Текст книги "В доме охотника (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Николя ничего не ответил. На виске вздулась маленькая жилка. Охотник отвернулся и долго молчал, безотрывно глядя в пустое пространство перед собой, потом тяжело вздохнул и перевел взгляд на свою ученицу.

– Расскажи еще раз, как это происходило раньше, – нарушил тягостное молчание Николя.

– Не было никакого раньше. Вам показалось, – развела руками Герда. Охотник глухо застонал.

– Хорошо, – кивнул он, собрав остатки терпения в кулак. – Садись.

– Будем опять дышать?

– Нет, ты расскажешь по порядку обо всем, что с тобой происходило во время пути, а я решу...

– Есть у меня дар или нет?

– Да, – громче, чем требовалось, ответил Охотник.

Герда вздрогнула, словно кожей ощущая, как он сердится, и торопливо начала рассказывать. Говорить пришлось долго. Охотник все это время сидел с непроницаемым видом и изредка кивал, но явно не ее словам, а своим мыслям, спрашивал об абсолютно несущественных деталях, которые Герда и не помнила толком. Голова закипала от перенапряжения. К концу Герда чувствовала себя опустошенной и разбитой. Голос осип, а любое шевеление мысли вызывало жуткую боль в висках.

– Хорошо, – удовлетворился Охотник. – Теперь становись обратно.

– Зачем? – растерялась Герда. Она продрогла и устала, а единственным желанием было поскорей попасть домой и устроится возле камина с книгой.

– Продолжим занятие. Ты ведь уже отдохнула?

Герда удивленно моргнула. Это был отдых? Но возражать не решилась и заняла позицию, обреченно ожидая новую порцию снежков. Первый ударился об колено, второй больно ужалил в плечо, третий залепил глаза, а за ним сразу же прилетели четвертый и пятый.

– Не стой! Делай что-нибудь! – донесся раздраженный возглас Николя.

Стало жутко больно, но не от ударов – их она уже перестала замечать, а от нестерпимой обиды. Чем она заслужила такие муки? Снежки уже сыпались со всех сторон, и не по одному, как раньше, а целыми пригоршнями без остановки. Даже дышать стало трудно.

– Перестаньте! – в отчаянье взмолилась Герда. – Вы ошиблись! Нет у меня дара!

Она закрыла лицо руками и попыталась уклониться от обстрела.

– Если ты такая никчемная и бездарная, то зачем обманывала меня все это время? – прокричал Охотник так грозно, что душа ушла в пятки.

– Я не хотела, я... – пыталась оправдаться Герда, не понимая, в чем ее вина. – Я уйду! Только остановитесь!

Снежные стены обступили ее со всех сторон. Выставив руки вперед, Герда бросилась прочь. Окружавший ее буран взорвался изнутри и опал, освободив путь.

Охотник с трудом перевел дыхание и на мгновение прикрыл глаза. Герда без оглядки бросилась к лесу, не разбирая дороги. Все равно куда, лишь бы подальше от него.

– Стой! – донесся до нее испуганный окрик Николя.

Ноги остановились сами, словно принадлежали вовсе не ей. Герда затравлено обернулась. Вдруг с чудовищных грохотом почва обвалилась, словно прожорливая бездна распахнула свой зев. Взмахнув руками, как в своих мечтах махала крыльями, Герда камнем полетела вниз и упала на спину. От боли вышибло дух. На мгновение весь мир погрузился во тьму.

– Жива? – донесся сверху вездесущий голос Николя. Герда открыла глаза и закашлялась. Охотник стоял в двух саженях над ней на краю обрыва, с которого вниз сыпались комья снега, куски мерзлой земли и трухлявые щепки.

– Ну не молчи же ты! – нетерпеливо крикнул он и прыгнул к ней, плавно приостановив падение у самого пола.

Герда встряхнула головой, прогоняя оцепенение, поднялась на четвереньки и попятилась. Рука напоролась на что-то острое. Пришлось оторвать взгляд от устроившего на нее охоту хищника. Герда медленно повернула ладонь к себе и обескуражено уставилась на порванную насквозь варежку, из которой падали большие алые капли.

