Текст книги "Ангелы живут вечно (СИ)"
Автор книги: Светлана Талан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Конечно, Васенька! – Рая оживилась. – И мне будет веселее, когда ты, мама, будешь рядом со мной.
– Вот и решение проблемы! – произнес Василий.
– Тогда я даю в районной газете объявление, – сказала Антонина Евгеньевна.
– И возле почты, магазина и клуба можно развесить, – предложил Василий.
– Хорошая идея! – поддержала мужа Рая.
– Все, дети! Я пошла домой! – сказала довольная женщина.
Глава 17
Антонина Евгеньевна выставила дом на продажу, но время шло, а покупателей на него не находилось, и ей пришлось снизить цену. Через неделю, когда у женщины уже опустились руки, нашелся покупатель. Сделку купли-продажи оформили в один день, и на руки Антонина Евгеньевна получила пятнадцать тысяч долларов. Конечно, она рассчитывала на бóльшую сумму, но состояние Раисы резко ухудшилось, и надо было торопиться. В тот же день женщина нашла машину, зять помог загрузить мебель и вещи, вечером забрали скотину, и Антонина Евгеньевна перебралась на новое место жительства.
– Вон там стоит шкатулка, – указал на полку зять, – мы в ней храним деньги, можете положить их туда и брать по надобности. У нас секретов друг от друга нет.
– Да, мама, – сказала ей дочь.
– Как хорошо, что успели до приезда Евы, – устало произнесла Антонина Евгеньевна. – Если честно, то морально тяжело в моем возрасте что-то менять, но надо было, и я довольна.
– Ева все узнает, когда приедет в село, – заметил зять, – не надо было от нее скрывать.
– Тебе не понять, – произнесла теща, – она была на гастролях, и не стоило ее тревожить.
– Да уж куда мне? – ухмыльнулся мужчина и вышел.
– Завтра с утра едем в больницу, – заявила мать, – так что, Раечка, надо собрать вещи.
– Я сама поеду, оставайся дома, – сказала Рая.
– Доченька, я буду рядом с тобой столько, сколько понадобится, и возражения не принимаются!
Раиса знала, что спорить с матерью бесполезно, – она сделает так, как задумала.
– Как же такое хозяйство оставить? – спросила Раиса.
– У Васи есть руки, вот пусть и справляется!
– Он не умеет доить коров, – напомнила дочь.
– Научится! Не боги горшки обжигают!
Антонина Евгеньевна с дочерью находились в больнице, когда вечером позвонила Ева и сказала, что задерживается на гастролях.
– Почему так?! – удивилась женщина.
– Нам продлили контракт, – сказала Ева. – Выступления прошли на бис, поэтому нас попросили остаться еще как минимум на месяц.
– Я, конечно, рада, но уже соскучилась по тебе, доченька, – сказала Антонина Евгеньевна. – Но если надо, то я понимаю.
– Как сестренка? Ей уже лучше?
– Как сказать… Сейчас Рая находится на лечении.
– Что говорят врачи? Все будет хорошо?
– Конечно, моя птичка! Все у нас будет отлично! – как можно веселее ответила женщина. – Ева, мне показалось, что у тебя грустный голос.
– Мама, тебе показалось, – сказала Ева, – это все усталость.
– Твой парень тебя ждет?
– Да, конечно. Ты не волнуйся за меня, мама, все нормально. Надеюсь, что скоро увидимся. Передавай Рае большой привет, скажи, что я ее люблю, а то я звонила вчера, а она не брала трубку.
– Наверное, была на процедурах и оставила мобильник в палате. Ты береги себя, птичка!
– Хорошо, мама! – ответила Ева.
Глава 18
Слабость Ева почувствовала еще на гастролях в Европе, но не придала этому значения, приняв недомогание за усталость. Отпуск в январе прошел незаметно. Ей казалось, что она успела отдохнуть, но по приезде в Японию почувствовала себя нехорошо.
«Это все из-за перемены климата, воды и специфической японской кухни», – размышляла она в первые дни.
Время шло, а ей становилось все хуже. Ева изо всех сил держалась на сцене, чтобы не сорвать представление, а после него едва не валилась от усталости. Ее мучили постоянные головные боли, частая тошнота, переходящая в рвоту. Коллеги советовали ей лучше питаться, но у Евы вовсе не было аппетита – она заставляла себя есть, чтобы сил хватило на очередное выступление.
