Текст книги "Спасите наши души (СИ)"

Автор книги: Светлана Поли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Тогда на что вы намекаете?

Отец Яков смотрел на неё, не двигавшись с места.

– Я думала, что вы выслушаете меня и попросите Бога – как её истинный служитель – чтобы Она простила меня, ведь я всё поняла и приняла. Мне нужно лишь Её прощение, – глаза прихожанки театрально заблестели от нахлынувших слёз. – Я всего лишь хочу вернуться домой, святой отец.

– Для этого вам нужно всего лишь прощение Бога?

– Да. Всего лишь прощение. А чтобы заслужить Её прощение, нужно спасти людей от них же самих. Ведь им грозит гибель, как когда-то предрекали гибель цивилизациям ангелов и зверей. А чтобы у меня были Силы спасти людей, мне самой нужен Спаситель. Мне нужен Христос, то есть истинный Человек, Божественный Человек, совершенное творение Бога и Господа. Но где мне его найти?

– Он может реально существовать уже сегодня? Правда?

– Хотелось бы верить. Вот вы смогли бы полюбить падшего ангела? Не просто простить, а понять и принять всей душой.

Священник опешил.

– Вы – Люцифер?! – и потерял дар речи. Неужели его подспудные страхи воплотились? Нет, такого просто не может быть! И Люцифер – просто аллегория, это миф, это...

– Вы испугались? Вам стало страшно, святой отец?

– Но...– он внимательно всмотрелся в лицо необычной прихожанки. – Нет, не боюсь, наверное. Но как же такое... Мне сложно в это поверить...

– Вы не ответили, падре.

– Ну, не знаю. Я не могу так сразу сказать. Я должен всё обдумать. Это нужно понять. Это вопрос не одной минуты. И быть может, даже не одного дня размышлений, – Яков стал говорить с сильным акцентом. Видимо, ему действительно сложно стало контролировать свои эмоции и мысли. Он совсем смутился. Да уж, такое ему ещё не приходилось выслушивать. Бог как-то миловал его прежде. Хорошо ещё, что эта женщина не назвалась Иисусом или Девой Марией. А то бы совсем тяжко пришлось, подумал Яков. Но она явно собиралась объявить себя Спасителем.

– На самом деле это вопрос одной секунды, – сказал ангел. – И здесь не нужно ничего анализировать. Сердце – главный судья у истинного Человека. Вот и весь ответ вам, святой отец.

– Но как вы узнаете, что прощены Богом? – с нескрываемым интересом спросил Яков.

– В тот момент, когда у меня появится ребёнок.

Ах, вот оно что! Как примитивно, подумал Яков. Бедная женщина просто одинока, её природа не реализована, женский потенциал ищет применение и признания, материнский инстинкт затмил ей разум. Что ж, бывает. В таком случае он может больше не опасаться за свою душу.

– От Святого Духа? – спросил он серьёзно.

– Да нет же, святой отец! Совершенно нормальным земным способом. Неужели вы на самом деле верите в эти детские сказки о бесконтактном зачатии?

– Я христианин.

– Странный ответ для разумного человека. Вы верите в Бога или в церковь?

– В смысле? – не понял Яков. – Разве это не одно и тоже?

– А вы как думаете?

– Ну...наверное вы правы... – ответил Яков, подумав минуту. Он поймал себя на мысли, что впервые согласился с этой странной женщиной, причём искренне согласился.

– До сих пор Бог не позволяла мне иметь семью.

– Я сочувствую вам.

– Правда? – недоверчиво хмыкнул ангел.

– А вы хотите, чтобы я пожалел вас?

– Это так страшно для христианина?

– Нет. Вовсе нет, – поспешил ответить Яков. Теперь он оправдывался. И это ему не нравилось.

Ангел вдруг направился к выходу из церкви без объяснений и без прощальных слов. Но именно Яков почему-то почувствовал себя из-за этого неучтивым. Ему показалось, что он невольно обидел несчастную женщину. И ему стало искренне жаль её. Ведь все люди создания Божии, напомнил он себе. И если они живут среди нас, стало быть, они нужны Господу для каких-то целей. Возможно, чтобы мы научились жалеть и быть внимательными к чужому горю.

