Текст книги "Дорога без начала и конца (СИ)"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Что это с ней? – удивилась Дугава.

– Меня не спрашивайте. По мне так у нее вообще не все дома, – грубо ответил Ждан.

– Собирайте вещи, а то уедем без вас! – теряя терпение, прикрикнул Финист.

Глава 5. Руины

После полуденной остановки дорогу снова заволокло стылым туманом. Путники в полной мере осознали, почему в народе этот край называли «Белоземьем». А ведь осень еще даже не началась.

Пришлось вести лошадей в поводу: в непроглядной дымке животные могли оступиться и сильно покалечиться. Через несколько часов путники окончательно потеряли дорогу. Финист беспрестанно ругался себе под нос и упрямо вел их вперед. Герде казалось, что они ходят кругами, но она упорно отмалчивалась, все еще не до конца привыкнув к своей новой компании. Ждан зевал через каждые пару минут, лениво прикрывая рот ладонью. Дугава вертела головой по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть в белесом мареве.

– Смотрите, руины! – неожиданно приободрилась она и указала на одинокий зеленый островок посреди безбрежного молочного океана – холм, чью вершину зубьями венчали остатки каменной кладки.

– Должно быть, это Ильзар – сияющий замок главы Стражей Белоземья, – принялась воодушевленно рассказывать Герда. – Когда солнечный свет заливал холм, замок сиял словно жемчужина.

Повисло тягостное молчание. Герда потупилась и опустила голову. Наверное, путникам неприятно слушать о печальной судьбе своих предшественников. Да ведь они сами должны знать эту историю куда лучше нее.

Они подошли вплотную к холму и увидели край пересохшего рва.

– Похоже, единоверцам пришлось хорошенько попотеть, чтобы захватить его, – попыталась замять неловкость Дугава, видя, что мужчины разговаривать не настроены. – Холм отсюда выглядит таким неприступным.

– Они его не захватывали, – грустно покачала головой Герда. – К тому времени, когда единоверцы сюда добрались, он уже давно опустел и стоял заброшенный. Его последний хозяин – дряхлый и немного сумасшедший старик – жил тут несколько лет отшельником, а когда узнал, что его дети погибли, от горя повесился на въездных воротах.

Герда снова замолчала, но заметив, что все взгляды устремлены на нее, продолжила, хотя говорить мешал подступивший к горлу ком:

– Пятнадцать лет назад селяне решили, что злой дух рассеялся над замком достаточно, чтобы беспрепятственно его разрушить. И сделали это, – она указала на оставшиеся позади руины. – Моего отца тоже просили помочь, но он отказался. Мне тогда было три года. Первое, что я помню – как он вернулся отсюда сам не свой. Кажется, он плакал. Даже на маминых похоронах он не пролил ни слезинки, а тогда…

Голос предательски сорвался. Сил говорить совсем не осталось. Герда закрыла лицо руками. На плечо легла теплая ладонь Финиста:

– Видно, этот замок много для него значил. Как символ более справедливого и разумного мира, который мы потеряли, который был разрушен из-за глупых предрассудков и религиозных бредней фанатиков.

Она слабо улыбнулась. Финист безотрывно смотрел на нее со странной тоской во взгляде. Как будто даже жалел. Чуть-чуть.

– Неужели этот болван догадался? – заговорил дремавший в седле Яшки кот.

Герда нахмурилась, не понимая, к чему он клонит.

– Нет здесь никакого духа: ни злого, ни доброго, – уверенно заявил Финист, бросив последний взгляд на оставшиеся далеко позади руины. – Все давно бурьяном поросло.

– Ох, нет. Он просто непроходимо туп, – кот от досады спрятал мордочку в лапы.

Не услышав нелестного замечания в свой адрес, Финист повел их маленький отряд дальше. Через час впереди снова показались высившиеся на холме руины.

– Вот теперь мы точно ходим кругами, – мрачно заметил Ждан.

– Более того, мы вернулись к границе. Ильзар во время раздела ни одна страна не решилась взять – так и оставили его на меже ничейным, – поддержала разговор Герда, но тут же смокла, поймав пронизывающе прохладный взгляд Ждана.

