Текст книги "Дорога без начала и конца (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Герда подхватила с крючка у двери теплый платок и, накинув его на плечи, побежала к церкви. Ноги сами несли ее. Сердце бешеной птицей колотилось в груди. В висках стучало: «не успеешь». И этот новый страх вытеснил страх перед Ловцом. Герда замерла на пороге церкви, пытаясь отпереть дверь, но та не двинулась с места. Лихорадочно соображая, что делать дальше, Герда обежала вокруг и остановилась у большого круглого окна с противоположной стороны от входа.

Стекло, пусть даже мутное, в Дрисвятах было большой редкостью. Обычно окна закрывали бычьим пузырем или слюдой. Но для церквей всегда делали стеклянные окна. В городах побогаче, вроде Подгайска, выкладывали целые картины-витражи из цветных стекол. Здесь же денег не хватало, поэтому обошлись обычным прозрачным стеклом. Зато через него можно было заглянуть внутрь. Герда так и поступила.

Открывшееся зрелище заставило обомлеть от ужаса. Николас сражался с Ловцом, за которым, скаля зубы, стояла целая орда жутких тварей. Они словно сошли со страниц страшных сказок, которые Герда так любила читать. Николас явно проигрывал, с трудом отбиваясь от противника и отступая к стене возле окна. Его же сейчас убьют! Герда от отчаяния ударила кулаками по стеклу. Оно не поддалось. Попробовала еще раз. Бесполезно. И тут увидела, как Николас оступился, пропустил удар и клинок Ловца пронзил его тело. Охотник пошатнулся и начал медленно оседать на пол.

– Не-е-ет! – от ужаса завопила Герда, бешено колотя руками по стеклу.

Стало жарко, словно ее обернули в горячее полотенце. Взор заволокло мутной пеленой. В спину ударил сильный порыв ветра. Стекло звонко дзенькнуло, побежало трещинами и разлетелось на осколки. Герда не удержалась и упала следом за ним.

По телу разливалась свинцовая тяжесть. Лицо, ладони и колени горели от ссадин. Мир ходил ходуном, то удаляясь, то снова приближаясь. Ноги отказались повиноваться, но Герда все же смогла подползти к лежащему рядом Охотнику, прошептала его имя и вложила в протянутую руку собственную ладонь. Сознание покинуло ее.

***

Слова Ловца заглушил громкий гул и звон разбитого стекла. Николас удивленно повернул голову в сторону окна и увидел медленно оседающую на пол фигурку. Герда? Зачем? Теперь и она погибнет, а он так хотел ее защитить. Уже не выйдет. Жаль.

Николас протянул к девочке руку и почувствовал, как ее ладонь соприкоснулась с его. Кожу едва заметно кольнуло. Сила огромными волнами нарастала в груди, растапливая лед и вот-вот грозя выплеснуться наружу, сметая все на своем пути. «Рано умирать собрался. Мы еще поборемся. Исаз, вспомни, кто твой истинный хозяин!» – прозвучал в голове незнакомый властный голос. Николас встрепенулся, словно приходя в себя от долгого сна, и обхватил руками впившееся в плечо лезвие. Оно легонько запульсировало, словно отвечая на зов, и само выскочило из тела Охотника. Клинок полыхнул нестерпимо ярким голубым пламенем и разлетелся на мелкие кусочки.

– Исаз, что за...? – испуганно вскричал Ловец и ошалело взглянул на Охотника: – Ты? Ты не можешь быть им. Он умер. Я сам видел.

Рука Охотника взметнулась вверх. Демон зашелся диким воплем, прижимая ладони к горлу. Осколки разбитого клинка поднялись воздух и закружились вокруг Ловца бешеным хороводом, опаляя его голубым пламенем. Оно все росло, росло, пока не взорвалось ослепительной вспышкой, разрывая демона на ошметки и испепеляя их. Николас обессилено опустил руку и сжал безвольную ладошку Герды. Он смог. Она будет жить.

Мир погрузился в непроглядную тьму. Снова стало холодно. Николасу никогда в жизни не было так нестерпимо холодно. Мороз прокрадывался внутрь и выстуживал душу. Но затуманивающей разум боли уже не было. Только тоска.