– Что случилось? – спросил Николя над самым ухом. – Не убегай так больше. Ты меня до смерти напугала.

Он обхватил Герду руками и крепко прижал к себе. Ее тело напряглось и задрожало, а потом как-то быстро расслабилось и обмякло. Стало так хорошо, что забылось и ушибленное колено, и промокшая насквозь одежда, и кровившая рана, и даже смешанная со страхом обида за то, что Николя кричал на нее там наверху.

– Чего нюни развесила? – спросил он, приподняв ее подбородок кончиком пальца.

Герда вздрогнула, вспомнив, сколько раз Шквал повторял эту фразу. Она сняла порванную варежку и коснулась щеки. Та действительно оказалась влажной. Слезы текли сами по себе – она даже не замечала.

– Все в порядке. Я... – Герда с трудом подавила всхлип. – Я сейчас.

Она случайно обтерла лицо пораненной ладонью, оставив на щеке багровую дорожку.

– Ты ранена? – не на шутку встревожился Николя.

Не дожидаясь ответа, он схватил ее ладонь и принялся внимательно разглядывать порез.

– Края ровные, как от острого лезвия, – задумчиво произнес он. – Ты здесь порезалась?

– Да, но я не заметила, обо что

Герда немного успокоилась, поняв, что Николя больше не сердится. Он опустился на колени и принялся ощупывать пол в поисках лезвия. Герда крепко задумалась. Зачем он за ней побежал? Сам же кричал наверху так, словно не желал больше видеть, но уйти почему-то не позволил.

Охотник громко хмыкнул, ничего не обнаружив, и принялся искать в другой стороне. Почему он ведет себя так странно? То уличает в обмане, хотя она вовсе не желала никого обманывать – они сами обманулись, он и Финист – то вдруг переживает из-за пустяковой царапины.

– Где мы? – решилась нарушить тишину Герда, ощутив, как по спине продрал озноб.

– В заброшенном склепе, – ответил Охотник, не поднимаясь с колен. – Мы на старом кладбище.

Сказал, и действительно могильной затхлостью повеяло. Холодной и гнилой. Герда поежилась и с опаской осмотрелась по сторонам. Она провалилась в большое высеченное в камне помещение. Или пещеру? Сверху склеп был укрыт настилом из потемневшего от времени дерева. Его трухлявые остатки торчали из дыры и валялись на испещренном тонкими бороздками полу вместе со снегом и землей. Видно, склеп присыпали, чтобы замаскировать от посторонних глаз, но доски прогнили и выдали таившийся внизу секрет. Герда сделала несколько шагов к ближайшей стене и провела рукой по вырезанным в камне диковинным письменам, напоминавшим те, что она видела в записке из волотовки. Странно. И ощущения почти такие же. Жаль, что Шквала рядом нет. Он наверняка знал, что они означают.

В глубине склепа раздался громкий шелест. Николя с Гердой одновременно вздрогнули и обернулись. На струящийся сверху поток света выбралась стая летучих мышей и устремилась наружу через зиявшую в потолке дыру.

– Куда это они посреди бела дня? – нахмурился Николя.

Герда пожала плечами.

– Зачем вы привели меня на кладбище? – подозрительно спросила она.

– Здесь тихо. И Финист вряд ли рискнет сунуть сюда свой нос, зная, что должен заниматься с медиумом. Кладбищенский дух плохо на них влияет, особенно на тех, кто подвержен истерикам.

Герда удивленно моргнула. Николя поморщился, поняв ее неозвученный вопрос.

– Я тоже не железный, а Финист постоянно лезет, куда не просят.

– Он беспокоится обо мне, – быстро оправдала его Герда.

– Ага, как кошка о мышке беспокоится.

Она поперхнулась и ошарашено уставилась на своего учителя. В полумраке древнего склепа его глаза сверкали словно кошачьи.

– Что? – не понял ее взгляда Николя.

– Ничего, просто иногда вы мне кое-кого напоминаете.

– Хм?

– Нет-нет, наверное, я скучаю по нему больше, чем казалось.

