Текст книги "Журнал «Если», 2008 № 01"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Далия Трускиновская,Аркадий Шушпанов,Кори Доктороу,Алексей Молокин,Аластер Рейнольдс,Мэри Розенблюм,Николай Калиниченко,Тимофей Озеров,Вадим Нестеров,Тед Косматка
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Алистер Рейнолдс
Инспектор в тигровой шкуре

Интересы расследования и раньше забрасывали Адама Фернандо далеко от дома, но ни одно предыдущее путешествие не казалось ему столь рискованно дальним и целиком зависящим от милости приборов, передававших его копии от одной браны к другой, постепенно коверкая исходный образ, словно при игре в «испорченный телефон». Специалисты Службы контроля, разумеется, уверяли, что процедура абсолютно надежна и ни одна часть его существа при копировании утеряна не будет. Но ведь он должен был верить на слово – а разве они могли позволить себе сказать что-то другое?… В памяти, как всегда после копирования, зияли туманные дыры. Например, он так и не сумел вспомнить (и в этом заключалась щекотливость ситуации), почему для конечного физического воплощения избрал обличье гигантской кошки.

Воссозданный заново Фернандо очнулся в наполовину открытом металлическом яйце, все еще скользком изнутри от остатков биохимической массы. Он ощупал лапами узорчатую, немного свалявшуюся шерсть, а затем попробовал выпустить когти. Получилось замечательно, без всяких усилий. Видимо, какой-то участок мозга приспособили для управления этой частью тела, так что действие происходило практически рефлекторно.

Выбравшись из яйца, он огляделся. Восприятие цвета и перспективы оказалось обычным, человеческим, и это обнадеживало. Восстановительная камера представляла собой серое металлическое помещение со стандартной гравитацией, единственным украшением которого служили многочисленные приборы и инструменты. Никто его не встречал, температура воздуха была чуть ниже нормы. Видимо, хозяйка здешних мест разрешила его воплощение исключительно по настоянию Службы контроля, и, похоже, это единственная уступка, на которую она готова была пойти. Что могло означать две вещи: либо доктор Меранда Остроу собиралась препятствовать расследованию (насколько это возможно без явного нарушения закона), либо она была блаженно невинна и не считала нужным лебезить перед инспектором – даже если речь шла об обычной вежливости.

Он еще раз опробовал когти: они по-прежнему работали. Где-то сзади смутно ощущался лениво помахивающий хвост. Он собрался втянуть «лезвия», как вдруг в пастельно-серой стене раздвинулись двери, и в комнату стремительно ворвался парящий в воздухе робот – скопление тусклых вертящихся металлических шаров, похожих на неисправную модель Солнечной системы в каком-то безумном планетарии. От такого внезапного вторжения шерсть у Фернандо встала дыбом. Впрочем, вряд ли хозяйка стала бы возиться с оживлением гостя лишь для того, чтобы тут же умертвить его с помощью робота.

– Инспектор Адам Фернандо, Служба контроля, – представился он. Предъявлять документы не требовалось: вся необходимая информация была встроена в реквизиты импульса гравитона, которым был передан его восстановительный профиль.

– Естественно. Кто же еще? – не слишком любезно отозвался шар покрупнее. – Надеемся, процесс оживления вам понравился.

Фернандо, теребивший лапой отсыревшую шерсть, с трудом сдерживал дрожь.

– Да, кажется, все в порядке. Может, перейдем куда-нибудь, где потеплее?

Несмотря на изменения в строении гортани, голос звучал вполне нормально: разве что чуть выше обычного и с еле уловимыми отзвуками звериного рыка в гласных.

– Разумеется. Доктор Остроу ждет вас.

– Странно, что она не встретила меня.

– Доктор Остроу – очень занятой человек, инспектор. И сейчас – еще больше, чем когда-либо. Вам, как представителю Службы контроля, это должно быть понятно.

Фернандо хотел было сказать что-то насчет простой вежливости, но удержался: если даже доктор Остроу не слушает сейчас их разговор, никто не поручится, что робот не передаст хозяйке его содержание.

