Текст книги "Крем-брюле с бриллиантами"
Автор книги: Светлана Бестужева-Лада
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Светлана Бестужева
КРЕМ-БРЮЛЕ С БРИЛЛИАНТАМИ
или сказка для девушек внешкольного возраста без комплексов
Глава первая
Ночной полет
«Нельзя иметь все сразу», – вертелось у меня в голове невесть откуда взявшееся словосочетание. Взявшееся и прилипшее намертво, как использованная жвачка к подошве. И такое же не затертое, как оба вышеупомянутых компонента. Н-да…
Спасибо, конечно, что не рекламный какой-нибудь, прости господи, слоган, коих в последнее время развелось немерено. Хотя… почему только в последнее? Всегда ими говорили, только о другом. «Советское, значит, отличное», например. Или «Накопил – и машину купил». Хорошо, наверное, жили, никаких забот не было. Правда, отдыхать ездили, как правило, «дикарями» к родному и давно загаженному Черному морю, а летали исключительно самолетами «Аэрофлота», потому что другие видели только в кино. Так что забот, может, и не было, но и радости особой не просматривалось. Там, в светлом прошлом, которое я краешком застала и потому кое-что помнила, но плохо.
Нет, не получалась у меня жалость к себе, маленькой. Наверное, потому, что жалеть было не за что. Я сидела в достаточно комфортабельном кресле самолета, причем не эконом класса, а первого, и не «Аэрофлота», а какого-то «Трансаэро», летела не в Ростов или Красноярск, и даже не в Сочи, а к Средиземному морю, и не в командировку, а на отдых. Держу пари, мне бы позавидовали девять человек из десяти. Беда состояла в том, что я была тем самым десятым. То есть сама себе не завидовала ни капли.
Во-первых, боюсь летать. Патологически боюсь, до кликушества. Сколько себя помню, передвигаюсь исключительно наземным транспортом, несмотря на очевидные неудобства и насмешки окружающих. Но на насмешки мне было плевать, нервы дороже, а в любую точку дорогой родины вполне можно было добраться автобусом или поездом, за границу же я как-то не удосужилась съездить: то возможности не было, то денег, то времени. И вот – свершилось, я еду, точнее, лечу отдыхать на заграничный курорт. Вот только с Анталией этот номер – поездка наземным транспортом – никак не проходил, а отдыхать в другом месте мой спутник отказывался категорически. Ну и вот – я в самолете, а самолет в воздухе.
Спутник… Это была вторая причина, по которой я пыталась себя пожалеть. То есть сначала все складывалось невероятно красиво и удачно: мой дорогой друг прислал мне на фирму курьером билет до Анталии, а в письме по электронной почте пояснил, что, во-первых, перевел на мое имя некую сумму денег в твердо конвертируемой валюте, во-вторых, он, наконец, выполняет свое обещание и выкраивает две недели на полноценный отдых о мной, его любимой женщиной. До поездки оставалось десять дней, которые я провела в совершенной эйфории от подготовки к путешествию: от получения кредитной карточки в банке до посещения салона красоты, то есть оттягивалась загодя по полной программе. Но…
Но за два дня до поездки мой друг позвонил и сообщил, что обстоятельства складываются не совсем удачно, две недели совместного отдыха никак не получаются. Точнее, он пока не знает, когда именно сможет освободиться, а поскольку на месте «все схвачено, за все уплачено», то лететь мне надлежало пока одной и дожидаться своего ненаглядного на турецком берегу. Опять же одной. Ну, правильно: я же говорю, что нельзя иметь все сразу.
– Может быть, мы просто отложим поездку? – робко предложила я, томимая всякими предчувствиями. – И потом все-таки отдохнем вместе.
– Мы и отдохнем вместе, – суховато ответил он, – только не две недели, а дней десять, ну, в самом худшем варианте, восемь. А несколько дней ты просто отдохнешь, как белая женщина.
