Текст книги "Таежная история (СИ)"

Автор книги: Светлана Титова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

Глава 34

Провалявшись у себя в каюте оставшиеся сутки до прибытия, ощутила все прелести оказаться спасительницей четверки благодарных келемаххов. Меня вкусно кормили, холили, лелеяли, носили на руках. Последнее Керау не доверял никому, и мы едва не поругались, когда он заверил, что без его помощи до туалета мне не добраться.

Планета с несчастливым названием забрала двоих из нашей команды. Их высушенные тела нашла группа спасателей, эвакуировавшая наш горе-отряд. Все притихли и ходили, сурово поджав губы, отдавая дань памяти погибшим товарищам.

Керау с его повысившимся с недавних пор либидо давал мне передышку исключительно на время дежурства в капитанской рубке. Я и не жаловалась. Но чем ближе к Эдере, тем сильнее портился характер капитана. Он находил повод повздорить и отчитать всех, в том числе и меня. Особенно меня. С той лишь разницей, что со мной мирился исключительно горизонтально. Что-то угнетало мужчину, с начала прыжка не радовавшегося возвращению домой.

* * *

Крохотная Эдера казалась синей каплей, повисшей в черноте космоса, неестественно хрупкой и одинокой, несмотря на искорки спутников, притаившихся на разных орбитах. Массивный астролет пробил пелену облаков, и в иллюминаторе показался единственный материк, напомнивший мне пестрой расцветкой черепаший панцирь. На космодроме гулял ветер, заметавший легкую снежную крупку. Низкие облака плотной пеленой тянулись, почти цепляя верхушки стоящих вразнобой однотипных астролетов, напоминавших башни телевизионных центров на Земле. Единая Эдерская столица Камерау неласково встречала зимним морозцем и поземкой. В тонком темном мини платье я мгновенно покрылась гусиной кожей, только глядя на зиму из прозрачного посадочного лифта, скользящего вдоль тела астролета. Потерев ладошками плечи, прикрытые черным расшитым газом, оглянулась на десяток служак, оставшихся в форме космического флота, покидающих корабль последними. Безукоризненно прекрасный Донован проказливо подмигнул и обаятельно оскалился. Я передернула плечами.

Как им не холодно в тонких куртках и брюках?

На плечи легла форменная черная куртка, и руки капитана слегка сжали, приободряя. Я наклонила голову и коснулась ладони щекой в благодарной ласке. Похоже, капитан поделился собственными запасами, пожертвовав землянке куртку. Тонкая, легкая, из «неубиваемой» ткани. Плечи и спина тут же согрелись.

– Лана, извини, совсем вылетело из головы, что на Эдере сейчас начало зимы, – повинился капитан, наклонившись к самому уху. – Это из запасов корабля. Она удержит тепло тела при легких морозах. Ты ведь что-то заказала по каталогу. Ради прибывшей с Земли Созидающей сделали исключение. Курьера пропустили на военный космодром. Он доставит заказ прямо к аэролету.

Выйдя из лифта, я осторожно втянула воздух планеты. Первый вдох. Почувствовала себя Армстронгом – первым покорителем Луны. Сердце бухало в горле, ноги от волнения предательски дрогнули. Выступившие от волнения слезы тут же замерзли на щеках. Моя новая жизнь пахла морозной свежестью горных пиков. Нос не уловил привычных примесей отработанного бензина.

Десяток эдерцев вместе со мной направлялись к стоянке совершенно одинаковых каплевидных болидов, тускло блестевших серебром. Я счастливо вдыхала свежий воздух, чуть более плотный, чем на Земле. Кожу обнаженных лодыжек пощипывал легкий морозец, но в целом оказалось терпимо. Меня потряхивало от волнения и напряжения.

Новый мир, новые люди. Не совсем люди. Как я тут приживусь? И приживусь ли?

Рядом с крайним болидом топтался остроухий парень, одетый в фиолетовую форму с эмблемой службы доставки. Так объяснил Керау его присутствие, поймав мой удивленный взгляд. Я остановилась рядом с посыльным. Капитан дышал мне в затылок. В отдалении замерли келемаххи, негромко переговариваясь и поглядывая в нашу сторону.

