Текст книги "Трудно признать (CИ)"

Автор книги: Светлана Чистякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

   – Сказки. А еще про животных, про ветер и дождь... – Даня отвлёкся на кота, который протестующе мяукнул – Персику надоели тесные объятия малыша.

   – Даня – очень умный мальчик! – сказала я с нескрываемой гордостью. – Он уже немного умеет читать и обладает великолепной памятью.

   – Я уже это понял, – заметил Мэллори. – Значит, ему нравится читать про дождь? – эльф на минуту задумался. – ...Даниэль! – позвал он малыша, который забрался в кресло у письменного стола и уже намеревался проверить, что там лежит. – Даниэль! Взгляни на меня, – эльф подошёл к ребёнку и внимательно посмотрел в его глаза. Малыш спокойно выдержал пристальный осмотр и вернулся к своим занятиям. – Что ж, – задумчиво повторил Мэллори, – посмотрим, что будет дальше.

  Если для Мэллори в поведении ребёнка были какие-то очевидные факты, то мне это ни о чём не говорило. И я забеспокоилась.

   – Кристиан, я тоже должна знать.

   – Что именно? – эльф сделал вид, что не понимает, что я от него хочу.

   – Я не посторонний человек для Дани, и будет лучше, если Вы предупредите меня.

   – Послушайте...

   – Лара, – подсказал эльфу Данька, который прошёл мимо, волоча за собой корзину Персика. Мельком я заметила, что он успел в неё что-то положить.

   – Есть вещи, которые Вам знать не следует! – рявкнул эльф.

  Он не захотел мне сказать, что так насторожило его во взгляде и поведении ребенка. Что ж. Не сказал сегодня – узнаем завтра.

   – Есть папы хорошие, а есть папы плохие, – Даня оставил корзину в покое и подошёл к нам. – Так вот, плохие папы кричат, мне говорили.

   – Лара, вы учили моего сына не вмешиваться в разговоры взрослых?

   – Учила, – я была спокойна, как удав. Меня совершенно не трогала ярость эльфа. Хочет злиться, ради Бога, это его печаль. – Просто Даня не привык к повышенному тону. И у вас теперь будет возможность самому заняться его воспитанием.

  Не знаю, куда бы завел нас этот разговор, поскольку мы с Мэллори вынуждены были прекратить дискуссию, в дверь кабинета деликатно постучали.

  Эльф страдальчески закатил глаза и сказал:

   – Войдите.

  Дверь распахнулась, в кабинет вошел Митька в сопровождении ослепительного блондина.

   – Ларка! – сияющий Митька бросился мне на шею. – Ты ни капельки не изменилась, все такая же красавица, – он приподнял меня и закружил по комнате.

   – Зато тебя просто не узнать, – смеясь, заметила я.

  Митя отрастил волосы до плеч, что очень шло ему, слегка возмужал и стал шире в плечах, видимо, жизнь с Закарией пошла ему на пользу. – Стой! Ты меня задушишь!

   – Не обольщайтесь, милочка. Ему еще дорога свобода, – медовым голосом пропел Мэллори.

  Митька в ответ лишь застенчиво улыбнулся, а его спутник от души расхохотался.

   – Да уж. За удушение у нас полагается смертная казнь. Кстати, я – Закария, – он окинул меня заинтересованным взглядом и подмигнул.

  Всё это время Данька в замешательстве следил за бурным проявлением чувств Митьки, но вскоре всё внимание переключилось на него самого.

  Закария подошел к нему, присел на корточки и спросил:

   – Привет! И чей же ты будешь? Может, я заберу тебя с собой? У нас с Митей нет такого прелестного мальчика.

   – Я мамин и папин, а к тебе я не пойду, даже в гости, – Даня насупился и придвинулся поближе к отцу.

  Мы с Митькой переглянулись.

   – Даже и не знаю, что бы я делал без твоей помощи, брат, – прошелестел голос Мэллори. – Я как-нибудь сам справлюсь со своим сыном.

  Даня посмотрел на Митьку.

   – А я тебя знаю, ты Митя, мамин друг. Она мне показывала твои фотографии.

   – Правильно, меня зовут Митя, ты не ошибся, – мой друг взял маленькую ладошку в свою и улыбнулся малышу.

