Текст книги "День рождения мертвецов"
Автор книги: Стюарт Макбрайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Старый глупый урод… Наконец-то он сделал это.
17
С минуту я пялился на потолок, потом присел на стул напротив умывальника.
Вот и все, чем смог помочь Генри в поисках Мальчика-день-рождения. Похоже, доктору Макдональд придется работать без чьей-либо помощи.
Вообще-то это было нечестно. Этот несчастный старый дуралей заслуживал большего, чем гнить в холодном пустынном доме и ждать, когда бухло, аневризма аорты или переохлаждение сделают свою работу.
Ну а если уж быть совсем честным, то конец, скорее всего, стал чем-то вроде облегчения.
– Генри, ты не мог дождаться…
От трупа донесся какой-то скрип, и завоняло мертвечиной. Или тухлыми яйцами. Или какой-то гнилью… Нет, не мертвый – просто пердит.
– Черт, и ты туда же! Что случилось с психологами?
Закрыв нос и рот рукой, я подошел к шторам и рывком раскрыл их. Потом проделал то же самое с окном, запуская внутрь свежий воздух и выгоняя из комнаты запах той дряни, которая разлагалась у Генри в кишках.
– Генри!
– Ммммммммммффф… Немшай спаа… – Бледные десны в безвольно приоткрытом рту.
– Генри, ублюдок грязножопый, вставай! У тебя гости.
Он разлепил один глаз и уставился на потолок.
– Ох, мать твою… – Голос звучал так, как будто у него во рту медленно перемалывалась горсть орехов. Абердинский акцент искажал гласные до неузнаваемости. – Сколько времени?
– Почти восемь.
– Вторник?
– Среда.
– Кажется, хватит. – Показалось, что он захотел сесть. Но, нет, снова опрокинулся на одеяло. – Я умер?
– Воняешь, как будто сдох.
– О-о… в таком случае дай мне руку, пожалуйста.
Я вытащил его из кровати и прислонил к гардеробу, стараясь не дышать носом.
– Господи всемилостивый, когда ты в последний раз мылся?
– А ты выглядишь как боксерская груша. – Долгий хриплый кашель. – Где я оставил свои зубы?
Маленькая пластиковая бутылочка с таблетками загремела, когда я встряхнул ее. На боку написано: «ФАУБОКСАМИН 50 МГ. ДВЕ ТАБЛЕТКИ ДВА РАЗА В ДЕНЬ ВМЕСТЕ С ЕДОЙ. НЕ ПРИНИМАТЬ ВМЕСТЕ С АЛКОГОЛЕМ».
– Когда эти таблетки принимаешь, пить нельзя.
– А, вот они.
Генри снял с подоконника стаканчик с плавающей в нем искусственной челюстью – жидкость чем-то напоминала застарелую мочу. Выловил челюсть, сунул в рот, выпил остатки жидкости и удовлетворенно вздохнул. Недвусмысленная вонь виски.
– Эш, хоть я и скучал по тебе, как по ампутированной конечности, мне все-таки кажется, что тебе что-то от меня нужно… – Его глаза сузились. Потом совсем закрылись. Он сгорбился. – Конечно, прости меня. День рождения Ребекки был в понедельник, так ведь? Я хотел позвонить, но…
– Ничего.
– Нет, конечно. – Пару раз клацнул искусственными зубами. – Я был психологом, но не идиотом. – Взял с кровати бутылку «Беллз» и пошаркал на кухню. – Поставь чайник. Чтобы нормально пописать утром, мне, для разнообразия, нужно разобраться со своей простатой.
К тому времени, как он вернулся из туалета, на пыльном кухонном столе уже стояли четыре чашки кофе, а обогреватель работал на полную.
Генри застыл в дверях, хмуро уставившись на доктора Макдональд:
– Кто это? Я думал, ты… – Шмыгнул носом. – И что там за шум, черт возьми?
Сквозь кухонную стену донеслась мелодия «Богемской рапсодии»[69]69
Bohemian Rhapsody (англ.) – композиция группы Queen из альбома «A Night At The Opera» 1975 г.
[Закрыть] – это Ройс насвистывал в гостиной. У меня не хватило мужества сказать ему, чтобы заткнулся.
