Текст книги "Зигзаг судьбы (СИ)"

Автор книги: Светлана Титова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Глава 9

Проснулась от восхитительного дразнящего аромата запеченного со специями мяса. Вдохнула по глубже, мысленно облизнулась и решительно скинула одеяло. Желудок напомнил о себе характерным звуком, захотелось есть. Невозможно спать, когда вокруг витают такие ароматы. Встать, как оказалось, тоже. Ронан, обхватив мою талию рукой, продолжал сладко сопеть. Помня наш уговор не будить спящего, тяжко вздохнула и осталась ждать его пробуждения. Свое терпение пришлось испытывать не долго. Не прошло и четверти часа, как муженек зашевелился, глубоко вдохнул, и еще крепче прижал меня к себе.

– Доброе утро…или что у нас там? – просипел мне в ухо, потерся носом о шею. – Выспалась?

– У нас скорее всего обед, – я попыталась освободиться из объятий. – Отлично выспалась. Ты как себя чувствуешь?

Руки убрались, меня отпустили.

– Из плюсов у нас обед, из минусов у меня раскалывается голова, – страдальчески закатил глаза Рон и застонал.

– Лекарство и вода на столике. Выпей и похмелье как рукой снимет, – я заспешила в душ, оставляя болезного страдать в одиночестве.

Прохладная вода прогнала остатки сна. В спальне Рона нет, уже убежал, а жаль хотелось бы еще полюбоваться. Быстро натягиваю халат, нахожу в чемодане белую короткую юбку, синюю шелковую блузку без рукавов и светлые босоножки – одежда на сегодня. Муж уже в гостиной. Он успел освежиться, надеть джинсы, обтягивающую футболку и ждет меня за сервированным столом, просматривая новости на визоре. На столе исходит ароматным парком великолепнейший обед: мясо в остром соусе, запеченная рыба, салаты из морепродуктов и овощей, всевозможные паштеты, ягодные десерты и мороженое. В ведерке охлаждается красное и белое вино и шампанское.

– Спасибо, милая, лекарство помогло, – широко улыбаясь, устраивает меня рядом с собой. – Чего тебе наложить?

Как тут можно выбрать. Все так вкусно выглядит и пахнет. Рон верно понимает мое молчание и накладывает всего понемногу. Четверть часа тишину вокруг нарушает только тихий звук жующих челюстей. Мы наслаждаемся, отдавая дань гастрономическим изыскам. Повар у них просто волшебник. Умеют же люди жить! Уминая нежнейшее суфле, я решаюсь прервать тишину вопросом.

– Поели, можно еще поспать?

– Можно, – покладисто соглашается муж. – Но есть идея лучше…

– Еще поесть?

– Это было бы идеально, если бы было выполнимо. – Поглаживает идеальный пресс, намекая, что сыт. – Но я предлагаю экскурсию в одно очень неприличное место.

– А в приличные места с тобой не пускают? – пытаюсь втиснуть в себя ложку шоколадного мороженого.

Вкусное, жаль оставлять.

– Разочарована?

– Нет. Видно время пришло за грехи платить, вот жизнь свела с тобой, – с видом смиренницы принимающей все тяготы судьбы, опускаю глазки.

– Так ты еще и плохому научить можешь? Все– таки как удачно я в храм зашел! – муж уже хохочет. – Бегом переодеваться!

Пока добирались длинными коридорами, Рон рассказывал историю постройки яхты. Лорд Освальд очень любил свою жену, а она любила путешествовать, знакомится с новыми людьми и чужой культурой. Зная и разделяя эту ее страсть, он решил построить настоящий плавучий дворец и собрать в нем сокровища и шедевры искусства разных миров. А после, передав дела сыну, отправиться вдвоем путешествовать по бескрайнему океану Этана. Жена всецело одобрила идею и помогала, лично разрабатывая интерьеры жилых и развлекательных помещений. К всеобщему сожалению, конечный результат не успела увидеть – умерла от скоротечной болезни. Лорд Освальд долго горевал, оплакивая скоропостижный уход любимой, долгие годы не мог прийти в себя. Так больше не женился, сохраняя верность памяти любимой. В ее честь яхта носит имя «Корделия». Красивая и трагическая история любви тронула сердце, я загрустила, думая о своей жизни, которую сама же завела в тупик, согласившись на брак с нелюбимым мужчиной. Разум же шептал, что чувства как у Освальда к Корделии встречается очень редко и не факт, что мне повезло бы встретить человека, что полюбил бы меня так же сильно. Я задумалась и притихла, слушая в пол уха мужа.