Она скучала по Дмитрию, несмотря на то, что при последнем их свидании была унижена его родителями. Обида осталась, но любовь была выше всего, и она отвечала на его звонки по скайпу. Когда Еве было совсем плохо и на нее находила апатия, она не отвечала парню по нескольку дней.
Впервые за последние полтора месяца Ева была радостной, потому что труппа наконец-то возвращалась с гастролей домой. Ей даже казалось, что недомогание отступило и все уже хорошо, но как только девушка переступила порог квартиры, у нее началась сильная рвота. Когда в рвотной массе Ева заметила примеси крови, она не на шутку встревожилась и вызвала скорую. Ее госпитализировали и назначили обследование.
Почти неделя ушла на то, чтобы врачи поставили неутешительный диагноз, который шокировал Еву.
– Что со мной, доктор? – поинтересовалась она на очередном обходе.
– Вам предстоит задержаться у нас, – уклончиво ответил он.
– Это я уже поняла. Какой у меня диагноз?
– Не из приятных – у вас цирроз печени.
Это было как удар обухом по голове. Ева не сразу нашлась что сказать.
– Цирроз?! Откуда?! Я же не употребляю спиртное!
– Цирроз может быть не только у пьющих людей, – заметил доктор. – Причины заболевания могут быть и другие.
– Например?
– Болезни желчных путей, неправильное питание и многое другое, – сказал доктор. – Ваша задача – лечиться, а наша – установить причину и вылечить вас. Договорились?
Уже в первые дни полноценного лечения Ева поняла, что нужно много денег. У нее были запасы, к тому же она получила оплату за гастроли и была спокойна, что денег хватит на серьезное лечение.
Ева позвонила матери и солгала, что продлили гастроли.
«Мама не будет уточнять в театре», – решила она.
Раиса болела, и мать находилась с ней рядом, поэтому Ева решила не волновать ее лишний раз. Оставалось дать знать Дмитрию, что она задерживается. Он сказал, что ложь во благо – это мерзко, но сейчас такой обман был необходим, и в этом Ева не сомневалась. Ей не хотелось, чтобы парень жалел ее и видел в таком неприглядном виде. Вечером она взяла ноутбук, вышла в холл, где было много комнатных цветов, и, сев на диванчик, позвонила Дмитрию по скайпу.
– Это надолго? – поинтересовался он, услышав, что Ева задержится на гастролях.
– Пока на месяц, – соврала Ева.
Она была сама себе отвратительна, но так было надо.
– Выходит, это до середины апреля? – уточнил он.
– Да, примерно так.
– А как же наша договоренность? Двадцатого апреля мы собрались подавать заявление, – напомнил Дмитрий. – Не забыла?
– Я все помню, милый.
– Ты не передумала, моя любовь?
– Я приду, – пообещала Ева. – В любом случае приду, прибегу, прилечу, даже если с неба посыплются на землю камни.
По мобильнику Ева не могла звонить Дмитрию и матери – они бы сразу увидели, что она не в Японии. Тогда она пошла на хитрость и скрыла свой номер. Это была маленькая хитрость во благо, хотя от этого Еве самой было неприятно.
Пролечившись в отделении пару недель, она почувствовала себя не лучше, а, напротив, даже хуже. Ева поговорила с лечащим доктором, и он подтвердил, что ее состояние не улучшилось, оно резко ухудшается.
– У вас цирроз неясной этиологии, – сказал ей доктор, – возможно, поэтому лечение неэффективно.
– Что это значит?
– Нам не удалось определить причину заболевания.
– Что мне делать дальше? – дрогнувшим голосом спросила Ева.
– Если есть финансовая возможность, то могу посоветовать хорошую частную клинику.
Ева согласилась. Она созвонилась с клиникой, получила эпикриз и вскоре покинула стены лечебного заведения.
В частной клинике условия были комфортнее, но и цены на обследование и лечение значительно выше. Врач сказал, что ей предстоит длительное лечение. Ева прикинула, что оплачивать жилье в то время, когда она будет находиться в клинике, нет смысла. Она вернула хозяйке ключи и освободила квартиру, а свои личные вещи сдала в камеру хранения на вокзале – так было дешевле. Ева написала заявление на увольнение и отвезла его в театр. Ей не хотелось, чтобы коллеги видели ее в таком виде, поэтому она оставила заявление у Людмилы Михайловны.
