Текст книги "Зеркало ее сновидений"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Приближалась одна из тех ночей, когда Териза чувствовала, что медленно исчезает из реального мира, растворяясь в темноте, безумной, словно бредовый сон.

Если бы она села и закрыла глаза, то все началось бы снова. Сначала она услышала бы, что отец за ее спиной разговаривает так, словно она не существует. Затем заметила бы поведение слуг, которые обращались с ней как с предметом, существующим лишь благодаря воображению ее отца, существом, которое живет и дышит лишь потому, что он так решил, а не потому, что оно реально само по себе. А затем мать…

Ее мать была такой же – пассивной и несуществующей, насколько способности, знания и опыт могли ей позволить это.

Мысленно, с закрытыми глазами, Териза снова становилась ребенком шести или семи лет от роду и вновь оказывалась в огромной столовой, где ее родители принимали нескольких деловых партнеров отца, разодетых в пух и прах. Она тогда прибежала в столовую, потому что упала с лестницы, разбила коленку и испугалась сильного кровотечения. Мать посмотрела на нее, не видя ее вообще, посмотрела сквозь нее с эмоциями, которых было не больше, чем у восковой куклы… И все вдруг утратило смысл. «Иди в свою комнату, детка», это было сказано голосом таким же пустым, как дыра в сердце. «У нас с отцом – гости. Учись быть такой же, как я… Пока не стало слишком поздно».

Все эти годы Териза изо всех сил боролась, стараясь верить в свое существование. Она не стала закрывать глаз. Вместо этого она вернулась в гостиную и поставила кресло поближе к одной из стен, увешанных зеркалами. Там она села, прижавшись к стеклу коленями, придвинувшись к нему так близко, что рисковала слиться с отражением воедино. В таком положении она видела каждую линию, каждую черточку или деталь своего отражения. Возможно, именно это помогало ей осознавать себя реальной. Но если она начнет исчезать, то, во всяком случае, увидит начало конца.

Как-то раз, страдая от нечто, похожего на приступ, она засиделась, глядя на себя, далеко за полночь, пока это ощущение медленно не испарилось. Сейчас она не была уверена, что придется сидеть так долго. Прошлой ночью ей приснился сон – и в этом сне она была такой же пассивной, как и сейчас, была не в состоянии сделать что-то, лишь смотрела. Спокойное осознание этого отозвалось болью в сердце, и Териза почувствовала, что слабеет. Во всяком случае, она считала, что может заметить, как черты ее лица начинают исчезать из реальности.

И внезапно увидела в зеркале мужчину.

Он не отражался в зеркале – он находился внутри зеркала. Он появился за ее испуганным отражением и продвигался с трудом – словно преодолевая поток.

Это был молодой человек, всего на несколько лет старше ее, одетый в широкий коричневый плащ, коричневые штаны и кожаные ботинки. Его лицо было привлекательным, хотя выражение было странным – смесь удивления и надежды.

Он посмотрел прямо на Теризу.

На мгновение его рот приоткрылся, словно он хотел что-то прокричать сквозь стекло. Затем он отчаянно замахал руками. Похоже, он потерял равновесие, но в его движениях была устремленность, которая не имела ничего общего с падением.

Териза невольно втянула голову в плечи, прикрывая ее руками.

Не издав ни единого звука, зеркало перед ней лопнуло.

Она чувствовала, как стекло брызнуло со стены, почувствовала, как осколки задевают ее рубашку, проносясь мимо. Словно сосульки, они зазвенели, ударившись в противоположную стену, и попадали на ковер. Резкий порыв ветра, по-зимнему холодного, дохнул на нее расколотым стеклом и стих.

Когда она подняла голову, то увидела, что молодой человек растянулся во всю длину на полу перед креслом. Мелкие осколки, застрявшие в его волосах, заставляли их сверкать. Он выглядел так, словно нырнул в комнату через стену. Его правая нога от середины бедра и ниже отсутствовала. Сначала Териза подумала, что его голень и нога отрезаны плоскостью стены. Но затем увидела, что нога попросту уходит в стену.

Крови не было. И, похоже, он не испытывал боли.

Со вздохом облегчения он приподнялся с пола так, чтобы иметь возможность взглянуть на нее. Его правое бедро казалось отрубленным, но все остальное двигалось нормально.

Он нахмурился. Но когда они встретились взглядами, его лицо расплылось в беспомощной улыбке.