Спорить с ним всегда было бесполезно, а в ряде случаев – даже вредно. Поэтому я проглотила все имевшиеся еще у меня доводы и аргументы за откладывание поездки, смирилась, упаковала сумку, попросила соседку поливать цветы и мужественно отправилась в неизвестность, то есть в аэропорт Шеремерьево-2, где прошла все необходимые формальности без сучка и без задоринки, села в самолет, а самолет оторвался от земли и набрал высоту. В результате чего я в данный момент имела почти готовый нервный припадок.
Почему самолеты падают, я понимаю. Они железные, тяжелые, а земного притяжения пока никто не отменял. Но вот почему они летают… Убей меня бог, не понимаю. Ведь даже крыльями при этом не машут, собаки страшные. И все бы ничего, если не открывать глаз и не пялиться в иллюминатор, где, согласно песне, находится земля. Но ведь эти самые железные птицы еще и ныряют беспрерывно в какие-то воздушные ямы – очередная неразрешимая для меня загадка. Какие ямы могут быть в воздухе, это же не проселок и даже не московская улица, где порой джипы проваливаются? Господи, меня сейчас стошнит!
– Вам плохо? – услышала я голос над ухом.
Не открывая глаз, я сделала слабое движение рукой, которое можно было трактовать как угодно. Но потом здравый смысл пересилил и я взглянула на неизвестного доброжелателя. Ну, конечно, попутчик по классу, почти брат по разуму. Кроме нас с ним в первом классе авиалайнера компании «Трансаэро» никого не было. Глупо же платить в два раза больше только за возможность комфортно вытянуть ноги и иметь отдельный туалет целых три часа подряд. Нормальные люди прекрасно обходятся, тем более, что это – не «Аэрофлот» и в эконом-классе условия ничуть не хуже, во всяком случае, на мой взгляд. Лично я бы удавилась платить исключительно за престиж, но меня никто и не спрашивал, просто прислали билет. А халява – она халява и есть.
– Что-то мне не по себе, – пролепетала я, пытаясь выглядеть более или менее достойно. – Укачивает, наверное.
– Боитесь летать? – проявил чудеса сообразительности мой попутчик.
– Это еще мягко сказано, – не стала я отрицать очевидное. – Лечу, между прочим, первый раз в жизни. Обратно пойду пешком.
– По морю? Ор-р-ригинально!
– В истории такие прецеденты были, – сообщила я, в очередной раз судорожно вцепляясь в ручки кресла. – С перепуга еще и не то можно сделать, я думаю.
– А у меня есть лекарство от страха! – сообщил попутчик. – Я без него и не летаю никогда. Боюсь.
Тут уж я взглянула на него внимательно. Вот никогда бы не подумала! Вполне спортивного телосложения мужик, а не какой-нибудь «балетный мальчик», почти военный разворот плеч, руки опять же не точеные, как это теперь сплошь и рядом встречается. Ему бы прическу попышнее конечно, но зато волосы отступают со лба, значит – умный. Боится он, как же! Просто кадрится, наверное.
– Серьезно, – продолжил он. – Боюсь. Без пары рюмок не взлетаю, без трех – не сажусь. Сейчас еще перелет короткий, а то бутылки не хватает. Накапать вам?
– Накапайте, – вздохнула я. – Только учтите, пьянею быстро и с непредсказуемыми последствиями. Готовы за них отвечать?
Вместо ответа попутчик отправился к своему креслу и вскоре вернулся с двумя стаканами. Если у него это называется рюмкой… Хотя с его габаритами вполне можно и из тазика пить.
– Тут с кока-колой, не волнуйтесь, – прочитал он мои мысли. – Сейчас накатим с вами, потом покурим…
– Это вряд ли, – вздохнула я. – Некурящий рейс. Придется терпеть до Анталии. Нет, обратно только пешком…
– Зачем же терпеть? – изумился мой собеседник. – Пойдем в багажный отсек, подымим.
– А если заметят?
– Первый класс?
Интонацию этого вопроса нужно было слышать. Я постепенно начинала понимать, что определенные плюсы в моем положении имеются, и что деньги, пусть и не мои, были заплачены не зря. Что-то за них все-таки можно было получить. Хотя бы возможность не отказываться от старых пороков. Новые-то еще когда появятся! Соскучишься дожидаться.
