Текст книги "Ангел из Монтевидео"

Автор книги: Сынзиана Поп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Двери больницы открылись, и в сопровождении Малко на пороге появился посол. Увидев знакомую фигуру Малко, телохранители успокоились и бросились к нему. Крис пожал руку Малко так, что у того хрустнули косточки.

Спокойствие на улице Мар Антарктике было кажущимся. Вдоль тротуара стояли машины, набитые людьми. Полицейскими или журналистами. Ставни на вилле Рона Барбера были закрыты. Несколько журналистов околачивались на тротуаре. На всякий случай.

Вынырнув из черного "кадиллака", Малко быстро поднялся на крыльцо и позвонил два раза. Крис с Милтоном снова заклевали носом. У Рона Барбера Малко ничего не угрожало.

Дверь виллы открыла молодая крупная брюнетка с собранными на затылке волосами. В правой руке она сжимала платок. Не то чтобы красивая, но и не уродина – с чуть плоским лицом, но высокая и стройная, в легкой облегающей блузке и джинсах. Глаза у нее покраснели, и выглядела она утомленной. Она слабо улыбнулась Малко и посторонилась, приглашая его войти. Посол предупредил ее по телефону.

– Спасибо, что пришли, – сказала она. – Надеюсь, вы спасете Рона.

– Для этого я и прибыл в Монтевидео, – ответил он. – "Компания" поручила мне хоть в лепешку расшибиться, но вызволить вашего мужа.

Где-то в доме зазвонил телефон. Морин Барбер бросилась к лестнице. Малко слышал, как она что-то ответила и повесила трубку. Потом Морин снова сошла вниз.

– Это всего лишь полиция, – устало сказала она. – Они утверждают, что напали на след. На дороге в Пунта-дель-Эсте нашли машину. Сожженную. Следов крови нет. Однако я уверена, что Рон по-прежнему в Монтевидео. Они ни за что бы не рискнули вывезти его из города.

Малко тоже так думал. Она привела его в небольшую, ничем не примечательную гостиную и села в кресло напротив"

– Знаете ли вы что-нибудь такое, что могло бы облегчить мои поиски? спросил он.

Миссис Барбер покачала головой.

– Чего бы я только ни сделала ради Рона, – сказала она. – Но мне мало что известно о его работе. Он мне ничего не рассказывал. Я знала только, что он советник в полицейском управлении и что это обычная служба, ничего опасного.

Когда работаешь на ЦРУ, это всегда опасно. В чем, в чем, а в этом Малко был осведомлен. Помощи от полиции ему ждать не приходилось.

– А кроме сотрудников полиции, – поинтересовался он, – вы видели кого-нибудь, кто...

Морин Барбер заколебалась.

– Он часто встречался с Хуаном Эчепаре, парагвайским консулом.

– Почему?

Она смущенно опустила глаза.

– Я точно не знаю. Я... Я не особенно его жалую. Думаю, он поставлял Рону сведения политического характера.

Малко вытащил золотую паркеровскую ручку.

– Где он живет?

– В Карраско. Около Кантри-клуба. Переулок Беланже, большая вилла с очень красивым садом.

Малко записывал. Наконец он встал. Миссис Барбер ничего ему больше не расскажет.

– Я сообщу вам, когда мне станет что-нибудь известно, – пообещал он.

Миссис Барбер проводила Малко до двери и долго жала ему на прощанье руку. Она была встревожена, в ее карих глазах выступили слезы – Малко стало ее жаль.

Соскочив с крыльца, он вернулся к "кадиллаку". Дверца хлопнула, и его телохранители вздрогнули.

– Ну как? – спросил Крис Джонс.

– Нам предстоит нанести еще один визит, – объявил Малко.

В глазах у Милтона Брабека сверкнула плотоядная жестокость.

– Мокрое дельце?

Он поигрывал с пулей от кольта 45 калибра, способной разорвать надвое слона.

– Не обязательно, – сказал Малко. – Мы едем к парагвайскому консулу.

Он дал шоферу адрес. Длинная черная машина бесшумно заскользила вдоль тротуара.

– Надо же, а я всегда думал, что Парагвай – это болезнь, – удивился Милтон. – Вроде холеры или малярии.