– Доктор Форрестер, это доктор Макдональд. Обладает некой тенденцией к бормотанию, а с похмелья пердит еще хуже, чем ты.
Ее щеки зарозовели.
– Он не совсем… это… это совсем не то впечатление, которое я хотела бы произвести в самом начале, в смысле, мы проделали такой путь, а вы теперь можете подумать, что я какая-то пьяница, что конечно же не так. Я просто пыталась растормозить мои обычные мыслительные паттерны, с тем чтобы изучить дело с точки зрения преступника.
Генри вздернул бровь:
– Вы чарующе… необычны, мне кажется. – Неуклюже устроился на одном из высоких барных стульев. – Что заставляет вас думать, будто у меня похмелье?
Я поставил перед ним кружку с черным кофе:
– У тебя нет молока.
Трясущимися руками он поднял ее и отхлебнул. Долил из бутылки «Беллз» – горлышко задребезжало по краю кружки.
– Прежде чем вы что-нибудь скажете, то это все из-за флувоксамина. Он препятствует расщеплению кофеина и вызывает тремор. И вообще, вы не моя мама. Мне семьдесят два, и я могу пить что хочу и когда хочу.
Еще раз отхлебнул и еще раз добавил виски.
– Что у вас с окнами? – спросила доктор Макдональд.
Генри поднял глаза над краем кружки:
– Скажите мне, доктор Макдональд, вы всегда напиваетесь, когда работаете над профилем убийцы?
Она взяла стул и села напротив него:
– На самом деле сейчас это называется «психолого-криминалистический анализ», ведь сегодня все смотрят эти телевизионные фильмы, где ФБР приходит, устанавливает личность преступника, и – бац! – запросто ловят серийного убийцу, и…
– Так вы пьете или нет?
Она сглотнула:
– Иногда… это помогает расслабиться.
Он кивнул, затем вылил остатки «Беллз» в ее кружку:
– Я понимаю, что это не просто дружеский визит – вы здесь по поводу расследования. И поскольку вы здесь с детективом-инспектором Хендерсоном, я полагаю, что это по поводу Мальчика-день-рождения. – Еще раз прихлебнул из чашки. На этот раз бутылка виски отправилась на барную полку пустой. – Ничем не могу вам помочь.
Стук в дверь, и из гостиной на кухню просунулась голова Ройса.
– Я все сфотографировал и снял отпечатки пальцев, так что можете убирать, если хотите. Аккуратнее только – повсюду битое стекло вперемешку с собачьим дерьмом… – Ухмыльнулся мне: – А мне кофе достанется? Я чертовски замерз.
Уголки рта у Генри опустились.
– Да, везет мне. – Он захлопал ладонями по ногам. – Шеба? Шеееееееее-ба?
Я протянул последнюю чашку Ройсу. Нахмурился:
– Вы сказали: «Берджес снова этим занялся». Это что, Арнольд Берджес?
– Да, он самый. Высокий, толстый, лысый, большая борода, как будто барсука жрет. Работает на рыбной ферме недалеко от Колдерс Ли, он был…
– Констебль Кларк, – Генри указал на дверь в углу комнаты, – если хотите быть полезным, то вон там стоит совок для мусора и щетка. И несколько мешков. И не надо больше свистеть попусту!
В кухню, едва переставляя лапы и цокая когтями по полу, шатающейся походкой вошла собака. Ткнулась носом в ногу Генри, и он потянулся, чтобы почесать ее за ухом. Собака заскулила.
– Шеба, я тебе говорил не гадить в доме?
Снова скулеж. Задняя лапа задергалась.
– Гадь на кухне, здесь легче убирать. – Прекратил чесать собаку и посмотрел на меня: – Старая уже, что тут поделаешь?
Доктор Макдональд понюхала свой кофе, как будто на дне пряталось что-то зловещее.
– Флувоксамин – антидепрессант. Смешивание его с алкоголем вызывает некоторые проблемы.
Генри пожал плечами, но ничего не сказал. И за это спасибо.
Ройс, сгорбившись, вышел из комнаты, прихватив с собой совок для мусора, щетку, мешки и кофе. Что-то бормотал себе поднос, причем можно было догадаться что именно.
