Текст книги "Ангел из Монтевидео"

Автор книги: Сынзиана Поп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Но даже если полиция окружит этот дом, живым вы не выйдете. – Он показал на квадратное отверстие в потолке. – Над нами шестьсот тонн воды. Плавательный бассейн. При малейшей опасности подземелье будет затоплено. Ваша смерть наступит через несколько секунд. Даже если парень, что вас сторожит, не успеет пустить вам пулю в лоб.

– Но он умрет тоже, – возразил Рон Барбер.

– Да, умрет, – согласился боевик. – Но он об этом знает. Мы все готовы к смерти. В этом наша сила.

Рон Барбер промолчал. Он знал, что его противник прав.

Тупамарос четыре месяца держали пленником английского посла, и его не могли найти.

– Я даю вам еще один час на раздумье. Я не буду вас пытать, если без этого можно будет обойтись.

Молодой человек в очках повел Рона Барбера к дыре, ведущей в его нору.

Элегантный мужчина остался в подвале вместе с девушкой. Он был явно озабочен.

– Флор, – сказал он. – Тебе нужно лечь на дно. Тот, другой американец, тебя видел. Он может тебя опознать.

Мускулы на лице Флор сжались. Суровый взгляд ничего не выражал.

– Я думала, я его убила, – сказала она. – Это моя оплошность.

Мужчина положил ей на плечо руку.

– Тебе на некоторое время надо уехать из Монтевидео. А то тебя схватят.

– Нет, я должна остаться. Но эту опасность надо устранить. – По ее лицу внезапно пробежала тревога. – Я боюсь, что не выдержу пыток, если они меня схватят.

– Я попробую что-нибудь сделать, – последовал ответ.

Флор решительно подняла глаза.

– Нет. Это моя ошибка, мне и расхлебывать.

– Если увидишь танк, стреляй первым.

Милтон Брабек сохранял невозмутимый вид. Кольт 45 калибра, лежавший на его коленях, мало уступал миномету... Так что танк ему был gо плечу. Единственное, чего он по-настоящему боялся в жизни, так это амёб. Свою комнату он заставил бутылками с минеральной водой, чтобы ни при каких обстоятельствах не притрагиваться к водопроводной.

Двое телохранителей ждали уже час, припарковав машину перед современным унылым зданием, на одиннадцатом этаже которого размещался ресторан "Флорида". Набережная была в тридцати метрах сзади.

У оранжевого "мустанга", который они наняли, тормозов уже не было, шины стерлись, коробка скоростей была полна опилок и барахлило рулевое управление. Зато покрашен он был безукоризненно.

Американцы не спускали глаз с пустыря, который заканчивался бетонным кубом отеля "Колумбия". Несколько редких фонарей распространяли скудный свет, оставляя широкие области тени. Место производило зловещее впечатление. И при этом они находились в сотне метров от улицы 18 Июля и Пьяца Индепенденсиа, центра Монтевидео. Порывистый ветер дул с Рио-де-ла-Платы, поднимая на пустыре пыль.

Вокруг ни одного пешехода, лишь кое-где виднелись машины. Из-за тупамарос люди не выходили на улицу. Да и жизнь была слишком дорогой. Богачи умотали в Европу или Бразилию, бедные затаились по домам. Крис поглядел на часы:

– Пора.

В тридцати метрах Малко ходил туда-сюда по тротуару по улице Реконкисты, окаймляющей пустырь. Одет он был в черный костюм из альпака. Ветер растрепал его волосы.

– Погляди-ка на нашего сказочного принца, – с иронией воскликнул Крис Джонс.

Малко повернулся, проверяя, на месте ли "мустанг". Потом в ожидании остановился на перекрестке. В "мустанге" слышался лишь шум ветра. Крис и Милтон, как и подобает истинным профессионалам, сосредоточили свое внимание на том, что происходит вокруг.

И тут появилась старая американская машина красного цвета, она медленно двигалась по улице Реконкисты, потом остановилась около Малко. Вышедший из машины мужчина обратился к принцу. Последовал короткий разговор, и телохранители увидели, как Малко сел на заднее сиденье. Машина тут же тронулась с места, повернула вправо и, проехав мимо "мустанга", помчалась к набережной. Крис успел различить несколько мужских лиц. Начало не особенно обнадеживающее.