– Я – Джерадин, – сказал он. – И я должен был попасть совсем в другое место.

2. ЗВУКИ РОГОВ

Совершенно не задумываясь над тем, что делает, она резко отодвинула кресло назад и встала. Бессознательно сделала шаг назад. Осколки стекла на полу слабо хрустели под мокасинами. Стена, на которой висело лопнувшее зеркало, была грязной, какой-то потемневшей и казалась больной. Оставшиеся зеркала эхом отразили Теризу. Но она не сводила взора с мужчины, растянувшегося перед ней на полу.

Он изумленно воззрился на нее. Но его улыбка не тускнела, и он не делал попытки встать.

– Я снова все испортил, не так ли? – пробормотал он. – Я готов поклясться, что сделал все правильно, – ведь любой Мастер может совершить воплощение подобного рода – но снова я где-то ошибся.

Она должна была бы испугаться. Она осознавала это. Его появление было неожиданным и невероятным. Но вместо страха Териза испытывала лишь недоумение и изумление. Он, казалось, обладал странной способностью, с которой была несовместима логика, нормальность. А во сне она не боялась смерти…

– Как вы попали сюда? – спросила она так тихо, что он едва расслышал.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что должны были попасть совсем в другое место?

Выражение его лица тут же стало извиняющимся.

– Простите. Надеюсь, что я не слишком испугал вас. – В его голосе чувствовалось напряжение, выдававшее то ли страх, то ли возбуждение. Но несмотря на свою скованность, он говорил мягко, деликатно. – Я не знаю, что именно произошло не так. Я делал все правильно, готов поклясться. Я вообще не должен был оказаться здесь. Я искал кого-то…

И он в первый раз отвел от нее взгляд.

– …совсем другого.

Пока он взглядом скользил по комнате, его челюсть отвисла, а лицо наполнилось тревогой. Окруженный своими отражениями, он сжался, словно от удара. Жуткая паника, казалось, охватила его, на мгновение он вновь растянулся на ковре перед Теризой.

Но затем, постепенно, начал осознавать, что ничто здесь не может причинить ему вреда. Он поднял голову, и страх в его глазах сменился крайним изумлением. Он неотрывно пялился на зеркала, словно видел в них себя совсем другим, чем ожидал.

Зачарованная его резкой и неожиданной реакцией, она смотрела на него и молчала.

После длительной паузы он заставил себя переключить внимание на Теризу. С усилием прокашлялся. Тщательно контролируемым, хотя и слегка фальшивым тоном он сказал:

– Я вижу, вы тоже пользуетесь зеркалами.

Она слегка задрожала.

– Я не знаю о чем вы говорите, – сказала она. – И не имею ни малейшего понятия, что вы здесь делаете. Откуда вы знаете, что я не тот, кто вам нужен?

– Хороший вопрос. – Его улыбка стала шире. Он выглядел так, словно радовался, глядя на нее. – Ну конечно же, вы не можете быть тем, кто мне нужен. Да и как это было бы возможно? Разве что все неправильно поняли предсказание. Может быть, эта комната швырнула меня сюда вместо того места, где я должен был оказаться? Вы знаете, что я собирался попробовать сделать?

Вместо того, чтобы и дальше испуганно повторять, что она совершенно не понимает, о чем идет речь, она спросила:

– Почему бы вам не встать? Вы выглядите довольно глупо, лежа на полу.

Кое-что в нем мгновенно пришлось ей по вкусу: он, похоже, слушал все, что она говорила, а не только тогда, когда ее мысли совпадали с его.

– Я бы и сам хотел, – сказал он несколько глуповато, – но не могу. – Он показал на свою обрубленную правую ногу. – Они не позволят высвободиться моей ноге. Да это и к лучшему. Иначе я никогда не смог бы вернуться. – Выражение его лица менялось с той же быстротой, с какой текли его мысли. – Правда, я не представляю, как взгляну им в глаза, когда вернусь. Они ни за что не поверят, что я снова ошибся.

Продолжая изучать его и надеясь, что появится хоть какое-нибудь разумное объяснение его появлению здесь, Териза продолжала допытываться:

– У вас и раньше возникали такие проблемы?

Он мрачно кивнул, а затем покачал головой.