– Все-таки на развилке у поваленной осины надо было повернуть направо, – задумчиво почесал затылок Финист, но, стараясь не выглядеть растерянным, тут же бодро скомандовал: – Идемте еще раз счастья попытаем.

Через час они естественно вернулись на то же место.

– Куда ни пойдешь, везде демоновы руины! – выкрикнул Ждан, поддаваясь панике. – Мы заблудились. Где же твое хваленое чутье оборотня, а?

– Если такой умный, сам дорогу показывай! – вспылил Финист. – У левитаторов, между прочим, должно быть врожденное чувство направления.

Ждан недовольно скривился и отвернулся. Видно, «врожденное чувство» тоже оказалось бессильно.

– Нас определенно не пускают, – кот соизволил подняться и пригляделся к зубцам каменной кладки. Герда проследила за его взглядом. На мгновение показалось, что между руин взметнулась большая тень. Волной накатило тревожное предчувствие. Она вздрогнула.

– Придется прорываться с боем. Что ж, хотя бы кости разомну, – кот изловчился и спрыгнул на землю. – Вели разбить лагерь на холме.

Он деловито направился в сторону руин и скрылся в тумане. Герда еще несколько мгновений удивленно смотрела в пустоту, пытаясь понять, что имел в виду ее чудаковатый приятель, но осознав тщетность этой затеи, решила послушаться его совета.

– Скоро стемнеет. Давайте переночуем наверху, раз уж мы здесь, – осторожно предложила она.

– Не стоит. Лучше найти место потише, – покачал головой Финист.

– Но ты же сам сказал, что здесь нет ничего страшного, – запротестовала Дугава, которая уже порядком устала не только от бесцельных блужданий, но и от постоянных ссор.

Финист недовольно скрипнул зубами.

– Это не лучшее место для ночевки, – не вдаваясь в подробности, объяснил он. – Поищем другое.

Путники снова пошли вперед. Герда в нерешительности обернулась. Кот возвращаться не спешил, но он и раньше пропадал надолго, а потом умудрялся находить ее, где бы она ни была. Герда последовала за остальными – потерять их в густом тумане было куда вероятней… или потеряться самой.

На этот раз Финист свернул с едва заметной в тумане тропы и принялся петлять вдоль оврагов и невысоких холмов, даже попытался пятиться, но услышав дружные смешки, бросил глупую затею. Вскоре впереди показалась ажурная каменная арка в два человеческих роста. Рядом на земле валялись трухлявые остатки деревянных створок. Штукатурка почти полностью осыпалась, лепнина обвалилась, по камню бежали мелкие трещины.

– Должно быть, это и есть ворота Ильзара, – высказала свою догадку Герда, с любопытством разглядывая древнее сооружение.

– Столько усилий, чтобы оказаться там, куда мы идти не хотели, – саркастично заметил Ждан, с вызовом глядя на их предводителя.

Финист снова скрипнул зубами от досады.

– Смотрите, там что-то написано, – Герда указала на картуш над аркой, который словно перечеркивала тонкая темная полоса. Любопытство пересилило здравый смысл, и она полезла на лошадь, чтобы получше рассмотреть украшение.

В верхнем поле картуша располагался герб – раскинувший крылья голубь с миниатюрным мечом в когтях, а под ним выбит короткий девиз: «Наши помыслы легче пуха».

– Звучит вполне дружелюбно, – прокомментировала Дугава. – Скоро стемнеет. Давайте остановимся здесь. Ничего лучше точно найти не успеем. Кто за, поднимите руки.

Когда к девушкам присоединился Ждан, Финисту пришлось согласиться, но от мрачного замечания он не удержался:

– Когда придется бежать отсюда со всех ног, не говорите, что я не предупреждал.

– Вы слишком мнительны, учитель, – беззаботно бросила Дугава и первая прошла по насыпной дороге через ров.