– Это пакет из Службы Гражданского Контроля за переселенцами, – протараторил он на эдерском наречии, облизывая меня взглядом цвета латуни и передавая прозрачную упаковку с тонким браслетом и ключом. – А это ваш заказ, драгоценная.

Мне в руки вложили небольшую коробочку. Сердце замерло, когда я вспомнила, что в ней. Повертев пакет из Службы Контроля, вопросительно уставилась на Керау, ожидая объяснений.

– Надень его, – открывая упаковку, Керау протянул мне тонкий, гладкий обруч. – Это инфобраслет. Он для всего. Это и твои документы, и расчетная карта, и определитель местонахождения, и диагност твоего текущего состояния здоровья, и коммуникатор, и средство защиты от нападения. Кому придет в голову нападать на Созидающую? А это ключ от твоего нового дома. В нем чип. Любое считывающее устройство, в том же аэролете-такси, активирует карту и по «забитому» в нем адресу укажет, как добраться.

Я защелкнула неброское украшение на запястье, по которому при соприкосновении с кожей высветились темным серебром эдерские буквы и цифры номера идентификации.

– Поздравляю, Лана, ты гражданка Эдеры, – поцеловал меня в уголок губ Керау, перевел взгляд на крохотную коробочку и скептически хмыкнул:– Твой заказ одежды не впечатляет. Открывай, похоже, не мне одному интересно, что там. Курьер застыл как вкопанный, не сводит с тебя глаз, и восемь служак с «Эдеры» дыру проели у меня в спине. Дон сто раз убил меня взглядом и себе руки до локтя изгрыз… И я сам недалек от этого.

Керау шутил, нервно поглядывая то на меня, то на коробочку. Я сняла защитную пленку и открыла белый футляр для украшений, точную копию земных аналогов. На белой подложке сверкнуло алое сердце. Чуть вытянутое, объемное, оно лишь формой и сглаженными линиями совпадало с синими подарками от родни. Материал создавал эффект живой ткани, едва заметно пульсирующей, и только цветом напоминал рубин, густевший характерной кровавой краснотой. Обратная сторона изготовлена из особого материала, намертво врастающего в структуру ткани, на которую будет крепиться сердце.

– Кто же счастливчик? – оценив подарок, ядовито прошипел Керау, прожигая меня взглядом, сложив руки на груди. – Гуляка Дон? Увалень Триас? Скромник Ром? Неряха Рюш? Тупица Кир? Вонючка Ингус? Красавчик Ройтан?… Нет, не они? Да ладно! Неужели Тонни – длинный хе…

Он осекся, заметив брошенный мной взгляд на летевшую с нами команду, скрипнул зубами, ревниво следя, как я достаю из уютного гнездышка алую каплю. Украшение нагрелось и сверкнуло бриллиантовой искрой, запечатывая на себе мою ауру. Ауру дарителя. Изготовители шли на встречу пожеланиям клиентов, не требуя личного присутствия заказчика. Нужно всего лишь прислать отпечаток ауры, и его бы перенесли на подарок «ювелиры», если по каким-то причинам заказчик не мог сделать презент лично, но я решила подарить сама.

– Как твое прозвище, Рау? – посмотрела в черные глаза, поедающие меня и подарок. – Твои обзывалки – это ведь прозвища, которые кадеты дают друг другу. Какое прозвище в академии было у тебя?

– Умник, – нехотя сплюнул слово капитан, не отводя взгляда.

– Тебе явно польстили, – покачала головой, сняла тонкий защитный слой и одним движением прикрепила сердечко рядом с фениксом.

Презент дрогнул, принимая ауру нового хозяина. Сзади нас раздались оглушительный свист, восторженные возгласы и хлопки в ладоши, среди которых услышала пару оскорблений в сторону Керау от Донована. Но брюнет и ухом не повел, потрясенно разглядывая вспыхивающий огонек подарка на груди.

– «Мои глаза в тебя не влюблены, – они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины не видит и с глазами несогласно…»– ответила на недоумевающий и не верящий происходящему взгляд капитана.

– Шекспир, – прошептал Керау, на автомате определив автора, сразу растеряв свою злость. – Лана, почему?

– Мое сердце давно у тебя, – я закинула руки ему на шею, облизала губы, рассчитывая на поцелуй. – Этот подарок лишь напоминание о давно свершившемся факте.

Керау секунду молчал, обдумывая сказанное, золото радужки неожиданно сменила чернота.