– Ваше здоровье! – протянул мне стакан попутчик. – Меня, кстати, зовут Алексей. А вас?
– Вика, – отозвалась я. – То есть Виктория. Очень приятно.
– Взаимно. Не слишком слабо?
– В каком смысле? – слегка оторопела я и сделала глоток.
– Нет, в самый раз, – деловито заметил Алексей, вполне адекватно отреагировав на мое остановившееся дыхание и выпученные глаза. – Нормально подействует.
– Главное – быстро, – согласилась я. – И наверняка. Учтите, меня вроде бы должен встречать шофер на машине, но его еще нужно опознать. У вас там случайно кока-колы не осталось? Разбавить…
На мое счастье, кока-колы было вполне достаточно, так что определенную ясность ума я в процессе перелета все-таки сохранила. Но страх действительно прошел, а может быть, я просто забыла, что нахожусь не на земле, а на высоте десяти километров. Впрочем, такая высота, по мнению Алексея, была как раз правильной: летальный исход при падении гарантирован. Ну, все верно: лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас.
Впрочем, свою роль сыграла и возможность всласть подымить. В багажном отсеке, куда мы спустились, было оборудовано что-то вроде мини-курительной: стул, табуретка, банка с водой. Чужие здесь явно не ходили, а свои были желанными гостями.
– Я последние три года постоянно мотаюсь по всему свету, – разоткровенничался Алексей в ответ на мои восторги. – По-моему, всех стюардесс на всех международных линиях уже в лицо знаю. Такса везде одинаковая – десять баксов – и никаких проблем. Захотел бы сюда девочку позвать, тоже никто бы не возражал.
– Можно считать анонсом? – осведомилась я.
Алексей радовался этой незамысловатой шутке минуты три, не меньше. С чувством юмора у меня все в порядке, но такого эффекта я все-таки добиваюсь крайне редко.
– Ну, с вами не скучно, – подытожил он, отсмеявшись. – А если бы я действительно вас куда-нибудь пригласил? В ресторан, например?
– Прямо здесь? В самолете?
На этот раз веселье продлилось не меньше пяти минут. Приятно все-таки иметь дело с благодарной публикой!
– Вы где намерены остановиться? – осведомился, наконец, Алексей, утирая слезы смеха. – В смысле, в каком городе? Анталия большая…
– В Кемере.
– Надо же! У меня дела именно в этом городе! Вот уж повезло так повезло.
– Это как сказать, – философски заметила я. – Я ведь не одна отдыхать собралась, не завтра, так послезавтра мой драгоценный прибудет.
– Муж?
– Можно сказать и так.
– И я женат. Еще одно удачное совпадение, правда?
– Для кого? – невинно поинтересовалась я. – Для вашей жены?
Алексей мою шпильку то ли проигнорировал, то ли не расслышал, во всяком случае, никак на нее не отреагировал и продолжал раскрывать тайны своей личной жизни
– Ну, вообще-то я женат только по паспорту…
– В каком смысле? – пытаясь скрыть усмешку спросила я. – Разве можно быть женатым по водительским правам? Или по кредитной карточке?
Это он услышал и опять начал смеяться. Похоже, некоторые люди просто не представляют себе, насколько весело и занимательно можно играть словами. Правда, запас слов для этого должен быть достаточно большой, и к тому же использоваться не как бог на душу положит, а с хорошо отмеренным чувством юмора.
Между прочим, смех смехом, но «взаправду», а не «по паспорту» женатый мужчина сейчас – большая редкость, особенно в дороге, командировке и на всевозможных приемах и презентациях. Обручальные кольца носят единицы – и то, как правило, потому, что драгметал намертво сросся с куда более драгоценной плотью. Брак для таких практически всегда «ограничивается фиолетовым штампом в паспорте», а супруги живут собственной жизнью и жена ни хрена не понимает в тонкой, ранимой и ищущей душе мужа. Вот объясните мне, кому на фиг такие браки нужны? Вот и я не знаю. Парадокс же заключается в том, что именно эти браки и оказываются самыми прочными. Ибо поскольку людей ничего не связывает, то им и развязываться как бы ни к чему. Кстати, сами женщины, похоже, основное значение придают все-таки «фиолетовому штампу», а не реальному содержанию брака. Умереть, уснуть, и проснуться, рыдая.
