Текст книги "Ведьма Вильхельма (СИ)"

Автор книги: Светлана Шёпот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Пришла Льюва, забрала грязную одежду. Следом за ней прибежала Ингрид.

– Госпожа, что же это?

Она была красная вся и явно запыхавшаяся, словно всю дорогу бежала.

– Что не так? – спросила, за руку подводя кормилицу к табуретке и сажая её.

Ингрид тут же посмотрела на кровать и снова заохала, запричитала о том, что совсем такое невместно.

– Я у Милки была, а тут мне сказывают, что вы, госпожа, мужчину в доме у себя привечаете, да ещё и до постели его допустили. Это как же так? Что же ваш батюшка о вас подумает там?

–Ингрид, перестань. Ты же понимаешь, что всё это ерунда. Неужели ты думает, что мужчина бы просто до сих пор спал бы в кровати? Время то уже сколько. Льюва была у меня больше часа назад. А мужчина как спал, так и спит. Неужели тебе не кажется это странным?

– Кажется, – чуть подумав, отозвалась женщина, а потом встала и подошла к кровати. – Ох, ты, благослови нас всевышние создатели! Где же вы со вчерашнего вечера, девочка моя, нашли этого бедного страдальца?

Ингрид хватило одного взгляда, чтобы всё понять, да и не сложно это было. Эльф действительно выглядел больным. Хорошо хоть не умирающим.

– Это не так важно, дорогая нянюшка, – иногда я так называла Ингрид, так как женщина действительно провела со мной всю жизнь и часто в детстве нянчила. – Но это не самое главное.

– Что же ещё? – спросила она, рассматривая лицо эльфа. – Так и не человек это, эльфа настоящий.

– Да, – кивнула я, соглашаясь, а потом подошла и подняла его левую руку. – А ещё муж это мой законный. Так что даже если бы он не был больным, то имел бы полное право быть в моей постели. Так и скажи тем, кто станет злословить.

В то, что такие люди обязательно найдутся, я была уверена. Люди просто так устроены. Я хорошо знала, что сделай людям добро сотню раз примут за должное, но стоит один раз оступится, сразу же налетят стервятники. Конечно, не все такие, но многие. А мне напряжение в будущем поселении совсем ни к чему.

Я немного врала. Если бы эльф был здоров, то вряд ли бы он оказался в моей постели. Да и не думаю, что я вот так просто впустила бы его, даже если бы он отчего-то бы воспылал таким желанием.

Ингрид глянула на меня, на эльфа, а потом запричитала с удвоенной силой. Замолчала она всего на пару минут, и то, только для того, чтобы лучше рассмотреть наши браслеты.

Ушла она после того, как я накормила кое-как Охтарона. Потом помогла его перебинтовать. Поднимать его я пока что не решилась, поэтому просто наложила повязку на груди поверх раны, забинтовала культю, и накрыла его снова одеялом.

Варить зелья не стала, опасаясь, что Охтарон или очнётся или же пошевелиться, на что я обязательно отвлекусь и попросту испорчу ингредиенты. Не хотелось бы впустую выбрасывать то, что достать и обработать не так уж и легко.

Целый день я маялась тем, что не знала, куда себя деть. Настроение скакало. То я была, чуть ли не окрылена размышлениями о будущем, то удручена снова из-за будущего.

В голове постоянно прокручивались фразы для будущего диалога с мужем. Сотни вопросов всплывали и тонули под другими вопросами. Я пыталась придумать, что именно нужно узнать первым, а какие вопросы оставить на потом.

Несколько раз меняла повязки, убеждаясь, что всё идёт очень хорошо. Температуры больше не было, дыхание снова стало ровным, цвет лица выровнялся и даже исчезли тени под глазами, а губы перестали быть синюшными.

Чтобы хотя бы немного себя занять, принялась сортировать засушенные травы. Некоторые из них растерла в порошок, некоторые бросила в горячую воду, другие просто замочила, а четвёртые растерла и смешала с маслом. В общем, делала из них полноценные ингредиенты. Конечно, до полной готовки им ещё далеко – кроме истолченных – их можно применять и так.