– Там, на Бирату ты представляла другого, – не унимался в подозрениях эдерец, не торопясь с благодарным поцелуем.

Разочарование сжало сердце, сдержав горестный вздох, отвернулась, злясь на упрямого капитана. Почувствовала, как коченеют ноги на морозе. Дернулась уйти, но руки Керау придержали меня за талию. Через тонкую ткань платья, отчетливо чувствовала, как они мелко вздрагивают. Мужчина ждал.

Чего? Заверений в вечной любви?

– А ты другую, и что с того? Андрей для меня давно ничего не значит. Не знаю, почему он оказался в видении, – разочарованно выдохнула и обиженно посмотрела на адмирала.

В такой момент меньше всего хотелось вспоминать о своих и чужих бывших. Я ему о чувствах, а он…

Сзади раздался глумливый свист, и несколько глоток дали нелестный комментарий трусливому поступку капитана, с которым я в эту минуту была полностью согласна. Облив злым взглядом подчиненных, Керау приласкал кулаком бок болида, варварским способом понуждая автомат распахнуть дверцу водителя.

– Садись, Лана, нас ждут дома, – он старался говорить спокойно, но напряжение вокруг него так и искрило. – Познакомлю тебя с братом. Рауль мой близнец. Он наверняка… тебе понравится.

Помахав на прощание команде поддержки, расстроенно наблюдавшей, как злой как черт Керау увозит меня на своем аэролете, нырнула в нутро местного «такси». Устроившись рядом с ним, почувствовала, как кресло тут же подстроилось под тело, и тепло от сиденья окутало озябшую пятую точку и лодыжки. Я оглядела странно пустой салон, отметив отсутствие каких-либо приборов для управления, и равнодушно пожала плечами на последние слова о брате, вызвав удивление во взгляде эдерца.

Глава 35

Глава 35

Керау, отдавая приказы автопилоту на эдерском, специально для меня снизил скорость полета, дав полюбоваться красотами моего нового мира. Я с жадностью первооткрывателя рассматривала открывающуюся панораму столицы.

Необычное зрелище. Такого на Земле не увидишь. Природа и архитектура Эдеры жили в полной гармонии. Благодаря низкой силе тяготения, но малому количеству солнечной радиации, все живое здесь стремительно тянулось ввысь, источаясь, приобретая хрупкость и своеобразное изящество. Ни одной прямой линии или угла. Деревья с тонкой серо-серебристой корой тянули озябшие ветви к равнодушному светилу, иногда мелькавшему крохотной алой точкой в разрывах облаков, и напоминали тонкие тополя Земли, но превосходили их высотой раза в два. Кустарник, припорошенный «седым» мхом, напоминал низкорослый тундровый и стелился совсем близко к земле. Керау объяснил это и странные завихрения узоров снежной поземки на поверхности почвы влиянием электромагнитных полей. На мой вопрос, какого цвета листва и трава, я получила уклончивое «всякого». Оказывается, эдерцы, проводя эксперименты с генами, вывели виды растительности порой с весьма экзотической расцветкой.

Архитектура районов, где проживали Исполнители, брала вдохновение у природы. Ввысь тянулись, изгибались, закручивались спиралями причудливо-изящные строения из полупрозрачного «хрустального» пластика холодных цветов. Между ними в воздухе висели «бусы» из сотен зеркально-ртутных и белоснежных аэролетов, терпеливо ожидающих своей очереди на движение по аэробанам.

Привыкшему к пестроте Земли глазу негде разгуляться. Все вокруг серо-серебристых ледяных оттенков. Ни одного яркого проблеска рекламы. Не заметно перемигиваний разноцветных огней светофоров. Стильно, холодно и равнодушно.

– У Созидающих все иначе, – заметив мой взгляд, флегматично проговорил Керау. – В столице они набегами. Живут вдоль теплого побережья океана, в домах на воде, под водой или на летающих островах. Ярко, цветисто. Впрочем, сама увидишь. Этот мир создан для таких как ты, Лана.

– И этим я обязана тебе, Керау, – потянулась прижаться к мужчине.

Он перетянул меня к себе на колени и наконец-то поцеловал долго и со вкусом. Нехотя оторвался, вгляделся в лицо, выискивая что-то ему одному понятное.

