Текст книги "По морям вокруг Земли. Детская морская энциклопедия. Часть I"

Автор книги: Святослав Сахарнов

ПО МОРЯМ ВОКРУГ ЗЕМЛИ. Детская морская энциклопедия. ЧАСТЬ I

 
Художники Э. Беньяминсон, Б. Кыштымов
Научные консультанты и рецензенты:
доктор военно-морских наук профессор контр-адмирал ДЬЯЧЕНКО Г. Д.,
доктор исторических наук профессор БЕЛОВ М. И.,
доктор биологических наук РАФФ Т. С.,
капитаны дальнего плавания ЕФИМОВ Г. Т. и СТОФФЕРТ П. П.
 

Зачем люди плавают по морям? Можно ответить просто: плавать заставляет сама жизнь. Ведь две трети Земли покрыты водой. Как иначе перебраться с материка на материк? Как перевезти груз? А еще надо ловить рыбу, охотиться на зверей.

Можно сказать так: люди плавают, чтобы стать мудрее, зорче, отважнее. Именно в море они впервые столкнулись с существами, всё в которых загадочно; плавая, увидели страны, не похожие на родину, и людей, отличных от них самих. Вступив на палубу судна, человек перестал ощущать под ногами планету. Не здесь ли он обрел решимость лететь в космос?

И, наконец, не потому ли плавают люди, что море ранит сердца? Редко тот, кто хоть раз держал в руках штурвал или парусную снасть, остается на берегу. Есть люди, которые плавают всю жизнь. Счастливы те, кому довелось обойти вокруг Земли.

ВПЕРЕДИ У НАС

1. БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ.

2. СЕВЕРНОЕ МОРЕ.

3. БАРЕНЦЕВО МОРЕ.

4. СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН

5. БЕРИНГОВО МОРЕ.

6. ОХОТСКОЕ МОРЕ.

7. ЯПОНСКОЕ МОРЕ.

8. ЖЕЛТОЕ МОРЕ.

9. ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН.

10. КАСПИЙСКОЕ МОРЕ.

11. КРАСНОЕ МОРЕ.

12. АРАВИЙСКОЕ МОРЕ.

13. КОРАЛЛОВОЕ МОРЕ.

14. ТИХИЙ ОКЕАН.

15. АНТАРКТИЧЕСКИЕ ВОДЫ.

16. КАРИБСКОЕ МОРЕ.

17. АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН.

18. СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ.

19. ЧЕРНОЕ МОРЕ.

УХОДИМ В ПЛАВАНИЕ

Первое кругосветное плавание совершил Магеллан. 20 сентября 1519 года он вышел из испанского порта Санлукар-де-Баррамеда в Атлантический океан, пересек его с севера на юго-запад и попал в Тихий океан. Пройдя центральную часть океана, Магеллан достиг юго-восточных морей Азии. Здесь отважный путешественник погиб. Его спутники на уцелевшем корабле переплыли Индийский океан, обогнули с юга Африку и вернулись в Европу. Мы тоже совершим кругосветное плавание. Можно последовать маршруту Магеллана. Но тогда мы не побываем в арктических водах, не увидим внутренних морей Европы, пройдем мимо Австралии и Антарктиды. Мы потеряем слишком много.

Сделаем так. Отправимся в путь из Ленинграда – города, в котором пишется эта книга. Пересечем Северное море, повернем в полярные широты. Пройдем Северным Ледовитым океаном, спустимся через Берингов пролив в моря Дальнего Востока. Следуя вдоль Азиатского материка, достигнем Индийского океана, побываем в Каспийском и Красном морях. Вернемся назад, войдем в воды, омывающие Австралию, пересечем Тихий океан. Затем побываем в холодных антарктических водах, в Атлантическом океане, в его морях – Карибском и Саргассовом. Отсюда через Средиземное море попадем в Черное и там закончим свое путешествие. Четыре океана и четырнадцать морей увидим мы. Мы будем листать их, как листают страницы книг, перебирать, как перебирают на штурманских столах бело-голубые морские карты. Позади нас останется весь земной шар.