Он тут же повернул ключ зажигания. Мотор чихнул, но не завелся. Крис нажал на акселератор. Снова безрезультатно. Ругательства, которыми он разразился, должны были вызвать немедленный конец света, окажись Бог не обидчивей.

– Ну и бардак, – воскликнул более богобоязненный Милтон.

Старая американская машина исчезла за поворотом на набережную.

Крис сделал еще одну попытку. На этот раз мотор чихнул два-три раза и затих.

– Бензин! – проворчал американец.

Из экономии они наполнили бак обыкновенным бензином, не подозревая, разумеется, что в Уругвае вместо бензина обычно продают более или менее чистую воду.

Подождав несколько секунд, Крис снова повернул стартер. На этот раз мотор взревел. Настоящее чудо, если принять во внимание, что было в баке. Крис стер последний слой резины на шинах, когда разворачивался и направлял "мустанг" на большой скорости к пустынной набережной.

Старая американская машина могла уже умчаться невесть куда.

Диего Суарес доел свой сэндвич, положил ноги на столик и, отодвинувшись назад, раскрыл "Эль Паис" на спортивной странице. Полицейский едва различал плохо пропечатанные буквы при скудном свете горевшей в коридоре лампочки. А ведь накануне цены на газеты подскочили на 40%. Его коллеги не было, он отправился в полицейское управление. В больнице Феррейры царила полная тишина. Во дворе на тот невероятный случай, если банда тупамарос попытается похитить Денниса О'Харе, дежурили два грузовика с полицейскими.

Дверь открылась, и Диего Суарес повернул голову. Это медсестра несла поднос с лекарствами. Ее лицо закрывала прикрепленная за уши марлевая повязка. В глазах полицейского зажегся лукавый огонек. Как почти все медсестры, девушка была одета в белый, не доходивший до колен халат на пуговицах, из-под которого выглядывали стройные ноги в темных колготках.

– Ну и красотка, – прошептал он.

Когда она поравнялась с ним, полицейский вскочил. Увидев, как сильно вздулся халат на ее груди, он почувствовал внезапную сухость в горле.

Не обращая на него внимания, медсестра прошла мимо и повернула ручку двери в комнату, где лежал Деннис О'Харе. Это безразличие возмутило Диего Суареса. Не сдвигая стула, он схватил медсестру за запястье и притянул к себе. Так близко, что мог различить запах ее духов.

– Ты куда, красотка?

Она обратила к нему скрытое марлевой повязкой лицо.

– Иду дать больному лекарство, – проговорила она холодным, чуть надтреснутым голосом.

Нижняя пуговица на халате расстегнулась, и ее ляжки красовались прямо перед глазами Диего. Кровь бросилась ему в лицо, и он решил немного развлечься, чтобы скрасить себе длинную ночь вынужденного бдения.

– А у тебя разрешение есть? – спросил он. – В эту комнату входить никому нельзя.

Вырываясь из рук полицейского, медсестра показала на буквы, вышитые на халате у ее груди.

– Я работаю в этой больнице, – сухо промолвила она, – и мне разрешение не нужно.

– Вообще-то да, – согласился он.

Его слегка озадачило сдержанное поведение девушки. Как бы желая проверить буквы, он ткнул пальцем в белую ткань и слегка нажал... Палец погрузился в упругую грудь, сердце у Диего сладко заныло. Медсестра молча отступила и вошла в небольшой предбанник, ведущий в комнату. Диего Суарес, одновременно рассерженный и возбужденный, встал и последовал за ней. Он все думал, как бы выторговать у нее поцелуй. Или еще что-нибудь. Диего тихо прикрыл за собой дверь, схватил медсестру за руку и притянул к себе.

– Я же сказал, сюда входить нельзя, – строго произнес он. – Я из полицейского управления.

– Мне можно, – возразила она.

Диего решил, что он всегда вправе потребовать документы.

– У тебя есть удостоверение личности?

Она в досаде сердито покачала головой.

– Вы же видите, что на мне только халат.

Это он видел. Потому-то его и распирало желание. Диего Суарес не курил, не пил, но испытывал непреодолимую склонность к юным девушкам. Такую, что после двух-трех щекотливых историй начальству пришлось перевести его из отдела по борьбе со сводничеством в другой.