От некогда величественного замка остался лишь жалкий изъеденный ветрами и дождем остов. Почерневшая каменная кладка то вздымалась в человеческий рост, то сравнивалась почти с самой землей, прямоугольниками размечая границы комнат. В углах сохранились странные приспособления – длинные железные шпили, между двумя из которых был натянут трос, а третий венчала похожая на крылья мельницы конструкция, которая беспрестанно вращалась, издавая едва слышный шелест, похожий на стрекот цикад. Ничего подобного Герда даже в книгах не встречала.

– Что это? – спросила она, подойдя к ближнему шпилю с вертушкой. В железном основании у самой земли виднелось несколько маленьких отверстий, а под ним на остатках мраморного пола еще не истерлись замысловатые рисунки и рунные надписи.

– Ветряная ловушка, – пояснил Финист и указал на трос: – А вон то – для молний. Судя по всему, хозяева замка обладали даром ветра и усиливали его с помощью разных ухищрений. Хотели быть непобедимыми в своей вотчине. Я хоть и не прочитал столько книг, как ты, но тоже кое-что знаю.

Герда смущенно покраснела. Она вовсе не считала себя умнее своих спутников. Ведь они потомки Стражей. Ей никогда не будет доступно то, что открыто им.

– Ждан, попробуй поднять в воздух то полено – здесь твоя левитация должна стать намного мощнее, – уже не обращая внимания на Герду, начал отдавать распоряжения Финист.

Едва Ждан сосредоточился, как большой чурбан подлетел на несколько саженей. Парень вздрогнул от удивления, и полено тут же упало на землю.

– Поосторожней! – прикрикнул на него Финист. – Не хватало, чтобы ты кого-нибудь зашиб. Разбирайте вещи, разводите костер и готовьте ужин, а я, пожалуй, осмотрюсь, пока хоть что-то видно.

Он скрылся за ближайшей стеной. Через пару мгновений оттуда выпорхнул сокол и взмыл высоко в небо.

Герда вызвалась собирать хворост для костра, чтобы внимательней осмотреть руины и заодно поискать запропастившегося невесть куда кота. Ей всегда нравилось бродить по ветхим развалинам и представлять, как раньше в них кипела жизнь, а уж руины таинственного замка Стражей вызывали в воображении целые картины. В одном месте на полу Герда обнаружила какой-то рисунок. Собрав хворост в некое подобие веника, она смела каменную крошку и принялась разглядывать. Там явно изображалась карта окрестных земель, но от нее сохранилась лишь малая часть: лес, озеро и холмы за ними. Удалось разобрать лишь несколько рун в названии «аль», «ве» и «ри». Герда перебрала в голове все варианты, что бы это могло значить, но ничего осмысленного не придумала и пошла обратно. Кота нигде видно не было.

Вместе с Дугавой они запалили костер, а Ждан с помощью дара раздул пламя, правда, чуть не обжег стоявших слишком близко девушек. За этот проступок от готовки его отстранили и заставили разбирать вещи. Когда и лагерь, и ужин были готовы, с вышины донесся пронзительный соколий крик, предвещавший возвращение Финиста. Через мгновение с неба камнем рухнула приметная птица, и вскоре из-за ближайшей стены показался их предводитель уже в человеческом облике.

– Все в тумане. Ни демона не видно, – пожаловался он. – Но, похоже, мы дали большой крюк на восток. Ума не приложу, как такое могло случиться.

– Где-то не там свернули. С кем не бывает? – беззаботно отмахнулась Дугава, приглашая его к костру на ужин. – Завтра распогодится – выйдем на нужную дорогу. Ждан, подтверди!

Она воинственно махнула на доедавшего жидкую похлебку левитатора большой деревянной ложкой. Ждан подавился и громко закашлялся, но все же кивнул, опасаясь, что если начнет возражать, вместо добавки получит поварешкой по голове.

– Герда? – спросила Дугава.

Та повела плечами. Кот сказал, что они попали сюда не случайно, и велел ждать, пока он со всем разберется. Но вряд ли стоило рассказывать об этом ребятам. Они бы точно сочли ее сумасшедшей… Разговаривать с невидимым котом – даже для потомков Стражей слишком ненормально.

Не дождавшись определенного ответа, Дугава вручила Финисту миску. Он подсел к костру с самым мрачным видом. Герда решила немного развеселить его, а заодно и всех остальных.

