Текст книги "Ангелы живут вечно (СИ)"

Автор книги: Светлана Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

«Наверное, я умерла еще до операции», – думала Ева днем.

Ночью она долго не могла уснуть. Уже за полночь в голову пришла мысль, что ее душа умерла двадцатого апреля, в тот момент, когда она в последний раз видела Диму из окна такси.

  Глава 31

Антонина Евгеньевна не знала, что ей делать. Если бы могла, разорвалась бы пополам, чтобы быть с двумя дочерьми одновременно. Еве сделали операцию, которая прошла успешно, но послеоперационный период у нее был тяжелый. Хирург, на которого готовы были молиться сотни пациентов, не скрывал, что процесс реабилитации Евы идет гораздо хуже, чем он рассчитывал. Доктор признался, что ожидал лучшего результата. Он не раз подчеркивал, что многое зависит от настроения пациента, а Ева, похоже, не торопилась выздоравливать. На ее лице читалось полное безразличие, тогда как другие больные, получив новый орган, загорались огромным желанием жить и радовались полученной возможности начать все заново, без боли и лекарств.

– Поговорите с дочерью, попытайтесь пробудить ее к жизни, – посоветовал женщине Лаурин Борисович.

– Я постоянно с ней говорю, но она меня не слышит, – пожаловалась Антонина Евгеньевна. – Такое впечатление, что Ева впала в глубокую депрессию.

– Почему, по-вашему, с ней такое происходит?

– Трудно сказать. Ева любила свою работу, она жила сценой, – ответила женщина. – Возможно, это один из факторов. К тому же она рассталась с парнем, за которого собиралась выйти замуж.

– Простите, какая была причина?

Вопрос доктора удивил Антонину Евгеньевну, но она объяснила, что Ева не верила, что сможет получить новый орган.

– Но сейчас же она имеет его, – заметил доктор. – Почему не возобновит отношения?

– Я спрашивала, но она отмалчивается.

– Да-а-а, – протянул Лаурин Борисович, – очевидно, Ева не желает все возвращать на круги своя.

– Я тоже так думаю. Ко всему этому есть еще одна беда в нашей семье. Я знаю, что Ева очень переживает по этому поводу, хотя все держит в себе.

– Какая беда?

– Старшая сестра Евы больна, у нее рак.

– Она лечится?

– Уже нет. Раю отправили домой как безнадежную, – вздохнула Антонина Евгеньевна. – Я здесь, с Евой, а моя вторая дочь там, с мужем.

– Понимаю, как вам тяжело, но если старшей дочери уже нельзя помочь, то у Евы есть все шансы прожить счастливую жизнь. Не терзайте себя, вы поступаете правильно, и, я думаю, старшая дочь это понимает.

– Знаю, но чувствую, как Рае хочется, чтобы я была рядом с ней! Она ни разу не заикнулась о том, чтобы я бросила Еву и приехала к ней, но материнское сердце не обманешь, – с болью в голосе говорила женщина. – Моя бедная девочка! Я представляю, как ей там одиноко и плохо без меня!

– Трудный выбор стоит перед вами, – сказал доктор, выслушав женщину. – Конечно, вы сами должны определиться, как поступить в данной ситуации. Будь я на вашем месте, тоже не знал бы, что делать. Возможно, стоит найти женщину для ухода за Евой, чтобы вы могли навестить старшую дочь? Давайте я поищу объявления в газете, если, конечно, вам это надо.

– Я не знаю, что мне делать! – в отчаянии произнесла Антонина Евгеньевна. – Правда не знаю!

– Подумайте и решите сами, – сказал ей мужчина.

Антонина Евгеньевна вышла в больничный дворик, нашла скамейку в тени, достала мобильный телефон.

«Я должна поговорить с Раей, – подумала она. – Но как начать разговор? Что сказать ей?»

Каждый раз, когда Антонина Евгеньевна собиралась звонить Рае, ей становилось по-настоящему страшно. Женщина понимала, что когда-нибудь она наберет номер дочери, пойдет вызов, но голос ее уже не услышит. Она пыталась морально подготовить себя к этому, но жизнь не воспринимает смерть ни умом, ни душой, и каждый раз страх сковывал ее по ногам и рукам. Дрожащими пальцами она нажала кнопку вызова, пошли длинные гудки. Рая не сразу ответила, и Антонина Евгеньевна была уже в полуобморочном состоянии, пока не услышала голос дочери.