  – Мама, я хочу кушать, – громко сказал Даня, – и Персик тоже, – уверенно добавил он секундой позже.

   – Давно пора. Сейчас мы пойдём в Большой зал на ужин. Кота накормят слуги, – Мэллори протянул руку сыну.

  Данька ухватился за его ладонь и обернулся ко мне:

   – А ты должна взять меня за другую руку, и мы пойдём втроём.

   – Нет, так не получится – для троих лестница слишком узкая, – ответил эльф, проходя к двери.

  Я мысленно позлорадствовала. Если честно, то мне очень нравилось ходить, держа Даньку за руку, и отвечать на его многочисленные вопросы. Иногда они были довольно неожиданные и сложные. И я представляю, сколько ответов потребует ребенок у отца сейчас, впервые поднимаясь и спускаясь по лестницам эльфийского замка.

  Следуя за Мэллори и Даней, мы с Митькой говорили вполголоса. Точнее говорил Митя, а я предпочитала слушать.

  Он восторгался Кристианом. Говорил, какой он замечательный умный, добрый, щедрый. Рассказывал, что у многих семей жилища были разрушены во время войны и на их восстановление уйдет немало времени, и всех, кто остался без крова, Мэллори приютил в своем огромном замке. А еще он был талантливый алхимиком, играл на клавесине, писал стихи... Я слушала Митьку и думала: "Интересно, у него между лопаток не чешется?" А что, вдруг он ангел и там уже крылья пробиваются.

   – А еще друзья называют его Крисом, – шепнул мне Митька и хитро улыбнулся.

   – Куда уж мне, – подумала я. – Дружить мы с ним точно не будем.

  Наконец, мы пришли в Большой зал.

  Если уж меня впечатлил волшебный потолок зала и парящие в воздухе свечи, то, что говорить о четырехлетнем ребенке! Я с трудом смогла подавить возглас восторга и изумления.

  Малыш деловито прошёлся вдоль длинных столов, сдвинутых к стенам, рассматривая убранство зала.

   – Ты объяснишь мне, как прикреплены свечки? – спросил Даня у отца. – И какая там подсветка? – он показал на потолок. – И почему здесь такие большие столы?

   – Боги, подсветка, – протянул Мэллори.

   – Надеюсь, вы не упадёте в обморок от потрясения? – съехидничала я. – Я Вас предупреждала.

   – И не надейтесь, – криво ухмыльнулся он и быстро прошёл мимо меня. Каблуки его высоких сапог глухо простучали по каменному полу.

   – Дань, сейчас же вылезай из-под стола, ты только вымыл руки! – воскликнула я, увидев новое занятие малыша. – Там нет ничего интересного. Ты же вроде есть хотел?

   – Нет ничего интересного? А это что? – спросил сын из-под стола.

   – Что там?

   – Посмотри сама.

   – Я туда не полезу.

   – Ну, пожалуйста, – попросил Данька.

  Я присела возле стола и наклонилась, пытаясь вытащить оттуда ребенка вместе с его находкой.

  Неожиданно стол приподнялся, эльф просто вытянул руку вперед, и теперь стол аккуратно парил над нашими головами.

   – Можно было это и не делать, – заметила я, поднимаясь на ноги и отряхивая пыль с коленок ребенка, который хотел от меня опять убежать. – Если бы вы не удержали стол, он бы упал прямо на нас и...

  Мэллори перебил меня нетерпеливым жестом.

   – Крайне прискорбно, что вы сомневаетесь в моих способностях, – эльф чётко выговаривал каждое слово, по-прежнему, игнорируя мое имя. Не нравилось оно ему что ли? Он смотрел на меня холодно, со стальным блеском в глазах.

  Я только что задела его гордость. Просто очаровательно.

   – Дядя Митя, скажи им, чтобы они перестали ссориться, – донёсся голос Даньки. – Я хочу, чтобы они посмотрели, что я нашёл.

  Мы с Мэллори обернулись одновременно.

  Закария, Митька и Даня уже сидели за столом и начали ужинать, позволяя нам с Кристианом в очередной раз выяснить отношения. До конца с ситуацией не смирился только Данька: он крутился на стуле, в одной руке он держал вилку, а другой что-то прижимал к груди.

   – Это лягушка! – радостно сообщил нам малыш, выпуская большую тёмно-зелёную жабу на стол. Я оставлю её себе, дам ей имя... – ребенок на минуту задумался. – Я вот подумал: мальчик это или девочка? Наверно, все-таки мальчик – вон он какой большущий, правда? Значит, я назову его... Кристиан, как папу...

  На мгновение звёздный небосвод над моей головой потемнел, а свечи замигали.

  Митька громко закашлялся, прижимая к губам салфетку, а Закария весело рассмеялся:

   – Дань, назови эту жабку Митя. Отличное имя, – посоветовал малышу коварный Зак, и Митька вроде бы обиделся.

   – Нет, я назову его, как папу, – малыш был непреклонен.

  Я посмотрела на Мэллори, который от злости побледнел еще больше, и, когда наши взгляды встретились, я расплылась в широкой улыбке:

   – Ваше имя очень понравилось ребёнку.

  Эльфа передёрнуло. Он подошёл к столу и посмотрел на находку сына.

   – Эта жаба принадлежит маленькой девочке Алисии, она потеряла её накануне. И ты ошибаешься, малыш, это не самец, а самка; следовательно, её нужно назвать Ларой – очень красивое имя, ты не находишь?

  Я уже успела сесть рядом с Данькой и рассмотреть многострадальную жабу. А этот остроухий паразит смотрел на меня с нескрываемой насмешкой, усаживаясь рядом.

  Малыш вопросительно взглянул на меня.

   – Дань, извини, но эту жабу оставить у себя мы не сможем. Жабка принадлежит другой девочке, и она очень обрадуется, когда узнает, что мы её нашли здоровой и весёлой. – Насчёт веселья я сомневалась, после пылких объятий Дани. – Если хочешь, папа купит тебе другую жабу, ещё красивее. И ты сможешь назвать её как угодно.

   – Но только не Кристианом, – заметил вредный эльф, наливая себе чай.

   – А где они продаются? – заинтересовался Данька...

  ***

  В целом ужин прошёл тихо и спокойно. Мы поочерёдно отвечали на вопросы малыша, которые росли в геометрической прогрессии. За столами, про которые вначале спрашивал Данька, завтракали, обедали и ужинали обитатели замка. Хозяин не любил шумных сборищ, и его семья, состоявшая из Зака и Митьки, а теперь еще и нас с Даней, трапезничала отдельно.

  Вскоре малыш начал уставать, день был долгим и насыщенным.

  Мэллори вытащил из кармана золотые часы на цепочке и посмотрел на время.

   – Опаздываете на встречу, Мэллори? – спросила я у него. Данечка уже сидел у меня на коленях и, облокотившись о моё плечо, сонно смотрел на потолок. Малыш начинал дремать.

   – У вас есть две минуты, чтобы допить свой чай, и я покажу Ваши комнаты, – эльф поднялся со стула и показал жестом, что возьмет сына на руки.

   – Да мне и не нужны ваши две минуты, – прошипела я, так как громко возмутиться не могла из-за засыпающего ребёнка.

  Мэллори легко подхватил малыша на руки и быстро направился к выходу из зала.

  Я попрощалась с Закарией, который тоже встал из-за стола и ушел к себе в комнаты. Митька остался со мной.

   – До сих пор не верится, что Крису удалось восстановить этот проклятый портал, – Митя покачал головой и перевел задумчивый взгляд на меня: – Давай, я тебя провожу. У тебя сегодня выдался тяжёлый денёк.

   – Да, уж не из лёгких, но мне не привыкать, – усмехнулась я, – рада, что мы снова вместе.

  Митя кивнул.

   -Лар, хочу предупредить тебя, чтобы это не стало неожиданным сюрпризом: Крис приготовил для вас комнаты рядом со своими апартаментами.

   – А он знал заранее, что я тоже буду здесь жить? Он же вообще не собирался брать меня с собой.

   – Наверное, он все же учитывал этот вариант. Я много рассказывал о тебе. Ты бы все равно не отступилась. Я же тебя знаю.

   – О да!

  Митька улыбнулся и продолжил:

   – У тебя с ним будет общая гостиная, а в детской две двери: одна в его спальню, а другая в твою.

