Текст книги "Влюбленный дьявол"
Автор книги: Сью-Эллен Уэлфондер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– Ты должна принять меня таким, какой я есть, – продолжал он. – Если не можешь, так и скажи. Я сейчас же уйду и никогда больше не переступлю порог этой комнаты.
Когда дрова стали потрескивать, Дункан поднялся.
– Я вовсе не хочу причинять тебе боль. Поэтому спрашиваю еще раз: достаточно ли тебе того, что я могу дать?
У Линнет не было выбора, и она кивнула.
Ее вынужденное притворство было вознаграждено восхитительной улыбкой.
Никогда раньше она не видела, чтобы он так улыбался.
Радостное возбуждение пробежало по ее телу, несмотря на холод прозвучавших слов.
Очень довольный, Дункан протянул руку:
– Подойди, я помогу тебе раздеться.
Как только она вложила свою руку в его ладонь, глаза его загорелись.
– Может быть, помочь тебе принять ванну? – предложил он, поглаживая пальцами ее ладонь.
В ней нарастал внутренний протест. Он думает, что стоит ему улыбнуться и проявить немного нежности и она тут же растает?
– Ванна ждет тебя, дорогая. – Он многозначительно перевел взгляд на деревянную бадью. – Не будем же мы дожидаться, пока вода остынет?
«Это я совсем остыла, мой неприступный господин», – хотела сказать Линнет, но не решилась, потому что не была уверена, что сможет противиться его желаниям. Ну вот! Он уже начинает ее раздевать. Когда дело дошло до нижней сорочки, она не выдержала.
– Это что, новый способ развлечений со мной, сэр? Раздеть меня догола и наблюдать, как я буду мыться? – Она схватила его за руку и попыталась остановить. – Ведь еще вчера я дала вам понять, что очень неловко чувствую себя в таком положении.
– О Господи! – Одним движением он сдернул с нее рубашку.
И ее снова охватило сильное возбуждение. От возмущения и следа не осталось.
Его руки скользили по ее телу и спустились вниз, обхватили ягодицы. Затем он погладил ее между бедер.
Эти чувственные прикосновения заставили ее забыть обо всем на свете.
Не в силах сопротивляться, она отдалась ощущениям, которые он пробуждал в ней. Он почувствовал это и привлек ее к себе. Линнет обняла его.
Какое же это было счастье, ощущать биение его сердца.
Сердца, которое она хотела завоевать.
– Как же ты хороша, – шепнул он ей на ухо и, приподняв, опустил в ласковую теплую воду. – Никогда еще я так не желал женщину.
Не отрывая от нее глаз, он опустился на колени, взял в ладони ее лицо и нежно коснулся его губами.
Эти волшебные прикосновения и теплая ароматная ванна еще больше взбудоражили Линнет. Она вздохнула и подставила мужу губы для поцелуя.
И Дункан приник к ее губам, запечатлев на них поцелуй. Его руки скользнули на грудь, и Линнет почувствовала, как быстро растет в ней желание.
Где-то в подсознании мелькнула мысль, что она готова променять свою женскую гордость на плотское наслаждение. Как дешевая шлюха.
Она отказалась от своих идеалов ради мужчины, который прямо сказал, что никогда не полюбит ее.
– Дункан, остановись, – взмолилась она, как только он оторвался от ее губ. – Пожалуйста, я не могу так после всего, что случилось.
– Тсс, – остановил он ее. – Можешь. Молчи, ничего не надо говорить. Просто отдайся ощущениям. Позволь мне доставить тебе удовольствие, показать, как я хочу тебя.
– Но ты меня не…
– Мы же договорились не говорить о любви, – ответил он, словно прочел ее мысли. Он поднялся, стащил через голову рубаху, отшвырнул ее и стал снимать башмаки.
– Не надо, – взмолилась Линнет, пытаясь отвести взгляд от его мускулистой груди. Сердце ее бешено колотилось. – Так нельзя. – Она перешла на шепот: – Ты не любишь меня.
