Текст книги "Ведьма Вильхельма (СИ)"

Автор книги: Светлана Шёпот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Вместе со мной из баронства выдворили всех слуг и людей, которые раньше жили в деревнях. Хольм полностью опустел.

– Полагаю, мой отец не смог купить баронство, которое ему по какой-то причине очень понадобилось, поэтому пошёл на такой шаг.

Я кивнула.

– Вот только мне немного не понятно кое-что. Почему он женил своего собственного сына? Для того чтобы получить баронство, можно было выдать меня за любого дальнего родственника.

– Ну, тут нет ничего странного. Мой отец всегда был недоволен мой. Вы же видите мою внешность? – я снова кивнула. За эти дни я его вполне хорошо осмотрела. Но даже так, не совсем понимала, куда клонит Охтарон. – Всё очень просто. Я сильно отличаюсь от моих братьев и сестер. Если бы не уши, то меня вполне можно было принять за человека. Мой отец всегда подозревал мою мать в измене, хотя такое совершенно исключено благодаря магии рода. Но даже знание того, что я его родной сын, не смиряло его с тем, что я мало похож на истинного эльфа.

Я была удивлена. По мне так даже если Охтарону убрать его уши, он всё равно никаким боком не станет походить на человека. Конечно, очень похож, но не стоит забывать, что тело это не всё. Эльфов от людей отличает нечто неосязаемое, то, что увидеть глазами нельзя, зато можно вполне себе ощутить.

– Но всё равно! – не согласилась я. – Даже если ваш отец вас не любил, как я поняла, это не мешала держать вас для более выгодного брака.

Понимаю, что может прозвучать жестоко, но с учетом этого времени и этого мира, такое вполне нормально. Детей тут на самом деле часто рассматривали, как средство для достижения тех или иных планов. Особенно, это было заметно среди аристократов. Хотя, в моем прошлом мире такое тоже было широко распространено. И не только в старые времена.

– Тут вы правы, – Охтарон согласно кивнул. И я даже не подумала обижаться. Если подумать, то наши с ним положения были слишком неравными. Как бы Князь не хотел Хольм, но женить из-за этого своего собственного, пусть и не сильно любимого сына, это верх глупости. – У меня только одно предположение, что этим он соблюдал некое условие.

– Условие? – я задумалась. Всё же этот мир магический, так что в нём часто многое решает магия.

– Да. Допустим, что моему отцу очень понадобился Хольм. Если подумать, то обычно, если отец хотел что-то купить, то не успокаивался пока не получал это. А тут отступил очень быстро. Почему? Не потому ли, что он узнал, что Хольм купить недостаточно? И получить в дар от родственника тоже. А вот, например, если Хольм войдет в собственность  семьи через свадьбу наследницы и сына... Что если для того, чтобы заполучить то, что есть в баронстве, нужно выполнить именно это условие?

Я задумчиво покусала губу. Такое условия магия вполне могла выставить. Такое бывало. Например, чтобы воспользоваться каким-то предметом, то необходимо быть именно наследником, или же наоборот совершенно посторонним человеком. Тут не угадаешь. Обычно хозяин того или иного предмета или места сам выставлял условия, при которых оно могло отойти другому человеку. Магия, либо сама закрепляла эти условия, либо для этого необходимо было провести некие ритуалы.

Но даже так я до сих пор не понимала, что такого могло понадобиться эльфам на небольшом клочке земли. Что такого в нашем баронстве, что Князь готов пожертвовать собственным сыном? Надеюсь, мы когда-нибудь узнаем.

– Думаю, нам ничего не остается, как принять эти догадки за предварительную версию, – сказала я, поднимаясь. Пока думали, говорили, снова захотелось пить.

Охтарон на мои действия с водой поморщился, что не укрылось от моего внимания.

– Вы хотите в туалет? Вставать вам нельзя. Слишком сильные движения приведут к тому, что раны откроются. Это пока что ещё опасно.