На минуту ангел остановился, посмотрел на священника:

– Простите, святой отец. Наверное, я слишком доверилась вам. И, похоже, напрасно.

– Постойте. Мне очень жаль.

– Мне тоже.

– Вы не так меня поняли.

– Отчего же? Я поняла вас совершенно правильно. Ничего не поделаешь. Надо смириться. Род Носителей Света проклят Богом и людской церковью. И ещё неизвестно, кто из них больше постарался преуспеть в этом деле. Видимо, этому роду действительно суждено исчезнуть навсегда. Ведь спасти душу опального ангела и вернуть ему доброе имя под силу только Христу. Извините, я слишком много взвалила на ваши хрупкие человеческие плечи. Мне, правда, жаль, – ангел отвернулся и, не спеша, побрёл дальше к выходу.

– Вы всё время уходите... – уже громче сказал он женщине вдогонку.

– Удержать свет в одном месте сложно, святой отец. Если не сказать, что это и вовсе невозможно сделать.

– Я бы хотел помочь...Правда. Но пока не знаю, что вам сказать.

– Ничего не нужно говорить. Разговоры нужны здесь как раз меньше всего.

– Но позвольте, мне ваша откровенность упала как снег на голову. Это столь неожиданно. Вы действительно кажетесь беспомощной и страждущей... Но – вы уж не обижайтесь! – мне сложно поверить, что вы Люцифер. Ведь нас учили, что Люцифер это дьявол, – растерянно развёл он руками. – А вы не тянете... Вы уж слишком человечны, что ли...

Ангел вдруг остановился и обернулся, поведя бровью.

– Правда? – в голосе ангела появилось искреннее удивление и некая затаённая надежда.

– Абсолютно.

– Первый раз слышу подобное. Что ж, спасибо за комплимент. Тогда и я кое-что вам скажу, чтобы вас порадовать, святой отец. Дьявола не существует, падре. Дьявол – это человечество, хладнокровно убивающее своего Бога из-за собственной корысти... И он обитает в голове. Там он рождается и там умирает.

Яков на мгновение задумался. В словах сумасшедшей прихожанки он вдруг уловил здравую мысль. Это удивило его и ещё больше насторожило. Он был готов с радостью согласиться со всем, что скажет этот больной человек, при условии, что это всё же человек, но не с тем, что это говорит падший. Яков вдруг испугался, сам не зная, почему. Внутри всё сжалось и похолодело от ужаса. И тут до него донеслось:

– А вы хороший психолог, отец Яков. Для священника это много значит в его деле ... и в карьере... Если вы действительно хотите мне помочь, попросите Бога простить мой род... Еще раз прошу прощения.

– Вы не боитесь, что я доложу о нашей беседе в Ватикан?

– Нет, не боюсь. Вы этого попросту не сделаете.

– Почему же?

– Потому что вы сочли меня за сумасшедшую. А о таких пустяках не принято сообщать в канцелярию Святого престола. Слишком много чести для рядового психа. Да, да, совершенно с вами согласна: придурков действительно хватает на свете. Но более страшны из них те, что облечены властью. Их сумасшествие куда опасней моего. Оставьте эту пустую затею, отец Яков. В противном же случае вам не поверят или самого сочтут за сумасшедшего. Так уже бывало ни раз, поверьте, падре. И тогда "костра" вам не миновать, – совершенно серьёзно констатировал падший.

– Я вас не боюсь, – вдруг вырвалось у Якова.

– Я вас тоже, представьте себе, – улыбнулся ангел. – И это хорошо. Никогда ничего не бойтесь, святой отец. Никогда. И это спасёт вас. Ибо убивает именно страх.

Да, уж... Что-то в этих словах было здравомыслящее, подумалось Якову. Да и с такой равнодушной снисходительностью шизофреники себя не ведут. От этой мысли ему сделалось ещё страшнее.

– Зачем вы здесь? – вдруг спросил он.

– Мои поиски привели меня сюда.

– Поиски Христа?

– Возможно.

