Текст книги "Трудно признать (CИ)"
Автор книги: Светлана Чистякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Я вышла на крыльцо магазинчика и зажмурила глаза от яркого солнца.
– А вот и мама пришла! – Данька бросился ко мне и обхватил руками мои ноги. Я засмеялась, когда он уткнулся лицом мне в живот, и почувствовала на себе оценивающий взгляд, но она быстро успокоилась. Видимо, решила, что я не гожусь ей в соперницы.
– Лара, познакомьтесь, – это Розмерта Макмиллан, возглавляет отдел информации в Совете, – прошелестел голос Мэллори.
– Очень приятно, – пропела Розмерта. Хотя, по её глазам я видела, что наше знакомство не доставило ей радости.
– Лариса Шахова, – представилась я и отвела сына в сторону.
Данька начал рассказывать мне об игрушках, которые купил ему папа.
Судя по всему, Розмерта не захотела остаться с нами на обед. Естественно, причиной этому стали мы с Даней, а если быть более точной – я.
В целом обед прошёл хорошо. Мы с Мэллори почти не разговаривали, за нас это делал Даня, который не мог усидеть на месте и успокоиться, волшебный мир произвёл на него огромное впечатление, и море вопросов требовали ответов.
Когда мы с герцогом пили кофе, я задала ему вопрос.
– Кристиан, а Вы не боитесь? – спросила я, краем глаза наблюдая за Данькой, который уже закончил обедать и возился с кроликом. Я до сих пор не могла понять, как Розмерта могла отталкивать такого малыша. Он ей просто мешал.
– И чего я должен бояться?
– Наше с Даней присутствие может помешать Вашей личной жизни. Розмерта очень мною интересовалась, но моё появление её расстроило.
– Ваше присутствие, а не Даниэля, – сухо уточнил он.
– Я ещё раз убеждаюсь, что, несмотря на ум, некоторые вещи, всё же, мужчинам не доступны.
– Великолепно! – Мэллори приподнял бровь. – Вы собираетесь меня поучать? Вы – девчонка!
– Вообще-то, я – взрослая женщина!
– Ну, с этим фактом я спорить не буду.
– Жаль, хотелось бы послушать.
– Послушайте, Лара, со своей личной жизнью я разберусь сам, без вашей помощи.
– О, господин герцог, я и не думала, что могу удостоиться такой чести.
– Сарказм вам не идёт.
– А вам не идёт общество пустой блондинки, которая полностью игнорирует вашего ребёнка. Даниэль не котёнок, которого можно просто отпихнуть, чтобы не крутился под ногами.
И после того, как я это сказала, мне стало спокойнее, я была уверена в своей правоте и поняла, что даже Мэллори не сможет меня переубедить в обратном. Я буду поступать так, как считаю нужным... впрочем, как всегда.
– Не нужно преувеличивать. Что Вы можете сказать о человеке, с которым знакомы лишь десять минут? Даже если учесть то, что вы бессовестно подглядывали.
То, что он защищал Розмерту, привнесло в наш разговор ещё большую остроту.
– Если вы думаете, что мне стыдно, я могу сказать только одно – увы, ни капельки.
– Скажите спасибо, что у меня сегодня хорошее настроение.
Я чуть не поперхнулась.
– А что бы Вы сделали, если бы оно было у вас плохим? Написали возмущённое письмо моим родителям? Или, как обычно, кричали и оскорбляли меня? Что мне в Вас нравится, так это постоянство, господин герцог, – я встала из-за стола и начала собирать пакеты и свёртки.
– Всё? Вы успокоились? – он внимательно смотрел на меня, прищурив глаза. – Выпустили пар? Вам стало легче? Очень хорошо, значит, мы можем возвращаться домой. И на будущее, – он подошёл ко мне так близко, что я вынуждена была поднять голову, чтобы видеть его лицо, – избавьте меня от подобных сцен.
– А Вы не вынуждайте меня так себя вести, – парировала я.
Мэллори изобразил подобие улыбки, которая показалась мне больше похожей на гримасу.