Николас открыл глаза и увидел звеняще яркие звезды. Сотни, тысячи звезд на чужом, незнакомом небе. Охотник с трудом поднялся на ноги и огляделся. Он находился в ледяной пещере прямо под громадным световым колодцем, сквозь который виднелось небо с россыпью незнакомых созвездий.

Николас оперся о высокий постамент, на котором покоился саркофаг из прозрачного льда. С краю в него был вколочен меч с руной «исаз», точь-в-точь как тот, которым сражался Ловец. В могилах с оружием вместо надгробия хоронили только сильнейших из Стражей, чьи подвиги навеки вписали их имена в историю Мидгарда. Николас с любопытством пригляделся к ледяной глыбе. Внутри угадывался силуэт человека. Сбоку саркофага выведенное старинной рунницей сверкнула коротенькая эпитафия: «Не умер, а сплю в ожидании своего часа». Имя перечеркнуто, не прочесть. Рядом тонкими штрихами выцарапано схематичное изображение кота. Николас нагнулся ниже, чтобы разглядеть лицо таинственного воина, но увидел лишь собственное отражение во льду. Смутившись, он потянулся к рукояти меча, чтобы расколоть могилу и удовлетворить, наконец, свое любопытство, но снова оказался в центре пентаграммы в белой церкви Дрисвят.

Ловец и его свита исчезли. Герды нигде видно не было, да и окно оказалось целым. Николас удивленно моргнул. Раздалось громкое хлопанье обтянутых серой кожей костяных крыльев. У алтаря приземлился Жнец в дряхлом коричневом балахоне с ржавой косой наперевес.

– Бедняга Исаз, – с жалостью сказал он, проводя рукой по осколкам голубого лезвия Ловца. – Столько лет провести в рабстве у врага. Ну, хоть умер на руках хозяина.

– Вы за мной? – прервал скорбный монолог Николас, решив, что голова и так слишком болит, чтобы ломать ее над тем, что происходит вокруг.

– За вами? – переспросил Жнец. – Нет, я только людьми занимаюсь. Хотя… Погодите, коль уж вы здесь, будьте любезны, изгоните эту дрянь из моей души. Я слышал, вы можете.

– К-какую дрянь? – опешил Охотник.

– Вот эту, – Жнец вытащил из гроба бешено сопротивляющуюся покойницу.

– И как я должен ее изгонять? – продолжал недоумевать Николас.

– Вам лучше знать, – пожал плечами Жнец.

Николас задумчиво осмотрел Ялинку. На ее теле вздулись жуткие черные жилы. Разноцветные глаза бешено вращались, временами поворачиваясь белками наружу. Повинуясь таинственному голосу, который помог победить Ловца, Николас коснулся груди покойницы с левой стороны. Мертвая плоть превратилась в мягкую глину. Пальцы легко скользнули под ребра и коснулись чего-то мерзкого. Зажмурившись, Николас со всей силы вцепился в чужеродное создание и резким движением вырвал его. Из глаз покойницы ручьем хлынула черная жидкость, оставляя на щеках темные дорожки.

В руке Охотника трепыхался антрацитово-черный спрут. Он шипел, пытаясь дотянуться до груди, чтобы вселиться в новую жертву. Николас брезгливо поморщился и направил на тварь свой дар. Спрут тут же рассыпался в прах.

– С ней все будет в порядке? – спросил Николас, глядя на вновь обретшую ясность взгляда Ялинку.

– Не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде. Слово Жнеца, – сказал костлявый, беря покойницу за руку. – Удачной Охоты, Страж.

***

Герда очнулась от того, что кто-то наотмашь бил ее по щекам и тряс за плечи. Она открыла глаза и увидела встревоженное лицо отца:

– Все в порядке? Ничего не сломала?

Герда покачала головой и попробовала пошевелить ногами. Те слушались ее, как раньше.

– Николас, его ранили. Надо помочь, – по-старушечьи скрипучим голосом попросила она.

Отец отвел взгляд. Герда повернула голову. Охотник неподвижно лежал с закрытыми глазами недалеко от нее. За ним весь пол устилали останки полуистлевшей нечисти. Герда поднялась, опираясь на твердую руку отца, и поковыляла к Николасу.

– Он спас наш город. Не знаю, что бы с нами стало, если бы не он, но… – осторожно заговорил отец. Она непонимающе уставилась на него. – Для человека их оказалось слишком много. Даже для такого, как он.