Диего Суарес еще больше распалялся из-за того, что не видел ее лица. Наверняка ей было не больше двадцати.

– Если у тебя нет удостоверения личности, я должен тебя обыскать.

Она отскочила назад.

– Обыскать? Меня? Но...

– Иначе я отведу тебя в полицию, и ты там объясняй...

Ни у кого нет желания отправляться в полицию. Она догадалась, к чему он клонит.

– Сеньор, – взмолилась девушка, – у меня кончается рабочий день, мне бы хотелось побыстрее уйти, меня ждет жених.

– Подфартило ему, – игриво сказал Диего. – Так дай я тебя обыщу, и беги себе к своему жениху.

Оба они говорили тихо, как будто больной мог их услышать. Медсестра устало вздохнула.

– Хорошо, обыскивайте. Но поскорей.

Диего не заставил ее повторять дважды. Он быстренько ощупал бока, бедра, ляжки, словно под легким халатом можно было спрятать оружие. Кровь забилась у него в висках, когда он коснулся тугой груди и живота.

Его собственное тело откликнулось незамедлительно и властно.

Не отваживаясь обыскивать дальше, Диего отступил. Глаза девушки сверкали ненавистью и презрением.

– Ну что, все?

– А это что такое?

Он показал на маленький поднос с таблеткой и стаканом воды.

– Обезболивающее, – объяснила медсестра.

Диего Суарес нахмурился, отчаянно стараясь придумать способ ее задержать. Медсестра вздохнула.

– Послушайте, я потеряла достаточно времени. Пропустите меня.

Голос ее нервно дрожал. Диего чувствовал, что она на взводе, хотя и не понимал почему.

Загораживая спиной дверь в коридор, он притянул к себе медсестру и обнял ее левой рукой за талию. Правой он проворно расстегнул две верхние пуговицы на халате.

Показался белый бюстгальтер, из-под которого выпирала упругая белая плоть.

Медсестра яростно отбивалась, но ей мешал маленький поднос, который она держала в правой руке.

– Отпустите меня, – проговорила она из-под марлевой повязки, – или я позову на помощь.

Но Диего Суарес уже не мог остановиться.

– Дай я тебя поцелую, а потом уходи, – выдохнул он. Не в силах ждать, Диего сорвал повязку с ее лица, обнажив волевую линию скул, прямой нос, маленький тонко очерченный рот, к которому он тут же прильнул своими губами. Почувствовав прикосновение его коротких усов, медсестра отскочила назад, чуть не перевернув поднос со стаканом воды.

Полицейский обнял ее, прижимаясь к ее животу. Придя внезапно в исступление, он с яростью дернул за полу халата. Одна пуговица отлетела на пол. Его пальцы нащупали колготки, ощутили тепло ее живота, потянули за трусы.

Молодая медсестра издала крик, заглушенный прижатым ртом полицейского. Она сделала попытку вырваться из объятий Диего, но ей еще пришлось двумя руками ловить стакан, готовый вот-вот упасть и разбиться.

Тяжело дышавший Диего времени меж тем не терял. Он придавил девушку к стене. Кровь стучала у него в висках, и ему было плевать, застанут их или нет.

Левой рукой он расстегнул штаны, потом стянул с девушки колготки и, сгибая колени, прижался к ее животу.

Несколько секунд они мерно раскачивались. Девушка пыталась высвободиться, меж тем как он все больше входил в раж, стискивая пальцами ее поясницу. Кульминация наступила скоро, после чего он тут же отодвинулся и оперся о стену, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам безумным взглядом. Белая марлевая повязка забавно свисала с правого уха девушки. В глазах у медсестры стояли слезы. Губы ее дрожали. Заметив, что полицейский уставился на ее голый живот, она быстро подняла колготки и попыталась застегнуть халат.

Потом надела повязку.

Поднос она из рук так и не выронила. Девушка смотрела с такой ненавистью, что Диего Суарес смешался. Чтобы подбодрить себя, он неловко улыбнулся.

– Ты на меня не сердишься, красотка? Ты так хороша собой. Ты уж не рассказывай об этом своему жениху, ладно?