   – О-о! – Я на несколько секунд потеряла дар речи. – Неожиданно. Он издевается? У нас и ванная будет общая?

   – Нет, две ванных, два кабинета, две спальни, – пояснил Митя.

   – Ты меня успокоил. Что ж, сегодня переночуем так, а потом я сама займусь перепланировкой.

   – Ты бы слышала, как Крис двигал стены, – усмехнулся Митька.

   – Стены двигать я, конечно, не умею, но зато у меня хорошо получается двигать мебель. Безо всякой магии, да.

   – Не советую Вам этого делать, – предупредил Мэллори, которого мы в этот момент догнали. Он что-то прошептал у высоких дубовых дверей и толкнул их ногой, входя в большую светлую гостиную.

  Я остановилась на пороге, рассматривая комнату. Мэллори повернулся ко мне.

   – Заходите, – это слово в его устах прозвучало одновременно как просьба и как приказ.

   – Крис, – Митя скептически покачал головой, – я уже говорил тебе и повторюсь ещё раз: соединять апартаменты было не совсем удачным решением.

  Я с уважением посмотрела на своего друга – перечить хозяину замка. Сильно!

   – Замечательно, – прошипел Мэллори. – Митя, когда ты сможешь выйти из состояния истерической радости после встречи со своей потерянной подругой, собрать свой острый ум в кучку и прислушаться уже ко мне, наконец, я надеюсь, что смогу успокоить твою братскую тревогу – я не съем твою драгоценную Ларочку, – после этого Мэллори скрылся за ближайшей дверью.

   – Мить, спасибо тебе, – я ласково обняла друга. – Не переживай за меня. Здесь даже лучше, чем я ожидала. Если Даньке всё понравится, оставлю, как есть. Надеюсь, Кристиан не очень часто будет в гостиной.

   – Иногда мне кажется, что он и ночует в библиотеке или лаборатории, – заметил Митя. Он поцеловал меня в щёку и вышел, плотно прикрыв за собой двери.

  Я направилась в комнату, в которую вошёл Мэллори.

  Это была детская, приготовленная специально для Дани. Малыш уже лежал в постели и крепко спал. В полумраке комнаты тёмная фигура эльфа казалась еще выше и мрачнее.

  Несколько мгновений я молчала, рассматривая точеный профиль Кристиана. Он стоял у детской кроватки, сложив руки на груди, и неотрывно смотрел на сына. Почувствовав на себе мой взгляд, эльф повернул голову и ухмыльнулся:

   – Вы ведь рады, что он не похож на меня?

  Я удивилась.

   – А с чего это вы взяли, что Даня не похож на Вас? Конечно, я не знала вашу супругу, но глаза, подбородок и цвет волос точно Ваши. Знаете, когда он был совсем маленький, все почему-то думали, что Даня – девочка. Наверно, из-за кудряшек, которые у него были до двух лет. И я ещё не успела изучить Ваш характер, но Данька очень целеустремлённый и любознательный ребёнок, всегда пытается достигнуть поставленной цели, но при этом бывает очень упрям и капризен. Ваше сегодняшнее поведение в зале очень напомнило мне его. Только не нужно сразу громко возражать, – я покачала головой, – Вы разбудите сына.

  Во время моего монолога Мэллори задумчиво теребил цепочку карманных часов.

  Мне почему-то стало его искренне жаль. Почему? Из рассказа Митьки я поняла, что у Кристиана, кроме Закарии и Дани, больше не никого осталось.

  И меня поразила горечь, с которой красавец эльф задал свой последний вопрос: "Ведь вы рады, что он не похож на меня?"

  Минуту мы простояли в полнейшей тишине, нарушаемой только равномерным дыханием спящего Дани.

  Неожиданно Мэллори резко развернулся и быстро вышел из комнаты, подол его чёрной мантии задел мою ногу. Я последовала за ним и чуть не уткнулась в спину, когда он замедлил шаг и открыл дубовые двери в коридор.

  Повернувшись ко мне, эльф внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь что-то уловить во взгляде или выражении лица:

   – Знаете, мне не нужна ваша жалость, оставьте её при себе. Если Вам хочется кого-то пожалеть, то примените свои старания в отношении своего друга. Если Закария, конечно, Вам это позволит.