– Не совсем такого рода. Я никогда раньше не пытался воплощать самого себя. Честно говоря, это делается не так уж часто. Последний раз, я помню, это произошло тогда, когда Знаток Хэвелок сделал себя безумным. Но то был особый случай. Он использовал плоское зеркало – пытаясь воплотить себя, и в то же время остаться на месте. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь?

Он снова огляделся по сторонам.

– Естественно, понимаете. Плоские зеркала, – он вздохнул, словно зеркала были чудом. – Это прекрасно. И вы не теряете рассудок. Даже я не теряю рассудок. Я даже представлял себе, что существуют такие воплотители. Во всяком случае, – сделал он резюме, – теория о многократно воплощаемом воплотимом у всех на слуху, и даже было зафиксировано несколько попыток сделать это. Но большинство не хочет рисковать. Раз я сам отливал зеркало, делал его от начала и до конца, они не смогут вернуть меня назад. Только Знаток может использовать зеркала, созданные другими, – а Хэвелок безумен. Но все это неважно.

Взгляд его снова ушел в сторону.

– Похоже, оно вообще не должно было сработать. Фактически, дело в том, – подвел он итог, – что я вообще не мог ничего заставить работать. Вот почему выбрали меня – во всяком случае, это была одна из причин. Если что-то произойдет не так и я не вернусь назад, они не будут считать эту потерю такой уж невосполнимой.

Сбитая всем этим с толку, она призвала на помощь свой опыт общения с преподобным Тетчером. Он приучил ее задавать вопросы, которых ожидал.

– А где же вы предположительно должны были оказаться? – Териза вновь вздрогнула. – И кого вы хотели увидеть вместо меня?

Он на мгновение задумался, прикусив губу. Затем ответил:

– Я лучше скажу вам так… Предсказание могло быть ошибочно истолковано. Воплотитель, подобный вам, может быть именно тем, в ком мы нуждаемся. И если я прав… – Он искоса взглянул на нее и принялся торопливо объяснять.

– Все внимательно изучали предсказание. Кое-что из того, что там было сказано, нельзя истолковать двояко. Оно показывало, что Мордант может быть спасен, если кто-нибудь войдет в зеркало и приведет помощь. По какой-то странной причине этим «кем-то» должен был быть именно я. К несчастью, зеркало не показало меня, когда я возвращаюсь с «помощью». Вместо этого оно показало невероятно сильного мужчину в броне – защитника или воина из другого мира. Оно не показало, спасет он или разрушит Мордант, но спутать его с кем-нибудь другим было невозможно. И примерно в то же время он случайно появился в воплотимом одного из зеркал Мастера Гилбура. Судя по тому, что мы видели, он огромен – в своей броне – и у него есть достаточно сильное магическое оружие, способное разрушать горы. Он выглядел именно как то, что нам нужно.

Естественно, Мастер Гилбур мог бы воплотить его. Многие из Мастеров считают, что мы должны были поступить именно так и пренебречь мнением короля. Но предсказание звучит ясно. Мы обязаны кого-то послать. И выбор замыкается на мне. Конечно же, – он вскинул плечи, – было множество споров. Мастер Квилон сказал, что я должен отправляться. Но Мастер Эремис возразил, что заставить меня воплотиться в другой реальности равносильно смертному приговору, – однако он обычно ни к чему не относится серьезно. Это удивило меня. Я не люблю Мастера Эремиса, и мне кажется, что он не любит меня. Но в конце концов Гильдия решила, что я должен попытаться.

Таким образом, я создал свое зеркало – я делал и переделывал его до тех пор, пока мы не увидели в нем Воина и Мастера не сказали, что все в порядке. – Он нахмурился, словно бы не понимая, что к чему. – Я так трудился над ним. Могу поклясться, это был воистину дубликат оригинала. Но когда я вошел в него… – он встретился с ней взглядом и пожал плечами, – я попал сюда.

Териза ждала, пока он закончит, хотя и так знала, что он скажет в следующий момент.

– Значит, вы считаете, что предсказание было понято неправильно? В нем было сказано, что вы должны отправиться в путь и привести кого-то. Но в нем не было сказано, кого именно.

Он медленно кивнул, глядя ей в лицо, словно надеялся, что она может сделать так, что ее слова будут подлинной правдой.

– На этот раз Гильдия могла ошибиться.

Он снова кивнул.

Без всякой причины Териза снова ощутила страх:

– И когда вы сделали то, что было в предсказании, вы оказались здесь, а не там, куда вас направила Гильдия.