– А почему вы вдруг решили, что вы падший ангел? А почему – не второе пришествие Христа? Вы ведь собираетесь спасти человечество. Или почему не Дева Мария, к примеру, ведь вы женщина? Персонажей много в Святых Писаниях.

Анжела вдруг прыснула от смеха со всей жизнерадостностью подростка, удивляясь простодушию и бесстрашию молодого священника. Этот падре ей начинал нравиться своей прямотой и искренностью. И она вовсе не собиралась на него сердиться. Её лишь забавляло, что священник, призванный поддерживать легенду об ангелах и демонах, в душе стремился сейчас доказать обратное. Его разум отказывался верить в мистику и суеверия. Почему-то ей было от этого радостно и удивительно одновременно. Ведь она думала, что уже никогда не сможет удивиться чему-то в этом мире.

– Что смешного вы нашли в моих словах? – насторожился священник.

Но ангел продолжал лишь беззаботно смеяться. Этот искристый заразительный смех был добрым и искренним, мысленно отметил Яков. Это удивило его и ещё больше запутало. Он уже не знал, как относиться к этому созданию в женском обличии. Но страха уже явно не испытывал.

– Вы устали, святой отец. Вам нужно отдохнуть. День был тяжёлым, – наконец, ответила Анжела, продолжая улыбаться, и зашагала из костёла, удивлённо покачивая головой.

Не отдавая себе отчёт, Яков зачем-то крикнул незнакомке в спину:

– В воскресенье утром у нас служба. Приходите на проповедь. Я буду вас ждать, – чему сам ужасно удивился.

Приглашение осталось без ответа.

Эти двое вели себя поначалу, как доктор и пациент, они оба были по возможности вежливыми, но снисходительными. Каждый считал другого достойным жалости и сочувствия. Но произошла одна странность. Через словесное жонглирование и тонкое обоюдное тестирование вдруг обнаружилось, что они понимают друг друга. Они вдруг удивительным образом оказались "на одной волне". Священник и падший ангел. От такого открытия оба растерялись. Вывод напрашивался сам собой: либо они оба сумасшедшие, либо... истина кроется где-то посередине.

4

Ни в следующее, ни в последующее воскресенье странная прихожанка так и не появилась ни на одной из служб. Святой отец непроизвольно искал её глазами среди немногочисленных верующих, и не находил.

И пока эта загадочная молодая особа отсутствовала, у отца Якова появилось время всё обдумать, понять, переварить. Ему сложно было давать оценку всему, что произошло. Он и не верил в это, но и совсем не верить тоже уже не мог. Что-то непостижимое было в этой незнакомке. Она была действительно странная, экзальтированная, как ему показалось. Возможно, даже страдала неким психическим расстройством. Что было не исключено. Но он не ощущал никакой исходящей от неё агрессии, давления или опасности. Утомления от общения с ней тоже не чувствовал. Неприятного осадка не осталось, лишь удивление и ощущение некой недосказанности. Как ему показалось, она не охотно делилась своими мыслями, переживаниями и какой-то имеющейся лишь у неё мистической информацией. Хотя в услышанном не было ничего сверхъестественного. И взгляд её не был воспалён бешеным огнём фанатической убеждённости или затуманен блуждающей сонливостью психопата. Глаза были ясными, взгляд спокойный, но печальный.

Она наговорила много чего, но из всего этого Яков уловил то небольшое, что заставило его задуматься. Но не о ней, а о смысле того, что она сказала.

Кажется, теперь всё вставало на свои места, многое обретало смысловое очертание. Сейчас ему многое становилось понятным в мире. И всё же ощущение, что он "свалился с Луны", не покидало его. Чувство растерянности было для Якова непривычным.

Время шло.

День за днём проходил как обычно. Службы шли спокойно. Ничего неординарного, сверхъестественного и мистического. Только снова ожила библиотека, расположенная на самом верху часовни. Яков всё свободное время, если не вёл службу и не беседовал с прихожанами, то проводил именно там, за старинными книгами, рукописями и копиями свитков, которые он привёз с собой с прежнего места службы. Он часами копался в сносках и комментариях, искал подтверждения или опровержения словам Анжелы. Он хотел опровергнуть её слова. Но не мог. Он раз от разу натыкался на косвенные или прямые доказательства её слов о существовании рода Носителей Света под разными именами в различные эпохи, в различных книгах, у различных авторов и в истории разных народов. Но всегда это имя на разных языках означало одно и тоже, – Свет и Истина, Благо и Польза.