– Ну что ж, идемте. Насколько я понимаю, раз меня оживили, значит, доктор Остроу все же смогла выкроить для меня минутку?

– Конечно, – презрительно ответствовала машина. – До ее лаборатории довольно далеко, я отвезу вас. Или вы предпочтете добираться самостоятельно?

Фернандо знал, что делать. Он расставил лапы, позволив стайке летучих шаров распределиться вокруг его туловища для поддержки. Одни шарики подоткнулись под мышки, под черные подушечки лап, а другие мягко подхватили грудь и хребет, удерживая равновесие. Самый большой шар, который не был задействован в поддержке, полетел чуть впереди, создавая что-то вроде аэродинамического воздушного кармана. Через открытую дверь они вылетели в длинный извилистый коридор, с каждой секундой набирая скорость. Вскоре они уже мчались чудовищно быстро, лихо закладывая крутые виражи и проносясь сквозь двери, которые только успевали открываться и закрываться. Помня о хвосте, Фернандо поспешил его поджать – от греха подальше.

– Долго еще? – поинтересовался он.

– Около пяти минут. Осталось еще немного продвинуться в глубь инклюзии.

Фернандо вспомнил полученные инструкции.

– То, что мы сейчас видим… все это дело рук человека? Часть станции «Пегас», верно? Мы ведь еще не видели никаких сооружений КР-Л?

– И не увидите, – отрезал робот. – Как вам прекрасно известно, исследование механизмов KP-Л находится в ведении Службы эксплуатации. Функции же Службы контроля ограничиваются второстепенными вопросами безопасности, связанными с этими исследованиями.

Фернандо ощетинился:

– И поскольку…

– Повторяю, инспектор: второстепеннымивопросами. Доктор Остроу прекрасно осведомлена об условиях вашего здесь пребывания, и в них не входит экскурсия по творениям цивилизации КР-Л.

– А если хорошенько попросить?

– Просите. От этого ничего не изменится.

Пока они молча мчались дальше (Фернандо решил, что так будет лучше), он обдумывал всё, что знал об инклюзиях и их значении для Метаправительства.

Сотни тысяч лет назад человечество разработало способ колонизации соседних бран: протискивая биологические данные сквозь гиперпространственную дыру в смежную реальность, а затем выращивая по этим образцам живые организмы. Сейчас Метаправительство объединяло тридцать тысяч плотно прилегающих друг к другу миров. Однако до сих пор человечеству лишь однажды удалось обнаружить следы иного разума – исчезнувшей цивилизации КР-Л.

Дальнейшая экспансия оказалась бесперспективной. От мира к миру физические условия понемногу менялись, ограничивая возможности колонизации. За пределами пятнадцати тысяч реальностей в обоих направлениях люди могли существовать исключительно в пузырях закупоренного пространства-времени, где местная физика видоизменялась, имитируя условия домашней браны. Содержать эти инклюзии было тем накладнее, чем экзотичнее становились условия. Станция «Пегас», пяти километров в поперечнике, была самой маленькой из существующих инклюзий, и тем не менее для ее поддержания требовались гигантские мощности. Впрочем, Метаправительство с готовностью взяло на себя эти расходы, поскольку рассчитывало извлечь из работы доктора Остроу немалую выгоду.

Исследования культуры KP-Л проходили под кодом «Совершенно секретно»: само существование этой цивилизации официально опровергалось Метаправительством. По всем расчетам, доктор Остроу вот-вот должна была совершить сенсационное открытие.

И все же утечка информации произошла. Кто-то из имевших отношение к программе (возможно, даже сама Остроу) проболтался. Служба контроля послала Фернандо, чтобы найти и перекрыть этот канал. Даже если для этого потребуется прикрыть лавочку доктора Остроу… У него есть такие полномочия. Другое дело, как на это посмотрит она сама.