На ужин герцог не явился. Впрочем, меня это не особенно расстроило, скорей обрадовало. Его кислая физиономия и сарказм уже порядком достали.
Я уже допивала чай, когда высокие двери распахнулись и в зал вошел... у меня не хватит слов, чтобы описать красоту беловолосого мага. Что там Мэллори говорил насчет ангелов? Именно так я себе их представляла.
– Кто это? – Я толкнула в бок сидящего рядом Митьку, во все глаза, уставившись на вошедшего.
– Это лорд Дэймонд Стайлс – наместник Тёмных. Приятель Зака и Кристиана.
– Иди ты! – неверяще выдохнула я, не в силах отвести взгляд.
Я почему-то считала, что чёрные колдуны это нечто среднее между Бабой Ягой и Кощеем Бессмертным все сплошь хромые косоглазые уроды с сальными патлами. У меня просто в голове не укладывалось – как этот печальный белокурый ангел с манерами аристократа может быть Тёмным.
– И, тем не менее, – ухмыльнулся Митька, разглядывая мою обалдевшую физиономию, – Дэймонд – Тёмный.
– Охренеть – какой красивый!
– Самый красивый, – поправил он.
Вежливо поздоровавшись, Тёмный что-то сказал Заку, и они вдвоем вышли. Минут через десять Закария вернулся с крайне озабоченным видом сообщил, что вынужден нас ненадолго покинуть, и снова исчез.
Остаток вечера я провела в компании Митьки здесь же в Зале. Данька увлеченно играл с новыми друзьями, а мы просто болтали, вспоминая былые веселые деньки и собственные шалости. Наконец уже почти в десять вечера я все же смогла уговорить сына пойти спать, и мы отправились в свои комнаты. К слову, ночевать герцог так и не пришел. Ну и черт с ним!
Глава 8
Так началась наша с Данькой новая жизнь.
Вначале мне нужно было завершить свои дела в моем прежнем мире: забрать Данькины документы из детсада, продать машину, закрыть счет в банке и наконец-то поговорить с родителями – о чем сообщила Кристиану.
Мэллори согласно кивнул и сделал мне настроенный на мою квартиру портключ – серебряную безделушку, похожую на брелок для ключей.
На следующий день я оставила Даньку под присмотром Митьки, переместилась домой и пошла к родителям. Разговор вышел сложный. Сначала я честно призналась, что к нам вернулся Данькин отец, и мама даже обрадовалась, что у меня наконец-то сложится личная жизнь. Но известие о том, что я буду жить в другой стране, они восприняли в штыки. Мать ударилась в слезы, папа поинтересовался, в какой именно, и я принялась вдохновенно врать. Не могла же я им сказать, что переезжаю к волшебникам.
Отец, похоже, не поверил ни единому моему слову. На его вопрос, почему я не привела внука, чтобы попрощаться, я пообещала приехать с Данькой к ним в гости в ближайшее время.
Я справилась со всем за неделю, целыми днями мотаясь по городу, но к вечеру исправно возвращалаясь в замок. Данька скучал по мне, но общение с отцом было ему на пользу, да и Зак с Митькой развлекали малыша в мое отсутствие.
Многие вещи из квартиры я перенесла в свои комнаты, обустраивая их по своему вкусу.
Где-то через пару дней у кроватки спящего Даньки я застала Мэллори, щепчущего над ним какие-то слова. Головку ребенка окутывало слабое золотистое сияние.
– Что вы де...
Договорить мне не позволили. Кристиан просто повел рукой в мою сторону, и я на несколько минут онемела и застыла соляным столбом посреди детской, наблюдая, как теплое сияние окутывает сына с головы до ног, словно мягким коконом, и, постепенно втягиваясь в малыша, гаснет. Это было красиво, что говорить, но объяснения мне все равно требовались.
– Какого Мерлина Вы все время лезете, куда вас не просят, – прошипел Мэллори, снимая с меня чары и почти силой выволакивая из комнаты после того, как закончил колдовать.
– Почему Вам спокойно не сидится?
– Потому что я беспокоюсь за него! И мне небезразлично, что вы с ним делаете! – в тон ему ответила я. – Отпустите мою руку. Мне больно! И я имею право знать, что это сейчас такое было.