– Я, кажется, поняла, что здесь было раньше, – начала она издалека.

– Здесь был замок, глупая, – засмеялся Ждан, но тут же замолчал, вспомнив, что все еще относится к ней с опаской. Стараясь не обращать на него внимания, Герда продолжила:

– Там была кухня – видны остатки печных труб, рядом кладовка – она уровнем ниже, чтобы прохладу сохранять, дальше столовая, с той стороны помещения для слуг. Чуть дальше конюшня, кузня и всякие ремесленные помещения. Оружейная вон там. Где та странная вертушка – маленькое домашнее святилище. На втором этаже спальни для хозяев и гостей, рабочие кабинеты, библиотека…

– Да ты словно все своими глазами видела! – восхитилась Дугава. Герда лукаво улыбнулась:

– О, если бы я была ясновидящей… или хотя бы медиумом, – и развела руками. – Это просто мои догадки. А здесь, видите какая большая площадка с отполированным полом? Здесь наверняка был бальный зал. Играл оркестр, рекой текло игристое вино и под звуки музыки кружили нарядные пары.

– Ох, и неспроста мы выбрали для ночевки именно бальный зал! – в глазах Дугавы зажегся шальной огонек. Герда перевела взгляд на мужчин. Те настороженно наблюдали за иллюзионисткой, догадываясь, что вот-вот начнется представление.

Дугава взмахнула руками. Из клочков тумана появились полупрозрачные человеческие фигуры: дамы в пышных платьях с открытыми плечами, мужчины в длинных камзолах и строгих узких бриджах. Разбившись по парам, они принялись танцевать размеренные модные в высшем обществе танцы.

– Чего ты ждешь? Выбирай себе кавалера, – усмехнулась Дугава, подталкивая Герду к танцующим. – Ждан, ты тоже присоединяйся.

– У меня обе ноги левые! – попытался возразить парень.

– Да какая разница? У моих иллюзий вообще ног нет! – весело рассмеялась она и потащила Ждана к пухленькой девушке с невообразимо высокой прической.

– Финист, устрой нам музыку!

Теперь настал черед оборотня угождать разошедшейся ни на шутку иллюзионистке.

– Вот еще, – заупрямился он.

– Учитель, не будьте букой! – укорила его Дугава. – Герда, попроси его. Тебе он точно не откажет.

Герда не понимала, как Финист может «устроить музыку» без оркестра, но перечить не решилась.

– Пожалуйста, сделай, что просит Дугава… или просто потанцуй вместе с нами, – неуверенно сказала она.

Финист смерил девушек тяжелым взглядом, а потом отрицательно покачал головой:

– Мне уже слишком много лет, чтобы участвовать в дурацких играх. Особенно в таком месте. В конце концов, это не безопасно. Мы же в бегах.

– Вряд ли сюда кто-нибудь сунется. Люди боятся подходить близко к Ильзару поодиночке, тем более, ночью, – попробовала успокоить его Герда.

– Люди – да, а как насчет Голубых Капюшонов? – не унимался он.

Герда пожала плечами. Она сама никогда Защитников Паствы не встречала, хотя их отряды несколько раз проходили через Дрисвяты, наводя на селян еще больший ужас, чем Дикая пуща и Ильзар вместе взятые.

– Не хочешь, как хочешь, – обиделась Дугава. – Ведь только ты у нас герой без страха и упрека. А мы обычные люди. Нам нужно хоть иногда развлекаться, иначе скоро совсем рехнемся от всех этих ужасов.

Финист скривился, словно проглотил забродившую ягоду, но с места не сдвинулся.

Дугава попыталась создать иллюзию музыки из ветра, как прежде делала на Озере Берегинь. Вышло не слишком похоже на изысканную бальную мелодию, но все равно лучше, чем танцевать в тишине. Герда поклонилась своему кавалеру – высокому статному красавцу с длинными по-щегольски закрученными усами и закружилась в танце, движения которого она не знала. Просто повторяла за остальными парами из иллюзии. Рядом точно так же веселились Ждан с Дугавой, представляя себя на приеме в королевском дворце: смеялись, подпрыгивали, сталкивались спинами, отвешивали в адрес друг друга до глупости галантные комплименты и делились шутливыми сплетнями про только что выдуманных знакомых из высшего света. На мгновение Герда представила, что это взаправду, но тут же поняла, что не смогла бы жить в таком притворном, насквозь лживом сахарном сиропе все время. Да и залихватские народные танцы нравились ей куда больше, чем эти тоскливые плавные кружения.