Мелькание коридоров и дверей резко замедлилось, а через секунду Фернандо уже стоял на четырех лапах, слегка пошатываясь, и пытался восстановить равновесие. Помещение, где он теперь очутился, было гораздо просторнее, да и обстановка казалась приятнее. Роскошный белый ковер на полу, удобная мебель, интерьер в спокойных тонах, несколько симпатичных и стильных безделушек. Отделанные искусственным камнем стены перемежались венецианскими окнами, выходившими в неправдоподобно красивый сад с петляющими тропками, каменистыми прудиками и всевозможной привозной растительностью, расположившейся под небом умиротворяющего зеленого цвета. Довольно сносная имитация какого-то популярного курортного местечка.

Меранда Остроу в серебристом платье расположилась на длинном черном диване. Перед ней на кофейном столике в форме круга были разложены игральные карты. Положив карту, она жестом пригласила Фернандо подойти ближе.

– Добро пожаловать на станцию «Пегас», инспектор, – сказала она. – Простите, что не смогла встретить вас, но я была очень занята.

Фернандо уселся в кресло и глянул на нее через стол.

– Да, я вижу.

– Это всего лишь пасьянс «Часы», инспектор, чтобы чем-то занять себя, пока я вас дожидаюсь. Не думайте, что это обычное мое времяпрепровождение.

Он решил немного смягчить тон:

– Ваш слуга говорил мне, что вы всецело поглощены работой.

– Такая уж у него роль. Должна вам признаться: в первый раз мы немного подпортили ваше оживление, и у меня просто не было времени снова дожидаться результатов.

– Вы хотите сказать…

– Я как следует не проверила реквизиты, и когда полез весь этот мех… – Она неопределенно взмахнула рукой. – Я решила, что произошла какая-то ошибка и отменила восстановление, прежде чем вы стали самим собой… в юридическом смысле.

Эта новость не порадовала Фернандо. Впрочем, случаи прерванного оживления бывали не раз, и Меранда Остроу действовала вполне законно.

– Надеюсь, вы уничтожили мои останки.

– Вовсе нет! Я нашла им отличное применение. – Она похлопала ладонью по полосатому рыжему ковру, раскинутому на диване. – Вы ведь ничего не имеете против? Симпатичный узорчик.

– Всегда к вашим услугам, – сказал Фернандо, стараясь не показать, что задет за живое. – Когда я отправлюсь восвояси, вам достанется еще одна шкура.

Взглянув куда-то за его плечо, Меранда щелкнула пальцами и обратилась к роботу:

– Можешь идти, Халиф.

Шары суетливо задвигались.

– Как прикажете, доктор Остроу.

Когда послышался легкий свист закрывающейся двери, Фернандо осторожно, чтобы не задеть карты, облокотился о столик и приблизил свою огромную усатую морду к лицу женщины. Остроу была привлекательна, несмотря на всю свою надменность. Он спросил себя, чует ли она звериное зловоние из его пасти.

– Думаю, это не займет много времени, – сказал он. – Я заинтересован в скорейшем расследовании не меньше вашего: в Службе хотят, чтобы вся эта неразбериха закончилась как можно раньше.

– Не сомневаюсь. К сожалению, я не понимаю, что вы расследуете. – Она взяла карту из одной части пасьянса, долго разглядывала ее, поджав губы, после чего положила поверх другой. – А потому не уверена, что могу вам помочь.

– Вам ведь сообщили, что произошло нарушение режима секретности?

– Да, сообщили, но я считаю, что это предположение абсурдно. Разве что преступница я сама. – Она подняла на него свои холодные, вежливые глаза. – Ведь вы так считаете, инспектор? Что я «сливаю» информацию в центральную брану, рискуя судьбой собственного проекта?

– Я знаю лишь то, что кто-то этим занимается.

– А может, кто-то из Службы контроля? Или эксплуатации? Об этом вы не думали?

– Мы проверим все версии. Но с чего-то ведь нужно начинать? Ваша станция годится для этого не хуже других.

– В таком случае вы зря теряете время. Возвращайтесь обратно и стучитесь в другие двери. А у меня полно работы.

– Почему вы так уверены, что утечка не отсюда?