Доктор Макдональд склонила голову набок и посмотрела на Генри:
– Если у вас депрессия, то самое лучшее поговорить с кем-нибудь, в смысле, если вы в депрессии совершенно по-черному и смешиваете таблетки с виски, то здесь совершенно нечего стесняться, у нас у всех бывают такие времена, когда нам ни с кем общаться не хочется, и я…
– Помнишь детектива-инспектора Пирсона, Эш? – Генри, казалось, ее и не слушал.
– Страдклайд, если не ошибаюсь? На пенсию вышел в Авиморе, живет со своей внучкой.
– Больше не живет. – Генри вытащил что-то из кармана пиджака и протянул мне.
Это был распорядок траурной церемонии, сложенный пополам. Над фотографией седовласого мужчины с пронзительным взглядом, в полной униформе, готическим шрифтом было написано: «ВЕЧНОЙ ПАМЯТИ АЛБЕРТА ПИРСОНА».
– Похоронили его в понедельник в Клайдбэнк. Отличная служба, очень пышная. Ужасные сосиски на поминках. – Генри потянул себя за лацканы черного пиджака.
– Стало быть…
Доктор Макдональд ковырялась в газетах, лежавших на столе:
– Так вы не пытались убить себя?
– О, я уже думал над этим. А после того, как умерла Элли, я подумал над этим еще немного. Наверное, время еще не пришло. – Еще раз почесал за ухом старую собаку: – Шеба, будешь по мне скучать, а? Будешь по мне скучать, старушка? Не могу с ней так поступить – она все, что у меня осталось.
Зад Шебы опустился на пол, она села, положив морду ему на колени, уставилась на него белесыми глазами и пустила слюни ему на брюки.
Генри прополоскал вставные зубы остатками кофе. Сглотнул.
– Алберт и я встречались пару раз в год, чтобы помусолить те случаи, которые нам так и не довелось разрешить – пытались понять, что мы упустили из виду. Шестилетняя девочка, задушенная и брошенная в придорожной канаве – после того, как ее родители не смогли выплатить выкуп. Умерший в «Роял» бухгалтер – после того, как кто-то отрубил ему руки. Семья из четырех человек, забитая до смерти в своем трейлере во время отдыха в Дингволле. Восемнадцатилетняя секретарша со вспоротым животом, подвешенная вверх ногами в роще Напдейл… – Он вздохнул и высосал остатки кофе. – Зализывали старые раны, а потом посыпали их солью.
Я положил обратно на стол расписание похорон. Потом наконец сказал:
– У кайфоломов их последний психолог уничтожил всю информацию, а потом снес себе башку.
– Что, все уничтожил? – Генри удивленно поднял бровь. – А как он…
– И сервер сломал. Девять лет расшифровок допросов, экспертиз, профилей, все-все к чертям собачьим. Ничего не сохранилось.
Кивок. Генри протянул руку к ближайшей кухонной полке и вытащил новую бутылку. На этот раз «Grouse».
– Значит, вам повезло, доктор Макдональд, придется начинать с чистого листа. Наследство старых пердунов, вроде меня, вам в этом случае не поможет. – Отвинтил крышку и бросил ее за плечо. – Вы не пьете кофе.
Старый глупый засранец.
– Это все из-за Дениса Чакрабарти?
– Я больше не занимаюсь установлением личности преступников. Я на пенсии. – Показал пальцем на сушилку, где на поддоне из нержавеющей стали выстроилось с полдюжины хрустальных бокалов для виски. – Передай три штуки, если не трудно.
Я поставил на стол три бокала:
– Денис Чакрабарти – это не твоя вина.
– Моя. Ты это знаешь, и я это знаю, и шесть маленьких мальчиков, которых он изнасиловал и расчленил, – они тоже это знают. И вдова Филиппа Скиннера тоже. – Генри плеснул в каждый бокал по приличной порции виски, один поднял вверх: – Тост – за новое начало. Да не совершит доктор Макдональд тех ошибок, которые совершил я.
Она уставилась на стоявший перед ней бокал:
– Еще восьми утра нет, в смысле, я что хочу сказать… это очень милое предложение, но я не знаю, можно ли…
– Если вы собираетесь проникнуть в сознание монстра, вы должны быть подготовленной, не так ли? – Его щеки растянула улыбка, и в руке задрожал бокал.