Отец замолчал, боясь встречаться с ней взглядом.

– Но он ведь не… – к глазам подступили слезы. Герда вспомнила, как Николас протянул ей руку, перед тем, как она потеряла сознание. Его тело осталось лежать в той же позе, словно он продолжал стремиться к ней даже после…

– Не-е-ет! – отчаянно закричав, Герда вырвалась от отца и опустилась на пол рядом с Охотником, положив голову ему на грудь. Его рубашка тут же промокла от ее слез. А он так не любил, когда она плакала. Герда закрыла глаза, пытаясь успокоиться.

– Доченька, пожалуйста, ему уже не помочь, – словно издалека донесся голос отца. Герда махнула рукой, прося помолчать.

Показалось, что в груди Охотника раздался приглушенный удар. После долгой паузы еще один. И еще. Сомнений быть не могло, его сердце билось, только медленно и тихо.

– Он жив! – радостно вскричала Герда.

– Доченька, не питай пустых надежд, – попытался воззвать к благоразумию отец, но его отвлек звук торопливых шагов.

От главного входа в церковь, осторожно переступая гниющие останки и брезгливо морщась, спешил Эглаборг.

– Как я ненавижу это его ремесло! Говорил же, не ходить, а он все заладил: «если не я, то кто?» Ну почему он всегда лезет на рожон, словно сам смерти ищет? – причитал компаньон Николаса. – Отойди, девочка. Дай, посмотрю. Я лекарь. Может, смогу чем помочь.

Герда нехотя отстранилась. Эглаборг присел рядом с Охотником и начал водить над ним руками. Она никогда не видела, чтобы их городской лекарь делал что-то подобное.

– Лекарь или целитель? – с подозрением переспросил отец.

Эглаборг не ответил. Расстегнул ворот рубашки Николаса, достал из-за пазухи тонкую деревянную трубку и широким концом приложил ее к груди Охотника.

– Действительно, бьется, – задумчиво хмыкнул Эглаборг, но остался таким же мрачным, словно это открытие его совсем не обрадовало. – Это летаргия. Он жив. Просто спит. Очень крепко. Дыхания почти не слышно, а сердце бьется очень медленно и тихо.

– Когда он проснется? – приободрившись, спросила Герда.

– Трудно сказать. Я не сталкивался с подобными случаями, только слышал про них, – не слишком обнадеживающе ответил лекарь. – Через пару часов, дней, год, а, может, и никогда.

Герда совсем понурилась.

– Будем надеяться на лучшее, – потрепал ее по голове отец. – Одно чудо уже свершилось – он победил, несмотря на неравные силы, и остался жив. Думаю, второе не заставит долго ждать.

Гед выглянул в разбитое окно. У кромки горизонта лиловой полосой разгорался рассвет.

– Нужно скорее унести его отсюда, а то люди решат, что это он нечисть вызвал, – посоветовал лесник, и вместе с Эглаборгом под руки потащил Охотника прочь из церкви. Герда, потерянная, плелась следом.

Три дня Николас пролежал в их доме, не просыпаясь. За это время отец успел еще раз съездить за кошками в соседнее село, потому что предыдущая орава сбежала, как только он выпустил животных из мешка. Но на этот раз кошки остались. Видно, лихо действительно покинуло многострадальный город.

Герда сидела с Охотником все это время. Родителям лишь изредка удавалось уговорить ее отлучиться поесть. В конце концов она так себя уморила, что заснула на стуле возле постели Охотника, положив голову ему на грудь.

***

Солнечные зайчики, просачиваясь через щели в плотных занавесках, ласково касались лица. В комнате было очень тихо. Лишь медленное дыхание спящей на груди девочки нарушало царивший здесь покой. Николас высвободил руку из-под одеяла и ласково провел по мягким пушистым волосам, приятно щекотавшим кожу. Герда открыла глаза и сладко зевнула. Только сейчас он заметил несколько крупных ссадин на ее лице.

– Что случилось? – тихо спросил он, дотронувшись до небольшого рубца на ее подбородке.