Весь третий уровень, по которому мы почти летели, был отдан под бильярдные, танцевальные залы, музыкальные салоны, кинотеатр, курительные, спортивный зал и бассейн. Рон решил поработать гидом, заглядывая в каждое из помещений, двусмысленно шутил об использовании бильярдных столов, тренажеров и рояля. Я только диву давалась неистощимости фантазии у муженька. Нехорошее чувство царапало изнутри, пока я представляла, как мой красавчик муж воплощал в жизнь все рассказанное с другими девицами. Наслушавшись Рона, достигнув цели нашей вылазки, порог очередной комнаты я переступала красная от смущения и непонятной обиды, еще не зная, что самое интересное было впереди. Рон привел меня в музей любви. Все проявления ее, отображенные во всевозможных формах от привычных музыки, стихов, картин и скульптур, принадлежащих разным цивилизациям, до живых голограмм, отображающих чужие фантазии, в которых можно поучаствовать лично, надев браслет – активатор. Или жутко реалистичных роботов, не отличимых от живых существ, среди которых я заметила не только гуманоидные расы. Я смотрела на это многообразие форм, размеров, поз, приспособлений, открыв рот.

Мысль была одна: «Отказывается, так тоже можно. Но лучше бы я этого никогда не видела».

Я не пуританка, но чрезмерное обилие и натуралистичность вызвали ожидаемую тошноту и брезгливость. Кажется, у меня культурный шок. А может, они – семейка извращенцев? Мало ли, настолько богатые люди часто пресыщены и ищут особых развлечений. И я – лишь очередная глупая овца на алтаре разврата. Поэтому Рон не тронул меня, когда спали. И сюда привел морально подготовить.

Страх морозной змейкой скользнул вдоль спины. Я застыла, лихорадочно соображая, как поскорее незаметно сбежать отсюда.

– Эли, ты в порядке? – Рон обеспокоенно заглядывал мне в глаза. – Освальду дарят знакомые и друзья, зная, что он собирает разные диковины. Грых, не зря мама не пускала сюда Рича до восемнадцати лет. Ты же психиатр, тебе всякое рассказывают.

– Воды… – прохрипела я, с трудом отводя глаза, от какого– то божества, ухитряющегося порадовать своим многоч… образием аж трех подруг зараз.

Окончательно пришла в себя на палубе, сидя на плетеном диванчике с бокалом холодного лимонада в руке.

– Милая, ты как? – Рон поглаживал мою руку, участливо заглядывая в глаза.

– Было очень… познавательно… Спасибо, – я попыталась улыбнуться. Муж отшатнулся. Видимо с улыбкой не очень получилось.

– Прости, я не думал, что ты впечатлительная, как девственница, – виновато промямлил брюнет.

На Рона я не сердилась. Он же не знает, что все мои познания в деле любви чисто теоретические, благодаря Медицинской Академии, а до практики так и не дошло. В мои двадцать девять такое положение вещей считается странным. Но таковы реалии жизни. С ашранцами и не могло получиться. Еще в школе мне дали понять, кто я для большинства мужчин. А землян подходящих так и не встретилось. Данное Тариэлю обещание вообще снимало проблему.

– У меня для тебя хорошая новость, – начал он бодро.

– Как! Еще одна! Я не переживу! – я поперхнулась и дернулась встать, чтобы дать деру. Мало ли какие у них еще сюрпризы для впечатлительных гостей.

Муж отвернулся, глядя на океан. Обиделся, понимаю, хотел как лучше. Эксклюзив показал, а я раскисла и не оценила.

