Текст книги "В доме охотника (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21. Тайный поклонник

Через несколько часов Герду разбудил Эглаборг.

– Мастер Финист сказал, что вы плохо спали, поэтому я решил вас немного побаловать, – широко улыбаясь, целитель протянул ей поднос с чашкой кипяченого молока и овсяным печеньем.

– Спасибо, но право же, не стоило беспокоиться, – ответила она, макнув край печенья в молоко. – Мастер Николя уже вернулся?

– Нет, он ушел рано и сказал, что его не будет весь день.

Герда понурилась.

– А Финист тоже ушел?

– Да. Переживает из-за грядущей проверки. Не дал даже мастеру Вожыку с госпожой Майли завтрак доесть – повел обоих заниматься с утра пораньше. Они, наверняка, тоже до вечера не вернутся.

– Тогда... может, я помогу вам по хозяйству?

– Не стоит. У меня в последнее время и так от помощников отбоя нет, а вам действительно отдохнуть надо. Когда еще такая возможность представится? Я ведь знаю, как мастер Николя обычно со своими учениками занимается. Пока все соки не выжмет, не отстанет.

– Да, он очень требовательный, – Герда отвернулась и всхлипнула, нехотя вспоминая вчерашний урок. Николя обвинил ее во лжи... А потом забыл, словно ничего и не было. Может, ей на самом деле просто показалось?

– Не серчайте. Он просто переживает сильно, хоть виду не подает, но я-то знаю.

Герда, не поворачиваясь, кивнула, погруженная в свои мысли.

– Отдыхайте, – Эглаборг ушел и закрыл за собой дверь.

Герда провалялась в кровати еще с полчаса, потом встала, оделась и вышла на улицу, желая хоть чуточку проветриться. Прошла через двор в конюшню. Почуяв ее, Яшка приветственно заржала. Остальные лошади тоже с любопытством выставили морды из денников. Герда надела на свою кобылу недоуздок и вывела погулять в загон.

Яшка пребывала в замечательном настроении и буквально дышала энергией: описала несколько стремительных кругов вдоль забора, завалилась в снег и, фыркая, принялась в нем барахтаться. Вдоволь накувыркавшись, кобыла подскочила и ринулась к хозяйке, обдав холодной лавиной. Герда весело рассмеялась, отряхиваясь, украдкой слепила снежок и запустила в негодницу. Кобыла взбрыкнула задними ногами и помчалась прочь, замерла, почувствовав, что за ней никто не гонится, и, крадучись, пошла обратно. Герда слепила новый снежок и спрятала за спину, когда Яшка подступила совсем близко, лихо бросила его в лошадиный круп. Кобыла взвизгнула и снова обсыпала хозяйку с ног до головы.

Забыв обо всем на свете, они носились друг за другом, пока Герда вконец не вымокла и запыхалась. Сердце бешено колотилось в груди, но было так весело и легко, что уходить совсем не хотелось. Почему с людьми настолько тяжелей, чем с животными? Ведь у них столько слов, столько смыслов они могут выразить и голосом и в книгах, а все равно закрываются друг от друга, лгут, изворачиваются. Здорово бы было читать чужие мысли как книги вместо дурацкого отражения. Именно этого Герда всегда хотела.

Она помахала Яшке и вернулась в дом. Разложив одежду сушиться возле камина, поднялась к себе, взяла с тумбочки дневник Лайсве и уселась на кровать. Герда не заглядывала в него с самого их перехода через пещеру Истины. Времени не хватало, да еще уроки с Николя. Они действительно всю душу выматывали – ни на что больше сил не оставалось. Герда только сейчас осознала, насколько устала. Ничего, сегодня она хорошенько отдохнет, как советовал Эглаборг, а завтра... как-нибудь само решится – лучше об этом не думать.

Герда перелистывала страницы, медленно погружаясь в чужую жизнь, перевоплощаясь в невероятную женщину, чьей уверенности и задора ей так не хватало:

"Мы, наконец, достигли Упсалы. Многодневный переход по Лапии подошел к концу. Теперь перед нами раскинулось обширное Утгардское плато, которое нужно преодолеть до Йольтайда, чтобы успеть вернуться, пока льды между Мидгардом и Хельхеймом не растаяли и червоточина не оказалась отрезанной от континента. Тогда либо придется ждать год, пока океан снова не замерзнет, либо умирать от холода в ледяной пустыне. Но Вейас, как всегда, беспечен.