– Да, я слушаю, – тихо произнесла Рая.

– Доченька, это мама! Как ты, моя хорошая?

Антонина Евгеньевна старалась говорить бодро, чтобы поддержать дочь.

– Могло быть и хуже, но дальше уже некуда, – пошутила Раиса. – Лучше скажи, как ты? Как Ева?

– Ева идет на поправку, не так быстро, как нам хотелось бы, но… Рая, если тебе очень трудно, то я найду кого-то для ухода за Евой и приеду к тебе.

– Не стоит, мама. Я… Я держусь.

– Раечка, я слышу, что ты плачешь.

– Нет, мамочка, тебе показалось.

– Тебе помогают купаться? Мыть голову? Ты бываешь на свежем воздухе?

– Конечно. Мне Вася с Галей помогают, я выкупана и бываю на улице, – ответила Рая, но матери не верилось.

– Лекарства еще есть?

– Да, Вася привез. Мама, ты даже не думай бросать Еву – это моя просьба. И еще. Если со мной что случится, ты не говори Еве до ее выздоровления. Хорошо?

– Рая, ты просто обязана нас дождаться! Мы приедем и продолжим твое лечение. Вместе мы все одолеем.

– Мамочка, не надо обманывать меня, я все прекрасно понимаю, – спокойно сказала Рая. – И лекарства мои не для лечения, а чтобы облегчить мои страдания. Сейчас главное – вылечить нашу птичку. Так как насчет моей просьбы?

– Я… ее… выполню, – выдавила из себя женщина. – Можешь дать трубку Василию?

– Да, он на кухне.

Василий взял телефон и вышел с ним во двор.

– Вася, как Рая? – спросила Антонина Евгеньевна. – Я хочу знать правду.

– Плохо. Я вызывал врача, он сказал, что остались считаные дни.

– О господи, как мне все это пережить?! – воскликнула в сердцах женщина.

– Рая просила не сообщать вам, когда это случится, – сказал мужчина. – Я не знаю, как правильно поступить.

– Я не знаю. Не знаю!

– Она последние три дня отказывается кушать, не хочет, чтобы ее купали, не говоря уже о том, чтобы побыть на свежем воздухе, – добавил Василий.

– Моя бедная девочка! Она сильно мучится?

– Очень. У Раи такие боли, что она не выдерживает и кричит, тогда я делаю ей уколы, которые выписал врач, она засыпает на некоторое время, а потом все повторяется… И так день и ночь. Вы извините, что я вам говорю напрямую, вы сами попросили сказать правду. Рая почти ничего не видит, может, поэтому отказывается от прогулок. И еще… Я хотел вам сказать, что попросил у Раи прощения за все обиды, которые я ей причинил.

– Она простила тебя?

– Да. Рая – сама доброта. Это я был козел, что вовремя ее не оценил. Но что теперь поделаешь? Прошлого не вернуть.

– Ну хоть сейчас до тебя дошло, – вдохнула Антонина Евгеньевна и простилась с зятем.

  Глава 32

Три месяца после того страшного дня, когда Дмитрий узнал о смерти Евы, прошли для него, как в тумане. Он не мог общаться с родителями, не хотел никого видеть и загружал себя работой, как только мог.

«Сегодня ровно три месяца, как ее не стало», – подумал Дмитрий, едва успев проснуться.

Так было и раньше, когда была жива Ева: он засыпал и просыпался с мыслью о ней.

«Так было, так есть и будет всегда, – думал Дмитрий. – Я никогда ее не забуду».

Он понимал, что надо смириться, принять реальность такой, какая она есть, чтобы научиться жить без любимой, но вырвать из сердца Еву он не мог, сколько бы ни пытался.

Дмитрий принял душ, выпил чашку кофе и решил сходить в парк, посмотреть на влюбленных ангелов. Три месяца он не решался пойти туда, где каждая мелочь напоминала ему о Еве.

«Нужно слушаться своего сердца», – однажды сказала ему Ева.