– Вы слишком любопытны, – проворчал Мэллори, ослабляя хватку, а затем и вовсе выпуская мое запястье, – не находите? В конце концов, вы должны понять это мой ребенок! И я никогда не сделаю ему ничего плохого.
– Что это было? – упрямо повторила я.
– Ритуал детской защиты. При рождении отец накладывает на ребенка защитные чары. Чтобы малыш случайно не поранил сам себя. Магические способности у детишек проявляются у каждого по-разному. И неразумное дитя играя, но еще не осознавая что это, может случайно навредить себе или просто испугаться. Чтобы этого не произошло, мы временно блокируем их магию. Когда детям исполняется десять лет и они готовы идти в школу, детская защита снимается.
– А если отца нет.
– Тогда это делает мать. Или глава рода. Потому что женские чары слабее.
– У вас патриархат, как я погляжу.
– У нас законы. Которые написаны не нами. И не нам их нарушать. Среди Падших, чтоб вы знали, женщин не было.
– Я считала ангелов бесполыми существами.
– Послушайте, что вы ко мне привязались? Я понятия не имею об ангелах!
– Но ваши Падшие – ведь бывшие ангелы?
– Да. Вот Вы сами и ответили на свой вопрос. Если бы они были бесполы – нашей расы бы не существовало. Так что, могу смело утверждать – Падшие все были мужчинами. Возможно, на Небесах и живут ангелицы, но мне об этом ничего неизвестно. Наш мир блокирован от их проникновения. И вообще, идите-ка лучше спать. Поздно уже.
***
С момента появления Даниэля и этой дамочки моя жизнь круто переменилась. И я никак не мог определиться в какую сторону. Нет, я был несказанно счастлив, что мне удалось вернуть ребенка, и моя благодарность к женщине, сохранившей его, не имела границ, но чувства, которые она вызывала во мне...
Сначала это было просто раздражение. Причем из-за любой малости. Всё, что она ни делала, вызывало у меня отторжение и неприязнь. Начнем с того, что она была до крайности любопытна, везде совала нос, и даже понимание, что она просто беспокоится о моем же сыне, положительных эмоций не добавляло. К тому же эта её коммуникабельность. Мерлин! За месяц с небольшим эта малявка умудрилась перезнакомиться со всеми в замке, включая прислугу. Положа руку на сердце, я думал, что женщина, в одночасье попавшая в совершенной чуждый для неё мир, как минимум, впадет в депрессию и будет лить слёзы круглосуточно. Даже сочинил суровую отповедь, мол, я же Вас предупреждал и все такое, но мои таланты оратора не пригодились. Ибо Лара, если и испытывала какой-то дискомфорт, ни разу вида не подала, что скучает по родным и близким. А её язык! Мордред меня побери! Если бы я не был на все сто процентов уверен, что она человек, подумал бы, что мы дальние родственники. Такую язву, как она, еще надо было поискать! На любой выпад с моей стороны она отвечала колкостями, которые доводили до белого каления! На мое предложение о компенсации за воспитание Даниэля она ляпнула такое, что я просто в осадок выпал. Зак как-то рассказывал мне о некоторых фразеологизмах, именуемых русским матом, но слов, подобных тем, что ввернула Лара, не знал даже мой всезнайка-братец. Но, несмотря ни на что, мне даже нравилось с ней ругаться. Она так очаровательно злилась!
Меня забавляла её детская непосредственность. Она могла часами играть с детьми и от души веселиться, все замковые детишки её просто обожали. А ведь в мире, где она выросла, Лара считалась уже довольно зрелым человеком, да и профессия её вызывала уважение. Я как-то расспросил Митю на досуге, что означает реа-ни-ма-то-лог, выговорить специальность Лары мне удалось с трудом, и он серьезно ответил: "она вытаскивала людей с того света". Хм. Спорить со смертью... Даже у нас это считается высшей степенью магического умения. Заглянуть за Грань могут только очень сильные духом. И не просто заглянуть – попытаться отобрать у Жнеца его добычу. В общем, я проникся.
