Текст книги "Первое дерево"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

Правая рука Линден бессильно висела, словно вместе с пустотой Ковенанта та прихватила ещё и проказу. Не сводя глаз с Удерживающей Пески, она застыла в горестном оцепенении.

Кайл снова схватил её за руку и тряхнул, словно готов был погнать Линден пинками, если она вдруг вздумает упрямиться. Но Великаны ещё не отреклись от неё: мрачно сверкнув глазами, Красавчик сжал запястье Кайла и, принудив его отпустить Избранную, мягким толчком отпихнул харучая в сторону. Где-то в глубине сознания Линден равнодушно удивилась, как ей при этом не оторвали руку. Красавчик жестом подозвал Мечтателя, и тот, взяв Линден, как ребёнка, на руки, направился вдогонку за капитаном и Первой. Она вспомнила, что точно так же он нёс её через всю Сарангрейву.

Компания двигалось с такой скоростью, что Ковенант ни за что не смог бы их догнать, будь он даже в самой лучшей форме. Если он вообще сейчас был в состоянии следовать за ними. Сирен уже не было слышно. Правое плечо Линден стиснуло кольцом тупой боли – так отходит после ампутации наркоз. Открыв глаза, она увидела лишь белый, словно молодой месяц, шрам на угрюмом лице Мечтателя. Он нёс её так, что она уже не могла следить за «Звёздной Геммой». И у неё не было сил, чтобы попросить Великана переменить позу.

Вдруг Мечтатель ни с того ни с сего остановился и круто развернулся. Остальные тоже встали. Кайл даже приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть приближавшегося в бледном рассветном тумане Вейна. А может, он хотел разглядеть ещё кого-то за его спиной.

И тут Линден услышала цоканье копыт. Их было много. Стальные подковы звенели по камням Песчаной Стены и быстро приближались. Она приподнялась и разглядела вдали тёмную шевелящуюся массу.

– Хоннинскрю, – отчеканила Первая, – вы с Мечтателем должны продолжить путь и попытаться достичь Рогов. Забирайте Избранную и Кайла. Мы с Красавчиком останемся здесь и сделаем всё, что в наших силах.

Великаны не посмели отговаривать её. Когда Первая говорила таким тоном, любой член Поиска без звука повиновался ей. Ни сказав ни слова, они повернулись и, постепенно ускоряя шаг, двинулись вниз по стене. Харучай чуть помедлил, но затем тоже поспешил за ними. Вейн последовал за Линден. Первая и Красавчик встали рядом плечом к плечу и застыли в ожидании кавалерии гаддхи.

Но вскоре братья-Великаны вновь остановились. Линден ощутила, что Мечтатель каждым мускулом рвётся на помощь Первой. Хоннинскрю обхватил голову руками, не зная, на что решиться: он не привык оставлять друзей в беде. В нерешительности оба снова обернулись и стали издалека наблюдать, как кавалеристы быстро продвигаются вперёд.

Первая уже занесла меч. Красавчик тоже занял оборонительную стойку. В предрассветной дымке они казались высеченными из мрамора статуями древних героев.

Послышалась какая-то команда на бхратхайрском, и кони встали.

От авангарда отделился одинокий всадник на кобыле, с удил которой капала пена, и подъехал к Великанам поближе.

– Приветствую тебя, Первая в Поиске! – раздался знакомый голос. – Кто бы мог подумать, что ты сумеешь ввергнуть всю Бхратхайрайнию в хаос!

– Раер Крист, – ответствовала Первая, многозначительно помахав мечом, – возвращайся, откуда пришёл. Я не хочу больше проливать кровь.

Молодая кобыла кайтиффина не желала стоять спокойно, и седоку приходилось её всё время осаживать.

– Вот тут ты ошибаешься. – И куда только делась его дипломатическая вежливость! Теперь в его голосе звенел воинский металл. – Если бы я сумел вовремя оценить тебя по достоинству, то пришёл бы к тебе на помощь намного раньше. Касрейн мёртв. Гаддхи слаб и почти свихнулся. Я прибыл, чтобы предложить тебе эскорт до самых Рогов, чтобы вы смогли в безопасности добраться до вашего корабля.

Но Первая не опустила меча.

– Так теперь ты правишь Бхратхайрайнией, кайтиффин?