Неужели всё, что она рассказала, – правда?! Тогда это просто новое Откровение.

И Яков потерял покой. Мир вдруг показался ему совершенно незнакомым, он таил в себе, оказывается, гораздо больше тайн, чем прежде думал святой отец. Его дух жаждал знаний и открытий. Вдруг нахлынувший информационный голод был ужасен. Нужные книги проглатывались Яковом буквально за несколько часов. Дни и ночи пролетали как одно мгновение. Восприятие обострилось, слух утончился, теперь он ловил необходимую информацию повсюду: из радиоприёмника и с телеэкрана, из книг, из диалогов окружающих людей, из наблюдений за животными и растениями.

Вдобавок ему стала сниться Анжела, она мерещилась среди прохожих на улице. Он думал о ней и её словах. Он вспоминал её печальные глаза.

Часто за книгами священник засиживался до глубокой ночи, а то и вовсе до утра. Так, замечая свет на верху часовни, и заставал его нередко в библиотеке послушник Владок, приехавший вместе с отцом Яковом из Польши. Это был славный паренёк, верный делу церкви, послушный, улыбчивый и кроткий. Он мечтал стать не просто исключительным и образцовым католиком и священником, но и помышлял об иезуитской мантии. В орден иезуитов брали лучших из лучших. Поэтому Владок прилагал все свои силы и старания к осуществлению заветной мечты. И отец Яков ему в этом старательно помогал. Владок безоговорочно доверял старшему товарищу и стремился снискать всяческие похвалы с его стороны. Он знал, что отец Яков хоть и достаточно молод сам, но о нём уже знают в Варшавском епископате. Он на хорошем счету у глав церкви. И ему прочат блестящую карьеру архиепископа, если ему хватит мужества, мудрости и терпения быть безоговорочно преданным делу церкви.

Яков вспомнил свои летние каникулы в Ватикане. Состояние, которое он испытывал всякий раз, видя Папу Иоанна Павла II даже издали, несравнимо ни с чем. Этот восторг он бережно хранил в своём сердце, как самое драгоценное сокровище. И не только потому, что Папа Римский был его соотечественником. Хотя это, без ложной скромности, вызывало некую долю гордости. И всякий раз, когда Якову удавалось попасть в Ватикан, он обходил все его доступные для туриста места с тщательностью учёного исследователя. Якову было интересно всё: от древней языческой архитектуры, до новейших средств связи с верующими по всему свету. А к древним книгам и письменам он относился с такой же трепетностью, как к собственной матери, благодаря которой и стал священником. Их семья была еврейской, но уже в седьмом поколении всей душой исповедовала католицизм. И в каждом поколении кто-нибудь из семьи становился священником. Наравне с любовью и преданностью католицизму Яков сохранил уважение и к своим историческим корням. Он не сторонился общения с правоверными иудеями. У Якова вообще были достаточно прогрессивные взгляды на религию и общество в целом. Именно это и ценили в Варшаве и Кракове. В нём видели потенциал мудреца и сильной личности. Возможно, поэтому его и послали в самый сложный и неоднозначный район Российской католической епархии. Но в глубине души Яков был более привязан к Богу, нежели к церкви. Может, поэтому ему с такой лёгкостью удавалось найти общий язык с представителями различных конфессий.

Август выдался жарким.

Тёплыми вечерами и всеми ночами напролёт Яков продолжал сидеть в библиотеке перед открытым окном и штудировать церковную литературу, притчи, церковно-художественные произведения и легенды. Часто он прерывался лишь на молитву, чтобы лучше почувствовать и понять Бога и при необходимости спросить совета или разъяснения. Он что-то записывал, выписывал, рисовал и чертил в своём дневнике какие-то графики. За эти две недели падре многое передумал, переосмыслил, во что-то поверил, в чём-то разуверился, а в чём-то утвердился. Но одно оставалось неизменным – он по-прежнему был твёрд в своей решительной преданности Богу и продолжал свято верить в возвращение Христа.