Я оставила питье и стала, не спрашивая разрешения, помогать эльфу. Он открыл было рот, но потом как-то весь поник и просто отдался мне на растерзания. Если он и смущался, то я не заметила. После я напоила его зельем и дала ещё отвара.

– Уже потом, в Вильхельме, – продолжила я свой рассказ примерно через полчаса, – мне стали сниться сны о вас. А потом появились браслеты. К сожалению, большего я не знаю. Ни о том, как нас поженили, ни о том, откуда браслеты.

Эльф кивнул, выдыхая.

– Браслеты могут значить только одно – боги по какой-то причине приняли наш союз и одобрили его. А брак... я могу предположить только то, что был проведен какой-нибудь древний ритуал, в котором не обязательно присутствие брачующихся. Вполне может быть, что достаточно, например, капли крови. То, что мы не знаем о таких ритуалах, еще не значит, что их не бывает.

– Да, но не кажется ли вам, что слишком много затрат для того, чтобы получить какое-то провинциальное баронство?

– Кажется, – Охтарон метнул на меня взгляд, в котором мелькнуло нечто такое, от чего я невольно поёжилась. Этот эльф явно не мягкое и трепетное дитя леса. – Это может значить лишь то, что в Хольм есть нечто, что покрывает с лихвой все затраты.

Он замолчал. Мы немного помолчали, слушая, как снаружи снова расходится дождь. Даже в доме было хорошо слышно, что там льёт как из ведра. Недалеко послышался вой. Охтарон напрягся, но я лишь коротко ему улыбнулась и поднялась.

– Не стоит волноваться, это наши друзья.

Он окинул меня взглядом, в котором можно было увидеть – что странно – некое сомнение. Но этот взгляд быстро сменился требовательным и вопрошающим.

– Я сейчас, – сказав, накинула плащ и выскользнула на улицу, тут же попадая прямо под водопад из воды. Не видно было дальше собственного носа.

– Госпожа, – рядом, будто черт материализовался Бьярде. Я неловко отступила назад и чуть не упала, но крепкая рука придержала меня за плечо. – Прошу простить.

– Ничего, – я отступила ещё немного, встав так, чтобы вода не лилась на меня благодаря небольшому козырьку над крыльцом. – Что-то случилось?

– Нет. Просто молодые были очень рады вашим подаркам. Но вы подарили слишком много, поэтому они решили преподнести вам ответный дар.

– Не стоило, – попыталась отмахнуться я, но Бьярде лишь покачал головой.

– Прошу простить, но вам придется принять дар. Иначе ваш подарок будет слишком давить на молодых.

– Хорошо, – вздохнула, совсем не желая спорить. Мне хотелось вернуться к Охтарону и продолжить нашу беседу. Почему-то разговаривать с эльфом было очень приятно, даже, несмотря на то, что темы для разговоров были весьма серьезные.

Бьярде довольно заворчал, а потом протянул мне обратно мою же корзину, наполненную чем-то и покрытую сверху тканью. Я приняла корзину, ощущая её вес. Кажется, там ягоды. Смотреть я не стала, просто поблагодарила и вернулась в дом.

Но уже там, под всё ещё вопрошающим взглядом Охтарона, я  поняла, что это дар явно был прислан мне не просто так. В корзине были ягоды синей ачары. Эта ягода была одним из тех редчайших ингредиентов, которые входили в состав многокомпонентного зелья растворения. Что это? Напоминание?

Вздохнув, аккуратно поставила корзину на стол и скинула плащ, тут же повесив его на крючок. Потом вернулась к столу и задумчиво коснулась кончиками пальцев ягод так похожих на чернику.

– Кто это был?

Я так задумалась, что едва не подпрыгнула от неожиданности. Осознание того, что я вообще-то в доме не одна моментально привело меня в чувство. Придётся подумать об этом «напоминании» чуть позже.

– Я вам не рассказывала, – начала говорить я, меняя почти прогоревшую свечу. В комнате было довольно темно, а еще почему-то прохладно. Надо будет через часок печку протопить. Всё-таки эта сырость вытягивает всё тепло, – но когда мы шли через Вильхельм, то местные жители, отчего решили с нами подружиться.