Теперь он думал о последствиях своего поступка. О своей жене. О возможном скандале. Но его не отпускало сладкое сказочное чувство, которое он испытывал, насилуя девушку.

Все произошло быстро, но было так чудесно.

– Сволочь, – прошептала девушка, – шпик поганый.

Будь взгляд способен убивать, Диего тут же рассыпался бы в прах.

Ничего больше не сказав, она повернулась и прошла в комнату Денниса О'Харе. Диего вернулся в коридор, голова у него все еще гудела. Его коллега, к счастью, пока не вернулся. А то поделишься секретом, сразу весь город узнает. Диего снова уселся на стул и попробовал углубиться в "Эль Паис". Он никак не мог опомниться после такой удачи.

Через несколько минут медсестра вышла. Халат она застегнула и прошла мимо Диего, как мимо пустого места. Полицейский поглядел ей вслед, на ее упругие бедра, и вдруг пожалел, что не спросил ни ее имени, ни адреса. В конце концов ей было не так уж и противно, а то бы она подняла на ноги всю больницу.

Ублажив свое "я", он погрузился в долгие эротические грезы, секунда за секундой переживая учиненное им насилие.

Глава 5

Тонкое, как иголка, острие ножа на несколько миллиметров воткнулось Малко в бок.

– Деньги прихватил?

Он оглядел окружавшие его лица. Это наверняка не тупамарос. За рулем старого "ремблера" сидел мужчина лет сорока с блестевшими бриолином "волосами, руками душителя и бельмом на правом глазу.

Трое других выглядели не лучше. Настоящие висельники. Шпана, какой много во всех портах мира. Он согласился их сопровождать, чтобы не упускать шанс, каким бы мизерным тот ни представлялся.

Машина неслась по пустынной набережной в сторону Карраско и пляжей в восточном предместье Монтевидео.

Малко угодил в грубую ловушку. Он бы, правда, не слишком беспокоился, если бы следом ехал "мустанг" с двумя телохранителями. Крис и Милтон не имели себе равных в подобных переделках. Но "мустанга" по-прежнему не было видно. Положение явно осложнялось.

– Почему вы мне угрожаете? – спросил он. Человек с ножом ухмыльнулся.

– Мы тупамарос. Ты ведь этого хотел, гринго? Деньги при тебе?

– Денег у меня нет, – спокойно ответил Малко, – и я не верю, что вы тупамарос. Но если вы привезете меня к Рону Барберу, то получите обещанное вознаграждение.

Лучше было бы ему валять дурака, чтобы выиграть время.

Малко вздрогнул. Уругваец еще глубже воткнул в него свой нож.

– Не дашь денег, гринго, мы тебе горло перережем.

Его плоский пистолет они отобрали сразу. Пистолет взял один из бандитов, сидевших спереди. Право же, дать себя убить при таком раскладе было бы слишком глупо.

– У вас будут неприятности, если вы меня убьете, – возразил Малко.

Бандит хохотнул:

– Какие неприятности? Ты уже в полицию не пожалуешься.

Другой бандит, сидевший рядом, тщательно обыскал всю его одежду и выругался.

– Дело ясное! Денег у него нет.

– Поехали к берегу, – сказал водитель.

Бандит с ножом добавил:

– Зря ты не взял денег, гринго.

Малко знал, что тот лжет. Они убили бы его в любом случае. В окне мелькала пустынная набережная. Несколько молодых людей "голосовали" на тротуаре. Машина проехала мимо отеля-казино "Карраско". Но вместо того, чтобы повернуть налево, к дороге на Пунта-дель-Эсте, они шпарили прямо вдоль безлюдного пляжа и по железнодорожному мосту через реку Карраско. Там, дальше, жилые кварталы уже кончались.

Малко посмотрел назад. "Мустанга" по-прежнему не было.

Старый "ремблер" замедлил ход и остановился у рощицы акаций, между дорогой и пляжем. Человек с ножом подтолкнул Малко к двери. Было слышно, как метрах в тридцати плещется море.

– Вылезай!

Он послушался. Свежий ветерок дул с Рио-де-ла-Платы. Тишина стояла полная. Бандит колол Малко ножом в бок.

– Топай к берегу, гринго!

Оставалось лишь подчиниться. Выжидая, не подвернется ли малейшая возможность для побега, Малко пошел напрямик к пустынному пляжу. Другие бандиты тоже вышли из машины.