5

Проводив Владока по его неотложным семейным делам в Польшу транзитом через Петербург, отец Яков осторожно попробовал помолиться за странную прихожанку Анжелу в надежде, что у неё все проблемы разрешатся наилучшим образом.

И в следующее воскресенье она пришла на службу. Тихая, скромно одетая и в то же время по воскресному: в белую блузку и четырехъярусную юбку чуть ниже колена из крупной и мелкой серой клетки.

Святой отец сразу приметил эту женщину, присевшую на задней скамейке с краю, оживился.

Воскресная проповедь несколько удивила прихожан. Удивился откровенным интонациям в проповеди и падший ангел, уловив в речах святого отца недвусмысленные намёки на сочувствие к грешникам, желавшим вернуться под сень Господа Бога.

– Мы часто слышим о существовании грешников, ещё чаще мы сталкиваемся с грехом в повседневной жизни, – говорил в своей проповеди отец Яков. – Но как влияет на нас живущий поблизости грешник, который мечтает вернуться к Богу, мечтает искупить грехи? И все ли грешники стремятся очиститься от неправедных поступков? И для чего нам даны эти грехи? Даны каждому из нас. Почему они неотступно следуют за нами по пути всей нашей жизни? Может, они даны нам как учителя, чтобы заставить нас изменить своё отношение к миру и к себе самим? И можно ли простить падшего? Простить, понять и принять его. А возможно и полюбить. И как, вы думаете, поступил бы Бог с тем падшим, с самым первым из падших, который желает подняться и вернуться под сень Бога?

Люди слушали Якова внимательно. Каждый примерял его слова на себя. Ведь безгрешных людей не существует...

После проповеди несколько прихожан пожелали пообщаться со святым отцом на поднятую им нынче тему. Яков всё поглядывал в сторону Анжелы, опасаясь, как бы она вдруг не ушла, не дождавшись его. И она действительно ушла, чем вызвала у падре досаду и сожаление.

Но в следующее воскресенье женщина пришла снова, расположившись во время службы в последнем ряду. На этот раз отец Яков, закончив проповедь, прямиком направился к ней, не отвлекаясь ни на что и ни на кого по пути к этому странному человеку.

– Добрый вечер, пани Анжела, – улыбнулся он ей открыто.

– Здравствуйте, святой отец. У вас по воскресным дням довольно много народу, – как бы между прочим заметила она.

– Это случается далеко не всегда. Но последняя неделя действительно щедра на прихожан нашего скромного храма. Думаю, это благодаря вам.

– Мне?!

– Просто всю эту неделю я молился за вас.

Ангел вскинул брови от удивления:

– Что ж. Теперь мне понятны намёки в проповедях... Вы это говорили специально для меня?

– И для вас в том числе.

– Благодарю вас, отец Яков.

К падре направились несколько человек для беседы или какого-то очередного вопроса. Заметив их порыв, Яков обратился к Анжеле:

– У вас есть ещё время, чтобы задержаться? Вы можете подождать, когда я закончу с остальными прихожанами? Я хотел бы вам кое-что показать и доказать...

– Вот как? Ладно, хорошо. Я пока там, в углу почитаю ваш журнал из Ватикана.

– Спасибо. Я постараюсь не задерживаться, – ответил священник и направился навстречу к ожидавшим его людям.

Стемнело.

Церковь опустела. Падре закрыл ворота за последним прихожанином и вернулся в костёл. Теперь освободившись окончательно, отец Яков подошёл к Анжеле и присел на скамейку рядом.

– Как настроение? – поинтересовался он.

– Всё в порядке.

– Какие-нибудь вопросы возникли? – кивнул он на журнал, который женщина держала в руках.

– А, нет. Мне всё понятно.

– Вы по-прежнему считаете, что Бог не простил вас? – очень внимательно посмотрел Яков в глаза ангела. И в глазах священника ангел уловил лукавую смешинку.

