Текст книги "Краткий китайско-английский словарь любовников"

Автор книги: Сяолу Го

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

бег наперегонки

race 1 (сущ.) – соревнование в скорости; любое соревнование или соперничество (напр. the arms race – гонка вооружений); быстрое течение.

«Жизнь – это бег наперегонки со временем», – часто говорит мой отец.

«Терять время так же постыдно, как оставлять урожай гнить на поле».

«Крупица времени так же драгоценна, как крупица золота, но и за крупицу золота крупицу времени не купишь».

Получив в детстве такого рода наставления, я верила, что время – самое дорогое, что есть в мире. Подростком в средней школе я не осмеливалась потратить и двадцати минут на бесполезные игры. Смотрят на небо и мечтают только дураки. Спят на траве под солнышком только ленивые коровы – вместо того, чтобы производить для народа молоко. Пустая трата времени ничего не даст. Но здесь, в этой стране, люди проводят часы за чаем и пирожными, проводят целые вечера, попивая пиво в пабе. Если жизнь – бег наперегонки со временем, почему же люди уделяют столько внимания чаю, пирожным и пиву?

«Ты все время о чем-нибудь переживаешь и беспокоишься. Попытайся расслабиться. Наслаждайся жизнью!» – сказал ты мне, когда мы возвращались из Уэльса в Лондон.

Если жизнь – это бег наперегонки со временем, как говорили мне отец и учителя, то и сама жизнь должна быть очень агрессивной штукой. Во время гонки нельзя отдохнуть и расслабиться. И никому не удалось бы выиграть в этой гонке, потому что как бы ты ни старался, время никогда не отстает. И в конце концов придет день, когда ты остановишься, и время тебя обгонит. Я думаю, мой отец ошибается. Здесь люди живут по-другому.

А ты, мой любимый? Для тебя жизнь вовсе никакой не бег наперегонки. Потому что ты уже решил, что не останешься в городе и обществе, а будешь жить на природе, там, где море, горы и лес. Там тебе больше не придется бороться, и ты сможешь жить в мире. Ты медленно говоришь и медленно ходишь, ты позволяешь времени обгонять себя, потому что не хочешь участвовать в гонке. Поэтому в конечном счете ты не проиграешь.

И здесь в дело вступает судьба. Я встретила тебя, человека, рожденного в год крысы. У крысы никогда не бывает постоянного дома – как и у меня, рожденной в год козы. Два непостоянных животных, два бездомных создания. Ничего не получится. Это судьба.

В Китае говорят: «Долгой ночью снится много снов». Эта ночь была длинной, но я не уверена, что хочу продолжать видеть сны. Я чувствую себя так, словно иду по узкой тропинке меж темных гор и долин. Иду к зыбкому свету, что светит вдалеке. Иду и иду, и вижу, как этот свет становится все слабее и слабее. Я вижу, что иду к концу любви, к печальному концу.

Я люблю тебя сильнее, чем раньше. Сильнее, чем следовало бы. Но я должна уехать. Я теряю саму себя. Я не вижу себя, и это так больно. Пришло время и мне сказать те слова, которые ты постоянно повторяешь в последнее время. «Да, я согласна с тобой. Мы не можем быть вместе».

отъезд

departure (сущ.) – отъезд, уход; отправление (поезда).

Дорогой студент, добро пожаловать в Лондон! По окончании курса обучения в нашей школе ты сможешь без усилий говорить и мыслить на своем новом языке. Благодаря умению естественно строить фразы ты сможешь общаться с носителями английского в самых разнообразных ситуациях.

Так написано в буклете языковой школы. Правда ли это? Возможно. Миссис Маргарет говорит, что гордится мной. Когда заканчивается наш последний урок, я наконец собираюсь с духом, бегу вслед за ней и спрашиваю:

– Миссис Маргарет, можно задать вам вопрос?

– Конечно, можно, – улыбается она.

– Где вы обычно покупали туфли?

– «Где вы обычно покупаете туфли», – поправляет она меня. – А что? Они тебе нравятся? – Она опускает глаза на свои туфли. Они кофейного цвета, на высоких каблуках, впереди блестят металлические пряжки.