Мы остановились у жителей холмов. Мой брат сильно приглянулся длинноволосой деве, той самой, что мы спасли от ненниров у пещеры Истины. Вульгарная особа буквально вешается ему на шею, даром что наследница престола. Венценосный папаша из кожи вон лезет, чтобы сосватать ее Вейасу. Конечно, ведь брат – будущий глава Стражей Белоземья (Герда слышала, что Белоземьем называли ее родной край до того, как он присоединился к Веломовии). Жители холмов готовы даже закрыть глаза на человеческое происхождение, лишь бы заполучить его расположение. Только вот сестричка его, кажется, им совсем не к месту пришлась.

Я вообще-то не навязывалась – хотела остановиться на постоялом дворе вместе с нормальными людьми, а не с остроухими выскочками, но Вайс заупрямился. Боится, что там меня погоня обнаружит. Иногда я думаю, что лучше бы так и случилось. Больше, чем уверена, с амулетами из Кишно мне запросто удастся их провести. (Что за амулеты, Герда не знала. Непонятные названия проскакивали в дневнике Лайсве довольно часто. Ничего удивительного. Наверняка, женщина писала для себя и не предполагала, что много лет спустя кто-то станет пристально изучать ее записи). Так или иначе, там явно было бы веселее, чем здесь.

...

Сбежала. Нет сил объяснять этому олуху, что на него расставили капкан, который он в упор не замечает из-за своей щенячьей любви. Пусть разбирается сам, а я пока поживу на постоялом дворе. Люди здесь, кажется, приличные. Как-никак, один из самых больших городов в северном захолустье. А благодаря короткой прическе и мешковатой походной одежде вряд ли кто признает во мне женщину. Поживу пару дней, пригляжусь, может, что придумаю. В конце концов, я всегда знала, что наши с Вейасом дороги разойдутся.

Если быть до конца откровенной, то решилась я не сама. Помог новый знакомый. Встретила его, пока проветривалась на пустошах за городом. Он очень даже мил и элегантен, а какой у него голос! Только послушайте меня. Пишу, прямо как влюбленная дурочка. А вдруг это правда? Нет! Чтобы я, Лайсве Веломри, вот так взяла и влюбилась?! Не может этого быть!

...

Что-то мне не по себе. И сильно. Предупреждали же на глаза людям не показываться, ан нет – на приключения потянуло. Сидела бы в комнате тихо, и все бы было хорошо, а теперь... Но, может, это всего лишь мнительность?

Спустилась вечером в обеденный зал – хотелось поесть по-человечески, а то я уже забыла, как вести себя в обществе. Села с краю, заказала фаршированный грибами окорок с кружкой эля... ну чтобы выглядеть солидней. В мужской одежде все-таки. А за соседним столиком сидели эти трое.

Ищейки, по крайней мере, очень похожи. В черных плащах. Двое совсем молодых – всего на пару лет нас с Вейасом старше. Один явный франт, рыжий, курчавый, держится нарочито высокомерно. Второй вроде поскромнее, тихий, неприметный. Третий постарше – явно за двадцать. Здоровенный, головы на полторы меня выше, волосы короткие и жесткие, как копна соломы. А ручищи-то! Огромные, мозолистые, как будто только от сохи.

Не знаю, что меня дернуло к ним подойти. Хотя сейчас уже догадываюсь. Протянула им кружку и, смеясь так, словно уже захмелела, предложила выпить и произнесла несуразный тост. Они вроде тоже развеселились, охотно стучались кружками, травили байки.

– Откуда, ребята? – набравшись наглости, спросила я. – Издалека?

– Из Белоземья. Мастер невесту беглую разыскивает, – ответил здоровенный и кивнул на франта. – Она прямо из-под венца удрала, даже разглядеть толком не успели. Стыдно теперь одному домой возвращаться. Да и отец с него три шкуры сдерет.