– Да в самом прямом. У жены свой бизнес, вижу я ее вечерами, да и то не каждые сутки. То командировка, то стажировка, то обмен опытом, то совещание, причем – выездное. Она только работой, по-моему, и живет, во всяком случае, ни о чем со мной не разговаривает, только о делах. Мои дела ее в упор не интересуют, но вот если я намекаю, что можно было бы разойтись… Крики, слезы, истерика. Непостижимо. Как будто мы живем, захлебываясь счастьем и сексом, и вдруг я встаю и говорю: «Ну, ладно, я пошел».
– «Собака на сене», – пробормотала я. – Господи, всюду единообразие…
– Пока сын учился в школе, все еще как-то более или менее нормально крутилось. Наверное, она ради него сохраняла видимость семьи. А отправили его в Швейцарию – только я свою Анну и видел…
Услышав это имя, я мысленно вздрогнула. Почему – объясню чуть позже, если понадобится. А может быть, сами догадаетесь, задачка нехитрая.
– Вот, вожу с собой фотографию: ее и сына. А то, боюсь, забуду, как выглядят.
На фотоснимке была очень эффектная смеющаяся черноволосая женщина, обнимающая за плечи мальчика лет двенадцати, который тоже весело улыбался.
– Редкая, между прочим, фотография. Давненько уже вместе не собирались. Семья…
– Почему же все-таки не разводитесь? – с неприличной прямотой спросила я. – Из-за ее истерик?
Да хрен бы с ней, с тактичностью! Во-первых, я уже выпила, а во-вторых, может, я этого самого Алексея больше никогда в жизни не увижу. Так хотя бы пойму великую загадку этих фиктивно-нерушимых браков. Хотя об ответе, точнее, его содержании, я в принципе догадывалась.
– Нет, истерики прежде были, теперь она просто почти со мной не разговаривает. Надо, конечно, развестись, попробовать хоть что-то начать заново, да все как-то времени не хватает. Это же нужно себе новую квартиру искать, какие-то там еще юридические формальности, ее бизнес с моим связан хоть и косвенно, но все-таки связан…Значит, опять заморочки, разборки, дележка пирога…. Не могу же я уйти в никуда с одним чемоданом. Но собираюсь, собираюсь. Хотя… жалко мне ее, все-таки почти двадцать лет вместе, можно сказать – друзья.
Господи боженька милосердный, почему они все говорят одинаковые тексты? За что они жалеют своих жен, с которыми (если им верить, конечно) практически и не живут? А потом, если уйти не с одним чемоданом, а, скажем, с двумя чемоданами… денег, то вполне можно начать сначала очень многое, если не все. Хотя, возможно, я плохо понимаю, почему богатые все-таки тоже плачут. Как говорится, мне бы их заботы…
– А вы, как я понимаю, находитесь, примерно в том же положении, – «перевел стрелку» Алексей. – Ваш «можно сказать муж» чем занимается?
Вот на этот вопрос так сразу я ответить была не готова. Поэтому смогла сказать только одно слово:
– Бизнесом.
Очень кстати появилась стюардесса и извиняющимся тоном попросила на какое-то время занять места согласно купленным билетам. Самолет, видите ли, входит в зону турбулентности, так что разумнее сесть в кресло и пристегнуть ремни.
Хорошо еще, что девушка не рассказала анекдот в тему: то ли постеснялась, то ли просто не знала. Анекдотец, кстати, забавный. Тоже в самолете и тоже стюардесса просит пассажиров перестать шляться по салону, сесть и пристегнуть ремни, а то в прошлый перелет не пристегнутых прямо по стенкам салона размазало. «А пристегнутые?», – спрашивают у нее. «Ну, те как живые сидели».
Болтало наш лайнер действительно прилично, так что я отхлебнула еще немного успокоительного от щедрот своего попутчика и попыталась отвлечься, благо и попутчик впал то ли в нирвану, то ли в полудремотное состояние. Ничего лучше для этого отвлечения, кроме мыслей о своем «можно сказать муже» я не нашла, так что эти мысли и стала думать, прикрыв глаза.