– Рон, я не сержусь, немного в шоке, – погладила по плечу. – Не ожидала. Казалось, в «Лувр» попала. Все так сказочно, как во дворце! И вдруг… это.

– А в «Лувре» такого нет? – еще дуясь, буркнул Рон.

– Такого точно нет, – примирительно чмокнула в щеку. – Так какая у тебя новость?

– Вечером состоится небольшой прием в нашу честь. Будут только свои.

– Замечательно. И мне очень приятно. Я благодарна за такое отношение. Одна крохотная проблема, у меня нет платья, – вздохнула я, озвучив извечную проблему всех женщин.

– Зато у тебя есть я, – с самодовольным видом заявил Рон, дружески похлопав меня по плечу.

– И как мне тебя приспособить? – с сомнением оглядела супруга.

– Я заказал готовое. И его уже доставили, – щелкнув перед моим носом пальцами, встал, взяв за руку, потянул за собой. – Пойдем мерять.

Повернув в уже знакомый коридор, ведущий к нашей каюте, я удивилась:

– Рон, а где все? Почему кроме стюардов никого не видно?

– Освальд всех предупредил, чтобы нас не беспокоили. Мы же заняты ответственным делом, – муженек приобнял меня за талию.

– Что же это за ответственное дело? – я подозрительно покосилась в его сторону.

– Наследника делаем, – подмигнул мне Рон.

– Так мы же не делаем. И я еще не решила, хочу ли ребенка сейчас, – притормозила от неожиданности и возмущения.

Рон остановился, сурово глянул на притихшую меня.

– На положительный ответ даю срок до вечера.

– Но я…

– Эли, имей сострадание. У деда Оливера слабое сердце, а он так хочет увидеть правнука. Мама давно готова стать бабушкой, очки купила, втайне от всех чепчики учится вязать. Рич, став дядей поймет, что уже не самый младший, ему не все позволено и остепенится… – шутливым тоном выговаривал мне муж.

Интересно, почему так срочно понадобился ребенок? Неужели муженек дозрел до отцовства? Или статус обязывает? Или хочется брата превзойти? Или снова тайна вроде причины нашей скоропалительной женитьбы?

– А ты, Рон? Ты хочешь? – я даже на цыпочки встала, вглядываясь в его лицо, стараясь распознать за шутливой маской, настоящие чувства.

Рон притянул к себе за талию, наклонился, будто собирался поцеловать и выдохнул в губы:

– Не знаю, как дети… но сам процесс…

Глава 10

Глава 10

«Cвои» оказались сливками сливок аристократии Ашрана. Вышколенный высший свет, которому Ронан представил меня как свою жену, если и был от меня не в восторге, то старался этого не показывать. Дамы, сияющие как новогодние елки, придирчиво осматривали мой наряд и лишь поджимали губы, мужчины сдержано улыбались. Мое жемчужного цвета платье в пол было сшито из тонкого эластичного материала, облегающего тело как вторая кожа, имело вырез на спине до самой талии и носилось без белья.

Чего еще можно ожидать от выбора мужчины?!

В свой первый выход в свет я не желала эпатажа, хотелось выглядеть изящно и со вкусом, показать себя с лучшей стороны. Это провокационное платье рушило все мои планы. И мы препирались бы с Роном до сих пор, не появись леди Анна, принесшая серебристый палантин, прикрывший смелый вырез и бриллиантовый гарнитур мне в подарок. Свекровь мне нравилась, расстраивать ее не хотелось. Сердечно поблагодарив леди Анну, я надела колье и браслет, прикрыла спину шелковой накидкой и нацепила самую милую улыбку. Чувствовала себя Золушкой на балу: много танцевала, отвечала на шутки и комплименты, разве что про «Жука» не спела, подражая Золушке. Мысленно похвалила себя за сдержанность при знакомстве с Луниэль и ее мамашей, при приближении которых Рон бесследно исчез. Обе женщины испепеляли меня взглядами, цедя сквозь зубы слова приветствия. За их спинами слышались отчетливые смешки. Похоже, кто-то из гостей во всю веселился за их счет, посмеиваясь над упустившими выгодную партию ашранками. Постепенно вечер подходил к концу, смех женщин становился все громче, а взгляды мужчин в подпитии все тяжелее. Благоразумнее было найти мужа и отправится спать. Что я и сделала, распрощавшись с родителями Ронана.