– Какого демона ты все это рассказываешь? – с негодованием укорил его франт. Я усмехнулась и хотела уже уйти, но здоровяк схватил меня за руку, развернул к себе и уставился кристально-голубыми глазами так, что казалось, вот-вот проглядит на голове дырку.

– Может, вы нам поможете? – по его лицу растеклась недобрая ухмылка. – Она такая невысокая, тощая, белобрысая. Прямо как вы. С братом путешествует. Не видели?

Попыталась вырваться, но он поднялся и навис, положив свою ручищу мне на лоб. Только тогда поняла – он пытается меня прочитать! Демонов телепат! Амулет на груди раскалился и жег кожу. Я сомневалась, что он выдержит такое воздействие. Демоны, я боялась, что не выдержу раньше! Помощь пришла, откуда я совсем не ждала – в зал вихрем влетел мой новый знакомый и буквально силой вырвал меня из лап здоровяка.

– Оставьте паренька! Он со мной, – рыкнул на него мой герой. Боги, какой у него голос! Его просто нельзя ослушаться. Но здоровяк остался глух. Может, ему медведь на ухо наступил? Телепат смотрел так, словно собирался вцепиться ему в глотку на глазах у всего честного народа. Наверное, и вцепился, если бы вовремя не вмешался франт.

– Микаш, сядь! – властно сказал он. – Чего к голубкам привязался? Сомневаюсь, что они что-то знают. Сомневаюсь, что хоть кто-то в этой демоновой дыре что-то знает.

Здоровяк поджал губы, но прежде, чем отпустить, склонился к самому уху и едва слышно прошептал:

– Берегись.

Потом вернулся за стол. Я стояла совершенно обескураженная, но мой герой взял меня под руку и увел в темный угол, где был свободный стол. Там мы скоротали вечер за неспешной беседой. Наверное, со стороны действительно выглядели, как голубки, но это нас совсем не смущало. Да, Лайсве, признайся, ты влюбилась, окончательно и бесповоротно!"

За окном раздался шум. Герда отложила дневник и встала, все еще находясь мыслями в прочитанном. Как же Лайсве повезло найти любимого мужчину. Наверняка, они вскоре поженились и жили долго и счастливо. Хотя, нет. Ее привидение витало над Будескайском. И судя по всему, умерла она задолго до Петраса. Тогда хотя бы просто счастливо. Уж лучше короткая жизнь влюбленного в огонь мотылька, чем медленная агония, когда ты осознаешь, что безразлична или даже раздражаешь того, кто тебе нравится. "Клещик-пищалка", – не уставала напоминать себе Герда, когда чувствовала, что утопает в собственных грезах о любви и сказочных героях. Мечты никогда не должны пересекаться с реальной жизнью, иначе они умрут, как лживые миражи, и стремиться будет уже не к чему. Но до чего же трудно не думать о черном всаднике, который никогда не желал встречаться с ней. И даже не вспоминал.

Шум не прекращался. Герда выглянула в окно. В закатных сумерках к усадьбе спешили четверо: Майли, Вожык и Финист с Николя. Собственно, весь шум производили последние двое. Хотя Герда не могла разобрать слов, но судя по тому, как бешено размахивал руками Финист, они снова ссорились. Николя был по обыкновению сдержан, но даже отсюда Герде было заметно, как в уголках губ мелькали клыки – явный признак того, что Охотник злился.

Николя резко взмахнул рукой и указал Финисту на дом, а сам быстро зашагал прочь. Герда тяжело вздохнула и отвернулась. Почему эти двое не могут жить мирно?

Она встретила Финиста в гостиной. Он, Майли и Вожык только переоделись после занятий.

– Что случилось? – сдержанно поинтересовалась Герда. – Я видела, как ты ругался с мастером Николя.

– Как будто это в первый раз, – не удержалась от едкого замечания Майли.

Финист на нее даже не посмотрел. Вместо этого повернулся к Герде и грустно улыбнулся.

– Он помешал нам заниматься. Сказал, что уже поздно и погнал нас домой. Какое ему дело, поздно или нет? Мы уже давно не дети. Из-за него даже к проверке не смогли подготовиться как следует.