Сказать-то можно действительно все. А на самом деле? На самом деле никаким замужеством тут и не пахло, имел место банальный роман молодой женщины с женатым мужиком. То есть сюжет пошлый до неприличия. Даже на прогрессивном Западе такого мужчину постеснялись бы назвать «бой-френдом». Любовник – он любовник и есть.
– Виктория, вы в порядке? – услышала я голос над ухом.
Пришлось от мыслей оторваться и открыть глаза. Неужели при мысли о моем драгоценном я в лице меняюсь или зеленею? Вот было бы забавно! Теоретически-то я в него влюблена.
– В порядке, – вздохнула я. – Как, по вашему, эта зона турбулентности когда-нибудь закончится? Не воздушная трасса, а сельский проселок с выбоинами и колдобинами. Ну вот, очередная яма… За каким чертом понесло меня на эти галеры?
– Скоро посадка, – утешил меня Алексей. – К морю подлетаем. Будем на месте без чего-то полночь.
– То есть там совсем темно будет? – переполошилась я. – Как же меня шофер узнает?
– Ну, допустим, в аэропорту-то светло. У них, кстати, он покруче будет, чем в Шереметьево. Пару лет назад отгрохали. До этого-то тут сараюшка в чистом поле стояла, полный бардак, одним словом. Да и перестаньте страдать по шоферу! Мой в случае чего довезет в лучшем виде, нам же по дороге. Вы в каком отеле бронировались?
– Сняли квартиру, – превозмогая слабость и вялость организма отозвалась я. – Адреса не знаю, шофер в курсе. Мне объяснили – буквально в двух шагах от пляжа, рядом с самыми дорогими отелями.
– Значит, и шофера сыщем, невелика проблема! В крайнем случае, на ночь номер снимите, позвоните вашему «можно сказать мужу», получите необходимую информацию.
В общем-то все правильно, только звонить я не могла. Весь период нашего романа звонили только мне, поскольку мой звонок мог не вписаться в коловращение чужой жизни. Жена, скажем, могла оказаться в непосредственной близости. Или полным ходом шло производственное совещание. Это все мне объяснили раз и навсегда, а я, в принципе, девушка понятливая, многие вещи с полпинка усваиваю.
– Как у вас все просто, – вздохнула я. – Заранее готов ответ на все вопросы. Вы случайно не в туристическом бизнесе заняты?
– Случайно не в нем. И совсем не случайно – в страховой компании подвизаюсь. Юридическое образование пригодилось и опыт прежней работы.
– Какой прежней?
– Вот я вам скажу, а вы после этого со мной общаться вообще не захотите.
Ну, если он решил вызвать во мне любопытство, то лучшего способа просто не мог придумать.
– Ну а все-таки? Юристы – тоже люди, чего бы с ними не общаться?
– Так я несколько лет назад еще работал в милиции. В отставку ушел подполковником, как только стаж наработал.
– Ну и что? – не поняла я. – С каких это пор подполковники милиции у нас считаются персонами «нон грата»? Даже после отставки?
– Не знаю, – пожал плечами Алексей. – Но дамы, которые об этом узнают, реагируют совершенно одинаково: прекращают со мной всякие отношения.
Интересно, что это ему за дамы такие попадались? Хотя, впрочем, от нашего общества чего угодно можно ожидать. То считают слово «милиционер» синонимом слова «идиот» и вообще почти ругательством, то снимают сериалы из жизни так называемых «ментов», мимоходом производя их в национальные герои.
– А зачем вы сейчас в Турцию собрались? Там-то что страховать можно? Своих агентов нет?
Алексей посмотрел на меня с веселым недоумением.
– Вы что, действительно не понимаете? Сейчас полно русских, которые там обзаводятся недвижимостью: покупают или сами строят. Турецкая страховка – это само собой, но и у себя нужно подстраховаться. Пардон за дурацкий каламбур, конечно. Вот меня и посылают посмотреть на месте, что там имеется: пятизвездочный отель или халупа в горах, которую пытаются застраховать на сумму первого варианта. С местными-то такие номера не проходят. А с тех пор, как тут несколько пожаров произошло и пришлось компенсировать довольно крупные убытки, решили клиентам хотя и доверять, но на всякий случай проверять. Чтобы компания в трубу не вылетела с их фокусами.