Про хелга я тоже пока что решила не говорить, как и о том, что мне известно о богах и их слугах. Всему своё время. Неизвестно ещё как поведет себя эльф, когда оправится. Может он просто возьмёт, да уйдёт. Винить я его не буду, это точно.

Согласия, как я поняла, на этот брак он не давал, так что вполне может считать себя свободным. А браслеты... ничего не поделаешь. А вдруг у него вообще уже есть любимая. Мало ли, бывает же такое.

Мысль была неприятной, всё-таки некое чувство собственности уже успело проклюнуться. А что? Эльф мой законный муж, мужчина он привлекательный, без руки, но это не так важно. Да и характер у него, кажется, вполне нормальный. Видно Охтарон властный, но разумный эльф. А у меня ни в той жизни, ни в этой никого не было, а тут вроде как мой.

Конечно, ни о какой любви речи не шло, но симпатию к нему я явно испытывала, и врать себе не собиралась. Возможно, если мы и дальше будем рядом, то что-то и получится, а может, и нет. Мало ли, вдруг, это он только поначалу такой, а потом все как повылазит, что не буду знать, куда деется от такого «счастья».

– Местные жители? – напомнил о себе эльф, когда я опять надолго задумалась.

– Да. Я сама не ожидала. Это было довольно страшновато.

Я чуть улыбнулась и начала рассказывать, как мы познакомились в вервольфами. Про то, что я их Связывающая говорить не стала. Это тоже отнесла в разряд пока слишком личного.

– Вот так всё и было, – закончила рассказ, показывая на корзину. – В благодарность он принёс мне довольно редкие ягоды, которые очень сложно достать. И когда я говорю сложно, то это значит, что цена их огромна, а найти их просто так в лесу нереально. Но в Вильхельме, как оказалось, редкие ингредиенты растут, чуть ли под ногами. Это рай для кого-то вроде меня.

Я замолчала, поняв, что слишком увлеклась. Вздохнув несколько раз, встала. Решив, что нужно себя занять хоть чем-то, принялась протапливать печь.

– Нелегко вам пришлось, – задумчиво сказал Охтарон. – Но вы не выглядите несчастной и, кажется, вас не тяготит то, что вы отрезаны от всего остального мира. Вы ведь учились в столице? Наверное, любили бывать на балах. Как же вы теперь без них? Без общества?

Я чиркнула спичкой и осторожно поднесла её к тоненьким лучинкам, которые тут же загорелись. Дождавшись, пока дрова хотя бы немного схватятся, открыла немного поддувало и заслонку. Сейчас разгорятся, прикрою, чтобы сильно не вытягивало. Премудростям в обращении с печкой я быстро научилась, благо учителя были.

– Училась. Бывала. Но ходила туда я больше по необходимости. Конечно, иногда становится страшно, что придётся прожить в этом месте всю жизнь безвылазно. Но, если говорить открыто, то моя жизнь не слишком поменялась. Да, за пределами Вильхельма, я могла поехать, куда бы ни захотела, но за все свои восемнадцать лет я была лишь в нашем баронстве и в столице. Почему-то мне казалось, что я ещё всё успею и везде чуть позже побываю. К тому же, Вильхельм огромен. Думаю, здесь тоже много всего интересного. А люди... ну, я на самом деле не такая уж общительная и мне много людей вокруг совсем не нужно. Тем более посторонних. К тому же, благодаря богатствам Вильхельма я могу постигать науку ведовства. Это ведь не на один год. А там, кто знает, что может случиться.

Я о многом не говорила, тщательно подбирала слова, но стоило взглянуть на Охтарона, как стало понятно, он видит меня насквозь.

– И всё же вы слишком спокойны для человека, которого отправили почти на смерть. Вы должны меня ненавидеть.

– Отчего же? Или вы мне солгали и это на самом деле именно вы отправили меня сюда?

Охтарон покачал головой и зевнул.