Герда вздохнула и опустилась на колени. Стараясь отвлечься, она начала изучать вырезанные в полу бороздки. Они шли параллельно к дальней стене склепа. Следуя за ними, Герда добралась до небольшой выемки, в которой все бороздки сходились, закручиваясь по спирали.

– Вот дрянь! – выругался Николя. – Да где же ты? От меня так просто не спрячешься. О, демоны, заговоренная сталь!

По одной из бороздок в выемку скатилась багровая капля. Пол под ногами содрогнулся. Сердце заколотилось, как бешенное, стало трудно дышать. "Аура, – догадалась Герда. – Огромная нечеловеческая злая аура!" Прямо из отверстия в полу на нее уставился чей-то глаз.

– Николас! – от страха Герда бросилась к Охотнику. Он тут же сгреб ее в охапку, оттолкнулся от пола, стремительно взмыл к дыре в потолке и выпорхнул оттуда, точь-в-точь как мыши десять минут назад. Правда, полет продлился недолго. Через мгновение они вместе рухнули в сугроб. Сзади послышался грохот. Они обернулись – крыша склепа обвалилась почти до самых ног. Не сговариваясь, Николя с Гердой поползли прочь. Земля продолжала осыпаться. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем обвал остановился, и они обессилено повалились в снег. Аура исчезла, точнее, затаилась внизу под склепом.

– Что это было? – с трудом переводя дыхание, спросила Герда. – Ваш очередной друг-демон?

– Разве я похож на человека, у которого могут быть такие друзья? – огрызнулся Николя, переворачиваясь на спину.

– Да кто вас разберет? С гримтурсами-то вы дружите... и конь у вас не вполне обычный.

– Это духи природы, а там кладбищенская нежить. С такими только некроманты общаться могут, – Николя поднялся и подал ей руку. Почему-то правую, хотя Герда была уверена, что он левша. Приподнявшись, она заметила кровавые пятна на снегу.

– Вы ранены? – переполошилась Герда. Охотник поднял левую руку и развернул ее тыльной стороной вверх. Рукав куртки оказался разрезан почти до самого локтя. Из глубокой продольной раны на запястье обильно сочилась кровь.

– Там в полу торчало острое лезвие в мою ладонь длиной. Заговоренная сталь, по всей видимости – ни за что не увидишь, пока не напорешься, – Николя снова опустился на колени и приложил к ране комок снега, пытаясь унять кровотечение. Потом отодрал лоскут ткани от рукава рубашки и туго обмотал его выше запястья.

– Лезвие, желобки на полу... для чего все это?

– Думаю, чтобы кого-то кормить. Нежить обычно питается аурой или дыханием, а эта, кажется, пробудилась от нашей крови. Темнеет. Идем скорей, ночью эти твари на охоту выходят.

Герда не стала спорить и, прихрамывая, пошла следом за Охотником, но не смогла примериться к его широкому шагу.

– Не отставай. Что с тобой? – быстро заметил это Николя.

– Ногу ушибла, когда падала.

– Хочешь, я возьму тебя на руки?

– Не стоит, вы и так слишком много крови потеряли.

Охотник все же заставил ее опереться на его плечо. Так они доковыляли до дома. На пороге их встретил Финист. Прищурился и недовольно поджал губы, заметив, как рука Николя по-змеиному обвивает талию Герды.

– Что случилось? – подозрительно поинтересовался оборотень.

– Ничего страшного. Упала и немного ушиблась, – постаралась объяснить Герда, не вдаваясь в подробности. – Ты же знаешь, какая я бываю неловкая.

Уголки губ Финиста растянулись в плутоватой ухмылке.

– Довел девчонку, что она захотела сбежать? – тихо-тихо прошептал он над самым ухом Охотника.

Николя резко развернулся и смерил его презрительным взглядом:

– Тебе какое дело? Мало забот со своими учениками? Так покажи, чего ты добился.

– С радостью, – прорычал Финист.

Герда удивленно переводила взгляд с одного разъяренного мужчины на другого. Казалось, что даже наледь на пороге не устоит перед жаром разгорающейся свары.

– Прекрасно. Как насчет завтра? – смягчился Николя.