– Но зачем?! – удивилась женщина. – Побудешь на больничном, поправишь свое здоровье и выйдешь на работу.
– Так надо, – улыбнулась Ева.
Взяв такси, она вернулась в клинику, чтобы продолжить лечение.
Глава 19
Антонина Евгеньевна несколько дней находилась в палате возле Раи, потом уезжала домой, чтобы помыться, приготовить поесть и помочь Василию по хозяйству. Когда женщина приехала в очередной раз в село, она застала у зятя его соседку Галю.
– Вы ничего такого не подумайте, – сразу затарахтела Галина. – Вася – мой давний друг и сосед, я прихожу ему помочь.
– Я и не думаю, – недовольно произнесла Антонина Евгеньевна, искоса взглянув на пустую бутылку вина под столом. – Небось, коров доишь?
– Да-да! И подою, и покормлю!
– И в постель Васю уложишь?
– Ну что вы такое говорите?!
– Говорю то, что думаю, – вздохнула Антонина Евгеньевна. – Или за задницу он тебя лапал в знак благодарности?
– Да он просто пошутил!
– Я так и поняла. Галя, имей совесть, Рая в больнице, а ты уже тут как тут.
Антонина Евгеньевна понимала, что мужчины, особенно такие, как Василий, долго без женщины сидеть не будут. Ее дочь была тяжело больна, а Василий ни разу не поехал навестить ее в больнице. Когда Антонина Евгеньевна намекнула ему, что надо бы Раю проведать, он сказал:
– Вы же с ней там, помогаете… А мне что делать в больнице?
– Ты ведь перед Богом дал слово быть рядом со своей женой и в радости, и в горе, – напомнила женщина.
– А я что? Я Раю не брошу!
Раису отпустили домой на недельку, и Антонина Евгеньевна вызвала такси – дочь была так слаба, что еле передвигала ноги. Когда женщины вышли из здания больницы, чтобы подождать такси, Антонине Евгеньевне показалось, что в машину садится ее младшая дочь Ева. Она была почти уверена, что это была именно Ева, и ее рука потянулась к мобильнику.
– Что такое, мама? – спросила Рая, заметив замешательство матери.
«Этого не может быть, я просто сильно устала», – подумала женщина и ответила:
– Да нет, все в порядке, доченька!
Через неделю Раиса снова поехала в больницу, чтобы продолжить курс химиотерапии, и так было в течение последнего времени: несколько дней Рая находилась в больнице, потом – дома.
Однажды, приехав домой, Антонина Евгеньевна увидела во дворе красные «жигули», возле которых крутился Василий.
– Чей это? – Женщина кивнула в сторону автомобиля.
– Как чей? Мой «жигуленок»! – радостно оповестил Василий.
– Твой?!
– Да, мой! Купил! Что я, хуже других? – Василий рассмеялся.
– За какие деньги? – спросила женщина с замиранием сердца. – Случайно, не за…
– За наши общие. У нас ведь одна семья, один, так сказать, бюджет на всех. Попалась машина дешево, вот и приобрел. Да не парьтесь вы! Три тысячи зеленых не такая уж большая сумма! – рассмеялся мужчина. – Буду теперь ездить Раю проведывать.
У Антонины Евгеньевны потемнело в глазах и зашаталась почва под ногами. Не помня себя от гнева, она подошла к зятю, схватила за плечи и затрясла его:
– Как?! Как ты посмел взять деньги?! Они же на лечение Раи! Ты… Ты подлец!
Василий резко оттолкнул от себя тещу, да так, что она едва удержалась на ногах. Его лицо перекосилось от гнева. Мужчина схватил женщину за грудки и прошипел в лицо:
– Ты, старая вешалка! Запомни: в этом доме есть один хозяин, и это не Рая, не ты, а я! Ты живешь у меня и будешь делать то, что я тебе скажу! Сечешь?
– Что ты мне сделаешь, ничтожество? – прохрипела Антонина Евгеньевна.
– Все, что захочу! Будешь возникать и перечить мне – урою! И никто не узнает, где твое вонючее тело искать!