Сегодня его безумно тянуло в парк, и вскоре он был там. Летом и набережная, и парк выглядели по-другому. Они с Евой гуляли, любуясь заснеженными деревьями, и все вокруг – вместе с тем, что происходило с ними, – было похоже на прекрасную сказку. Летний парк показался Дмитрию не таким красивым, как зимой, хотя на клумбах по обе стороны аллеи цвели каллы и розы самых разных цветов и оттенков. На одной из клумб пестрели яркие низкие цветочки красного цвета, высаженные в форме сердечка. Большие клены и дубы бросали приятную тень, и Дмитрий присел на свободную скамейку, где можно было укрыться от палящего солнца, которое уже с самого утра давало знать, что лето в разгаре.

Дмитрию были видны статуи двух ангелов, которые, казалось, смотрели на него с грустью.

«Мне это кажется или действительно ангелы сегодня грустят со мной?» – подумал он. – Зимой они казались счастливыми».

На миг ему показалось, что по аллее идет Ева. Сердце бешено забилось в груди от увиденного, Дмитрий всмотрелся в фигуру девушки и понял, что то была не Ева. От осознания разрушенных надежд сердце вмиг сжалось от боли, растекшейся по всему телу.

– Димон! Неужели это ты?! – услышал он чей-то возглас и, повернувшись, увидел Максима. – А я смотрю, ты это или не ты? Привет, друг!

Они сидели на скамейке, вспоминая студенческие годы.

– Что ты такой пресный? – спросил Максим, заметив, что Дмитрий невеселый, хотя и пытается шутить.

– Нет повода радоваться, – ответил Дмитрий и рассказал о смерти Евы.

– Да уж! Не позавидуешь тебе, – сказал друг. – Прими мои соболезнования.

– Они ничего не изменят, – грустно произнес Дмитрий. – Знаешь, Макс, у меня все вот здесь, – он постучал кулаком по груди, – умерло вместе с ней. Такая пустота, как будто там не осталось души.

– Любовь забывается ради новой любви, так сказал кто-то мудрый. Тебе надо отвлечься, начать встречаться с другой девушкой. Говорят, что новое помогает забыть старое, – посоветовал Максим.

– Не то что встречаться, я не могу смотреть на других девушек, – признался Дмитрий. – Все они кажутся мне не такими, как Ева.

– Конечно, не такие! Каждый человек индивидуален. Природа очень мудра – она не может создать точную копию другого человека, каждый из нас неповторим. Не ищи Еву в девушках, ее не будет, ищи что-то хорошее в них и найдешь!

– Спасибо за совет, но пока не готов к новым отношениям.

– Не будешь же ты весь век жить прошлым? Его надо отпустить. Помнить, конечно, нужно, но не жить им. Живи сегодняшним днем, друг!

– Живу, работаю, – ответил Дмитрий, – а душа пустая.

– Кстати, как там твои родители? – поинтересовался Максим.

– Я не общаюсь с ними уже три месяца.

– Ну ты даешь! Это же твои самые близкие люди! Как так получилось?

Дмитрий вкратце рассказал, почему держит на них обиду.

– Ты думаешь, мои родители идеальны и все делали правильно? – Максим взглянул на друга. – Было все: и обиды, и ссоры, и непонимание. Когда отца не стало, я понял, что родителей не выбирают и что только они искренне хотели мне добра, хотя иногда я не замечал этого и не ценил. Мой совет: помирись с ними. Представь, с какой тяжестью на сердце они живут, потеряв одного сына и не общаясь со вторым, который от них отвернулся.

– Постараюсь, – вздохнув, сказал Дмитрий и спросил, как обстоят дела у Максима с Маринкой.

– У нас скоро будет свадьба!

– Поздравляю!

– Этого мало. Мы пригласим тебя на нее, хотя свадьба – это громко сказано, так себе, скромное торжество. Придешь?

– Приду.

– Хочешь быть свидетелем?

– Какой из меня свидетель? С кислой миной на роже?

– Тогда тебе дополнительный бонус – приходи с девушкой! И не говори мне: «Где ее взять?» Хотя бы со своей знакомой. Обещаешь?

Дмитрий пообещал только из-за того, что на этом настаивал Максим. Они простились и разошлись. По дороге домой Дмитрий думал о том, что сказал Максим о родителях.

«Завтра поеду к ним, – решил он. – Я действительно их люблю и не хочу потерять».

  Глава 33

Антонине Евгеньевне приснилась Рая. Во сне ей было лет шесть, не больше. Она играла с куклой, которую подарили ей родители. У куклы были длинные золотистые волосы, которые девочка расчесывала, чтобы потом заплести косичку. Вдруг расческа выпала из рук ребенка и куда-то исчезла.