– А вы считаете иначе?

– Да, считаю, – и, поднимаясь со скамьи, протянул ей руку. – Пойдёмте, я вам докажу, что Бог милостив к заблудшим и оступившимся. Даже к Люциферу, – улыбнулся Яков.

– Вы уверены? – засомневался падший ангел.

– Угу. Пойдёмте со мной.

– Вы не боитесь меня, святой отец? А вдруг я превращу вас в жабу или украду вашу душу? – усмехнулся он.

– А меня вы не боитесь?

– Вас? – скептически повёл бровью падший. – Думаю, нет.

– Тогда пойдёмте.

Что было на уме у отца Якова, одному Богу известно.

Анжела послушно вложила свою руку в руку священника и пошла за ним следом сначала в придел храма, затем на улицу, и через двор в часовню. Далее по лестнице наверх в библиотеку.

В небольшом помещении библиотеки, по периметру сплошь заставленном стеллажами с книгами, в центре стоял небольшой письменный стол, стул со стопками книг, рядом кресло, на стене над входом висел деревянный крест, возле распахнутого окна на дощатом полу стоял большой горшок с пышно цветущей китайской розой. На столе помимо стопок книг стояла настольная лампа, с кресла свисал небрежно кинутый плед.

Яков переложил из кресла книги на стол и предложил гостье присесть в него. Заинтригованный поведением святого отца ангел по-свойски забрался в кресло с ногами, оставив шлёпки на полу, и приготовился его внимательно слушать. Яков присел на стуле напротив и, перебирая пальцы от волнения, внимательно посмотрел в её глаза.

– Вы действительно Люцифер?

– Неважно.

– Нет, это как раз очень важно.

– Для вас?

– Да.

– "Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт", – уклончиво ответил ангел, цитируя известный мультфильм.

– И всё же, – настаивал падре.

– Да, я Носитель Света.

– И вы ангел?

– Да. Я херувим. К чему вы клоните?

– Вы верите в Бога, Люцифер?

– Вы довольно легко и обыденно произносите моё прозвище, – пытался ангел пошутить.

Отец Яков оставил это замечание без внимания.

– Вы действительно верите в Бога? Верите в Его могущество?

– Если бы я не верила, то не стремилась бы вернуть Её благодать. В кого же верить, как не в Бога? Я – верю! Мало того, – я знаю!

– Хорошо, – задумчиво согласился Яков и, поднявшись со стула, взял со спинки кресла плед.

На мгновение он замер в каком-то раздумье и, развернув плед, склонился над молодой женщиной, чтобы накинуть его ей на плечи; снова заглянул в её глаза.

– И вы по-прежнему надеетесь Его найти в церкви, а не в институте генетики или репродуктивных исследовательских лабораториях?

– О чём это вы?

– О прощении и обретении счастья при жизни. Здесь и сейчас.

– Здесь и сейчас? Если Бог не простит, то никакие генетики и современные репродуктивные технологии вам не помогут, – уверенно, но уклончиво заявил ангел. – Я это знаю точно.

– Вы больше не будете одинокой, Анжела.

– Серьёзно? – ангел ещё не понимал, к чему клонит святой отец.

Яков вдруг снова замер, склонившись над женщиной ниже и ожидая какой-то её реакции. Он смотрел пытливо с ожиданием ответного взгляда. Но её взгляд был чист, как у неискушённого ребёнка. Она была заинтригована и ждала обещанных доказательств. Падре задал ей глазами немой вопрос и теперь ждал ответа.

И тут Анжела заметила в глазах отца Якова странный огонёк. В это же мгновение её словно жаром обдало. Она поняла: на неё смотрел уже не священник, а молодой мужчина.

– О, нет, святой отец! – отчаянно простонала она, протестуя, и хотела уже соскочить с кресла и убежать, но Яков прижал её плечи назад к креслу.

– Доверьтесь... – прошептал он, глядя ей в глаза. – Просто доверьтесь Богу.

– Что вы делаете, святой отец?! Вас же за это отлучат... Отец Яков...остано-ви-тесь! – не успела она договорить, как почувствовала благословляющий поцелуй в лоб, затем последовал чувственный поцелуй в губы, потом в щёку, далее в шею и плечо...