Василий отпустил руку, и женщина побежала в дом. Она взяла шкатулку, чтобы перепрятать оставшиеся деньги, открыла ее – там было пусто. От безысходности, обиды и отчаяния Антонина Евгеньевна упала на кровать, уткнулась лицом в подушку и долго безутешно плакала.
Глава 20
Это была первая весна в жизни Евы, которая не принесла ей радости. За окном все радовалось солнцу и самой жизни, только Ева была печальна. У нее было плохое предчувствие, и она позвонила матери.
– Мама, как ты, моя хорошая? – спросила Ева.
– Держусь, доченька, – ответила женщина. По ее голосу Еве не трудно было догадаться, что не все так хорошо, как пытается показать мать. – Птичка моя, когда прилетишь домой из далекой Японии? – как можно веселее спросила Антонина Евгеньевна.
– Думаю, что в середине апреля буду дома. Осталось совсем немного времени, – соврала Ева. – Ты лучше скажи, как Рая? Она редко берет трубку.
– Рая… Неважные дела у нее, но я рядом, ухаживаю за ней, поддерживаю, так что надеюсь, что все у нее будет хорошо. Я соскучилась по тебе, доченька!
– Я тоже, мамуля! – ответила Ева.
Ева стояла у окна и из палаты на втором этаже смотрела на небо. Весеннее синее небо казалось Еве бездонным, похожим на цветущее поле льна. Она вспомнила, как в детстве с подружками подолгу смотрела на небо после того, как кто-то из взрослых сказал: «Если долго смотреть на синее небо в детстве, то глаза будут такие же синие». Они верили в это, как и в то, что взрослая жизнь прекрасна, лучше, чем детство, где много запретов. Сейчас ей безумно захотелось хотя бы на миг вернуться в те времена, когда не знаешь, что такое заботы, болезни и смерть.
Сегодня доктор сказал ей, что дела у нее идут плохо и надо быть готовой к тому, что лечение не даст желаемого результата.
– Я умру? Выхода нет? – спросила Ева так спокойно, как будто речь шла не о ней.
– Выход всегда есть, – ответил доктор. – У вас есть близкие родственники?
– Да. Мать и старшая сестра. Почему вы спрашиваете?
– Мне говорить прямо или вы пригласите свою маму?
– Нет, не приглашу. Говорите как есть.
– Есть угроза вашей жизни.
– Я уже догадалась.
– Возможно, в ближайшее время вам потребуется трансплантация пораженного органа.
Его слова прозвучали с шокирующей ясностью. Еве понадобилось несколько минут, чтобы прокрутить в голове еще раз слова доктора.
– Это единственный выход? – тихо спросила она.
– Боюсь, что да.
– Что для этого надо?
– В первую очередь поговорить с вашими близкими людьми. Сестра может приехать?
– Она очень больна.
– Мать?
– У меня нет выхода, – произнесла Ева. – Мне придется пригласить ее на беседу. Сколько времени у меня есть?
– Чем быстрее, тем лучше, – ответил доктор.
– Без родственников никак нельзя обойтись? Мне бы не хотелось тревожить маму.
– Мы можем сделать пересадку органа только от ближайших родственников, – объяснил он.
– Нет возможности сделать трансплантацию от донора?
– Только за границей, – сказал доктор. – У нас такой возможности нет.
– Хорошо. Я поговорю с мамой, – пообещала Ева.
Дав обещание доктору, Ева уже через час стала сомневаться в принятом решении. Она понимала, что Рая не может быть донором, поскольку и так нездорова. Остается мама, которая уже немолода. Она редко болела, но неизвестно, как она перенесет сложную операцию и какие будут последствия.
«Стоит ли затевать эту трансплантацию? – в который раз задавалась этим вопросом Ева. – Гарантии, что орган приживется и я останусь жива, нет. Может быть, не надо ничего предпринимать? Пусть хоть мама живет и поддерживает сестру».
Ева пролежала на больничной кровати до самого вечера. Она была в отчаянии, понимая, что ее жизненный путь кончается так рано. Ева пыталась представить, что этот прекрасный мир она видит последние дни, потом наступит тьма, вечная, из которой ей уже не выбраться, чтобы увидеть свет. Сомнения разрывали ее душу, а ночью терзания девушки усилились.