– Мамочка! Помоги мне! – попросила Рая.

Антонина Евгеньевна бросилась к дочери, но девочка уже побежала от нее в поисках расчески.

– Рая, доченька! Куда же ты?! – кричала женщина, стараясь догнать девочку.

– Туда! – крикнула ей на ходу Рая.

Антонина Евгеньевна почувствовала, что дочь бежит к обрыву, и попыталась остановить ее:

– Доченька, не надо!

Но было поздно, и девочка провалилась в огромную черную пропасть.

– Нет! Нет! – закричала что есть мочи женщина и проснулась от своего же крика.

Она тяжело дышала и была мокрая от пота. На нее смотрела уже не Рая, а Ева.

– Мама, ты так кричала во сне, – сказала ей дочь. – Что-то приснилось?

– Да.

– Что-то страшное?

– Наверное. Я не помню, – солгала Антонина Евгеньевна.

Женщина накинула халат и вышла из палаты, прихватив с собой полотенце. Умывшись холодной водой, она вскоре вернулась. Вода не помогла ей избавиться от увиденного во сне, и перед глазами все еще стояла маленькая Рая с куклой в руках.

– Я не могу дозвониться сестре, – сказала Ева. – Ты когда с ней разговаривала?

– Вчера в обед.

– Не берет трубку, – сказала Ева, еще раз набрав номер сестры. – Может, она отдыхает?

– Да, так бывает, – согласилась Антонина Евгеньевна. – Наверное, Рая спит и не слышит звонка. Она слабая, потому часто засыпает средь белого дня.

Женщина пыталась делать вид, что сама верит в то, что сказала, но тревога, посеянная сном, не давала ей покоя. Антонина Евгеньевна попросила Еву лишний раз не трезвонить, дать сестре отдохнуть, а сама не выдержала – вышла в коридор и набрала номер дочери. Шел хороший вызов, но никто не отвечал. Антонина Евгеньевна вернулась в палату, нашла блокнот с записанными номерами телефонов, нашла номер Василия и позвонила ему, но зять тоже не ответил. Тревога в ее душе усиливалась с каждой минутой. Казалось, что от внутреннего волнения дрожит каждая клеточка ее тела. Не в силах больше совладать с собой, она спустилась вниз, купила в аптеке успокоительное и выпила. Посидев полчаса на свежем воздухе, Антонина Евгеньевна снова набрала номер старшей дочери – и снова в ответ тишина.

«Я сойду с ума! – в отчаянии думала женщина. – Я должна поехать к Рае!»

Антонина Евгеньевна решила после процедур Евы обратиться к Лаурину Борисовичу с просьбой помочь найти сиделку для дочери, чтобы поехать к Раисе.

Во второй половине дня ей позвонил Василий. Пытаясь отбросить все страшные догадки, она ответила.

– Да, я слушаю, Вася, – сказала она. – Как Рая?

– Раи больше нет, – прозвучала шокирующая новость.

Антонина Евгеньевна невольно вскрикнула и, как сквозь толщу воды, услышала по телефону, что дочь умерла вчера вечером и ее похоронили час назад. Женщина шла, ничего не видя перед собой, слезы застилали глаза, и она натыкалась на стены коридора, двери кабинетов, пока не зашла в палату Евы. Пошатываясь и протянув руки вперед подобно слепцу, она дошла до койки, упала на нее лицом вниз и, уткнувшись в подушку, разрыдалась.

– Рая? – упавшим голосом глухо спросила Ева.

– Да, – вырвалось у нее с болью.

Ева плакала, не в силах себя сдерживать. Медсестра заглянула в палату, вызвала врача. Лаурин Борисович сам сделал женщинам уколы с успокоительным и, когда рыдания стихли, позвал Антонину Евгеньевну к себе в кабинет.

– Я так понимаю, что ваша дочь…

– Да, – кивнула женщина.

– Примите мои искренние соболезнования, но вы должны держаться ради Евы, – сказал доктор. – Вы же понимаете, что ей противопоказано любое волнение?

– Извините, но вы просто не знаете, что такое потерять дочь. Я понимаю, что вы сталкиваетесь со смертями, но умирают чужие вам люди, – с горечью произнесла женщина.

– Почему вы так думаете? Считаете, что смерть пациентов врачи переносят безразлично? У нас тоже есть душа.

– Я потеряла дочь. Это совсем другое.