– Завтра? Что завтра? – выпучил глаза оборотень.

– Завтра ты продемонстрируешь, чему смог научить своих учеников за это время, – четко проговаривал каждое слово Николя.

Финист ошарашено моргнул – явно не ожидал такого поворота событий.

– Лучше послезавтра, – ляпнул он, не подумав.

– Хорошо, значит, послезавтра. Все равно один день ничего не решит, – безразлично пожал плечами Охотник, открыл дверь и, пропустив Герду вперед, вошел в дом.

***

– Где ж вас так угораздило?! – причитал Эглаборг, обрабатывая рану на руке Охотника.

– Неважно. Давай быстрее, у меня еще дела есть, – не слишком вежливо отвечал Николя.

Пришлось потратить уйму времени и сил, чтобы заставить его показать рану целителю. Охотник старательно отнекивался, говорил, что Герде помощь нужнее и вообще кровотечение давно остановилось, но по бледному цвету его лица было ясно видно обратное.

– Тогда сядьте и не дергайтесь, – назидательно ответил старик. – Вы же сами себя задерживаете.

Целитель достал с верхней полки кожаный чехол, вынул из него иглу и моток. Отмерял на локоть толстую белую нитку, обрезал и окунул в склянку с ядовито-желтого цвета жидкостью. Накалил иголку на огне, вдел в нее нить и положил руку Николя на стол.

– Помогите-ка, – Эглаборг подозвал Герду и поручил держать руку Николя, чтобы не дергалась.

– Зачем это нужно? – закатил глаза Охотник.

Герда усмехнулась. Ноет, прямо как маленький.

– Чтобы зажило быстрее и не воспалилось. Скажите еще спасибо, что я из нашего путешествия в Поднебесной этот моток захватил. Жилами шить еще то удовольствие. Теперь, главное, сидите смирно. А вы, госпожа Герда, держите его покрепче, если я ненароком болевую точку задену.

От усердия Герда навалилась на руку Николя всем весом. Эглаборг соединил края раны и сделал первый стежок. Охотник поморщился и смешно зашипел, но не шелохнулся. Целитель сделал еще несколько стежков, завязал нить на узелок и обрезал. Сверху полил на рану той же жидкостью, в которой купал нить, а потом ловко перебинтовал запястье и ладонь.

– Вот и все. Не стоило так переживать, – улыбнулся Эглаборг. – Я знаю, что делаю.

– Никто и не переживал, – пробубнил себе под нос Николя, поднимаясь со стула.

– Я надеюсь, вы не обратно в склеп так спешите? – вкрадчиво поинтересовалась Герда. – И почему вы не поблагодарили мастера Эглаборга? Он ведь так вам помог!

По лицу Охотника пошли пунцовые пятна.

– Спасибо, – коротко бросил он, словно стеснялся. Старик не удержался и засмеялся себе в кулак. – Я еще не настолько из ума выжил, чтобы ночью на кладбище с нежитью воевать. К знакомым схожу, может, они что слышали об этом склепе.

Герда слабо улыбнулась, в глубине души побаиваясь, что он лжет.

– Все-таки осмотри и ее тоже, – велел Охотник целителю. – Она с большой высоты упала.

Эглаборг кивнул. Николя направился к выходу.

К ужину он не явился. В этом не было ничего необычного, но Герда очень переживала из-за всего случившегося. К тому же она не могла ни с кем поделиться своей тревогой. Эглаборг оказался сильно занят по хозяйству, Финист пол-ужина что-то бухтел себе под нос, а потом, не дав Майли и Вожыку доесть, потащил их в гостиную. Явно из-за проверки разволновался.

Так и не найдя для себя занятия, Герда поднялась в спальню, умылась, расчесалась, переоделась в ночную рубашку, взяла книгу про оружие и улеглась в постель. Пролистала всего пару страниц, когда глаза начали слипаться, а голова клониться к груди. Герда отложила книжку, затушила свечу, сладко зевнула и закрыла глаза. Но не успела она задремать, как в дверь постучали.