Время тянулось и долго и быстро. Сходила ненадолго проведать сына Милки. Люди на меня косились, но спрашивать ничего не стали. Хотя одна девочка лет трех спросила, правда ли то, что мой муж вернулся. Либо это детская наивность, либо взрослым интересно, но открыто спросить меня боятся, вот и подослали ребёнка, которому я ничего не сделаю. Собственно, и взрослого я казнить бы не стала, но и отвечать ему тоже. Ребёнку же ответила утвердительно, потрепав по светлым волосам.

Дома перекусила пирожками, запив их совсем не вкусным, но очень полезным отваром. Даже не скривилась при этом.

Вечером, убирая бинты с ран, чтобы обработать их перед сном, услышала едва различимый стон. Замерев, вскинула взгляд. Сердце отчего-то забилось немного быстрее.

Эльф что-то прохрипел, коротко облизал, видимо, пересохшие губы, а потом медленно открыл глаза.

Глава 8

Я вышла из дома, и устало присела на крохотную скамеечку, которая стояла недалеко от двери. Дождь по-прежнему шёл. Был уже глубокий вечер, почти ночь. Ещё полчаса и на улице окончательно стемнеет.

Поежившись, обхватила себя руками. Заметив, что подол платья ещё немного и окунется прямо в грязь, осторожно приподняла его. Хорошо в этом мете есть небольшой выступ, иначе сидеть на улице было бы совершенно невозможно. По такой слякоти особо не погуляешь, но и сидеть целыми днями в доме тоже радости не добавляет.

Сквозь шум дождя расслышала шаги. Повернула голову в ту сторону. Через минуту заметила высокую фигуру Бьярде. Почему-то только он один из всех вервольфов разговаривал со мной.

– Что-то случилось? – спросила, осматривая напряжённую фигуру Бьярде.

– Госпожа... – начал вервольф, но словно споткнулся, замолчав.

– Говори, – вздохнула, прикидывая, какие снова могут быть неприятности и чем это мне может грозить. На ум ничего не шло.

– Ваш запах... изменился. И в вашем доме есть кто-то, кого мы раньше с людьми не ощущали.

Я удивлённо вскинула брови. Надо же, вот это у них нюх. Хотя... Я втянула воздух, прикрывая глаза. Своими способностями я особо не пользовалась, так как заметила, что если ими сильно увлекаться, то начинает болеть голова. Конечно, видела я лучше людей, но вот если специально присматриваться, то глазные яблоки, через какое время начинают ощутимо побаливать. Также я со слухом и нюхом.

Так вот в воздухе действительно едва уловимо ощущался запах эльфа, а ещё крови, но это все сильно забивалось различными запахами трав, зелий и вождя.

– Это мой муж, – не стала я скрывать о Бьярде правду. Всё равно ведь узнают. Если он и удивился, то ничего не сказал, лишь кивнул и повернулся, видимо, посчитав, что большего ему знать и не надо. – Постой.

Бьярде замер, а потом повернулся ко мне. На его лице так и читался немой вопрос.

– В Вильхельме растет золотой контин?

Вервольф нахмурился, сосредоточенно размышляя.

– Может быть. В этом лесу вообще много чего растет. Как именно выглядеть растение, которое вам нужно.

Теперь настала моя очередь задуматься. Вот как объяснить, как именно выглядит вполне себе обычный куст?

– По запаху узнаешь, если принесу? – спросила, поднимаясь. Совсем уже продрогла, так что пора и домой. Тем более, на улице вообще стемнело.

Бьярде кивнул. Вдалеке раздался вой. Вервольф на это тревожно бросил взгляд в сторону леса. Ага, там что-то происходит, раз он так сегодня торопиться от меня уйти.

– Что там? – всё-таки спросила.

– Волчья свадьба.

Ну, понятно, веселятся, значит. Только вот веселья во взгляде Бьярде совсем не было. Я хотела уже спросить, что не так с этой свадьбой, но не стала. Войдя в дом, бросила взгляд на кровать и, убедившись, что эльф спит, полезла в свои запасы.

– Вот, – сунула Бьярде под нос высушенную веточку. – Это золотой контин. Растёт?

Вервольф забавно сморщил нос и чихнул, отодвигая от себя мою руку с веткой.

