Текст книги "Таежная история (СИ)"
Автор книги: Светлана Титова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 59
Глава 59
Сбиваясь, всхлипывая, вытирала выступившие слезы, грон заставил вновь пережить ужас катастрофы, внимательно слушая мою историю. Клубящийся туман потихоньку рассеивался, обнажая стены, глубокие ниши в которых были заполнены образцами незнакомой мне фауны и флоры, спрятанными за прозрачными силовыми полями. Едва не окосев, я все же выяснила, что нахожусь в лаборатории, где гроны проводили исследования. Столы, заставленные приборами, то появлялись из марева, то вновь их затягивала белесая муть. За плечом мужчины я заметила парящее обнаженное тело несчастного ушастого, сплошь утыканное множеством длинных и тонких спиц. По ним время от времени пробегали разряды энергии. Иногда разряды сталкивались, и тогда тело скручивала судорога.
– Вы проводите опыты над келемаххами? – потрясенно прошептала я, забыв про рассказ. – Я рассказала о себе. Теперь вы объясните, зачем уничтожаете разумную расу.
Малыш, заснувший на плече, заерзал и тихонько заплакал. Я погладила спутанные светлые волосики и покачала, стараясь успокоить. Грон с интересом уставился на ребенка.
– Эксперименты оправданы. Как и зачистка Низших келлосов, – равнодушно скользнул глазами по телу келемахха, превратившемуся в ежа.
Он задумчиво барабанил длинным пальцем с четырьмя суставами по собственному бедру.
– Они разумные. Уровень развития технологий келемаххов превосходит земной, – я изумленно оглядела инсектоида. – Это очевидно, что по уровню развития раса келемаххов стоит не ниже землян.
– Степень технической развитости расы не определяет уровень разумности, – пожал плечами мужчина, продолжая буравить меня взглядом. – Ты еще причисли их к Высшим за умение говорить.
Он фыркнул и отвернулся, презрительно процедив какое-то ругательство.
– А я, вернее раса землян, соответствует вашим нормам? Мы, значит, Высшие?
– Несомненно.
Сложные глаза инопланетянина отразили мое вытянувшееся в изумлении лицо. Пока я терялась в догадках, мужчина встал и скрылся в тумане. Механически поглаживая малыша, я покачивалась на мягком и упругом сиденье, теряясь в догадках.
– Пей. Здесь влажно, но твоя кожа не приспособлена впитывать влагу, как наша, – у носа материализовалась прозрачная колба, наполненная бесцветной жидкостью. – Это обычная вода. Не бойся.
Когда губ коснулся прохладный пластик емкости, почувствовала, что горло пересохло и жутко хочется пить. Сделав пару глотков, погладила кроху, предлагая ему воды на-эдерском. Малыш зашевелился, крохотная ручка ухватила колбу и потянула на себя.
– Зачем тебе ребенок другой расы, землянка? У тебя не хватит ресурсов его содержать? – мужчина, вновь устроившийся на стуле, наблюдал за малышом, жадно присосавшемся к воде.
– Он потерял мать. Напуган, – я растерянно посмотрела по сторонам, не зная, как объяснить грону обычные для землян вещи. – И он просто ребенок.
– Сострадание, – определил мой порыв спасти чужого малыша инопланетянин. – Забота ради заботы. Это и определяет тебя как Высшую. И всю вашу расу.
– Но келемаххи…
– Келлосы, которых ты зовешь келемаххи, руководствуются исключительно правилами и законами, уничтожив долгосрочные чувства. Именно закон о помощи и защите Созидающей заставил келемахха прийти к тебе на помощь в самолете.
– Какая разница почему он это сделал? Он же спас…
– Большая. Сегодня их закон защищает лишь Созидающих, а завтра разрешит геноцид любой расы, – раздраженно от того, что приходится объяснять обычные вещи, перервал меня мужчина. – Что сдержит разумного келлоса от исполнения такого закона?
– Человечность, вернее морально-этические нормы, – пробормотала я, начиная вникать в логику инсектоида.