– Потому что, во-первых, я отказываюсь признавать, что она вообще существует. Что у вас есть? Одни только статистические схемы и совпадения, выкопанные Службой контроля, которой, видимо, больше нечем заняться. Во-вторых, своим проектом я занимаюсь самостоятельно. Здесь просто нет кого-то еще, кто мог бы служить источником для этой несуществующей утечки.

– А как насчет вашего мужа?

Она чуть заметно улыбнулась и вытянула руку над кофейным столиком ладонью вниз. Над столешницей появилась фигурка, вроде небольшой статуэтки – степенный, похожий на священника мужчина в черном. Он сделал движение рукой – словно нарисовал в воздухе невидимый мяч, что-то едва слышно произнес (Фернандо разобрал только слово «триста») и снова исчез. На столе остался лишь разложенный пасьянс.

Остроу выбрала новую карту, опять внимательно на нее поглядела и вернула на место.

– Мой муж умер несколько лет назад, инспектор. В тот день мы с Эдвардо работали среди механизмов KP-Л под защитой ответвления инклюзии. Муж специализировался на акаузальной механике… – На мгновение проблеск чего-то человеческого нарушил спокойствие ее лица. – Произошел какой-то сбой, ответвление разрушилось. Эдвардо остался по другую сторону разлома. Я видела, как он провалился в пространство-время KP-Л. И видела, что оно с ним сделало.

– Простите, – пробормотал Фернандо, проклиная себя за то, что как следует не изучил биографическую информацию.

– С тех пор я занимаюсь этим делом в одиночку, мне помогают только машины. Особенно Халиф, я очень ценю его как товарища. Если хотите, можно устроить допрос машинам. Только это ничего не даст.

– И тем не менее утечка информации вполне реальна.

– Об этом можно поспорить.

– Иначе меня бы здесь не было.

– Случается и ложная тревога. Учитывая то количество данных о метачеловечестве, которое обрабатывает Служба контроля… Это ведь колоссальный объем информации, распределенный по тридцати тысячам слоев реальности! Да при таком объеме рано или поздно любаясхема проявится практически наверняка.

– Так и есть, – согласился Фернандо, поглаживая шерсть на подбородке. – Потому-то наша Служба особое внимание придает контексту и кластеризации. Учитываются не только точные совпадения с ключевыми словами, но и подозрительное сходство – как бы опечатки, призванные сбить нас со следа. Например, Миранда вместо Меранда, Оустро вместо Остроу и так далее.

– И вы обнаружили такие кластеры?

– По нашим последним подсчетам – почти дюжину. Некто, близко знакомый с проектом, разглашает секретные сведения, и мы не можем оставить это без внимания.

Что-то в его словах показалось ей забавным.

– Выходит, у Метаправительства все же есть враги?

– Не секрет, что в верхних бранах существуют некоторые политические трудности. Поговаривают даже о расколе. В Службе эксплуатации надеются, что технологии KP-Л могут предоставить Метаправительству инструменты, необходимые для удержания миров – на тот случай, если сепаратисты попытаются усилить свои позиции.

Остроу усмехнулась:

– Инструмент политической борьбы…

– Один из инструментов. И, разумеется, осложнений не избежать, если в жаждущих отделения бранах узнают о KP-Л и о том, что мы намереваемся сделать. Вот почему все это следует держать в секрете.

– Но эти кластеры… – Остроу откинулась на спинку дивана, бесстрастно разглядывая Фернандо. – Перед вашим прибытием мне продемонстрировали… якобы улики. Какие-то документы, и, если честно, они меня не убедили.

– Неужели?

– Если некий шпион пытается донести свое послание до других бран, к чему такая загадочность? Почему не выйти и не сказать это прямо, вместо того чтобы выдумывать головоломки? Исковерканные названия, перепутанные имена, контекст, измененный до полной неузнаваемости… Некоторые из этих ключевых слов выглядят так, словно их надергали из какой-то пьесы!

– Все, что я могу вам ответить: Служба контроля сочла эти улики достаточно вескими, чтобы предпринять немедленные действия. Происхождение этих документов изучается.

