Текст книги "Клуб высотой в милю (ЛП)"
Автор книги: Сукей Селборн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Голос замолкает.
– Продолжай, – требую я.
В темноте раздается голос Калии:
– Э-э-э… я провалилась в какую-то яму. Не могу сказать, где она находится. Активируй на «виксере» функцию отслеживания, и он приведет тебя ко мне. У тебя все получится. Пожалуйста, вытащи меня поскорее. Здесь так ужасно чем-то пахнет… и я умираю с голоду. Только, смотри, не провались куда-нибудь. Я жду тебя, детка.
Сообщение обрывается.
Я мчусь вперед на максимальной скорости.
– Активируй функцию отслеживания, – рявкаю я на «виксер», не прекращая бег.
– Функция отслеживания активирована, – говорит он любезно. – Вам прямо.
Навигатор «виксера» не поспевает за мной, но мне с ним все же сподручнее. Я так спешу на помощь к своей возлюбленной, что беспрерывно мелькающие кусты, деревья и гигантские холмы из мха воспринимаются боковым зрением как одно смазанное пятно.
Вскоре я оказываюсь на краю глубокого оврага. И, затаив дыхание, смотрю вниз.
Моя суженая сидит на самом дне и что-то плетет из розовых лоз.
– Вот ты где! – говорит она, будто это я забрел куда-то не туда, а она меня нашла. – Где, черт возьми, тебя носит?
Я скольжу вниз по отвесному склону этого проклятого каньона. По-хорошему он должен быть огражден. Спрыгнув вниз, я подхватываю Калию на руки и кружусь с ней, пока она не начинает визжать. Целую ее глубоко и жадно. И она с радостью отвечает. Но тут же отстраняется.
– Так, теперь успокоимся. Давай, сначала выберемся из этой чертовой дыры, а уж потом займемся всеми этими приятными вещами. Может, ты зря сюда спустился? Как мы теперь отсюда вылезем?
Склон действительно очень крутой, а по высоте превышает меня раз в шесть. Когда я прыгал вниз, то совсем не думал о том, как буду выбираться. Возможно, капитан Плинаро был прав, упрекая меня в чрезмерной импульсивности и горячности.
Я тщательно осматриваю дно оврага, пытаясь найти какой-нибудь подручный материал.
– Ты можешь сплести еще несколько таких лоз? У меня есть идея.
Калия тут же приступает к работе. И, быстренько сплетя несколько «кос», передает их мне. Я привязываю один конец к большому камню и тщательно закрепляю его, чтобы он не выскользнул. Затем связываю все «косы» между собой. Как только наша веревка становится достаточно длинной, я тщательно прицеливаюсь и подбрасываю камень так, чтобы он зацепился за корявый ствол куста глинтерберри.
Первая попытка оказывается неудачной – камень падает вниз. Едва не стукнув меня по голове. Хорошо, что я успел вовремя увернуться.
Я делаю еще один бросок.
Во второй раз камень запутывается в ветвях. Именно то, что мне нужно.
– Отличная работа! – восхищается Калия, и от ее мелодичного голоса у меня в стратегических местах начинает пульсировать кровь.
Я дергаю за веревку. Кажется, она держится довольно крепко.
– Залезай на эту лозу, – тороплю я ее.
– А как же ты? Как ты выберешься отсюда?
– Я вылезу после тебя. Ты идешь первая.
Калию не приходится долго упрашивать. Она довольно шустро поднимается по лозе. Хотя я стараюсь не пользоваться тем, что нахожусь под ней, но какой же этот ракурс, черт возьми, заманчивый. Вид ее соблазнительно виляющей попки гипнотически действует на меня.
Достигнув края оврага, Калия протягивает руку, пытаясь ухватиться за торчащие из земли стебли. Она промахивается, и веревка угрожающе дрожит. Камень чуть-чуть шевелится. Калия в ужасе кричит.
– Все хорошо, – стараюсь успокоить ее. – Камень держится. Постарайся побыстрее выбраться на поверхность.
Она повторяет попытку и, ухватившись за стебли, подтягивается на руках. Затем волевым рывком выбрасывает свое тело на плато.
– Давай быстрее, Скорван, – торопит она меня. – Мне так страшно видеть тебя там, внизу. Боже, я даже не представляла, насколько этот овраг глубокий. Какое счастье, что ты надел «виксер».