– Мастер Николя нас просто спас, – перебила его Майли. – Мы чуть не умерли от всех этих... сосредоточься, войди в транс, призови духов предков. Финист уже нас на кладбище тащить собирался, когда он пришел. Меня на кладбище, ты можешь себе представить? – Майли явно пыталась разговаривать с ней, как с подругой, но выходило очень неуклюже.

Герда не знала, что ответить и перевела взгляд на Вожыка. Тот пожал плечами:

– Я бы еще позанимался. У меня почти получилось управлять огнем.

– Врешь ты все, – сдала его Майли. Вожык понурился.

Герда удивленно моргнула. Так у него тоже проблемы с обучением? Бедный мальчик! Надо его подбодрить, ведь она прекрасно понимала, насколько ему сейчас должно быть неприятно и обидно.

– Да и чего бухтеть? Все равно проверку отменили, – многозначительно добавила Майли и пошла к себе.

– Правда, отменили? – спросила Герда у Финиста. Он коротко кивнул.

– Только от этого ничуть не легче. Такое чувство, что Охотник меня за идиота держит. Ты бы видела, как он со мной разговаривал! Как будто я недотепа, слизняк и даже хуже.

– Ты преувеличиваешь, – неуверенно ответила Герда и оглянулась на Вожыка в поисках поддержки. Мальчик лишь пожал плечами и пошел наверх вслед за Майли.

Ужин прошел сравнительно тихо. Николя так и не явился. Герда только зря вздрагивала от каждого шороха, ожидая, что он вот-вот вернется. Когда все разошлись спать, она с трудом заставила себя подняться в свою комнату.

Сон не шел. Снедало беспокойство. Пролежав полчаса с открытыми глазами, Герда взяла со стола дневник и принялась читать, надеясь, что это ее усыпит. Лайсве красочно описывала своего любимого, сравнивая то с гордым орлом, то с могучим дубом. Забылись и страх перед ищейками, и обида на брата. Лайсве даже познакомила последнего со своим ухажером. Он произвел на Вейаса должное впечатление. Впрочем, Лайсве не сомневалась в неотразимости своего возлюбленного. Она настолько увлеклась, что даже решила отказаться от поездки – таинственный незнакомец предложил погостить в его обители и намекнул на скорую свадьбу.

Такой оборот немало смутил Герду. Лайсве так сильно хотела увидеть Хельхейм, а потом так легко отказалась от этой своей мечты. Конечно, любовь, особенно если это истинная любовь, любовь всей жизни, важнее какого-то путешествия, но почему приходится делать такой нелегкий выбор? Почему нельзя получить сразу все? Если она действительно дорога своему поклоннику, почему он не понимает, как это важно для нее?

Герда так разволновалась, что еще раз вернулась к записи, где описывалась их первая встреча. Такая неправдоподобно счастливая. Даже памятная встреча с Охотником в детстве не оставила настолько радостных воспоминаний. К ним все равно примешивалась смутная тревога и печаль. Хотя, может, это от того, что сейчас с Николя все так запутано.

На лестнице раздались шаркающие шаги. Герда отложила дневник, накинула на плечи шерстяной платок и вышла из комнаты. Николя открывал дверь своей спальни. В темноте Герда не смогла разобрать лица, но отчетливо слышала тяжелое дыхание.

– Почему не спишь? – вместо приветствия глухо спросил он.

– На новом месте сон всегда тревожный, – пожала плечами Герда и последовала за ним в спальню. – А как вы?

– Все в порядке. Мы подняли плиты под алтарями в склепах – на кладбище обнаружилось еще шесть – и спалили то, что пряталось внутри. Больше Ходоки нас не потревожат.

– А Дикая Охота?

Николя отвел взгляд, но все же начал рассказывать, просто потому что надо было выговориться:

– Никогда не видел, чтобы мертвяки так бушевали. Мы оставили на кладбище большую жертву, но даже она не остудила их пыл. Все кружили возле пепелища, посверкивали гневными взглядами. Ярились. Уже и на город собрались идти. С трудом удалось в сторону леса отвернуть. Чуть было не утащили с собой одного из наших верховых. Зачаровали его вместе с конем, чтобы мчал следом. Всадника пришлось сбить на землю арканом и привязать, а конь унесся за Охотой. Будет теперь мертвяка на себе возить.