– Растёт, правда, далековато отсюда. Если вашим шагом, то с месяц идти надо, если нашим, за день можно дойти.

– Мне нужен корень этого растения. Я могу тебя попросить принести мне?

– Может, вы с нами пойдёте? Просто это растение распыляет вокруг себя пыльцу. Наш нос очень чувствителен к этому растению.

– И какие симптомы? – спросила заинтересованно.

– Поначалу чихаем сильно, глаза слезятся, во рту появляется неприятный привкус, потом нос начинает внутри болеть, затем, распухает. К чему может привести, если нюхать долго, я не могу сказать. Но знаю, что минут десять рядом с этим растением лишают нас нюха на две недели.

– Ого, – я по-другому посмотрела на засушенную веточку у себя в руках. – Ну, если так, то, конечно, я пойду с тобой. Только месяц, это слишком долго.

– Не волнуйтесь, вы лёгкая. Я понесу вас, и мы доберемся за день. Как соберетесь, просто позовите меня.

– Хорошо, спасибо тебе. Я могу чем-нибудь одарить тех, кто вступает сегодня в брак?

Бьярде снова удивился, потом задумался.

– Было бы хорошо, если бы вы были там, но волчьи свадьбы слишком опасны не только для людей, но и для любого постороннего. Но если вам хочется чем-то отдариться, то одного вашего зелья будет достаточно. Любого, главное, что в нём ваша сила.

Быстро прикинув в уме, что у меня есть и с чем я могу безболезненно расстаться, вернулась в дом.

Эльф на кровати зашевелился. Положив ветку на стол, подошла. Спит.

Не став задерживаться надолго и заставлять себя ждать, собрала с десяток разных зелий. Таких у меня было достаточно, поэтому без сожалений уложила их в корзину и накрыла тканью.

– Возьми, – сунула корзину в руки Бьярде. Он, поняв, что там не одно зелье, попытался вернуть, но я лишь вздохнула и пошла домой. – Передавай им от меня пожелание счастливой жизни.

Перед тем, как закрыть дверь, я услышала слова благодарности.

Снова поёжившись, подкинула дров в печь, хотя в доме вроде как было и тепло. Пройдя к кровати, присела на табуретку и стала наблюдать за причудливой игрой света и тени, на светлой коже Охтарона.

Когда он проснулся пару часов назад, я так растерялась, что не знала, что мне делать. Но потом быстро взяла себя в руки. Вспомнив, как облизывал губы, тут же протянула ему чашу с водой.

Эльф, надо отдать ему должное, моментально сообразил, что ему предлагают живительную влагу, поэтому буквально присосался к чашке и отлип от неё только тогда, когда она опустела на треть.

Откинувшись на подушку, он что-то произнёс, но я его не поняла. Судя по всему он говорил на своём, на эльфийском, а может и вовсе на высоком. Я, конечно, немного знала, но только книжный, а не разговорный. И то, так, пару десятков слов, не больше.

Он снова открыл глаза, а я в это время попыталась определить их цвет. Почему-то ещё с тех пор, как я видела его с изнанки, мне хотелось знать, какого они у него цвета. Но даже сейчас, при тусклом свете, определить с точностью я не смогла. Кажется, зелёные. Полагаю, это совсем не удивительно. Эльф мне попался какой-то и стандартный и нестандартный в одно и то же время.

Поняв, видимо, что я его не понимаю, Охтарон попытался сфокусировать взгляд на мне, что получалось у него довольно плохо. Глаза то и дело закрывались, да и были подернуты едва заметной дымкой, словно он не до конца проснулся.

– Кто? – всё же спросил. Голос его я уже слышала, но даже сейчас от его звучания у меня мурашки по спине побежали.

Знаете, бывают такие голоса, которые слышишь и понимаешь, что они просто не похожи на все остальные. Такие голоса будто вибрируют, задевая что-то глубоко внутри. Запоминаются надолго, если не навсегда. Вот и Охтарона был такой голос. Его не портила даже хрипота, наоборот, придавая ему ещё большую привлекательность.

– Вы ранены, – я прикусила губу. Почему я так волнуюсь? Мне почему-то немного страшно, но в тоже время, я бы не хотела сейчас быть нигде больше. – Вы помните? Вас сильно ранило.

Эльф нахмурил светлые брови, а потом неуверенно кивнул.

– Я лечу вас. Вставать вам пока нельзя, – Охтарон хотел ещё что-то сказать, но я лишь покачала головой. – Не стоит говорить. Берегите силы, так вы быстрее поправитесь. Сейчас я дам вам зелий, вы должны выпить. К сожалению, магов лекарей, по близости нет, и не придвинется, поэтому есть только я.

Охтарон проследил чуть прояснившимся взглядом за тем, как я встала, взяла несколько бутылочек и вернулась к постели.

– Вы...

Я только сейчас поняла, что и в первый раз он спросил не о том, что с ним и где он, а о том, кто я.

– Я ведунья. Вам не стоит волноваться, я хорошо знаю своё дело. Моё имя Ульрика, – сказала и почему-то с замиранием сердца глянула на эльфа. Но тот совершенно не изменился в лице, просто смотрел пристально, будто пытаясь запомнить каждую черту моего лица. Сказать, что подобное меня смущало, не сказать ничего, но я невозмутимо открыла флакон.

После того, как пациент выпил все зелья, которые я ему дала, то я решила, что его нужно ещё накормить. Эльф безропотно принимал пищу у меня из рук и при этом совсем не выглядел ни высокомерным, ни напыщенным. Взгляд его почти ничего не выражал, он просто пристально смотрел, будто хотел высмотреть во мне что-то.

– Я хотела бы вас сразу предупредить, что правой руки вы лишились.

Охтарон отреагировал так, будто я сообщила ему новость о смене погоды. Во взгляде на мгновение пронеслось сожаление и боль, но почти сразу его взгляд снова стал прежним.

– Если у вас есть сильные маги лекари? – спросила, так как знала, что есть весьма сложно плетение, направленное на отращивание утерянных конечностей.

Охтарон покачал головой.

Я кивнула, убирая пустые склянки, чашку из-под бульона и остатки хлеба, который я макала в бульон.

– Я так и подумала.

Говорить о том, что я через пару лет вполне могу сварить зелье для того, чтобы восстановить ему руку, не стала. Мне показалось, что в его глазах сейчас это прозвучит пустым бахвальством.

– Спите, – заметив, что глаза Охтарону держать стало сложно, сказала и укрыла его поверх покрывала ещё и лёгким одеялом. – Всё меняется и возможно однажды всё будет лучше, чем мы можем себе представить.

Не знаю, слышал ли он мой тихий голос и последние слова, так как кажется, почти сразу заснул, но мне почему-то упорно хотелось сказать это.

Я наблюдала за ним ещё некоторое время. Завтра он проснется, и будет чувствовать себя куда лучше и, конечно же, ему понадобятся ответы на вопросы, которые возникли бы у любого на его месте. Что ему говорить? Правду? А какую? Я ведь и сама толком ничего не знаю. Может, просто всё рассказать, и всё. Да и правильно, зачем мне что-то скрывать? Я ведь ничего не сделала, чтобы пытаться выдумывать небылицы. Поверит – хорошо. Не поверит – его дело. Доказывать ничего не буду!

Покружив немного вокруг стола, прибралась, постелила себе снова на полу. Заглянула в котелок, убеждаясь, что завтра надо будет варить новый бульон. Пересчитала зелья, вздохнула и вышла на улицу. Мне просто необходимо было немного проветриться, нагулять, так сказать, сон свежим воздухом. После такого обычно лучше всего спится.

Я встрепенулась, поняв, что так погрузилась в воспоминания о недавних событиях, что чуть не уснула, сидя рядом с кроватью. Встала, потянулась, подумала немного и решила, что пора идти спать. Быстро переодевшись, затушила свечи и легла на пол, тут же заворачиваясь в одеяло, будто в кокон. К чему меня всё это приведёт? Неизвестно.

Охтарон снова чуть пошевелился на кровати. Я насторожилась, но, не услышав больше ничего, расслабилась.

Завтра будет новый день, и он принесет с собой многой вопросов. Хорошо бы вместе с ними получить ещё и какие-нибудь ответы.

Утром встала рано. Почему-то совершенно не спалось. Не сказать, чтобы я волновалась, но было такое странно-знакомое чувство, которое совершенно не давало спать. Помню, когда-то в детстве, перед каким-нибудь важными для меня событиями я точно так же плохо спала и утром подскакивала ни свет ни заря, будто старалась приблизить «момент истины».

Придирчиво оглядев дом, пришлось признать, что убирать тут нечего. Травы тоже были все разобраны, подготовлены, хоть сейчас зелье вари. Я бы с радостью, вот только, больше чем уверена – Охтарон проснётся в самый неподходящий момент. Портить редкие ингредиенты не хотелось. Но и ждать его пробуждения не было никаких сил.

Через какое-то время прискакала Льюва. Я вздохнула с облегчение. Оставила её дома приглядывать за больным и, подхватив зелья и плащ, выскользнула на улицу. Нужно некоторым детишек проведать. Иммунитет у них слабый, а эта сырость только ухудшает и так слабое здоровье. Рано? Ничего страшного, не ночь ведь.

В итоге меня нашла Ингрид часа через два, когда я уже спокойно попивала чаек за столом в окружении женщин, которым давала советы, какие и когда давать зелья. Некоторые из них я раньше не варила, но была в них полностью уверена. Обычно я не очень люблю вот так сидеть и просто разговаривать с людьми, тем более видно, что все они смотрят на меня со странными выражениями. Но сейчас мне нужно было хотя бы чем-нибудь забить время.

Приход Ингрид я встретила одновременно и с облегчённым вздохом и с внутренней дрожью.

– Госпожа, проснулся.

Я вздохнула, поставила чашку на стол и встала. Женщины тут же уловив смену настроения, пожелали мне всего доброго, поблагодарили и как-то так незаметно разошлись.

– Давно? – спросила, накидывая на плечи плащ.

– Нет. Как только проснулся, я сразу к вам поспешила.

Я не рискнула оставлять Охтарона с одной только Льювой, всё же девушка была очень молода, и ей в голову могло прийти всё, что угодно. Именно поэтому я попросила присмотреть за своим пациентом ещё и Ингрид.

Чем ближе мы подходили к дому, тем сильнее у меня тряслись руки. Я старалась взять себя в руки, но ничего не выходило. Я отчего-то так разволновалась, что меня даже замутило. Хотя стоило двери отрыться, как волнение попросту растворилось, оставив после себя странное и немного леденящее грудь равнодушие.

Льюва тут же подскочила со стула, на котором сидела и что-то втолковывала эльфу. Я заметила, как девушка отчетливо покраснела, перед тем как поклониться и отойти в сторону.

Скинув плащ, подошла к кровати и глянула на Охтарона.

Он лежал и хмурил светлые брови.

– Как вы себя чувствуете? – спросила, присаживаясь на стул. Убрав одеяло, а потом и плед, начала разматывать бинты на руки и убирать повязки на груди. – Только отвечайте максимально честно, чтобы я могла подумать о вашем дальнейшем лечении. – Добавила, подумав, что сейчас эльф начнёт уверять в своем полном здоровье.

Охтарон мельком глянул на меня.

– Это правда, что я в Вильхельме?

Теперь я нахмурилась, мельком глянув на притихшую в углу Льюву. Девушка под моим взглядом вспыхнула.

– Льюва, поставь воды на печь. Ингрид, помоги, пожалуйста, ей. А потом оставьте нас.

– Вам не нужна будет помощь госпожа? – спросила Ингрид, сноровисто вытаскивая большой котелок для воды.

Льюва же мигом подхватила ведро и змейкой выскользнула наружу.

– Нет, я сама справлюсь. Спасибо, – я мягко улыбнулась кормилице, возвращая свой взгляд к Охтарону. – Это правда. Вы сейчас в Вильхельме. Вернее, в долине, которая находится между Вильхельмом и горами Хальдор. Но долина эта тоже относится к лесу. А теперь скажите, как себя чувствуете? Давайте, мы сначала решим с вашим лечением, а потом уже будете задавать вопросы, – быстро проговорила последние слова, так как заметила, что эльф явно не удовлетворён моим ответом и хочет знать больше.

Как только вернулась Льюва, и вода была поставлена на печь, они вместе с Ингрид ушли, оставив нас вдвоём.

– Голова болит, – начал Охтарон, тщательно прислушиваясь к себе. Тошнит, хотя хочется есть. Грудь болит, рука. Но не так уж и сильно, словно онемело все.

– Это хорошо, – я кивнула. Встав, выбрала зелья, которые сегодня буду ему давать и поставила все пузырьки на стол. Туда же положила мазь и чистые бинты. – Сейчас я оботру вас. А ещё мы помоем вам голову. Вставать вам нельзя пока, так же как и напрягаться. Даже просто садиться пока что не самая хорошая идея. Вы и так слишком быстро очнулись, хотя вашему телу просто необходим полный покой.

Я говорила и говорила, а сама в это время притащила котелок, воды в котором успела немного прогреться. Кипяток нам всё равно не нужен. Вместе с ним принесла большой таз и маленький.

На все мои приготовления и мельтешения Охтарон посматривал с молчанием. Меня даже немного начал нервировать пристальный взгляд. Глаза у него, кстати, и правда были зеленые. Светлые, светлые, будто разбавленная водой акварель. Но при этом они чуть поблёскивали от света и казались мне не менее пугающими чем глаза того же Бьярде. Хорошо хоть не светились и на том спасибо.

Одно дело обтирать бессознательное тело и совсем другое, когда владелец этого тела в полном сознании.

Охтарон то и дело дёргался. То ли хотел помочь мне, то ли наоборот помешать.

– Ваше ранение на груди было очень серьезным. Хоть поверхностно на ране уже образовалась тонкая молодая кожа, но стоит вам сильнее напрячь тело, как всё это откроется. Так что перестаньте. Или вы меня стесняетесь?

Во взгляде Охтарона не изменилось ничего. Я вообще не была уверена, что этот эльф способен на сильные проявления эмоций.

– Нет. Трите сильнее, ваши слишком осторожные поглаживания меня нервируют.

Я даже немного затормозила, а потом поняла – Охтарон просто боится щекотки. Но, конечно же, никогда в этом не признается. Чтобы подтвердить свою догадку, осторожно провела по боку. Как результат эльф снова дернулся, пытаясь избежать контакта. Можно было предположить, что ему просто противно, но ведь когда я протираю ему плечи, тот не показывает никакого беспокойства.

– А вы ревнивы, – сказала и неожиданно для самой себя улыбнулась.

– С чего вы взяли? – спросил эльф и с подозрением прищурился.

– Говорят, те, кто боится щекотки, ревнивы.

– Впервые слышу о подобной ерунде. И я не боюсь щекотки.

Я не стала развивать эту тему, просто кивнула, принимая такой ответ. Все равно другого ответа от него точно не добиться. Да и ни к чему, я ведь и так вижу, что боится.

Чтобы хотя бы немного обтереть ему спину, мне пришлось изрядно попотеть. Но у нас всё получилось. Да и на то, чтобы просто помыть голову, ушло куча времени. Охтарону даже просто приподниматься было сложно, но всё-таки это нам удалось. Волосы у эльфа и правда были светлыми. Явный блондин. В прошлом мире его бы назвали платиновым блондином. Заодно и голову хорошенько прощупала. Небольшую царапину всё ж нашла. Видно, по голове ему тоже досталось.

Когда сводными процедурами было покончено, я устало села на стул и выдохнула. Всё-таки эльф не пушинка. Но долго рассиживаться не стала. Подхватила мазь и стала обрабатывать раны ею.

– И? – заговорил Охтарон, когда я перевязывала ему руку. – Как я тут оказался? Я точно помню, что был на границе в Долимийским королевством. А это очень далеко от гор Хальдор. Да и даже если меня сюда привезли, я не совсем понимаю, зачем.

Сначала я закончила с перевязкой, потом укрыла эльфа покрывалом, затем нашла ему поесть.

– Некоторое время назад мне стали сниться странные сны, – начала я свой рассказ, подкладывая под голову Охтарона дополнительную подушку. Сделав это, набрала в ложку бульон и поднесла к его губам. – Мне снился человек. Вернее, я думала, что человек, а оказалось, что это не так.

Я кормила Охтарона, рассказывая о том, как так вышло, что он оказался после своего ранения на много километров от своего прошлого местопребывания. По мере рассказа я видела, что тот все сильнее и сильнее хмурится.

Мне казалось, что он сейчас выкрикнет что-то вроде: «Так это была ты?!» Но ничего подобного он не сказал, просто ещё раз пробежался по моему лицу, словно выискивая что-то только ему известное.

После еды я напоила его зельями.

– И почему же это случилось с нами? – спросил он, когда, даже не поморщившись, выпил достаточно горькое зелье ускорения регенерации.

Я закусила губу с внутренней стороны, понимая, что час пробил. Подхватив его уцелевшую руку, приподняла её.

– Этот браслет, вы знаете, что это такое?

Охтарон мрачно кивнул.

– Да. Я читал в старых летописях, что раньше такими символами украшались руки тех, чей брак был благословен богами. Но я не совсем понимаю, почему они появились у меня.

Эльф выглядел задумчивым и изредка в его взгляде проскальзывало нечто похожее на недоверие и неуверенность.

– Может, это от того, что вы женаты? – спросила чуть более едко, чем планировала.

Охтарон бросил на меня взгляд, в котором на мгновение прорезалось так ожидаемое мною высокомерие.

– Будьте уверены, что я запомнил бы такую «малость» как собственная жена.

– Вы так уверены? Что ж, прошу вас обрадовать, не знаю как, но вы умудрились забыть, что у вас теперь такая вот «малость», как жена вполне себе есть.

Я совсем не хотела язвить или же выходить из себя, но последние месяцы, наполненные разными мыслями, видимо, дали о себе знать. Отчего-то остро навалилось осознание потерь. Близкие люди с того мира, отец из этого. Как-то в один момент я ощутила себя такой бесконечно одинокой, что захотелось плакать.

Охтарон хотел что-то ещё сказать, но, глянув на меня, запнулся.

– Вы что-то знаете? – спросил он. Мне даже показалось, что он удерживает себе от того, чтобы подскочить и не начать расхаживать по комнате.

Я кивнула, снова закусывая губу. Вздохнула поглубже, прогоняя неуместную сейчас меланхолию подальше. А потом просто закатала рукава платья, протягивая свои руки к нему.

– Это... – запнулся Охтарон.

Надо же, до этого даже то, что он лишился руки не вызвала в нём особых эмоций, зато сейчас я могла наблюдать весьма интересное выражение лица. Проще говоря, эльф явно был потрясен тем, что видел. Его глаза расширились, и даже рот немного приоткрылся в удивлении.

Если можно было, я бы точно рассмеялась, но понимала, что мой смех сейчас совсем не поймут, а если и поймут, то обязательно неправильно. Я и не заметила, что Охтарон немного приподнялся над кроватью. А потом рухнул обратно на неё, резко выдыхая и закрывая глаза. Не знаю, какие мысли были у него в голове, но выглядел он неважно. Я вернула на место ткань на руках, ожидая, что будет дальше. Интересно, что он сейчас думает? Какие предположения строит? Выходит, Охтарон и сам не знал, что женат? Как так вышло? И как жрецам удалось поженить нас без нашего присутствия?

– Расскажите мне всё, что вы знаете об этом, – открыв снова глаза, попросил он.

Перед тем как начать рассказывать свой нехитрый рассказ, я налила себе травяного отвара, который тут заменял мне чай. Пока готовила его, размышляла о том, что стоит говорить, а о чём я буду молчать. Всё-таки некоторые вещи рассказывать не стоит. К таким вещам я относила и то, что у меня есть память о другом мире. Ни к чему это. Может быть когда-нибудь, если мы станем, например, друзьями или же будет в этом такая сильная необходимость, я и расскажу. Но точно не сейчас.

– Меня зовут Ульрика Хольм, – начала я, присаживаясь на табуретку рядом с кроватью. Кружку с отваром поставила на колени, грея о толстые бока немного замерзшие пальцы. Хм, с сосудами, что ли не в порядке что-то? Или просто замерзла? Или это от небольшого волнения?