– Пять лет назад я потерял жену. Она умерла у меня на операционном столе. Я не смог ее спасти, но как-то живу, спасаю других.

– Что с ней было?

– Мы ехали с сыном и женой на машине, когда в нас влетел пьяный водитель. Мы выжили, а ее я не смог спасти, – и мне с этим жить до конца моих дней.

– Где вы нашли в себе силы жить дальше?

– В сыне. Ради него я смог снова взять в руки скальпель. У вас есть дочь, ради которой вы должны жить дальше.

– Я не знаю, как это сделать, – в отчаянии произнесла Антонина Евгеньевна.

– Вы верите в то, что в этой жизни все взаимосвязано? – Доктор взял женщину за руку, посмотрел ей в глаза. – Возможно, ваша старшая дочь ушла, чтобы вы полностью посвятили себя выздоровлению младшей.

– Мне надо срочно поехать туда, я хочу попасть к могилке Раечки.

– Это совершенно ни к чему! Вы только усугубите свои переживания, ей уже ничем не поможешь, а вот Ева… Ее состояние меня беспокоит.

– Что обо мне подумают люди? Мать не проводила в последний путь свою дочь?

– Вы должны жить своей жизнью, а не подстраиваться под мнение других. Вам нужно спасать Еву! Вы это понимаете?

– Да, – кивнула она.

– Значит, идите и будьте рядом с ней.

Когда Антонина Евгеньевна вернулась в палату, Ева уже не плакала. Она смотрела безучастным взглядом в потолок, ее щеки пылали жаром. Женщина приложила ладонь к ее лбу и поняла, что дочь температурит.

– Ева, солнышко, я сейчас! Я быстро! Надо позвать врача! – встревожилась Антонина Евгеньевна и поспешила позвать Лаурина Борисовича.

  Глава 34

Дмитрий застал родителей дома. Когда он переступил порог, мать и отец с удивлением уставились на него.

– Возвращение блудного сына? – произнес отец вместо приветствия.

– Не надо, Витя! – Людмила Александровна положила ладонь ему на руку. – Здравствуй, сын! Проходи. Стоишь у порога как неродной.

Дмитрий поставил на стол коробку с любимым тортом родителей, попросил заварить зеленый чай.

– Чай и все? Нет, я должна тебя накормить! – Мать подхватилась с места и начала хлопотать у плиты.

«Ничего не изменилось. Я для них все тот же маленький мальчик, который не умеет готовить и вечно голодный», – подумал Дмитрий и спросил, как у них дела.

– У нас все по-старому, – ответил отец, присаживаясь к столу. – Ты лучше о себе расскажи.

– Работаю.

– Это понятно, а как в личной жизни дела?

– У меня нет личной жизни, зато есть работа. Как и раньше, занимаюсь переводами.

– Вот я бы никогда не смогла выучить иностранный язык! – сказала Людмила Александровна. – Это для меня как дойти пешком до Луны.

– В изучении языков нужна хорошая память плюс трудолюбие, – сказал Дмитрий.

– Нет, Димочка, это врожденный талант! Способность к изучению иностранных языков! – пафосно произнесла женщина, накрывая на стол.

– Какой там талант! – улыбнулся он.

– Дима, зачем ты сменил квартиру? – поинтересовался отец.

– Нашел дешевле.

– Сынок, ты не отвечал на наши звонки, – сказала мать, – мы так за тебя волновались!

– Мать вон у себя в спальне открыла отделение аптеки, – добавил отец. – Впрочем, тебе это неинтересно. Мать не жалко?

– Давайте не переходить на взаимные обвинения, – попросил Дмитрий, взглянув по очереди на отца и маму. – Вы были не правы, я тоже в чем-то ошибался. Забудем все обиды, и я обещаю впредь брать трубку.

– Спасибо и на этом, – вздохнул отец.

– Адрес свой нам оставишь? – спросила Людмила Александровна.

– Я вам дам адрес своей уже квартиры, – сказал он и, поймав на себе удивленные взгляды родителей, добавил: – Когда она у меня будет.

– Долго придется нам ждать! – ухмыльнулся отец. – Без нашей помощи тебе не осилить.

– Я сам заработаю на нее! – заявил Дмитрий, делая ударение на слове «сам».

Вечером Дмитрий сказал, что уедет завтра рано утром.