Остроу сощурила свои каменно-серые глаза.

– Происхождение?

– Я уже говорил, документы поддельные: они лишь сделаны так, чтобы казаться исторически достоверными, словно они всегда присутствовали в нашей базе данных.

– Что еще более абсурдно, чем эта ваша утечка информации.

Он улыбнулся:

– Я рад, что мы согласились хоть в чем-то.

– Надо же с чего-то начинать.

Он побарабанил когтями по кофейному столику.

– Я понимаю ваш скепсис, доктор. Но дело в том, что я не могу вернуться, пока не получу ответов на эти вопросы. Если Службу результаты моей работы не удовлетворят (то есть если причина утечки не будет обнаружена), им останется только прекратить работу станции или, по крайней мере, заменить существующую организацию на нечто более подконтрольное правительству. Так что на самом деле сотрудничать со мной и помогать мне искать решение – в ваших интересах.

– Ясно, – холодно сказала она.

– Я бы хотел взглянуть на вашу работу. Имею в виду не только станцию, но и сами создания цивилизации КР-Л.

– Исключено. Разве Халиф не дал вам понять, где кончается ваша юрисдикция, инспектор?

– Это не вопрос юрисдикции. Убедите меня, что вам нечего скрывать, и я направлю свою докладную в другое место.

Она опустила глаза, поглаживая полосато-рыжий коврик, сделанный из его шкуры.

– Это вам ничего не даст, инспектор. Лишние хлопоты.

– Я отредактирую память перед отправкой. Как вам такое предложение?

Она поднялась с дивана, так и не закончив пасьянс.

– Что ж, сами напросились. Только если у вас потом начнет заплетаться язык, пеняйте на себя.

Вслед за доктором Остроу Фернандо из гостиной проследовал в более аскетичную половину станции. Подол серебристого платья хозяйки волочился по стального цвета полу. То и дело мимо проносились спешившие по каким-то поручениям роботы, но в целом станция была пустынна. Фернандо знал, что Служба эксплуатации несколько раз предлагала прислать сюда помощников, однако доктор Остроу неизменно отклоняла эти предложения. В конце концов, работала она эффективно, поставляя специалистам Метаправительства непрерывный поток сенсационных открытий. Согласно досье, Остроу не доверяла людям, которые, зная принцип передвижения по бранам, по своей воле шли на такую дальнюю пересылку. Неудивительно, что и к нему она отнеслась с подозрением: ведь он явился на станцию добровольно, зная, что домой вернется лишь в виде воспоминания.

Через какое-то время они подошли к зиявшему в стене овальному проему. За ним виднелась двухместная гондола, готовая ринуться в туннель.

– Инспектор, вы уверены?

– Абсолютно.

Доктор Остроу пожала плечами, давая понять, что снимает с себя всякую ответственность, после чего указала на сиденье. Сама заняла другое кресло и развернула Фернандо под нужным углом к направлению движения, взялась за рычаг управления, и гондола рванулась с места. Стены туннеля замелькали мимо, размытые от скорости.

– Скоро мы выберемся из основного купола, – сообщила Остроу.

– И попадем в пространство-время КР-Л?

– Только если механизмы поддержки выйдут из строя. Сам купол инклюзии более или менее сферической формы – насколько это слово вообще применимо к объекту одного пространства-времени, вторгающемуся в другое. Но от него к интересующим нас участкам окружающей структуры КР-Л отходят каналы и петли. Поддерживать их гораздо сложнее, чем основной купол… Впрочем, вы наверняка в курсе, насколько это тяжело и дорого.

Фернандо почувствовал, как шерсть у него на загривке встает дыбом. Гондола теперь мчалась с такой бешеной скоростью, что не было сомнений: основной купол остался позади. Воображению Фернандо представилась узкая, хрупкая трубочка пространства-времени, выступающая из купола, и в этой трубочке он сам – крошечная движущаяся песчинка…

– Ваш муж погиб здесь?