  Я пожала плечами:

   – Для того чтобы пообщаться с другом моего детства, мне не нужно разрешение вашего брата.

   – Вы так полагаете?

   – То, что Закария – Митькин любовник, не дает ему эксклюзивные права на него. Вы, эльфы, похоже, слишком самонадеянны. Мой друг не постельная игрушка для вашего брата и он...

  Длинные тонкие пальцы обвились вокруг моего запястья и больно сжали. Он наклонился к моему лицу и, глядя мне в глаза почти чёрными от ярости глазами, прошипел:

   – Не смейте говорить о них в таком тоне! Закария и Митя не любовники! Они семья. Я сам связал их магическим браком! И не смейте называть меня эльфом!

   – Но, Вы сами сказали Даньке, что Вы эльф, – пискнула я, пытаясь вырваться из захвата.

  Мэллори ослабил хватку, но руку мою не выпустил:

   – А что я по вашему должен был сказать четырехлетнему ребенку? Рассказать ему историю моего народа? Магические способности и иная форма ушей еще не повод считать нас жалкими сказочными созданиями. Вы жаждете пообщаться с Митей? Прекрасно! Расспросите его на досуге о том, кто мы. Он очень любознательный юноша и знает историю нашего народа не хуже меня.

  Он разжал пальцы и вышел за дверь, с грохотом захлопнув её за собой.

  Я осталась одна. Потирая ноющее запястье, я попыталась собрать расползавшиеся мысли в кучу: "Они не эльфы?! Тогда кто же они, черт бы их побрал? Инопланетяне что ли? За кого я вышла замуж?"

  Поняв, что меня заносит не в ту степь, и я сейчас додумаюсь совсем уж до фантастических теорий, я сочла за лучшее отправиться в постель и подумать обо всем завтра. Ибо фантастики в этот день мне хватило с лихвой.

  Я нашла дверь в свои апартаменты и решила обследовать владения. Это были кабинет, спальня, ванная комната и большущая кладовка. Я осталась, вполне довольна.

  Всё это время прислушивалась, не проснулся ли Данька, почувствовав моё отсутствие в детской. Но ребёнок спал крепко, и я решила принять душ. В спальне у туалетного столика я обнаружила два своих чемодана и сумочку. Разворошив оба, нашла ночную сорочку на тонких бретельках и шелковый халат жемчужного цвета и пошлепала в ванную, решив отложить разбор остальных вещей до утра. После душа я забралась на широченную кровать под балдахином из плотного зеленого шелка, стоявшую на высоком постаменте и моментально отрубилась.

  Разбудил меня громкий рев, доносившийся из детской. Я распахнула глаза, не сразу сообразив, где нахожусь.

  Спальня была не моя, и пейзаж за окном был не привычен. Часы показывали пять утра. Потом я вспомнила, что вчера попала в другой мир и мой ребенок сейчас в соседней комнате. Один. И именно из-за этого он расплакался.

  Я спрыгнула с кровати, надела халат и босиком бросилась в детскую.

  Но Мэллори успел меня опередить. Он стоял перед кроватью малыша и что-то ему говорил. Когда Даня увидел меня, громкий плач перешёл в тихие всхлипывания. Я кинулась к сыну и обняла его.

   – Я же говорила Вам, что в первую ночь ребенка не следует оставлять одного. Я взрослый человек, и то, сразу не могла осознать, куда попала. А он ещё совсем маленький и привык, что я нахожусь рядом.

   – Вы разбаловали его, – недовольно сказал Мэллори, скрестив руки на груди.

  Я обернулась к нему, чтобы высказать ему всё, что думаю о нём и его педагогических методах.

  Кристиан стоял в зелёном халате, из-под которого выглядывала длинная ночная рубашка.

  Я улыбнулась – это выглядело очень прикольно.

   – Почему Вы не называете друг друга по имени, – спросил ребёнок, все еще всхлипывая.

   -Мы будем, солнышко, обязательно. Просто мы очень сонные, – я погладила малыша по голове.

  Данька лёг на живот и, немного свесившись с кровати, посмотрел вниз.

   – Папа, а я думал, что только женщины носят платья и ночные рубашки, – с сомнением в голосе сказал неугомонный ребёнок.

  Мэллори приподнял бровь.