– Тише, милая. – Он стоял перед ней подбоченившись, совершенно голый. – Разве ты не видишь, как я тебя хочу?
Эти слова, и мучительные, и сладкие, терзали ее душу. Она понимала, что из гордости должна отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Но не могла отказаться от наслаждения, которое ей мог дать только этот мужчина. Наслаждения, которое доводило ее до безумия и в то же время заставляло страдать.
И она сдалась. По губам Дункана скользнула торжествующая улыбка. Стон вырвался из груди Линнет, когда его ладонь накрыла ее руку.
Неотрывно глядя ей в глаза, он прижал ее руку к своему горячему животу, и это мгновение показалось ей вечностью.
Затем опустил ее руку ниже, к своей пульсирующей плоти.
Линнет задохнулась от нахлынувшей страсти и забыла о своей гордости, ощутив в руке горячую мужскую плоть. Перед глазами все поплыло, она едва не потеряла сознание.
Ее муж – настоящий волшебник, если сумел заставить ее прогнать прочь все сомнения и отдаться во власть ощущений.
Его ласки пьянили ее, как вино, и были такими же сладкими.
Кажется, и она сама имела над мужем такую же власть. Глаза его потемнели и в них вспыхивали искры страсти. Шепча ей нежные слова, он положил ее руки себе на шею.
Он подхватил ее на руки и вынул из бадьи, Линнет прильнула к нему. Вода ручьями стекала с ее тела, свежий ветер врывался в спальню через открытое окно, но она не чувствовала холода. Сильные руки мужа согревали ее.
Он снова запечатлел на ее губах поцелуй. У Линнет закружилась голова, она зарылась пальцами в его волосы и жаждала только одного: отдаться ему и испытать наслаждение.
В этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Черт бы их побрал! – Дункан бросил разъяренный взгляд на дверь.
Прижимаясь к нему, Линнет прикусила губу, сдержав готовый вырваться из груди стон.
Снова раздался стук, еще более настойчивый.
– Леди? Вы здесь? – послышался молодой голос.
– Черт, – повторил Дункан, выпустив Линнет из объятий.
Схватив со стула полотенце, он бросил его жене, и она, дрожа от холода, завернулась в него.
Дункан шагнул к двери и распахнул ее настежь.
Он закрыл собой весь дверной проем, и Линнет не видела несчастного юношу, которого угораздило в этот момент оказаться за дверью.
– Доброе… доброе утро, сэр, – пролепетал он, запинаясь.
– Оно действительно было добрым, пока не появился ты. Какого черта ты крутишься у спальни моей жены в такую рань?
– Я не знал… я не знал, что вы здесь, сэр. – Парнишка переминался с ноги на ногу, и Линнет смутно различила его фигуру. Это был младший оруженосец мужа. – Меня послал Фергус. За леди Линнет.
– Фергус? – Дункан с усмешкой посмотрел на жену. – А что случилось? Неужели нельзя было подождать, пока она примет ванну и спустится вниз?
Юноша шмыгнул носом.
– Он хочет попросить ее благословения, милорд.
– Благословения?
– Да, сэр, – кивнул оруженосец. – Я… по-моему, он собирается жениться на служанке леди Линнет.
Дункан не верил своим ушам.
– Ты говоришь о старой няньке моей жены? Элспет?
– Да, сэр, о ней.
– Передай Фергусу, что мы с женой через часок подойдем в мой бывший кабинет, – приказал Дункан. – А сейчас убирайся и больше не тревожь нас, – добавил он, уже закрывая дверь.
Обернувшись, он прислонился к тяжелой деревянной двери.
– Ты слышала? – Он покачал головой. – Фергус собрался жениться? Вот старый козел! Он никогда не хотел иметь дела с женщинами, разве что выбирался иногда в деревню по мужской надобности.
Линнет поплотнее укуталась в полотенце.
– Я заметила, что они неравнодушны друг к другу. Так что ничего удивительного.