– Вы молили Бога о помощи. А теперь противитесь Его воле?

– Нет, вовсе нет, но... А как же вы? – жалобно произнесла она.

– Тогда молитесь.

Анжела от неожиданности вдруг распахнула глаза, глядя на Якова с изумлением, и замерла на вдохе, мгновенно поняв, что произойдёт далее.

– Молитесь. Самое время, – умиротворяюще произнёс Яков.

И в пространстве что-то произошло. Время будто бы стало замедлять свой ход. Сошлись двое. Ангел и человек. Заклятые враги с незапамятных времён. Неужели многотысячелетней вражде конец? Что за битву они затеяли? И кто станет победителем, а кто побеждённым?

Блузка вдруг поползла по женским плечам вниз... Сутана начала расстёгиваться...

Каждая расстёгнутая на ней пуговица вдруг начала казаться ангелу такой же огромной и значимой, как и сорванная печать с Библейской Книги Жизни, что по легенде была некогда запечатана Господом Богом аж семью печатями. Анжела непроизвольно следила за рукой молодого священника, прикасавшегося к пуговицам своей сутаны. Промежуток же между расстёгиваниями этих волшебных чёрных пуговиц казался ей длящимся целую вечность. И вот расстёгнута последняя пуговица, расстёгнута так, словно то была снята последняя печать...

– Молитесь, – тихо повторил святой отец.

И Анжела прикрыла глаза:

– Отец наш Небесный, да святится имя Твоё, да придёт царствие Твоё... – прерывисто дыша, отверженный ангел зашептал христианскую молитву будто в забытьи, глянув на мгновение через открытое окно на небо. Сердце ангела учащённо забилось.

– ...fiat voluntas tua sicut in caelo et in terra, – подхватил Яков на латыни, уже физически ощущая, как колотится сердце в груди молодой женщины.

Показались первые проблески обнажённых тел. Это были тела не ангела и человека. Это были тела просто женщины и мужчины. Идеи и убеждения отошли на задний план. Одерживала победу Природа, сама Жизнь, Единое в противоположностях.

– Подай нам хлеб наш насущный на каждый день и прости грехи наши, как и мы прощаем обидчикам нашим... – продолжала женщина шептать уже тише, снова прикрыв глаза то ли от смущения, то ли от страха. А может, просто боялась, что видение сейчас исчезнет, и ей всё это будет только казаться. Разве люди так поступают? Яков сейчас явно подписывал себе церковный приговор об отлучении. Что же он делает? Почему? Ангел был в замешательстве.

– ...et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo... – подхватил мужчина.

– Аминь... – наконец выдохнула женщина.

– Аmen.

И вот союз обнажённых тел начал свой традиционный танец, посвященный Всевышнему Творцу, всё больше и больше входя в экстаз, ускоряя и приближая Божественный акт творения к его логическому завершению, к цели всех творцов – сотворению. Казалось, время окончательно остановилось; движения и мысли становились медленными и заторможенными, а голоса протяжными и звучащими откуда-то далеко-далеко. Вдруг любовники на мгновение застыли, распахнув глаза навстречу друг другу в таком изумлении от восторга, будто им внезапно открылась Истина.

– Свершилось... – прошептал мужчина на латыни и удовлетворённо прикрыл глаза.

Их лица лоснились от пота, волосы были влажными, а тела разгорячёнными. Они улыбались чему-то неведомому, открывшемуся им вдруг неожиданно приятно. Мужчина поймал губы женщины и обрушился на них с неведомой доселе страстью. И битва началась сначала. Битва по всем правилам Природы.

Так, не говоря ни слова, грешники церкви пробыли наверху часовни до рассвета, вновь и вновь топя друг друга в животном экстазе, прерываясь лишь на почти что предсмертную молитву, во время которой они смотрели друг другу в глаза и в унисон шептали молитвенный текст как заклинание. Они были заодно, ибо один хотел спасти, а другой хотел спастись.