Я шла по коридору в направлении третьей палубы, когда меня грубо схватили за руку и резко дернули к стене.

– Снежинка, – раздалось у самого уха, и меня обдало винными парами. Потные пальцы заскользили по низкому вырезу платья.

В глазах потемнело от вспыхнувшей злости. Вспомнив школьные уроки по самообороне, резко развернулась, выкручивая кисть из захвата, и ударила коленом в пах обидчику. Мужчина сдавлено охнул и откинулся на стену.

– Эли, гхыр с тобой, с ума сошла? – простонал деверь, сжимая ушибленное место. – Хотел пригласить тебя выпить, а ты дерешься.

– Рич, в следующий раз делай это словами, – выдохнув, попыталась восстановить дыхание и унять быстрое сердцебиение. – И не распускай руки. Я этого не люблю.

– Не злись, Снежинка! У меня горе, а рассказать некому… никто не понимает! – Ричард пьяно икнул. – Выслушаешь?

Синие с покрасневшими белками глаза смотрели взглядом побитой собаки. Взъерошенный, модный галстук набекрень, пиджак потерян. Слушать не хотелось, хотелось спать. Но родным не отказывают. Я согласно кивнула. Рич жестом пригласил подняться на палубу и повел в плохо освещаемую часть, где было немноголюдно.

Опустившись в плетеное кресло, усадил меня напротив, замер, глядя пустыми глазами в пустоту. Я ждала, не торопя его с откровениями. Сюда едва доносились танцевальные мелодии, смех и звон хрусталя бокалов. Боясь задремать, пощипывала кожу на ладонях.

– Рич, о чем ты хотел поговорить… – не выдержала молчания.

Мужчина дернулся, как от удара. Сфокусировав взгляд, посмотрел на меня в недоумении.

– Снежинка?! – ладонью прошелся по лицу, словно сгонял непрошеные мысли.

– Ты хотел в чем-то признаться, – напомнила ему причину наших посиделок.

Брюнет тяжко вдохнул и без предисловий начал:

– Мне тридцать три и я полукровка. Таких здесь не любят, а после нападения землян пытаются истребить. Самым гуманным способом, – Рич криво усмехнулся. – Совет Альянса в обход Императора протащил закон о полукровках. Тайный закон, о котором Освальд узнал месяц назад. Белобрысые задницы в Совете решили, разрешить таким как я жениться лишь до тридцати пяти лет. Законными признаются дети, рожденные только в браке по ашранским традициям. Внебрачные лишены права на гражданство в Альянсе, наследовать фамилию, титул и деньги родителей. Через два года наступит моя точка невозврата, а я совсем не хочу жениться и детей не хочу. У меня даже девушки постоянной нет… А теперь еще война…

Ричард взъерошил волосы и тяжело вздохнул.

– Рону тридцать пять будет в конце этого месяца… Он даже на Луниэль был согласен…

Я похолодела. О чем он говорит, какая война?

– Рич, о чем ты сейчас? С кем война? – я вцепилась в подлокотники кресла побелевшими пальцами и едва сдерживалась, чтобы не закричать.

– Снежинка, ты что? Вар-Тан напал на ашранские колонии в системе Тарус, рядом с Солнечной системой. Ашран объявил войну Вар-Тану в день вашей свадьбы, – деверь обреченно махнул рукой. – Во дворце Императора отменили все приемы и балы. И у нас все скромно. Салют отменяется. – Он обвел рукой яхту, где вовсю веселились пятьдесят аристократов.

– Рич, я ничего не знала, и Рон не сказал. Он знает? – я растеряно смотрела на деверя, нервно теребя браслет.

– Знает, но не хочет тебя расстраивать. Вы же над наследником работаете, – мужчина осклабился и подмигнул. – И как? Помощь не нужна?