– Да, – отвечаю я.

– Спасибо. Я купила их в «Кларксе».

– Понятно. – Я вспоминаю, что на Тоттнем-Корт-Роуд есть обувной магазин с таким названием – «Кларкс».

Миссис Маргарет собирается уходить.

– Знаете, миссис Маргарет, мои родители занимаются производством обуви.

– В самом деле? Что ж, я знаю, что Китай производит товары для всего мира… – Она еще раз улыбается. – Ну, успеха в учебе. Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.

– Спасибо, – я тоже ей улыбаюсь.

– Кстати, это неправильно – называть меня миссис Маргарет. Нужно говорить или миссис Уоткинсон, или просто Маргарет. Хорошо?

– Хорошо, Маргарет, – тихо говорю я.

– Пока.

– Пока.

Теперь я понимаю, что все-таки она мне нравится.

Когда женщина покидает своего мужчину, когда женщина окончательно решает, что уедет,

Нужно ли ей по-прежнему каждый день поливать растения?

Нужно ли ей по-прежнему ждать весны, чтобы увидеть, как в саду расцветают цветы – может быть, еще две недели или три?

Нужно ли ей по-прежнему стирать его рубашки, носки и джинсы? Проверять перед стиркой, не завалялось ли что-нибудь в карманах?

Нужно ли ей по-прежнему каждый вечер готовить ужин, поджидая его домой – суп, рис, салат или лапшу? Или оставить все неприготовленным в холодильнике? Чтобы все было как в те времена, когда он был холостяком?

Нужно ли ей по-прежнему мыть посуду и подметать пол?

Целует ли она его по-прежнему, когда он вечером возвращается домой?

Наливает ли по-прежнему для него горячую воду в ванну и добавляет ли в нее освежающее масло?

Ложится ли она по-прежнему рядом с ним, когда он страдает мигренью каждые два дня, а то и хуже того – каждый день?

Прикасается ли она по-прежнему своими нежными пальцами к его тощему телу? Поглаживает ли его обнаженные руки, его грудь, его живот, его ноги?

Хочет ли она по-прежнему заниматься с ним любовью?

Будет ли она плакать, когда почувствует, что ее тело жаждет быть согретым – но только не этим человеком, не тем, кто лежит рядом?

Скажет ли она, о том, что уезжает в такой-то день? В такое-то время? В такой-то момент?

Вызовет ли она такси, чтобы увезти ее вещи, не предупредив его об этом?

Будет ли она плакать, плакать навзрыд, поворачиваясь к новой жизни, к жизни, в которой ее никто не ждет и никто не разожжет для нее огонь?

Звонит телефон. Бюро путешествий в Чайна-тауне сообщает мне, что билеты готовы, я могу их забрать. Я собираю все свои деньги и кладу в карман плаща. Направляясь к выходу, прохожу мимо твоей скульптуры. Она почти завершена. Все куски тела свалены в кучу перед пластмассовой ванной.

Я выхожу из дома. Ты стоишь в саду и поливаешь растения. Стоишь неподвижно, ко мне спиной, сжимая в руках шланг. Коричневая кожа твоей куртки отвергает меня. Или избегает. Я думаю, ты не хочешь видеть, как я ухожу. Наверное, ты злишься. Вода из шланга прямой струей бьет в растения. Ты не шевелишься уже долгое время. Я жду. Смотрю вверх, на серое небо. Мне хочется сказать тебе, что сейчас зима и, может быть, сегодня не следует поливать. Но я молчу. Тихо и нерешительно подхожу к калитке. Когда я уже собираюсь ее закрыть, слышу сзади твой голос:

– Подожди, возьми это…

Оборачиваюсь и вижу, что ты срываешь несколько подснежников и с белым букетиком в руках идешь ко мне.

– Это тебе.

Я беру подснежники и смотрю на них. Такие нежные – уже вянут от тепла моей руки.

ПОСЛЕ

эпилог

epilogue (сущ.) – короткая речь или стихотворение, завершающее литературное произведение, в особенности драматическое.