– Не мне. Ты обязана своим способностям, – припечатал словами, игнорируя мои нахмуренные брови.

* * *

– Рус-Лана, да вы просто очаровательны, – возле меня кружила, рассыпаясь соловьиной трелью, утонченная копия Керау. – Такая вся земная-земная… И пахнет от вас – земляникой.

Я скрипнула зубами, проглотив «комплимент», выдохнула, напомнила себе, что семью не выбирают и приветливо улыбнулась близнецу, похвалив его вкус:

– Вы такой неожиданно элегантный, Рауль.

Мужчина хмыкнул, надменно поджал губы, не оценив слабоватый комплимент. Взгляд, которым одарил мужчина, кричал: «Лести маловато, дорогуша».

Высокий рост – это единственное, что роднило Рауля с братом. В остальном его близнец – это тихий ужас… на мой вкус.

Брови эдерца тщательно подправлены до идеальных дуг, губы подкрашены нежно-розовым блеском, щеки напудрены перламутровой пудрой, придающей коже жемчужное сияние. Острые уши едва не сгибаются от слепящих разноцветьем украшений. Густые волосы свободной каштановой волной падали на узкие плечи, облаченные в серый костюм, тяготеющий к классике, если бы не перламутровый отлив. Жемчужные лацканы прикрывало пышнейшее кружевное жабо белоснежной рубашки. Светлые туфли на высокой платформе и множество разномастных колец с крупными камнями завершали образ. Ах, нет, еще ожидаемый приторный аромат ванили и вишни, убивающий мои носовые рецепторы.

– …мою музыку, – улыбаясь подпиленными клыками, выдыхал Рауль, а я удивленно разглядывала дом детства моего капитана, рассеяно слушая щебет эдерца о любимом себе.

Разгул архитекторской фантазии вылился в асимметрии комнат, где дизайнерские решения использовать мягкие драпировки слегка сглаживали перебор. Все те же холодные строгие тона в отделке и мебели. Минимум тонких и хрупких напольных растений, не спасающих вылинявшей расцветкой скупость красок интерьера. Изящно, но холодно и неуютно.

Я подавила печальный вздох. Братец, пользуясь моим замешательством, подхватил меня под локоток и, как муху паучок, поволок в танцевальный зал, слушать мелодии его собственного сочинения.

Удивило странное равнодушие, сквозившее от приветствий братьев, давно не видевших друг друга. Керау кивнул, здороваясь, Раулю, но не сделал и шага в его сторону, буркнув дежурный вопрос о родителях. Рауль небрежно махнул рукой, проигнорировал вопрос и нехорошо сощурился при виде подарков на форме. Никаких тебе улыбок, объятий, расспросов и новостей взахлеб.

Странно! Близнецы же, а как неродные!

Я отдала должное таланту эдерца, мягкие блюзовые композиции ласкали слух гармонией. Я заслушалась, задумчиво разглядывая в окно высотки, в одной из подобных семья Руми занимала целый этаж. Треугольная музыкальная комната, острым углом, украшенным панорамным окном выходила на оживленную автостраду. Хотя вернее было бы назвать воздушную многополосную дорогу аэробаном. Серебристые болиды смазанными ртутными каплями огибали высотки, верхние этажи которых были затянуты белесой пеленой облаков. А нижние окутывал приглушенный равнодушно-холодный белый свет.

Я поежилась, представляя жильцов, видящих сплошную белую вату, маячившую за оком большую часть года. Последние аккорды стихли, и в комнату вернулась тишина.

– Это прекрасно, Рауль, – отмерла, от души похвалила прозвучавшую в записи музыку и оглянулась, заметив движение за спиной. – Очень проникновенно.

Керау подошел ближе, пытаясь разглядеть, что меня заинтересовало за окном. Я повернулась к нему, не отказав себе в желании прикоснуться к широкой груди ладонью. Мышцы под моими пальцами заметно напряглись. Стук сильного сердца участился. Он подался вперед, сокращая расстояние. Золотые глаза что-то пытливо искали на моем лице и не находили. Брови озадаченно хмурились.

– Прекрасно, проникновенно, но не шедевр, – капризно скривил губы Созидающий. – Как ты создаешь шедевры, Лана? Кто твоя… как это говорят на Земле… муза?