Как будем плыть?
Что мы должны узнать

В Ленинграде, у гранитной стенки набережной, стоит навечно ошвартованный крейсер «Аврора». Он стоит на Неве у здания нахимовского училища. Стайки мальчишек в матросской форме по нескольку раз в день пробегают мимо бессмертного корабля. «Аврора» плавала во многих морях. О самых знаменитых кораблях мы должны узнать, совершив путешествие вокруг Земли. Мы должны понять, как устроено судно. Нельзя плавать на нем, не представляя, что за сердце бьется под стальной палубой. Мы должны узнать, как ведут капитаны свои суда, как штурманы определяют место корабля в море. Звездное небо и огни маяков должны стать понятными для нас. В книге все время будут упоминаться ветер и волны. Иначе нельзя: корабль плывет сразу и в воде, и в воздухе. Недаром говорят, что моряк – на срезе двух стихий, на грани двух сил и трудностей.

Как переговариваются между собой дельфины, как ходит по дну пешком морской петух-тригла, как спасаются от хищной касатки хитрые пингвины, – узнаем мы, побывав в разных морях.

Еще нам надо подслушать, что говорят между собой моряки в далеком плавании, как шутят и как рассказывают вечерами на полубаке или в судовом клубе забавные несухопутные истории. Океан огромен. Поэтому мы должны рассказывать о нашем путешествии очень коротко. Будем вести рассказ – море за морем. Не будем описывать каждое отплытие и приход. Не будем передавать случайные разговоры пассажиров. Не будем напоминать, что в наших каютах все время дрожат от работы корабельного винта тонкие стены, а за окошком-иллюминатором медленно движутся вода и небо. Тот, кто не может вообразить это, пусть закроет книгу. Мы торопимся: в штурманской рубке стучат часы и лоции – книги, в которых описываются все моря, – открыты на первых страницах.

Прощайте, камни

И так, мы покидаем Ленинградский порт. Минуту назад борт парохода еще касался бетонной стенки причала. Суетливые матросы снимали с чугунных тумб – кнехтов стальные петли канатов. На палубе вдоль поручней стояли пассажиры – прощались с землей. Но вот канаты упали в воду, между бортом и стенкой блеснула полоска воды. За кормой вспыхнул белый бурун работающего винта. Мы отходим от причала. Прощай, Ленинград! Прощайте, набережные и дома! На корабле есть почти все, из чего строят города: есть дерево, железо, стекло, пластмассы. На корабле нет камня. Камни – только на берегу. Прощайте, камни!

Вежливые корабли

Мы идем устьем Невы. Мимо нас проплывают причалы, заводские трубы, разноцветные коробки домов. Вытянув длинные, как у жирафов, шеи, вслед нам смотрят подъемные краны. Мы выходим в морской канал. На белесой воде толчея: катера, пароходы, яхты снуют взад-вперед, пересекают друг другу курс, уступают или требуют друг у друга дорогу, перекликаются гудками: «Ту!.. Ту!.. Моя очередь входить первым!»

Это высокий, как дом, пассажирских теплоход в семь этажей.

«Тууу-у!.. Моя!»

С ним спорит буксир. Он маленький, верткий, но позади у него на тросе пузатая тяжелая баржа.

«Тууу-у!»

Это второй буксир. Он выходит из гавани. И вдруг у входа в канал показывается маленькая белая шхуна. Она идет накренясь, парусом, как рукой, едва не касаясь воды.

И отходит в сторону теплоход. Останавливаются буксиры.

Шхуна входит в канал и, проплывая мимо каждого из них, чуть заметно кивает парусом теплоходу… буксиру… второму буксиру.

Сильный уступает дорогу слабому, паровой корабль – парусному.

Книги о морях

В штурманской рубке на полках полно книг. Все они в одинаковых переплетах, на корешке каждой слово «море».

Это лоции – книги о морях. Одни из них в чистеньких обложках, с белыми хрустящими страницами, другие – потрепанные, на каждой странице – следы торопливых, мокрых от соленой воды пальцев. Чистые лоции – книги о морях, в которых не плавал этот пароход, потрепанные – о морях, которые он избороздил вдоль и поперек.

В каждой лоции сказано о море все. И описание его, и правила, как себя ве сти. Лоции пишутся веками. Они изменяются вместе с людьми.

Вот старая лоция Балтийского моря. Она издана в 1721 году по именному повелению Петра Первого: «Книга морская зело потребная, явно показующая правдивое мореплавание в Балтийском море». Вот как описывали в ней путь через шхерный – островной – район к полуострову Ханко, в те времена – Гангуту.