Утро пришло, оповестив о начале нового дня солнечными зайчиками, которые запрыгали по стене палаты. Ева подумала, что скоро придет врач на обход и спросит, когда ждать родственников, а она так и не приняла окончательное решение. От завтрака Ева отказалась – при виде пищи девушку стошнило и снова начались рвоты, которые выматывали ее изо дня в день.
– Когда приедет мама? – спросил доктор на обходе.
– Я не хочу ее тревожить, – безразлично произнесла Ева. – Буду жить столько, сколько мне отведено.
– Это ваша самая большая ошибка, – сказал доктор, рассматривая папку с результатами анализов. – Вы любите этот мир?
– Его все любят.
– Природа одарила вас красотой и необыкновенным голосом, – сказал мужчина. – Я видел вас на сцене, слушал ваш голос, и это было прекрасно! Вы хотите лишить удовольствия почитателей вашего таланта?
– Есть голоса получше моего.
– Согласен, что есть. Но каждому из нас дается одна жизнь. – Доктор посмотрел на Еву. Она была похожа на желтую восковую фигуру с погасшими глазами, в которых едва теплился огонек жизни. – Если есть хотя бы один шанс из тысячи, чтобы вернуться к полноценной жизни, за него надо держаться двумя руками! – сказал доктор и, не дожидаясь ответа, ушел.
Глава 21
– Заводи свою таратайку, отвезешь меня к Рае и заодно проведаешь свою жену! – сказала Антонина Евгеньевна зятю.
– Это уже другое дело! – оживился Василий. – Это я мигом! Что Раечке взять? Может быть, мяса поджарить? А то я знаю, какое питание в больнице! Лишь бы с голоду не умереть.
– Я уже все приготовила, – сказала ему теща.
Рая была похожа на угасающую свечу. Антонина Евгеньевна не видела ее несколько дней, но за это короткое время болезнь заметно высосала из Раисы жизненные силы. Она уже не могла подняться самостоятельно, не то чтобы ходить. Появление мужа в палате вызвало радость на лице женщины. Рая улыбнулась пересохшими губами и попросила мужа сесть рядом с ней.
– Я плохо выгляжу? – спросила она.
– Хуже, чем было, но вполне прилично! – ответил он.
Василий наклонился и поцеловал жену в щеку.
– Вы тут поворкуйте, а я схожу к лечащему врачу, – сказала им Антонина Евгеньевна.
Она услышала от доктора то, чего боялась больше всего.
– Мы больше не будем делать вашей дочери химиотерапию, – сказал врач.
– Почему? – упавшим голосом спросила женщина.
– Не вижу в ней необходимости. Этим мы только делаем хуже, забираем у пациентки последние силы. Множественные метастазы… Они продолжают распространяться по всему телу, – сообщил доктор.
– И… что теперь? – еле слышно произнесла Антонина Евгеньевна.
– Мы сделали все, что могли, но медицина не всесильна, – вздохнул доктор. – Я выпишу лекарства, которые будут облегчать состояние пациентки.
– Она… Она будет мучиться? – еле выдавила из себя женщина.
– К сожалению, да.
– Когда можно забрать ее домой?
– Хоть сегодня. Подождите в коридоре, я выпишу рецепты на необходимые лекарства, – сказал доктор, открыв ящик стола.
Пошатываясь, Антонина Евгеньевна вышла в коридор, присела на скамейку. Хотелось кричать, выть и рвать на себе волосы. Спазмы сжали горло до боли, запекло в груди.
– Я должна быть сильной! – шептали ее губы. – Ради дочери я должна быть сильной. Рая не должна видеть меня слабой.
В тот же день они забрали Раису домой. Василий нес жену на руках до машины, усадил ее поудобнее на заднем сиденье. Рая понимала, что ее дни сочтены, но радовалась возвращению домой. Ее муж давно не был таким внимательным и добрым к ней, а на руках не носил со дня их свадьбы. На душе у нее было светло, как в этот солнечный весенний день.
«Закончились мои мучительные сеансы химиотерапии, не будет капельниц, уколов и больничной койки, – думала она. – Я буду дома, и это уже хорошо».
У Раи мелькнула мысль о том, что многие люди жалуются на судьбу, когда не хватает денег, когда нет своего жилья, и даже не подозревают, как они счастливы.