– Но они отказались от чувств являющихся основой для проявления гуманности по отношению к другим. Наглухо заблокировали их, чтобы стать свободными от совести. А теперь приплюсуй технологии, что позволяют им путешествовать в другие вселенные. Что несет другим разумным раса, руководствующаяся только законами, но не обремененная морально-этическими нормами? – он замолчал, поднялся и шагнул в сторону парящего келемахха. – Счастье, что они озабоченны проблемой сохранения разума. Природа мстит за грубое вмешательство в святая святых. И пока видят решение в воровстве чужих Созидающих. Возможно, это спасло Землю от вторжения. Но если келлосы как-то решат этот вопрос, что ждет другие расы, которых они встретят путешествуя? Ты можешь дать гарантии, что они не уничтожат их?
– Но мы тоже не идеальны, – возразила, забрав пустую колбу у ребенка, мирно сопящего мне в плечо. – Земляне часто проявляют агрессию и жестокость по отношению друг другу.
– К чему стремиться ваша раса? Чему вы учите детей? Уничтожать других? – мужчина стоял рядом и всматривался в сопящего ребенка.
– Мы стараемся воспитать в них лучшее, – в душе соглашаясь с инопланетянином.
– Исключения всегда есть. Мы тоже не идеальны, но боремся с проявлениями насилия. А келосы решили стать бездушными роботами, руководствующимися законом. А робот, не оспаривая, уничтожит все, если получит директиву, – он презрительно скривился. – И при таком подходе они пытаются решить проблему шедевра, не понимая, почему их бесчувственные Созидающие не могут созидать.
– Они пытаются решить эту проблему, – вспомнила рассказ Керау и работе ученых.
– Нет, не пытаются, – возразил мужчина. – Пойми, землянка, это вы можете найти выход, продолжая работать над собой, стремясь к совершенству. Им не с чем работать. Это добровольно выбранный регресс. Их остается только уничтожить, чтобы обезопасить других.
Я задумчиво посмотрела на малыша, прикрывшего глаза длиннющими жесткими ресницами, веерами, легшими на пухлые щеки. Острое ушко дернулось, напомнив беременную эдерку и ее мужа из детского магазина.
– Нет, это не так! Они меняются, – я с надеждой подняла взгляд и прямо глянула в странные глаза грона. – Долгосрочные эмоции и чувства, пока отрицательные, проявляются все чаще. Я сама свидетель.
Суставчатые пальцы потерли крошечный подбородок. Раздвоенный как у гадюки язык выскользнул в ротовую щель, заставив меня замереть на месте, опасаясь нападения.
– Вот как?! Ты утверждаешь, что случаи проявления долгосрочных эмоций у келемаххов имеют место?
– Да, неоднократные, – спешно закивала я, косясь на резко переменившегося инсектоида.
Не говоря ни слова больше, мужчина резко развернулся и исчез в белесой плотной дымке. Я выдохнула, молясь богам, чтобы мои слова были услышаны. Маленький эдерец проснулся и, молча играя, теребил золотого феникса, покачивающегося в ухе. Я прижалась губами к пушистой светлой макушке, борясь с приступом паники. Грон вернулся так же неожиданно, как пропал. За его спиной маячила парочка глазастых охранников.
– Действия по зачистке приостановлены. Твои слова подтвердились. Один из келлосов, охранявших гражданский транспорт, проявил долгосрочные чувства, и приборы это зафиксировали, – равнодушие в лице грона сменилось озабоченностью. На лбу пролегла пара складочек. – Сейчас ты пройдешь в камеру. Твою участь будем решать позже. Нам нужно разобраться во всем.
– Ситуация изменилась? Чем это грозит келемаххам? – я поднялась, подступив на пару шагов к мужчине.
Он еще раз смерил взглядом спокойно играющего ребенка, развернулся и, прежде чем скрыться в тумане, бросил через плечо:
– Карантином…
Глава 60
Глава 60
На плечо легла суставчатая ладонь, подтолкнула, понуждая идти вперед. Двое флегматичных инсектоидов, легко ориентируясь в клубах дымного марева, без проблем находили верную дорогу. Я доверилась конвоирам, отчаявшись разглядеть хоть какие-то ориентиры на случай побега, раздумывала над изменившейся ситуацией.
Интуиция подсказывала, что мы движемся по кругу. Корабли гронов имели знакомую землянам дисковую форму.
Похоже, они давно знакомы землянам и не одно столетие контролируют нашу цивилизацию. Может так они вышли на келемаххов, когда те заинтересовались земными Созидающими?