Но больше всего меня злило, что я стал замечать за собой, насколько плохо действовало на меня её отсутствие. Когда Лары не было рядом, мне её не хватало... И, да! Я скучал, просто зверски скучал по её смеху, по не всегда уместным выходкам, голосу, и даже наши ссоры привносили в мою жизнь некоторую остроту! Она была прямой противоположностью моей покойной жене. Яркая, звонкая, веселая, она была похожа на радугу – столько в ней было спектров и оттенков. Но когда в одну далеко не прекрасную ночь я чуть не оскандалился в постели с Розмертой, то испытал настоящий шок! Спасло меня лишь мимолетное воспоминание о маленькой хрупкой женщине, нечаянно упавшей на мои колени во время нашего первого утреннего разговора в гостиной. Стоило мне только представить её в своих объятиях, как все получилось, хотя до этого я вообще не испытывал ни малейшего желания.
Пока Розмерта воспевала мои постельные подвиги, я, обалдело уставившись в потолок, соображал, что это сейчас такое было и куда всё это заведет. Буквально на следующий день, когда я открыл дверь в гостиную, в меня врезалась Лара. Они с Даниэлем играли в жмурки, и она с завязанными глазами налетела на меня. Удар, пришедшийся как раз в солнечное сплетение, был довольно ощутимый, охнув, я машинально прижал её к себе. Извинившись, она стащила повязку, виновато уставилась на меня, ожидая видимо моего очередного комментария относительно глупых игр, но мне было не до этого. Довольно грубо оттолкнув её, я быстро прошёл к себе. Слава Мерлину, я шёл с Совета, и на мне была просторная мантия. Реакция моего организма на наше столкновение была весьма неоднозначной. Отрицать было глупо. Я до умопомрачения хотел свою фиктивную жену. Человека!! Просто зашибись!
***
Надо сказать, в магическом мире здорово преуспели в освоении нашей техники, но многого у них еще не было или они не хотели этого иметь. Ну, зачем им, к примеру, была нужна стиральная машина, если они могли постирать белье с помощью простенького заклинания.
Вообще магия тут была на каждом шагу. Вопреки расхожему мнению, волшебных палочек я не видела ни разу. Магия у волшебников была внутри, они такими рождались.
К концу первого месяца жизни в магическом мире я перезнакомилась со всеми обитателями замка, со многими подружилась и даже кое-что переняла у местных модниц. Женщины – они в любом мире женщины, поэтому была здесь война или нет, на моду это никак не повлияло. Конечно, задумки местных дизайнеров значительно отличались от полета фантазии некоторых гламурных представителей моего родного мира, зато их платья могла позволить себе любая волшебница – все зависело от размера кошелька. То есть, если у нас некоторые шедевры дизайнерской мысли годились только для подиумов мировых показов мод и подходили только худосочным "вешалкам", с размером груди, уходящим в минус, то здешние портные ориентировались на рядового потребителя. Местные барышни обладали великолепными фигурами, высоким ростом и были очень красивы. Любая из них могла дать сто очков вперед вышеупомянутым манекенщицам, ходящим по подиумам лучших модельных домов человеческого мира.
Здесь можно было подобрать себе довольно симпатичное платьице или юбку с блузкой, что я и сделала в свой первый поход по магазинам. Правда, приобретенные мною обновки Заку пришлось укорачивать и уменьшать – потому что я в них просто утонула.
Единственное, что мне не нравилось – местные дамы не носили брюки. А зря. Джинсы, по моему мнению, самая демократичная одежда в мире.
Религии у них как таковой не было. Они почитали своих далеких предков – Падших ангелов, называя их Богами, но без фанатизма, и еще Мерлина. Он для них был скорее учителем, нежели божеством.
Новый год волшебники отмечали в конце апреля, у нас это была Вальпургиева ночь. Как проходил праздник, нам с Данькой еще только предстояло узнать.
В моем родном мире я приобрела для Митьки и Зака два новеньких сотовых телефона, выбросив в окно старую Митькину «Нокию», похожую на кирпич. Да, у них действовала связь! Зак управлял воздушными потоками, электромагнитными в том числе, поэтому, чтобы поговорить по телефону, не требовалась даже симкарта. Магия – что вы хотите!