Герда повернулась к Финисту. Он с укоризненным видом взирал на веселящуюся компанию. Так смотрели на шумные городские праздники седобородые старики. Герда звонко рассмеялась, подошла к Дугаве и зашептала на ухо. Иллюзионистка охотно кивнула. Музыка тут же сменилась на более быструю, и призрачные пары в невероятной круговерти понеслись по всем руинам, увлекая за собой настоящих людей.

Улеглись уже после полуночи, уставшие, но страшно довольные. Все, кроме Финиста. Он так и остался сидеть у костра, по-видимому, собираясь сторожить лагерь всю ночь.

То ли от возбуждения, то ли от переизбытка впечатлений, а, может, место действительно было зачарованным, этой ночью Герде снились странные тревожные сны. В них она продолжала веселиться на балу в Ильзаре, только теперь все казалось куда реальней, чем зыбкая иллюзия Дугавы. По натертому до блеска полу стучали кованые каблучки. С потолка, на котором изображались экзотические птицы с ярким оперением, свисала огромная хрустальная люстра с бессчетным количеством свечей. У стен стояли изящные резные столики и обитые голубой парчой стулья. Меж степенно кружащихся пар деловито сновали слуги, поднося гостям напитки и закуски. В углу играл настоящий оркестр.

Устав восхищаться роскошью зала, Герда принялась разглядывать собравшихся здесь людей. Взгляд остановился на двух стоявших рядом мужчинах. У них не было пар, и они не танцевали. Первый – невысокий, худощавый, одетый в элегантный костюм небесно-голубого оттенка, был уже в летах. В светлых волосах проглядывали седые пряди, а на лбу и в уголках холодных серых глаз залегли крупные морщины. Вероятно, это и был хозяин замка. Он приветствовал всех гостей радушной улыбкой, деликатно справлялся о здоровье знакомых и с достоинством кивал на реплики проходивших мимо людей.

Второй был полной противоположностью: высокий, плечистый, с крупными чертами лица, характерными для простолюдинов, а отнюдь не для знати. Одет в бело-зеленую военную форму с густыми эполетами, указывающими на высочайший ранг. Он гораздо более гармонично смотрелся бы на поле брани, ведя за собой в атаку многочисленное войско, чем посреди помпезной роскоши бального зала. Мужчина прекрасно это понимал и мучился от ощущения собственной неуместности, но уйти почему-то не мог. Он держал руки за спиной и хмуро взирал в глубину зала.

Герда проследила за его взглядом и увидела посреди танцующих молодую женщину в летящем светлом платье с непривычно высокой талией. Небольшой рост и хрупкий стан делали ее похожей на воздушную фею. Из-под коротких пепельных волос выглядывали аккуратные ушки. Рядом с ней в белой кружевной рубашке и чепчике неуклюже бегал совсем еще крохотный ребенок. Он доверчиво цеплялся за юбку матери и, когда она брала его на руки, щебетал что-то тоненьким, похожим на птичий, голоском. Женщина звонко смеялась, прижимала малыша к себе и целовала его розовые щечки. Она не замечала никого, кроме своего ребенка. Он был ее миром, ее счастьем. Остальные люди для нее просто не существовали.

Герда обернулась на мужчин. Оба замерли с одинаковым выражением неодобрения на лицах, словно их породнила ревность к этому ребенку. Герда нахмурилась, ощущая, как в ней просыпается негодование. Как они могут так смотреть? Разве они не знают, что материнство священно?! Никто не смеет посягать на любовь матери к собственному ребенку, тем более осуждать ее за это! Но прежде, чем Герда успела как следует осознать свои чувства, бальный зал заволокло стылым туманом с низин. Исчезли нарядные люди, шикарная люстра, даже сверкающий пол.