– Если я за это не возьмусь, могут найтись другие желающие.

– Могут, – согласилась Великанша и вернулась к волновавшему её вопросу: – И в такой важный момент ты бросаешь все ради помощи нам?

Но у Раера Криста на все был готов ответ:

– Я забочусь о нашей славе, которую вы разнесёте по другим странам. И ещё: чем скорее вы отсюда уберётесь, тем скорее я смогу приступить к работе, не заботясь о всяких там чудесах и магиях, которые не понимаю, а значит, не могу держать под контролем. – Он помолчал, а затем вдруг открыто улыбнулся и неожиданно дружелюбно добавил: – А если говорить откровенно, то я вам очень благодарен. Не удайся ваша авантюра, я недолго бы продержался в фаворе у старого чернокнижника, и тогда, вполне возможно, он при случае скормил бы меня своим Горгонам. – Последнее слово он произнёс с содроганием. – Я умею быть благодарным.

Первая смерила его испытующим взглядом и потребовала:

– Если ты говоришь правду, то немедленно отзови военные корабли, которые до сих пор преследуют нашу «Гемму».

Кобыла взбрыкнула, и кайтиффин, натягивая поводья, закружился на месте.

– А вот этого я сделать не могу! – выкрикнул он, продолжая борьбу со строптивым животным. – Они подчиняются сиренам, но я не знаю, как их выключить. А другой связи с судами у меня пока нет.

Первая инстинктивно обернулась к гавани: быстроходная трирема настигла корабль Великанов и заставила его повернуть. На подмогу ей спешила пентиконтера. Но и «Гемма», не желая сдаваться, разворачивалась сейчас для атаки на галеру.

– В таком случае я предлагаю тебе предъявить нам другое доказательство своей доброй воли, – сказала Первая, и голос её дрогнул. – Ты должен отослать своих людей назад в Удерживающую Пески на поиски Томаса Ковенанта. Всех, кто попытается помешать ему присоединиться к нам, надо нейтрализовать. Дай ему также лошадь, чтобы он смог нас догнать. Для почётного эскорта хватит и одной твоей персоны. А пока мы доберёмся до Рогов, у тебя будет время поразмышлять, как связаться с военными кораблями и остановить их. В голосе Первой звучала неприкрытая угроза, и меч она так и не вложила в ножны.

Кайтиффин слегка отпустил поводья и позволил своей норовистой кобыле попрыгать вволю, что дало ему возможность обдумать ответ. Но он зашёл слишком далеко, чтобы отказываться от своих слов. Подскакав к солдатам, он спрыгнул с лошади и бросил поводья одному из них. Затем отдал несколько приказов, и подразделение резко развернулось и галопом умчалось.

Раер Крист отвесил Первой церемонный поклон. Та ответила коротким кивком. Затем молча обняла Красавчика за плечи, и они повернулись, собираясь продолжить путь к Рогам. И только тут Великанша заметила, что братья не подчинились её приказу, но это её не рассердило.

И компания снова двинулась вперёд. Кайл тут же пристроился как охранник за спиной Раера Криста, который, пытаясь приноровиться к размашистому шагу Великанов, очень скоро начал задыхаться.

Над заливом взлетело ещё одно огненное ядро и осветило «Гемму», которая снова, благодаря искусному управлению якорь-мастера, сумела прорваться к выходу и теперь шла прямиком к проливу между Рогами.

Сторожевые башни ясно виднелись в свете огненных ядер и занимающегося рассвета. Они казались огромными и грозными, а проход между ними – узким и опасным.

Корабль Великанов развивал своё преимущество и вскоре, как только он окажется рядом с западной башней, путешественники смогут подать ему знак. Кайтиффин, неотступно сопровождаемый Кайлом, устремился вперёд и стал выкрикивать команды в амбразуры сторожевого поста. Тут же последовал ответ; мышцы Мечтателя расслабились, и Линден поняла, что Раер Крист был действительно искренним во всех своих обещаниях.

Но его лояльность по отношению к беглецам не произвела на Линден ровно никакого впечатления. Она вообще не думала ни о чём, кроме того, что рука её онемела, что «Звёздная Гемма» в опасности и что Ковенанта нет рядом. Она не слушала, о чём говорили вокруг, – все её внимание было устремлено назад, туда, откуда, как она надеялась, скоро донесётся стук копыт, с которым придёт радостная весть.

Наряд сторожевого поста в полном составе выстроился перед Раером Кристом и торжественно отсалютовал. Кайтиффин быстро переговорил с солдатами, и они все вместе скрылись в башне. Первая послала вслед за ними Хоннинскрю на тот случай, если Раер Крист вдруг всё же передумает. А тот уже вёл через пролив переговоры с нарядом восточного Рога.

Члены Поиска отошли в угол стены, откуда можно было одновременно наблюдать и за портом, и за Песчаной Стеной, и стали ждать. Линден, все ещё бессильно лежащая на руках у Мечтателя, тоже ждала. Но она ощущала, что больше не разделяет с ними ничего, кроме молчания. Её зрение не было таким острым, как у Великанов; возможно, и слухом они обладали более чутким. Кроме того, ей всё время мешала сосредоточиться «Звёздная Гемма», которую все ещё преследовали три военных судна. Линден пыталась найти в себе хоть песчинку веры в то, что и Ковенант, и корабль спасутся. И не могла. Не находила. Наконец Красавчик не выдержал молчания и прошептал: – Если он придёт слишком поздно… Если «Гемме» придётся дожидаться его здесь, в проливе, где не сманеврируешь толком…

– Да уж, – проворчала Первая, – в такую мишень и слепой попадёт. И тогда все добрые намерения кайтиффина пойдут коту под хвост.

Кайл угрюмо молчал, скрестив руки на груди. Казалось, он вот-вот взорвётся и только огромным усилием воли ещё сдерживает себя.

– Ну, якорь-мастер, – прошептал Красавчик, сжав кулаки. – Ну давай же!

И вновь надолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдалёнными командами кайтиффина и тихим плеском воды у подножия Рога. И вдруг она взорвалась отчаянным воплем, вырвавшимся у экипажей триремы и пентиконтеры: обманутые очередным манёвром якорь-мастера, они с разгона врезались друг в друга. В ту же секунду с катапульты взлетело новое ядро и ударилось в стену чуть ниже того места, где стояли Великаны.

Этот удар на несколько секунд оглушил Линден, перед глазами замелькали белые пятна, сменившиеся кроваво-алыми. Теперь она не сможет услышать приближения Ковенанта.

Вдруг все Великаны резко повернули головы к уходящей по дуге стене. Мечтатель осторожно поставил Линден на ноги, и ей пришлось ухватиться за его руку, чтобы не упасть. Кайл сделал несколько шагов вперёд, а затем застыл в почтительной позе.

Вынырнув из тумана, на гребне стены появилась лошадь. Её копыта выбивали звонкое стаккато в общей какофонии ругани матросов, шума весел и плеска волн.

Она шла ровной рысью и одним махом влетела на площадку перед башней, где и замерла, загнанно дыша. В седле сидел Бринн.

Он взмахнул рукой, приветствуя Великанов, и спешился. Лишь тогда Линден увидела Ковенанта. Он, скорчившись, сидел всё это время за спиной харучая, до смерти перепуганный скоростью и норовом бхратхайрской кобылы. Бринн помог ему спуститься на землю.

– Добро пожаловать, Друг Великанов, – промурлыкала Первая, но в её приветствии было столько искренней радости, что, выкрикни она эти слова, получилось бы не так душевно. – Добро пожаловать. Наконец-то.

В небе захлопали крылья, и вокруг Ковенанта закружилась большая сова, словно намереваясь усесться ему на плечо. Но внезапно она растаяла в воздухе и обернулась Финдейлом. Лицо элохима трагически осунулось, а в глазах застыло выражение безнадёжности. Ковенант, не двигаясь, стоял там же, где слез с лошади. Он выглядел мрачным, и в глазах его не было ни уверенности, ни храбрости, ни надежды. Он мог вот-вот вернуться в прежнее, навязанное ему элохимами состояние. Линден смотрела на него, и в голове её не было ни единой мысли, лишь здоровая рука сама собой протянулась к нему в немой мольбе.

Его взгляд разрушителя и убийцы устремился к Линден. Ковенант смотрел на неё так, словно пытался рассказать всё то, что ему пришлось пережить.

– Линден… – начал он и осёкся. Говорил он с трудом, словно на каждое слово приходилось затрачивать огромные усилия. – С тобой всё в порядке?