После короткой паузы он тихо произнес:

– Да. Это совершенно не имеет смысла, не так ли? Это невероятно. Зеркало не может способствовать воплощению того, что не показывает. Так что неважно, где я ошибся, хотя и не представляю, где. Это, должно быть, вы воплотили меня здесь. – Он снова твердо посмотрел на нее. – У вас для этого должна быть серьезная причина.

Эта фраза восстановила логику ситуации, поставила все на свои места. Она просто беседует, пытаясь что-то понять, с человеком, который ввалился в ее гостиную ниоткуда, расколов при вторжении одно из зеркал. Она хотела ответить ему, что все его чудеса не имеют с ней ничего общего. Но она никогда не смогла бы сказать подобное вслух. Ведь сколько раз она пыталась найти выход из своего положения или… хотя бы из комнаты. Пытаясь освободиться от действия пристального взгляда ярко горящих карих глаз Джерадина, Териза решительно произнесла:

– Не хотите чашку чая?

И услышала в ответ:

– Предполагаю, что хочу, – его улыбка стала бесшабашной и широкой, – но, к несчастью, я не знаю, что такое «чай».

– Сейчас я приготовлю, – сказала она. – Это займет всего несколько минут. – Стараясь сдержать вздох облегчения, она направилась к кухне.

Не успела Териза сделать и трех шагов, как Джерадин сказал совершенно другим тоном – голосом решительным и официальным, но одновременно до странности просительным:

– Леди, не отправитесь ли вы со мной в Мордант, чтобы спасти реальность от разрушения?

Изумленная, она остановилась и посмотрела на него.

И тут же выражение его лица стало просительным и извиняющимся.

– Простите, – сказал он. – Я не имел права просить вас об этом. Но у меня внезапно появилось предчувствие, что если вы покинете эту комнату, то никогда уже не вернетесь назад.

Как только он сказал это, она осознала, что единственная причина того, что она хотела пройти в кухню, – это добраться до телефона. Она хотела позвонить охранникам и сказать им, что в ее квартиру проник какой-то псих, бормочущий что-то насчет зеркал, воплощений и Воина.

– И часто у вас бывают подобные предчувствия? – Она остановилась, лихорадочно пытаясь сообразить, что же делать.

Он пожал плечами. Выражение его лица снова сменилось на строгое:

– Не часто. И почти всегда они меня подводят. Но, тем не менее, я им верю. Что—то они каждый раз означают, но, как правило, совсем не то, что я думаю. – Он задумался на мгновение, а потом сказал: – Одно из таких ощущений сделало меня пригодником в Гильдии. Я не знаю, почему – ведь это не принесло мне ничего хорошего. Вот уже почти десять лет я хожу в учениках – и не продвинулся вперед ни на шаг. – Его голос звучал тихо, но в голосе слышалась не жалость к самому себе, а досада. – Но у меня есть очень сильное предчувствие, что я должен пытаться стать Мастером. И я не могу прекратить свои попытки.

– Но вы ведь сказали, что хотите чаю.

– Я не знаю, чего именно испугался, когда вы начали удаляться.

– Я никуда не денусь, – медленно сказала она. – Я вернусь через несколько минут.

И снова направилась к кухне. Она действительно решила вызвать охрану. Это безумие слишком затянулась.

– Леди! – воскликнул он мгновенно. Его голос звучал жестко, почти повелительно. – Я умоляю вас.

Она попыталась продолжить движение, но ее шаги замедлились, словно ей приходилось преодолевать сопротивление собственного тела. На пороге кухни она остановилась.

– Если я резко рванусь, – сказал он тихо, – я, вероятно, смогу освободить ногу. И тогда окончательно окажусь здесь и не смогу вернуться назад. А Мастера не будут знать, где я, так как они видят в своем зеркале Воина. И тогда я навсегда затеряюсь здесь, разве что благодаря какому-то чуду они создадут зеркало, которое покажет, где я нахожусь. Если, конечно,

– добавил он, – я вообще где—то нахожусь, а не затерялся в стекле, как выражается Мастер Эремис.

Но я лучше поступлю так, – сказал он еще более решительно, – чем позволю вам уйти, не выслушав меня.

На мгновение Териза вспомнила, где находится. Она подалась вперед, намереваясь сделать еще один шаг и выйти из его поля зрения, попав под укрытие кухонных стен. Но просьба Джерадина заставила ее сделать шаг назад, словно он держал руку на ее плече.