Меня втолкнули в проем в стене, и вездесущий туман тут же заволок пространство за спиной, скрывая вход. Я огляделась, с удивлением узнавая в сидящих на полу силуэтах пассажиров рейса на Лавалику. Уставшие женщины, старики и дети чутко дремали, вздрагивали, вскрикивали во сне, прижавшись спинами друг другу, избегая странной мебели, используемой на корабле гронов. Малыш, все это время осторожно наблюдавший за окружающим, узнав своих остроухих, напрягся, всматриваясь в лица.
– Заметил маму? – тихо шепнула ему на ухо. – Я бы поискала ее, да боюсь наступить в этом тумане на спящих.
Ребенок серьезно глянул на меня, будто понял все, что я сказала и тихо, но отчетливо произнес:
– Я Курти, а маму зовут Тайрин. Туман не мешает. Он прозрачный. Вон там плакса Олли и ее мама Тота. Они летели рядом с нами.
Кроха указал пальчиком на пару, полноватую шатенку, укачивающую на руках худенькую, светловолосую девочку, устало трущую кулачками покрасневшие глаза.
– Сейчас все отдыхают. Проснуться и все расскажут, а пока давай поспим. Меня ноги не держат.
– Держи, – малыш протянул синюю таблетку в прозрачной упаковке, засовывая в рот похожую. – Это сладость. Когда я хочу кушать, мама дает ее. Я люблю красную, а синюю не очень.
Кивнув ему, я взяла угощение, подошла к знакомому выросту и погрузилась в мягкое кресло. Сунув в рот кусочек таблетки с ярким вкусом манго, закрыла глаза и моментально погрузилась в сон, едва замечая, как ребенок дергает за золотого феникса, забавляясь новой игрушкой.
– Курти, ты жив?! Ох, малыш, а твоя матушка… – причитания женщины оборвались, на неприятно высокой ноте, вырывая из объятий сна. Спохватившись, женщина шепотом добавила:– Поиграй с Олии, детка, дай Созидающей отдохнуть.
Малыш послушно соскользнул с колен и пополз к хнычущей девчушке. Я с тревогой следила за «моим» ребенком, скрывающимся в тумане с головой.
– Сироткой остался, – заметив, что я очнулась, тихо заохала женщина, глядя на тихо играющих детей. – Мать его гроны еще на корабле убили. Бедняжка грудью прикрыла свою пару Созидающего. Да что толку-то, всех за неповиновение. А вы…
– А я была на допросе, – удовлетворила интерес женщины, оглядывая тревожно спящих пленников.
– На допросе?! Ну да, вы же землянка. И что нас всех тоже, как тех на корабле? – женщина заглянула мне в глаза. На донышке темных зрачков с латунной радужкой плескался неподдельный страх.
– Я не знаю, но что-то изменилось. Истребление прекратилось, а что взамен придумали гроны – не знаю.
Я видела лабораторию, видела, что гроны делают с пленными келемаххами. Для них раса лемурийцев – подопытные кролики. Возможно, бедных эдерцев ждет участь узников концлагерей. Пугать и так напуганную женщину не хотелось, я постаралась дать максимально обтекаемые ответы. Женщина почувствовала мое нежелание говорить, внутренне согласная с этим, и сменила тему.
– Я Тота, а вы Рус-Лана, Созидающая иномирянка. Я смотрю все шоу про вас, – глаза женщины вспыхнули восхищением и тут же потухли, осознавая свое нынешнее положение. – Я в восхищении. Ваши платья великолепны. Я заказала себе, но получу заказ только к весне. Так велика очередь. И Созидающие всегда вне общей очереди.
– Да, платье, – я рассеяно посмотрела по сторонам, туго соображая, о чем толкует женщина. – Вам пойдет этот фасон. Только кремовую основу. Замечательно с вашим цветом глаз.
– Правда?! Ну если вы так считаете… – Тота зарделась, и огладила полноватые бедра, представляя на себе светлое платье с вышивкой. – Я бы не хотела показаться навязчивой, но ваш роман с адмиралом Руми…
– Я бы не хотела обсуждать адмирала, – прервала женщину, напряглась, заметив тень, промелькнувшую в гуще тумана в месте выхода.
– Вы не обижайтесь, Рус-Лана, – пошла на попятную остроухая. – Ваши отношения необычные для келемаххов.