Я пожала плечами, думая в этот момент, что хорошо бы посмотреть комнату Керау вместе с самим Керау, да ею и ограничиться на сегодня.

– Я не ставлю цель создать шедевр. Просто иду за вдохновением, подчиняясь чувствам и эмоциям, – стараясь быть вежливой, прояснила, как смогла, моменты своего творчества, разглядывая соблазнительные губы Керау, маячившие совсем близко.

– Каким чувствам? – нахмурил озадаченно брови эдерец и вдруг взорвался, сорвавшись на фальцет. – О чем ты?! Что за ерунда! Мозги мне не пудри! Шедевр – это результат филигранной работы ума и бездна таланта, способностей.

Поймав мой непонимающий взгляд, мужчина скрипнул зубами, раздраженно рыкнул и, не прощаясь, вымелся из комнаты. Я удивленно хлопала глазами, не зная как реагировать. Рядом послышался едва различимый хмык. Повисла пауза, я вновь поймала на себе задумчивый взгляд брюнета.

– Может, пойдем, посмотрим, где обитает капитан Керау Руми? – хлопнув ресницами, предложила свой вариант дальнейших действий.

– Если тебе интересно, – покладисто согласился Керау, все с той же задумчивостью разглядывающий выход. – Что это с Раулем? Никогда его таким не видел.

– Он тебя тоже… таким, – прояснила нервное состояние музыканта.

Мне, как репортеру, не привыкать к резкой смене настроений у звезд. Я давно научилась равнодушно относиться к этому, как к неприятной части работы и абстрагироваться, концентрируясь на хорошем. А мое хорошее топало сейчас рядом, и обещало стать еще лучше.

Глава 36

Глава 36

За спиной вниз мягко сползла ножом гильотины треугольная полупрозрачная дверь, в глубине которой серебристые, лупастые рыбки словно вмерзли в лед. Нижние сегменты с белыми и черными кораллами и серым песком внутри, медленно выползали из стены, достраивая ее до привычного моему взгляду дверного прямоугольника. Я нервно выдохнула, посочувствовав Керау-мальчишке, который тут жил когда-то. Треугольная комната капитана копировала музыкальный салон с той разницей, что была меньше, и окно хвасталось видом на чудный, спиральный небоскреб, ввинчивающийся в серую облачную хмарь. Панорамное окно, выдающееся широким клином, напоминало нос корабля и занимало половину комнаты. Слева от входа узкая кровать, покрытая синим покрывалом, принадлежала скорее подростку, чем взрослому мужчине. Керау в нынешнем его виде была попросту мала. Серый камень пола немного оживлял сине-голубой ковер. Одинокое кресло в углу на фоне окна словно парило в воздухе. В нишах серых стен ровными рядами расположились прозрачные носители информации и статуэтки незнакомых супер героев и множество моделей астролетов. С многочисленных постеров над кроватью призывно улыбались блондинистые полуголые красотки, и мчались к звездам серебристые астролеты. Единственные детали яркими пятнами выделяющиеся на фоне общей сине-серой гаммы. Справа от входа рабочий стол, где царит хаос из множества деталей какой-то настольной игры и несобранной до конца модели космического корабля.

– Давно я здесь не был, – задумчиво проговорил Керау, проводя пальцем по полкам, активируя танцующую и говорящую голограмму какого-то мультяшного забавного зверька. – Как уехал в академию, первые два года не появлялся. А как закончил обучение – заглядывал всего пару раз.

– Ты живешь не дома, – резюмировала я и прошла вглубь, пытаясь прочесть рекламную надпись на одном из заинтересовавших стенных плакатов.

– У меня служебная квартира, – ответил Керау, с размаху падая спиной на кровать.

Что-то в конструкции жалобно скрипнуло, пожаловавшись на неласковое обращение, но стоически выдержало приличный вес капитана.

Воображение оживило блондинок с постера и поместило обеих в пикантную сцену в личной квартире адмирала. Молча задавила в себе змею по имени ревность, поднявшую было голову.

– Как тебе Рауль? – поинтересовался эдерец, заложив руки за голову и уставившись на меня, разбирающую по буквам рекламную надпись о курорте на Лавалике, куда приезжают только что образованные пары молодоженов.

Я оторвалась от перечисления услуг, типа интимного массажа и приватных танцев, пытаясь постичь непонятную для землянки логику келемаххов.