Еще у меня появился поклонник – приятель Закарии Феликс. Очень симпатичный молодой волшебник, едва достигший совершеннолетия. У него были теплые глаза орехового цвета, длинные рыжие волосы и красивая улыбка.
Как выяснилось, длинные волосы – отличительная черта всех магов обоего пола, вкупе с остроухостью. И если уши у них удлинялись к совершеннолетию, то волосы детям не остригали с рождения, только укорачивали кончики, чтобы не секлись. Чем старше и сильнее маг – тем длиннее волосы. Как объяснил мне все тот же Закария, они служили им проводниками их силы или что-то в этом роде, я не совсем поняла.
По понятным причинам я не могла раскрыть нашу с Кристианом тайну и благосклонно ответила на ухаживания Феликса.
Глава 9
Несмотря на мои попытки избегать конфликтов, с Мэллори мы ссорились довольно часто.
Сначала он настаивал на том, что обязательно должен возместить мне убытки, связанные с воспитанием его сына. Я отказалась и от наличных, и от счёта в банке, высказав ему все, что об этом думаю и, посоветовав ему засунуть свои деньги в известное место. Мы не разговаривали неделю. Вернее, он не хотел со мной разговаривать.
Следующий конфликт произошёл из-за того, что Данькин кролик каким-то образом оказался в комнатах Мэллори. Ладно, если бы он просто нашёл его в кресле или на ковре, но бедное животное умудрилось запрыгнуть на письменный стол и пожевало важный документ.
– Вы не можете проследить за ребёнком! – орал позже Мэллори, захлопнув дверь кабинета, чтобы Данька не услышал. – Я постоянно нахожу у себя в комнатах ваши вещи! Я ещё понимаю, если это вещи Даниэля, но что здесь делает ЭТО?! – маг ткнул пальцем в мою косметичку.
В косметичке не хватало пудреницы. После коротких поисков и расспросов Дани выяснилось, куда делась пудра из коробочки, и почему одно из зелий Мэллори, над которым он колдовал накануне в своей лаборатории, примыкающей к кабинету, было безнадёжно испорчено.
Потом Мэллори недовольно сообщил мне, что Персик начал линять, и его шерсть остаётся на креслах в гостиной. Я всё убрала, не дожидаясь прихода горничной, но напомнила, что идея об общей гостиной принадлежала ему.
Как-то в одном из своих котлов, приготовленных для важного зелья, Мэллори обнаружил лягушку. Малыш с гордостью объяснил отцу, что на самом деле это дождевая туча. Лягушка была посажена в горшок и убрана в хранилище до лучших времён.
Мне казалось, что вредному волшебнику не нравилось абсолютно все.
Мэллори не нравилось то, что в домашней обстановке я ношу джинсы – "То, что вы находитесь дома, еще не повод нарушать нормы поведения"; поставила на каминную полку несколько фарфоровых фигурок – "Захламляете гостиную"; оставляю на столе в гостиной книги – "Захламляете гостиную!"; притащила из своей квартиры телевизор, видик и детские диски с мультиками – "Магу это не нужно! Вы забиваете ребёнку голову ерундой!"; а к походам в гости у Мэллори было вообще особое отношение...
Хотя сам он в гости ходил и довольно часто. К Розмерте, да. Его дама сердца, как выяснилось, проживала тут же в замке. Её комнаты располагались двумя этажами ниже.
Если я скажу, что мне было плевать, где и с кем он проводит свое свободное время – совру. А Данька так вообще очень расстраивался и меня это нервировало. Обычно, Мэллори уходил после ужина и возвращался заполночь, предпочитая спать в собственной постели. Мне приходилось сочинять ребенку очередную сказку про неотложные дела, когда папа не приходил пожелать ему " спокойной ночи", вытирая горькие слезы малыша и мысленно матеря блудного родителя. Все это мне очень не нравилось, и я хотела обсудить с Мэллори, но все откладывала разговор, не зная с чего начать. Все-таки это была его личная жизнь. Пока не произошло следующее...