– Чем же? – раздраженно дернула плечом, всматриваясь в выход, где уже явственно мелькали загадочные темные тени.
– У вас словно Созидающая не вы, а он. Это необычно, – выдохнула женщина, скрывая жгучий интерес. – Вы делаете подарки мужчине, связанному обязательствами с другой.
– На Земле не принято скрывать свои чувства перед понравившимся мужчиной, – отмахнулась я, не очень-то думая, что говорю. – Это его ни к чему не обязывает. Но он хотя бы знает, и может с этим что-то делать. Я за равные отношения, без зависимости и навязывания.
– Чувства?! – женщина удивленно хлопнула глазами, услышав незнакомое слово. – Чувства – это заинтересованность в ком-то, как в защитнике и добытчике?
Я тяжело выдохнула, не понимая, что движет говорливой Тотой, находящейся под стражей и рискующей умереть в любую минуту. Сейчас немного завидовала демонстрируемой мне способности келемаххов быстро избавляться от негативных чувств и переживаний.
– Это выбор, готовность быть единственными друг для друга. Делается такой выбор один раз и на всю жизнь, – я нервно теребила край туники, сдерживая злость на эдерку, достающую расспросами, раздраженно уточнила:– По возможности на всю жизнь.
– Одна пара на всю жизнь! Для Созидающей! Но ведь столько других интересных вокруг, зачем ограничивать себя одним мужчиной? – женщина все еще глупо хлопала ресницами, не понимая земного менталитета.
– Не ограничивать. Стремиться, желать, уметь видеть и находить в одном человеке все то, что привлекает, – я потерла виски и глаза, чувствуя, как наваливается усталость и начинает терзать голод. На ум пришли строчки, сочиненные после размолвки с Андреем «На твой вопрос: любви ты рад, тебе отвечу – ты мой ад, зачем же медлишь – улетай… сменял я крылья на твой рай…»
– Это так… трудно, – растерянно произнесла женщина, примеривая на себя ситуацию с человеческими чувствами.
– Да уж нелегко, – согласилась с ней, откинулась на спинку и прикрыла глаза, чутко прислушиваясь к происходящему.
Но туман прекрасно поглощал все звуки, создавая в камере хорошую изоляцию от внешних проявлений жизни.
Там эдерские штурмовики расстреливают корабль гронов в упор, а мы тут… спим.
Я бросила недовольный взгляд на измученных посапывающих женщин.
– Но зачем такие трудности, если можно жить просто и легко? – не унималась любознательная говорушка.
Я немного подумала, пытаясь понятнее сформулировать трудный и для меня вопрос. Выручил факультет журналистики и любовь к чтению, научившие облекать в нужные слова неясные мысли и чувства.
– От таких отношений получаешь ощущение значимости, что делает тебя особенной в собственных глазах. Не одной из многих, а единственной. Это делает жизнь наполненной. Дает ощущение правильности всего происходящего.
Глава 61
Глава 61
– За тобой идут, – шепнул на ухо, забираясь ко мне на колени Курти. – Не бойся, главный хочет поговорить.
Сознание выплыло из сонного забытья. Похоже во время разговора с эдекой просто вырубилась от усталости и переживаний. Женщина, устроилась в похожем «кресле» и безмятежно посапывала в паре шагов от меня.
– Ты читаешь чужие мысли? – изумленно уставилась на кроху, забыв, что дети умеют фантазировать.
«Эльфенок» внимательно посмотрел на меня и не по-детски серьезно ответил:
– Нет, я не слышу слова. Только злость или радость. Когда больно или грустно… маме… другим…
– Ты эмпат, – догадалась я, разглядывая прильнувшего к груди ребенка. – Неужели способности лемурийцев начинают проявляться?! Сколько тебе лет, Курти.
– Вот, – после недолгих манипуляций из кулачка осталось торчать два пальчика.
– Ты слишком смышленый для своих лет, – озадаченно покачала головой, услышав испуганный возглас Тоты, резко подняла голову.
Рядом, по обыкновению нависая, материализовался инопланетянин. Бледный серый палец предпоследней третей фалангой потирал подбородок, задумчиво разглядывая нас с малышом. Был ли это тот, что говорил со мной или другой, я не смогла опознать. Темные фасетки глаз отражали обескураженность. За спиной зашевелились просыпающиеся келемаххи, послышались удивленные и испуганные возгласы, жалобы, приглушенные угрозы и детский плач.