Я положил руку ему на плечо. Под пиджаком оно было твердым и шишковатым. Просто кости и виски в похоронном костюме.
– Слушай, поговори с доктором Макдональд, ладно? Просто послушай ее. И больше ничего не надо делать.
– Я не…
– Нам нужна твоя помощь, Генри. И если ты все еще винишь себя за Чакрабарти, может быть, это твой шанс спасти себя.
– Он не хочет помогать, он не хочет иметь отношения к расследованию. Что прикажете мне делать, в смысле, не могу же я…
– Поговорите с ним. Используйте все эти чертовы заклинания, которыми вы заколдовывали команду парома. – Снаружи, сквозь выбитое окно гостиной, блестела под солнцем бухта Сколлоувэй. В открытом море, в окружении облака кружащихся чаек, пыхтела ярко-красная рыбачья лодка. – Послушайте, у нас нет времени заниматься здесь разной фигней, о’кей? Флиртуйте с ним, льстите ему, ослепляйте его своим блеском. Мне наплевать. Заставьте его помочь.
– Но он не хочет. – Она понурилась, безвольно свесив по бокам полосатые руки. – Но, Эш, я…
– Да черт бы вас побрал, вы хуже, чем Кети, которой всего двенадцать. – Я схватил доктора Макдональд за плечи и развернул лицом к кухне. Подтолкнул ее: – Вперед.
Она зашаркала кедами по ковру.
Закрыв за собой дверь, я пошел наружу. Ройс ждал в патрульной машине, двигатель работал. Втиснулся на пассажирское кресло – но крайней мере, здесь было тепло и уютно.
– Расскажите мне об Арнольде Берджесе.
Констебль наклонился вперед и понизил голос до шепота:
– Приехал сюда из Лондона четыре года назад и с тех пор достает доктора Форрестера. Мы забирали его раз двадцать… или тридцать – за нарушение общественного порядка и уничтожение имущества. Но док не хочет подавать в суд. Глупо, да? Мне кажется, что он его просто жалеет после того, что случилось с его дочерью.
Я накинул ремень безопасности:
– Поехали.
18
– …а в прошлый раз он кувалдой разнес могильный камень жены доктора Форрестера. В мелкие кусочки… Вот мы и приехали. – Ройс припарковал «фиесту» на обочине дороги.
Горы окружали клочок воды, переливавшийся синим и зеленым под ранним утренним солнцем. Напротив деревушки Колдерс Ли, через залив, пятнала пейзаж горстка белых коттеджей.
– Ловушки там. – Ройс показал на стоявшие посреди залива три широких штуковины, размером с колесо, с каркасом из черных труб. Между ними было встроено что-то вроде плавучего сарая.
– Вы уверены, что Берджес здесь?
– Сегодня среда, должен быть… – Ройс пожал плечами. – Разве что взял отгул или еще что-нибудь.
Ройс проехал еще сотню метров, а затем повернул налево и поехал по узкой дорожке вниз по холму по направлению к нескольким грузовым контейнерам всевозможных оттенков ржаво-синего цвета с логотипом на боках – три лосося, кружащихся вокруг слов «РЫБОВОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО КОЛДЕРС ЛИ – РЫБА ДЛЯ ВАШЕГО СТОЛА!».
Рядом с исчезавшим в воде бетонным эллингом стоял деревянный сарай. Ройс припарковался рядом с ним:
– Равновесие на палубе держите?
– У него, наверное, есть друзья? – спросил я. Так, на всякий случай.
– Зависит от того, как сильно Бенни надрался вчера вечером. – Ройс прищурился, приложив ладонь козырьком к глазам, защищаясь от утреннего солнца. – Помяни черта…
По сапфирово-голубой воде, направляясь к эллингу, тарахтела широкая лодка с небольшой рулевой рубкой. Пару минут спустя она ударилась о бетон, и из нее выскочил мужчина в синем комбинезоне и черных резиновых сапогах, державший в руке конец толстой веревки. Глаза у него были запавшие и красные, а под глазами набухли тяжелые лиловые мешки. На макушке торчала поношенная шерстяная шляпа. Длинные руки, короткие ноги, большие уши и дикие заросли огненно-рыжих волос.