В глубине души я искренне восхитилась нашими доморощенными «фокусниками». Гениальная же действительно идея: купить сарайчик-развалюху, застраховать по полной программе и получить приличные деньги по страховке. Два-три захода – и готов новый миллионер. Вот уж точно: век живи – век учись.
– Не буду я с вами прекращать отношения, – объявила я уже вслух. – Такому человеку, как вы, цены нет. По любому страховому вопросу поможете. Будет, например, самолет падать, а вы меня – раз, и подстрахуете.
Алексей снова долго веселился, а потом сказал, что я размечталась и сегодня данный конкретный самолет никуда уже не упадет. Хотя бы потому, что через какое-то время пойдет на посадку, а падения чаще случаются при взлетах. В глубине души я порадовалась тому, что не владела этой информацией в начале полета: тогда она была бы не просто бесполезной, а очень даже вредной. Для моей нервной системы.
По-видимому, я все-таки задремала, потому что элементарно прохлопала тот момент, когда самолет действительно пошел на посадку, и это оказалось покруче любой воздушной ямы. Господи, как только окажусь на земле, тут же попрошу политическое убежище. Об обратном перелете даже думать страшно. Как это мой драгоценный полжизни исхитряется проводить в воздушных лайнерах? Да и этот, Алексей, каждую неделю туда-сюда мотается… Гвозди бы делать из этих людей… Все, больше не могу! Все…
Тут-то, судя по всему, наш лайнер и приземлился. Очень вовремя, должна сказать. Какое-то время он попрыгал по уже настоящим, а не воздушным ямкам и, наконец, затормозил почти у самого здания аэропорта. И все пассажиры дружно зааплодировали. Большой театр! Премьера! Шоу с варьете! Что они хотели выразить этими рукоплесканиями, не знаю и знать не хочу. Так ведь можно и машинисту в метро каждую остановку овации устраивать. С вызовом «на бис» за то, что довез в целости и сохранности, а мог бы этого и не сделать, если бы не повезло.
– Ну, сколько ни летели, все же сели, – довольно буднично прокомментировал Алексей. – Сначала найдем вашего шофера, потом будете багаж получать, а я поеду. У меня только кейс.
– А у меня только сумка, – отозвалась я, – вытаскивая из-под сидения свою нетяжелую поклажу. – Тоже предпочитаю путешествовать налегке. Так что багажа ждать не надо…
Если этот самый Алексей считает, что я отцеплюсь от него, пока не найду шофера и вообще как-то определюсь в окружающем времени и пространстве, то он сильно ошибается. В принципе, я девушка не слишком навязчивая, но иногда, вследствие нервных перегрузок или чего-нибудь в этом роде, вцепляюсь в человека (или идею, это уж как получится) мертвой, бульдожьей хваткой. Как говорят собачники, «с прикусом». И стряхнуть меня практически невозможно, можно только убить или усыпить, хотя в последнем случае зубы, кажется, все равно сами не разжимаются.
В результате я буквально вцепилась в рукав Алексея, который во всей этой обстановке оказался единственным более или менее знакомым предметом (не рукав, конечно, а его хозяин), и так доволоклась до стеклянной будочки, где мне за десять баксов поставили какой-то штампик в паспорте. При этом я оглядывалась по сторонам, открыв рот, так как аэропорт Анталии действительно поразил мое воображение сразу несколькими вещами. Во-первых, невероятной чистотой и блеском, такого я еще нигде не видела. Во-вторых, отсутствием какой-либо очереди к таможенному барьеру: в Шереметьево-то настоялась всласть. И, в-третьих, там опять нельзя было курить, а я уже испытывала острейшее никотиновое голодание.
У Алексея виза была чуть ли не бессрочной, так он мне, по крайней мере, объяснил, так что минуты через три он смог от меня отвязаться: прямо перед нами оказался плотный и смуглый коротышка, державший в руках дощечку с моим именем и фамилией.