Было воскресенье. На улице стоял солнечный день, ночью выпал первый снег, и после обеда мы с Данькой собирались на прогулку в замковый парк.
– Папа, ты пойдешь с нами? – поинтересовался ребенок, пока я упаковывала его в комбинезон. – Мы идем играть в снежки и лепить снежную бабу. Еще с нами пойдут дядя Митя, дядя Закария и Феликс. А мама обещала сходить на кухню и попросить морковку для носа снеговику.
Мэллори оторвал взгляд от газеты, которую читал все это время.
– Нет, Даниэль, я не смогу с вами пойти.
Ротик Даньки скривился, и глаза налились слезами. Я злобно посмотрела на Мэллори.
– Я, правда, не могу, – тот заметил, что ребенок вот-вот расплачется, – мне нужно завершить в лаборатории один важный опыт и... – он мельком глянул на часы, – через двадцать минут, я должен буду помешать зелье. – Он встал с кресла и присел перед малышом. – Ты не обижайся, хорошо? Зато вечером я почитаю тебе сказку.
Данька мигом успокоился, согласно кивнул и помчался к дверям. Я двинулась за ним, на ходу застегивая короткий пуховик. Замечание Мэллори о том, что я забыла накинуть мантию, я начисто проигнорировала. Не хватало еще ползать по снегу, путаясь в полах длинной одежки.
Мы прекрасно провели время и опоздали на ужин. Мэллори уже допивал чай, когда мы, раскрасневшиеся и веселые, шумной компанией ввалились в зал. Феликс шептал мне комплименты, склонившись к уху и приобняв за талию, и я заметила, что Мэллори как-то странно смотрит в нашу сторону. Мне показалось или в его глазах мелькнула ревность? Я тряхнула головой. Нет, точно показалось. Допив чай, он встал с места и вышел.
"Наверное, опять к своей подружке пошел", – подумала я.
Но, к моему удивлению, герцог оказался дома, сидел в своем любимом кресле и читал. Данька трещал, как сорока, рассказывая папе о прогулке. О том, какой красивый у нас получился снеговик, и о том, как мы катались с горки, которую сотворил Закария.
– Мама тоже каталась, – сообщил ребенок, – а я с ними по очереди. Сначала с дядей Заком и Митей, а потом с мамой и Феликсом. Знаешь, как здорово было!
Мэллори скривился в подобии улыбки и кивнул:
– Представляю.
– Ну, все, солнышко, – сказала я Даньке, – давай пойдем в ванную, почистим зубки и баиньки.
И тут его папочка отложил в сторонку книгу, встал с кресла и... направился на выход. Я даже слова не успела сказать, как он исчез за дверями.
Мы с Данькой переглянулись и тут он заплакал. Не просто заплакал, зарыдал горько и обиженно.
Я подхватила его на руки, прижав к себе, успокаивая и гладя по спинке.
– Почему папа снова ушел, – горько плакал малыш, – он обещал мне, что почитает сказку, а сам ушел. Он обманул меня.
– Данечка, сыночек, не плачь, – приговаривала я, – у папы срочное дело.
– Сегодня воскресенье, – всхлипывал он, – а воскресенье никаких делов не бывает.
"Ну, погоди у меня, паразит остроухий, – злобно думала я, успокаивая сына, – вот только явись домой! Я тебе такой скандал устрою! Я покажу тебе, как обманывать ребенка!"
Два часа я успокаивала и утешала сына. Наконец, когда он заснул, все еще тихонько всхлипывая во сне, я плюхнулась в кресло рядом с детской кроваткой и принялась ждать.
В половину первого ночи открылась входная дверь. Не задерживаясь в гостиной, Мэллори прошел в свои комнаты. Я вскочила с места и ринулась следом.
Его я нашла в маленькой лаборатории, примыкающей к кабинету. У него в руках был стакан с какой-то прозрачной жидкостью, очень похожей на воду. Только из стакана валил пар.
Услышав мои шаги, он обернулся.
– Что Вы делаете у меня в комнатах? – его брови удивленно приподнялись.