Ройс приветственно поднял руку:
– Бенни.
– Констебль Кларк! – Кривая ухмылка и непробиваемый шетландский акцент. – Слушай, дорогой, чего бы там ни случилось, я этого не делал. Весь вечер торчал дома с сестрой.
– Бьюсь об заклад, что так и было. Ты занят?
– Да я всегда занят.
– Арнольд здесь?
– На барже. – Бенни склонил голову набок и нахмурился: – Он снова это сделал?
– Да.
Бенни вздохнул:
– Вот дела… Дай мне минутку загрузить немного корма, и мы с тобой перетрем.
Потопал к одному из контейнеров, открыл висячий замок и со скрипом отворил железную дверь. Контейнер был забит бумажными мешками, вроде тех, в которых перевозят картошку. Из него завоняло чем-то вроде кошачьей еды.
– Можешь мне помочь, если хочешь. – Бенни взвалил мешок на плечо и похромал к лодке, поддергивая спадающий зад своего комбинезона.
Лодка стукнулась о плавучую платформу. Она была размером с боксерский ринг, и большую ее часть занимал громадный деревянный сарай, по краю почти не оставлявший места для узких мостков с перилами.
Бенни заглушил двигатель, бросил линь на крепительную утку и крепко завязал.
– Говорил я ему – оставь ты несчастного старого пердуна в покое, и что, он меня послушал? Конечно нет. – Вытащил со дна лодки мешок с кормом и плюхнул его на мостки. – Арни? АРНИ, У ТЕБЯ ГОСТИ! – Плюхнул еще один мешок. – АРНИ?
Молчание.
Было тихо и спокойно здесь, посреди залива, только солнечный свет сиял на окружавшей нас воде.
Я вылез на мостки. Дверь в сарай была широко раскрыта. Почти половину строения занимал металлический бункер, к нему было приделано что-то вроде двигателя и кусок трубы, исчезавший в стене. Небольшой стол и пара складных стульев. Крохотный дизельный генератор, переносной телевизор, электрический чайник, кружки, микроволновка и всякая разная мелочь. Отнюдь не роскошно. Одуряюще воняло кошачьим кормом. Никаких признаков Берджеса.
– Кажется, вы сказали, что он здесь.
– Здесь. – Бенни плюхнул еще один мешок на мостки.
– А он что, невидимый?
Пожал плечами.
Я прищурился на сверкающую воду:
– А может быть, он увидел патрульную машину и удрал?
– Скорее уж уплыл. – Еще мешок. – Лодка-то у нас одна.
Дизель-генератор закашлялся и смолк. За моим плечом появился Ройс с двумя кружками. Протянул мне одну:
– Печенья нет. Но если вы голодны, здесь очень много рыбьего корма.
– Арнольда Берджеса долго не будет?
– Кто его знает.
Я сделал глоток из кружки – это был кофе, но только по запаху.
Вдруг что-то всколыхнуло поверхность воды, где-то у самой дальней из трех клеток. Это была лысая голова – сияющее розовое темя, окруженное венчиком мокрых черных волос. Громадные очки для подводного плавания и загубник с шлангом, идущим к аквалангу. Затем это все исчезло.
Я перегнулся через перила, следя за поднимавшимися из-под воды пузырьками:
– Когда Берджес объявится, исчезните куда-нибудь на время. Вместе с этим маленьким орангутангом.
– Каким образом? – Ройс поджал губы и оглянулся. – Тут не очень-то много мест…
– Спуститесь в лодку, порыбачьте… Мне все равно.
– Хммм… – Он прихлебнул кофе. – Что-то вы уж очень раскомандовались для детектива-констебля.
Наглый ублюдок.
– Мне нужно всего десять минут. Максимум пятнадцать.
– Да, конечно, но только вы не забывайте, что именно я буду поддерживать порядок в этих местах, после того как вы отвалите в настоящий мир… А вот и он.