– Нет, в другом ответвлении. После этого мы отрегулировали механизмы поддержки, так что ничего подобного повториться не должно. – В ее голосе вдруг появились игривые нотки. – А что? Неужто вы нервничаете?

– Вовсе нет. Просто хотел узнать, где произошел несчастный случай.

– В месте, подобном этому. Он никогда не любил путешествия и предпочитал оставаться в пределах основного купола.

Фернандо вспомнилась фигурка, изображавшая мужа Остроу: руки, очерчивающие невидимый шар, словно в пантомиме… Что-то в этом жесте не давало ему покоя.

– А то, над чем работал ваш муж… Он изучал теоретическую возможность коммуникации сквозь время, используя идеи КР-Л?

– К сожалению, исследование оказалось бесперспективным. Цивилизация КР-Л никогда ничем подобным не занималась. Впрочем, в Метаправительстве были рады даже тем ничтожным результатам, которые он получил.

– Должно быть, он верил, что в этом действительно что-то есть.

– Мой муж был мечтателем, – сказала Остроу. – Его единственный недостаток – неспособность отличить практическую возможность от нелепой фантазии.

– Понятно.

– Не хочу показаться вам толстокожей. Разумеется, я его любила. Но он не смог полюбить КР-Л так, как я. Для него эти поездки всегда были в тягость.

Фернандо взглянул ей в глаза, пытаясь уловить хоть проблеск чувства.

– А после этого случая вы сами не испугались?

– Лишь на наносекунду. Пока не осознала, насколько важна эта работа. И насколько важен успех – ради блага человечества. – Она наклонилась вперед и указала в глубь туннеля. – Вот. Мы приближаемся к точке раздела. Это там, где оболочка туннеля становится прозрачной. Достигающие ваших глаз фотоны будут происходить от фотонов-аналогов в пространстве-времени КР-Л. Вы увидите их сооружения, их грандиозные машины… И будете поражены масштабами. Сама геометрия этих артефактов волнует до глубины души. Если картина вас смутит, просто закройте глаза. – Ее рука по-прежнему твердо сжимала рычаг управления. – Я уже привыкла, но ведь я лицезрею эти чудеса ежедневно.

– Хотел у вас спросить, – сказал Фернандо, – когда вы говорите об этих созданиях, то иногда произносите их название как аббревиатуру. А иногда…

– Да, крэллы, – небрежно отозвалась она. – Это сокращение, инспектор, только и всего. Задолго до того, как мы узнали, что эта реальность когда-то была обитаема, брану назвали КР-Л. «К» и «R» – это константы Больцмана и Ридберга, из ядерной физики. В пространстве-времени КР-Л эти цифры отличаются от их значений в центральной бране. «L» – это и есть параметр, который означает степень отличия.

– Значит, «крэллы» – словечко вашего собственного изобретения?

– Пусть так… Ну и что? Это слово появлялось в ваших загадочных кластерах?

– Вроде того.

Гондола ворвалась в прозрачную часть трубы. Определить, с какой скоростью они двигались теперь, было невозможно. Насколько понимал Фернандо, между ними и границей купола существовало нечто вроде стеклянной оболочки, и где-то там, за ней (физическую природу этого явления он представлял довольно смутно), состояние пространства-времени приобретало чуждые свойства, несовместимые с биохимией человека. И тем не менее это пространство-время было пригодно для жизни – для тех существ, которые там родились. Обитатели КР-Л даже развились в сверхцивилизацию, и хотя теперь они исчезли, их колоссальные машины остались.

Теперь он их увидел: громадные и подавляющие, как и предупреждала доктор Остроу. Пластинчатые грани и закругленные углы, колючие ребра выступов и решетки охладителей, дуги шаров и мерцающие выпускные сопла… От этих грандиозных сооружений исходило сиреневатое свечение, казалось, переходящее в ультрафиолет. Они простирались во всех направлениях – кажется, даже в большем количестве направлений, чем это предписывалось привычными законами перспективы. Фернандо почувствовал первые спазмы тошноты.