День 1

Большой самолет, много кресел и пассажиров. Рейс «Эйр Чайна», на борту – хвост птицы Феникс. На этот раз он несет меня на восток. В каком направлении, интересно, сейчас дует ветер? Отправиться в Англию было непросто, но возвращаться намного труднее. Смотрю в иллюминатор и вижу в нем отражение незнакомого лица. Это совсем не та Ч., что год назад. Она уже никогда не будет смотреть на мир, как раньше. Она ранена, ранена, ранена в сердце, как соловей, истекший кровью на красной розе.

Свет включается снова. Стюардесса-китаянка улыбается мне и предлагает обед: жареная свинина с рисом и немного брокколи с густой подливкой. Когда мое тело начинает медленно переваривать рис, я наконец понимаю всем своим существом: мы действительно расстались.

Говорят, в наше время между нациями не осталось барьеров. В самом деле? Барьер между мной и тобой так высок и широк!

Когда я впервые увидела тебя, я почувствовала, что нашла свое другое «я», второе «я», которое всегда противостояло мне. И теперь я не могу забыть тебя и не могу перестать любить тебя, потому что ты – часть меня.

Впрочем, может быть, это просто бессмыслица, западно-философский нонсенс. Мы не можем быть вместе просто потому, что это наша судьба.

Через тринадцать часов самолет приземляется в Пекине. Я провожу день, гуляя по городу. Песчаный ветер из монгольской пустыни пронизывает велосипеды, качает деревья, шуршит по крышам. Неудивительно, что люди здесь сильнее и крепче. Везде пыль и суета. Горизонт заполняют скелеты строящихся небоскребов. Шоферы громко сплевывают на дорогу из открытых окошек такси. Рваные полиэтиленовые пакеты свисают с деревьев странными фруктами. Загрязнение, великое загрязнение царит в моей великой стране.

Звоню матери и говорю ей, что решила не возвращаться в наш город, а переехать в Пекин. Она в отчаянии. Иногда мне хочется ее убить. Как же ей хочется все контролировать и всем управлять, прямо как нашему государству.

– Ты что, с ума сошла? – кричит она в телефонную трубку. – Как ты будешь жить без нормальной работы?

Я пытаюсь возразить:

– Но теперь я могу немного говорить по-английски, так что, может быть, мне удастся найти такую работу, где требуется знание этого языка, или, возможно, я попытаюсь что-нибудь написать…

Она тут же прерывает меня:

– Писать на бумажках – это просто ничто по сравнению со стабильной работой на государственном рабочем месте! Ты что, думаешь, что сможешь переделать свои ноги под новые туфли? Как ты будешь жить без государственной медицинской страховки? А если я скоро умру и отец тоже умрет?

Она вечно грозится умереть на следующий же день. Когда спор доходит до этого смертельного пункта, я могу только закрыть рот и молчать.

– Ты что, думаешь, что кролики будут выбегать из леса и прыгать в твою кастрюлю? Не понимаю нынешнюю молодежь! Мы с твоим отцом работали, как лошади, а ты даже глаза еще не продрала. Что ж, сейчас самое время бросить мечтания и найти себе надежную работу и надежного мужчину. Выходи замуж и рожай ребенка, пока мы с отцом еще живы!

Я молчу и ничего не возражаю, и тогда она выпускает в меня свою последнюю стрелу:

– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты никогда не думаешь о будущем! Ты живешь только сегодняшним днем!

И она начинает рыдать.

День 100

За тот год, что меня не было в Китае, Пекин изменился так, словно прошло десять лет. Он стал совершенно неузнаваем.

Я сижу в кафе «Старбакс» в новехоньком торговом центре, огромном 22-этажном здании с английскими неоновыми буквами на крыше: «Восточный Глобус». Внутри все сияет, как будто хозяева стащили все люстры и бриллианты из «Тиффани» и «Хэрродс». На Западе есть «Найк», а наши фабрики выпускают «Ли Нин» – это имя олимпийского чемпиона. На Западе есть «Пума», а у нас – «Пома». Стиль и дизайн абсолютно одинаковы. На Западе для Мэрилин Монро создали «Шанель № 5», а мы для наших граждан делаем «Шанель № 6» с запахом жасмина. У нас здесь есть всё, и даже больше.