Я не собираюсь признаваться ей, что потратил уйму времени на бессмысленные поиски, прежде чем догадался воспользоваться ее устройством. Продолжаю подниматься вверх и тут чувствую, что камень начинает соскальзывать. Для устойчивости упираюсь ногами в стену оврага. Мой вес гораздо больше, чем у хрупкой человеческой женщины, поэтому неудивительно, что лоза с трудом выдерживает. Стараясь не обращать на это внимания, стремлюсь достичь вершины как можно быстрее. Приходится даже использовать некоторые методы скалолазания.
Наконец я переваливаюсь через край, и Калия с радостным визгом прыгает на меня, не давая даже подняться на ноги.
– Боже, у тебя такие мощные мускулы… невероятно, – восхищается она, нетерпеливо ерзая по мне. – Позволь мне взглянуть на них поближе.
Я нежно целую ее, а затем наш поцелуй становится более страстным. Ее маленькие ладошки скользят по моей груди, по бицепсам, сжимают и поглаживают каждый рельеф моих развитых мускулов. И мое тело тут же откликается. Я чувствую, как мой член снова настойчиво прижимается к поясу брюк.
Моя страсть к этой человеческой женщине подобна неугасимому пламени. Похоже, я никогда не смогу насытиться ею. Я переворачиваю нас и нависаю над Калией.
– О, да-а-а, – стонет она, и ее невероятно темные зрачки расширяются. – Сделай меня своей, мой большой мальчик.
* * *
Я как раз собираюсь сорвать с нее одежду, когда у меня на груди появляется красное лазерное пятно. Я бросаю взгляд на Калию. По ней тоже скачет лазерный луч.
Мы одновременно поднимаем глаза.
Над нами возвышаются три огромные рептилии в лиловой униформе. Патруль джоадов. Они что-то говорят, но я их не понимаю. Я не знаю их языка. А вот Калия их, похоже, прекрасно понимает. Чем больше они говорят, тем больше бледнеет ее лицо, и тем шире становятся глаза. Затем она что-то отвечает им по-джоадски. Для меня же это звучит, как бессмысленный набор звуков.
Бросив быстрый взгляд на патрульных, я вопросительно смотрю на нее.
Моя возлюбленная выглядит крайне встревоженной.
– Что они говорят? – шепотом спрашиваю я.
– Мы должны встать… прямо сейчас, – шепчет она по-йолкадийски. – Ты должен поставить меня на колени и тащить за собой за волосы. Возможно, будет еще лучше, если ты станешь разговаривать со мной суровым голосом. Что-то вроде этого.
Я пристально смотрю на нее.
– Не понял?..
– Они должны поверить, что я твоя рабыня. Твоя… – она немного колеблется, – секс-рабыня. Они должны увидеть, что ты относишься ко мне с пренебрежением и очень грубо.
– Это недопустимо. Я ни за что не стану так поступать с тобой.
– Не упрямься, Скорван. Если ты этого не сделаешь, то отсюда мы вряд ли выберемся вместе. А, возможно, и никто из нас.
– Это же идиотизм. Почему ты просишь меня об этом?
Калия едва заметно качает головой. Ее широко раскрытые глаза полны ужаса.
– Джоады сказали, что с йолкадийцем ссориться не будут. А вот с человеком… – она на мгновение замолкает. – Их дословное высказывание «землянка станет вкусный обедом, если она не его наложница». Боюсь, насчет моей смерти они не шутили.
Я пристально смотрю на нее.
– Я убью этих ублюдков. Вот что я сделаю. Если они будут так говорить о тебе, я убью их всех.
– Ты не можешь убить целую планету, Скорван. Все, что мы сейчас можем сделать, это подыграть им, временно, – ее неподдельный ужас вызывает у меня тревогу. – Просто обращайся со мной, как с рабыней. Зло одергивай меня и заставляй выполнять твои приказы. Тогда, возможно, они нас отпустят.
– Но я не могу так поступать с тобой.
Она смотрит мне прямо в глаза.
– Ладно. Тогда взгляни на это с другой стороны. Дело вовсе не в тебе. Это я прошу тебя сделать то, что считаю необходимым. Ты утверждал, что я дарованная тебе судьбой пара. Значит, ты не можешь отказать мне в моей просьбе, – она скептически приподнимает бровь, будто намекает, что загнала меня в угол.