«Три мили от Гангута к морю есть шхер, именуемый Сегулшхер, и, идучи с моря, оный шхер показуется с тремя холмами, и от того шхера на зюйд-вест есть подводные каменья больше мили в море, от которых надобно иметь опасение. Между Гангуде и выше-объявленного шхера лежат мелкие камни далече в море, и того ради страшно к шхерам приближаться…»

Да, не простое дело плавать между скалистыми островами, где под водой на каждом шагу – беда.

А вот как это же плавание описано через 250 лет в лоции 1963 года.

«Знак Сегельшер в виде четырехгранной пирамиды установлен на острове Сегельшер в 5,5 милях к западу – юго-западу от маяка Юссаре. Курсом 25° надо идти до тех пор, пока знак Сегельшер не придет на пеленг 60°».

Ишь как теперь пишут – коротко и спокойно. Видно, перестали быть тайной для моряков подводные камни Гангута. Плавать по такой лоции надежнее и проще.

И все-таки я люблю старые лоции. За их страницами – волнение людей, которые первыми прокладывали в морях пути. Так что же такое Балтийское море? Что пишется о нем в лоции и что говорят о нем бывалые моряки?

БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ

МОРЕ ДОБРЫХ НАЧАЛ

ЛОЦИЯ.

Балтийское море расположено в средней части Европы. Соединяется проливами с Северным морем. Наибольшая глубина 459 метров. Самые большие заливы: Ботнический, Финский и Рижский. Крупнейший порт – Ленинград. Большие порты: Таллин, Рига, Калининград (СССР), Гдыня, Гданьск (Польская Народная Республика), Стокгольм (Швеция), Хельсинки (Финляндия).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Сурова старая Балтика – ясные спокойные дни здесь наперечет. Это море – дорога ураганных ветров-циклонов. Осенью и зимой вереницами идут они с Атлантического океана на восток, сеют дожди, волочат за собой мокрые хвосты туманов.

Вода прохладна здесь даже в августе. Южные берега – это огромные белые пляжи кварцевого песка. Северные—изрезанны и скалисты. Скопления тысяч островов называют шхерами. Шхеры – это лабиринт из воды и камня.

Балтийское море мелко. В редком месте рискнет приблизиться к берегу крупное судно. Даже на самой середине моря глубина обычно меньше 100 метров. Когда после войны решили уничтожить все недостроенные фашистские корабли и стали топить их, авианосец «Граф Цеппелин» уткнулся носом в дно. Тупая срезанная корма его долго стояла в воздухе.

Вся история России связана с Балтикой. Древние славяне называли ее Варяжским морем. Отсюда брал начало путь «из варяг в греки». Долгие годы в устье Невы находилась столица русского государства.

Это здесь, на Балтике, строились первые петровские галеры, был спущен на воду крейсер «Аврора», построен первый в мире атомный ледокол. От ее причалов уходили в кругосветные плавания первые экспедиции. Отсюда отплывают исследовательские суда и флотилии рыбаков.

В городе на Неве началась Великая Октябрьская социалистическая революция.

Балтика – море ездовых дорог, море добрых начал.

КРЕЙСЕР-УТРЕННЯЯ ЗАРЯ

«Аврора» – значит утренняя заря. Сотни раз бороздил невысокую балтийскую волну крейсер с этим негромким именем.

Темной октябрьской ночью он стал первым кораблем революции. На исходе дня 24 октября 1917 года серединой Невы с моря к Николаевскому мосту двигалась шлюпка. Два человека на веслах, один – на руле. Четвертый стоя бросал за борт и тотчас же вытаскивал лот – веревку со свинцовым грузом на конце.

– Десять метров… Восемь… Семь… Плохо дело! Глубина уменьшается.

Матросы переглянулись

Но вот еще несколько гребков, и мокрая веревка ушла в воду опять по десятиметровую отметку.

– Ага, лучше!.. Одиннадцать… Двенадцать…

– Пройдет! – сказал матрос у руля.

Шлюпка повернулась и растаяла в темноте.

Спустя полтора часа на ее месте возник силуэт военного корабля. Самым малым ходом работала машина. Узкий сноп прожекторного огня щупал впереди корабля воду.

«Аврора» подходила к мосту.

Отгремела якорная цепь, от крейсера отделилось несколько шлюпок. В вечернем сумраке над ними поблескивали штыки. С глухим стуком ударились носы шлюпок о гранит набережной. Разворачиваясь в цепь, матросы двинулись к мосту. Бежала, исчезая в темных переулках, испуганная охрана.