В Карраско они помчались по набережной, потом свернули у казино и углубились в лабиринт спокойных, обсаженных деревьями улиц. Кантри-клуб они нашли без труда. Рядом, за газоном и изгородью, стояла вместительная невысокая вилла. Под толстыми шинами "кадиллака" заскрипел гравий. Они остановились перед тяжелой дверью из темного дерева.

Крис Джонс выскочил из машины. Следом за ним – Милтон с Малко. На вилле было тихо. Словно там никого не было. Позади виллы тянулся сад. Кругом чувствовалась роскошь. Безукоризненный газон, тесаный камень, тщательно подрезанный плющ.

Малко позвонил. Никто не отозвался. Он позвонил еще.

По-прежнему никакой реакции. Должны же быть там хотя бы слуги... Внезапно окно резко отворилось, хотя в проеме никого не было.

Крис Джонс отскочил назад, мгновенно выхватив свой пистолет с шестидюймовым стволом. Милтон, укрывшись за "кадиллаком", направил на окно свой огромный кольт.

Страха оба они не знали, но ведь и осторожность не помешает.

Малко показалось, что за занавесками мелькнул ствол автомата. Еще несколько секунд – и начнется побоище.

Глава 3

– Сеньор Эчепаре? – крикнул Малко.

Он встал так, чтобы его было видно.

– Кто вы? – спросили из окна хриплым голосом.

– Я из посольства Соединенных Штатов Америки, – ответил Малко, тщательно выговаривая каждое слово.

В окне показался мужчина. Упитанный, почти лысый, с обвислыми усами. К сгибу правой руки он прижимал автомат Томпсона.

Вид "кадиллака" с номерным знаком СД и белокурые волосы Малко, по-видимому, его успокоили. Автомат он опустил.

– Поди открой, Анджело, – закричал он.

Щелкнул язычок, и дверь приоткрылась; в проеме показались голый череп и выступающие кроличьи зубы. Второй вооруженный охранник был ужасно худой и много моложе. В своих костистых руках он сжимал никелированный автоматический кольт 45 калибра. Он недоверчиво оглядел Малко и двух телохранителей.

– Я друг Рона Барбера, – сказал Малко, – и представляю американское посольство.

Уродливое лицо мгновенно преобразилось. Кольт исчез, створка двери распахнулась. Анджело впустил гостей, расточая потоки чисто испанских любезностей и сожалея о недоразумении, которое могло кончиться трагически.

Он и не догадывался, что был так близок к истине, ведь уничтожение противника входило в круг обязанностей телохранителей из американских спецслужб. Огромное окно большой гостиной, заставленной диванами и низкими столиками, выходило в сад за виллой. Гостиную продолжала крытая веранда.

Появился человек с автоматом в сопровождении очень молодой женщины с вытянутым, слегка асимметричным лицом, с глубоко посаженными глазами, длинными черными волосами и телом, слишком узким для таких роскошных бедер. Словно желая отыграться за дефекты фигуры, она носила очень короткую юбку, обнажавшую пухлые ляжки, обтянутые вызывающе пошлым черным трико. Женщина подошла и протянула Малко руку.

– Я – Лаура Иглезиа, секретарша Хуана Эчепаре.

Ее рукопожатие было дружеским, разве что чересчур долгим. От ее непропорционально сложенного тела исходила животная чувственность. Малко представился и выразил желание увидеть сеньора Эчепаре, если это, разумеется, возможно...

– Конечно, возможно!

Как только прозвучало имя Рона Барбера, Лаура Иглезиа заметно оттаяла. Усадив Малко и телохранителей, она выскользнула через другую дверь. Двое охранников вместе со своей артиллерией расположились в гамаках на веранде.

Дверь снова отворилась. Несколько торжественно Лаура объявила:

– Его превосходительство Хуан Эчепаре.

Через открытую дверь Малко успел увидеть комнату с плотным красным паласом во всю длину и сбоку большое зеркало, где отражалась часть кровати с покрывалом из меха гуанако.

В дверях появился Хуан Эчепаре. Он совершенно не походил на южноамериканца: угловатое лицо, большой нос, квадратные очки в черепаховой оправе и довольно худой. На нем была рубашка с короткими рукавами и тренировочные брюки. Эчепаре вошел с "никоном", он тут же положил его на круглый столик и протянул Малко руку.

– Сеньор.

– Принц Малко Линге.

Сиамский кот прошелся у них между ног. Малко кратко объяснил, кто он такой. Невооруженным глазом было видно, с каким облегчением воспринял его объяснения парагваец. Вместе с Малко он расположился на угловом диване.

– Эти тупамарос – форменные бандиты, – заявил он, прищурив глаза и картинно взмахнув руками. – Убийцы, преступники. Они мне тоже угрожали. Его губы растянулись в вымученной улыбке. – Их народный трибунал приговорил меня к смерти.

Скрестив ноги так высоко, как только позволяла ей мини-юбка, Лаура Иглезиа презрительно ухмыльнулась. Видно, эти тупамарос не были ее любимцами.

– Они нападают даже на дипломатов? – спросил Малко.

Парагвайский консул грустно кивнул головой.

– Сеньор, они не останавливаются ни перед чем.

В голосе парагвайца проскользнула какая-то фальшь. Малко чувствовал, что тот не говорит ему всей правды.

– Боевики ненавидят вас потому, что вы были другом Рона Барбера?

– Да, именно поэтому, – подтвердил Хуан Эчепаре. Он явно был не склонен обсуждать этот вопрос. Он все больше нервничал и часто поглядывал на дверь.

– Вы были в курсе того, чем занимался Рон Барбер? – спросил Малко.

Лицо парагвайца вытянулось. Крис Джонс направил на него холодный взгляд своих голубых глаз, но парагваец предпочел снова уставиться в золотистые глаза Малко. Машинально он вытер лоб. Ему было не по себе.

– Что вы имеете в виду? – спросил он надтреснутым голосом.

– Я имею в виду, – спокойно ответил Малко, – что ЦРУ послало Рона Барбера в эту страну не только для того, чтобы он консультировал полицию в Монтевидео.

– Неужели? – выдавил из себя Хуан Эчепаре.

Он не спускал глаз с двери. Малко повернул голову, дверь меж тем открылась.

У него сперло дыхание, когда он увидел силуэт женщины: шляпа и плотная вуаль закрывали ее лицо. Толстое черное чесучовое пальто, не доходившее до колен, облегало ее стройную фигуру. Черные очень тонкие чулки и лакированные туфли на шпильках с маленькой планкой давали возможность видеть изящную линию ноги и хрупкую лодыжку. Сразу приходили на ум женщины тридцатых годов. Незнакомка робко вступила в комнату. Ошеломленные необычным явлением, телохранители затаили, дыхание. Малко и Хуан Эчепаре непроизвольно поднялись. На губах парагвайского консула сама собой мелькнула улыбка. Представив Малко, он промолвил:

– Донья Мария-Изабель Корсо.

Малко склонился над длинной, тонкой, пахнущей духами рукой. Подняв глаза, он увидел жемчужное ожерелье, окаймляющее аристократическую шею, неестественно четко очерченный чувственный рот; под вуалью угадывались черные миндалевидные глаза.

Донья Мария-Изабель Корсо была очаровательна. И очень странно одета. С двусмысленным выражением на лице она на несколько секунд задержала на Малко свой взгляд и произнесла низким мелодичным голосом:

– Прошу меня извинить, я страшно спешу.

Она важно пересекла гостиную и вышла; шуршание нейлоновой ткани легкой приятной дрожью отдалось в позвоночнике Малко.

Последовала неловкая пауза. Хуан Эчепаре почесал шею.

– Ваша подруга восхитительна, – сказал Малко.

Заметив иронию в золотистых глазах, Хуан Эчепаре отвернулся. Однако у Малко были другие заботы. Он догадывался, что консул может ему помочь. Но парагваец боялся. Надо его немного расшевелить.

– Я тоже представляю ЦРУ, – подчеркнул Малко. – Так же, как и два моих друга. Я хочу найти Рона Барбера. Даже если для этого потребуется перебить всех тупамарос в Монтевидео.

Эти мужественные слова, по-видимому, успокоили парагвайского консула. Он обменялся взглядом с Лаурой Иглезиа. Молодая женщина тут же вступила в разговор:

– Думаю, мы можем довериться сеньору Линге.

Поглядывая на Малко, парагвайский консул заерзал на диване, явно чувствуя себя неловко.

– Это очень щекотливый вопрос, сеньор, – вымолвил он. – Очень, очень щекотливый.

Малко перебил консула:

– Благодаря вам я смогу выиграть время. Рон Барбер работал не в одиночку. В "Компании" имеются полные отчеты о его деятельности. Мне достаточно будет их запросить.

Хуан Эчепаре пристально взглянул на Малко:

– Вы действительно представляете ЦРУ...

Малко улыбнулся.

– Во всяком случае, я работаю на "Компанию", и посол может вам это подтвердить.

Парагваец внезапно решился.

– Полиция Монтевидео действует из рук вон плохо, – сказал он. – До приезда сеньора Барбера они мало чего добились в борьбе против боевиков. Тогда сеньору Барберу пришла в голову мысль последовать примеру Бразилии и создать для эффективного противодействия тупамарос что-то вроде эскадрона смерти.

Малко смотрел на него холодным взглядом, и парагваец говорил неуверенно.

– В каком качестве вы помогали Барберу? – спросил Малко сладким тоном, слегка перебарщивая.

– Сеньор Барбер нуждался в надежных людях. Я вызвал из Асунсьона двух парней. На них можно положиться. Некоторые из столичной гвардии тоже согласились с нами сотрудничать. Дело ведь сугубо добровольное, не так ли?

Да, это явно была не Армия спасения.

– Как вы назвали вашу организацию?

– "Команде касса тупамарос", – вполголоса поведал консул.

Малко уже смекнул, что к чему. Однако ему хотелось копнуть поглубже. Он ободряюще улыбнулся дипломату. Лаура Иглезиа смотрела ему в рот.

– Ваша деятельность принесла плоды? – непринужденно спросил он.

Хуан Эчепаре все больше и больше нервничал. Он повернулся в сторону двух охранников, валявшихся в гамаках за верандой.

– Думаю, нам удалось оказать стране важную услугу, – скромно сказал он. – Боевики стали принимать нас всерьез.

Выражение лица у него было такое гнусное, что Малко сразу все понял. Эта их организация напомнила ему о другом.

– Во Вьетнаме, – медленно произнес он, – ЦРУ осуществило программу "Феникс", которая ставила своей целью физическое уничтожение командного состава армии вьетконговцев. Принятые меры выходили, скажем так, за рамки законности. У меня сложилось впечатление, что такие же цели преследует и ваша организация.

Было слышно, как тихо пролетел ангел. С крыльями, обагренными кровью. Парагвайский консул уставился на кончики своих ботинок. Луара Иглезиа сняла ногу с колена. Крис кашлянул.

– Вроде того, – вымолвил Хуан Эчепаре глухим, еле слышным голосом.

Призвания убийцы у него явно не было.

Второй стакан неразбавленного виски развязал парагвайскому консулу язык. Перегнувшись через стол, он сказал Малко:

– Понимаете, арестуешь тупамарос, а они тут же убегают. А смертной казни в Уругвае нет... И тогда...

И тогда он вместе с ЦРУ ее восстановил. Частным порядком и на благо народа... Облегчив душу признанием, дипломат разоткровенничался. Теперь Малко знал об этой организации все. Американцы поставляли деньги и оружие, а Хуан – исполнителей. Своего рода программа "Феникс", только с меньшими затратами, ведь Уругвай – страна небольшая. Лаура Иглезиа оказалась страшной женщиной, прямо жандармом в юбке. Больше всего она сожалела о том, что ей ни разу не привелось своими руками пытать боевика...

Нечего сказать, милое создание.

Малко подумал о том, в какую беду попала Морин Барбер. Знала ли она, что ее муж руководил предприятием по планированию политических убийств? А ведь его, без сомнения, поэтому и похитили.

– Сколько таких акций вы провели? – поинтересовался Малко.

– Одиннадцать.

Лаура скромно потупила взор.

– Двенадцать, – поправила она. – Сеньора Кат...

– Ах да, правда, – воскликнул Хуан Эчепаре, – но тут случилась накладка. Эта была наша первая акция. – Он понизил голос. – Энрике сплоховал. Перенервничал и нечаянно убил жену намеченной жертвы. Такая жалость. Все газеты об этом писали.

Расследование, разумеется, зашло в тупик. Спасительным образом раз и навсегда.

Малко различил огонек брезгливости в серо-голубых глазах Криса Джонса.

– Кто такой Энрике? – спросил он.

Хуан Эчепаре кивнул в сторону веранды.

– Толстяк с усами. Славный парень. Он давно уже у меня на службе. Я ведь работал с Барбером еще в Асунсьоне. Другого зову Анджело.

Малко с трудом скрыл свое отвращение.

– В следующий раз Энрике был точнее?

Хуан Эчепаре ответил лукавой и довольно мерзкой улыбкой.

– Конечно, конечно, но прежде всего мы изменили тактику. В полицейском управлении сказали, что убийство на глазах у всех вызывает дурные последствия. Тогда Барберу пришла в голову счастливая мысль. Вместо того, чтобы убивать, организовывали похищения...

Да, такова была ирония судьбы.

– А потом? – вежливо осведомился Малко.

– Мы их никогда не пытали, – уверил консул. – Они не страдали. Анджело и Энрике укладывали тело в старую бочку со свежим цементом и бросали в Рио-де-ла-Плату. Где илистое дно и достаточно глубоко...

Час от часу не легче: американские спецслужбы позаимствовали методы у мафии. С учетом цен на цемент и использованные бочки такая практика не должна была обременять бюджет.

Восприняв молчание как критику, Хуан Эчепаре уточнил:

– Как бы то ни было, следов никаких не остается. А если тело не найдено, никто не может доказать, что человек умер.

Блестящие операции. И ужасные. И при этом Рон Барбер безусловно оставался добросовестным работником, хорошим отцом семейства и патриотом. Малко предпочел больше об этом не думать, ему хотелось как можно быстрее убраться отсюда в свой замок. И пусть волки перегрызут друг другу глотки. Он бросил взгляд на двух охранников, загорающих за верандой. Тихие люди, но они сеют ужас.

Чтобы побороть неприятное чувство, ему пришлось вспомнить о берлинской стене, о большевистской лжи, о жестоком насилии в советском мире концентрационных лагерей. Самураи в древней Японии тоже не всегда и не во всем одобряли то дело, которому служили.

– Кто следующий в вашем списке? – спросил он.

Хуан Эчепаре покачал головой.

– Не знаю. Решения принимал сеньор Барбер. Он собирал сведения. Я знаю только, что он хотел узнать, кто скрывается под кличкой "Либертад", чтобы его убрать. Один из главных руководителей боевиков. Нам неизвестно, кто этот человек.

По-видимому, Либертад их упредил. Нанес ответный удар. Вместо кристально честного работника, похищенного страшными боевиками, Малко обнаружил две террористические организации, сцепившиеся друг с другом в смертельной схватке.

– Что вы намерены теперь делать? – спросил он.

– Не знаю, – признался Хуан Эчепаре. – Если я могу вам помочь...

Что-то беспокоило Малко.

– А как Рон Барбер находил своих недругов? – полюбопытствовал он. Полагаю, в телефонной книге тупамарос не упомянуты.

Хуан Эчепаре улыбнулся мерзкой слащавой улыбкой.

– Но я же сказал, ему доносили.

– Кто?

Последовало молчание. Консул вдруг вспомнил об осторожности. Они ступили на опасную почву. Однако Малко гнул свое:

– У него было несколько осведомителей? Парагваец кивнул.

– Да, но особенно активен был один, он очень многое выведал. Молодой человек.

– Вам известно его имя?

– Да, – нехотя бросил дипломат.

– Почему же он предал?

– Насколько я знаю, сеньор Барбер предложил ему прекрасный гоночный автомобиль. Марки "порш". Парень без ума от машин...

Один "порш" против двенадцати человеческих жизней. Сделка, судя по всему, выгодная. Малко как раз и нужен был предатель. От Хуана Эчепаре явно толку было мало. А вот этот предатель был, кажется, хорошо осведомлен. Наверно, он мог бы узнать, где прячут Рона Барбера.

– Я хочу связаться с человеком, который работал на Барбера, – тоном, не терпящим возражений, сказал Малко. Хуан Эчепаре украдкой поглядел на Лауру Иглезиа.