– Возможно. Но зачем жениться? Может, он еще скажет, что влюбился?
– Почему бы и нет? – отозвалась Линнет. – Видимо, они оба влюблены.
Дункан фыркнул:
– Так не бывает. Просто они два старых дурака.
Линнет пожала плечами.
– Как вам будет угодно, милорд.
Линнет думала совсем по-другому.
Глава 13
Не прошло и часа, как Дункан вместе с женой вошел в свои бывшие апартаменты. Веселый огонь потрескивал в камине, по всему было видно, что Мармадьюк уже обжил эту комнату.
Английский рыцарь, этот старый романтик, загромоздил ее всякой ерундой. От Дункана не ускользнула ни одна мелочь.
Если бы не меч и прочие рыцарские атрибуты, размещенные в дальнем углу рядом с дверью, ведущей в спальню, Дункан готов был поклясться, что здесь живет женщина.
Какая-нибудь пустоголовая фантазерка.
Дункан искоса поглядывал на одноглазого пройдоху, который стоял, прислонившись к двери. Галантный, как всегда, сэр Мармадьюк шагнул вперед, поклонился Линнет и поцеловал ей руку.
– Прекрати свои придворные штучки, – раздраженно сказал Дункан. – В этот ранний час тебе бы надо учить молодых махать мечом. А ты тут изображаешь легендарного сэра Ланселота.
Дункан взял Линнет за локоть и привлек к себе.
– Ну, и где Фергус? Мне сказали, что он хочет поговорить с моей женой.
– Они придут с минуты на минуту, – заверил его Мармадьюк, – надеюсь, ты не собираешься ему отказать?
– Конечно, нет, с чего ты взял? Пусть женится, это его личное дело.
Линнет чувствовала себя неловко рядом с мужем, высвободив руку, она подошла к окну и стала смотреть на плещущиеся далеко внизу волны залива.
Мармадьюк скользнул по ней взглядом и снова повернулся к другу. Выражение упрека на лице англичанина заставило Дункана почувствовать себя виноватым.
– Не думаю, что Фергус относится к этому так же, – заметил Мармадьюк. – Ему очень нравится Элспет. Я думаю, он ее любит. – Помолчав, он прищурил единственный глаз. – И должен любить, если хочет сделать своей женой.
– С каких это пор ты стал экспертом по вопросам брака? – Дункан пожалел о сказанном, вспомнив, как сильно любил его друг свою безвременно погибшую жену и как долго потом оплакивал ее.
Как это часто с ним бывало в последнее время, Дункану стало самому противно от своих резких слов. Господи, что с ним происходит? Он попытался сменить тему:
– И давно ты стал заступником Фергуса? Ведь вы терпеть не могли друг друга.
– Проходит время, люди меняются, друг мой. Он мудрый человек и умеет признавать свои ошибки.
Внезапно ворот накидки показался Дункану тесным, лицо покрылось испариной.
– Если ты имеешь в виду…
В этот момент в дверь постучали, и Дункан не договорил.
– Спасибо, что согласились встретиться с нами, – сказал Фергус прямо с порога. – Можно войти?
Дункан удивился. Никогда прежде Фергус не спрашивал ничьего позволения. Упрямый старик говорил что вздумается и поступал, как считал нужным.
Что-то в нем изменилось.
Он даже выглядел по-другому.
Дункан заподозрил, что Фергус принял ванну, что само по себе было чудом. Волосы его не торчали во все стороны, как обычно. Он поработал гребенкой над своей седой шевелюрой, чтобы попытаться привести в благообразный вид.
В придачу ко всему он надел свой лучший плед и начистил до блеска серебряную пряжку на плече.
– Я слышал, ты собрался жениться? – спросил Дункан, стараясь скрыть свое удивление. – Это правда?
– Да, видит Бог, это правда, милорд. Я знаю, вы не откажете мне в этом счастье. – Он шагнул вперед, держа за руку Элспет. – Со всем уважением к вам, нашему господину, осмелюсь просить благословения вашей супруги.