Мост был разведен. Как поднятые руки, торчали заломленные вверх половины мостового пролета.

– Немедленно свести его!

Судовые электрики, ломая в темноте спички, чертыхаясь, лазали по будке управления, искали рубильники, моторы.

– Ток есть!

Загудели моторы. Медленно опустились разведенные части моста, сомкнулись, слились. Со стороны Васильевского острова послышался топот. На мост вступали рабочие отряды. Они шли к Зимнему дворцу, к зданию Центрального телеграфа, к Смольному.

Начиналось 25 октября. Занималась заря. Слабый неверный свет обнял половину неба. Он осветил Неву, зеленоватые пятна нефти не ней, притихшие дома.

Еще ночь – и с крейсера прогремит выстрел носового орудия, зеленые и черные валы – отряды солдат и матросов – затопят Дворцовую площадь…

Покидая Ленинград, мы не прощаемся с «Авророй». Этот корабль тоже странник. Почти весь земной шар обошел он, прежде чем прийти к Николаевскому мосту.

В далеких морях мы еще не раз будем встречать его следы.

ЛОЦИЯ.

Течения в Балтийском море слабые. Они меняют свое направление в зависимости от ветра. Два постоянных течения идут в проливах: одно на поверхности – из Балтики в Северное море, второе в глубине – из Северного моря в Балтику.

Цвет балтийской воды почти зеленый, но на мелководье от обилия бурых водорослей – коричневый.

Плавая в Балтийском море, следует соблюдать осторожность, так как в любую погоду, в любом месте моря часто встречаются суда.

ПАРОХОДЫ, КОМПАСЫ, ФЛАГИ

И верно, то и дело навстречу нам попадаются суда: лесовозы, пассажирские лайнеры, рыболовные траулеры. Торопятся, утюжат балтийские волны, везут лес, пассажиров, рыбу из далекой Атлантики. Плывут вдоль берегов, заходят в порты, отстаиваются на рейдах. Шелестят в капитанских каютах лоции, пощелкивают в рубках репиторы гирокомпасов, развеваются над мачтами судов флаги. Без лоции в море нельзя, без компаса нельзя, без флага – тоже.

ФЛАГИ НАД МОРЕМ

Для моряка каждый корабль – это кусочек родной земли, который оторвался от берега и поплыл по волнам. На нем сохраняют язык, уклад жизни, законы родной страны. Над каждым кораблем – государственный флаг.

О флагах можно рассказывать без конца. Каждая полоска на флаге, каждый рисунок имеют свою историю, свой смысл.

Вот навстречу нам вышел из-за острова финский пароход. На его мачте белый флаг с голубым крестом. Финляндия – северная страна, страна тысячи озер. Белый цвет ее флага – цвет снега, голубой – цвет озерной воды.

За ним идет датчанин. На его мачте тоже флаг с крестом. Только флаг красный, а крест белый. Легенды говорят, что белый крест на алом закатном небе увидели когда-то датские воины перед битвой. Битву они выиграли, а крест и кусочек неба сохранили на своем знамени.

Датский флаг развевается над морями уже сотни лет. А вот идет навстречу корабль под новеньким флагом. На нем красная, желтая, зеленая полосы и черная пятиконечная звезда. Это судно приплыло из Африки. Его послало молодое государство Гана. Оно совсем недавно завоевало себе свободу. Красный цвет его флага – слава борцов, желтый – богатства недр, зеленый – листья тропического леса. Черная звезда – черный народ Ганы.

Над палубой нашего судна – флаг Советской страны. Он алый – цвета крови, пролитой за свободу. На нем – пятиконечная звезда, серп и молот. Пять лучей у звезды – пять частей света, союз серпа и молота – союз рабочих и крестьян.

Плывут корабли под разными флагами, встречаясь – уважительно приспускают их.

Это не корабли, это сами страны желают друг другу счастливого плавания.

Большинство морских судов плавает под государственными флагами, но в некоторых странах учреждены еще торговый и военно-морской флаги. Если здесь над названием страны нарисованы два флага, то первый – государственный, второй – торговый.

^{Флаги даны по состоянию на 1 ноября 1971 года.}

Стоит судно на якоре или у стенки – флаг на корме; дало ход – вахтенный матрос тут же перенес его на мачту.

Наши суда поднимают флаг в 8 часов утра, а спускают с заходом солнца. Впрочем, бывает, что флаг поднимают и в другое время, когда корабли встречаются или когда корабль входит в порт. Флаг на мачте – всем ясно: идет советский корабль.