– Его зовут Кабреро, – сказал он. – Фидель Кабреро. Лаура его знает. Думаю, она могла бы помочь вам тайно с ним связаться.

– Когда?

– Сегодня вечером, если вы желаете, – сказала молодая женщина. – Я знаю, где его найти. Около одиннадцати.

– Очень хорошо. Заскочите за мной в "Виктория-Плаца".

По крайней мере, теперь у него есть что-то в заначке.

Дипломат же явно испытывал огромное облегчение, что ему не надо никуда ехать самому.

– Если вам понадобятся Энрике или Анджело... – предложил он.

Малко покачал головой. До бочки с цементом дело пока не дошло.

– Кроме вас двоих, – спросил он, – кто знает о предательстве этого парня?

– Думаю, никто, – ответил Хуан Эчепаре.

Малко надеялся, что тот не ошибается. Теперь он уяснил себе, почему тупамарос не убили, а только похитили Рона Барбера.

Он поднялся, дипломат и телохранители последовали его примеру.

– Я буду держать вас в курсе, – обещал Малко.

Хуан Эчепаре с сомнением поглядел на него:

– Боюсь, сеньора Барбера вам не найти. У тупамарос везде тайники. Этих боевиков зовут кротами, потому что они живут под землей и роют себе укрытия в самых невероятных местах. Наверняка они его убьют.

– Надеюсь, я успею найти Барбера до того, – без обиняков ответил Малко.

Пожимая ему на пороге руку, парагваец, понизив голос, сказал:

– Прошу вас никому не говорить, что вы видели здесь донью Марию-Изабель. Я очень люблю ее фотографировать, но ее муж мог бы неправильно истолковать...

– Можете на меня положиться, – без тени улыбки пообещал Малко. – Люди так злы.

Успокоившись, дипломат пожал руки и обоим телохранителям.

– До встречи, кабальерос.

Крис и Милтон глупо улыбнулись в ответ. Кабальерос их называли первый раз в жизни.

Лаура крепко сжала руку Малко и посмотрела ему прямо в глаза.

– До скорого, – сказала она.

Снова появились два охранника. Забравшись в "кадиллак", Крис бросил:

– По-моему, секретарша положила на вас глаз.

– Не дай Бог, – отозвался Малко.

Озабоченный более прозаичными вещами, Милтон Брабек проворчал:

– Сдается мне, что мы попали в дерьмовое положение.

Это еще было мягко сказано.

Длинный "кадиллак" мчался по тихим улочкам Карраско. Малко опустил окно, и машину наполнил теплый воздух. Дело было 27 декабря, в самый разгар южного лета.

Малко молча молил Бога, чтобы предатель Фидель оказался самым настоящим предателем. Иначе придется прочесывать весь город с двухмиллионным населением.

Без какой-либо зацепки.

– Неплохо бы прикрыть окно, – робко подал голос Крис Джонс.

Пыльный воздух такого города, как Монтевидео, наверняка кишел микробами.

Двадцать этажей кирпичного отеля "Виктория-Плаца" возвышались над Пьяца Индепенденсиа, центром Монтевидео. Она походила на скверик в провинциальном городе с анемичными кокосовыми пальмами, крошечным серым зданием правительственной резиденции и неизменной конной статуей местного Освободителя.

Из окон апартаментов, которые занимал Малко, были видны и порт, и Рио-де-ла-Плата. Город имел такую форму, что создавалось впечатление, будто ты на корабле.

Крис Джонс снял куртку. Малко не сумел сдержать улыбки. Шестидюймовый пистолет висел у Криса под мышкой, другой, поменьше, лежал в кобуре у пояса, и, наконец, третий такой же был прицеплен у икры. Милтон Брабек довольствовался двумя огромными кольтами "магнум" 375 калибра: один висел у пояса, другой лежал в кобуре. У каждого в рукоятке было выдолблено по шесть ячеек, которые позволяли обходиться без патронташа. Под одеждой свободного покроя оружие было не особенно заметно. А ведь как бы то ни было, они находились в дружественной стране. Малко подумал, что будь у Рона Барбера телохранители подобного класса, гулял бы он себе сейчас на свободе... В сложных случаях Крис Джонс захватывал еще и "магнум" 45 калибра, способный разорвать человека на две части, а Милтон – реактивное ружье, настоящую карманную базуку.