Дункан с трудом сдержался, чтобы не наговорить лишнего.
Казалось, весь его мир перевернулся с тех пор, как он решил сделать Линнет Макдоннел своей женой. Мармадьюк запудрил ему мозги и захватил его спальню. Он, владелец замка и полноправный господин, боится лишний раз открыть рот, чтобы не выглядеть полным идиотом, и все, кому не лень, в этом доме так и норовят обвести его вокруг пальца.
А теперь еще эта старая развалина, его дворецкий, распустил хвост как влюбленный юноша и просит благословения на свадьбу не у своего господина, а у его жены!
У жены, которая до сих пор не выполнила того, ради чего он ее привез сюда, – не сказала правды о Робби.
Зато лишила его покоя и свела с ума.
– Милорд? Мы чем-то прогневали вас? – встревожился Фергус, и Дункан еще больше нахмурился.
Невероятно! Старый хрыч всегда звал его только по имени.
– Нет, нисколько, – отозвался Дункан, энергично покачав головой. Он пытался избавиться от навязчивой мысли, что весь дом сошел с ума, а он не заметил, как это произошло. – Просто я очень удивлен. Леди, вы слышали просьбу Фергуса? – обернувшись к жене, скачал он. – Вы даете им свое благословение?
Линнет неуверенно шагнула к ним, крепко сжав ладони и внимательно вглядываясь в стоящую перед ней пару.
– Ты хочешь этого, Элспет? – обратилась она к своей няне. – Ты в этом уверена?
Элспет кивнула, тряхнув седыми локонами.
– Да, детка, больше чем уверена. После смерти Ангуса я не думала, что смогу снова полюбить, но… – она бросила влюбленный взгляд на Фергуса, – это случилось, и надеюсь, ты порадуешься за меня. За нас обоих.
Линнет бросилась в объятия няни, а затем позволила Фергусу обнять ее.
Дункан кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание и придать моменту какую-то торжественность. Но никто не обратил на него внимания.
Охая и ахая, они продолжали целоваться и обниматься, как будто его тут и не было.
Мармадьюк лишь пожал плечами. Происходящее его явно забавляло.
Дункан снова кашлянул, уже погромче.
Все обернулись к нему.
– Тебя что-то тревожит, мальчик мой? – спросил Фергус, поправляя плед. – Или ты язык проглотил?
– Ничего меня не тревожит, – раздраженно ответил Дункан.
Если не считать того, что все в этом доме от мала до велика ведут себя как полные идиоты.
– Так ты одобряешь их союз? – обратился он к жене.
– Да, конечно. – Ее лицо озарила лучезарная улыбка. – Разве могу я препятствовать счастью Элспет? – Линнет соединила руки Элспет и Фергуса. – Они будут очень хорошей парой.
– Так тому и быть, – произнес Дункан.
Он решил держаться подальше от всех этих глупостей.
Пусть Мармадьюк с его необузданной страстью к французским романам и бесконечными рассуждениями о вечной возвышенной любви сам займется приготовлениями к свадьбе этих старых дураков.
У него, хозяина замка, есть куда более важные дела.
– Ты можешь помочь им со всеми необходимыми приготовлениями, – кивнул он англичанину. – А мне некогда: надо идти вниз. Скоро вернется патрульный отряд, хочу знать, что за новости они принесут.
Несомненно, от него ожидали еще чего-то, и он, подойдя к новобрачным, положил одну руку на плечо жениха, а вторую – на плечо невесты.
– Да благословит вас Господь на долгие годы счастливой жизни.
Дункан вздохнул, повернулся к двери и, не сказав больше ни слова, вышел.
У него действительно много дел этим утром. До него дошли слухи об угоне скота и разграбленных семьях клана на окраинах его земель. Он просто не вправе тратить целый день на приготовления к свадьбе, когда вокруг творятся такие дела.