Через мгновение Герда обнаружила себя посреди двора мрачного серого замка, подавлявшего своей величиной. Рядом стоял черный экипаж без регалий, запряженный шестеркой крупных серых рысков. Мужчина, тот самый широкоплечий воин, за которым Герда наблюдала на балу, водружал на запятки большой деревянный кофр. На подножке в нерешительности застыла воздушная женщина, правда, вместо легкого платья на ней теперь были черные мужские брюки, заправленная в них белая рубашка и строгий дорожный плащ.

Сзади послышался звонкий детский окрик. Женщина мгновенно выскочила из кареты и подбежала к стоявшему на пороге мальчику лет шести. Обняла его и расплакалась. Устроив багаж, воин окликнул женщину. Мальчик вцепился в нее и не отпускал, рыдая на весь двор. Широкоплечий двинулся к ним стремительной хищной походкой и выкрикнул что-то, отчего ребенок тут же замолчал. Мать наклонилась, чтобы поцеловать его, но мальчик отпрянул, как ужаленный, и вложил свою ладошку в мозолистую руку дворового мужика, который вышел из замка на крики. Женщина, постоянно оборачиваясь, поднялась в экипаж вместе с воином, и лошади медленно покатили их прочь от замка, чтобы никогда больше не вернуться.

От этого зрелища сердце стянуло жуткой тоской. Вспомнилась оставленная далеко в Дрисвятах отцовская могила. Герда ведь тоже не вернется. Теперь точно никогда. По лицу потекли слезы. Макушку словно ожег чей-то недобрый взгляд. Герда вскинула голову, ища таинственного соглядатая. В одном из окон показалось одряхлевшее и посеревшее лицо хозяина замка. Он смотрел на нее с безнадежной отрешенностью, словно готовился к последней битве.

Герда проснулась в холодном поту и вжалась спиной в стену. Громко завывал ветер, гоняя по холму пыль с песком. Все остальные спали. Даже Финиста сморил сон у едва тлевшего костра. Захотелось их разбудить, хоть кого-нибудь, чтобы отвлекли от дурного предчувствия, но ноги не слушались, а язык словно прилип к небу.

Раздался треск. Ярко полыхнуло пламя в костре, и над ним принялись носиться тени. Герда задрожала. Ночную тишь разрезал громогласный голос:

– Оставь ее! Она моя по праву. Тебе прекрасно это известно.

Яростно стенал ветер. Голос продолжал говорить, словно отвечая на чьи-то слова, но слышен был он один:

– Не смей меня винить. Ты сам от них отказался.

Теперь ходила ходуном земля. В таинственном голосе слышалась неприкрытая угроза. Герда затаила дыхание от ужаса.

– Да ты бредишь! Может, в человеческом мире я слаб, но в мире грез моя власть безгранична.

Герда сглотнула. Она, наконец, узнала его. Но как, почему и что все-таки происходит?

Безмятежность старых развалин нарушили звуки неистовой битвы. Лязгала сталь, падали вниз камни, выл ветер, дрожала земля. Герда не знала, сколько просидела, колотясь от страха, пока все не завершилось полным отчаянья воплем. Над костром взметнулся темный силуэт высокого мужчины с мечом в правой руке. Поглотив его, пламя поднялось до небес, озаряя всю вершину холма, и тут же опало. Из костра вышел кот и, с трудом волоча лапы, направился к Герде. Стряхнув оцепенение, она подалась вперед и подхватила рыжего плута на руки, потому что еще мгновение, и он бы точно рухнул без сил.

– Что это было? – дрожащим голосом спросила Герда, прижимая кота к себе.

– Родовой дух, – с трудом переводя дыхание, ответил тот. – Его линия прервалась, вот он и ошалел малость. Решил во что бы то ни стало вернуть свою семью, да только возвращать уже нечего. Поэтому он вцепился в вас и не хотел отпускать. Пришлось немного его проучить. Не знаю, правда, что было сложней: победить его или из воспоминаний вытащить – цепкая зараза! Больше он вас не потревожит.

Кот замолчал и закрыл глаза.