– Тогда не вижу причин для ненависти. Кстати, вы теперь заперты в Вильхельме точно так же как и я, но отчего-то не выглядите угнетённым этим обстоятельством. Отчего же? Неужели вы знаете выход отсюда?

– Нет. Насколько мне известно, никто отсюда не возвращался. Надо будет потом сходить к границе, посмотреть, отчего же так.

– Я вам и так могу сказать. Над этим лесом простирается громадный барьер. Через него любой может войти сюда, но не любого он выпускает назад, – сказала и прикусила губу, отворачиваясь от эльфа.

– О, вот от чего вы так спокойны.

Заметил! Ну, ничего не поделаешь, сболтнула лишнего. Увлеклась слишком такой спокойной беседой. Слишком давно я не говорила ни с кем так долго, да ещё почти по-дружески.

– Что ещё вы скрыли?

Я тут же хмуро глянула на эльфа. Но, увидев, прямой и открытый взгляд, проглотила все ругательства.

– Ну, – я покусала губу, но потом выдохнула, подошла и села около кровати. – Я могу восстановить вашу руку. Не сразу! Сейчас я слишком неумела для того, чтобы создать такое сложное зелье. Но, если потренируюсь, то может через пару лет, в лучшем случае через год, мне удастся сварить его.

Охтарон свёл брови к переносице и отвел взгляд, сжимая и разжимая левой рукой покрывало. Но потом он прикрыл глаза и выдохнул, расслабляясь. В этот момент я поняла, что его на самом деле очень волновала потеря руки, но он очень умело скрывал это от меня.

– Что ж, вы не будете против, если я останусь на некоторое время рядом с вами?

Неожиданно для самой себя я сильно смутилась. Отвернувшись, неуверенно кивнула, отчаянно выискивая глазами, за что бы зацепиться взгляду, но как назло взгляд попросту соскальзывал со всего и упорно возвращался к лицу эльфа.

– Спасибо. Полагаю, меня уже посчитали погибшим, но всё равно стоит сходить к этому барьеру и глянуть, что там и как. Я всё же маг, хоть и не самый сильный. Не думаю, что это может помочь, но вас же, по всей видимости, лес отчего-то выпускает наружу. Интересно, почему?

– Не знаю. Просто когда прикоснулась к барьеру, поняла, что могу пройти сквозь него обратно. Делать этого не стала, по понятным причинам, – я на мгновение замолчала, размышляя, чем бы ещё заболтать эльфа, чтобы он не спрашивал меня о причинах такого ко мне лояльного отношения Вильхельма, но как раз в этот момент у Охтарона заурчал живот. – Сейчас что-нибудь придумаем.

Подскочив, я засуетилась, время от времени неуютно ежась от его пристального взгляда. Я понимала, что Охтарон далеко не дурак и, кажется, видит меня насквозь, но свои секреты я хотела пока что хранить втайне от него. Всё-таки пусть мы супруги, но не знаем друг о друге практически ничего. Общая информация не в счёт.

– Вы, правда, можете вернуть мне руку?

– Да. Но, как я уже и сказала, мои тренировки займут кое-какое время. Всё-таки мои знания по большей части лишь теоретические. То есть я, отлично помню множество рецептов, но на практике варила лишь несколько десятков из них. Это очень мало. Да и варила я лишь легкие, средние и несколько высших зелий. Многокомпонентные... мне даже страшно думать о том, сколько потребуется времени, чтобы сварить хотя бы одно из них. А сколько нужно приготовить ингредиентов, но перед этим их нужно найти. Да и заклинания для них столь длинны и сложны, что мне потребуется все силы, память и умения, чтобы ничего не испортить. Чтобы сварить одно многокомпонентное зелье обычно уходит от четырех до пяти часов. Но! Для того, чтобы восстановить конечность нужно приблизительно несколько месяцев. И всё это время пациента нужно поить зельем. А значит, варить его нужно будет не один раз и даже не два. То есть, это будет просто громадная работа и я, увы, пока что не в силах справится с ней. Даже зелье высшего исцеления даются мне пока что сложно. Иной раз приходиться выбрасывать испорченные ингредиенты.