– Чтобы получить представление о масштабе, например, вот этого сооружения… – произнесла Остроу, привлекая его ускользающее внимание к одной из умопомрачительных фигур, – если перенести его в наше пространство-время и выстроить из атомов железа… оно окажется больше, чем газовый гигант типа Юпитера. А ведь это всего лишь теплораспределительный элемент, предохранительный клапан на другом, гораздо более крупном механизме. Вон та машина вдалеке – почти в трех световых часах от нас – тоже всего лишь одна из составляющих огромного целого.

Фернандо изо всех сил старался держать глаза открытыми.

– И далеко ли простираются эти механизмы?

– Так далеко, насколько хватает возможностей наших измерительных инструментов: сотни световых часов во всех направлениях. А может, и больше. Купол станции проникает в комплекс механизмов КР-Л, который по размерам превосходит всю нашу Солнечную систему. Мы не имеем понятия о том, где кончаются эти машины. Они могут простираться вокруг на недели, на месяцы светового времени. Быть может, они даже больше Галактики!

– А их назначение? – поинтересовался Фернандо и, заметив ее замешательство, добавил: – У меня есть необходимый допуск, доктор. Можете говорить спокойно.

– Тотальный контроль, – сказала она. – Абсолютное господство над веществом и энергией, причем не только в данной бране, но и во всех вариантах реальностей. С его помощью КР-Л были способны мгновенно влиять на происходящее в любом из миров. По сравнению с подобными механизмами наше гравитонно-импульсное оборудование, посредством которого вы сюда прибыли, выглядит как корявые поделки тупого дикаря.

Фернандо помолчал. Гондола тем временем продолжала мчаться сквозь головокружительный пейзаж.

– Но ведь КР-Л обитали только в одной бране, – заметил инспектор. – Зачем им понадобились механизмы, способные влиять на события в других реальностях?

– Ответить на этот вопрос могли бы только они сами, – сказала Остроу. – Но лично мне думается, что все это было построено, когда их существование в этом мире оказалось под угрозой.

– Что же могло угрожать такой культуре, кроме собственного чудовищного самомнения?

– Видимо, другая культура, сравнимая по уровню развития. Должно быть, их ученые открыли существование такой цивилизации – в каком-то отдаленном мире, в сотнях тысяч или даже миллионах реальностей отсюда, – которую КР-Л сочли враждебной. Тогда они создали эти грандиозные механизмы, чтобы уничтожить угрозу в зародыше, раньше, чем та просочится к ним сквозь множество реальностей.

– Значит, геноцид?

– Не обязательно. Разве кастрировать кота – преступление?

– Смотря какого кота.

– На мой взгляд, КР-Л не были палачами. Они стремились к самосохранению, но не к полному уничтожению иной цивилизации. Хирургическое вмешательство – все, что им требовалось.

Фернандо еще раз огляделся. Видимо, мозг понемногу адаптировался к угнетающим размерам этих машин, поскольку тошнота начала проходить.

– Но тем не менее все они исчезли. Что же произошло?

– И снова могу лишь предположить: возможно, случилась роковая ошибка. КР-Л создали свои машины, но в последний момент почему-то отказались от них.

– Или все же привели их в действие, но сами же в результате и пострадали.

– Очень маловероятно, инспектор.

– Сколько реальностей вы уже исследовали? Восемьдесят или девяносто слоев в обоих направлениях?

– Что-то около того, – сказала она терпеливо.

– Откуда мы знаем, что произойдет, если заглянуть гораздо дальше? Насколько разбирались в этом ваши KP-Л?

– Я не вполне понимаю вас, инспектор…

– В детстве кто-то – кажется, это был мой дядя – объяснял мне, что слои реальности похожи на страницы бесконечно толстой книги. Они открываются на бесконечное расстояние в обоих направлениях, реальность за реальностью, и от страницы к странице чуть-чуть меняются физические условия.

– Вполне приемлемое объяснение для дилетанта.

– Но он же заметил, что существует и другая теория. Ученые относятся к ней не слишком серьезно, но и опровергнуть не могут.