КОРАБЛИ – СОЛЕНЫЕ КУРТКИ

Флаги развеваются над судами. А суда – разные. Есть среди них белоснежные щеголи – пассажирские лайнеры; подтянутые чистюли – военные; неторопливые, заставленные дорогими приборами суда-исследователи.

А есть просто работяги, труженики. Эти не так чисты, не так подтянуты, нет на них особо ценных приборов. У матросов, которые плавают на них, натруженные руки, на куртках матросов—соль.

СПАСАТЕЛЬНОЕ СУДНО.

Неделями стоит оно в ожидании сигнала, ни один матрос не уходит на берег. Но вот тревога: где-то гибнет корабль! И спешит в море, в ночь, в непогоду морская «скорая помощь».

ЛЕСОВОЗ.

У лесовоза на палубе желтые пирамиды досок. Он везет дома и мебель. Запах сосновой смолы тянется за его кормой.

БУКСИРНЫЙ ПАРОХОД.

Сколько раз втолковывали – буксиром называется не сам пароход, а толстый канат, на котором выводят из узкой гавани в море большие суда. И все равно про буксирный пароход говорят просто – буксир. Слово короткое, деловое, крепкое.

САМОХОДНЫЙ ПЛАВУЧИЙ КРАН.

Конечно, это не корабль. Но, как у настоящего корабля, у него есть и винт и руль. Это грузчик и силач: 100, 200, а то и больше тонн – для него не тяжесть.

РУДОВОЗ.

Из страны в страну везет он тысячи тонн бурой железной руды. А спроси: «Что везете?» – «Рельсы везем, корабли и гвозди, трамваи и бритвы», – ответит команда.

ПОЖАРНОЕ СУДНО.

Целый водопад хлынет на горящий корабль, когда этот пожарник включит свои насосы. Вода под боком – только успевай качать!

ЗЕМЛЕЧЕРПАЛКА-МОРСКОЙ ЗЕМЛЕКОП.

Десятками ковшей черпает она грунт со дна, переваливает его на баржу-грязнуху, очищает путь другим судам – чистюлям и аккуратистам.

ЛОЦМАНСКИЙ КАТЕР.

Хитер бывает вход в незнакомый порт: слева камень, справа мель. Днем и ночью встречает гостей у входа этот катерок. С катера на судно поднимается моряк – он поведет вас в порт. Вот почему зачастую он в летах – немногословный морской лоцман.

КОМПАС

Когда одного капитана спросили: «Что такое корабль?», он ответил: «Это компас, под который, чтобы он мог плавать, подвели большую стальную коробку!»

Этим он хотел сказать, что компас на корабле – самый главный прибор, что без компаса корабль не корабль.

Действительно, как плавали до изобретения этого прибора?

Вот из порта вышел корабль. Осторожно перебирая веслами, он пускается плыть вдоль берега, робко крадется от мыса к мысу, входит в каждый залив, плывет, цепляясь за землю.

Разве это плавание!

Сейчас корабли плавают напрямик. Что ни курс на карте, то линия, проведенная по линейке.

Загляните в рулевую рубку. Перед рулевым на тумбе компас. В рубке – тишина. Компас – это спокойствие и уверенность корабля.

– А что, разве компас на судне один?

– Нет, их несколько.

– И все одинаковые?

– Нет. Компасы бывают магнитные и гироскопические.

– А их не спутаешь?

– Тоже нет. У магнитного компаса под картушкой прикреплены магнитные стрелки. Они все время смотрят кончиками на север. Картушка плавает в жидкости и вместе со стрелками все время поворачивается северной меткой на север.

Гирокомпас устроен сложнее.

Вместо магнитных стрелок в нем работает волчок-гироскоп. Он тоже все время смотрит концом своей оси на север. Куда бы ни повернулся корабль, волчок удержит картушку в одном и том же положении. Вот почему она все время дрожит и щелкает – удерживается на месте. Понятно?

– Немножко.

– Гирокомпас спрятан в глубине судна. А у рулевого, штурмана, капитана стоят повторители – репитеры. Они повторяют за гирокомпасом: «Ваш курс столько-то градусов. Так держать!»

ЛОЦИЯ.

В Балтийское море впадает много рек. Поэтому вода в нем слабосоленая. Приливы почти незаметны. Северная и средняя части моря зимой замерзают.