– Я плохо помню, – замялась девочка. – Ночью я потихоньку выбралась из дому и побежала к церкви. А там… я увидела, как Ловец протыкает тебя мечом. Мне стало страшно, что ты умрешь. Я разбила окно, упала сквозь раму и попала внутрь. Ты потянулся ко мне, а я к тебе. А потом я помню только, как папа нашел меня на полу церкви, и они с Эглаборгом перенесли тебя к нам домой. Ты проспал три дня.

– Гр-р-р, теперь понятно, откуда взялась головная боль, – простонал Охотник, удобней устраиваясь на кровати. – Зачем ты вообще полезла в эту церковь?

– Ну, как же, ты ведь был там совсем один. Сражался за наш город. Кто-то должен был тебе помочь, – Герда замолчала и понурилась. – Жаль, что я оказалась такой бесполезной.

– Не говори так, – Николас обнял ее за плечи. – Ты очень помогла. Не знаю, как, но без тебя ничего бы не вышло.

– Правда? – недоверчиво спросила она.

– Правда. Эй, а где же мое боевое ранение? – Николас стянул с себя рубашку. На теле не осталось и следа от удара голубого клинка.

– Так он все-таки задел тебя? А папа сказал, что мне все примерещилось, – торжествующе сообщила Герда, смущенно отведя взгляд в сторону от обнаженного торса.

Николас хотел что-то ответить, но тут в комнату вошел Эглаборг.

– Мастер Николас, вы очнулись! – радостно воскликнул он. – Вы так крепко спали. Не слышно было даже, как вы дышите. Честно признаться, если бы не Герда, мы бы приняли вас за мертвого.

– Но ведь я жив, – отмахнулся Охотник. – Заградский отдал деньги?

– Конечно. А после того, как отсюда сбежал священник, увидев последствия вашей ночной Охоты, Заградский накинул нам еще пару сотен. Просто так. Чтоб язык за зубами держали. Если он в ближайший месяц не найдет нового священника, то его снимут с должности. А кто захочет ехать в город, где кишмя кишит нечисть?

– Хорошо, значит, завтра отбываем, – отдал распоряжение Николас.

– Так быстро? Но я думала, ты останешься еще хоть ненадолго, а потом возьмешь меня с собой. И мы будем путешествовать вместе, – разочаровано пробормотала Герда.

Николас одарил ее тяжелым взглядом:

– Ты еще слишком мала и не выдержишь долгого пути. Да и подумай о родителях. Вряд ли они будут рады, если я заберу у них единственного ребенка.

– Ты прав. Я понимаю, – расстроено пробормотала девочка и быстро выскочила из комнаты, чтобы он не увидел, как она плачет.

– Зря вы так, – упрекнул его Эглаборг.

– Если я не уйду завтра, то не уйду совсем, – мрачно ответил Николас.

***

Слабость и головная боль еще не до конца прошли, но дорога уже манила в путь. Эглаборг дожидался у коновязи, пока Николас прощался с родителями Герды. Самой девочки нигде видно не было. Охотник не знал, расстраиваться ему или радоваться. Прощания никогда не давались легко.

– Не обижайтесь на нее. Упрямая, сил нет. Порой с ней так тяжело бывает, – ответил на невысказанный вопрос Гедымин. – Спасибо за все. Если снова будете в наших краях, обязательно заходите в гости. Удачной Охоты.

Коротко кивнув, Николас подошел к Эглаборгу и отвязал уже поседланного коня.

– Николас, – послышался за спиной робкий оклик. – Я тут, гхм… у нас принято дарить цветы на прощание, поэтому вот…

Заливаясь пунцовой краской, Герда протянула ему букет синих полевых цветов.

– Это васильки. Они такого же цвета, как твои глаза, – смущаясь, пробормотала девочка.

– Спасибо. Я… – робость оказалось заразной. Николас никак не мог придумать, что сказать напоследок. Он рассеяно сунул руку в карман и снова укололся о брошь.

– Ты ведь еще вернешься? – спросила Герда, покусывая нижнюю губу от напряжения. – Вдруг, когда я вырасту, ты все-таки сможешь взять меня с собой? Хоть ненадолго. Обещаю, я не буду больше бояться и плакать.

– Не знаю, – только и смог выдавить из себя Николас.

– Но меня-то ты не забудешь? Обещай! – ее большие глаза нехорошо блестели. Николасу показалось, что она вот-вот расплачется, хотя только что клялась этого не делать.