– Почему?! – удивилась Людмила Александровна. – Побудь еще, отдохни, я тебя немного откормлю! Остались одни кости, ходячий скелет, да и только!

– Мама, я уеду завтра, – повторил он.

– Ну, завтра так завтра, – вздохнула она. – Я тебе борща наварю с мясом, возьмешь домой в трехлитровой банке, он долго стоять будет, перекипятишь и снова в холодильник ставь! С огорода положу овощей, – оживленно заговорила мать, – помидоров вон сколько! Девать их уже некуда! И огурцов много, зелень есть, картофель молодой.

– Мама, не стоит беспокоиться, мне ничего не надо. Я сам могу сварить борщ, если захочу, – сказал ей Дмитрий.

– Такой, как у меня, не сваришь!

– Сварю какой умею, не хочу с сумками таскаться.

– Тогда хоть помидорчики и огурчики возьми! Их тьма в этом году!

– На рынке продайте, если есть лишние.

– Дима, я тебя из дому не отпущу с пустыми руками! – настаивала Людмила Александровна.

– Сын, не обижай мать! – попросил отец.

– Хорошо. Один небольшой пакет огурцов и помидоров, – сдался Дмитрий под таким напором. – И больше ничего!

– Хоть один килограмм картошечки!

– Добро!

Дмитрий ожидал, что будет разговор о Еве, и не ошибся. За ужином отец снова спросил, есть ли у него девушка.

– Нет у меня никого, – ответил он.

– Но ведь Ева… – осторожно произнесла Людмила Александровна.

– Евы… нет, но любовь к ней осталась, она жива, как и раньше, – сказал Дмитрий. – Настоящая любовь не умирает, она до сих пор в моем сердце.

– Но это неправильно, Дима, – покачала головой женщина.

– Возможно, – согласился он. – Я не убийца, чтобы убить чувство, которое живет во мне.

  Глава 35

Состояние Евы резко ухудшилось от пережитого стресса. Лаурин Борисович был раздосадован тем, что Ева совсем опустила руки и чувствовала себя, как в первые дни после операции. Неделя понадобилась, чтобы сбить повышенную температуру, но процесс выздоровления тормозился из-за ее депрессии. От присутствия матери было мало толку – женщина была убита горем и ее настроение сказывалось на состоянии дочери. Еще неделю доктор пытался успокоить женщин, прописывал обеим успокоительное, но они противились возвращению к нормальной жизни. Тогда Лаурин Борисович устроил им взбучку. Зайдя в палату и увидев безразличие на лицах женщин, доктор сказал:

– Так, мои дорогие! Вижу, что выздоравливать вы не собираетесь. Поэтому маме придется немедленно уехать домой, а Ева, если сегодня же не начнет ходить на прогулки, поедет вслед за ней!

Женщины с недоумением посмотрели на доктора – в таком возбужденном состоянии они его ни разу не видели.

– Как… домой? – запинаясь, спросила Антонина Евгеньевна. – У нас оплачено до сентября месяца.

– Ну и что?! Есть сотни больных, которые нуждаются в лечении и хотят выздороветь, пусть они придут на ваше место. Вам-то зачем здесь быть? Чтобы пролежни появились от лежания в постели? Нет, так не пойдет! Это больница, а не курорт, как вам кажется!

– А как же Ева? Ей нездоровится.

– Дома долечится, если, конечно, захочет, но я смотрю, ей нравится себя жалеть, а для того, чтобы выздороветь, надо приложить усилия, помочь своему организму! А Ева лентяйка! Ей наплевать на свое здоровье, на мои старания, на переживания матери, на все плевать! – кричал в гневе доктор. – Она будет лежать, уставившись в потолок, целыми днями! За жизнь и здоровье надо бороться, а не безучастно пролеживать время!

Доктор резко повернулся и вышел из палаты, хлопнув дверью. Ева не успела и рта открыть, как мужчина ушел.

– Что это было? – произнесла она, взглянув на мать.

– Пойдем прогуляемся, – сказала ей Антонина Евгеньевна.

Женщины вышли в коридор, чтобы затем пойти во дворик. Проходя мимо детской комнаты, где посетители обычно оставляли детей на недолгое время, Ева заметила мальчика у окна. Все дети общались между собой, играли с игрушками, и только один ребенок стоял на коленях на детском стульчике и смотрел в окно.