– Какого дьявола Вы вытворяете?! – вместо ответа спросила я, остановившись на пороге и уперев руки в бока.
– Что именно? – он поставил стакан на стол и вопросительно уставился на меня, периодически посматривая на него. Жидкость оставалась такой же прозрачной, только пар бесследно исчез.
– Вы обманули ребенка! Сказали ему, что уложите спать, почитаете сказку, а сами ушли!
Мэллори охнул и закрыл лицо руками.
– Я совсем забыл... простите меня. Ох! Я, правда... вылетело из головы.
Его сконфуженный и виноватый вид меня нисколько не впечатлил, и я понеслась дальше, выплескивая накопившуюся за эти часы злость и обиду:
– Вы нисколько не думаете о сыне! Только о собственных низменных удовольствиях! Неужели нельзя было немного подождать?! Я два часа успокаивала его, пока родной отец кувыркался в постели с любовницей!
Виноватый вид с лица Мэллори, словно ветром сдуло. Он разозлился.
– Как Вы смеете на меня орать? – гневно спросил он. – Как Вы смеете вмешиваться в мою личную жизнь? Я же не спрашиваю, где и с кем Вы развлекаетесь.
– Я развлекаюсь?! – от возмущения у меня перехватило дыхание. Я налила в стакан воды из графина и отпила глоток. – Это я развлекаюсь? С кем же это, позвольте спросить? Я не исчезаю вечерами из дома, а сижу с Вашим, между прочим, сыном! За каким чертом, Вы вытащили нас из привычного мира и приволокли сюда, если Вы только и делаете, что портите нам жизнь?! Даня так радовался, что Вы его нашли, а Вы готовы променять его на какую-то шалаву!
– Прекратите читать мне мораль! – рявкнул он. – Смею вам напомнить, что наш брак – простая формальность и Вы мне не жена! Или Вы меня ревнуете?
– Я?! Ревную?! Да Боже сохрани! Как Вы не понимаете, что Ваш сын не игрушка. Он живой человек. И пусть он еще маленький, но он ведь все понимает! Его нельзя так вот просто отложить в сторону, как газету, и пойти развлекаться!
– Не лезьте в мою личную жизнь!
– Вы повторяетесь, Мэллори. Ваша личная жизнь заканчивается там, где начинаются интересы вашего сына! И если Вы еще раз выкинете нечто подобное, я заберу Даньку и вернусь в свой мир! И хрен Вы меня там найдете! Уж поверьте, у нас легко затеряться, и никакая магическая связь Вам не поможет. – Я залпом выпила воду, прежде чем почувствовала, что у нее изменился вкус.
В этот же момент Мэллори выбил стакан у меня из руки и заорал:
– Где ваши хваленые мозги?! Вы хоть смотрите, что тащите в рот?
И тут я с ужасом поняла, что выпила из лабораторного стакана Мэллори.
– Рвоту вызывать бессмысленно, – прошипел он, почти с ненавистью глядя на меня.
– Что это было? – содрогнувшись, спросила я. – Яд?
– Нет, это концентрат нового зелья. – Мэллори протянул мне воду: – Выпейте!
– Не хочу.
– Выпейте, я сказал! Иначе можете прожечь слизистую насквозь. Вы испортили мне важный эксперимент. А себе можете испортить желудок. И неизвестно, кому не повезло больше.
– И что это за зелье?
– Я занимаюсь исследованием зелий, в состав которых входит водяная лилия. Лилия в соединении с некоторыми компонентами способна давать эффект сродни сильнейшему афродизиаку. Жаль, Вы выпили всё до последней капли... Хотя мне всё равно надо было испытать этот образец.
– И на ком же Вы собирались испытывать Ваше новое зелье? На кролике или на Розмерте?
– Нет, Лара, – Мэллори нехорошо улыбнулся. – Кролик для этого совершенно не подходит. И Розмерта тоже, Вы намного ближе.
– Очень остроумно, – внезапно у меня перед глазами всё поплыло, и я, чтобы удержать равновесие, вынуждена была опереться о стол.
– Кстати, как Вы себя чувствуете? – спросил Мэллори, увидев моё состояние.