Я облизнула пересохшие губы и продолжила разогревать кашу с мясом. Я и не помню, откуда она у меня взялась. Наверное, либо Льюва притащила, либо Ингрид.

– Но даже так, это обнадёживает, – сказал Охтарон и чуть пошевелился.

– Вы что-нибудь понимаете в строительстве? – спросила, накладывая в глубокую тарелку каши. Глянув мельком на эльфа, пожала плечами. Бульон он пил, так что думаю, кашу тоже будет есть. Да и выбора особо тут нет. Интересно, а что эльфы любят? Неужели и правда предпочитают травку одну жевать?

– Не приходилось подобным заниматься. А что? – Охтарон поводил носом и явно сглотнул. – Пахнет вкусно.

Это хорошо, значит, каша ему пойдёт.

– Вы же не думаете, что в Вильхельме есть дома? Вместе со мной около двухсот человек. Как только закончится сезон дождей, нужно будет приступать к строительству нормальных домов. Но я мало об этом знаю, поэтому и спрашиваю. Вдруг, вы что-нибудь об этом знаете. Ну, ничего, нет так нет. Разберемся. Я помогу. И не спорьте, вам пока нельзя садиться, а почти лежа самостоятельно есть неудобно. Думаю, уже завтра можно будет сесть. А сейчас откройте рот, я вас покормлю.

Охтарон немного повздыхал, но потом быстро сдался.

Мы ещё долго разговаривали. Я рассказала ему о том, из чего можно построить дома, расписала ему все плюсы и минус того или иного материала. Похвасталась, что сделала зелье, которое может послужить чем-то вроде склейки. Посетовала, что строительство займёт много времени, и ещё неизвестно успеем ли мы все сделать за одно лето или же придется растягивать всё это. Да и не стоит забывать, что ещё нужно озаботиться о припасах и ингредиентах.

Я болтала больше эльфа, понимая, что всё-таки немного соскучилась по общению. Хоть обычно я молчалива, но постоянно быть одной сложновато и время от времени хочется поделиться мыслями, планами, победами и своими маленькими провалами, пожаловаться, в конце концов.

Охтарон оказался внимательным слушателем. Не перебивал, задавал точные вопросы, и смотрел, смотрел, смотрел. Думаю, что это у него просто привычка такая. Есть ведь люди, которые всегда отводят глаза, а есть такие, как Охтарон – не отводят глаз без причины.

– Вы много знаете, – эльф покачал головой и слегка поморщился.

Я тут же подскочила. За всеми этими разговорами совсем забыла, что ему пора принимать зелья. Видимо эффект обезболивания начал проходить. Подхватив нужные склянки, мысленно поругала себя за то, что трачу драгоценное время – зелья не резиновые и если я не озабочусь их пополнением, то они скоро закончатся. Но с другой стороны, мы ведь должны были узнать руг друга хотя бы немного лучше. Да и вопросы были всякие.

После приёма зелий, Охтарон почти моментально уснул. Я аккуратно накрыла его и, немного подумав, решила, что спею сварить парочку зелий, пока он спит. Он явно должен поспать подольше, всё-таки я его изрядно утомила разговорами.

На глаза снова попались сини ягоды. Вздохнула. У меня теперь есть две задачи, которые нужно выполнить. Помочь освободиться хелгу и восстановить руку Охтарону. И не одна из задач не выглядит лёгкой, но приступать к их решению нужно уже сейчас. Собирать ингредиенты, подготавливать их, тренироваться.

В дверь постучались. Я подошла и приоткрыла её, выглядывая. Хорошо хоть зелье не начала варить, иначе опять бы всё испортила.

– Госпожа, Кьяна разродиться хочет, – Льюва выглядела встревоженной.

Я даже слегка растерялась. А я тут причём? Но потом вспомнила, что тут принято, чтобы роды принимала именно ведунья. А я тут одна такая на целый Вильхельм.