Вечером иду с друзьями в караоке. Я чувствую себя здесь не в своей тарелке. Это место создано для китайских мужчин, уставших от своих старых жен и ищущих новых ощущений. Молодые девушки с полуголыми грудями и в обтягивающих мини-юбках сидят в пустых залах и ждут одиноких любителей пения. Эти полутемные залы напомнили мне лондонские пабы: табачный дым, кожаные сидения, низкие столики, громкие голоса и безумный смех. Я сижу и слушаю, как мужчины поют песни: «Долгий поход», «Восток алеет» и так далее.

Я чувствую себя чужой в Китае. Всюду, куда бы я ни пошла, в чайных, в ресторанах, в народных парках, в кафе «Данкин Донат», даже на Великой Стене все говорят о покупке домов и машин, об инвестициях в производство новых товаров, о том, как воспользоваться Олимпиадой-2008, чтобы заработать – или чтобы вытащить побольше денег из иностранцев. У меня не получается участвовать в этих разговорах. Похоже, я слишком непрактична и непродуктивна.

«Но ведь ты же знаешь английский! Одно только это должно принести тебе кучу денег! В наши дни всё, что имеет отношение к Западу, приносит деньги», – постоянно говорят мне родственники и знакомые.

День 500

Кажется, твое последнее письмо было самым последним. Я получила его полтора месяца назад, и с тех пор – ничего. Не знаю, почему.

Я думаю, что скорее всего никогда больше не поеду в Англию, страну, где я стала взрослой, где из девочки превратилась в женщину, в страну, где я была ранена в сердце, где пережила самые трудные дни моей жизни и познала самое глубокое чувство, мимолетное счастье и тихую печаль. Может быть, я боюсь признаться себе, что все еще люблю тебя.

Впрочем, все эти мысли не имеют теперь особого значения. Только иногда по вечерам, когда я в одиночестве сижу в своей пекинской квартире, а за окном слышен шум какой-нибудь очередной стройки, я снова ощущаю эту боль. Да, расстояние – хорошее лекарство. Я знаю, что самое лучшее для нас – отпустить друг друга, позволить каждому жить своей жизнью, на разных планетах, орбиты которых не пересекаются.

Это последнее письмо от тебя. Последнее.

Дорогая Ч.,

Я пишу тебе из Уэльса. Наконец-то я уехал из Лондона. Мой домик стоит у подножья горы Карнигли. По-валлийски это значит «гора ангела»…

Я перевез сюда некоторые наши растения из сада и старый кухонный стол. Мне кажется, подсолнухи скучают по тебе. Они печально опустили головы, словно ученики, наказанные учителем, а их ярко-желтые лепестки стали темно-коричневыми. А вот твой маленький бамбук, похоже, очень счастлив, потому что уже месяц у нас стоит совершенно китайская погода. На прошлой неделе я посадил несколько вьющихся роз у стены дома, потому что мне показалось, что хорошо бы немного расцветить пейзаж.

Каждый день я хожу через долину к морю. Это немалый путь. Когда я смотрю на море, я думаю о том, что так и не узнал – научилась ты плавать или нет…

Твои слова пропитаны умиротворенностью и счастьем, я никогда их не забуду. Я целую тетрадный листок, на котором написано письмо, прижимаю его к лицу и пытаюсь ощутить запах той далекой долины. Я вижу тебя – ты стоишь посреди поля, за спиной у тебя возвышается громада горы, в воздухе слышно дыхание моря. Ты так замечательно все описал. Это твой самый лучший подарок.

Адрес на конверте кажется мне знакомым. Это где-то в западном Уэльсе. Да, точно – мы ездили туда вместе. Какой тогда был дождь! Огромный, бесконечный, он укрывал собой весь лес, и всю гору, и все на свете.

~

Автор выражает благодарность Ребекке Картер, Клэр Патерсон, Бет Коутс, Элисон Самуэль, Рейчел Каньони, Сюзанне Дин, Тоби Иди, Кларе Фармер, Джульет Брук и всем, кто помогал этой книге в ее пути.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора