Текст книги "Спасите наши души (СИ)"

Автор книги: Светлана Поли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

А однажды он увидел, как после службы беседовали в отдалённом углу между собой отец Яков и пани Анжела. Это была беседа далеко не священника и прихожанки. Они смотрели друг на друга глазами, полными земных чувств.

Обеспокоенный судьбой своего наставника, Владок не преминул намекнуть при удобном случае об этом обстоятельстве в вышестоящую инстанцию.

И вот однажды в приход нагрянул с визитом из Санкт-Петербурга епископ и, призвав к себе пастора Якова, строго потребовал пояснений относительно недвусмысленного намёка послушника Владока, особо остро переживающего за моральный облик своего старшего товарища и духовного наставника.

– Я жду объяснений, святой отец, – строго настаивал епископ, нависая над коленопреклонённым Яковом.

– Я просто оказал более углубленную помощь метущейся душе.

– Насколько углубленную?

– Насколько этого потребовал от меня Бог.

– Это уклончивый ответ. Вы нарушили обет целомудрия?

– Да, ваше преосвященство.

– Позор! – епископ ходил кругами вокруг Якова и потрясал руками. – Вы будете наказаны за содеянное.

– Да, ваше преосвященство, – смиренно отзывался молодой священник.

– И кто бы мог подумать? Вам прочили блестящую церковную карьеру. У вас был безукоризненный, незапятнанный послужной список...

– Я понимаю ваше сожаление.

– Неужели нельзя было вернуть к Богу эту... грешную душу другим способом?

– Нельзя, ваше преосвященство.

– Вы понимаете, что вас ожидает?

– Отлучение?

– Ну, это уж слишком. Гуманность нам не чужда... Но наказание, достойное содеянному, вы несомненно всё же понесёте.

– Я готов, ваше преосвященство.

– Боже мой! Мой мальчик! Неужели вы не могли сдержаться?

– Это была не страсть. Это был мой долг, как священника, как представителя Бога на Земле.

Епископ вытаращил глаза.

– Вы это сделали не по желанию неукрощённой плоти, а совершенно сознательно?! Трезво сознавая, что за этим последует?! – изумился епископ.

– Да, ваше преосвященство, – ответил Яков, не поднимая глаз.

– Немыслимое дело! Неужели она настолько важна церкви, что вы со спокойной совестью... что вы с лёгкостью решили пожертвовать ради неё своей карьерой?

– Для человека нет ничего более важного, чем спасение этой души. И если бы потребовалось, я отдал бы за неё и свою жизнь.

– Даже так?! – вновь изумился представитель епископата. – А вы... А вы не могли бы спасать эту...душу тайно, чтобы никто не узнал, на худой конец?!

– Нет ничего тайного, что не стало бы явным, вы ведь это знаете.

– Да, так говорил Иисус... Значит, вы изменились уже после того, как спасли её душу? Стало быть, вы изменились и сами. А это говорит о том, что вы всё же получили некое удовольствие от того, что сделали. Что бы то ни было: плотское удовольствие или гордыня от самодовольства собой. А это грех.

– Я готов понести наказание.

– И понесёте, не сомневайтесь. Вы хоть раскаиваетесь в содеянном?

– Нет, ваше преосвященство. И я смиренно приму приговор.

– Примет он приговор... – огрызнулся епископ. – Кто хоть эта женщина?

– Я не могу сказать.

– Не могу или не хочу?

– ...Не могу.

– Она хоть католичка?

– Нет, епископ.

– О, Господи Иисусе! – вскрикнул епископ, всплеснув руками. – Да вы окончательно здесь сошли с ума! Здесь что, воздух таков? Или вы подверглись атаке местного населения? Или сам дьявол явился лично, чтобы искусить вас? Вы отправитесь в такую глушь, что станете молить о пощаде за столь дерзкий и ужасный грех! Отец Яков, это просто немыслимо, как возмутительно!

– Да, епископ.

Епископ ещё пыхтел, ходил кругами и ворчал, качая возмущённо головой. Непонятно было, то ли он действительно поражён отступничеством молодого священника, то ли он поражён силе влияния неизвестной женщины на молодого праведника. А возможно его мысли были о чём-то совершенно другом. Кто может угадать, что думают люди в самые неожиданные моменты своей жизни...

Наконец епископ отпустил Якова и приказал ему немедля собираться к отъезду из этого срамного города обратно в Санкт-Петербург, чтобы после разбирательства получить назначение в другое место в другом регионе России, менее романтичном.

– Вы вернётесь вместе со мной сегодня же! Ступайте.

– Да, ваше преосвященство, – смиренно ответил он и, поднявшись с колен, также с опущенным взором удалился к себе в комнату.

* * *

Якова ждал Хабаровский край.

Наверное, это и хорошо, подумал он. Богу священник нужен больше, чем обыкновенный мужчина. Людей на земле много, а священников мало.

Он лишь успел позвонить Анжеле и сообщить о своём переводе в другой конец страны и о том, что она его больше никогда не увидит. На что ангел ему напомнил, что он не обычное существо, и ему не составит труда быстро разыскать святого отца, если... если он, конечно, сам того пожелает.

Яков промолчал. И ангел Света понял, что священник теперь в полной мере выполнил свою воистину святую миссию и вот свободен от неё. Ведь ему предстоит не менее важное дело в будущем. В будущем Михаил должен защищать нового херувима, чтобы тот, когда вырастет и окрепнет, смог победить дьявола.

Опальный ангел понял, что не стоит просить у Бога больше положенного. Ему и так оказали наивысшую Милость. Анжела мысленно поблагодарила Якова за оказанную ей помощь и простилась со своим спасителем навсегда.

Каждому землянину известно – всему материальному когда-нибудь приходит конец. Так устроен этот мир, бывший некогда Раем для ангелов.

11

В роддоме Анжела, будучи уже на кресле у акушерки, взяла докторшу за руку и попросила выслушать её.

– Вам нельзя сейчас разговаривать. Вы теряете силы, мамочка. В вашем возрасте первая беременность, это колоссальный риск.

– Да, я понимаю, но вы должны выслушать меня, ибо это очень важно.

– Хорошо, но только не говорите слишком много.

– Да, доктор.

– Я вас слушаю, – участливо взяв роженицу за руку, приготовилась слушать акушерка.

– Если я не выживу, отдайте ребёнка его отцу. Пообещайте найти его. Пообещайте! Это очень важно.

– С вами ничего не случится, успокойтесь, Анжела, – улыбнулась взрослая женщина. – У нас наисовременнейшее оборудование. Современная техника способна творить чудеса.

– Пообещайте! – настойчиво требовала она.

– Хорошо, я обещаю.

– Его отец католический священник. Его зовут отец Яков. Он родом из Гданьска. Это в Польше. Но об этом никому не нужно знать. Сейчас он служит где-то в Хабаровском крае. Вы запомнили?

– Да, запомнила.

– Это важно.

– Да-да.

– Вы пообещали мне выполнить мою последнюю просьбу...

– Не говорите так. Не надо.

– В моих вещах найдёте письмо для вас. Оно более обстоятельное. И там ещё есть книга "Живое". Её нужно будет тоже передать Якову. Обязательно передать.

– А теперь успокойтесь. Расслабьтесь. Всё будет хорошо. Малыш родится здоровенький, крепенький и на радость вам и всем окружающим.

– Да, всем. Так и будет, Господи, – прошептала она. – Михаил! Благослови тебя Господь Бог, Яков, – произнесла Анжела и потеряла сознание.

* * *

Падал снег. Прохожие проваливались в сугробах. Начиналась метель. А в небольшом костёле было тепло и уютно. Воскресное богослужение заканчивалось. Прихожане читали заключительную молитву, вторя отцу Якову. В конце зала на скамейке сидела акушерка с закутанным младенцем на руках. Она дождалась окончания службы и подошла к священнику.

Увидев женщину с ребёнком, пробиравшуюся к нему сквозь небольшую толпу народа, Яков улыбнулся ей, на долю секунды задумался, вспомнил Анжелу.

Сквозь замёрзшее окно проступил призрачный лик.

Женщина подошла к священнику ближе.

– Здравствуйте, святой отец. Меня зовут Екатерина Васильевна. Это я звонила вам вчера.

– Да, я слушаю вас. Вы сказали, что у вас ко мне очень важное дело.

– Так и есть. Этого мальчика мать назвала Лука.

– Хорошее имя, – согласился Яков. – Вы сказали: мать? Вы не его мать?

– Нет, святой отец. Мать этого ребёнка завещала мне передать мальчика его отцу. Она просила, чтобы вы позаботились о нём.

– Завещала?! – Яков изменился в лице.

– Такова была её последняя воля, – ответила Екатерина Васильевна, многозначительно глядя в глаза священника.

– Анжела?! – испуганно спросил Яков.

– Да, святой отец. Я принимала у неё роды, – печально ответила женщина и протянула младенца отцу.

Яков задумался. На него нахлынули воспоминания.

– Теперь она свободна. Херувим вернулся домой, – прошептал он задумчиво, всматриваясь в безмятежно спящее лицо сына.

Вот что означает "вернуться домой"...

Лицо оконного призрака посветлело от улыбки. Стекло даже чуть оттаяло от незримого тепла.

– Анжела просила вам передать, что она нашла Христа, благодарит его за спасение её души и с благодарностью возвращает Спасителя людям, – сказала акушерка отцу Якову.

– Спасителя?

Он сначала изумлённо смотрел на акушерку, говорящую со слезами на глазах, потом задумался, глядя на младенца. Ребёнок сладко спал в одеялах.

Это что же получается, подумал Яков, люди ждали Спасителя не оттуда? Выходит, что пока люди не простят всех грешников и врагов своих, до той поры не будет им спасения? А вслух сказал:

– Думаю, теперь спасена не только её душа... Благодарю вас за то, что сдержали данное ей слово. Это очень важно, важно для всех, – поблагодарил Яков акушерку сдавленным голосом и, поцеловав младенца в голову, понёс его в свой кабинет, не отрывая от него взора как от самого драгоценного сокровища.

Екатерина Васильевна с сумкой и документами направилась вслед за ними. А ангел улыбнулся и растаял за окном.

Октябрь 2007 года

С пасите наши души

Сегодня снова ему отказали. Виталий уже отчаялся устроиться на работу. Сидеть на шее у матери было унизительно. Но ещё хуже было чувствовать себя неполноценным после боевого ранения. Он не единственный, кто вернулся после Чечни с ампутированными конечностями, и не единственный, кто мыкался по инстанциям за разрешением инвалиду работать. Но если разрешение и было выстрадано с кровью, то никакие коммерческие или государственные учреждения не желали брать на службу к себе безногого инвалида. Получался замкнутый круг.

Единственный заработок могло дать попрошайничество в переходах. Но это было такое унижение, с которым Виталий не хотел мириться. Однако отчаяние посещало его всё чаще.

Пенсия по инвалидности не решала всех проблем. Ведь жизнь продолжается, и ему всего двадцать два года. Он хотел жить во всех смыслах. Но учиться не получилось, девушки у него не было, да и не будет уже, решил он. Кому нужен калека?! Тут здоровые то пацаны не могут найти нормальных девчонок, а ему так и подавно. Всем нужны красивые, богатые и уже обеспеченные. А у него кроме аттестата с золотой медалью, комнаты в коммуналке, матери сердечницы и кота Васьки ничего и никого нет.

И однажды Виталик от безысходности всё же пошёл в переход просить милостыню. Два часа утром постоял на костылях с опущенной головой, а потом пришёл домой и напился до чёртиков. Пока матери не было дома, он наревелся и заснул. Мать, придя с работы, увидела его спящим в окружении бутылок пива и заплакала. Но ничего ему не сказала и будить не стала. Только посмотрела на кучку грошовой мелочи и помятые десятки на тумбочке.

Судьба. И как вот не верить в неё? Ведь она всю душу вложила в единственного сына. И ведь он радовал её своими успехами, рос смышлёным, талантливым, прилежным и воспитанным... И что в итоге? Из армии вернулся калекой. Ей то он мил в любом состоянии, главное жив, но ему самому – она видела – было обидно, страшно и унизительно быть неполноценным и беспомощным. А ведь он видный, симпатичный парень. Если бы не ранение, за него могла бы пойти любая. Но...

С тех пор, как Виталик вышел на паперть, прошло два месяца. Он уже не прятал глаза от прохожих, но и не смотрел на них, не приставал с просьбой, не умолял. Он гордо переносит своё унижение и несчастие.

* * *

Надя с подругами решили после лекций в университете посидеть в кафе и отметить её прошедший день рождения, а заодно обмыть подарок родителей – автомобиль, малогабаритный дамский "Матис".

Группка девчат нырнула в переход и тут Надя увидела "попрошайку". Она непроизвольно потянулась к карману, чтобы вытащить мелочь и высыпать её в стакан инвалида, но вдруг застыла на площадке с протянутой к нему рукой, в которой была зажата пара десяток. Подружки скрылись уже в переходе. Парень инвалид поднял на неё глаза, не понимая, почему прохожая замешкалась. И их взгляды встретились. Этого было достаточно, чтобы Надя что-то почувствовала внутри своего сердца. Она медленно положила деньги в стакан Виталика и в задумчивости побрела дальше, словно находясь под воздействием неведомых сил. Напоследок она оглянулась; он провожал её удивлённым взглядом. Через минуту её увлёк бурный поток прохожих, спешащих неведомо куда и неведомо откуда.

В кафе она сидела задумчиво и казалась несколько растерянной. Подруги пытались её вернуть на землю, но она через пять минут весёлого разговора снова уносилась мыслями в неведомую даль. Перед глазами у неё стояло лицо молодого инвалида. Она вдруг поймала себя на мысли, что хочет узнать, кто он.

Первое время и Виталий думал о девушке из перехода. Но спустя час он отмёл все мысли о ней, чтобы не терзать сердце напрасными мечтами.

На следующее утро Надя надеялась снова встретить в переходе парня на костылях, но его там не было, стояла какая-то неопрятная старушка с пластиковым стаканом в трясущейся руке. Надя сначала пробежала мимо, потом вернулась и спросила:

– Извините, пожалуйста, здесь вчера стоял парень калека без ноги...

– Какой парень?

– В камуфляжных штанах.

– Виталик что ли?

– Не знаю, как его зовут. С тёмными волосами. Он на костылях...

– А что такое? – насторожилась старушка.

– Как его найти? Где он может стоять сегодня?

– А зачем тебе?

– Надо.

– Натворил чего что ли?

– Нет. Просто мне надо поговорить с ним.

– Понятия не имею, где его искать. Но если увижу, скажу ему.

– Его Виталиком зовут? Точно?

– Точно, – ответила удивлённая старушка.

– Спасибо, – отозвалась Надя и быстро нырнула в переход. Надя вдруг задумалась. Что с ней произошло? Зачем она его ищет? Что она ему скажет? А вдруг он вор или бомж? А вдруг он психически больной? Что на неё нашло? Зачем ей этот бомж попрошайка? Она что, сошла с ума? Да, похоже на то...

* * *

Виталий, как и многие нищие попрошайки, стоят в переходах под прикрытием своих "сутенёров". Даже в этом "бизнесе" есть своя мафия. Что панель, что паперть, разница не велика. Здесь тоже могут набить морду или отнять выручку, обозвать или плюнуть. Большую часть суммы "сутенёры" берут себе, а остаток отдают тем, кто часами стоит с протянутой рукой. Все попрошайки знают друг друга, ведь они конкуренты. И старуха из перехода знала Виталика.

– Слышь, парень, тут на днях девчонка ко мне подходила, про тебя спрашивала.

– Меня? – удивился Виталий.

– Тебя.

– Где она к тебе подошла?

– В переходе Садовая – Ворошиловский.

Виталий задумался.

– Как она выглядела?

– Смазливенькая, холёная, с рыжими волосами до плеч.

– Что она хотела?

– Сказала, поговорить с тобой хочет.

– А ты чего?

– Сказала, что если увижу, передам тебе привет.

– И всё?

– И всё. У тебя с ней роман что ли? – хихикнула старушка.

Виталий состроил такую гримасу, мол – сама-то веришь в то, что сказала?

– А почему нет? За что купила, за то и продаю, – обиженно махнула рукой старушка и направилась восвояси.

– Ну и зачем она меня разыскивает? – вслух размышлял Виталик.

На следующий день Виталик оделся по приличнее, посмотрел на себя в зеркало, покрутился, задумался.

– Ты сегодня такой нарядный, – заметила мать. – На работу идёшь устраиваться? Что-то нашёл? А куда тебя берут?

– Нет, я не на работу.

– На свидание?

И тут он психнул. А правда, с чего он так вырядился? Может она сегодня не придёт или придёт посмеяться над ним. К чёрту всё! Нечего себя иллюзиями обманывать. Кому он такой нужен? Чудес на свете не бывает!

– Это я так, примерялся... На случай если понадобится, – отмахнулся Виталий. – Хотел посмотреть, что у меня есть...

– А-а-а... – мать сделала вид, что поверила ему.

Виталий переоделся как обычно в комуфляжку, вид которой давил на жалость сердобольных ростовчан; так зарабатывать было лучше, подсказали ему "коллеги" по бизнесу. Позавтракал, взял костыли и пораньше вышел на заработки. Но в этот день он не встретил рыжеволосую девушку. Заинтригованный, он уже ждал с ней встречи, гадая, зачем он ей понадобился. Волей-неволей он принялся мечтать о сказочной перспективе. Но очередная словесная оплеуха от озлобленных горожан возвращала его на землю. Но ещё больше досаждали ему всякие проповедники и сектанты со своими душеспасительными нравоучениями и религиозной бредятиной. В один из таких нудных эпизодов к нему и подошла Надя. Увидев, что инвалида атакует старушка иеговистка и он еле выдерживает наплыв её эмоционального экстаза, Надя прервала душевный порыв сектантки, обратившись к Виталику.

– Долго ещё будешь здесь или ты уже закончил исполнять свой сегодняшний подвиг? – она кивнул в сторону пламенноречивой тётеньки.

Виталику понравилась формулировка его деятельности. Он улыбнулся понимающе:

– Вообще-то я уже собирался уходить...

– Вот и отлично! Извините тётенька, поищите других дураков.

Но тётка не унималась:

– Скоро конец света! Нужно покаяться! Нужно спасать свои души! – заголосила она.

– Вот и спасайтесь! А то я сейчас милицию вызову, – припугнула её Надя.

Тётка тут же поспешила испариться.

– Меня зовут Надя, – представилась рыжеволосая девушка.

– А меня Виталий.

– Тут есть недалеко кафешка недорогая, я угощаю.

– Что ты хочешь? – засомневался сконфуженный Виталик.

– Поговорить надо.

– Ты хочешь предложить мне работу? – поинтересовался он напрямую, чтобы не строить романтических иллюзий.

– Для начала хочу поговорить.

– Я не подобающе одет для кафешки, – запротестовал парень.

– Тогда пошли в парк.

– Ладно, – согласился он заинтригованный.

Они ушли с перехода и сели на лавку в сквере.

– Ты ростовчанин?

– Да, – ответил Виталий.

– Живёшь с кем?

– С матерью.

– В каком районе?

– В железнодорожном.

– Паспорт в порядке?

– В порядке. А что?

– А увечие откуда?

Виталик напрягся.

– Не обижайся. Я спрашиваю не из праздного любопытства.

– В Чечне на фугасе машина подорвалась.

– Образование есть?

– Нет. Только школа. Школу с золотой медалью закончил.

– А почему не поступал?

– Так получилось.

– Нелады с милицией?

– Почему ты так решила? – оскорбился Виталий.

– Не обижайся. Ты вообще где-нибудь работал?

– До армии грузчиком и так на стройке.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– А учиться хочешь?

Виталий замолчал, внимательно всматриваясь в лицо рыжеволосой девушки. Потом он поднялся и собрался уходить.

– Ты чего? – не поняла Надя.

– Чего не понятного? Ты решила меня унизить?

– Я хочу тебе помочь. И я не хочу, чтобы ты стоял в переходе.

– Почему тебя это так занимает?

– Не знаю, – честно ответила Надя, пожав плечами.

Минуту они смотрели вдруг другу в глаза изучающе.

– Я тебе не верю. Извини, но не верю. Так не бывает, – сказал Виталий.

– Я так и знала, что ты окажешься ожесточённым и не поверишь мне. Жаль.

– Ты тоже хочешь спасти мою душу, как эти хреновы проповедники?

– Извини, я просто хотела помочь, – она поднялась со скамейки следом за ним. – Не хочешь – не надо. А ты мог бы учиться и работать...

– Я калека! – вспылил Виталий.

– Что, на всю голову? Тогда за что тебе дали медаль?

– Это в прошлом.

– Что и сторожем работать для тебя слабо?

– Сторожем где? – вдруг заинтересовался он.

– В одной частной конторе. И платят там не три копейки.

– Почему ты хочешь мне помочь?

– Хочу спасти твою душу! – съязвила Надя.

– А может, ты влюбилась? – парировал ей также с усмешкой Виталик.

– Хочешь казаться жестоким? Валяй. Но если надумаешь изменить свою жизнь, приходи по этому адресу завтра к восьми часам утра, – и она сунула ему в руку визитку. – На этом и закончим собеседование.

Надя не спеша пошла к переходу, оставив Виталика с визиткой в руке размышлять о превратностях судьбы.

Матери Виталий ничего не сказал, но на следующий день собрался, оделся в костюм, который примерял накануне, и вышел загодя, чтобы вовремя доковылять до указанного офиса.