Рассвет любовники встретили в объятиях друг друга. Прижавшись, они сладко спали на полу, покрытом пледом. Сражение закончено. Только настольная лампа, убранная под стол, продолжала подсвечивать в полумраке. Наступал новый день. И новое солнце всходило над землёй.

Спустя время они проснулись и теперь лежали и смотрели друг на друга изучающе. Женщина лежала на животе, прижавшись щекой к пледу, а мужчина полулежал рядом, опершись на локоть, и водил свободной рукой по её позвоночнику, от ягодиц до шеи и обратно.

– Почему ты это сделал? – поинтересовалась Анжела, глядя куда-то вдаль.

– Как говорят русские, – "потому что".

Она перевернулась на спину и заглянула в глаза Якова.

– Что тебе за это будет?

– Думаю, Бог погладит по голове, а церковь распнёт, – шутя ответил Яков.

– А ведь ты это сделал сознательно.

– Верно.

– Почему? – пытался дознаться ангел. – Ведь люди так не поступают!

– Если никто из мирян не в состоянии тебя понять, то святая обязанность священника помочь потерянной душе вновь обрести Бога.

– Жертвуя собой?

– Тем и отличается человек от остальных существ, – вздохнул Яков. – Спасая других, мы спасаемся сами.

В глазах ангела блеснули искорки восхищения.

– Благослови тебя Господи, – в ответ сказала Анжела и ласково погладила Якова по щеке.

– И ты будь счастлива. И сделай счастливыми других. Помоги им, если это в твоих силах.

– Надо же! Ты не испугался. И ты поверил... А ведь это было не просто.

– Ну... – игриво повёл он бровью, – мне захотелось изведать объятия одного из Люциферов, о которых столько написано небылиц и рассказано множество страшилок. Ради спасения души падшего ангела, желающего вернуться к Богу, не жаль и собственную душу отдать.

– Невероятно! Я искала спасения везде, но только не в церкви, считая, что церковь для меня уж точно закрыта навсегда. Ведь это церковники измыслили легенду о падении ангела Света и наделили этот персонаж немыслимо омерзительными характеристиками. И уж тем более не ждала близости с католическим священником... Кто-кто, а иезуиты так точно не те, кто легко нарушает обеты...

– Хм, знаешь, мне это даже льстит, что ли! – смеясь, прокомментировал Яков. – Таким способом я ещё никогда не служил Богу!

– Ты чудесный человек, – улыбнулась Анжела.

– Надеюсь, мы не разочаровали Бога? Как думаешь?

– Скоро узнаем... – она окинула комнату прощальным взглядом. – Хорошо здесь.

– Да, поэтому в древние времена язычники совокуплялись рядом со священными местами. Это давало им силу рождать здоровое потомство, как они считали... Но у меня возник вопрос. И не самый возвышенный. Ты ещё придёшь? – вдруг напрямую спросил Яков.

– Ты этого хочешь?

– Думаю, это нужно и нам, и Богу.

– Серьёзно? Ты искренне веришь в то, что сказал?

Яков подумал мгновение:

– Да. Верю.

– Тогда приду.

В следующее мгновение Яков снова стал священником, спокойным, рассудительным и приветливым. Он поднялся с пледа и стал одеваться.

– Мне пора, а ты можешь остаться здесь. Я после службы принесу тебе поесть.

– Как скажете, святой отец.

– Помолись, тебе сейчас очень нужно побыть наедине.

– Да, это так.

Когда Яков ушёл, Анжела задумалась. Её лицо осветила загадочная улыбка. Она вспомнила Египет, своё детство, своих учителей жрецов и игры возле храма Бастат. Вспомнила кошек. Они всегда сопровождали её по жизни. Ощущение возвращения в детство нахлынуло на неё. Она впервые ощутила себя счастливой с тех далёких времён. Но ещё более было радостно то, что этот человек, Яков, не считает её врагом, он считает ангела равным себе. Он увидел в ней просто женщину, живую душу. И он чужд предрассудкам. Это было столь удивительно. Неужели он тот, кого она искала на протяжении многих веков? Но с выводами ангел не хотел торопиться, ошибка могла дорогого стоить.