– Уверена, что Вас интересует ход эксперимента, а не моё состояние здоровья, – отрезала я и почти бегом направилась к себе в комнату.
Зайдя в свою спальню, я закрыла дверь на ключ. Для надёжности.
"Данька спит крепко, но даже если он проснётся, зеркало меня разбудит", – отметила я про себя.
Я села на кровать и, уперев локти в колени, опустила лицо на сплетённые пальцы.
Что там сказал этот гад, новое зелье сильной концентрации? Оно может обладать свойствами сильного афродизиака? Да уж, он был прав.
Ещё в лаборатории я почувствовала, что все обиды и недоразумения отошли на второй план, и больше всего меня стала волновать неудавшаяся личная жизнь, а если быть более точной, то отсутствие регулярного секса. С тех пор, как в моей жизни появился Даня, у меня ни разу не было мужчины. А мне ведь только тридцать.
Да, я соврала Мэллори, что совсем не ревную его. Я ревновала. Да еще как! Понимание того, что я влюбилась в него, пришло ко мне еще осенью, вогнав в меня в состояние депрессии.
Почему у меня вечно не всё как у людей. Мало того, что я оказалась в чужом мире, так еще и умудрилась влюбиться в самого вредного его представителя. И, хотя формально он являлся моим супругом, я четко понимала – мне ничего не светит. Его сердце было занято другой, и вообще складывалось впечатление, что он терпит меня лишь потому, что я нужна его сыну. Вот такая грустная вырисовывалась картина. Единственное, что радовало – он не мог на ней жениться, не разрушив связь со мной. Мне и так довольно трудно было скрывать свои чувства от него, маскируя влечение колкостями и насмешками, а теперь...
"Господи, помоги мне! – шептала я. – Это все проклятое зелье! Всё дело в зелье, которое я выпила, и ярком сиянии свечей, и в блеске его синих глаз, переливах его голоса, вызывающих дрожь и приятную слабость во всём теле".
У меня внутри всё перевернулось, низ живота потеплел, а между ног вдруг стало влажно. Черт! Черт! Черт! Я хотела Мэллори и не знала, что мне делать со своим желанием.
Я встала и заметалась по комнате, вспоминая сведения об афродизиаках из институтского курса фармакологии. Их действие заканчивалось примерно через пять часов после приёма. Но нужно было учитывать вид афродизиака, его концентрацию и дозу.
Мысли постоянно сбивались, и я ловила себя на том, что думаю не об университетском курсе, а о руках Мэллори, которые скользят по моему телу, медленно опускаясь к... Так, стоп! Нейтрализовать действие неизвестного афродизиака с помощью какого-либо лекарства в настоящий момент не представлялось возможным. А вот нейтрализовать предательское воображение. Я зажмурилась... Горячие ладони Мэллори ложатся на мои бёдра, лаская и даря удовольствие... Дыхание почему-то учащается, а одежда начинает мешать.
Я сбросила халат и подошла к шкафу. На одной из полок стояла бутылочка с хорошим снотворным. "Будет лучше, если я смогу заснуть", – решила я, откручивая крышечку.
– Что случилось? Вы заболели? – участливо спросило у меня зеркало, висящее у двери. – Надеюсь, это не вирусная инфекция? Определённо, у Вас повышена температура, Вы вся горите.
– Отвали, – я отмахнулась от назойливого стекла, блестевшего в лунном свете, и выпила снотворное. Зеркало обиделось и, несколько раз мигнув, потемнело.
– Если Данька проснётся, а я не услышу – позови меня погромче, – попросила я.
– Хорошо, – буркнуло зеркало и снова заблестело.
Я лежала в постели, но сон всё не шёл. Я перевернулась на другой бок, пытаясь устроиться удобнее и заснуть, чтобы отвлечься от соблазнительных мыслей. Низ живота начал ныть от неудовлетворённого желания. Я постаралась отвлечься, придумывая Мэллори страшную месть за ситуацию, в которой оказалась. Но ни один из пришедших в голову вариантов меня не радовал. Наоборот, воспоминания о нем лишь усиливали возбуждение.