К тому же, спросила она себя, призывая на помощь логику, что произойдет, если она вызовет охрану? Придут охранники и уведут Джерадина – если смогут – если им удастся вызволить его ногу. А затем отпустят его. Он станет свободным и будет преследовать ее всю жизнь. Разве что она выдвинет против него какое-нибудь обвинение. Тогда ей придется видеться с ним в качестве истицы, и тогда придется нести ответственность за то, что произойдет с ним в дальнейшем. Возможно, ей придется увидеться с ним несколько раз. И кроме того, наверняка придется объяснить его появление отцу. Так что, как ни крути, везде она будет натыкаться на него.

Она не имела ни малейшего желания предстать перед лицом судьи – или отца – заявляя, что человек, которого она никогда раньше не видела, ворвался в ее гостиную через одно из зеркал и принялся умолять ее спасти нечто, что он называет «Мордантом».

Териза медленно повернулась лицом к молодому человеку. В первый раз после того, как он поразил ее своим неожиданным вторжением, она почувствовала испуг. Он был проблемой, которую следовало решить как можно скорее, и охранники были вовсе не тем решением, которое бы ее устроило. Пытаясь контролировать свой голос, она сказала:

– Все, что вы говорите, не имеет ни малейшего смысла. Так что вы хотите, чтобы я выслушала?

– Леди… – Облегчение и одновременно смущение сделали так, что он стал выглядеть лет на десять моложе. – Прошу простить меня, – сказал он снова. – Я все испортил. По моим речам вы, видимо, решили, что зеркала лишили меня разума. Что, собственно говоря, и должно было произойти. Я до сих пор не могу понять, почему это не произошло. Но прошу вас…

Он попытался подняться на четвереньки. Для этого ему пришлось вытянуться вперед, оказавшись среди осколков стекла. Стараясь скрыть смущение и робость, он пытался говорить убедительно.

– Пожалуйста, не судите о Морданте по мне. Он действительно нуждается в помощи. И это действительно срочно, миледи. Некоторые части реальности уже начали искажаться. Начали умирать люди. Люди, которые не имеют ничего общего с воплотителями или королями, а просто хотят жить своей мирной жизнью. И с каждым днем заговоры все ширятся. Аленд и Кадуол никогда не успокаивались. А сейчас они собирают армии. А король Джойс ничего не делает. Мужество покинуло его. Умные люди ощущают на каждом шагу предательство. Но самая главная опасность исходит не от верховного короля Кадуола или алендского монарха.

В его голосе звучала подлинная страсть.

– Где-то в королевстве – где-то, где мы не можем найти, – затаились воплотители-предатели, предатели-Мастера, и они все чаще и чаще открывают свои зеркала всякого рода ужасам и мраку. Они проводят эксперименты над Мордантом, стараясь отыскать в своих зеркалах нечисть и зло, которое будет самым устойчивым в борьбе против мира, стабильности и жизни, утвержденных королем Джойсом в его вотчине. И эти Мастера, похоже, не боятся хаоса, проникающего в королевство из-за высвобождения злых сил. И их нельзя контролировать.

Прежде, чем закончится зима, королевство начнет распадаться. Затем будет война – война всех со всеми – и все доброе окажется под угрозой.

– Миледи, – сказал он, глядя на нее. – У меня нет власти принудить вас. А если бы я и обладал подобной силой, то было бы дурно воспользоваться ею. Кроме того, вы не тот Воин, которого ожидала увидеть Гильдия. Я был настолько неуклюж всю свою жизнь, что мое появление здесь может быть всего лишь одной из моих многочисленных ошибок. Но я могу оказаться и правым. Вы понимаете зеркала.

Он обвел жестом комнату.

– Вы можете оказаться как раз той, в чьей помощи мы нуждаемся. И если это так, то без вас мы погибнем. Пожалуйста. Вы могли бы отправиться со мной?

Она смотрела на него открыв рот, в ее голове не было ни одной мысли. Гибель. Смерть. Всевидыужасов и зла. Мыпогибнембез вас. Как это без нее? Она никогда не слышала о «Морданте», или «Кадуоле» или «Аленде». Единственные страны, в которых, как она знала, сохранилась монархия, находились за тысячи миль отсюда. И никто никогда не говорил о зеркалах, что они могут быть дверью в иные реальности. Вы можете оказатьсякак раз той, вчьейпомощимынуждаемся. О чем это он?