"Теперь я хотя бы знаю, что он жив", – отрешенно подумала Герда и пошла открывать. На пороге стоял Николя с большим соломенным тюфяком, перекинутым через плечо. Герда удивленно моргнула. Охотник деликатно отодвинул ее в сторонку, вошел и бросил свою ношу возле кровати.

– Ааа? – протянула Герда, хотя на самом деле хотелось спросить: "Какого демона?"

– Я буду здесь спать, – объявил Николя, словно угадав ее мысли.

Герда снова моргнула:

– Зачем?

– Тебя защищать.

– От кого? От вас самих что ли?

– Очень смешно, – проворчал Охотник, а потом совершенно невпопад добавил: – Милая сорочка.

Герда опустила голову, разглядывая вышитые на воротнике цветочки – единственное украшение унылой ночной одежды.

– Это рубашка, – пожала плечами она.

Повисла неловкая пауза. Николя уселся на тюфяк и замер, глядя в пустоту. Герда прекрасно знала, что он может так просидеть очень долго, а ей сильно хотелось спать. Срочно надо было брать инициативу в свои руки.

– Удалось что-нибудь узнать про склеп?

– Да, и много. Здесь действительно раньше обитала довольно опасная нежить. Местные вели с ней отчаянную борьбу. Думали, что изгнали, но, похоже, она просто затаилась на время.

– Что за нежить?

– Нежить, как нежить.

– Мастер Николя! – Герда одарила Охотника гневным взглядом.

Он тяжело вздохнул и принялся рассказывать:

– Ночные Ходоки. По легендам, повелитель берега мертвых сочетался браком с богиней тьмы – Великой летучей мышью. Плодом их союза стал мертворожденный ребенок, ибо смерть жизнь породить не может. Но тьма имела власть оживить мертвеца, напитав его смертной кровью. Ребенок ожил и стал первым Ночным Ходоком. Он боится дневного света, а для поддержания жизни ему нужна человеческая кровь. Без нее он впадает в спячку. А еще он любит соединяться с красивыми юными девами. Приходит к ним по ночам и, если те добровольно пускают его в собственное жилище, завладевает разумом и сердцем, делая из них рабынь и матерей для новых Ходоков.

Герда слушала, затаив дыхание. Перед глазами разворачивалась грандиозная картина: бледнокожий красавец восседает на троне из черепов и пьет из золотой чащи густой алый напиток, а вокруг кружатся прекрасные девы в полупрозрачных одеждах, украдкой бросая на своего идола томные взгляды.

– Да ты сама наверняка знаешь эту историю, – вывел ее из задумчивости голос Николя.

– Да, но вы так красиво ее пересказываете, – лукаво усмехнулась Герда. – Все равно не понимаю, почему вы здесь.

– Хочу за тобой присмотреть. Они же дев любят, – любезно пояснил Николя.

– И?

– Ты дева.

– Так они же красивых любят.

– И?

– Как вы себе это представляете? Бессмертный сын древнего бога заявится сюда и начнет меня околдовывать? Бред это. Зачем ему такая ничтожная серая мышка, как я? Вы лучше к Майли сходите. У нее шансов Ходока привлечь гораздо больше.

Николя усмехнулся.

– Бессмертный сын древнего бога? Ну-ну, похоже, он тебя уже околдовал! А Майли и без меня есть кому охранять.

– В смысле?

– Финист спит в ее комнате. Ты не знала?

Герда моргнула. В этом не было ничего удивительного, но все равно неприятно. У Майли все складывается как нельзя лучше, а у нее... Герда перевела взгляд на соломенный тюфяк. В голове тут же созрел каверзный план, как отплатить Николя за все неловкие моменты, что он ей доставил.

– Мы могли бы пойти к вам в комнату. У вас большая кровать. Вам бы не пришлось спать на полу, – предложила она с самым невинным видом.

Николя выпучил глаза прямо как Финист накануне. Герда мысленно похлопала себя по плечу – получилось выбить его из колеи хотя бы ненадолго. Однако он быстро нашелся:

– Я не буду спать с тобой в одной кровати. А вдруг ты пинаешься?

– Да ну вас, – пробурчала Герда и, отвернувшись к стене, попыталась заснуть.