Николя замолчал, чтобы перевести дух, да так и не собрался с мыслями, чтобы продолжить.

– Она больше не вернется, Охота? – участливо спросила Герда, ощутив, что пауза неприлично затянулась.

– Вряд ли, – задумчиво ответил он. – Главное, чтобы она никакой дряни на хвосте не притащила.

– А она может? – поежилась Герда, пытаясь представить что-то более мерзкое и страшное, чем Ходок.

– Она все может.

Николя запалил свечку. Только тогда Герда заметила, каким измученным он выглядит.

– У вас кровь, – переполошилась она, заметив, как с его запястья на пол падают багровые капли. – Наверное, шов разошелся. Я позову Эглаборга.

– Не стоит, уже поздно, – отмахнулся Николя и направился к кровати.

– Тогда давайте я хоть ее промою, – не унималась Герда, и Охотнику пришлось согласиться.

Она быстро сбегала за тазиком с кипяченой водой, чистой перевязкой и заживляющим раны снадобьем, которое показывал целитель. К тому времени, как она вернулась, Николя уже снял рубашку и размотал руку. Шов действительно разошелся, но не до конца. Может, все-таки удастся обойтись без Эглаборга. Герда аккуратно промыла рану, стараясь не разбередить ее больше. Николя протянул ей флягу с мерзким пойлом.

– Не хочу, – наотрез отказалась она.

– Я и не предлагаю, – криво усмехнулся Охотник. – Полей на рану. Так лучше заживать будет.

Герда пожала плечами, но сделала то, что он просил. Прозрачная жидкость попала на кровоточащую плоть и тут же вспенилась. Николя зашипел и поморщился:

– Теперь можешь замотать.

Герда обернула рану широкими листами придорожной травы, а сверху забинтовала свежей перевязкой.

Когда все было готово, Герда собрала остатки материи, чтобы отнести их вниз. Николя тяжело осел на табурет у стола и молча уставился вдаль. Его спину покрывал толстый слой перемешанной с потом пыли. Не поняв толком, что делает, Герда намочила в воде кусок материи и принялась осторожно стирать грязь с его плеч. От неожиданности Николя вздрогнул, резко развернулся и посмотрел на нее широко распахнутыми глазами.

– Что ты делаешь? – спросил он охрипшим голосом.

– Я просто подумала, – стало так неловко. Герда не понимала почему, ведь ничего предосудительного она не делала. – Вы перепачкались, а умываться одной рукой тяжело...

Он продолжал напряженно всматриваться в ее лицо. От пронзительного взгляда по щекам растекся пекущий румянец.

– Если вам не нравится, я могу перестать, – в конец смутилась она.

Николя открыл рот, но ничего не произнес – протянул руку и заправил ей за ухо упавший на глаза локон. Герда не могла сказать точно, сколько они таращились друг на друга в странном оцепенении. Глаза начало щипать, но она боялась, что если хоть на мгновенье смежит веки, то сковавшее их пленительное ощущение исчезнет, и все станет как прежде. Но она не вытерпела первой: моргнула и облизала пересохшие губы. Николя сдавленно выдохнул и отвернулся.

– Продолжай, – едва слышно произнес он.

Герда дернула головой, чтобы отогнать наваждение, и снова принялась стирать со спины грязь. Забавно было наблюдать, как под кожей перекатываются мышцы в такт дыханию и как Николя невольно напрягается, когда материя попадает на особенно чувствительные места. Закончив со спиной, Герда перешла к груди и только тогда заметила, что Охотник сидит с закрытыми глазами. Это было к лучшему, потому что еще один такой взгляд она бы вряд ли выдержала. Ткань коснулась ключицы. Вниз на живот стекло несколько капель. Николя не сдержался и зашипел, но глаза все же не открыл. Герда внимательно посмотрела на лоскут в руке. Обычная вода. На что он так реагирует?

Она сложила ткань в тазик и тихо произнесла:

– Я закончила.