– Хольм? Дочь барона Вилмара Хольм?

Я удивилась. Надо же, а я всегда думала, что у нас небольшое баронство, о котором никто и не помнит только. Кроме налогосборщиков, естественно. Те и о полуразрушенном сарае в каком-нибудь глухом уголке планеты и то помнят.

– Да. Мой отец погиб. Недавно. На войне с Долимией. Вместе со всеми нашими воинами.

Воспоминать об отце было все еще больно, поэтому я замолчала, переживая, когда тугой комок в горле рассосется. Плакать перед Охтароном категорически не хотелось. Эльф молчал, и я была даже благодарна ему за то, что он не выражает фальшивого сожаления и не говорит, что ему жаль.

Немного успокоившись, я подняла глаза и тут же заметила, что Охтарон о чём-то усиленно думает.

– Я встречался с вашим отцом несколько раз, – сказал он как раз в тот момент, когда я уже хотела продолжить рассказ.

– Зачем? – он меня снова удивил. Отец никогда мне не рассказывал об этих встречах. Да и я никогда не видела у нас эльфов, значит, встречались они за пределами замка.

– Светлый Князь, мой отец, хотел купить баронство Хольм. Но твой отец не хотел продавать его, говорил, что баронство – приданое его дочери, – при этих словах он посмотрел на меня. – Что такого особенно в вашем баронстве, что мой отец так хотел его получить?

Я ненадолго задумалась.

– Да, вроде, ничего. Старый замок, пару деревенек, кусок леса, да небольшой отрезок реки, в которой мы добывали немного золота. Река эта течет с гор Хальдор. Ну, поля ещё, да немного места для пастбищ. И всё. Хольм маленькое баронство. Я не понимаю, чем оно могло привлечь Светлого Князя.

Я замолчала, и комната надолго погрузилась в тишину. Я пыталась вспомнить что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать эльфов, но всё обстояло именно так, как я и сказала – баронство было самым заурядным и ничего интересного в нём не было совершенно. Но ведь зачем-то оно понадобилось Князю. Зачем?

– Ладно, – Охтарон вздохнул. – Можно мне тоже вашего напитка? Пахнет хорошо.

– Да, конечно, – я встала, налила отвара и эльфу, потом помогла ему принять полусидящую позу, чтобы пить было удобнее, и села обратно на табуретку, зорко наблюдая, чтобы он не облился и не обжегся. Отвар вроде уже немного остыл, но всё-таки был ещё горячим. Помогать не стала, подумав, что Охтарон и сам вполне справляется и лишняя забота может его оскорбить.

– Как бы ни было жаль, но сейчас узнать ответ не выйдет. Можете рассказать, что было дальше? – спросил он, отдав мне пустую кружку.

– Да, – убрав лишнюю посуду подальше на стол, я погрузилась в воспоминания о тех днях. – К сожалению, я не могла наследовать баронство, так как девушка, к тому же магом не являюсь. Я всего лишь ведунья. Как вы знаете, этого недостаточно. Я плохо помню те дни, так как была опечалена потерей. Но однажды мне сказали, что король, чтобы я не осталась одна дарует мне свою милость. Было сказано, что он решил мою проблему. В общем, мне было сказано, что я выхожу замуж за того, на кого мне укажут. Честно говоря, я тогда была сильно растеряна. Родственников у меня нет, и идти против воли короля... сами понимаете. Я пыталась узнать о том, кто мой будущий муж и когда нас хотя бы познакомят. Но ответ я получила только тогда, когда вернулась из столицы в баронство. Там были двое эльфов, которые и сказали мне, что свадьба уже была и я теперь официально жена младшего сына Светлого Князя. Зовут моего мужа Охтарон, но сам он сейчас очень занят и просит, чтобы я его подождала в Вильхельме.

Я замолчала, наблюдая за лицом эльфа, но оно было по-прежнему непроницаемым. Даже в светлых глазах не было видно ни одной эмоции. Лицо Охтарона хоть и было красивым и безэмоциональным, но даже так почему-то совершенно не походило на кукольное. Было в нём что-то слишком живое, то, что он не мог скрыть даже отсутствием любой мимики.