Вцепившись в руль "мустанга", Крис Джонс пытался удержаться на мостовой, несмотря на то, что отказали амортизатор и тормоза. Воистину пьяный корабль.

"Ремблера" по-прежнему нигде не было видно. Он мог свернуть на какую угодно улицу, но Крис упрямо ехал вперед, подстегиваемый каким-то шестым чувством.

"Мустанг" метеором промчался мимо старого казино "Карраско". Строго говоря, им надо было свернуть налево, потому что дорога по берегу моря заводила в тупик. Однако Крис не знал города и вел машину прямо. Они миновали мост, поехали дальше и неожиданно выскочили на каменистую дорогу. Щебеночное покрытие тут кончалось.

Ругаясь, Крис принялся разворачиваться. Фары мельком высветили спрятанный под деревьями автомобиль, красный, как и "ремблер".

– Они там, – в возбуждении воскликнул Крис.

К нему разом вернулось самообладание.

Он тут же отключил мотор и остановился. Оба телохранителя выскочили из машины и бегом бросились к деревьям, гибкие, бесшумные и опасные, как кобры.

Бандиты окружили свою жертву, чтобы не дать проскользнуть ей в сторону дороги, и вполголоса начали науськивать на Малко того, что был с ножом. Малко уже отбил два удара, но он знал, что долго так не протянет. Этих головорезов не образумить. Пригнувшись, держа лезвие горизонтально, бандит с бельмом на глазу снова и снова наскакивал на Малко, нацеливаясь вспороть тому живот одним ударом снизу вверх.

Малко инстинктивно скрестил руки перед своим животом, как его учили в разведшколе. Жалкая защита. Его противник приближался сантиметр за сантиметром. Вдруг за спиной вооруженного ножом бандита, в темноте, Малко заметил два силуэта.

– Крис!

Бандит обернулся и, увидев двух американцев, выругался. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он ринулся на Криса, намереваясь воткнуть тому нож в живот. Это была самая плохая и самая последняя мысль в его жизни. Крис выстрелил всего раз, но пуля из "смит-и-вессона" большой пробивной силы разорвала бандиту аорту. Он отлетел назад и мешком рухнул на землю. Милтон Брабек подошел к бандитам, держа в каждой руке по кольту, и холодно произнес:

– Первый, кто пошевелит пальцем, отправится на тот свет.

Хотя бандиты по-английски не понимали, они сразу замерли, как по стойке "смирно".

Малко забрал обратно свой плоский пистолет. Ему было тошно от бессмысленности случившегося. Трое бандитов в страхе не отваживались даже дышать. Как окаменели.

– Сматываемся? – предложил Крис.

– Нет. Мы действовали в рамках необходимой самообороны. Я позвоню в полицию.

Рикардо Толедо брезгливо пожал плечами и откинул назад вечно непослушную прядь.

– Это были мелкие пройдохи, – сказал он.

Шеф столичной гвардии прибыл на место убийства через полчаса после телефонного звонка Малко. Полицейские забрали оставшихся в живых бандитов. Убитого отправили в морг, после чего все собрались на четвертом этаже полицейского управления в кабинете Рикардо Толедо, увешанном благочестивыми картинками. Рикардо Толедо внезапно сменил тон:

– Сеньор, – сказал он, – то, что вы совершили, чрезвычайно серьезно.

Однако в этот раз Малко закона не нарушил.

– На меня напали, – запротестовал он, – и Джонс выстрелил, чтобы спасти мне жизнь.

Полицейский решительным жестом отмахнулся от мертвеца.

– Не о том речь. Министр запретил всякие сношения с тупамарос. Они вне закона, и общаться с ними нельзя. Я понимаю ваше стремление спасти сеньора Барбера, которого мы чрезвычайно ценим, но никому не позволено нарушать закон. Доверьтесь уругвайской полиции, – высокопарно заключил он.

Говоря, Рикардо Толедо брызгал слюной, так что Малко пришлось отстраниться. Да, теперь у него возникнут трудности. Слаборазвитые страны обидчивы до предела. Он собирался возразить, когда в дверь постучали. Толстяк в штатском подобострастно поздоровался с Рикардо Толедо и, подойдя, прошептал ему что-то на ухо. Шеф столичной гвардии мгновенно изменился в лице и зашептал в ответ.