Николя открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх. Опять так странно и томно, что даже дышать стало тяжело. Он взял ее руку и поднес к губам:

– Спасибо.

Герда невольно сглотнула. Поцелуи Финиста были в десять раз лучше этого! От них, по крайней мере, не бросало то в жар, то в холод. А самым противным было то, что она совершенно не понимала, что происходит. С виду все так невинно, а на самом деле…

– Ну так я... – не хватило дыхания закончить фразу. – Я пойду.

– Да, так будет лучше, – задумчиво ответил он, не выпуская ее руку.

– М-мастер Николя, – позвала Герда, но голос предательски сорвался.

Охотник по одному разжал пальцы. Она плавно выскользнула из его хватки и подошла к двери.

– Спокойной ночи, – пожелала с порога. – И вы обещали сделать на моей двери защелку, не забыли?

Николя громко поперхнулся и закашлялся.

– Не забыл, – прокряхтел он, приходя в себя.

Герда коротко кивнула и вышла за дверь. Как же сейчас хотелось прочитать его мысли, хоть самую малость, только чтобы понять, что все это значило!

***

Следующий день выдался на удивление спокойным. Но Герду не покидало ощущение, что это затишье перед очередной бурей. Как всегда в восемь они позавтракали, а в девять, когда начало светать, Николя повел ее на занятие. Новое место находилось у самой опушки леса, но здесь хотя бы не было кладбищ со склепами, внутри которых ютилось древнее зло. По крайней мере, так утверждал Николя.

Начали как всегда с дыхательных упражнений, а потом Охотник захотел закрепить прошлый успех. Герда никак не могла взять в толк, какой.

– Ты отклонила мою снежную бурю, – терпеливо напомнил Николя.

Герда ошарашено глянула на него. Он что, издевается?

– Какую бурю? Я же не справилась. Вы еще накричали на меня, забыли? – попыталась отговориться она, но Охотник остался непреклонен.

– Это было после. Я создал бурю вокруг тебя, а ты ее пробила. И даже не заметила.

– Это была не я. Я не могла.

– Но ты это сделала. Осталось только повторить. Становись.

Герда со страдальческим видом заняла позицию. Как и в прошлый раз Николя закидывал ее снежками, а она могла только стоять как истукан и зажмуривать глаза, когда снежные комья летели прямо в лицо.

– Вспоминай, что ты делала в прошлый раз, – Николя стремительно терял терпение. – Или мне опять придется повысить голос.

Герда вжала голову в плечи, вспоминая, как жутко он кричал на прошлом занятии. Так горько и обидно было слышать, что она его разочаровала. И сейчас продолжает разочаровывать, потому что слаба и ни на что не способна. Почему он так уверен, что его бурю разбила именно она? Что же тогда произошло?

– Если ты не сделаешь хоть что-нибудь, я умываю руки. Пусть с тобой занимается Финист, а я выберу другого, более старательного ученика, например, Майли.

Герда выпрямилась и пораженно уставилась на него, не заметив даже, что обстрел прекратился.

– Да-да, уверен, какой бы неженкой Майли ни была, она не станет так ныть и убегать, столкнувшись с первыми же трудностями.

С земли медленно, чтобы Герда могла хорошо рассмотреть, поднялся большой идеально круглый ком.

– Можешь считать это последней попыткой, – небрежно бросил Охотник.

Снежный шар помчался, целясь прямо в лицо. Но приблизившись вплотную, он поменял направление и мазнул в нескольких пальцах над макушкой.

– Наконец-то, – оживился Николя.

Герда удивленно моргнула. Она была уверена, что абсолютно ничего не делала.

– Давай еще раз для уверенности, – азартно воскликнул Охотник.

В воздух тут же поднялся новый ком. Прежде чем Герда успела хоть что-нибудь сообразить, снег залепил ей рот и глаза. Она закашлялась.

– Ну, пожалуйста, – взмолился Николя. – У меня уже на гадости фантазия иссякла.

Герда отерла лицо и закусила губу в задумчивости. Внутри яростно полыхнуло негодование. Так все его крики и угрозы тоже были обманом?! Он преднамеренно играл ее чувствами, чтобы заставить пользоваться даром. Даже Майли не погнушался приплести! Это нечестно... Подло!