   – В нашем мире мужчины платья не надевают, а вот в ночных рубашках очень даже спят.

   – Какой ужас, – прошептал малыш. – И что, я тоже должен буду носить такие рубашки? На них же оборочки, бантики... Нет, мне больше нравится моя пижама, на ней машины... полицейские.

  Я наклонилась и уткнулась лицом Даньке в плечико, тихо смеясь – выражение лица Мэллори трудно было описать.

   – Нет, дорогой, никто не будет заставлять тебя надевать то, что тебе не нравится, – успокоила я его. – Твоему папе нравится спать в ночной рубашке, потому что у него нет такой хорошей пижамы.

  Мэллори фыркнул.

   – Идете спать, Кристиан. Даня сейчас заснёт. Я прилягу пока здесь.

   – Вы никогда не приучите его быть самостоятельным!

   – Я самостоятельный, – обиделся ребенок, – просто мне не нравится сидеть одному в темноте.

   – Сейчас уже не темно, солнце встало, – Мэллори ткнул пальцем в окно. – Пять часов утра.

  Я сходила в свою спальню, взяла подушку с одеялом и, вернувшись в детскую, устроилась рядом с сыном.

   – Вы меня поражаете, – возмутился Мэллори.

   -Лара, – любезно подсказал отцу Данька.

  А потом ему в голову пришла гениальная мысль, и он, улыбнувшись, предложил:

   – Я понял, ты злишься из-за того, что сам хочешь спать вместе с нами. Давайте, я буду спать посередине, а вы по бокам?

  Я распахнула глаза. Спать перехотелось.

   – Солнышко, мы втроём на кровати не поместимся, – заметила я.

   – Пусть папа её увеличит... расширит, – быстро сообразил ребёнок.

  Удивительно, но Мэллори, кажется, смутился. Или мне показалось?

   -Дань, мы все очень устали, нам просто необходимо хорошо выспаться, – объяснила я малышу.

   – И я предпочитаю спать в своей кровати, – прибавил Мэллори, подходя к двери.

   – Вы сказали это таким тоном, будто я заняла вашу постель, – ответила я.

   – А у тебя большая кровать? – невинно спросил Данька у Мэллори.

   – Большая.

   – Всё, идёмте спать к папе в комнату! Если у него большая кровать, то мы поместимся втроём! – Данька запрыгал на постели.

   – Если ты хочешь спать с папой, пожалуйста, – согласилась я. – Только я пойду к себе.

  Мэллори закатил глаза. Я сделала вид, что не заметила.

  ***

   – Мам, как ты думаешь, папа не обиделся, что он будет спать один, – спросил у меня сын, когда Мэллори ушел к себе.

   – Не обиделся.

   – Ты в этом уверена? Вдруг он сделал вид, что не расстроился, а сам, может, плачет сейчас, – забеспокоился ребёнок.

  Я тяжело вздохнула и перевернулась на спину, заложив руки за голову.

   – Дань, поверь мне, он сейчас не плачет, а уже спит, как сурок.

   – Не говори на него "сурок", мне это не нравится.

   – Чтобы никто не обижался, ты должен научиться спать один, без меня. Дети должны спать отдельно от взрослых.

   – Я даже знаю, почему. Чтобы дети не видели, как взрослые целуются. А ты все равно спишь одна, целоваться тебе не с кем.

   – Данька! Ты уже уснешь когда-нибудь или нет?! – простонала я.

   – Я уже сплю.

   – Вот и спи.

Данька заснул, а я, проворочавшись с полчаса, поняла, что заснуть мне больше не удастся. Я потихоньку встала, надела халат и вышла в гостиную. Сев в кресло, я задумалась. Мне просто необходимо узнать больше про мир, где предстояло жить. И желательно у самого Мэллори, а не из рассказа Митьки. Почему он сказал, чтобы я не называла его эльфом? Почему так разозлился? И что за создания населяют этот мир, который был для меня чужим... Вопросы... вопросы...

  Из раздумий меня вывел стук дверей. В гостиную вошел Мэллори.

  Судя по хмурому взгляду, которым окинул меня мужчина, он не ожидал увидеть кого-нибудь в гостиной в столь ранний час.