ПРОМИЛЛЕ

Еще до того, как стать моряком, я встречал в книгах слово «промилле». А что это такое – не знал.

Помог случай.

Разговорились мы как-то в Кронштадте с одним парнем о рыбалке. Парня звали Гришей.

– Эх, – говорит, – и щуку я вчера в море за маяком вытащил. С костыль!

Гриша – парень серьезный: войну на эсминце плавал, ранен в ногу, кончает институт – шутить не любит. И вдруг – щука в море!

Известное дело: щука – рыба пресноводная, в море не живет. Про это даже сказки сложены. А тут – с костыль!

– Врешь ты! – говорю. – Откуда в море щука? Ты ее, брат, в реке или во сне видел. Спорим?

– Спорим!

Пошли мы на другой день на шлюпочке за маяк.

Раскинули перемет. Часа полтора подождали – тянем.

Дергает.

Вытащили – щука! Здоровенная, зубы, как гвозди. Если щелкнет – полруки прочь!

Что за притча! За бортом – море, в шлюпке – щука.

– Уф! – даже в жар меня бросило.

Перегнулся через борт, черпнул ладонью воду – и к губам.

А вода-то пресная!

И как я не сообразил: в Финский залив Нева течет, столько речек, кругом болота, озера… Эх, голова!

– Соли-то совсем нет! – показываю Грише на воду.

– Две, три промилле! – отвечает.

Тут он мне и рассказал: промилле, оказывается, мера солености: одна часть соли на тысячу частей воды. Две промилле – это на ведро чайная ложка. Какая уж тут соленость!

Выходит, щуки в море живут?

Живут, если им промилле разрешают.

Ходят по палубе матросы, стоят вахту, дежурят у механизмов, возятся около судовых шлюпок, перебрасываются короткими непонятными словами.

Подойдем послушаем.

Вот один моряк рассказывает другому:

– Шли мы правый бейдевинд, смотрим, что-то она не то…

– Уваливаться начала?

– Приводиться. А справа и слева – банки.

– Так вы что – срубили мачту?

– Нет. Заело.

О чем это они? Топором рубили мачту, кто-то кого-то заел – страшная история!

Страшная? Нет, ничего особенного: просто один моряк рассказывает другому, как они плавали на шлюпке, попали между двумя мелями, решили на время убрать мачту, мачта застряла…

А рассказывает это он на своем, морском языке.

Есть такой язык. Пол на судне называется «палуба», комната – «каюта», постель – «койка», стена – «переборка». Моряк не скажет «застряло», но «заело», «запирать» у него – «задраивать», «плыть» – «идти».

Многие морские выражения для непривычного уха смешны: «срубить мачту», «выкинуть флаг», «отдать якорь»… Никому матрос свой якорь отдавать не собирается, мачту портить не будет, флаг за борт не выкинет.

Все на судне по-своему. Придешь на судно – всему учись сначала.

Так было и со мной. И первое слово, с которым пришлось столкнуться, было «абгалдырь».

Абгалдырь

О боцманах в училище мы наслышались много: боцман – хозяин палубы, бог чистоты и порядка. Боцманы – лихой народ и моряки отличные, но ругаются – страх! Не попадись ему на язык.

И вот по палубе учебного корабля меня ведет боцман. Знакомит – что, где.

Сначала подвел к железному крюку, лежавшему около якорной цепи, и сказал:

– Абгалдырь!

«Нехорошо! – подумал я. – Такой пожилой – и ругается. Нет, чтобы объяснить по-человечески».

Потом боцман остановился около мачты, посмотрел куда-то вверх и произнес:

– Фордун!

«Совсем распоясался! – решил я. – Если он вздумает еще раз ругнуться, пойду к капитану!»

Тут боцман отскочил в сторону да как закричит:

– Полундра!

«Ах так! – подумал я. – Иду немедленно…» Но тут меня хлоп по голове веревка!

Отскочил я, задрал голову. Вижу – на мачте матрос. Это он веревку уронил.

– Что же ты? – говорит боцман. – Кричал я тебе: «Берегись», а ты…

– Ничего вы мне не кричали.

– А «полундра» кто сказал? Голова еловая!

Так вот оно что! Оказалось, «полундра» значит «берегись», «фордун»—веревка, которая идет от мачты к борту, «абгалдырь» – крюк, которым таскают по палубе якорную цепь. И еще оказалось, что боцманы ругаются редко – только когда у них ученики бестолковые.