Кроме того, ему не хотелось быть свидетелем этой любовной идиллии, в то время как его собственное сердце до боли жаждало хотя бы малой толики такого же счастья.
Нахмурившись, он стал спускаться в зал. Черт побери, правда – неприятная штука. Но еще хуже, что он, как последний трус, ничего не может поделать с этим тайным желанием.
Элспет и Фергус, извинившись, оставили Линнет наедине с Мармадьюком. Повисло неловкое молчание.
Пожалуй, ей следовало уйти вместе с ними, но что-то заставило ее остаться. Внутреннее чувство подсказывало ей, что галантный английский рыцарь мог бы ответить на множество ее вопросов, если… если у нее хватит мужества их задать.
И если он захочет удовлетворить ее любопытство.
Она подошла к маленькому столику у окна и восхитилась набором для игры в шахматы. Каждая фигурка была вырезана с любовью и прекрасно отполирована.
Она взяла одну и повернулась лицом к англичанину. Он все еще стоял у двери в спальню.
Линнет считала его очень добрым человеком.
Ему вполне можно было доверять, хоть в нем и текла английская кровь.
– Вы почти все изменили в этой комнате, сэр, – кашлянув, произнесла Линнет. – А это… – Она указала на шахматную доску. – Никогда не видела ничего более прекрасного. Вы привезли это из Англии?
– Да, миледи, из Англии, – с грустью произнес он. Не осталось и следа той веселой бесшабашности, с которой он обычно общался с Дунканом. Линнет внимательно посмотрела ему в глаза.
– Мой отец вырезал этот набор. Это то немногое, что осталось в память о нем. Я не видел его с тех пор, как был юношей.
Ободренная его готовностью говорить о своем прошлом, Линнет осмелилась задать ему вопрос, который давно уже мучил ее:
– Сэр Мармадьюк, я знаю, что мой муж относится к вам с огромным уважением, вы носите цвета Маккензи, но вы англичанин. – Она продолжала вертеть в руках шахматную фигурку. – Как такое могло случиться?
Он все еще смотрел на нее, но мысли его были далеко. Он погрузился в воспоминания.
– Я всегда считал, что долг мужчины – проявлять благородство по отношению к женщине, независимо от ее происхождения, миледи. В общем, я отказался вести себя так же неблагородно, как мои товарищи высокого происхождения, и в результате оказался в доме Маккензи.
Линнет поставила на место фигурку и села у окна, положив на колени яркую шелковую подушку.
– Я ничего об этом не знаю.
– Может, оно и к лучшему. История не очень красивая.
– И все-таки мне хотелось бы узнать. – Линнет прижала подушку к груди. – Если вы, конечно, не возражаете.
– Что ж, тогда слушайте, – согласился Мармадьюк, сцепив руки за спиной и расхаживая по комнате. – Это произошло много лет назад, в то лето я должен был впервые доказать, что умею владеть оружием. Я относился к своим рыцарским клятвам очень серьезно и гордился этим. Но многие рыцари надо мной подшучивали.
Он помолчал и внимательно посмотрел на Линнет.
– Увы, я ошибался, полагая, что они такие же идеалисты, как я. Случилось так, что во время моего первого набега на Шотландию я отказался участвовать в убийстве деревенской женщины. Мало того, выхватил меч и попытался защитить ее от унижения, которое задумали мои приятели. Я…
– Вы защитили шотландку от своих соотечественников? – нетерпеливо прервала его Линнет.
– Да. Попытался помешать им изнасиловать ее. За что и был сурово наказан.
– Этот шрам на лице – оттуда?
– Нет. – Он покачал головой. – Лицо изуродовали намного позже. Это совсем другая история. Хотя мое наказание за попытку спасти ту женщину тоже оставило шрамы, но только на моей спине. Меня раздели и избили мои же товарищи, а потом бросили умирать. Отец Дункана меня подобрал.
Он снова замолчал, потирая шрам, протянувшийся через все его лицо.