  – Что вы здесь делаете? – раздражённо спросил он, подходя к столику, на котором стоял графин с ярко-рубиновой жидкостью, похожей на вино.

  Я подавила желание стукнуть его чем-нибудь потяжелее, вскочила с кресла и развернулась к Мэллори:

   – Жду вас! Чтобы получить еще одну порцию сарказма.

  Единственной реакцией Мэллори на эти слова была приподнятая бровь. Он уже налил немного вина и поднёс стакан к губам.

   – А ещё я хотела узнать, почему Вы считаете, что имеете право себе так со мной обращаться! – Моему возмущению не было предела.

  Мэллори снова проигнорировал меня, осушив стакан одним глотком и потянувшись за графином.

  А вот это уже хамство!

  Я выхватила графин у него из-под носа.

  Мэллори ухмыльнулся и щёлкнул пальцами, графин вылетел у меня из рук, завис надо мной, наклонился, и на меня сверху полилось вино. Халат на плече и груди моментально пропитался жидкостью. Воздух наполнился запахом ежевики, которую я с детства терпеть не могу.

  Ехидно глядя на меня, Мэллори опять щелкнул пальцами и что-то пробормотал. Очевидно, это было какое-то заклинание. Одежда моментально высохла.

  Но реакция ткани на волшебство оказалась неожиданной, халат и сорочка стали прозрачными. Глаза Мэллори расширились, вероятно, он и сам не ожидал подобной реакции.

  Я рухнула в кресло и съежилась там. Из глаз хлынули предательские слезы.

   – Простите, – пробормотал он, и халат снова принял свой первоначальный вид.

  Неожиданно в гостиную вошёл Данька.

   – Значит, уложили меня спать одного, а сами сидите вместе? Мама, – Даня потёр глаза, – ты же знаешь, что я не люблю, когда ты уходишь. А почему ты плачешь?

   – Я не плачу, – я быстро вытерла слезы и улыбнулась. – Просто соринка в глаз попала.

   – Ты уже большой и должен спать в своей комнате один, – категорично заявил ребенку отец.

   – Нет, я буду спать с тобой и с мамой. Я знаю, что мамы и папы спят на одной кровати. Вы, вообще, знаете, что такое секс? – снисходительно осведомился ребёнок.

   Я обалдело уставилась на Мэллори, но тот мастерски умел скрывать свои эмоции.

   – Думаю, я знаю, что такое секс, – серьёзно ответил он сыну. – И позволь узнать, что ты знаешь про это?

   – От секса в животе у женщины, – малыш ткнул пальцем себе в живот, – заводится ребёночек. А врачи в больнице потом его вынимают. Вот только я никак не могу понять, откуда он там появляется? Но я много знаю о животных, скоро узнаю и про людей.

   – Даниэль, хочу тебя разочаровать, мы с Ларой будем спать в разных спальнях... И, я обещаю, если ты сейчас ляжешь в свою постель и поспишь еще немного, то тебе приснится интересный сон, – голос Мэллори был мягким и умиротворяющим.

  Малыш зевнул и повернулся ко мне:

   – Ну, тогда мне не будет обидно, если вы спите отдельно. Мама, ты подождёшь, пока я засну?

   – Конечно, я подожду и сказку тебе расскажу.

  Я увела ребенка в детскую и уложила в постель. Он очень быстро заснул и не проснулся даже тогда, когда я вышла из комнаты.

  Мэллори по-прежнему неподвижно сидел в кресле. У его ног дремал Персик, пушистый хвост кота лежал на домашнем туфле мужчины, но это не тревожило ни кота, ни хозяина туфель. Персик приоткрыл глаза, когда я прошла рядом с ним и села в соседнее кресло. Кот вёл себя необычно – раньше он довольно настороженно относился к чужим людям.

  Мэллори был полностью погружен в свои мысли и даже не шелохнулся при моем появлении. Он хмурился, и складка между его бровей делала его старше. Он явно переживал и был раздражён.

   – Я могу вам чем-то помочь? – тихо спросила я.

  Мэллори сделал глубокий вздох и закрыл глаза, чтобы не потерять контроль над собой. А затем внимательно посмотрел на меня, прищурив глаза.

   – Простое женское любопытство.

  Я протестующе покачала головой.

   – Тогда откуда такое внезапное желание помочь?

