир собственных фантазий, я отмахнулась от этой загадки, и собралась вздремнуть перед ужином. Скрип заставил меня обернуться, и мое сердце чуть не выскочило из груди. Я увидела Мышь и двух ее подруг перед входом в камеру. Мыши и одна из женщин вошли внутрь, оставив третью из них караулить коридор. Я смотрела на них, с облегчением заметив, что их руки пустые. Мои глаза оглядели камеру в поисках какого-либо оружия, но ничего не нашли. Расправив плечи, я глубоко вздохнула и посмотрела им в глаза.

"Я же говорила, мы достанем тебя шкурка. Твоя маленькая ...подружка...Корина, никогда не выползает из своей пещеры. Поэтому мы и зовем ее Затворницей".

Мышь покачала головой и усмехнулась.

"Может мы и тебя должны так называть?"

"Что вы хотите?"

Мышь наигранно удивилась.

"Хочу? Что я хочу?"

Обернувшись, она ткнула подругу под ребра.

"Эй, Коротышка, она хочет знать, что мы хотим"

Коротышка, которая отлично подходила к своему имени, просто рассмеялась, демонстрируя отсутствие передних зубов.

Мышь сделала шаг в мою сторону, ее кулаки сжались.

"Что же, блондиночка, я полагаю, что хочу свой кусок плоти. Видишь ли, ты нарушила правила тем утром. А когда ты нарушаешь правила, то платишь за это".

Она пыталась казаться сочувствующей, но злоба в глазах выдавала ее.

"Хотелось, чтобы это было по-другому, ты очень милая шкурка, но..."

И прежде, чем я смогла понять что-либо, Мышь ударила меня в живот, выбив весь воздух из моих легких. Бутерброд и чай попытались вернуться во внешний мир, я пыталась вздохнуть и остановить слезы.

Я согнулась, прикрывая руками живот, но другой удар разбил мой нос. Я увидела звезды. Кровь хлынула на одежду. Мои колени отказались служить, но упасть мне не дала Коротышка. Она подхватила меня сзади и ударила коленом по почкам. Я, должно быть, кричала, точно не помню. Новый удар. На этот раз мне позволили упасть. Удары посыпались со всех сторон. Я пыталась прикрыть руками голову. Следующее, что я помню, это как кто-то мягко кашлянул, и нападающие выпрямились, тяжело дыша.

Мои глаза уже опухли, но я все же смогла их открыть, чтобы увидеть невысокую женщину с темными волосами и мускулистым телом. На ее лице была улыбка, а ее рука сжимала горло той из банды, которая охраняла коридор.

"Привет, Мышь? Как дела?"

Мышь потерла свой нос. На нем осталась кровь, моя кровь.

"Не твое дело", – сказала она, но ее голос прозвучал испуганно.

"Конечно, мое", – отметила темноволосая женщина, непринужденным тоном.

"Вы избиваете подругу Корины, а это против правил"

"Насрала я на правила! Мы увидели ее первыми! Это делает ее нашей!"

"Она была бы вашей, будь вы побыстрее. Факт остается фактом. Она нашла библиотеку, и это спасло ее от тебя и твоей банды. Вот что, Мышь. Я отдам тебе твою подружку. Ты уже свое получила. Ладно?"

Третья женщина с трудом выдавила из себя мольбы о пощаде. Ее лицо покраснело, а рука на ее горле сжималась все сильнее и сильнее.

Немного подумав, Мышь кивнула, темноволосая женщина опустила руку. После того, как банда удалилась, женщина вошла в камеру и помогла мне встать на ноги. Пытаясь не всхлипывать, я снова согнулась, когда спазмы боли прошли по телу. Кровь не останавливалась, а руки и ноги не слушались.

Моя спасительница оторвала кусок простыни и смочила в чашке с водой. Потом прижала к моему носу, откинув мне голову.

"Держи так голову и кровотечение скоро остановиться"

"Похоже, ты уже через это проходила", – я простонала.

"Пару раз". Она осмотрела меня.

"Слушай, все не так плохо. Я бы хотела быть рядом, но я не могу. Это не приведет ни к чему хорошему. Ты должна заслужить себе репутацию, а это значит принимать удары как и все мы. Мои друзья и я попробуем сделать что-нибудь, но ты должна научиться стоять за себя, правильно?"

Ее тон был мягким, а глаза добрыми.

"Мы не можем сделать этого за тебя".

Ее слова были понятны, и я кивнула, морщась от боли.

Женщина улыбнулась.

"Отлично. Я знала, ты сильная. Послушай, как только кровь остановится, приходи на ужин. Я знаю, ты не голодная, но это докажет всем, что тебя нелегко испугать. Я там буду и покажу на столик, где безопасно, хорошо?"

Я снова кивнула.

"Спасибо, что ты помогла мне".

Широко улыбнувшись, женщина слегка поклонилась.

"Мое удовольствие"

Она повернулась и начала уходить, но я остановила ее.

"Стой! Пожалуйста! Как тебя зовут?"

Улыбка снова появилась.

"Меня зовут Пони"

Я и не догадывалась, что так я встретила свою первую Амазонку.

За последующие месяцы и годы, мне предстояло многое узнать об этой мифической банде. Это было что-то вроде секретного общества, состоявшего из лучших, святая обязанность которого было защищать обитателей Болота. Амазонки следили, чтобы ни одна из банд не получила слишком сильный контроль над населением тюрьмы, включая заключенных и охранников. Если кого-то нужно было поставить на место без лишних криков и шума, в дело вступали Амазонки. И если новеньким, таким как я, посчастливилось быть другом друга Амазонок, они были защищены, до какой-то степени.

Что делало Амазонок, более уважаемыми, так это то, что они не пытались контролировать другие банды или простых обитателей. Но они следили, чтобы все следовали правилам. Как и моя подруга Корина, они были опасными и безжалостными, но также могли быть добрыми и понимающими, помогая тем, кто в этом нуждался. Одно было ясно для всех. Держись от Амазонок подальше.

Так или иначе, следующим утром, когда я пришла в библиотеку с двумя впечатляющими синяками и новым опытом, Корина улыбнулась мне и отослала во двор, начать мои уроки по самообороне.

Внутренний двор был огорожен с четырех сторон 14-ти метровым забором, последний метр которого находился под напряжением. Территория двора отводилась для прогулок и занятий спортом. Помимо поля для футбола, баскетбола здесь находилась небольшая цементная площадка, которая была оборудована различными тренажерами. В центре висело несколько кожаных мешков, набитых песком для отработки ударов. Это место называли просто "площадкой". Белые обычно занимали поле для футбола, в то время как черные считались хозяевами баскетбола.

Испанцы и Азиаты оставили себе немного территории для собственных встреч. "Площадка" была единственным местом в тюрьме, где все банды могли находиться вместе и не вступать в драки.

Считалось грубейшим нарушением тюремного этикета высказывать агрессию в этом месте, где было запрещено всякое оружие и драки. Конечно же, Амазонки властвовали на "площадке", наказывая тех, кто был достаточно глуп, чтобы нарушить правила.

Я до сих пор помню первый раз, когда я вышла во внутренний двор, запах снега, тупая боль в животе и спине от побоев прошлой ночью, громкие удары сердца.

Казалось, что все во дворе, заключенные и охранники, пялились на меня и смеялись. По правде говоря, никто не обращал на меня никакого внимания, но я стояла, застыв как олень под взглядом охотника, мне казалось, что весь мир смеется над моим состоянием.