– Хороший человек был, да упокоит Господь его душу. Он привез меня в замок на своей лошади, и его жена, мать Дункана, выходила меня. – Его лицо озарила улыбка. – Мне очень повезло, что я попал в этот дом. С тех пор я с гордостью ношу цвета Маккензи.
Линнет содрогнулась, живо представив себе, что пришлось пережить Мармадьюку. И вспомнила, как испугалась его при первой встрече.
– Я должна извиниться перед вами, сэр. Я плохо подумала о вас, когда увидела впервые. – Щеки ее порозовели от стыда. – Я вас испугалась.
Мармадьюк улыбнулся:
– Не стоит извиняться, леди. Я действительно выгляжу не лучшим образом. Но я не видел от вас ничего, кроме добра, и для меня большая честь служить вам и вашему супругу.
Все еще чувствуя неловкость, Линнет сменила тему:
– Вы подружились с моим мужем с тех пор, как его отец привез вас сюда?
– Мы больше чем друзья. Мы с ним как братья.
Как братья. Эти слова отложились в ее памяти. Как братья…
Она отвернулась и поглядела вниз, на увенчанные бурунами волны, обрушивающиеся на огромные валуны у основания крепости.
Как братья…
И тут она вспомнила.
Как-то раз Робби назвал Мармадьюка дядей.
Обернувшись к нему, Линнет спросила:
– Поэтому Робби считает вас своим дядей?
– Нет, леди, причина в другом, – ответил он, и лицо его приняло суровое выражение.
Обеспокоенная тем, что зашла слишком далеко в своих расспросах, Линнет подошла к камину.
– Ради Бога, простите мне мое любопытство, – сказала она, глядя на огонь. – Я не хотела быть назойливой.
Мармадьюк какое-то время молчал, и Линнет украдкой взглянула на него. Мармадьюк внимательно смотрел на нее, словно решая, стоит ли говорить дальше.
Наконец он пожал плечами.
– Я вам скажу, это не секрет. Я женился на Арабелле, сестре Дункана. Поэтому Робби зовет меня дядей.
В памяти Линнет вихрем закружились обрывки случайно услышанных разговоров слуг. И когда сложились в общую картину, по телу у нее побежали, мурашки.
– Значит, леди Кассандра погубила вашу жену и мать Дункана. – Это не был вопрос, скорее утверждение. Потому что Линнет в этом не сомневалась. – Она приготовила отвар из ядовитых трав, которые вырастила в саду.
– Нет доказательств, – ответил Мармадьюк, подходя ближе. – Это было давно, и вам не стоит так печалиться.
– Печалиться? Это отравляет мне жизнь. Все несчастья, которые случились с моим мужем в его прошлой семейной жизни, не дают мне укрепить наш брак, неужели вы не понимаете? – Забыв о гордости, она дала волю своим эмоциям. – Сначала я думала, что он все еще тоскует по ней, но, узнав, как погибли его сестра и мать, пришла к выводу, что ошибаюсь.
Мармадьюк ответил не сразу:
– Леди, умоляю, не обижайтесь на меня, но как вы могли такое подумать?
– Как могла? Но ведь ее портрет до сих пор висит в той комнате. – Она кивнула на плотно закрытую дверь бывшей спальни Дункана.
Мармадьюк провел ладонью по лицу.
– Не могу объяснить, зачем ему это нужно, но мне просто необходимо. Готов поклясться, у него та же причина.
Линнет ждала, сжав руки, чтобы скрыть их дрожь. Широкие плечи англичанина слегка опустились.
– Это нужно, чтобы помнить, – с горечью произнес он. – Помнить, сколько горя она принесла всем, кто имел несчастье ее знать.
Он подошел к Линнет и, взяв ее плечи, повернул к ней сначала левую щеку, потом правую.
– Вы можете поверить, что когда-то меня считали красивым? Что во Франции, когда я там был, прекрасные дамы добивались моей благосклонности?
– Сэр Мармадьюк, умоляю вас. – От его убитого вида сердце ее сжалось. – Давайте забудем этот разговор. Вы очень расстроились.