– Не забуду, – тихо ответил он, доставая из кармана злополучную брошь. Вырезанная из слоновой кости веточка цветущего вереска. Красивый, но абсолютно бесполезный подарок ворожеи. «Отдай его той, кого не захочешь забыть», – сказала она. Что ж, так тому и быть. Николас вложил брошь в ладонь девочки.

– На добрую память. Прощай, – он легонько коснулся губами ее лба и тут же вскочил в седло. Конь понес его прочь медленной рысью.

Николас уговаривал себя не оборачиваться, но, не выдержав, бросил на Герду последний короткий взгляд. Она продолжала стоять, держа его подарок на раскрытых ладонях. Ни единой слезинки так и не скатилось по ее щекам.

Часть I. Дорога без начала и конца

Глава 1. Путники

1575 г. от заселения Мидгарда, Дрисвяты, Веломовия

Путники редко захаживали в Дрисвяты. Возможно, поэтому завсегдатаи маленькой харчевни с неприкрытым любопытством разглядывали троих чужаков, сидевших за столом в углу зала.

Первого из них, слегка полноватого, с круглым, гладко выбритым лицом, легко можно было принять за купеческого сына. Даже толстый слой пыли не скрывал дорогого покроя его одежды.

Второй была девушка: невысокая, стройная, с короткой прической до плеч, которую в последнее время носили многие знатные дамы из Стольного. Под легкий плащ надеты узкие штаны с заправленной в них кружевной рубашкой. На ногах – высокие сапоги из мягкой кожи.

Третий путник явно был предводителем. Много старше товарищей, долговязый, худощавый, с обветренным лицом и торчавшими в разные стороны светло-каштановыми волосами, настолько выгоревшими на солнце, что они казались ярко-рыжими. В потертой залатанной одежде и грубых мужицких сапогах, он как нельзя лучше вписывался в местное общество. Однако глаза необычного янтарно-желтого оттенка вкупе с заостренными чертами лица делали его странно похожим на хищную птицу.

Путники сидели молча. Купеческий сын сосредоточенно жевал плохо пропеченное мясо с овощами. Девушка, не мигая, смотрела куда-то вдаль, погруженная в свои мысли. Предводитель не спускал глаз с двери и беспокойно барабанил пальцами по столешнице.

– Финист, чего мы ждем? – нарушила тишину девушка. Голос у нее был высокий и очень мелодичный, как журчание весеннего ручейка.

– Проводника, Дугава, – полушепотом ответил предводитель, как будто боялся, что могут подслушать. – Нам нужен проводник, чтобы пересечь Дикую пущу. Без него мы заблудимся и сгинем.

– Но мы торчим здесь уже два часа. Не пора ли что-нибудь предпринять? – вступила в разговор купеческий сын.

– Ждан, потерпи. Если мы будем вести себя неосмотрительно, то это привлечет лишнее внимание. А оно нам совсем ни к чему, – попытался настоять на своем Финист, но, заметив удрученный вид своих товарищей, сдался и направился к протиравшему кружки хозяину харчевни.

– Чего изволите? – неласково спросил он. Видно, чужаков здесь не жаловали.

– Где найти Гедымина Мрия? – сухо поинтересовался Финист.

Хозяин удивленно воззрился на него:

– На кладбище. Третья могила от северной тропы.

– Он что у… умер? – оторопело переспросил Финист, лихорадочно соображая, что же теперь делать.

– Уж две недели, – ответил мужчина не слишком опечаленно. – У вас к нему дело? Можете к его дочке обратиться, правда, у нее ветер в голове. Не уверен, что она вам поможет.

– А вы знаете, где ее найти?

– Конечно, знаю.

Финист тяжело вздохнул, достал из кармана монету и подкинул в воздух. Хозяин ловко поймал ее между пальцев и, повертев в руке, засунул в карман.

– В книжной лавке за углом.

Финист подал знак остальным. Троица покинула харчевню, сопровождаемая любопытными взглядами завсегдатаев.

***

– Герда, деточка, выбирай скорее. Мне закрывать надо, – взмолился седовласый хозяин лавки, наблюдая, как невысокая худенькая девушка, стоя на колченогой табуретке, перебирает корешки книг на верхней полке.