– Что случилось? – спросил Малко.

Рикардо Толедо больше слюной не брызгал. Срывающимся голосом он проговорил:

– Мистер... Сеньор О'Харе умер.

– Умер!

Малко как громом поразило. Несколько часов назад он виделся с молодым американцем. Врачи уверяли, что тот вне опасности.

– Что произошло? Уругваец вздохнул.

– Непредвиденное осложнение, сеньор. Совершенно непредвиденное.

– Я сейчас же еду в больницу, – сказал Малко. – Поедемте со мной.

Рикардо Толедо без возражений последовал за ним. Малко подумал о Лауре Иглезиа, которая ждала его в "Виктория-Плаца", чтобы отвезти к предателю. Малко опаздывал уже на час.

Малко приподнял простыню, закрывавшую лицо Деннису О'Харе. Кожа была синеватой, зрачки расширены, мышцы лица напряжены. Стоявший за спиной Малко врач бросил:

– Ему дали цианистый калий. По меньшей мере, сто пятьдесят миллиграммов. Он скончался через пять минут от паралича дыхательных путей.

В страшном смущении шеф столичной гвардии забрызгал слюной.

– Мои люди шагу не ступили из коридора. Входила сюда только ночная медсестра.

Малко повернулся к полицейским, его золотистые глаза сверкали от ярости.

– И где же эта медсестра?

Как глупо получилось. Пока он воевал с уголовниками, убили единственного человека, который мог опознать похитительницу Рона Барбера.

– Мы не можем ее отыскать, – признался Рикардо Толедо. – Врач говорит, что не посылал к больному никакой медсестры.

Какой-то план составлять тут совершенно бессмысленно.

– Я хочу видеть полицейских, которые ее пропустили, – сказал Малко.

Рикардо Толедо властным жестом приказал впустить Диего Суареса. Тот вошел скромно, вкрадчивым шагом. Малко без всякого снисхождения смерил его взглядом.

– И какой была эта медсестра? – спросил он.

Уругваец выглядел ошарашенным.

– На ней была повязка, – выдавил он из себя. – Я видел два черных глаза...

– Вероятно, еще две руки и две ноги, – с иронией перебил Малко. Каких-либо особых примет не было?

Полицейский замялся, переступая с ноги на ногу в своих остроносых туфлях.

– Нет, сеньор, нет, право, я не знаю. Она сказала, что идет делать укол. На ней был больничный халат. Откуда мне было догадаться?

Он избегал встречаться взглядом с Малко, и тот почувствовал, что полицейский врет. Неужели он пособник тупамарос? Дерзость боевиков поразила Малко. По-видимому, сама похитительница и прикончила на больничной койке человека, который мог ее опознать и вывести на Рона Барбера. Диего Суарес уже пятился к двери. Полицейский врач, вошедший в комнату, склонился над трупом.

– Она знала, что делала, – заметил он. – Доза цианистого калия была очень точно рассчитана.

– А что, у вас на каждом углу продают цианистый калий? – спросил Малко.

Врач покачал головой.

– Нет, без сообщника-медика тут не обошлось.

Малко вышел из комнаты. Рикардо Толедо в небывалом возбуждении последовал за ним. Коридор снова кишел полицейскими в штатском и в форме. Малко увидел, как тот, кого он только что допрашивал, удаляется по коридору. Малко вдруг как осенило, и он поспешил за ним, прихватив по дороге Криса и Милтона.

Он дал Диего Суаресу спуститься на два этажа вниз. Выйдя во двор, полицейский направился к припаркованному в стороне "остину" образца 1945 года. Малко повернулся к Крису.

– Мне надо кое о чем спросить этого господина. По-моему, он знает убийцу Денниса О'Харе.

– Не может быть! – с кровожадной радостью отозвался Милтон Брабек.

Малко открыл дверцу "остина" в тот момент, когда полицейский уже заводил мотор.

– Я хочу кое о чем у вас спросить, – сказал Малко, наклоняясь внутрь машины.

– Но, сеньор, я же вам сказал, что...

Диего Суарес явно сдрейфил.