– Все в порядке, леди, – успокоил ее англичанин, и его голос зазвучал мягче. – Спросили бы вы меня или нет, это дела не меняет. Вы помогли мне как никто другой, ваше умение залечивать раны выше всяких похвал.
Он показал на искалеченный глаз.
– Это сделал Кеннет, ее любовник, брат вашего супруга. – Он говорил медленно, каждое слово давалось ему с огромным трудом. – Моя жена узнала, что он и Кассандра собираются убить Дункана. С его матерью они уже расправились, но тогда мы еще не знали, что это дело их рук. – Он тяжело вздохнул. – Я повел себя как круглый дурак. Сказал Кеннету, чтобы забирал свою шлюху и убирался отсюда и чтобы его ноги больше не было на земле Маккензи. Но это была с моей стороны роковая ошибка.
Линнет попыталась утешить его, ее собственные страдания бледнели на фоне пережитой им трагедии. Но во рту пересохло, и язык не слушался.
– Это вмешательство стоило жизни моей жене, сестре Дункана.
Линнет с ужасом увидела, как слеза заблестела в уголке его здорового глаза.
– Кеннет заверил меня, что так и сделает, и поторопился в замок, но вовсе не затем, чтобы забрать свою шлюху и навсегда покинуть Кинтайл. Вместо этого они отравили мою Арабеллу. Видимо, они боялись, что она слишком много знает и предупредит Дункана. Доказательств их вины нет, но я не сомневаюсь в том, что это они убили ее.
– Мой муж знает об этом? – тихо спросила Линнет.
– Да, конечно. Он попытался поговорить с Кассандрой, но она убежала, и Дункан загнал ее на крепостную стену. – Мармадьюк перевел дыхание. – Всю дорогу она насмехалась над ним, издевалась, говорила, что Робби не его сын, что его отец – Кеннет. А потом оступилась и сорвалась вниз, прежде чем он успел приблизиться.
– Думаете, он хотел ее спасти? – едва слышно прошептала Линнет.
– Да, он был совсем близко. Решил допросить ее, а потом сослать в монастырь до конца дней. Да простит меня Бог, но окажись я в тот момент рядом, не стал бы ее спасать.
– А когда Кеннет сделал это? – Она коснулась рукой шрама на лице англичанина.
– В тот же самый день. Я поймал его в момент, когда он пытался украсть лучшую лошадь Дункана. Он узнал, что случилось с его любовницей, и решил бежать. Мы подрались и, как видите, он меня искалечил. – Англичанин грустно улыбнулся. – Он, как и Дункан, прекрасно владеет мечом.
– Я слышала, как Дункан восхищался вашим искусством сражаться на мечах, – возразила Линнет. – Говорил, что вы в одиночку можете справиться с пятью противниками.
– Могу. В бою. – Он говорил очень спокойно. – Но в тот день я совершил ошибку. Нарушил главный принцип, с которого начинается обучение любого юнца. Дал волю гневу. И он ослепил меня.
– Мне жаль, – нахмурилась Линнет. – Вы заплатили высокую цену за преданность моему мужу.
– Я не совершил ничего такого, чего не сделал бы на моем месте Дункан. Он мой брат, хоть и не по крови. А что до моего лица и утраченного глаза… – голос его дрогнул, – я бы с радостью отдал и второй, а в придачу все, что у меня есть, лишь бы только вернуть мою Арабеллу.
Не в силах вынести его взгляда, казалось, проникшего ей в самую душу, Линнет отвернулась и стала смотреть на огонь в камине. Линнет и представить себе не могла, какой сильной может быть любовь и преданность мужчины.
– Вы ее очень любили, – сказала она наконец, не отрывая глаз от пылающих поленьев. – Трудно поверить, что любовь может жить так долго.
– Разве? Я не раз видел, как вы смотрите на Дункана, а он – на вас, когда думает, что никто этого не замечает. – Его голос как будто доносился издалека, заглушаемый треском огня.
Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, но звук становился все громче. Ветер выл и грохотал ставнями.
По телу Линнет побежали мурашки. Ей показалось, будто кто-то пытается влезть ей в душу.
– Вы ошибаетесь, – сказала она, и собственный голос показался ей каким-то чужим. – Мой муж сказал мне… – Линнет стала оседать на пол.
– Леди? – Англичанин бросился к ней, подхватил на руки. – Матерь Божья, что же это такое?
Линнет едва улавливала смысл его слов, так шумело в ушах. Голову она уронила на грудь и не видела ничего, кроме языков пламени.
Колеблющаяся стена огня окружала ее, жар иссушал тело, рев пламени заглушал все остальные звуки. Сквозь него прорвался чей-то голос, зовущий ее мужа по имени.
Усилием воли она заставила себя открыть глаза и тут же ужаснулась представшей ее взору картине. Ища спасения, она прижалась к чьей-то широкой груди и почувствовала себя лучше. Глаза ее оставались открытыми, взгляд был прикован к фигуре, вырастающей из огня.
Это был мужчина о двух головах.
Чудовище.
Отвратительная ошибка природы.
Высокий и крепкий, он стоял подбоченившись, широко расставив ноги. Обе его головы были скрыты тенью, и она не могла различить их черты, но точно знала: одна из голов дружески улыбалась, на лице другой была гримаса ненависти.
Страшный вопль, вырвавшийся из ее груди, разрывающий легкие и выворачивающий всю душу, заглушил рев огня.
И тотчас же все стихло.
Пламя исчезло, унеся с собой образ двухголового монстра. Мрак, тишина и спокойствие воцарились вокруг.
Она слышала приглушенный топот ног, чьи-то крики, взволнованный мужской голос.
Тот же голос шептал ей на ухо нежные слова, но разобрать их она не могла.
Ее передали в чьи-то руки, сильные и надежные, и ей сразу стало спокойно. Ощущение было знакомым.
Линнет попыталась открыть глаза и увидеть, чьи руки поддерживали ее с такой заботой, но смогла понять только одно: они поднимались все выше и выше.
Веки отяжелели, и сон одолел ее.
Ей казалось, будто она плывет на облаке.
Снова появилось чудовище о двух головах.
Чтобы не видеть его, она крепко закрыла глаза. Чья-то рука время от времени нежно касалась ее лба и прикладывала к щеке что-то прохладное.
В какой-то момент рука приподняла ее голову и смочила водой пересохшие губы, прежде чем она снова провалилась в сон.
И опять темнота. И тишина. И покой.
Не ревет огонь. Исчез монстр о двух головах. Не слышно криков и проклятий.
Только тихий ласковый шепот.
И тепло двух огромных ладоней.
Сильных, нежных, надежных. Таких знакомых и незнакомых. Каждое их прикосновение красноречивее всяких слов говорило о том, что это руки любящего человека.
Любящего глубоко и сильно. Он гладил ее пальцы, пытаясь согреть их.
Когда тьма ненадолго отступила, она открыла глаза и увидела мужа. Так по крайней мере ей показалось. Но в следующий миг лицо его снова заволокло туманом, и она так и не поняла, он это или не он.
С легким вздохом она снова отдалась во власть темноты. Было приятно плыть по реке сновидений, чувствуя, что муж рядом.
Он крепко держал ее за руки, не отпуская ни на минуту.
Ей хотелось подольше остаться в этом неведомом месте, откуда приходили ее видения, чтобы не возвращаться в холодный, равнодушный мир.
Пусть все останется как есть. Линнет поняла, что приняла свою мягкую постель за облако. Рядом с ней муж, ласковый и заботливый. Ей даже кажется, что он любит ее.
Она непременно расскажет ему о двухголовом чудовище. Но сделает это завтра, когда перестанет гудеть голова и она насытится этими удивительно нежными прикосновениями.
У нее еще есть время.