Ева с матерью прошлись аллейкой, посидели на скамейке, а потом девушка сказала, что устала и хочет вернуться. Она давно не была на улице, и от свежего воздуха у нее кружилась голова. Возвращаясь в палату, Ева на миг задержалась у двери детской комнаты. Мальчик у окна был в том же положении. Казалось, что ему безразличны игрушки и игры, которыми была занята детвора, и в окне он увидел что-то интересное.

– Мама, иди в палату, я скоро вернусь, – сказала Ева.

Она подошла к мальчику и окликнула его:

– Привет! Как тебя зовут?

Ребенок не повернулся. Он как будто не слышал ее слов. Ева присела рядом на стульчик, посмотрела на ребенка. Темноволосый, с большими карими глазами, он ей кого-то напоминал.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – спросила Ева.

– Не хочу. Разве не заметно? – сказал он, не поворачивая головы.

– Если со мной не хочешь общаться, то почему не играешь с детьми?

– Мне не интересны детские игры.

– Но ты тоже ребенок.

– Мне уже семь лет, и скоро я пойду в школу.

– Ты мне скажешь, как тебя зовут?

– Мое имя вам ничего не даст, но вы любопытны и не отстанете, пока не узнаете его, – сказал мальчик и посмотрел Еве в глаза. – Меня зовут Наум, что означает утешающий. А вас?

– Ева.

– Неужели?

На Еву смотрели темные, умные не по годам глаза.

– Правда. Я – Ева.

– Редкое имя. Впрочем, как и мое. Меня так назвала мама.

– А меня – папа. Что ты увидел в окне? Я заметила, что ты долго стоял и смотрел.

– То, что не хотят видеть другие.

– И что же?

– Красоту этого мира. Облака сегодня необычные. Если долго на них смотреть, то можно увидеть целую серию не написанных человеком сказок.

– Со сказочными героями?

– Конечно. Картинка постоянно меняется, как в кино, одни существа преображаются в другие, злые становятся добрыми и наоборот. Это забавно!

– Ты смотришь и сочиняешь сказки?!

– Да.

– Расскажешь мне хотя бы одну? – спросила Ева.

– Нет. Я их сочиняю, но никому не рассказываю, даже своей бабушке.

– Почему?!

– Мои сказки для будущего.

– Не поняла.

– Когда я стану взрослым, то буду писателем. Все свои сказки напишу для детей, иллюстрации тоже сделаю сам.

Ева была поражена рассуждениям мальчика. Не по годам взрослый и развитый, он не был похож на своих однолеток. Разговор с ребенком увлек ее, да и мальчику, похоже, было интересно поговорить с ней. Она не заметила, как прошел час беседы, а потом ребенка позвала медсестра и куда-то увела.

– Мы еще встретимся? – успела спросить Ева.

– Все возможно, – серьезно ответил Наум.

Ева еще несколько раз за день заглядывала в детскую комнату, но Наума там не было.

  Глава 36

Максим позвонил Дмитрию и пригласил его на празднование дня бракосочетания в ближайшую субботу.

– Я приду, – пообещал Дмитрий.

– Не забыл, что ты должен прийти с подругой? – напомнил ему друг.

– Помню.

Дмитрий пошел в офис, где ему надо было подписать договор на выполнение перевода с английского, и встретил там Анжелу.

– Сколько лет, сколько зим! – воскликнула девушка, увидев парня. – Я думала, что ты куда-то исчез.

– Куда я мог исчезнуть? – нахмурился Дмитрий. – Вот он я!

– Димончик, а как насчет чашечки кофе?

– Я только «за»!

Они сидели на летней площадке кафе, где царила приятная прохлада и было мало посетителей, болтали на отвлеченные темы, говорили ни о чем, лишь бы убить время.

– Может, вечерком прогуляемся? – предложила Анжела.

– С удовольствием, но вечером я занят.

– Димончик, ты сама любезность! – улыбнулась Анжела. – У тебя есть девушка?

– Это имеет какое-то значение?

– Да. Я бы могла ею стать.

– У меня другое предложение. В эту субботу женится мой друг. Он пригласил меня на торжество, а я, в свою очередь, приглашаю тебя.

– Ух ты! Здорово! Но удобно ли? Я с ними не знакома.

– Если я приглашаю, то все нормально. Я позвоню тебе.

– Жду звоночка! – расплылась в улыбке Анжела.