– Тебя переводят в другую камеру, землянка, – сообщил инсектоид, делая шаг к выходу. – К келлосу, проявившему несвойственные их расе эмоции. Попытайся его успокоить.
Разбуженные женщины загомонили сильнее, выражая общее недовольство. Сопровождающие охранники подняли лучевое оружие. Главный грон обвел толпу эдерок взглядом, помедлил секунду и сообщил на эдерском:
– Планетарная система келлосов взята под контроль. Мы устанавливаем карантин сроком два оборота планеты Эдера вокруг светила Яр. Вылеты за пределы запрещены. Сейчас все вы будет доставлены на спутник, где пересядете на ваш транспорт.
Черт! Получается, гроны решили отпустить женщин. Эдерок, но не меня. Со мной ничего не ясно. Тогда лучше оставить Курти Тоте, она позаботится о малыше. Но вдруг он соврал, и уничтожит спасшихся остроухих.
Терзаясь мыслями, с сомнением посмотрела в безмятежное личико ребенка, решая его судьбу. На плечо легла костистая лапа инопланетянина и подтолкнула к выходу. Бросив растерянный взгляд на Курти, шагнула в туман. Не слушая осторожных и радостных возгласов женщин, грон отвернулся и растворился в открытом входном проеме.
– Курти, ты чувствуешь главного? Какое у него настроение?
– Он злится и немного грустит, – тут же ответил малыш. – Он не хочет тут оставаться, он хочет лететь дальше.
– Вот как! Его желания совпадают с желаниями всех келемаххов, – не удержав сарказма, прошептала я. – Вот и летел бы своей дорогой.
– О чем вы говорите? – затормозив, неожиданно обернулся инсектоид, разметав легкую вату тумана вокруг себя.
– О вас, – не соврала. – Эти облака и ваш первоначальный прекрасный облик карающих посланцев небес, очень напоминает земные религиозные притчи. Вы уже были на Земле раньше?
– Вполне может быть. Мы давно следим за развитием различных цивилизаций и устраняем несущих угрозу.
– Интересная выборка. Вы уничтожаете келемаххов, стремящихся к миру даже с другими расами, но не трогаете тех, кто развязывает войны с себе подобными.
– Войны – показатель прогрессирующей расы, но не ее тотальной опасности, – равнодушно отозвался грон.
– Что?!
– Это обычный регулятор численности населения в любом эволюционирующем обществе, – костлявым пальцем мужчина разгладил морщинку из тонкой кожи между глаз, задумчиво глядя в пол. – Вот вы люди сеете… морковку. И чтобы одни плоды набрали большую силу, безжалостно выдергиваете другие, более слабые.
– Но люди – не овощи…
Я попыталась возразить, что подход к разумным и неразумным не может быть одинаковым. Грон же решивший объясниться раз и навсегда, прервал меня.
– Там где развитие науки и медицины не достигло должных высот, все регулирует сама природа, отсеивая слабейших, нежизнеспособных. Эпидемии, стихийные бедствия… Но чем выше уровень развития общества, чем меньше естественных регуляторов, тем нужнее искусственные.
– Это неправда! Войны ведутся из-за экономических и политических вопросов, – с жаром возразила равнодушно глядящему мне в глаза мужчине.
– Прикрывают сотней врак одну сомнительную правду. Это работает только в том случае, когда у тебя лучевой пистолет, а у меня нож. Но ведь я могу купить пистолет, и мы станем на равных. Но тогда все твои ресурсы будут уходить на защиту себя, а не завоевание. И даже в случае твоей победы, я буду сопротивляться, а ты тратить немалые ресурсы на подавление сопротивления. Смысл в развязанной тобой войне? Получается, война ради войны. Кажется, по этой причине пала Римская Империя.
Я испуганно смотрела на иномирца, показавшего одну из вечных проблем моей планеты с другой стороны. Звучало все правдоподобно, а оттого особенно жутко.
– Политикой и идеологией прикрывают истинную причину. Если не «прореживать» – ослабнет целая раса. Ведь те, кто пережили и остались в живых больше ценят жизнь и мир и учат этому детей. И бывают более убедительны.