Молодожены и интимный массаж… приват танцы?! М-да, нравы у них…

Уже открыла рот поинтересоваться, как они все это прокручивают без ревности и выяснения отношений, когда поймала напряженный взгляд эдерца. Керау сверлил наливающимся чернотой взглядом, явно ожидая ответ. С трудом вспомнила вопрос, и уже хотела было высказать правду, но прикусила язычок, понимая, что говорю о его родном брате.

О родичах, как о мертвых, или хорошо или никак.

– Цвет волос… красивый, – вспомнив экстравагантный внешний вид, нашла, что похвалить в близнеце.

– Он красится, – раскрыл тайну брата Керау, пряча усмешку и отводя взгляд с явным облегчением. – Старается быть отличным от меня.

– Надо узнать фирму, – пожала плечами, присаживаясь на край кровати и облизывая взглядом расслабившегося мужчину.

– И это все? – эдерец изо всех сил старался сохранить невозмутимость, но удивление неотвратимо просачивалось на лицо. – Все, что ты можешь о нем сказать?!

– По нему, как по мужчине – все. Но если ты о творчестве…

– Нет, не о музыке, – оборвал меня Керау и привстал на локтях. – Он же тебе понравился?

Я замялась, не зная, как сказать, чтобы не обидеть. У близнецов особые отношения, как бы со своей правдой впросак не попасть.

– Скажу прямо, как думаю, – получив кивок от эдерца, твердо продолжила:– Твой братец настоящий самовлюбленный павлин. И лично я в нем, как в мужчине, ничего привлекательного не нахожу.

– Вот как! А ведь он приоделся ради тебя. В перламутровом от кутюр ходит только на прием в Совет Созидающих, и то не каждый раз, – задумчиво разглядывая меня, проговорил Керау. – Теперь понятно, почему он психанул. Сломала шаблон – не растекшись от восторга лужицей у его ног. Ты же все равно что отвергла его – абсолютного любимчика женщин.

Пф-ф, ну и вкусы у местных дамочек!

Я выдохнула, понимая, что нашла верные слова и сама растеклась по груди эдерца, почувствовав, как руки привычно сжались на талии, прижимая к тренированному телу. Пальцы заскользили по спине, рисуя замысловатые узоры. Разглядывая любимые черты, осторожно обвела контур губ, потрогала жесткие щеточки длинных ресниц, любуясь совершенными линиями. Хорошо было лежать вот так, просто лаская друг друга взглядами и словами. На этот краткий миг я почувствовала себя абсолютно счастливой.

После воздействия ядовитых грибов Бирату келемаххи восстановились довольно быстро, но несколько седых волос осталось в прическе у каждого, а у Рау изменился цвет глаз. «Ржавое золото» – оксюморон, но сейчас я не могла найти другого определения для нового цвета радужки. Красновато-коричневые тонкие жилки часто избороздили чистый золотой.

– Я без ума от тебя, Керау, – прошептала, прикасаясь к губам в легком поцелуе.

Легкий прищур изучил мое лицо, улыбка чуть тронула губы. Привычная маска расслабленности, спокойствия и безразличия даже не дрогнула. Но напряженные пальцы, стиснувшие талию клещами, выдали истинные чувства эдерца.

– Если я предложу тебе стать парой – ты согласишься?

Вспыхнувшая радость померкла, а желание тут же согласиться прошло, когда я ощутила некую фальшь ситуации. Керау не признался мне в чувствах, похоже, он лишь хотел увериться в моих.

– Предложи, – выдохнула едва слышно, мысленно сто раз давая согласие.

Я не смогла развернуться и уйти, отказаться, когда приз, вот он – только руку протянуть. Неразделенная любовь – это игра в одни ворота и счастье только для одного. Но оставалась надежда, что со временем Керау оттает, проникнется и полюбит меня по-настоящему. Только надежда и никакой уверенности.