– А тень над костром? – принялась тормошить его Герда.

– Давай завтра. Я слишком устал.

Кот безвольной тушкой обвис у нее на руках. Герда положила его подле себя и стала разглядывать звездное небо, понимая, что уже вряд ли уснет.

От костра донесся сдавленный стон. Герда встала и подошла к Финисту. Он метался по земле и едва слышно подвывал, словно ему снился кошмар. Герда присела рядом и коснулась его плеча. Финист тут же открыл глаза и, лихорадочно глотая ртом воздух, уставился на нее.

– Все в порядке? – участливо поинтересовалась Герда.

Финист громко зашипел, засунул руку за спину и выдернул оттуда узловатую палку, на которой лежал до этого.

– И как меня угораздило уснуть на этой дряни? – ответил он, потирая ушибленное место. – Хорошо еще, что шкуру не продырявил.

Он слабо улыбнулся, делая вид, что ничего страшного не случилось, но не смог скрыть нервной дрожи. Герда подняла с земли теплый дорожный плащ и накинула ему на плечи.

– Тебе приснился кошмар, – она не спрашивала, а утверждала. – Расскажи – станет легче.

– Да как обычно, – нехотя начал он. – Дом, родители… А потом я как будто с кем-то сражался. Знал, что противник сильнее меня, но все равно боролся из последних сил, пока победа не стала склоняться на мою сторону. И когда она была уже у меня в руках, я почувствовал это, – Финист поднял с земли палку и принялся остервенело ворошить угли в затухающем костре. – Словно кто-то ударил в спину, тот, от кого я никак не ожидал.

Краем глаза Герда заметила шевеление и повернула голову. Кот тоже перебрался к огню и внимательно смотрел на Финиста. Показалось, что на белой мордочке мелькнуло сочувствие, но кот тут же свернулся клубком и закрыл глаза, делая вид, что просто пригрелся.

– У меня бывает, не обращай внимания, – успокоительно сказал Финист.

– Мнительность? – улыбнулась Герда, вспомнив слова Дугавы.

– Есть немного, – рассмеялся он. – Похоже, я слишком привык быть настороже, опасаться собственной тени. Вам это кажется глупым, но в свое время я выжил только благодаря мнительности.

Финист раздул огонь посильней, подбросил дров, а потом снова сел и, прижав закоченевшую Герду к себе, поделился своим плащом.

– Расскажи, – вкрадчиво попросила она.

– Хм?

– Про жизнь.

Герда посмотрела на него так, как обычно смотрела на мать, когда чего-то очень хотела. Финист, как и мама раньше, просто не смог ей отказать.

– Да нечего особо рассказывать. Я родился как раз накануне Зареченского восстания. Мои родители были среди зачинщиков. Мне и года не исполнилось, когда их осудили и увезли в Стольный. Мать я не помню совсем, а отца… только по рассказам стариков, которые меня вырастили. Они очень его любили. Мы жили бедно, совсем не так, как у вас в Дрисвятах. После восстания Голубые Капюшоны выжгли степь дотла. Несколько лет мы голодали. Потеряли почти весь наш табун – до восстания моя семья разводила лошадей для дружин.

Было трудно. Приходилось много работать, но мы выжили, хотя из бедности так и не выбрались. Да и в деревне меня откровенно ненавидели. Винили моего отца во всех бедах нашего края. Он де Единого-милостивого своим неповиновением разгневал. Я лез в драку каждый раз, когда слышал эти бредни. Хоть и был сильнее одногодок, но постоянно ходил с разбитым носом, а потом просто надоела эта гоньба.

Мне едва минуло четырнадцать, когда к нам в деревню приехал глашатай из Веломовской дружины. Искал добровольцев для охраны границы с Эламом. Я не подходил по возрасту, но набавил себе пару лет – писарей-то у нас не сохранилось, у которых могли бы проверить. А так как я был необыкновенно рослым для своего возраста – мне легко поверили на слово.

Помню, как плакали старики, когда меня провожали. Чувствовали, что не увидят больше. Но я тогда о них не думал – хотел поскорей убраться из дома. Там даже земля пятки жгла. Забрал последнего нашего жеребенка, – Финист махнул рукой в сторону пасшихся за руинами лошадей, – и уехал, не оглядываясь.