– По-русски говоришь? – грозно спросил его Алексей.
Коротышка заулыбался и радостно замотал головой:
– Нет руско. Тюркче конушюрум.
Алексей ошарашено повернулся ко мне:
– Час от часу не легче! Неужели ваш… не мог найти нормального водилу? Они же тут уже через одного по-русски волокут вполне прилично. Мой, например. Ага, есть идея! Один момент, Виктория.
Алексей осмотрелся и начал усиленно махать кому-то рукой, призывая к себе. Его усилия не остались незамеченными: на призыв откликнулся здоровенный чернявый парень, который тут же припустился к нам.
– Керим, – вместо приветствия озадачил его Алексей, – давай, помоги тут немного. Леди по-вашему не понимает, а ее шофер только на нем и лопочет. Как им объясниться?
– Нет проблем, шеф! – обрадовался парень. – Сейчас все проясним.
По-русски он действительно шпарил почти без акцента, то есть так, как говорят у нас в Москве все смуглые граждане на базарах и в ларьках. Он обернулся к коротышке и о чем-то быстро и довольно эмоционально с ним переговорил, а потом доложил результат:
– Его зовут Одан. Он отвезет госпожу прямо к дому, ключи от квартиры у него. Если что-то не так, он немножко понимает немецкий.
– Проще на пальцах объясняться, – вздохнула я.
И ведь хотела в самолете посмотреть русско-турецкий разговорник, специально купила и положила наверх в сумке. Нет, вместо этого устроила банкет и кадрежку. Теперь, соответственно, и получаю. Понимаю, что повторяюсь, но тем не менее: нельзя иметь все сразу. Не получится.
– Что-то мне сомнительно, – сказала я Алексею, – насколько благополучно закончится эта поездка. Немецкого я тоже не знаю, только «хенде хох» и еще «зер гут».
– Да все и будет хорошо, – с жаром заверил меня Керим, понявший, по-видимому, только последнее немецкое выражение. – Одан отвезет вас в квартиру, все там покажет, а с утра пораньше сами разберетесь. У нас в Кемере каждый второй по-русски говорит или понимает.
Ну, мне, конечно, попался каждый первый. С другой стороны, не будет в дороге на разговоры отвлекаться – определенный плюс. К обзорной экскурсии после полуночи я была, мягко говоря, не готова.
– Где госпожа должна остановиться? – поинтересовался Алексей у Керима.
– Да в новом доме, рядом с отелем, который только строится. Ну, в этом, где балконы на море выходят. Этаж второй, апартаменты номер три. Блеск, а не квартира!
– Теперь я знаю, где вас найти в случае чего, – успокоил меня Алексей. – Между прочим, мое приглашение в ресторан остается в силе. Завтрашний вечер годится?
– А не боитесь, что я вас скомпрометирую? – осведомилась я. – Стукнет кто-нибудь законной супруге-то, что вы с посторонними дамами время проводите…
– Вряд ли она очень уж удивится, – довольно буднично отреагировал Алексей. – Давно у нас не те отношения, чтобы она ревность изображала. Пройденный этап. И потом когда еще ей кто-то что-то сможет рассказать: она сама завтра из столицы в командировку отправляется по своим делам. То ли в Сыктывкар, то ли в Тьмутаракань какую-то, не вникал, врать не буду. А свидетельские показания, не подкрепленные конкретными уликами…
– Ладно, уговорили, – сказала я, отсмеявшись. – Завтрашний вечер вполне годится для чего угодно. И как это будет выглядеть в плане встречи?
– Элементарно. Как стемнеет – зайду за вами, адрес знаю. Постарайтесь к этому времени быть уже дома.
– Вряд ли я буду одна по вечернему городу бегать.
– Кемер – это не Москва, в нем и глубокой ночью можно в бриллиантах по улицам в одиночестве разгуливать. Тут, в принципе, даже не воруют, разве что на базаре могут обсчитать, ну, так это – святое. Они берегут туристов, это же верный кусок хлеба, а сезон вообще весь год кормит. Ну, значит, завтра после восьми. Форма одежды парадная. Заметано?