– Сосредоточься.

В нее друг за другом направилось еще три снежка. Ни один из них она не отклонила, зато четвертый пролетел мимо, чуть чиркнув по краю плаща.

– Молодец! – не поскупился на похвалу Николя, поднимая в воздух очередную порцию снежных комьев.

Четыре она пропустила, но пятый промчался достаточно далеко. Потом еще два больно ужалили в щеку, а третий упал, не долетев. Герда начала понимать, что к чему. Надо думать, что это не игра, все очень серьезно, от этого зависит... если не все, то очень многое. И у нее получится, не может не получиться, потому что она уже это делала несколько раз.

Николя увеличивал темп. Она не успевала переключаться так быстро и против собственной воли принялась увертываться, но снежки настигали все чаще, словно преследуя. Герда попробовала отклонять их, одновременно перебегая с места на место, и неожиданно обнаружила, что так намного легче. Она, наконец, согрелась. Говорят, кровь закипает в жилах. Именно это Герда испытывала сейчас. Пьянящий азарт заставлял действовать в такт бешено колотившегося сердца. "Дышать ровно, сосредоточиться", – напоминала она себе, и легко, словно танцуя, отражала четверку снежков.

– На сегодня, пожалуй, хватит, – удовлетворенно сказал Николя.

Герда остановилась, пытаясь перевести дыхание, но неожиданно почувствовала, что ноги подкашиваются. Охотник тут же подхватил ее на руки.

– Похоже, мы перестарались, – мрачно заключил он, присаживаясь на подстилку и укладывая Герду себе на колени.

– Я не справилась? – надтреснутым голосом спросила она. Николя снял рукавицу и приложил ладонь к ее щеке. Сразу стало легче.

– Справилась. Просто ты еще не умеешь трезво оценивать свои силы. У каждого из нас есть предел. Чтобы развивать свой дар, нужно всегда работать на этом пределе, но не переступать его. Иначе можно истощить себя настолько, что даже такой опытный целитель, как Эглаборг, не сможет помочь.

– Что же делать?

– Учиться. Прислушиваться к себе. Найти ту черту, за которую нельзя переходить. К сожалению, в этом я помочь не смогу. Только ты знаешь предел своих возможностей.

– Пока я даже не знаю толком, что это за дар.

– Узнаешь. На все нужно время.

Разговор прервал громкий заунывный вой, донесшийся со стороны леса. По спине пробежали мурашки. Герда резко поднялась и посмотрела в сторону, откуда шел звук, потом перевела взгляд на Николя. Он тоже неотрывно следил за деревьями.

– Демоны? – испуганно спросила она.

Охотник коротко кивнул.

– Оставайся здесь.

Он поднялся и, вынув меч из ножен, стремительно двинулся к лесу.

Неведомая тварь уже уходила. Герда явственно ощущала, как демоническая аура тает. Только бы Николя не бросился в погоню, забыв об осторожности. Герда безотрывно наблюдала за ним, нервно заламывая руки. К огромному ее облегчению, Охотник лишь коротко потоптался на опушке, опустился на колени, что-то внимательно изучая, и пошел обратно.

– Что-то нашли? – спросила Герда.

– Следы. Как рысьи – тварь шла по глубокому снегу и не проваливалась. Но этот вой... На рысь совсем не похоже, – встревожено ответил Николя. – Надо будет поискать в библиотеке или спросить у местных.

– Наверное, это гулон, – подсказала Герда. – Он похож на рысь, только крупнее, и издает звуки, похожие на вой.

Николя ошалело уставился на нее:

– Откуда ты?..

– Из книжек. После того, как меня спас один Охотник, я решила прочитать о демонах все, что только можно. Мне казалось, что так я смогу лучше его понять. Узнать, почему он не вернулся за мной, как обещал.

Николя ничего не ответил. Герда потупилась. Зря она это сказала. Сейчас она напоминала себе Майли, которая вечно корила Финиста и этим делала только хуже. Конечно, обидно, что Николя пренебрег их давним знакомством, но лучше находится рядом и терпеть его холодность и отчуждение, чем думать, что он умер.