– Продолжайте, – сказала Остроу.

– Идея в том, что физика миров меняется, но постепенно эти изменения сглаживаются, и всё снова возвращается к привычным параметрам. Таким образом, мы постепенно приходим обратно, к нашей реальности, но только с другой стороны. Иными словами, это круг.

– Вы совершенно правы, эту теорию мало кто принимает всерьез.

– Но ведь и опровергнуть ее не могут, верно?

– Нельзя опровергнуть гипотезу, которую невозможно проверить.

– А если проверить можно? Если от браны к бране физические изменения действительно происходят медленнее?

– Локальные отклонения здесь ни о чем не скажут. Нужно сопоставить миллионы, десятки миллионов слоев, прежде чем можно будет…

– Но вы уже упомянули, что для КР-Л такой масштаб оказался под силу. А вдруг они смогли пройти все слои по кругу, только не поняли этого? Что если они включили свои машины, и те, замкнув петлю реальностей, уничтожили в зародыше их самих?

– Любопытная фантазия, инспектор, но не более.

– Но как ужасно, будь это правда… – Поглаживая шерсть на подбородке и тихонько мурлыкая себе под нос, Фернандо погрузился в раздумья. – Служба эксплуатации собирается использовать технологии КР-Л для борьбы с еще одной возникшей угрозой.

– Метаправительство платит мне деньги за работу. Не мое дело, как оно поступает с полученными результатами.

– Однако когда я прибыл, мне ясно дали понять, что вы человек очень занятой. И вы так загружены потому, что близится ваш звездный час. Вы ведь достаточно хорошо разбираетесь в оборудовании КР-Л, чтобы заставить его работать, не так ли? Можете управлять им сквозь купол, можете повелеть ему выполнить приказ…

В ее лице ничего не изменилось.

– Метаправительству нужны результаты.

– Не сомневаюсь. Но не думаю, что Метаправительство в курсе возможных последствий. Когда вас спрашивали, что произошло с цивилизацией КР-Л, вы упомянули о сомнениях: они сами могли вызвать собственное исчезновение?

– Свои предположения, инспектор, я ограничиваю сферой разумной вероятности. Мне ни к чему увлекаться фантазиями.

– И все-таки об этом стоило доложить.

– Тут я с вами не согласна. Метаправительство намерено предпринимать меры против инакомыслящих бран в пределах области колонизации. Речь не идет о какой-то едва обнаруженной цивилизации в миллионах слоев отсюда. Даже если бы топология слоев была замкнутой…

– Но если оборудование и приводилось в действие, это произошло лишь однажды, – развивал свою мысль Фернандо. – Никто не знает, какие были побочные эффекты.

– Я проводила множество локальных тестов. Никаких сложностей не предвидится.

– Уверен, ученые КР-Л были так же самонадеянны, перед тем как включить эту штуку.

В интонациях ее голоса, и прежде не слишком теплых, зазвенел лед:

– Хочу вам еще раз напомнить, что вы находитесь здесь по заданию Службы контроля, а не эксплуатации. И насколько я помню, вы прибыли сюда для того, чтобы расследовать утечку информации, а не подвергать сомнению основу всего проекта.

– Вы совершенно правы. Но я никак не могу отделаться от мысли, что эти две вещи взаимосвязаны.

– Я не согласна даже с тем, что есть утечка информации, инспектор. Так что придется вам потрудиться, чтобы убедить меня, будто она имеет что-то общее с механизмами КР-Л.

– Я над этим работаю, – заверил ее Фернандо.

Они наблюдали, как меняются углы и перспектива в гигантских конструкциях, по мере того как гондола, достигнув конечной точки путешествия, поворачивала обратно к куполу. Фернандо даже обрадовался, когда стены шахты вновь сделались непрозрачными и они снова понеслись по темному туннелю – назад, к станции «Пегас», которая теперь казалась ему такой уютной и безопасной… Все-таки инстинкт самосохранения – сильная вещь, во всяком случае до тех пор, пока память Фернандо не будет записана и передана в центральную брану.