Вначале попробовала считать баранов. У них как назло обнаруживалось лицо Николя, поэтому она решила перейти на козлов, но и тут ничего не вышло. Козлы оказались похожими на Финиста. В конце концов Герда снова повернулась к Охотнику. Тот продолжал глядеть на нее, посверкивая глазами в темноте.

– Я так не могу! – простонала Герда.

– Спи, – шикнул Николя.

– Не могу, когда вы на меня так пялитесь.

– Я не могу отвернуться, иначе Ходок похитит тебя прямо у меня из-под носа.

Герда застонала еще громче.

– Просто не обращай внимание.

– Не могу!

– Я же могу не обращать внимания на Финиста.

Герда только хотела ответить, что думает по поводу их склок, как вдруг что-то громко постучало в окно.

Герда подалась вперед, чтобы разглядеть, что могло произвести такой шум. Николя поднялся следом.

"Впусти меня, – прозвучал в голове тихий вкрадчивый голос. Она подошла к окну и уставилась в ночную тьму. – Открой окно. Я расскажу дивную сказку. Такую ты точно нигде больше не услышишь, – продолжал уговаривать некто невидимый. – Там будет и свободолюбивая дева, и всемогущий повелитель ночи, и благородный воитель, и Мертвый ветер, который губит все на своем пути".

Герда сдавленно выдохнула и завороженно прошептала:

– Мертвый ветер.

Рука сама потянулась к щеколде, на которую запиралось окно. Прямо за ним было ее видение: черный всадник, тот самый Мертвый ветер, только на этот раз точно настоящий, а не...

– Герда! – услышала она Николя словно сквозь воду, но не повернулась, продолжая тянуться к окну.

– Герда! – в голосе Охотника появились нотки страха и отчаянья. Она не реагировала. Зачем? Он на нее накричал, напугал, обидел, разочаровал. А за окном ждал тот, кого она искала всю жизнь.

– Л’хасси! – вдруг прошипел Охотник. Герда широко распахнула глаза. Нет никакого всадника, а в окне лишь отражение Николя! Пораженная, она пошатнулась. Охотник подхватил ее здоровой рукой.

– Открой окно и отойди в сторону, чтобы я тебя не коснулся, – прошептал над самым ухом.

– Но...

– Будь смелой. Он тебя зовет, значит, и впустить его сможешь только ты, – подбодрил Николя. – Я с тобой.

Герда решительно отодвинула щеколду. Окно распахнулось настежь, будто от сквозняка. Пахнуло холодом, только не зимним, а могильным.

– Николяяясссь, – прокатилось по комнате зловещее шипение.

Внутрь просочилось нечто темное, темнее самой ночи. Ноги словно приросли к месту.

– Отойди! – взревел Николя, когда тьма принялась обволакивать Герду своими объятьями.

Поняв, что сдвинуться не сможет, она упала ничком на пол. Охотник рванулся вперед и рассек клинком заполонившую окно тьму. Краешком угасающего сознания Герда почувствовала, как Николя запнулся об ее ногу. И тоже полетел вниз. Их закружило в диком вихре. Герда силой выдернула себя из забытья и вцепилась в руку Охотника, боясь потерять его и потеряться самой. Николя крепко прижимал ее к себе, одновременно сражаясь с потоком, чтобы вырваться из ока бури. Неожиданно вихрь стих.

От ужаса Герда закричала: они с Николя зависли в воздухе на огромной высоте, а потом с ошеломляющей скоростью рухнули в бездну. Свет померк. Они лежали на земле переломанной грудой костей.

– Герда? – послышался взволнованный голос Финиста.

Она встряхнула головой, с трудом соображая, где находится и что произошло. Руки-ноги оказались целы, только двигаться было очень неудобно. Пол стал бугристым и беспрестанно извивался. Воздух казался ужасно спертым.

– Герда?! – в голосе Финиста читался испуг.

Она дернулась. Мир обрел свет, и дышать сразу стало легче. В дверях с запаленной свечой в руке возвышался оборотень.

– Все в порядке? – встревожено спросил он. – Ты так громко кричала.

Герда огляделась. Она лежала на полу возле собственной кровати под грудой одеял и подушек. Николя нигде видно не было.