«Если бы они могли понять, что иногда человек может быть счастливым даже от того, что имеет возможность умереть в родных стенах, они бы ценили каждую прожитую минуту», – думала Рая, жмурясь от яркого слепящего солнца.
Дома у Раисы настроение ухудшилось, и оптимизм, с которым она возвращалась домой, улетучился. Она лежала на своей кровати, наблюдая, как Василий достает из шкафа постельное белье, подушку и одеяло.
– Ты куда, Вася? – спросила его Рая.
– В той комнате себе постелю, – ответил он.
– Рядом есть раскладной диван, ты можешь там спать.
– Там пусть мама твоя спит, а я – в той комнате.
Раиса понимала, что болезнь съела ее красоту, но почему-то было так больно от его слов.
Вечером перед сном мать спросила ее, почему она такая грустная.
– Мама, я не хочу жить, – тихо произнесла Рая.
– Ну что ты такое говоришь, доченька?! Нельзя такие слова произносить!
– Хочу поскорее умереть.
С Антонины Евгеньевны как будто живьем содрали часть кожи. Слезы навернулись на глаза, но она сдержала себя, прилегла возле дочери.
– Хочешь, я тебе расскажу что-то интересное? – спросила женщина, поглаживая худенькую руку дочери.
– Расскажи, – безразлично произнесла Раиса.
– Не знаю, правда это или нет, но я читала об этом, – начала свой рассказ Антонина Евгеньевна. Женщина как будто возвратилась в то далекое время, когда Рая была маленькая и она вот так же по вечерам ложилась рядом с дочкой и вполголоса рассказывала сказку или интересную историю. Под тихий, ласковый голос дочь спокойно засыпала. – Птицы, как и люди, тоже стареют. Когда орлам исполняется сорок лет, их когти становятся длинными и теряют твердость, тогда птица не может есть. Перья на груди и крыльях становятся такими тяжелыми, что не позволяют орлу летать, как раньше. Тогда перед орлом встает выбор: либо умереть голодной смертью, либо выдержать длительный и очень болезненный период изменения. Знаешь, сколько ему нужно времени, чтобы пройти этот путь восстановления?
– Не знаю, – тихо произнесла Рая.
– Сто пятьдесят дней! – сказала Антонина Евгеньевна. – Для этого орел в своем гнезде на вершине горы долго бьет клювом о скалу.
– Зачем?
– Чтобы клюв разбился и слез. Потом орел ждет, пока не вырастет новый клюв, которым он отрывает свои старые когти, и ждет, когда отрастут новые. Уже новыми когтями он выдергивает живьем из своего тела тяжелое оперение и снова ждет до тех пор, пока не вырастут новые перья. После пяти месяцев мучений и боли орел возрождается. У него появляются новый клюв, когти, оперение, с которыми он может прожить еще тридцать лет.
– Ничего себе!
– Иногда нас тяготит груз прошлого, но мы должны измениться, пройдя через боль и страдания, чтобы жить дальше.
– Мама, что ты этим хотела сказать?
– Что мы с тобой прошли нелегкий путь сквозь боль и мучения не для того, чтобы сложить руки и сдаться.
– А для чего? Ведь будущего у меня нет.
– У тебя есть настоящее, а за будущее надо бороться. Все, моя доченька! Давай отдыхать, – сказала Антонина Евгеньевна и поцеловала дочь, как в детстве.
Глава 22
Еве до боли хотелось увидеть маму. Хотелось прижаться к ее груди, выплакаться, почувствовать ее успокаивающее тепло.
«Я должна ее увидеть!» – решила Ева и набрала номер матери.
– Доченька, как ты? Когда уже я смогу увидеть тебя? – Ева услышала родной голос, и комок подкатил к горлу.
– Мама, как Рая? – спросила она.
– Ей уже не будут делать химиотерапию, теперь она дома.
– Химиотерапию?! – удивленно воскликнула Ева. – Значит, у Раи…
– Да, моя птичка, да! У Раечки рак.
– И вы обе молчали? Почему не сказали мне?
– Чтобы гастроли прошли успешно, чтобы ты не волновалась. Ведь ты все равно ничего не смогла бы изменить, узнав о ее диагнозе.
– Шансы на выздоровление есть? – глухим голосом спросила Ева.