– Пойдем, я отведу тебя домой, а потом попытаюсь выяснить про твоих гулонов, если это, конечно, они, – после затянувшейся паузы объявил Николя и взял Герду за руку.

Дома они оказались раньше обычного. Охотник сразу ушел к таинственным "местным жителям", оставив Герду в одиночестве. От нечего делать она направилась в библиотеку разыскать что-нибудь полезное.

Нужная книжка обнаружилась достаточно быстро. Точно такая же, как та, что она читала дома – "Легенды и предания старого Севера". Отрывок, посвященный гулонам, был сравнительно небольшой, но очень любопытный:

"Гулоны живут скрытно в тенистых чащах горных северных лесов. Известно о них не так много, потому что они очень редко показываются человеку. Атакуют сверху – прыгают с деревьев на спину ничего не подозревающей жертвы. Но питаются в основном падалью. Полностью обгладывают труп. Едят до тех пор, пока их не начнет выворачивать наизнанку.

Живут исключительно поодиночке и в стаи не сбиваются даже при угрозе голода, потому что на дух друг друга не переносят. По двое собираются лишь в период спаривания – раз в три-четыре года, а потом снова расстаются. Когда какой-либо собрат ненароком забредает на их территорию, предупреждают его воем, чтобы убирался прочь, иначе драки не миновать. Как правило, они уходят, потому что крайне трусливы.

Случаи нападения на людей очень редки. Еще реже они выходят к людским жилищам и вступают в открытое противостояние. Единственный такой случай был описан в "Хронике Лапии" во время битвы с горными троллями".

Рядом с отрывком изображалось свирепое клыкастое животное, похожее на рысь и росомаху одновременно.

Герда принялась искать еще что-нибудь об этом демоне. Библиотека ведь такая большая, возможно, здесь даже есть копия упомянутой в книге старинной хроники.

Во входную дверь постучали. Эглаборг, видно, хлопотал по хозяйству на улице, потому что никто не открыл. Стук стал настойчивей. Пришлось отложить книги и самой встречать гостей.

На пороге оказалась розовощекая Анка.

– Привет! Решила проведать свою одежду. Можно? – шутя, спросила она.

Герда не замедлила пригласить ее в дом.

– Как твои дела, рассказывай, – нетерпеливо расспрашивала Анка, пока Герда угощала ее компотом с булочками, которые Эглаборг так удачно оставил на кухонном столе.

– Хорошо, – расплывчато ответила Герда, не зная, о чем стоит говорить, а о чем лучше молчать. Дела Стражей всегда были окутаны тайной. Сомнительно, что Николя согласился бы делиться своими секретами с посторонними, пусть даже с такими добрыми, как Анка.

– И все? – удивилась она скудному ответу. – Где же огонь? Где страсть? Где интерес к жизни? Кстати, миленькое платьице. Ты все носишь, что я тебе дала?

Она задавала столько вопросов, что Герда даже слово вставить не успевала.

– Пойдешь завтра на праздник?

На этот раз Герда так удивилась, что даже смогла ответить достаточно громко, чтобы перекричать ее:

– Какой праздник?

– Ну как же, Имболк. Как можно не знать про Имболк?

– У меня на родине другие праздники, – Герда пожала плечами, но Анка даже не заметила.

– Утром мы будем предсказывать, когда придет весна. А потом готовить праздничный ужин: блины с маслом и лепешки из овсяной муки. И наряжать соломенное чучело невесты. Пронесем его по всем домам, где есть девушки на выданье, а потом уложим в постель из тростника, пригласим наших мужчин и будем плясать всю ночь до упаду. Ну я-то не буду, у меня Гуда и муж, но у тебя нет ни того, ни другого, поэтому ты просто обязана повеселиться за нас обеих.

Герда мечтательно улыбнулась, вспоминая давний праздник в Дрисвятах, когда Николя, тогда еще Николас, пригласил ее на танец.

«Клещик-пищалка», – поспешила укорить себя Герда. Сейчас все совсем по-другому: холодный и расчетливый Николя совсем не тот искренний и благородный юноша, который спас их город от Ловца. Да и был ли Ловец на самом деле, если все остальное – обман?