– Упала с кровати, – ответила Герда то единственное, что пришло в голову.

– О, – неловко выдохнул Финист. – А почему здесь так холодно? Зачем ты спишь с открытым окном?

Герда попыталась встать, но зацепилась за что-то рукавом. Финист сам подошел к окну и закрыл его. Герда сунула руку под одеяло, чтобы освободиться, но столкнулась с чужой рукой. Понятно, почему пол извивался, словно живой. Потому что он и был живой. Николя! Кажется, рукав застрял в пряжке от его пояса. Охотник как раз пытался его отцепить.

– Не ударилась? Почему не встаешь? – продолжал беспокоиться Финист, подходя вплотную.

Герда почувствовала легкий щелчок. Рука, наконец, отцепилась. Окрыленная свободой, Герда резко подалась вперед, задев животом что-то выпуклое и твердое. Должно быть, эфес меча. Одеяло недовольно зашипело.

– Что там? – Финист потянулся к краешку одеяла, но Герда уже поднялась и одернула его руку. Оборотень удивленно уставился на нее.

– Не стоит. У меня красные дни, – с каждым разом оправдания получались все более нелепые, но это подействовало – Финист отпрянул от одеяла, как ужаленный.

– Так это... – откровенные заявления явно его смутили. Но он был бы не Финист, если бы не нашелся через пару мгновений. – Если тебе страшно, я могу остаться здесь и охранять твой сон.

Одеяло снова зашипело. Финист удивленно вытаращился.

– Кошки за окном. Кажется, сезон свадеб начался на месяц раньше, – "Что я несу?" – думала про себя Герда. Единственным желанием сейчас было взять что-нибудь тяжелое и сравнять демоново одеяло с полом.

– Так я останусь? – с надеждой спросил Финист.

– Не стоит. Я уже давно не боюсь спать одна, – сейчас Герда уверилась, что одной спать намного безопасней.

– И все же я... – начал Финист, но тут в дверях появилась заспанная Майли.

– Почему ты ушел? – капризно спросила она. – Мне снова приснился кошмар, а тебя не было рядом. Я так перепугалась. Ах...

Майли картинно бухнулась в обморок, причем сделала это настолько неестественно, что Герда прикрыла лицо рукой, прячась от творящегося вокруг абсурда.

– Вот видишь, Майли твоя помощь нужнее чем мне, – веско заметила она, подталкивая Финиста к его ученице. Тот недовольно поморщился, но все же поднял Майли на руки и понес в ее комнату. Герда закрыла дверь и облегченно выдохнула.

Николя наконец вылез из-под одеяла.

– Напомни мне сделать на твоей двери защелку, – недовольно сказал он, поправляя одежду.

– Обязательно. Тогда я смогу запираться даже от вас, – обрадовалась Герда.

– Тогда я просто выломаю дверь, – поспешил разочаровать ее Николя.

– Так... это и был Ходок? – спросила Герда, поняв, что Охотник собрался уходить.

– Думаю, да. Он превращает людей в сомнамбул и заставляет ходить во сне.

– Так это был сон?

Николя пожал плечами и направился к окну.

– А если он опять заявится? – упорствовала Герда.

– Этот точно не заявится.

Охотник поднял с подоконника мертвую летучую мышь.

– А если есть другие?

– Я договорился с местными. Завтра мы выжжем тот склеп и все старое кладбище. Ходоки больше не появятся.

– Но кладбища разорять нельзя! – ужаснулась Герда.

– Мы оставим большую жертву. Десяток оленей, лошадей и овец, еще кое-что из еды и одежды. Дикую Охоту это должно удовлетворить.

Герда опустила голову. Неправильно это. Если бы кто-то посмел разорить отцовскую могилу, она бы... ничего не сделала, потому что никогда об этом не узнает.

– Лучше разрушить одно кладбище, чем потом строить другое, – бросил на прощанье Охотник. – И можешь поспать подольше. Сегодня занятий не будет.

– Но... – крикнула вдогонку Герда, но дверь уже захлопнулась за его спиной. – Вы ведь тоже совсем не спали.