Это был офис строительной компании. И отец Нади работал здесь заместителем генерального директора. По просьбе дочери он согласился пообщаться с бывшим медалистом, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, чтобы предложить ему на первых парах работу с испытательным сроком.

Пообщавшись с Виталиком лично и пробив по базе данных его личное дело с помощью высокопоставленного приятеля из "органов", Николай Васильевич предложил парню сначала поработать в компании ночным сторожем и на перспективу подумать о поступлении в строительный университет.

Судьба давала ему шанс один из тысячи. И Виталий согласился.

С тех пор прошло три месяца. Надю он больше не видел, хотя очень хотел повидаться, чтобы поблагодарить. Номера телефона её он не знал, где искать тоже понятия не имел. Попытался однажды спросить о ней у Николая Васильевича, но тот был занят, а потом он постеснялся досаждать заместителю директора. Так и ждал случая. И он представился.

Однажды в местных новостях передавали о праздновании круглой даты Ростовского Государственного Университета и вскользь упоминали о выдающихся студентах. Одной из таких выдающихся оказалась некая Надежда Николаевна. Так он узнал, что его благодетельница приходится дочерью Николая Васильевича. Но это было приятное удивление.

Неприятным оказалось другое. В своём интервью способная студентка поведала телезрителям о своей экспериментальной программе психологической реабилитации молодых людей, выпавших, как она выразилась, "из нормального образа жизни по различным причинам". И вскользь упомянула об одной встрече с инвалидом, ветераном Чеченской компании.

Виталика как огнём обдало. Так, выходит, он был для неё лишь темой для защиты дипломного проекта?! Он был лишь подопытной крысой? Она практиковалась на нём, как психолог? Его обуяла ярость, обида и гнев. Он хотел сейчас же пойти в офис и написать заявление об увольнении. И если бы не шесть часов вечера, он бы так и сделал. В ярости он вышел на улицу, присел на скамейку возле дома и стал обдумывать услышанное. Он хотел сейчас всё крушить, ломать и взрывать, чтобы досадить ей. Но он лишь сидел и часто дышал, уставившись в одну точку.

– Вот стерва! Спасительница чёртова! – ругался он вслух. – Я то уже поверил, что она по доброте сердечной... А она из корысти всё же. Думает, что эксперимент удался? Чёрта с два! Я ей покажу эксперимент! Думаешь, сделала из меня "нормального"? Ты ещё пожалеешь, что подошла ко мне тогда! – пыхтел Виталий в пустоту, никак не успокаиваясь.

Тут с работы возвращалась соседка тётя Вера.

– Здравствуй Виталик, – поприветствовала она, подходя к подъезду.

– Здрасьте, тёть Вер, – устало отозвался он.

– Отдыхаешь? Перед работой воздухом дышишь? Ты молодец. Мать гордится тобой. Не каждому хватает сил пережить несчастье и снова вернуться к жизни. Ты сильный парень. Храни тебя Господь! И дай Бог тебе хорошей невесты. Всё у тебя получится. Только не теряй себя, – улыбнулась она, похлопала его по плечу и шагнула в подъезд.

И Виталик задумался. Если он уйдёт из компании и вернётся к попрошайкам, то кому он сделает хуже? Кто пострадает? Надя? Нет. Пострадает он и его мать. Они снова будут чувствовать себя изгоями. Но ведь он гордый. И никому не позволит себя унижать. А может быть лучше быть обязанным одному человеку, чем унижаться перед всем миром? Что лучше, – быть нищим, но гордым или быть зависимым, но сытым? Виталик не мог найти вразумительного ответа на свой вопрос. Но он почувствовал, что уже не хочет возвращаться в переход. Но если он столкнётся с Надей, что он ей скажет теперь, – обвинит, поблагодарит или примет как должное? Как поступить правильно? Мать им гордится. А ведь он всего лишь нашёл работу. Он даже ещё не поступил в университет. Но ему хотят помочь. Тоже ради эксперимента? Ну и что с того? А для чего делают эти эксперименты? Для того, наверное, чтобы найти способ помочь таким, как он. Чтобы помочь.

Придя к такому выводу, Виталик почувствовал себя лучше. И гнев на Надю и её отца сразу прошёл. Если другие могут помочь незнакомому калеке, подумал он, значит, и он может кому-то помочь. Пусть этим "кто-то" станет его мать. Она заслужила быть счастливой. Пусть гордится сыном.

Улыбнувшись, Виталик поднялся обратно в квартиру, поужинал с матерью и в приподнятом настроении пошёл на работу.

14 апреля 2010 года