И как можно осторожнее Териза сказала:

– Это не имеет совершенно никакого смысла. Я поняла, что вы пытаетесь что-то объяснить мне, но боюсь, у вас это не получается. Все то, что вы говорите, не имеет со мной ничего общего… Вы даже не знаете моего имени…. Я не смогу помочь вам.

Но Джерадин покачал головой, словно отмахиваясь от ее протестов:

– Вы ведь не знаете этого наверняка. Вы не знаете…

Внезапно его взгляд изменился, словно новая мысль поразила его, и он нахмурился.

– Вы счастливы здесь?

– Я?.. – неожиданный вопрос заставил Теризу отвести взгляд, словно Джерадин пристыдил ее или сказал нечто неприличное. Без всякого перехода ее страх сменился желанием расплакаться.

Она неотрывно смотрела в ближайшее зеркало, пытаясь успокоиться. Но во всех отражениях был Джерадин, хотя она и не хотела видеть его. С того места, где она стояла, не было точки или угла, при котором она не могла бы видеть его.

– Вы необходимы здесь? – спросил он.

Что за вопрос? Она смотрела в свои глаза своему зеркальному двойнику и терла нос, стараясь сдержать слезы. Вероятно, в жизни преподобного Тетчера ее заменить очень легко. Если она исчезнет, он заметит ее отсутствие сразу же, но беспокойство его будет длиться лишь до тех пор, пока он не подыщет себе нового секретаря. Пройдут дни, а может быть, даже недели, пока отец заметит наконец ее исчезновение. Затем он поднимет невероятный шум и гам, предлагая награды, обвиняя полицию в бездеятельности и выгоняя охранников – но только для того, чтобы скрыть тот факт, что его совершенно не заботит, что с ней действительно сталось. А больше о ней никто и не вспомнит.

– Вы?.. – Он запнулся на мгновение и затем продолжил: – Простите меня. У меня такое ощущение, что вы несчастны. Вы просто не выглядите счастливой. Кроме того, я не вижу здесь больше никого. Вы одиноки? Вы обручены? – Наконец-то были основания его голосу звучать смущенно. – Вы влюблены?

И Териза поразилась – он так смутился, что она рассмеялась. До сих пор она чувствовала, что находится на грани истерики; но смех приносил большее облегчение, чем слезы. Тот факт, что она не плачет, позволил ей наконец отвернуться от своего отражения в зеркале.

– Простите, – она с трудом подавила смех. – Я представляю, как вам неудобно в вашем положении. Вам следовало обвязаться вокруг пояса веревкой вместо того, чтобы позволить держать себя за ногу. Тогда бы вы могли хотя бы встать.

– Миледи… – он снова заговорил торжественно, и его голос заставил ее вздрогнуть, – вы здесь несчастливы. Вы здесь никому не нужны. Вы никем не любимы. Пойдемте со мной. – Он протянул ей руку. – Вы ведь воплотитель. Не исключено, что мое зеркало создано из истинного песка сновидений.

– Я не воплотитель, – ответила она. – И сны мне снятся не так уж часто.

Ее возражение прозвучало неискренне да и не слишком настойчиво. Она почти не слышала себя. Именно потому, что ее сны были такой редкостью, они оказывали на нее такое мощное воздействие.

И в своем сне она оставалась пассивной и неподвижной, когда трое всадников мчались ее убить, а неизвестный мужчина рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Мужчина, похожий на Джерадина. Именно то, что она не любила в себе, держало ее здесь – отсутствие реальности, страх перед отцом и наказанием, неспособность хоть как-то изменить свою жизнь. Джерадин все еще продолжал тянуть к ней руку.

Она не могла не заметить, что рука эта во многих местах покрыта мозолями и царапинами, а один из ногтей сломан. Но сочла, что это рука, которой можно доверять, – крепкая и надежная.

И это заставило ее вспомнить о звуках рога.

И зов их отогнал все страхи прочь.

– Пожалуй, – заявила она, и слова эти были неожиданностью для ее самой и в сочетании с неожиданной музыкой заставили позабыть о боли в сердце, – мне кажется, мне всегда хотелось узнать, что же прячется по ту сторону зеркал.

В ответ лицо его засияло, словно восходящее солнце.