Ага, помощник выискался! Если у тебя сейчас и стоит что-то, то только проблема, как дойти до своей постели.

– Да, работаем. Как раз ищу его, чтобы продолжить… работу… – думая только о страшных новостях, не замечала что говорю.

– Увижу его, передам, – хохотнул Рич.

Он тяжело поднялся и нетрезвой походкой, покачиваясь, направился к выходу с палубы. Я сидела пришибленная свалившейся как снег на голову жуткой правдой, пытаясь осмыслить сказанное.

Война в секторе рядом с Землей, которая вот– вот начнет просыпаться от Консервации. Земле эта война грозит блокадой. Если планете понадобится помощь, а Ашран, обещавший ее, будет отрезан линией фронта, кто поможет? Марс и Венера могут воспользоваться бедственным положением на планете и попытаться захватить власть.

Навалился страх и бессилие от невозможности помочь родным, оставшимся там. Так, стоп! Не паниковать раньше времени! Пока еще ничего не известно. Нужно срочно переключиться на что-то другое. По крайней мере, вопрос со свадьбой прояснился. Значит, наследника ему могу родить только я. Жестокий и несправедливый закон. После введения обязательной генетической прививки, исключающей появление полукровок, другого и ждать не приходится. Понятно, почему Рон так часто без повода вспыхивает от ярости. Мужчины у власти не терпят над собой насилия. Он сильно рисковал, вступая в брак с незнакомой женщиной. Если бы я оказалась бесплодной? Хотя Риштван не благословляет бесплодные пары и не одаривает узорами.

С океана потянуло прохладой. В тонком платье я начала зябнуть. Рона здесь нет, можно с чистой совестью отправляться спать. Хотя после таких новостей это будет сложно. Уже привстала, собираясь покинуть палубу, как знакомый рык разозленного Рона разорвал уютную тишину:

– Имей гордость и прекрати навязываться, Луниэль! Я женат и люблю свою жену! Ты мне не нужна! – Рон вылетел на освещенную часть палубы. За ним бежала белобрысая, оступаясь и что– то жарко бормоча.

Все парочки, отдыхающие в этой части яхты, моментально испарились, не желая становиться свидетелями некрасивой сцены. Я же только сильнее вжалась в кресло, желая стать совсем не заметной. К счастью, пара была занята собой и никого не замечала вокруг. Рон резко отступил от ашранки, протянувшей к нему руки, готовой повиснуть на шее, скривился, глядя в лицо, выплюнул:

– Если тебе станет легче, меня вынудили обстоятельства жениться на тебе! Я тебя никогда не любил и никогда не женился бы добровольно на той, которую мать подкладывает богачам в постели!

От этих слов девушка дернулась, как от пощечины. Побледнела, обхватила себя за плечи и рванула к выходу, спотыкаясь на высоких каблуках. Рон повернулся и направился в мою строну. Я замерла, ожидая нагоняя от разозленного мужа.

– Давно сидишь тут? – на диво спокойно спросил брюнет, глядя прямо на меня.

Не торопливо прошел к столику, вытянул из ведерка со льдом шампанское, разлил в бокалы и один протянул мне.

– За нас, Эли!

Я едва пригубила, еще находясь под впечатлением от увиденного. В голове вертелись слова Рона, сказанные ашранке. У нас с ним похожая ситуация: и обстоятельства, которые вынудили, и любви нет. От этих мыслей стало не уютно. Я подошла к мужу и прижалась. Рассказанное Ричардом изменило отношение и к мужчине, и к ситуации. Мы могли сейчас расторгнуть брак, и Рон успел бы жениться на Луниэль до конца месяца. Но я не хотела отдавать его ни Луниэль, ни кому-то другому. За эти сутки я впервые за пятнадцать лет почувствовала, что я дома, среди тех, кому нужна. И мне не хотелось терять вновь приобретенное такое теплое и уютное ощущение семьи.

– Ричард передал, что я тебя ищу?