– Конечно! Рая обязательно выздоровеет! Ева, доченька, когда ты вернешься?
– Мама, я уже вернулась, – ответила Ева.
– Так приезжай к нам немедленно! Мы соскучились по тебе!
– Я тоже по вам скучаю, но приехать не могу, – сказала Ева и сделала паузу. «Я должна это сказать!» – подумала она и сообщила, что попала в больницу.
– Что случилось? – встревожилась Антонина Евгеньевна. – Ты заболела?
– Да, мама, немножко. Ты сможешь ко мне приехать?
– Конечно! Где ты находишься? – спросила женщина.
Ева назвала адрес больницы, где была раньше и где она находилась сейчас. Старый адрес был хорошо знаком Антонине Евгеньевне.
«Значит, я тогда не ошиблась, когда увидела девушку, похожую на Еву, – подумала она. – То была моя дочь! Мои дочери были в одной больнице, только в разных корпусах».
Антонина Евгеньевна сказала, что завтра будет у Евы утром.
Увидев дочь, кожа которой обрела цвет воска, Антонина Евгеньевна с трудом сдержала слезы. Она бросилась к Еве, обняла ее и все-таки расплакалась.
Ева уткнулась в плечо матери и уже не владела собой. Она плакала, как ребенок, долго, всхлипывая, безутешно. Дав волю слезам, женщины немного успокоились, и Еве пришлось сказать напрямую, что ей нужна трансплантация печени.
– Мама, ты сможешь стать моим донором? – спросила Ева.
– Моя птичка! Я согласна отдать своим детям не только печень, но и сердце, лишь бы вы были здоровы! – ответила Антонина Евгеньевна.
У них взяли пробы на совместимость тканей, и надо было ждать результаты. Оставшись с дочерью, мать попросила Еву рассказать все начистоту. После откровенного разговора женщина упрекнула Еву в том, что та ее обманывала.
– Ева, я хотела бы спросить о том парне, который у тебя появился, – осторожно произнесла Антонина Евгеньевна.
– О Диме?
– Наверное. Он знает о твоей болезни?
– Нет. Я ему не говорила, как и тебе.
– Как ты к нему относишься?
– Мама, я люблю его. Очень-очень! – призналась Ева.
– А он?
– И он меня любит безумно!
– Почему тогда он не знает, где ты? Разве между влюбленными могут быть недомолвки, тайны?
– Согласна, не должно быть, – ответила Ева. – Но именно потому, что люблю его, я не сообщила о своей болезни. Хочу, чтобы он жил спокойно. Пусть думает, что у меня все хорошо, и не переживает за меня.
– Расскажешь мне о нем?
– Конечно! – ответила Ева.
Пока ждали результатов исследования, Антонина Евгеньевна поселилась в дешевом хостеле. Она позвонила Еве и сказала, что на один день съездит навестить Раю.
– Мама, ты можешь побыть дома несколько дней, – сказала ей Ева.
– Хорошо. Я вернусь через пару дней, – пообещала Антонина Евгеньевна.
Войдя в дом, женщина услышала, что кто-то хозяйничает на кухне. Пахло борщом и жареным салом.
«Неужели зятек взялся за ум?» – подумала она.
Антонина Евгеньевна ошиблась – на кухне, повязав фартук Раи, хлопотала возле печки Галина.
– О, Антонина Евгеньевна! – удивилась Галина. – А мы вас сегодня не ждали!
– Кто это «мы»? – недовольно спросила женщина.
– Мы все! Вы надолго?
– Не рановато ли ты обнаглела?
– Я Васе помогаю, а вы…
– Вижу, как помогаешь. – Антонина Евгеньевна бросила укоризненный взгляд на женщину и пошла в комнату дочери.
Раиса угасала. Сердце сжалось от боли, когда мать увидела свою дочь, которая была похожа на покойника, и только открытые глаза выдавали в ней живого человека. Антонина Евгеньевна поцеловала Раю, спросила, как она себя чувствует.
– На уколах и таблетках терпимо, – ответила Рая. – Как там наша птичка?
– Приболела немного, – ответила женщина, стараясь не смотреть дочери в глаза. – Что-то у нее с печенью.
– Это все гастроли, неправильное питание, недосыпание, – сказала Рая.
– Что здесь делает Галина? Я ее застала на кухне.