– Чем сегодня займемся? – спросил Крис Джонс.

Безделья он не переносил. День без хорошей заварушки был для него пропащим...

– Мне надо встретиться с предателем, – сказал Малки. – А вы тем временем смажете свои пушки.

Крис Джонс медленно покачал головой:

– Об этом не может быть и речи. Нам приказано не отходить от вас ни на шаг. Хотя бы один телохранитель должен быть рядом с вами. Или вы нас стыдитесь?

– Ладно, – согласился Малко, – Но будете ждать меня в машине. Я пока не могу предоставить вам мишень...

– Мишень всегда найдется, – с бесстрастным видом пошутил Милтон Брабек.

В Сайгоне, на Багамских островах, в Стамбуле и даже в его замке Крис и Милтон проявили себя незаменимыми помощниками. В Монтевидео они, похоже, тоже пригодятся. При условии, если удастся выйти на неуловимых тупамарос.

Малко вздохнул, глядя на снимок, панораму своего замка, выставленную на видном месте на письменном столе. Некоторая перестройка оружейной комнаты и обогрев северного крыла съедят все, что он получит за это новое задание. Если, разумеется, он с ним справится. Впрочем, в эту игру ему всегда везло.

Вообще-то в Монтевидео его миссия чисто посредническая.

С высоты шестнадцатого этажа Крис Джонс задумчиво созерцал голубоватые искры троллейбусов.

– Эти, как бишь их, тупамарос – сторонники Кастро? – с отвращением вымолвил он.

На Среднем Западе Кастро спокойно сходил за Антихриста.

– Не совсем. Они считают, что страна находится в руках продажных политиков, – объяснил Малко. – Они хотят перемен. Это либерально настроенные молодые люди, студенты. До сих пор они водили полицию за нос. Я уверен, что если мы не вмешаемся, уругвайцы никогда не найдут Рона Барбера.

Еле слышно задребезжал телефон. Малко снял трубку. Сначала он услышал, как на другом конце провода кто-то дышит. Потом низкий мужской голос спросил:

– Сеньор Линге?

– Кто это говорит? – спросил Малко.

– Вы хотите узнать новости о сеньоре Барбере?

Малко подавил торжествующий возглас. Невероятно, но пресс-конференция в больнице уже давала свои плоды.

– Да, – сказал он.

Последовало долгое молчание, сопровождаемое потрескиванием в телефонной трубке. Потом голос произнес:

– Приходите сегодня вечером в девять часов к отелю "Колумбия". С деньгами. Там есть пустырь. Никого с собой не берите. За вами будут следить.

Прежде чем Малко успел сказать хотя бы слово, незнакомец повесил трубку. Малко поднял глаза на Криса:

– Есть новости.

Он вкратце передал разговор.

– Спуститесь к швейцару и закажите машину, – распорядился он. – Она нам скоро понадобится.

Телохранитель нахмурил брови:

– Вы не предупредите полицию?

Малко покачал головой:

– Не доверяю я уругвайцам. Они чего доброго понашлют танков и самолетов... Если появилась хотя бы крошечная, возможность вступить в контакт с похитителями Барбера, ею следует воспользоваться.

– А если они и вас похитят? – спросил Милтон.

Малко открыл чемодан, достал свой плоский пистолет и сунул за пояс.

– Мы не дадимся.

Оставался еще один вариант: его могут подстрелить, как кролика, – ведь тупамарос знали, кто он такой. И они вряд ли оценили по достоинству шутку с бочками, наполненными цементом.

– Спущусь-ка я в ресторан, – сказал Малко. – Говорят, уругвайское мясо восхитительно. Умирать, так с полным желудком.

Увы, так было не каждый день. Вот уже четыре месяца, как Уругвай экспортировал всю свою говядину, чтобы заполучить немного валюты. Как раз наступала пора ограничений.

Глава 4

Рон Барбер старался забыть о неотступной боли в запястьях. Винты наручников – наручники были на нем с момента похищения – вонзались в руки до костей. Малейшее движение вызывало мучительное страдание.