Лысая голова снова всплыла – на этот раз футов на двадцать ближе – и двинулась по направлению к барже. За ней что-то двигалось, подпрыгивая на волнах, – что-то похожее на флуоресцентный оранжевый буек. Через пару минут из воды вылез громадный мужик и взобрался на мостки. На нем был старый поношенный гидрокостюм. Руки, ноги и шея выглядели так, как будто когда-то они были черными, грудь и живот – потерто-желтого цвета. С густой каштановой бороды капала вода.
Арнольд Берджес.
Он стянул с лица очки для подводного плавания и, прищурившись, взглянул на Ройса:
– Старый ублюдок врет. Я был здесь всю ночь с Бенни. После этого чертового тюленя. Он повернулся к нам спиной, присел на корточки у края мостков и плюхнулся в воду.
Ройс вздохнул:
– Бенни уже сказал нам, что всю ночь провел с сестрой. Сколько раз можно к этому возвращаться? Оставьте вы наконец в покое доктора Форрестера.
Мужчина согнулся и потянул за синюю пластиковую веревку – буек, разрезав воду, приблизился к нему, и он ухватился за него.
– Еще семьсот рыбин прошлой ночью. Семь сотен. – Обернул веревку вокруг какой-то металлической штуковины и дернул за ручку.
– Я серьезно говорю, Арнольд, – оставь его в покое.
Из воды залива выглянула черная сеть – невысоко, на фут, – а большая ее часть осталась в воде. Внутри сверкали серебристые рыбьи тела. Берджес вытянул одну. Это был лосось длиной почти с его руку. Чешуя переливалась розовым, серебристым и серым, выдающаяся вперед челюсть широко раскрыта. Из живота вырван кусок, и на этом месте глубокая рана с рваными краями.
– Это видите? – Арнольд Берджес показал мне рыбину.
– Арнольд…
– Один укус. Просовывает нос в сетку, вырывает печень и оставляет подыхать. – Берджес оскалился и бросил лосося в пластиковый контейнер, расплескав воду по всему сараю. – Целую неделю достаю из клеток мертвую рыбу.
– Арнольд, это детектив-инспектор Хендерсон, он хочет поговорить с тобой.
Берджес вернулся к лебедке и еще немного приподнял сеть над водой:
– Бенни? Ты корм принес?
Бенни кивнул на гору мешков на барже:
– Двадцать мешков.
– Это не дело, черт возьми. Как мы протянем с двадцатью мешками…
– Не дави на меня, Арни Берджес. Я привез с собой еще и несколько пассажиров. Разве не так?
Ну и акцент – ничего понять невозможно. Как будто сами слова выдумывают.
Бенни запрыгнул в лодку:
– Поеду за оставшимися.
Я уставился на Ройса и мотнул головой в сторону берега.
Пауза, затем констебль кивнул:
– Да, конечно, почему бы нет? Давай я тебе помогу, Бенни? На двоих работы меньше. Пусть эта парочка останется здесь… побеседуют.
Звук лодочного мотора, удаляясь, перешел в ворчание, потом в шепот, а потом совсем затих.
Я прислонился к ржавому металлическому поручню:
– Держись, черт возьми, подальше от Генри Форрестера.
Берджес швырнул в контейнер еще одну рыбину:
– Удобрение. Больше они ни на что не годятся.
– Он ни в чем не виноват.
– Бесполезная трата хорошей рыбы.
– Слушайте, мистер Берджес, я знаю, что вы через многое прошли, но…
– Ты знаешь, через что я прошел? – ШЛЕП. Следующий лосось, не долетев до контейнера, упал на деревянную платформу прямо у моих ног. – Ты знаешь, черт возьми?
Да, я, черт возьми, знал.
– Это не…
– Моя Лорен мертва, констебль Хендерсон. О да, конечно, я знаю, кто вы такой. Видел я вас на этих чертовых пресс-конференциях. Называете себя кайфоломами – как будто это какая-то игра. Я вам вот что скажу – а не кайфануть ли и нам по поводу того, что какой-то больной ублюдок убил мою Лорен?
– Генри Форрестер сделал все, что мог для того, чтобы…
– Закажем мороженое с вареньем, – потому что кто-то вырвал ей зубы, изрезал ножом, вырвал ногти, отрезал голову и вспорол ей живот, как рыбе? Да? Давай кайфанем по-взрослому, мать вашу! – Лицо здоровяка потемнело, кровь залила круглые щеки. В том месте, где резиновый воротник костюма соприкасался с шеей, запульсировала вена.