Глава 9.1

Вообще ведунья должна знать довольно много, если не сказать, что даже больше, чем много. Уж о том, как устроено человеческое тело и каким болезням оно подвержено должен знать любой уважающий себя ведун или ведунья. Это, можно так сказать, азы.

Но не стоит забывать, что обучение я так и не закончила. Да, я знала теорию, но, как и во многом другом, практики у меня не было совсем никакой. Да и теория была по многим дисциплинам более поверхностная, более углублённо многое изучали на старших курсах.

Взять хотя бы гадание. Да, да, такое тоже входит в перечень умений ведунов и ведуний. Но к гаданию должна быть предрасположенность, хотя на самом примитивном уровне гадать сможет любой ведун. Но даже для того, чтобы выдать этот примитивный уровень, нужны тренировки.

Так же и с родами. Конечно, я знала, как именно все происходит, но никогда раньше не видела появление новой жизни своими глазами. Рассказывали, что на пятом курсе студентов учат принимать роды непосредственно у реальной и рожающей женщины. До этого же были лишь картинки, слова преподавателя и буковки в учебниках.

Любое дело без должной подготовки, хотя бы психологической, вызывает волнение и нормальное опасение не справиться. А уж такое ответственно, как помощь родиться на свет малышу и подавно.

Мандражировала ли я? Несомненно. От волнения у меня даже зубы стучали и живот свело. Я пыталась дышать чаще и глубже, но руки всё равно немного тряслись.

Всё это я испытывала ровно до того момента, как не вошла в общий дом.

– Вернись в мой дом и присмотри за Охтароном. Пока он спит, можешь сварить супа. Если что-то случится, зови меня.

Льюва поклонилась, хитро сверкнула глазами и пулей выскочила под дождь. Ой, и лиса. Надеюсь, она там к спящему эльфу приставать не станет? Я пока что не ревновала, но не думаю, что ей сойдёт это с рук, если вдруг Охтарон проснётся в самый ответственный момент. Хотя, стоит признать, что хоть ревности полноценной не было, но неприятный червячок в глубине шевельнулся.

– Госпожа, – ко мне буквально подлетел крепкий мужчина лет тридцати. – Кьяна, помогите ей, прошу вас.

Я удивленно вскинула брови. Она же всего лишь рожает, к чему такой трагизм? Женщины на протяжении всего существования человечества рожали и ничего. Хотя, может, у неё осложнения, но ведь, как я поняла, роды начались недавно.

– Что-то идет не так? – спросила, сбрасывая плащ с плеч и бросая его на первый попавшийся стул.

Людей в общем доме было много. Вся комната была условно поделена и небольшие закутки разделены между собой тканями, которые свисали с самого потолка и до пола. И где столько ткани взяли? Ведомая любопытством, потрогала и поняла, что это не ткань, а полотно, сплетённое из травы. Конечно, прочности никакой, но хотя бы люди могли получить минимальное уединение.

– Госпожа, – мужчину от меня отодвинула Ингрид, которая выглядела хмурой и, кажется, капельку растерянной. – Кьяне действительно отчего-то стало плохо.

– Давно начались? – спросила, отдавая в руки подвернувшегося под руки паренька корзину с зельями, которые могли мне понадобиться. – Не отходи от меня и береги корзину, в ней много зелий, – на ходу пояснила я мальчишке, отчего тот побледнел и прижал корзину к груди так крепко, что я мельком подумала, не раздавил бы от такого чрезмерного рвения.

– Нет. Но у неё температура очень высокая. Ей явно очень больно. Стонет, не переставая, а во время схваток больно уж сильно кричит.

Я закусила губу. Мне было страшно, но я упорно шагала вперед и лишь молилась, чтобы все прошло хорошо. Сейчас, если у девушки будут проблемы, и она умрёт, это выйдет мне в дальнейшем боком.

Думаете эгоистично? Увы, но она мне чужой человек, но своей смертью может навредить мне и моим близким.