Но не меньше он страдал и морально из-за того, что был голым, как червяк. Когда его сюда привезли, те, кто его караулил, сорвали с Барбера всю одежду. У него отросла щетина, которая придавала ему неопрятный вид.

В небольшой камере, куда его поместили – полтора метра в высоту, метр в ширину, – Барбер не мог ни вытянуться, ни пошевелиться. Чтобы воспользоваться обшарпанным горшком, ему приходилось болезненно изгибаться. Остальное время он неподвижно сидел на табурете, прислонившись спиной к холодной стене.

В его яму можно было добраться через канализационную систему. Прежде чем за ним закрылась деревянная дверь, Барбер успел заметить в узком проходе за ней и другую похожую "камеру". Голая лампочка горела не переставая, мешая ему спать. Вонь от канализации просачивалась и к нему.

Вдруг он услышал, как в замочной скважине поворачивают ключ, и выпрямился. Дверь открыл серьезный молодой человек в очках, который приносил ему еду. Из-за пояса у него торчал автоматический пистолет.

Нагнувшись, он поднял чашку с супом из рыбьей головы, которую приносил в последний раз.

– Выходите, – скомандовал он.

Мышцы у Барбера одеревенели, трудно было разогнуться. Однако он чуть не вскрикнул от радости, когда в узком проходе сумел наконец встать. Сбоку он заметил дверь, выходившую к сточным трубам, через которую его сюда привели.

В глубине виднелась лестница, ведущая к круглому отверстию в потолке.

– Поднимайтесь, – приказал молодой человек в очках.

Он вынул свой пистолет – испанского производства – и приставил к спине Рона Барбера, который из-за наручников карабкался по ступенькам с большим трудом. Несколько раз он чуть не свалился вниз. Наконец он попал в немного более просторный погреб. Запыхавшийся, он огляделся по сторонам.

В погребе находилось несколько мужчин и одна-единственная женщина. Та, что его похитила. В "цивильной" одежде – плиссированной юбке и белой блузке – она была ни дать ни взять девица из благородного пансиона... Она окинула его холодным проницательным взглядом, и ему стало страшно неловко. С психологической точки зрения мысль оставить его голым была превосходной. Монахиня беседовала с высоким тонким мужчиной с зачесанными назад черными, как воронье крыло, волосами и правильными чертами волевого лица. Рон Барбер никогда его прежде не видел. Незнакомец умолк и с интересом уставился на мускулистое тело Рона Барбера.

– Как вы себя чувствуете, сеньор Барбер? – холодно осведомился он вежливым невозмутимым тоном.

– Долго вы еще намерены держать меня в этой дыре? – спросил Рон.

Он старался казаться таким же спокойным, как и его противник. Он догадывался, что близится решающая минута, ведь с тех пор, как он здесь очутился, его первый раз извлекли из камеры.

– Вы находитесь в народной тюрьме, – ответил незнакомец, – и пробудете здесь столько, сколько потребуется.

Подойдя поближе, девушка с горящими от ненависти глазами следила за их разговором.

– Надо было вас сразу и прикончить, – бросила она.

Элегантный мужчина одобрительно кивнул:

– Сеньор Барбер, вас будут судить за совершенные вами преступления, но прежде я хочу кое-чего от ваг добиться.

Рон Барбер попытался не выказывать страха. Было ясно, что рано или поздно это случится.

– Что вам надо? – спросил он, стараясь запечатлеть черты незнакомца у себя в памяти.

– Имя того, кто выдал вам своих товарищей, тех, кого вы убили.

Кадык на шее Рона Барбера дернулся, однако взгляд его ничуть не дрогнул.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

Элегантный мужчина медленно покачал головой:

– Вы глупы, сеньор Барбер. Я должен заставить вас заговорить. Любой ценой. На карту поставлено существование нашего движения.

На несколько секунд он замолк, потом добавил:

– Вы ведь понимаете, что это более важно, чем жизнь агента американских спецслужб, даже такого значительного, как вы.

Рон Барбер глубоко вздохнул. Только не терять самообладания.

– Полиция сейчас прочесывает весь город, – сказал он, – Мои друзья не дадут мне погибнуть. Вам лучше меня отпустить.

Слабая улыбка осветила красивое лицо боевика.

– Сюда, – сказал он, – никто вас искать не придет.