  Это почти обидело меня, но я устала от бесконечного выяснения отношений.

   – Вы – отец ребёнка, которого я растила и воспитывала четыре года. Такой довод вам подойдёт?

   – Именно этим Вы мне и помогли. Я перед Вами в долгу до конца дней своих... И Вы вправе требовать всё, что хотите – Вы спасли жизнь моему сыну, – Мэллори сказал это, смотря в одну точку перед собой.

  Это был шанс поговорить нормально.

   – Тогда, может быть, Вы мне расскажете историю своего народа? Поймите, это не простое любопытство, мне жить в этом мире и я...

  Мэллори жестом остановил меня, устало вздохнул, прикрыл глаза, вытянул ноги и заговорил:

   – Много тысяч лет назад, когда человечество еще только начало становиться на ноги, на землю спустились ангелы. Господь запретил своим сыновьям вмешиваться в жизнь людей, но несколько ангелов ослушались и взяли в жены смертных женщин, для того чтобы те родили им детей. Детей, которые бы обладали способностями и силой ангелов, но при этом оставались людьми. Ангелы бездушны, а у их наследников была человеческая душа. Господь узнал об этом, и его ярость пала на голову тех, кто посмел связаться с людьми. Он сбросил их в геенну огненную, навечно сделав Падшими. Их детей он приказал истребить присланным на землю архангелам. Что они и сделали. Они убили всех, у кого чувствовали проявление хоть малейшей силы. Но всех младенцев им найти не удалось. Один старейшина не захотел отдавать детей своего племени на растерзание Небесным воинам и попросил для них защиты у Падших. И те откликнулись. Они спрятали их в глубоких и мрачных пещерах и присматривали за ними до тех пор, пока ангелы не покинули Землю. Они обучали их всему, что знали сами, доводя магические способности до совершенства. Когда пришло время, Падшие вывели повзрослевших детей на поверхность, наказав им заботиться о смертных так же, как они заботились о них.

  Некоторые отказались идти к людям и помогать им, предпочитая совершенствовать свою магию, и стали Темными. Но большая часть пошла к людям и стала жить среди них.

  Благодаря их способностям, племена, которые приняли их к себе, стали гораздо быстрей развиваться и совершенствоваться. Внешне волшебники почти ничем не отличались от людей, за исключением того, что все до единого были очень красивы. Ведь их предки были ангелами. Люди с удовольствием заключали браки с волшебниками, у них появлялись дети с магической силой.

  Так на земле появилась раса волшебников.

  Но люди, по своей сути, неблагодарны. Они стали завидовать силе, мудрости и красоте волшебников. Всё доброе, что они для них сделали, было забыто и начались раздоры.

  Поначалу волшебники старались уладить дело миром, убеждая и увещевая их, но когда люди объединились с Темными, началась настоящая война.

  Тогда самый старый из волшебников снова пошел к Падшим, и те вновь пришли им на помощь. Они разделили мир на две части, запечатав заклятием границу.

  Долгие столетия миры существовали и развивались отдельно. Но вот среди волшебников родился Мерлин. Во времена своего могущества он сумел снять заклятие и создать Врата – Портал между мирами. Волшебники снова могли приходить в мир людей.

  То, что они там увидели, их совсем не обрадовало. Люди стали еще хуже, чем были когда-то. Богатые погрязли в праздности и разврате, по-прежнему развязывая никому ненужные войны; бедные умирали от нищеты, голода и болезней.

  Нет, конечно, они неплохо продвинулись в своем развитии. У них не было магии, и они много добились лишь благодаря своему уму и изобретательности. Но таких были единицы, да и тех тут же объявляли колдунами и сжигали на костре, прикрываясь именем Бога. Это у них называлось инквизицией.

  И волшебники снова ушли в свой мир, закрыв границу и забрав с собой особо талантливых людей, которым угрожала опасность. У них появились человеческие поселения. С лихвой хватившие у своих господ горя и унижения люди добровольно шли в услужение к магам, и они были для них добрыми хозяевами. Постепенно все люди, пришедшие в наш мир, умерли, но остались их потомки, которые с течением времени совсем перестали быть людьми. Конечно, им подвластна только бытовая магия, но все равно, они маги. Кроме Вас и Мити здесь нет людей.