Малко холодно улыбнулся:

– Вы солгали. Вы что-то скрываете, и я хочу знать, что. На кон поставлена жизнь Барбера.

Малко уселся рядом с полицейским и захлопнул дверцу. Крис и Милтон с трогательной согласованностью устроились на заднем сиденье крошечного автомобиля, зажатые, как сельди в бочке.

Крис вытащил пистолет с шестидюймовым стволом, без лишних слов приставил дуло к затылку Диего и взвел курок.

Услышав металлический щелчок, Диего Суарес вздрогнул.

– Мозги запачкают всю машину, – рассудительно заметил Милтон.

Произнес он это по-английски.

– Что он сказал? – пролепетал Диего.

– Он сделал вам предложение, которое вы должны принять, – вежливо пояснил Малко. – Или вы говорите правду, или вам разнесут башку...

Молчание длилось несколько секунд. И тут Диего в единый миг преобразился.

– Сеньор, все было не так, как вы думаете, – затараторил он.

– Может, сунуть ему голову под воду, на неопределенный срок, продолжал дурачиться Милтон.

То и дело запинаясь, Диего Суарес принялся рассказывать о том, как он изнасиловал медсестру. Поступком своим он уже не гордился. И без конца косился на Малко.

Вдруг он понизил голос:

– Когда я до нее дотронулся, сеньор, я почувствовал что-то шершавое на правой ляжке. Я отдернул халат и увидел большую родинку очень высоко, справа, почти у...

Он с трудом находил нужные слова. Вид у него был жалкий и отвратительный. Малко дал знак Крису убрать пистолет. Диего Суарес явно говорил правду. Но нельзя попросить всех жительниц Монтевидео раздеться.

– Ладно, – сказал Малко, – пусть это останется между нами.

Полицейский не скрывал чувства облегчения. Малко, сопровождаемый обоими американцами, вышел из "остина". Помочь ему теперь мог только предатель. Молодой человек с "поршем". Хуан Эчепаре, парагвайский посол, был бы рад сейчас узнать, какой жуткий ход приняли последние события. Может, он поможет Малко отыскать крупицу истины.

Во всяком случае, сон парагвайца придется потревожить. Что было только справедливо, если вспомнить, через какие волнения прошел сам Малко.

Глава 6

– Грязные суки!

Хуан Эчепаре смотрел на Малко. Лицо его внезапно осунулось, взгляд был пуст, правая рука сжимала "никон". Вид у консула был непрезентабельный. Лаура Иглезиа вопросительно на него взглянула.

– Оденься! – резким тоном приказал он.

Крис и Милтон, разинув рты, уставились на растянувшуюся на круглой кровати девушку, на которой были одни только крошечные красные трусики. Служивший в качестве ночного столика патефон тихо выдавал американскую поп-музыку. Лаура перекатилась на другой бок и, выставив маленькую упругую грудь, улыбнулась Малко.

– А я ждала вас в "Виктория-Плаца", – сказала она, натягивая черную юбку. – Мне и в голову не пришло...

Ее рот странно кривился влево, как будто она говорила по секрету. Взгляд – живой, умный, вызывающий, – был направлен на Малко.

– Вы все еще хотите связаться с Фиделем?

– Больше, чем когда-либо, – ответил он.

Из полицейского управления Малко направился прямо на виллу парагвайского дипломата. Он хотел предупредить об убийстве Денниса О'Харе и найти Лауру Иглезиа.

В этот раз люди консула притаились в саду. Счастье, что Малко из предосторожности вышел из "мустанга" при свете. Хуан Эчепаре явно его не ждал. Рассказ Малко расстроил его эротико-фотографические планы: он приготовился снимать свою пышнобедрую секретаршу.

– Они, конечно же, попытаются убить и меня, – пробормотал он, откладывая в сторону свой "никон".

Лаура как раз натягивала черные колготки. Глядя на Малко, она встряхнула длинными волосами.

– Мы им не дадим, – сказала Лаура.

Она отправилась в ванную. Малко пришло в голову, что комната, в которой они находятся, очень странная. Везде были зеркала. Даже на потолке, над кроватью, висело длинное прямоугольное зеркало. Проследив за взглядом Малко, Хуан Эчепаре несколько смущенно уточнил:

– Это в какой-то степени и моя мастерская. Я обожаю фотографировать.