– Дядька Михась, ну погодите еще минутку, – ответила она, откидывая толстые косы цвета спелого льна за спину.

– Не могу, – посетовал лавочник. – Для Заградского еще надо пересчитать, сколько душ мы потеряли из-за лихоманки. Эта дурацкая должность писаря не приносит никаких доходов, только время отнимает.

Герда вздрогнула и сделала глубокий вдох, прогоняя подступивший к горлу комок. Дремавший под табуреткой рыжий кот с белой мордой молнией взлетел наверх и сел у ног.

– Так, может, вы меня в помощь возьмете? – со слабой надеждой предложила Герда. – Я тут буду за всем приглядывать, пока вы по службе хлопочете.

Она провела пальцем по верхушке шкафа, прочерчивая дорожку посреди накопившейся пыли:

– И порядок здесь наведу. Покупателям нравится, чтобы было чисто.

– Какие покупатели, деточка? – вернул ее с небес на землю Михась. – За последний месяц сюда заходила только ты.

Герда понурилась. Со скрипом распахнулась входная дверь. В лавку вошли трое чужаков. В узком помещении и без того было слишком тесно. Один из посетителей неловко задел табуретку. Герда испуганно вскрикнула. Но до того, как она успела распластаться на полу, ее подхватили сильные теплые руки. Обдало горьковатым запахом разопрелых лесных трав. Сердце замерло в груди.

В чувство Герду привело возмущенное шипение. Кот, приземлившийся рядом с табуреткой, выгнул спину и зло сверкал глазами, грозя непонятно кому.

– Ты в порядке? – послышался густой с едва заметной хрипотцой голос.

Герда подняла взгляд. Спасителем оказался симпатичный долговязый мужчина лет на восемь-десять старше ее. Он широко улыбался, щуря едкие птичьи глаза янтарно-желтого оттенка. Немало смущаясь, Герда спрыгнула на пол и приложила руки к горевшим щекам.

– Все хорошо, – с трудом выдавила из себя она и отвернулась.

– Ты дочь Гедымина Мрия? – спросил птичьеглазый. Остальные двое молча стояли рядом.

– Да, – недоуменно ответила она. – Альгерда Мрия. Можно просто Герда.

– У нас к тебе дело, – широко улыбаясь, сообщил птичьеглазый.

Герда в поисках поддержки посмотрела на Михася, но тот лишь развел руками:

– Идите на улицу, мне закрывать надо.

– Подождите, я книгу еще не выбрала, – Герда сделала несколько шагов к табуретке, но заметив, что одна из ножек надломилась, раздосадовано поджала губы.

Птичьеглазый подошел к шкафу и встал на цыпочки.

– Эту? – услужливо спросил он, указывая на увесистый том в коричневой обложке.

– Левее, – подсказала Герда.

– Эту? – повторил птичьеглазый. Теперь в его голосе сквозило раздражение, которое сильно портило первое хорошее впечатление.

– Нет, еще левее, – Герда указала на книгу, стоявшую в самом углу.

– Эту? – с трудом сдерживаясь, поинтересовался он в последний раз.

– Да, – согласилась она, боясь разозлить его.

птичьеглазый поддел корешок пальцем и вытащил книгу с полки.

– Теперь все? – спросил он одновременно с лавочником.

Герда коротко кивнула, принимая книгу, и полезла в кошелек за деньгами, но птичьеглазый ее опередил. Не теряя времени на разговоры, он вручил Михасю целый серебряник и потянул Герду за собой до того, как она успела опомниться. Остальные последовали за ними.

Глаза заслезились от яркого солнечного света. Шел на убыль один из последних погожих дней лета. Узкая улочка пустовала. Герда встревожено обернулась на удаляющуюся спину книжника. Немного не по себе было оставаться наедине с незнакомцами.

– Так чего вы хотите? – обескуражено спросила она.

Очень не понравилось, что птичьеглазый заплатил за книгу без разрешения, да еще так много. Как она теперь деньги вернет? Откуда ей взять целый серебряник? Теперь она будет чувствовать себя обязанной. Да еще подозрительно, что птичьеглазый упомянул отца. Тот с чужаками никаких дел не имел. По крайней мере, Герда об этом не знала. Сам вид этих троих настораживал. Она толком не могла объяснить почему.