Я стал смотреть на воду. Медленно и глубоко вздохнул. По крайней мере, он знал. Ему не нужно было дожидаться следующей открытки, чтобы узнать, что сделал этот ублюдок. Лорен была мертва, и Мальчик-день-рождения больше не мог причинить ей боли. А вот Ребекка…
Что-то случилось с моим горлом.
– Вы не единственный, кто потерял дочь, – выдавил я наконец.
– Ей еще тринадцати не было! – Вылетевшая из губ слюна сверкнула на солнце.
– Так обвиняйте в этом Мальчика-день-рождения, а не несчастного старого ублюдка, который…
– Если бы вы, никуда не годные уроды, сделали свою работу как надо и поймали его, Лорен была бы жива! – Он расправил плечи и выпятил покрытый бородой подбородок. – Два года. ДВА ГРЕБАНЫХ ГОДА было у вас до того, как он похитил ее! – Берджес сделал шаг вперед.
Ну вот, началось.
Я оттолкнулся от перил, сжимая занывшие от боли руки в кулаки:
– Лучше успокойтесь, а то больно будет.
– Вы хоть понимаете, что это такое? Ждать? Каждый день рождения ждать, чтобы увидеть, что он с ней сделал?
Да, и так все время.
Я закрыл глаза, сосчитал до пяти и сделал еще одну попытку:
– Генри Форрестер пытался помочь вам.
Берджес раскинул руки, и водолазный костюм затрещал по швам. Лысеющий медведь в резиновых ползунках, борода торчит как свалявшаяся шерсть.
– А почему он должен забыть? А? Почему для него все должно кончиться? Каждый год мы получаем новую открытку. Каждый, мать его, год! Мы переехали сюда, и он все равно нашел нас! Он снова на улицах, охотится со своей камерой и ножами за дочерями других людей, потому что вы, УБЛЮДКИ, не можете выполнить свою…
– Что мы должны сделать – заколдовать выродка, чтобы он возник из ниоткуда? – Еще громче. – Думаешь, это так легко? Тебе кажется, что только ты один страдаешь? Мы, по крайней мере, нашли тело Лорен, и вы можете…
Глаза Берджеса расширились, челюсть отвисла, а лицо приобрело сероватый оттенок.
– С вами все в порядке? – спросил я, хотя мне и было понятно, что что-то не так.
Он отступил на шаг, поскользнувшись, шлепнулся на пол, и так и остался сидеть и смотреть на меня.
– Мистер Берджес? – Черт, как бы у него инфаркт не случился. – Мистер Берджес?
– Вы… – Он моргнул и потер громадной рукой лицо. Потом оглядел блестевшими глазами поверхность воды. – Вы нашли мою Лорен?
– Вам что, никто не сказал? – Черт возьми! Ведь кто-нибудь должен был ему сказать. Кто-нибудь из команды Дики, Вебер или…
– Ах ты вонючий ублюдок… – Он с трудом поднялся на ноги, неопреновый костюм заскрипел и застонал. Попятился к открытой двери: – Ты у меня сейчас получишь!
Чудесно. Если бы я знал, что мне придется сообщать ему о смерти дочери, я бы не стал начинать с оставьте в покое Генри Форрестера.
Идиоты. Почему они ничего ему не сказали? Как они могли так чертовски…
Берджес вышел на мостки, сжимая в руках ружье. Громадное деревянное ложе, черный металлический ствол – «два – двадцать два» – легко сделает громадную дыру в том, кто будет достаточно глуп, чтобы стать напротив.
Ох, черт!
Здоровяк передернул затвор, загоняя патрон в ствол.
ЧЕРТ!
Куда, мать его, делся Ройс? Я бросил взгляд через плечо – лодка все еще была привязана к пирсу рядом с контейнерами. Они, конечно, услышат выстрел, но к тому времени я уже буду мертв.
Нужно что-то делать. Сбить его с ног. Схватить ружье. Двигаться.
Берджес вскинул ружье к плечу, прицелился и нажал на курок.
Слишком поздно.