Конечно, я не желаю её смерти и постараюсь приложить все усилия для того, чтобы и она, и ребёнок выжили. Я постараюсь ей помочь, как и любому другому человеку, который нуждается, или будет нуждаться в моей помощи. Это элементарная человечность, помогать, если ты можешь помочь. Но делаю я это не потому, что она мне важна или дорога. Как я уже и сказала, во многих из нас это врожденное, помогать. Пусть некоторые делают что-то по мелочи, другие же по крупному, но каждый в своей жизни так или иначе чем-нибудь помог совершенно чужому человеку.

В самом дальнем закутке на широко лавке лежала девушка. Я бегло осмотрела её, понимая, что Кьяна точно собирается отдать богу душу. Лицо её было серым, всё в испарине. Она без перерыва облизывала губы, кривилась, постанывала и разводила ноги как можно шире.

Потрогав лоб, убедилась, что температура действительно есть. Стоило мне её коснуться, как она открыла глаза и мутным взглядом посмотрела на меня.

Удивительно, как порой людям помогает внушение. Стоило Кьяне увидеть меня, как взгляд тут же изменился. В нём отчётливо стало видно облечение и радость.

– Госпожа, – тихо прошептала она, пытаясь улыбнуться.

– Сильно больно? – спросила, осторожно поглаживая девушку по щеке. Она кивнула. – Схватки идут по нарастающей?

Кьяна опять кинула и заплакала.

– Так больно, – всхлипнула. – Больше никогда. Вот опять, опять!

Она коротко вскрикнула, вся напряглась, заметалась по кровати. Мне пришлось даже её придержать. Странно, если учесть, что схватки начались недавно, то у неё сейчас начальная стадия, которая не должна сопровождаться такими сильными болями. Обычно этот период длиться часов семь.

Примерно через полминуты девушка замерла и выдохнула.

– Принесите теплой воды и чистых тряпок, – попросила я какую-то женщину, которая стояла позади и с беспокойством посматривала на Кьяну. – Сейчас я дам тебе слабенькое обезболивающее зелье. Не стоит волноваться, оно совершенно безвредно и уберёт лишь боль. Ты выпьёшь, и мы посмотрим, что там.

Кьяна кивнула. После послушно осушила бутылёк.

После этого я выгнала всех мужчин, которые толклись поблизости, оголила низ девушки и внимательно осмотрела её. Потрогала живот, но толком ничего не поняла. К сожалению, практики у меня не было, поэтому сказать, всё ли идёт правильно я не могла.

Принесли воду. Я попросила обмыть Кьяну. Заражение крови нам ещё не хватало.

Что могу сказать? Роды длились часов двенадцать. Всё это время мне удавалось немного сбавлять отчего-то слишком сильные боли. Я могла дать ей что-нибудь посильнее, но боялась, что это может навредить ей или ребенку. Под конец, Кьяна тужилась на автомате, хрипя и беззвучно плача.

Ребёнок получился очень крупным. Стоило мне перерезать пуповину, завязать ей, как я тут же бросилась отпаивать девушку зельями, так как мне казалось, ещё немного и она попросту потеряет сознание, а то и того хуже – помрёт.

Ребёнка обмывала я сама, при этом внимательно его осмотрев. Но ничего подозрительно не увидела. Крепкий, голубоглазый мальчик был, на мой взгляд, совершенно здоров.

Я побыла около Кьяны до тех пор, пока не убедилась, что с ней всё хорошо. Напоследок убедилась, что кровотечения нет, и температура полностью спала. И только тогда засобиралась домой, чувствуя, что ещё немного и рухну от усталости.

Оставив Ингрид ещё зелий, сказала звать меня, если что-то будет не так. Рассказала, какие, и когда давать и ушла. Вернее, попыталась. Перед самым выходом меня догнал муж Кьяны.

– Госпожа, спасибо вам. Благодарю за сына, за Кьяну мою.