– Меня зовут Финист, – птичьеглазый протянул руку, большую, смуглую, с мозолями возле пальцев, как от поводьев.

Рукопожатие вышло скованным и неловким. Снова раздалось кошачье шипение.

«Чего он так рассвирепел?» – отрешенно гадала про себя Герда.

Спутники Финиста тоже поспешили представиться. Когда с официальной частью было покончено, предводитель маленького отряда сразу перешел к сути.

– Гедымин обещал проводить нас через Дикую пущу, но… – Финист осекся и отвел взгляд.

– Отец мне ничего об этом не рассказывал, – подозрительно сощурилась Герда. – А зачем вам в Дикую пущу? Люди без крайней нужды туда не захаживают. Вы что, скрываетесь от кого-то?

– Нет, – в один голос произнесли все трое и тут же неловко потупились.

– Мы из Стольного на ярмарку в Подгайск едем, – быстро нашелся Финист и вынул из-за пазухи какие-то бумаги. – Это наши дорожные грамоты.

Герда неуверенно развернула листы и пробежалась глазами по строчкам. Выглядели бумаги солидно, но Герда не разбиралась в подобных вещах, поэтому вряд ли смогла бы отличить подделку.

– Твой отец сказал, что сможет провести нас короткой дорогой и… – нетерпеливо продолжил Финист.

– Стойте, – усмехнулась Герда, свернула бумаги и отдала их обратно. Настоящие у них грамоты или нет, но сейчас ее явно обманывают. – Мой отец не мог такого сказать. Ни при каких обстоятельствах. По тракту ехать безопаснее и быстрее, несмотря на крюк в десять верст. В Дикую пущу даже местные не ходят… Так только, по главной дороге до бобровой хаты на Домне. Это всего четверть пути. Дальше тропа петляет вдоль топей до самой чащи. Там у нечистиков логово самое. Если со стежки сойдешь, считай, что нет тебя больше. Вовек у них в услужении останешься.

– Бабьи сказки, – небрежно отмахнулся Финист. – Но ты дорогу, как я погляжу, не хуже Гедымина знаешь. Проведи нас – мы хорошо заплатим.

– Мне ваши деньги не нужны, – резко ответила Герда, отказываясь иметь дело с людьми, которые не доверяют ее суждениям.

– Не нужны деньги? – нахмурился Финист. – Тогда, быть может, я могу предложить вам услугу взамен?.. Что угодно!

– Нет, – упрямо оборвала его Герда. – Идите сами, а лучше не идите вовсе. Выберетесь на тракт, там обязательно будет проезжать какой-нибудь обоз. Конец лета. Их сейчас много на ярмарку собирается. Вместе с ними и спокойней, и быстрее выйдет. Прощайте.

Герда зашагала прочь, не оборачиваясь.

***

Спутники Финиста, до этого молча слушавшие разговор, вопросительно глянули на него.

– Ну и что теперь делать? – поинтересовался Ждан.

– Может, воспользуемся ее советом и поедем по тракту, – робко предложила Дугава.

– Чтобы облегчить Голубым Капюшонам работу? – веско возразил Финист. Ждан с Дугавой встревожено уставились на него. – Там их посты через каждые пару верст. Граница. Если бы я путешествовал один, мог бы попробовать, но с вами… Это слишком опасно.

– Опасней, чем лесные топи? – поежился Ждан.

– Ты хоть раз видел, как на кострах сжигают колдунов? – спутники Финиста испуганно сглотнули. – То-то же. Уж лучше топи.

***

Герда нашла удобное место под тенистой ивой и принялась читать свою книгу. Она уже и так дважды ее перечитывала, одалживая на время у доброго дядьки Михася. Новые книги в лавку завозили редко, поэтому приходилось довольствоваться тем, что было.

Она настолько увлеклась, что не заметила, как вокруг собралась стайка шумной детворы.

– Герда, расскажи сказку! – дружно попросили они, отвлекая ее от чтения.

Она усмехнулась:

– И какую вы хотите на этот раз?

– Страшную! – закричали мальчишки.

– Про странствующего рыцаря, – добавили девчонки.

– Хорошо. Слушайте, – начала рассказ Герда. – Давным-давно жил на свете Охотник. Только охотился он не на обычного зверя, а на демонов, нечистиков, которые приносили большой вред людям. Куда бы он ни шел, тьма в страхе бежала от него. Повсюду он нес свет. Много добра людям сделал: одному жизнь спас, другому душу уберег. Был бесстрашен и славен наш Охотник.