– Помогает нам с Васей. Я знаю, что ты сейчас думаешь, но я, мама, не против того, что Галина появилась в жизни Васи. Я скоро уйду, а он же не будет всю жизнь вдовцом? Галина – женщина неплохая, не гони ее, пожалуйста.
– Это как-то неправильно… Ты поправишься, Рая.
– Мама, давай не будем обманывать друг друга, – сказала Раиса.
Побыв дома два дня, Антонина Евгеньевна поехала к Еве в больницу. Ева стояла у окна. Она слышала, как в палату вошла мать, но не повернулась.
– Ева, что-то случилось?
Антонина Евгеньевна замерла на месте, затаив дыхание в предчувствии чего-то ужасного.
– Да, случилось. Совместимость наших тканей не подтвердилась, – ответила Ева.
Она повернула голову, посмотрела на мать, и из ее глаз брызнули слезы, потекли ручейками по щекам.
– Это конец, мама, – произнесла Ева, кусая губы.
– Я сама поговорю с врачом! – сказала женщина. Она подошла к дочери, поцеловала ее мокрые от слез щеки. – Я сейчас все выясню, а ты вытри слезки и успокойся.
Ева кивнула.
Антонина Евгеньевна готова была упасть на колени перед лечащим врачом, умоляя спасти дочь. Доктор подтвердил слова Евы о том, что ее печень не подойдет дочери.
– Что же теперь делать? – в отчаянии спросила женщина.
– У вас, кажется, есть еще одна дочь? – спросил доктор.
– Да, есть, умирающая дочь.
– Возможно, это шанс спасти младшую дочь?
– Это невозможно. У нее рак, и печень поражена метастазами.
– Печально, но есть возможность пересадки печени от донора за границей, – сообщил врач.
– Где? Как? – Женщина смотрела на него с надеждой.
– Это можно сделать в Германии или Беларуси, но стоит очень дорого. Не знаю, потянете вы или нет.
– Сколько надо?
– В Германии примерно двести пятьдесят тысяч долларов, в Беларуси дешевле, примерно сто двадцать пять, сто тридцать тысяч.
– Боже мой! – Антонина Евгеньевна схватилась руками за голову. – У нас таких денег нет.
– Не стоит отчаиваться, – сказал доктор. – Я вам дам список благотворительных фондов, волонтеров, к которым можно обратиться за помощью.
– Вы… вы думаете, помогут? – спросила женщина.
– Кто стучится, тому открывают, – ответил он и подал лист с адресами и телефонами.
Антонина Евгеньевна вошла в палату, и сердце сжалось от боли, когда увидела дочь, в глазах которой погасла надежда.
– Не все так плохо, как нам кажется! – бодро произнесла она. – Можно сделать операцию в Беларуси.
– Где взять печень? – Ева грустно улыбнулась.
– У донора.
– Где его взять?
– Донора найдут медики за границей, а нам с тобой надо раздобыть для этого деньги. Мне доктор дал список благотворительных фондов, которые могут оказать материальную помощь.
– Большая сумма нужна?
– Точно еще не знаю, – ушла от прямого ответа Антонина Евгеньевна. – Ты обойдешься без меня? Я вернусь к вечеру.
Глава 23
Ева догадалась о маленькой хитрости матери. Она поняла, что речь идет о неподъемной сумме, которую им не осилить. Было страшно впускать мысли о том, что судьба была к ней несправедлива и конец жизненного пути уже близок. Безумно хотелось жить! Ева думала о том, что большинство людей не ценят свою жизнь, убивая себя курением, алкоголем, наркотиками, нездоровой пищей, изнуряют нервную систему пустыми переживаниями, не задумываясь, что этим день ото дня укорачивают себе отведенные судьбой дни. Только тогда, когда опасность или болезнь даст о себе знать, они готовы кусать локти, но уже бывает поздно. Люди часто впустую сжигают свое время, чтобы потом хвататься за голову и сожалеть о том, что жизнь прошла зря и ты не успел много сделать, а мог бы.
Ева сокрушалась, что судьба сыграла с ней злую шутку, решив отобрать жизнь накануне свадьбы.
«Я могла бы быть счастлива с Димой, родить детей, воспитывать их, водить в садик, потом – в школу, – думала Ева, – но этого уже не будет».