Но то, о чем она просит… просто невыносимо. Ни один добропорядочный йолкадиец не станет обращаться с кем-то, как с рабом. Особенно, когда речь идет о моей суженой. Но если ее жизнь действительно в опасности… мне плевать на принципы. Сейчас она – мой главный приоритет. Я должен защитить ее любой ценой. И обеспечить ей безопасность любыми средствами.
Я встаю и тяну ее за руку.
– Сделай это, – шепчет она себе под нос.
На мгновение зажмурившись, я решительно открываю глаза. Пока не уверен, смогу ли вести себя так, не огрызаясь при этом и не убивая джоадских ублюдков. Но я постараюсь. Ради Калии я сделаю это.
– На колени, раба, – во всю глотку рявкаю я на нее.
Калия падает, сделав вид, что это я ее толкнул.
Черт возьми, а она неплохая актриса.
– Да, сэр, – с подобострастием отвечает она и, отвернувшись от патрульных, бормочет мне на йолкадийском «спасибо».
Я хватаю ее за волосы и скручиваю их в одну длинную веревку, немного напоминающую лозу, по которой мы только что карабкались. Патрульные джоады опускают свои лазеры и жестом указывают нам следовать за ними.
В животе у меня все скручивается в тугую спираль. Оба сердца замирают от дурного предчувствия. Но ничего не поделаешь, придется подчиниться. Я иду позади вооруженного патруля, в то время как моя прекрасная королева вынуждена передвигаться на коленях, а моя рука сжимает ее хоть и спутанные, но по-прежнему великолепные волосы.
Глава 12
Калия
Лучше бы этим чешуйчатым ублюдкам не уводить нас слишком далеко. Сами понимаете, преодолеть на коленях большое расстояние будет непросто.
На самом деле почва под ногами удивительно упругая и мягкая. И, на мою удачу, сплошь покрыта бархатистым мхом. А, значит, у меня не будет ни синяков, ни царапин. Но как же непривычно и утомительно передвигаться таким вот способом.
Скорван держит меня за волосы, словно ведет на поводке. Но он делает это так деликатно, что, боюсь, джоады это обязательно заметят. Сейчас они в форме рептилий, видимо, из-за того, что находятся на своей территории, ну, во всяком случае, я так думаю. Хотя кто знает, может, они оборачиваются гуманоидами только ради сражений и вечеринок? Но в любом случае, если мы не хотим, чтобы наш фарс разоблачили, Скорвану придется обращаться со мной пожестче и погрубее. Будет обидно, если мы прогорим на каком-нибудь пустяке.
Очевидно, язык джоадов включен в программное обеспечение моего имплантата LingoKnow®. Ведь я сразу же поняла, что говорят патрульные. И, как мне кажется, с такой же легкостью могла бы им ответить.
Вот только у Скорвана нет языкового имплантата, и он не говорит по-джоадски. А те явно не понимают йолкадийского. И это довольно круто, так как гарантирует нам со Скорваном полную конфиденциальность: мы сможем говорить обо всем, не опасаясь, что ублюдки нас подслушают. Это станет нашим главным козырем, когда мы будем обсуждать план побега.
Но с другой стороны, очень жаль, что Скорван не понимает их речь без моей подсказки. Не представляю, как я буду переводить ему все их слова, не опровергнув при этом нашей легенды. Если он всякий раз, прежде чем дать ответ, будет консультироваться со мной, то всем станет ясно, что наши отношения выходят за рамки статуса хозяин-раба.
Мы идем – в моем же случае ползем – к огромному сине-зеленому зданию.
Оно имеет конусообразную форму перевернутого рожка для мороженого, причем с очень широким основанием. И я нигде не вижу окон. А вот дверь имеет треугольную форму и открывается, как ни странно, проваливаясь в пол.
Джоады заводят нас внутрь через треугольный дверной проем и ведут в комнату, напоминающую заднюю часть рожка с мороженым. Здесь очень уютная обстановка, учитывая наличие огромного мягкого дивана с множеством декоративных подушек и шикарными драпировками на стенах. Я даже не могу сказать, есть ли на этой стороне здания окна, так как вся комната завешана тканями.