– Заметано, – протянула я ему руку для прощального пожатия.
Тут Алексей меня сильно удивил: руку он мне поцеловал, причем не без изящества. Что-то в его, как бы он сам выразился, «показаниях» не срасталось. Милиционеры, даже подполковники, руки дамам обычно не целуют. И в рестораны не приглашают: наоборот, норовят сами в гости напроситься, причем непосредственно в вечер знакомства. Куют, то есть железо, не отходя от кассы. В общем, если он и «мент», то неправильный и нестандартный. Впрочем, какое мое дело! А до завтра еще надо дожить. К тому же вдруг произойдет невероятное и мой драгоценный прилетит уже завтра. Вот будет интересно! Он приезжает, а дорогая подруга закатилась в кабак с первым же встречным мужиком. Ничего, в другой раз трижды подумает, прежде чем нарушать обещания и отпускать подругу одну в неведомую даль.
Мы с Алексеем разошлись по своим машинам и через три минуты я уже наслаждалась несколькими приятными вещами сразу. Во-первых, в машине был кондиционер, и ощущение липкого жара, охватившее меня при выходе из здания аэровокзала, бесследно исчезло. Во-вторых, предусмотрительный Одан предложил мне запотевшую от холода банку пива и жестами показал, что курение в салоне машины отнюдь не возбраняется. Ну и, наконец, я напрасно была предубеждена против ночных экскурсий. Дорога была достаточно ярко освещена, шоссе – абсолютно гладкое, где-то вдали темнели горы, но не пугающе, а скорее романтично.
В общем, я наслаждалась ночным пейзажем: дорога долгое время шла параллельно морскому берегу, над морем висел ярко-желтый серп луны и во все стороны от него небо было буквально усеяно звездами. В жизни не видела подобной красоты и только теперь поняла Ахматову, которая назвала месяц «алмазной фелукой». Тут он действительно был похож на драгоценную восточную лодку, плавно скользящую по волнам. Дух захватывало от такого зрелища, только ради этого можно было терпеть весь кошмар перелета. А помимо этого где-то высоко-высоко в горах я углядела горсточку ярких огней и, показав на нее Одану, спросила, мобилизовав свой скудный запас «хох-дойча»:
– Вас ист дас?
Однан ответил довольно длинной фразой, из которой я поняла только два слова «ресторан» и «высоко» (вот где пригодилось знание выражение «хенде хох!»). Из чего я сделал вывод, что там, на огромной высоте, размещается какой-то кабак. Интересно, много ли охотников забираться туда на машинах, и как они доставляют провизию? Впрочем, их проблемы, не мои.
Час в машине – это много или мало? В Анталии для меня он пролетел, как один миг, очнулась я тогда, когда автомобиль въехал в ярко освещенный и совсем не безлюдный, несмотря на поздний час, город. Уличные кафе полны людей, многие магазины еще работали, гуляющие весело гомонили. Да, пожалуй, в таком городе ночью не страшно, скорее, наоборот. Я вспомнила жутковатый центр родной столицы, совсем страшные безлюдные ночные окраины и мысленно поблагодарила того, кто дал мне возможность хотя бы две недели провести в другой обстановке.
Машина немного покрутилась по нешироким улицам и остановилась в переулке возле нового жилого дома. С другой стороны высилась темная масса какой-то новостройки. Я понадеялась, что окна моей квартиры все-таки будут выходить в другую сторону. И ошиблась совсем ненамного.
Одан, беспрерывно что-то объясняя, помог мне поднять сумку на третий этаж, отпер дверь одной из двух выходящих на площадку квартир и широким жестом вручил мне ключ. Но не ушел, а зашел вместе со мной – и очень правильно сделал. Без его в полном смысле слова наглядных объяснений я бы сама не скоро отыскала выключатели, регулятор кондиционера и прочие бытовые подробности. Наконец, он откланялся, а я занялась уже самостоятельным обследованием помещения. И чем дольше я с ним знакомилась, тем яснее понимала, что две недели проведу если не в сказочных, то в совершенно потрясающих условиях.