Он выдвинул ящик стола, вытащил пачку больших фотографий и протянул их Малко. Везде фигурировала большая круглая кровать. На всех снимках были девушки – где Лаура, где другие. На разных стадиях раздевания. Малко застыл, как вкопанный, перед фотографией красивой молодой брюнетки в одних красных чулках, доходящих до середины бедер. Она стыдливо прикрывала руками низ живота и с двусмысленным чувственным взглядом смотрела на свое отражение в зеркале. Донья Мария-Изабель. Без вуали она была еще прекрасней.

Что и говорить, странные у Хуана Эчепаре были увлечения.

Лаура вышла из ванной.

– Ну, теперь самое время покончить с тупамарос, – пошутил Малко.

Дипломат с потерянным видом вытер со лба пот.

– Разумеется, разумеется, – согласился он. – Но я главным образом поставлял оружие.

Лаура Иглезиа вышла из комнаты. Малко тут же подошел к парагвайскому дипломату. Его немного беспокоила Лаура Иглезиа.

– Лауре доверять можно? – спросил он.

– Без сомнения, ответил Эчепаре. – Она ненавидит тупамарос. Она мне часто помогает. Ее отец здесь один из самых крупных землевладельцев. Если тупамарос победят, он разорится.

Идеологический довод подобного рода – всегда решающий. Мужчины присоединились к Лауре, в гостиной. Она открыла бутылку "Моэт-и-Шандон" шестьдесят четвертого года и гладила теперь сиамского кота.

– Мы поедем в "Зум-Зум", – сказала она.

– Это самая модная дискотека и Монтевидео, – пояснил Хуан Эчепаре. Там вы...

– В "Зум-Зум" так в "Зум-Зум", – согласился Малко.

Дипломат снова занервничал. Его глаза за очками мигали, а длинный нос, казалось, еще больше вытянулся.

– Надеюсь, этой ночью они мне ничего не сделают, – с жалким видом сказал он.

Малко посмотрел на развалившихся в креслах Криса и Милтона, и ему пришла в голову хорошая мысль.

– Хотите, я одолжу вам своих мальчиков? – любезно предложил он. Сегодня вечером они мне не нужны. На них можно положиться.

Услышав, что их назвали "мальчиками", Крис с Милтоном нахмурились. В них заговорила профессиональная гордость.

– Вы, правда, мне их дадите? – тревожно спросил Эчепаре.

– Почему бы и нет, – сдержанно, но с чисто испанской учтивостью сказал Малко.

На дискотеке Крис с Милтоном выглядели бы как слоны в посудной лавке.

– Вам нравится этот дом? – спросил он.

– Здесь как в Калифорнии, – сказал Милтон, который попутешествовал на своем веку.

– Ну так вы и проведете тут ночь. Чтобы вместе с вашими местными коллегами позаботиться о здоровье его превосходительства.

Крис бросил на парагвайского дипломата недружелюбный взгляд. Будь его воля, Эчепаре сдох бы на месте.

– Это так важно? – спросил он.

– Да, так важно, – подтвердил Малко.

Два американца задумчиво поглядели на обтянутые черным полные ноги Лауры. Как бы ненароком Малко уводил именно ее...

Отпив вина из бокала, принц поднялся.

Включив пятую передачу, Фидель Кабреро несколько секунд не снимал руку с рычага переключения скоростей, потом рука как бы нечаянно скользнула на бедро Линды. Линда не шелохнулась, она не сводила глаз с дороги, словно ничего не почувствовав.

– Сколько сейчас? – спросила она.

– Сто семьдесят, – гордо ответил Фидель Кабреро. – А теперь будет двести.

Линда возбужденно вскрикнула. Это была очаровательная восемнадцатилетняя шлюшка с маленьким крепким телом танагрской статуэтки, вызывающе торчащими грудями и длинными, почти белокурыми волосами. Не будь "порша", она никогда бы не согласилась пойти с хромым. Линда всегда похвалялась, что флиртовала с самыми красивыми парнями коллежа "Стелла Марис". Приятели по секрету рассказали Фиделю, что при достаточной настойчивости от нее можно добиться чего угодно. Но если парень ей не нравился, она охотно корчила из себя недотрогу.