– Мы дружим с Йолкадией, – говорит один из рептилоидов Скорвану. – Однако, если ты попытаешься покинуть это помещение без разрешения, мы убьем тебя на глазах у твоей шлюхи, – он смотрит на Скорвана, мрачно ухмыляясь, при этом не обращает на меня никакого внимания.
Затем они оставляют нас одних и, выйдя из комнаты, запирают дверь.
– Теперь ты можешь встать, – говорит мне Скорван.
Оттого, что ему приходится притворяться моим господином, он явно чувствует себя не в своей тарелке.
– Не знаю, может, все же мне не стоит вставать, – шепчу я. – Не хочу, чтобы они догадались, что на самом деле ты относишься ко мне как к равной.
В глазах Скорвана отражается боль.
– Мы не на равных, возлюбленная моя. Ты буквально во всем превосходишь меня.
– Тс-с-с, – прерываю я его, хотя звучит это довольно мило, – не дай бог, они тебя услышат.
– Они не понимают йолкадийский. Калия, мне не нравится то, что здесь происходит. Нам нужно поскорее выбираться отсюда. Я постарался как можно лучше спрятать твой корабль, так что, будем надеяться, они его не найдут. Мы запасемся кустарником боджи и переработаем его в топливо для двигателя. И сделаем это прямо на корабле. Нам не потребуется много времени, чтобы изготовить достаточное для взлета количество. Остальное преобразуем в пути.
– Что еще за боджи? – у меня такое чувство, что я упустила из виду жизненно важную информацию. Но сейчас нет времени обсуждать это. – Эй, как думаешь, что они собираются с нами делать? Нас будут допрашивать чиновники Альянса или что-то в этом роде? Как обычно это происходит?
– Ты очень догадлива, Калия. Я, как и ты, предполагаю, что нас будут допрашивать чиновники, и, возможно, они нас отпустят, а, возможно, убьют, – он небрежно пожимает плечами. – Это может произойти в любом случае.
– Отлично. Я так рада, что спросила, – с сарказмом говорю я, стараясь скрыть свой страх.
Возможно, это не сработает, но мне не хочется, чтобы Скорван знал, как я нервничаю. Боюсь, тогда он начнет геройствовать и разбивать черепушки чертовых ящериц. А вот за это его точно убьют.
* * *
Внезапно дверь распахивается, и я подпрыгиваю от неожиданности. Это очень хорошо, потому что так я больше похожа на пугливую рабыню. В комнату входят четверо джоадов в сиреневых костюмах для отдыха. Это совсем не те парни, что были в патруле. Эти выглядят так нелепо и, я бы сказала, сюрреалистично, что в другой ситуации я смеялась бы до колик в животе.
Огромные чешуйчатые головы рептилий горчичного цвета нависают над куртками с круглым вырезом, без воротника и с множеством ассиметричных застежек. Все это очень напоминает какой-то популярный художественный фильм или что-то в этом роде. Не могу сказать наверняка, в каком именно, так как в Космонете не смотрю ничего, кроме повторов телепередач для детей двадцатого века, ну, вы меня понимаете. Но когда я вижу этих придурков, ничего другого не приходит в голову.
– Можете сесть, – говорит главный джоадский чувак, небрежно указав на диван.
Я предполагаю, что именно он здесь главный, так как он единственный, у кого есть золотой пояс с серебряной отделкой, усыпанный драгоценными камнями. На ящерице-переростке это смотрится… прикольно.
Я не двигаюсь с места. Терпеливо жду, когда мой так называемый господин даст мне на это официальное разрешение. Но Скорван, разумеется, напрочь забывает о нашем уговоре и ведет себя по-джентльменски, ожидая, что сначала сяду я.
Мы оба неподвижны как статуи.
– Сядьте, – повторяет рептилия до ужаса мерзким голосом.
Я красноречиво смотрю на Скорвана.
«Ну же, давай, играй свою роль».
К счастью, он тут же спохватывается и садится.
– Сядь рядом, – рявкает он.
Выдохнув с облегчением, я выполняю приказ. Джоадский парень-рептилия обращается непосредственно к Скорвану, хотя должен быть в курсе, что они не понимают друг друга. Видимо, его гордыня не позволяет ему опуститься до обращения к женщине, тем более рабыне. Фу, как же глупо.
– Твоя рабыня очень сочная, – бросает он в непроницаемое лицо Скорвана.
«Сочная?! Он что, действительно так сказал?»
Лицо Скорвана кривится в легкой полуулыбке. Он не догадывается о том, что было сказано, но вынужден вести себя вежливо. Джоадская же ящерица, наоборот, широко улыбается, демонстрируя свои острые зубы.
– Мы тоже хотим насладиться соком, которым наполнен этот спелый плод, – добавляет он. Затем делает до отвращения распутную рожу и имитирует своими жуткими когтями хватательные движения. – Мы намерены испить все до последней капли. А вот сморщенную кожуру можешь оставить себе.
Меня переполняют отвращение и ужас.
Скорван смотрит на меня и хмурится.
– Переведи мне, возлюб… э-э-э… я хотел сказать рабыня.
Я колеблюсь. Нет смысла пересказывать Скорвану все, что говорила эта мерзкая ящерица. Скорван сойдет с ума и оторвет придурку голову. Тогда нас убьют прежде, чем вы успеете сказать «куст глинтерберри». Чего я, между прочим, сама ни разу не говорила.
– Он сделал мне комплимент, – лгу я.
– Что за комплимент? – взгляд у Скорвана ну ооочень подозрительный.
– Он сказал, что я… – пытаюсь поскорее придумать подобающий ответ, чтобы Скорван не сорвался и, воспылав праведным гневом, не выдал нас с головой. – Он сказал, что я хорошенькая.
Глаза Скорвана слегка прищуриваются.
– Понятно. Обычная дежурная фраза. Хотя лучше бы ему на тебя не пялиться.
Нам повезло, потому что рептилии неожиданно встают, кивают нам и уходят.
Мы снова одни в комнате.
* * *
– И что теперь? – спрашиваю я, отковыривая прилипший к штанине инопланетный лепесток.
Очень яркий, с желто-синими прожилками. Такой симпатичный…
Скорван собран и очень серьезен. Таким он нравится мне еще больше.
– Хотел бы я знать, ангел моих сердец.
– Ты не должен так называть меня здесь. Я твоя рабыня.
– Я тебе уже говорил. Они не понимают йолкадского языка.
– Не важно. Они прочитают это по твоему лицу или еще как-нибудь. Перестань смотреть на меня с обожанием. Смотри с яростью.
Отвернувшись буквально на секунду, Скорван снова поворачивается ко мне. Теперь на его лице кинозвезды выражение, которое подошло бы для роли «опасный мудила». Я вижу, с каким трудом ему удается удерживать на лице эту свирепую маску, но он делает все, что в его силах.
Я хихикаю.
– Ладно. Сойдет.
– Я не позволю этому продолжаться. Я вытащу тебя отсюда, милая Калия. Обещаю.
– Ну да. Уверена, мы обязательно что-нибудь придумаем.
Я вскакиваю, чтобы проверить дверь. Так, на всякий случай. Но та, конечно же, заперта. А Скорван бормочет, что если не будет другого выхода, он перебьет здесь всех к чертям собачьим. Я похлопываю его по колену и пытаюсь убедить, что в этом нет необходимости. Хотя, если честно, не представляю, как мы вообще отсюда выберемся.
Мы укладываемся вдвоем на диван, ожидая возвращения джоадских ящериц, а я всеми силами стараюсь подавить дурное предчувствие. Судя по тому, что сказал в мой адрес парень-рептилия, я в глубокой-глубокой заднице.
* * *
Кажется, прошло довольно много времени, но джоады пока не возвращаются.
Мне отчаянно хочется пописать, и в то же время нестерпимо хочется пить. Да еще и в животе урчит, как у земного медведя гризли. Когда Скорван предлагал мне поесть, у меня, как назло, кусок не лез в горло, и теперь я с сожалением вспоминаю об этом.
– Лучше бы они поскорее выпустили меня в туалет, – причитаю я.
Едва я успеваю это сказать, как дверь распахивается. В комнату с важным видом вплывает джоадская самка в своей гуманоидной форме.
– Ты должна пойти со мной, – говорит она, протягивая мне руку, которая выглядит угрожающе из-за огромных когтей.
Я смотрю на Скорвана. Его глаза яростно вспыхивают.
– Господин, вы позволите? – говорю я по-йолкадийски и повторяю эти же слова на джоадском.
Благодаря мозговому имплантату я могу легко – на полном автомате – изъясняться сразу на трех языках. Мне даже мозги напрягать не приходится.
– Я уже ненавижу этот план, – ворчит Скорван.
Он старается поддерживать нейтральный тон, но вот выражение его лица может легко выдать нас, если он не будет соблюдать осторожность.
– Будем поддерживать связь через «виксеры», – говорю ему и тут же добавляю: – Не смотри на него! – мое предупреждение очень своевременно, так как удерживает Скорвана бросить взгляд на «виксер» и тем самым выдать наши намерения. Остается лишь надеяться, что джоады ничего не знают об этих устройствах связи. Затем я говорю на их языке: – Как скажете, господин, – я встаю и следую за женщиной-рептилией, и обращаюсь к ней по-джоадски: – Могу я воспользоваться ванной, пожалуйста? – я стараюсь говорить кротким голосом, выражая абсолютную покорность.
Ей лучше сказать «да», иначе будут неприятности.
– Конечно, – говорит она снисходительно. – Прежде чем тебя призовут, ты совершишь полное омовение.
Мне не нравится скрытый в ее словах подтекст, но я смиренно улыбаюсь и украдкой бросаю на Скорвана ободряющий взгляд через плечо.
Он стоит в дверях с видом человека, обезумевшего от ревности и… любви.
Как он может любить меня? Мы же познакомились совсем недавно.
И тем не менее… ни один мужчина прежде не смотрел так на меня. Взгляд Скорвана убеждает, что он только мой. А я полностью принадлежу ему. Мне лучше вернуться к нему целой и невредимой. Этот парень, похоже, чувствует себя моим хранителем.
– Я только схожу в туалет, – бросаю я на ходу. – Скоро вернусь.
Боже, как же мне не хочется покидать его.
– Не задерживайся, – его глаза заглядывают мне прямо в душу. – Если они не позволят тебе вернуться ко мне, немедленно звони.
– Непременно, – обещаю я.
И я не шучу.
Глава 13
Скорван
Я вскакиваю, так как слишком взбудоражен, чтобы сидеть на месте. Мне не следовало отпускать Калию с джоадкой. Это наручное устройство, «виксер», не заменит ни моих любящих рук, ни моих мстительных кулаков. Если с Калией что-нибудь случится, я никогда не прощу себе этого.
Дверь открывается, и я спешу придержать ее, надеясь увидеть свою возлюбленную.
Увы, это не она.
В дверях стоит джоадская самка. На ней чересчур короткое платье, а на губах какая-то цветная краска. Она демонстративно упирает в бедро длинный коготь и, похоже, улыбается. Мне трудно судить об этом, так как на первый взгляд ее лицо выглядит сердитым. Но, как мне кажется, для этой расы это вполне обычное состояние.
Я вежливо приподнимаю брови, хотя на самом деле предпочел бы, чтобы она отошла от двери: боюсь не увидеть за ней возвращение Калии. Самка бормочет что-то на своем странном языке, но я не понимаю ни слова. Пытаюсь донести это до нее, досадливо качая головой. Но ее это ничуть не смущает. Вместо того, чтобы начать жестикулировать, стараясь объясниться со мной на языке жестов, она просто улыбается. И неожиданно пытается схватить меня за руку.
Я блокирую ее движение.
– Не трогай меня, – рычу я на нее.
Джоадка, разумеется, меня не понимает. И снова пытается поймать мою кисть.
Я отдергиваю ее, делаю шаг назад и поднимаю руку в предупреждающем жесте.
– Это твой последний шанс, – настаиваю я. – Не прикасайся ко мне.
Я знаю, она ни черта не понимает. Но мой твердый тон и суровое выражение лица должны ей все объяснить. Так ведь? Но уходить она, как ни странно, не собирается. Вместо этого прикрывает дверь и приваливается к ней спиной.
Что, черт возьми, эта глупая самка собирается делать?
Продолжая болтать на своем бессмысленном языке, она принимается неторопливо снимать свою многослойную одежду.
– Нет, – говорю я предельно жестко.