– Это звучит безнравственно. Умения ценить лучшее можно добиться воспитанием, а остальное и так регулируется Естественным отбором.
– Что поделать, девочка, если воспитание на сравнении лучший метод. Иначе в умах разумных добро постепенно превратиться в зло, если не помнить, как выглядит настоящее зло. Память стирается, ее нужно время от времени подновлять. По той же причине ни одна война не будет бесконечной. Она лишь подстегивает отбор и подновляет память.
– Но келемаххи… Кто же вас уполномочил? Дал право решать судьбу целой расы?
– Эта информация не для ваших ушей, землянка, – резко развернулся, вскинул руку грон, понуждая идти дальше.
Путешествие оказалось недолгим. Инсектоид резко притормозил и втолкнул меня во внезапно распахнувшийся проход. Рваные хлопья тумана взметнулись из-под ног вверх, заслонив обзор.
Малыш испуганно приник и задышал в под мышку, больно вцепившись пальчиками в одежду, прихватывая кожу. Грозный рык не заглушил даже надоевшее до чертей влажное белесое марево, клубящееся под ногами. Я попятилась назад, прикрывая Курти собой. Из марева высочил темный силуэт, железные пальцы сомкнулись на горле и больно впечатали в стену. Курти испуганно взвизгнул, вцепился в одежду и истошно заорал. В глазах резко потемнело, руки ослабли. Задыхаясь, со всей силы ударила кулаком, целясь по глазам. Обезумевший остроухий мотнул головой, и кулак лишь мазнул по скуле. Колено встретилось с мужским пахом, заставив эдерца зашипеть ругательства и стиснуть пальцы сильнее. В горле подозрительно забулькало.
– Где главный «клоп» этого клоповника?! Какого бруха мне привели бабу? – рычало чудовище голосом… Керау. – Не дергайся!
– Кер, отпусти, – прохрипела я, едва удерживая разревевшегося от страха «эльфенка». – Отпусти, идиот психованный!
– Лана! Это точно ты? Это не галлюцинация? – мужчина испуганно разжал руки, и я рухнула вниз, кашляя и вытирая рукой выступившие слезы.
А ведь я так надеялась, что Керау успокоиться, и мы нормально встретимся и поговорим.
У самого пола, меня подхватили сильные руки эдереца.
– Какого черта ты творишь? – прохрипела, потирая саднящую шею. – Ты же видел, у меня на руках ребенок. Мозги совсем отказали?
Мужчина обескураженно переводил взгляд с меня на намертво вцепившегося и судорожно икающего от страха мальчика и медленно спускался на пол.
– Прости, милая. Я сам не понимаю, что со мной. Злость и желание убивать раздирают на части. С ума от этого схожу, – он провел рукой по волосам и щеке, приходя в себя. – Откуда у тебя ребенок? Чей он?
– Это Курти. Он летел с семьей на Лавалику, – погладила кроху по спутанным светлым волосам. – Теперь он со мной. Пока не найдутся родные.
Кер выслушал и согласно кивнул, на минуту замер, сфокусировав взгляд, вглядываясь в ауру крохи. Тяжело выдохнул и произнес:
– Извини, малыш. Я не хотел напугать, – извинительно улыбнулся адмирал и протянул руку к «эльфенку». – Давай знакомиться. Я Керау Руми.
– Я не боюсь. Я уже большой… как папа, – маленькие пальчики малыша коснулись черного наруча адмирала. – Он стреляет?
Керау отрицательно качнул головой, стянул не нужную вещь с предплечья, протягивая Курти. Малыш сполз с колен, устроился у ног адмирала и с интересом покрутил оружие эдерца, ковыряя выступающие детали пальчиками.
– Нет, Курти. Гроны блокируют наше оружие. Вывели из строя оба корабля сопровождения. Арестовали команду. Тех, кто выжил, – адмирал устроил меня удобнее на коленях и прижался губами к виску. – Ты сбежала, и мне ничего не оставалось, как последовать за тобой в команде крейсера сопровождения.
– Рау, я хотела дать тебе время успокоиться и только потом поговорить обо всем, – пыталась оправдать свое бегство. – Я надеялась, когда вернусь, мы обо всем поговорим спокойно.
– Разве мог я оставить тебя, мою женщину, мать моих детей, мою пару без своей защиты, – пальцы эдерца, лаская, скользили по волосам и щеке.