– Не стоит, – отмахнулась я, мысленно находясь уже в своей кроватке, вернее на полу под тёплым одеялом, всё-таки моя кроватка сейчас занята эльфом. Вспомнив о нём, заволновалась и попыталась снова уйти. Но мне опять не дали. – Что-то ещё? – спросила, подавляя зарождающееся раздражение. Я устала, хочу есть и спать, что ещё от меня нужно?

– Имя.

– Имя? – переспросила, не совсем понимая.

– Имя сыну дайте моему.

Я нахмурилась и вспомнила, что действительно, была такая традиция, что отец или сама мать мог попросить ведуна о таком. Считалось, что имя, данное ведуном, который принимал роды, является счастливым и приносит ребёнку лишь благополучие и удачу.

Я ненадолго задумалась. Имя всё-таки очень важно.

– Ньорд. Пусть твоего сына зовут Ньорд. Будет он сильным, смелым и не раз защитит своих близких и любимых людей. Расти его гордо. Это имя принесёт ему то, что он сам заслужит своими деяниями. Так что расти его правильно и воспитай его настоящим мужчиной.

– Спасибо, госпожа!

Мужчина упал на колени и принялся кланяться. Я сильно смутилась, поэтому, коротко кивнула и вскользнула наружу. Я знала, что простые люди слишком уж по-особому относятся к магам и ведунам, но чтобы вот так бухаться на колени... Никогда не пойму.

На улице было ветрено. Дождя не было, но сырость стояла такая, что я тут же поёжилась и посильнее закуталась в плащ. До дома добралась в рекордные сроки.

Открыв дверь, проскользнула внутрь. В доме было тепло и уютно. Сняв с себя верхнюю одежду, быстро огляделась. Пару свечей на столе, затопленная печь, накрытый полотенцем котелок на столе, угрюмая Льюва, которая до этого сидела на лавке, но стоило мне войти тут же подскочила. И Охтарон.

Он тоже повернул в мою сторону голову.

– Как там? – спросил он, а я тут же заметила, что он едва уловимо поморщился.

– Вы пили зелья, которые я оставила? – тут же спросила, скидывая обувь и подходя к кровати. Не став ждать ответа, откинула покрывала и размотала бинты. Эльф при этом молчал, рассматривая меня, но я так устала, что мне сейчас было на все плевать с высокой колокольни. Рана выглядела вполне неплохо, хотя и была на ощупь чуть горячей. Это мне не понравилось.

– Пил. Но почему-то, когда я делаю это при вас, эффект выходит сильнее, – ответил Охтарон.

– Льюва, спасибо, ты молодец, можешь бежать домой. Если Кьяне станет плохо или же её малышу, то прибегай.

– Хорошо, госпожа, – она поклонилась и, одевшись, вышла из дома, прибывая при этом в явно расстроенных чувствах.

– А теперь вы, – повернулась я к Охтарону. – Эффект не должен был быть другим. Зелья одинаковые и нет никакой разницы, даю его вам я или же кто-то другой.

– Знаю, – легко согласился со мной он. – Но разница отчего-то всё-таки есть. Я не выдумываю, мне ни к чему. И ещё, мне нужна ваша помощь.

Как оказалось, всё это время, после пробуждения упрямый эльф терпел и не стал просить Льюву помогать ему в естественных проблемах организма. Мне пришлось помогать ему с этим. Потом я обтёрла его со всех сторон. Намазала раны мазью, забинтовала. Потом мы вместе перекусили, выпили отвару. И в конце я напоила его зельями. Под конец я едва держала глаза открытыми. Мне хотелось помыться, переодеться, но всё, на что меня хватило, это пожелать спокойной ночи, задуть свечи и упасть на свою расстеленную постель. Как я уснула, не помню, кажется, произошло это ещё до того, как моя голова коснулась подушки.

– Здравствуй, человек.

Я висела в воздухе и с грустью размышляла о том, что в покое меня не оставят не только в реальности, но и во сне.

– Здравствуй, хелг, – поздоровалась я между тем, пытаясь быть всё-таки более дружелюбной, хотя единственное, что мне хотелось сейчас не болтать, а просто хорошенько выспаться.