Но ее это не останавливает. Она продолжает снимать детали своего наряда, не прекращая разговаривать со мной. Я отхожу в противоположную часть комнаты и поворачиваюсь к ней спиной. Она что, не понимает слова «нет»? И ей ни о чем не говорит непримиримость на моем лице? Ну, возможно, джоадка сможет понять сообщение, посланное тем, кто явно игнорирует ее.
О Луна Хроноса, неужели она пытается соблазнить меня? Но это же смешно.
Я с удивлением обнаруживаю, что самка ящериц не только продолжает раздеваться, но еще и напевает какую-то негармоничную мелодию. Неожиданно над моей головой пролетает какой-то предмет ее одежды – весьма необычной формы – и ударяется в стену, перед которой я стою.
Я резко оборачиваюсь.
– Прекрати этот никчемный балаган. Ты меня не интересуешь. Неужели ты этого не видишь?
В ответ она начинает пронзительно визжать.
Я в недоумении пялюсь на нее. А она, извиваясь всем телом и топая ногами, начинает выписывать круги по комнате, визжа и хлопая когтями. Я предполагаю, что это какой-то брачный танец джоадов, но на меня он все равно не подействует. Я хочу лишь свою возлюбленную Калию.
Кстати, а где она? Не может же человек так долго находиться в ванной.
У меня внутри все скручивается от потребности в ее присутствии. Я должен немедленно найти ее. Моя суженая отсутствует слишком долго.
Я решительно направляюсь к двери. Но не успеваю дотянуться до ручки, как самка джоадов достает красную палку, длиной с ее предплечье, и целится в меня. Из нее вылетает крошечная молния и бьет мне в спину электрическим разрядом.
Ой. А ведь это чертовски больно.
– Ты что творишь? – рявкаю я и, выхватив палку, разламываю ее пополам. А эта глупая самка в ответ вопит еще пронзительней. Я прикрываю уши руками. – Где моя Калия? – ору я. И хотя джоадка не знает йолкадийского, я уверен, она прекрасно поняла мой вопрос, так как переводит взгляд на дверь, а затем снова на меня. В красных глазах этой ящерицы светится самодовольство и презрение. – Я требую, чтобы мне вернули мою рабыню, – кричу я.
Джоадка перестает ухмыляться и что-то тихо бормочет себе под нос. Она наполовину раздета, поэтому – пока она поправляет одежду – я принципиально не смотрю в ее сторону. По крайней мере, стриптиз окончен. А то меня уже трясет от злости. Я всем сердцем и душой предан своей Калии. Она моя, и я должен вернуть ее. Немедленно.
Прежде чем я успеваю повторить свое требование, дверь распахивается.
В комнату заходит небольшая процессия: несколько джоадских самок, одетых в полупрозрачный сиреневый шифон, и четверо самцов в сиреневой униформе и с какими-то солнцезащитными козырьками, прикрывающими их глаза. На своих плечах они несут огромную подушку, обтянутую каким-то переливающимся шелком.
И тут я замечаю то, что находится сверху.
На подушке, скрестив ноги, сидит моя суженая в лиловом одеянии. На ее стройной шее я вижу ошейник, к которому прикреплена цепочка. Мой взгляд, скользнув по ней вниз, натыкается на чью-то когтистую лапу. Это тот самый главарь джоадов, которого мы уже видели ранее. И он не сводит с Калии своего маслянистого взгляда.
Чтобы заметить все это, мне требуется лишь микродоля солнечного оборота.
Взревев от ярости, я бросаюсь на джоадскую ящерицу, посмевшую заточить мою возлюбленную. Но когда прыгаю вперед, отчего-то на полпути застываю в воздухе. Я абсолютно неподвижен, как скульптура в йолкадском парке отдыха. Могу двигать только глазами. Мое тело меня не слушается. Я могу только смотреть.
И ничего не могу сделать, чтобы помешать тому, что здесь будет происходить.
* * *
Мерзкий вождь джоадов размахивает своими отвратительными лапами. Он жестом приказывает самцам, несущим Калию, опустить подушку на пол. Те беспрекословно подчиняются. Я прикладываю неимоверные усилия, чтобы расшевелить свои мышцы и разрушить этот гребаный паралич. Но у меня ни черта не получается. Я застрял, если не считать моих глаз, которые по-прежнему легко вращаются.