«Она красивая, – подумал Дмитрий, – но не идет ни в какое сравнение с Евой. Броская красота не может затмить привлекательную скромность».

Анжела заехала к Дмитрию в субботу на своей машине. Он испытывал неловкость из-за того, что за рулем не он, а девушка. Дмитрий не страдал от того, что не имеет личного автомобиля, хотя уже мог позволить себе приобрести недорогое подержанное авто. По дороге он вспоминал Еву, как они мечтали купить небольшую однокомнатную квартиру и не скитаться по чужим углам, как представляли обстановку в ней, ремонт, скромный, но со вкусом, чтобы было уютно и тепло.

– О чем задумался? – вырвала его из воспоминаний Анжела.

– Да так, – ответил он. – Ты сегодня такая нарядная! Обалденное розовое платье!

– К твоему сведению, я всегда хорошо и со вкусом одеваюсь. Если бы ты был немного внимательнее ко мне, то заметил бы.

– Наверное, – рассеянно ответил он.

После торжественной части в загсе молодожены и гости пошли в небольшой ресторанчик, где были забронированы места на двадцать пять человек. Столы уже были накрыты, и после поздравления молодоженов включили музыку. Дмитрий выпил бокал шампанского, потом – второй, третий и пригласил на медленный танец Анжелу. Высокая и стройная, да еще в туфлях на каблуке, девушка была почти одного роста с Дмитрием. Он обнимал Анжелу за талию, а сам вспоминал Еву, которая была небольшого росточка, с осиной талией и пышной, как для ее фигуры, грудью. От Анжелы приятно пахло, но этот запах не пьянил парня.

– Давай выпьем, – предложил он.

– Хочешь напиться?

– Хочу! Имею на это право!

Дмитрий пил вино, затем коньяк и снова вино. В голове приятно шумело, стало весело, и алкоголь немного вытеснил воспоминания о Еве.

– Хочешь со мной уединиться? – тихо произнесла Анжела.

– Где? – ухмыльнулся Дмитрий. – В туалете? Нет, не пойдет!

– Я знаю где, – горячо прошептала она ему в ухо. – Идем?

– Идем!

Дмитрий плохо соображал, куда идет и зачем. Анжела привела его на второй этаж, ключом открыла дверь гостиничного номера. Он зашел вслед за ней, сел на кровать. Анжела села ему на колени, обвила руками шею.

– Я нравлюсь тебе? – спросила она и томно закатила глаза.

– Да, ты красивая, – заплетающимся языком произнес он.

Девушка медленно расстегнула пуговицы на его рубашке, поцеловала в шею.

– Теперь ты! – сказал парень.

– Что я?

– Сама разденься.

Анжела поднялась и стала медленно снимать с себя одежду. Оставшись только в нижнем черном кружевном белье, она толкнула парня на постель, он упал навзничь, и девушка села на него сверху. Она наклонилась и хотела поцеловать его в губы, но Дмитрий, как будто вмиг отрезвев, грубо столкнул ее с себя.

– Нет! – сказал он. – Не надо!

Опешившая от неожиданности Анжела удивленно посмотрела на него.

– Да ты дурак! – крикнула она рассерженно.

– Да, я дурак! – сказал он, надевая рубашку. – Извини, Анжела, но тебе придется поискать умника, а я дурак! Пьяный дурак!

Дмитрий выскочил из номера, огляделся, ища выход. Он спустился вниз, подошел к Максиму, отозвал его в сторону.

– Макс, я еще раз поздравляю вас! – сказал он. – Берегите любовь, дорожите друг другом! Извини, но я перебрал и хочу уйти.

– Но веселье только начинается!

– Прости, я пойду на улицу и поймаю такси. Будьте счастливы! – сказал он и поспешил уйти, пока не вернулась Анжела.

  Глава 37

Ева быстро подружилась с мальчиком. Каждый день она ждала его в детской комнате. Наум находился там почти целый день и, как заметила Ева, никогда не играл с детьми. Похоже, ей удалось найти путь к взаимопониманию и мальчик с удовольствием общался с Евой.

– Может, сегодня выйдем во дворик? Погода замечательная! – предложила она.

– Пойдем! – согласился он и подал руку.

Ева вела Наума за руку и представляла, что у нее тоже мог бы быть ребенок, если бы не болезнь. Незнакомое ощущение волной залило ее тело, когда она почувствовала тепло, исходящее от ребенка.