Однажды в лесу он встретил девочку. Ужиный король не пускал ее домой к маме и папе. Девочка очень испугалась, но Охотник смог умилостивить повелителя змей, спас ее и вернул родителям. Но тут его ждала новая напасть.

В тех краях появился таинственный Ловец желаний. Он исполнял мечты людей, но за это забирал их души. Многих погубил злодей. Вот уже и к дому спасенной Охотником девочки подобрался.

Не мог наш доблестный рыцарь оставить людей в нужде. Вступил в смертельный бой с нечистиком. Бились они день. И ночь бились. Лишь на исходе второго дня победил Охотник демона, но и сам не смог избежать раны. Упал он обессиленный и погрузился в глубокий беспробудный сон. Все были уверены, что он умер, и хотели уже похоронить, но спасенная им девочка упала в отчаянии к нему на грудь. Она услышала, как тихо-тихо бьется его сердце, и поняла, что Охотник еще жив. Через три дня он проснулся. Раны его исцелились сами собой, и он смог продолжить свои странствия.

Герда замолчала, переводя дыхание.

– А дальше? – спросил устроившийся рядом с ней мальчик.

– Все, это конец, – развела руками она.

– А что было с девочкой? Охотник за ней вернулся? – требовали слушатели.

– Нет, – растеряно ответила Герда.

– Почему? – не унимались дети.

– Не знаю, – тихо пробормотала она. – Наверное, просто не смог… В одной далекой стране он сражался с неведомым зверем и... погиб.

Герда отвернулась, ругая себя за то, что она вообще вспомнила эту историю. Ведь обещала больше не плакать. Она неосознанно коснулась пристегнутой к вороту платья вересковой броши.

– Это неправильная сказка, – возмутился кто-то из детей.

– Да, они должны были пожениться и жить долго и счастливо, – поддержали остальные.

Герда ничего не ответила. Дети постепенно начали расходиться. С нижней ветки спрыгнул давешний кот, тощий, с подранным правым ухом и шикарными длинными усами. Он нагло забрался к Герде на колени и заговорил человеческим голосом:

– Знаешь, а ведь она тоже могла бы пуститься в странствия.

Кот испытующе уставился на нее хитрющими изумрудными глазами.

– Она слишком слаба, чтобы путешествовать в одиночестве, – грустно вздохнула Герда.

– Она себя недооценивает, – возразил кот. – К тому же у нее был шанс заполучить несколько попутчиков.

Герда нахмурилась:

– Они ведь тебе не понравились.

– Мне не понравилось, как на тебя смотрел их предводитель, – зевнул кот, потягиваясь всем своим невероятно гибким телом. – А остальные двое вполне себе ничего.

– Как он на меня смотрел?

– Как кошка на мышку.

– Я не заметила.

– Ребенок ты еще совсем, вот и не замечаешь, – посетовал кот. – А поехала бы с ними, глядишь, уму-разуму поднабралась, жизнь узнала, повзрослела, в конце концов. Нельзя же все время только о сказках думать.

– Кто бы говорил, – съязвила Герда. – Ты ведь и сам сказка.

– Я? – возмутился кот. Он встал, внимательно наблюдая за парившим рядом мотыльком, изловчился и поймал его передними лапами. – Видала? Разве сказка так может?

Герда промолчала. Какой толк ругаться? Все равно его не переспоришь. Она уже пыталась. Она поднялась и пошла в сторону дома.

На пороге Герда заметила пристава, приколачивавшего записку к двери, и поспешно взбежала на крыльцо.

– Что это, дядька Цыргай? – тревожно спросила она, снимая листок с гвоздя. – Забрать землю и имущество за долги? Но ведь Заградский обещал подождать до следующего месяца!

– Заградский обещал, а его сын нет, – грустно ответил пристав.

– Вальдемар? – испуганно переспросила Герда. С сыном земского главы она не ладила с детства. – А при чем тут он? Долг же перед его отцом был.

– Так ведь преставился он пару дней назад, – пристав снял шапку и опустил голову, поминая усопшего. – Лихоманка совсем озлобилась.