В южных гарнизонах я провел десять лет. Отавить службу я мог в любой момент – стоило лишь ночью, пока все спали, обратиться соколом и лететь на все четыре стороны. Страна большая. От грабительских поборов и постоянных восстаний беглецов много. За всеми не угонишься. Вот и меня вряд ли долго да далеко искать стали. Мог бы домой вернуться раньше, а все чего-то ждал. На службе было легче, удобнее, чем там, где я для всех стал костью в горле. Поэтому и терпел.

А как о новой волне гонений услышал, сразу что-то в сердце защемило. Видно, почуял, что от отцовского дома только головешки остались. Сбежал. Вернулся. А у стариков даже могилок не сохранилось. Знакомые рассказали, что они умерли задолго до гонений – всего через пару лет, как я на службу отправился. А потом пришли Голубые Капюшоны и сравняли все селение с землей, даже кладбище не пощадили. Как будто в прошлый раз им мало показалось! И еще тьму таких же селений по всему Зареченскому краю, чтобы людям неповадно восставать больше было.

После этого я жил как перекати-поле, путешествовал по мелким городам, нигде надолго не останавливаясь, пока не наткнулся на лазутчиков компании Норн. Я их узнал, а не они меня. Слышал краем уха, что в Норикии собирают людей с даром. Показал им, что умею. Не все, конечно, а так… по мелочи, но они и этим впечатлились. Сами стали уговаривать примкнуть к компании. Все показывали, рассказывали, сулили большие деньги, чины, славу, да только я таких басен еще в дружине наслушался. Не поверил, а вот Дугаву с Жданом жалко стало, поэтому и согласился отвести их в Лапию. На свою голову.

– Жалеешь? – полушутя спросила Герда.

– Нет, пожалуй, – задумчиво ответил Финист, едва заметно касаясь ее волос. – Боюсь, что не справлюсь.

– Справишься, – лукаво улыбаясь, заверила его Герда. В голову, как невзначай выспросить Финиста про то, о чем не захотел говорить кот: – Ты ведь сильный, сильнее, чем тебя посчитали в компании. У тебя, наверное, и родовой дух есть.

– Родовой дух? Скажешь тоже. Чтобы появился родовой дух, нужно, чтобы у всех предков до десятого колена сильный дар был, а в моей семье оборачиваться только отец умел.

Герда поджала губы. Значит, хозяева замка были очень сильны, но все же не выстояли. Жаль их. И духа тоже немного жаль. А больше всего жаль тот дивный мир, полный тайн и загадок, который уже никогда не вернуть.

– Это больно? – после затянувшегося молчания, спросила Герда, чтобы отогнать тоску.

– Оборачиваться? В первый раз, говорят, нестерпимо больно. С тебя будто живьем сдирают кожу, перемалывают потроха, стирают в порошок кости, а потом отливают из них новое, совершенно чуждое тело. Оборотень еще долго сходит с ума от боли и нападает на всех, кому не посчастливилось оказаться у него на пути. Разум обретает власть над зверем лишь со временем. Может быть очень много жертв, если не упрятать впервые обернувшегося подальше от людей.

– Так ты убивал? – испугалась Герда.

– В приступе ярости – никогда. В битве – случалось. Я истинный оборотень, умею оборачиваться, сколько себя помню. Для меня это не больнее, чем переодеться. Но такой дар – большая редкость.

– Хотелось бы и мне обладать даром, хотя бы самым слабым, – печально вздохнула Герда.

– Но он у тебя есть! – усмехнулся Финист, убирая непослушную прядку с ее лица. Герда нахмурилась. О чем это он? – Ты умеешь вызывать людей на откровенность. Даже тех, кто к этому не расположен.

– Ты не понимаешь.

Она понурилась, не оценив шутки, и доверчиво склонила голову на плечо Финисту. Вскоре ее сморил сон.

Следующее утро было на удивление ясным. Путники быстро отыскали нужную дорогу и, наконец, оставили руины Ильзара далеко позади.