В дверь постучали, и треугольник «гильотины» тот час взмыл вверх. Ярко освещенный проем явил роскошную брюнетку средних лет в хламиде из переливчатого муара. Заметив нашу недвусмысленную позу, она потемнела лицом, но губы послушно растянулись в обворожительной улыбке. Я скатилась с капитана, неловко поправляя платье, прическу, пунцовея лицом. Керау скрипнул кроватью, заложив руки за голову, явно наслаждаясь моментом. Женщина, отчего-то оставшаяся на пороге, нервно дернула острым ушком, украшенным большим синим камнем, нехотя кивнула сыну и перевела взгляд на меня, цепко оббежав всю фигуру. Немного сморщила нос, не скрывая разочарования. Я одернула манжеты идеальных рукавов, чувствуя себя не в своей тарелке и переживая, что встреча с будущей свекровью(!) не задалась. И меня не извиняло, что это первые смотрины в моей жизни. Андрей-то со своей семьей знакомить не спешил, а я не настаивала.

– Мама, познакомься, это моя Руслана… пока Селиванова, землянка, – он подчеркнул «моя» и переместил взгляд на мать. – Лана, это Талия. Моя мать. Не надеюсь, что вы подружитесь, зная твой выбор.

Брюнетка уставилась на сына, выпучив глаза и приоткрыв рот с некрасиво отвисшей челюстью. Ее глаза сверлили злосчастные подарки на куртке, которым тут придают значение чуть ли не большее, чем звезде героя на Земле. Я закусила губу, желая только одного, что бы все быстрее закончилось. Очень уж это нервное дело – знакомство с родней любимого мужчины.

– Очень рада встрече, Рус-Лана, – пропела контральто брюнетка, справившись с первым шоком и точно копируя манеру произношения моего имени у одного из сыновей. – Меня задержали дела. Но к ужину я успела. Отец задержится… к сожалению. Пройдемте в столовую. Кер, к тебе гости. Это Марсия.

Брюнетка едва заметно усмехнулась, глаза злорадно блеснули, метнулись с Керау на меня и обратно. Развернувшись, вскинув голову, эдерка величественно выплыла. Едва она успела отвернуться к сияющему выходу, как Керау подхватился, быстро оправил одежду. Прихватив меня, он генералом на плацу мерил метры широкого, теперь ярко освещенного холла, где у входа разливался соловьем Рауль, а стоящая рядом хрупкая блондинка в белом комбинезоне слушала, открыв прелестный рот.

– Рауль, чего ты держишь гостью в дверях, приглашай за стол, – распорядилась подошедшая следом Талия, мило улыбнувшись девушке.

Рауль, успевший сменить не имевший у меня успеха перламутровый костюм на сиреневый и канареечный жилет к нему, скривил красивые губы в гримасе и пропел, подражая мамаше:

– Марсия, не стой столбом. Ты знаешь куда идти.

Взяв под руку мать, он развернулся, бросил взгляд свысока, как человек, делающий большое одолжение своим присутствием всем вокруг, вошел в ярко освещенную залу, откуда лилась музыка его собственного сочинения. Другую он не признавал. Похоже, как и все, кто обитал здесь, с тех пор как мальчик освоил струнные.

Девушка, не подумав обидеться на откровенно грубоватое обращение, явно указывающее на степень близости между ней и Раулем, лишь хлопала ресницами, с взором затуманенным восторгом проводила его сиреневую фигуру. Я скосила глаза на Керау. Тот смотрел на блондинку с непроницаемым выражением на лице.

– Лана, прошу, – он сделал приглашающий жест рукой, отвернувшись от гостьи.

– Как невежливо! Кер, ты нас не познакомишь? – чуть обиженно произнесла блондинка, когда приступ восхищения Раулем прошел. – Я, Марсия Лижу, невеста Керау. А вы?

– Не забывайся, Марсия, – тихо проговорил Керау, и не думая знакомить нас, сделал шаг в сторону скрывшихся родственников, увлекая меня следом.

– Оу, Кер! Ты теперь в игрушках у Созидающей?! А когда-то пенял мне на это, – девушка насмешливо фыркнула, поправив волосы ладонью, на которой сияло традиционное для Эдеры радужное обручальное кольцо. – Смотри-ка, тебе повезло! Она щедрая, не скупиться на дорогие подарки. Это же целое состояние!

Тихое рычание, что прозвучало возле моего уха, не предвещало ничего хорошего. Керау очень медленно приблизился к блондинке, открыл за ее спиной дверь и указал на выход.

– Идем, Марсия. Зря я все откладывал. Нам давно стоило поговорить, – он схватил девицу за локоть и вымелся с ней на площадку.

Мягко закрывшаяся дверь отрезала меня от повздорившей парочки.