– Передал…

– А причину…

– Сказал, – он усмехнулся, прижал меня сильнее и поцеловал в висок. – Но так деликатно, что услышали все вокруг. Это и стало причиной истерики Луниэль.

– Ты ей сказал, что любишь меня. Это признание?

Я ждала его подтверждения, успокаивающего все сомнения и такого нужного сейчас. Рон наклонился и накрыл мои губы своими нежно, едва касаясь. Пальцы заскользили вдоль обнаженной спины. Кончик языка легкими дразнящими касаниями обводит контур губ, вызывая стон. Губы саднило, хотелось настоящего поцелуя. В нетерпении прикусываю его губу, и он словно сходит с ума. Губы еще секунду назад нежно ласкающие, жестко сминают мои, заставляя раскрыться. От пьянящей настойчивости языка по телу бегут мурашки. Жар истомы и желания разливается по телу. Пытаюсь отстраниться, но руки лишь крепче прижимают к себе. Бедрами чувствую его желание. Запускаю руки в густую шевелюру и тяну, пытаясь прервать поцелуй. Рон послушно отстраняется, глядя на меня непонимающим мутным от страсти взглядом.

– Рон, место не подходящее, – не узнаю свой хриплый голос.

Мужчина кивает, стоит еще секунду, соображая, и выдыхает:

– Пойдем…

Трапы, коридоры, повороты пролетаем на космической скорости. Люди мелькают смазанными пятнами. Нам вслед кричат шутки, приветствия и поздравления. Я цепляюсь за его локоть и придерживаю край платья, стараясь не упасть. Наконец наш коридор, дверь каюты захлопывается за спиной.

– Моя!

Сильные руки подхватывают меня, губы жадно и ненасытно впиваются в мои, лаская долгим поцелуем. Спины касаются прохладные простыни. Рон не торопясь избавляется от смокинга и рубашки. Взгляд скользит по широким плечам, мощному торсу, сильным рукам, которые разбираются с застежками одежды, а я предвкушаю, как они разберутся со мной. По поджарому прессу хочется провести пальцами и ощутить, какой он твердый. Литые мышцы перекатываются под смуглой кожей. Глаза темнеют от желания. Он наклоняется, пальцы скользят от лодыжки по шелковому чулку к резинке, гладят нежную кожу с внутренней стороны бедра. Тело выгибается навстречу ласке, требуя большего. С губ срывается стон. Неуловимое движение и он уже рядом. Его губы впиваются в мои, язык то щекочет уголки рта, то напористо вторгается внутрь, делая поцелуй глубже и чувственнее. Платье, соскользнувшее с плеч, цепляет возбужденные, ждущие ласки вершинки груди, вызывая волну желания, разливающуюся по телу теплом. Губы накрывают холмик, и язык выводит узоры на чувствительной коже. Рон чуть отстраняется и дует, вызывая новый стон и волну желания. Низ живота ноет. Мои руки обнимают сильные плечи и пытаются притянуть к себе. Рон перехватывает ладони и придерживает их над головой.

– Рано, моя нетерпеливая девочка… – тихо смеется, дразня.

И проложив дорожку из поцелуев к животу, проводит ладонью по внутренней стороне бедра. Наклоняется и ладонь заменяют губы и язык. Покусывая, дразня, лаская, выписывая умопомрачительные узоры, Рон останавливается, не давая дойти до пика. Тело выгибается под откровенными ласками, с моих губ срываются признания, стоны, угрозы.

– Рон, не могу больше…

Он прижимается к моему телу, палец очерчивает контур приоткрытых губ. Ловлю его губами и ласкаю языком.

– Ты такая горячая, моя Снежинка…

Что– то горячее скользнуло между бедер. Боль быстро прошла. Движения Рона и мои рождали в теле волны удовольствия. Казалось мы с ним одно целое. Объятья становились жарче, движение быстрее, я почувствовала, как внутри нарастает волна наслаждения, через мгновение взрывается фейерверком удовольствия, пронзая каждую клеточку тела блаженством. Хриплый стон Рона и низ живота, наполненный горячей пульсацией, вновь пронзает судорога удовольствия.