Я не знаю, что со мной сделали эти чертовы ящерицы. Но подчиняющий эффект так и не прекращается. А вот Калия выглядит на удивление спокойной и собранной. Я замечаю, что она вообще не смотрит на меня и даже не пытается поймать мой взгляд. И я ее понимаю. Возможно, она просто не хочет расстраиваться.
Мне отчаянно хочется заглянуть в любимые глаза. Но я уважаю ее выбор. И все же мне не терпится ощутить нашу связь. Слишком уж долго моя возлюбленная находится вдали от меня. К тому же я не намерен отступать. Эти вонючие свиньи должны понять, что Калия – моя.
Но как мне привлечь ее внимание, если я до сих пор не могу двигаться.
Неподвижен, как куст глинтерберри в безветренный день.
Предводитель джоадов дергает цепь, прикрепленную к ошейнику Калии. Внутри меня вскипает ярость, которая вот-вот – я ни капли не сомневаюсь в этом – вырвется наружу, подобно голубому йолкадийскому вулкану. Но, увы, я по-прежнему обездвижен.
Ящер жестом приглашает Калию сесть к нему на колени. И моя малышка повинуется, потому что находится, как и я, под прицелом лазерных бластеров.
Калия обнимает этого наглеца, и его когтистая лапа скользит по ее ноге. Затем он откидывает в сторону ее лиловую накидку и пытается дотянуться до верхней части ее бедра. Внутри меня все клокочет. Моя ярость с удвоенной силой рвется наружу, грозя расплавить эту чертову планету. Единственное, о чем я сейчас могу думать, – как буду отрывать головы этим мерзким рептилоидам.
Как смеет этот никчемный болван лапать мою бесценную, идеальную пару?
Она стоит гораздо больше, чем все джоады на всех планетах вместе взятые.
Но все, на что я сейчас способен, – это разрываться от безмолвного крика. Вот только ни один мускул даже не дернулся. Если, конечно, не считать моих безумно мечущихся глаз.
Все, что я могу сейчас делать, – это наблюдать за разворачивающимся ужасом.
Глава 14
Калия
– У наложницы нет права выбирать. Пользуясь нашим гостеприимством, ты должна отплатить нам тем же, – из пасти главаря воняет какой-то мерзкой тухлятиной.
Он, похоже, совсем без мозгов, если думает, что я соглашусь стать его постельной игрушкой. Но больше всего меня тревожит то, что о его планах узнает Скорван. Он же сойдет с ума и погубит нас обоих. И уж точно не станет ждать, пока я разберусь со всем этим бардаком своими методами. Скорее, взорвется как фейерверк.
Но я надеюсь, что смогу вытащить нас из этой ситуации с минимальными потерями.
Просто нужно выждать удобный момент.
Ванная, в которую меня сопроводили, поражает своей роскошью. Но это не перекроет их мерзкие надежды, что я соглашусь спать с каким-то чешуйчатым мудаком. И тем не менее приятно провести несколько спокойных секунд в размышлениях о том, что же мне делать дальше.
Ошейник, который на меня надели, очень неудобный. И все же не такой противный, как рожа того подонка, что на меня его нацепил. Ну пусть теперь понянчиться со своим сломанным носом. Мой кулак теперь, конечно, тоже болит, но черт бы побрал этого урода. Он поцарапал мне шею металлической застежкой и всю меня обслюнявил, пока его крепил. Так что оно того стоило.
* * *
И вот я восседаю на подушке, которую несут четверо здоровенных чуваков. И, похоже, они собираются устроить это чертово шоу-соблазнение – да, так и есть – на глазах у Скорвана. По всей видимости, их главарь – мерзкий маньяк-извращенец.
Меня вносят в комнату, и в углу я вижу свои семь футов сексуального тестостерона. Я отвожу взгляд, так как точно знаю, что если посмотрю в сводящие меня с ума глаза любимого, то не смогу сосредоточиться на выполнении задуманного.
Вскоре становится ясно, что эти гады связали Скорвана каким-то заклинанием. Ладно, заклинания – это сказки. Не будем упоминать здесь пресловутую магию. Это просто наука. Вот только я не знаю, какая, к черту, наука может заморозить здоровенного парня в воздухе. Так что мы – насколько я могу судить об этом – имеем дело, вероятней всего, с магией.