Она не стала отвечать. Какое это имело значение сейчас когда его лицо искажено такой мукой? Она как на ладони увидела все его страдания и угрызения совести за новые жертвы дикой магии и поспешно сказала:

– Ты должен был это сделать. У тебя не оказалось другого выхода. Если бы ты этого не сделал, все мы были бы мертвы. Ну Ковенант, ну пожалуйста, не вини себя в том, что ты спас наши жизни!

Но её слова лишь всколыхнули в нём новую волну угрызений совести: до сих пор он, движимый заботой о друзьях, заставлял себя не думать об этом.

– Их были сотни… – простонал он. – И я не дал им даже шанса на спасение. – Слезы исчертили его лицо отражающими огни катапульт сверкающими дорожками, и казалось, что его сейчас охватит буря горя и разрушения, словно Башню кемпера, пронизанную молниями дикой магии. – Финдейл сказал, что мне под силу в одиночку уничтожить всю Землю.

О Ковенант! Линден так хотелось обнять его, прижать к себе и успокоить, но её правая рука висела как плеть.

– Друг Великанов, – вмешалась Первая. – Нам пора возвращаться на «Звёздную Гемму».

Несмотря на то что Ковенант был полностью – и физически, и морально – опустошён, он сумел услышать её и понять, чего от него хотят. Он механически пошёл по направлению к башне, спотыкаясь как калека, и обогнул Линден, словно не замечал её стремления к нему. Он всё ещё пытался обойтись без её помощи.

Будучи не в состоянии объяснить его поведение, Линден поплелась за ним. На ней кровь Кира. Рука не двигается. В конце концов, Ковенант абсолютно прав, что не принял её сочувствия. Рано или поздно харучаи расскажут ему правду о смерти Кира. И тогда он уже никогда не позволит ей к себе прикоснуться.

Красавчик, похоже, решил заменить Линден Кайла: он подхватил её под локоть и бережно сопроводил к башне.

Вскоре к ним присоединился и капитан. Руководствуясь полученными от Раера Криста объяснениями, он повёл всех вниз по каскаду лестниц, завершавшемуся широким пирсом. В этот момент «Звёздная Гемма» вошла в пролив.

Здесь, внизу, отражённые водой, сирены взвыли почти в полную силу. Но Хоннинскрю своим натренированным на штормах голосом сумел заглушить их и привлечь внимание команды корабля Великанов. Уже несколько минут спустя гранитный корабль вплотную подошёл к причалу, и матросы сбросили трапы. На борту поднялась радостная суматоха, а ещё через несколько минут капитан «Звёздной Геммы» и его спутники ступили на надёжный гранит палубы.

Но тут же в проливе показался последний из преследователей – пентиконтера. Она подошла уже на расстояние полёта копья, как вдруг с западного Рога на неё посыпался дождь огненных стрел – это Раер Крист исполнял данное Великанам слово. Как и леди Алиф, он быстро определился, чью сторону занять в той сумятице, что воцарилась с крушением многовекового правления Касрейна.

На пентиконтере ещё ничего не знали о ночных событиях, зато хорошо знали Раера Криста как эмиссара кемпера. В страхе, что на них может пасть гнев первого министра гаддхи, экипаж военного корабля спешно развернул судно и во все лопатки заспешил в гавань.

Распустив все паруса, «Звёздная Гемма» вновь вышла в открытое море.

Глава 21
Дочь своей матери

Рука Линден наконец начала болеть. Она ощущала, как кровь, жгучая, словно она превратилась в кислоту, медленно просачивается по сосудам от плеча к локтю. И хотя ниже локтя рука все ещё оставалась бесчувственной, как кусок мёртвого мяса, теперь Линден знала, что со временем и это пройдёт. Все её плечо, каждый его нерв горели как в огне.

Боль не давала забыть о себе и была мучительна и неослабна, как кара за все. Чёрная депрессия вновь вернулась и окутала тёмным туманом её сознание; из сердца заструились миазмы мрака. А ты и так меня не любишь. И никогда не любила. Когда она бросила взгляд в иллюминатор своей каюты на кусочек размытого утренним туманом серого моря, даже этот слабый свет ослепил её, в глазах появилась резь, и они наполнились слезами. Правая рука безвольно покоилась на колене. Левой Линден её медленно осторожно массировала, пытаясь помочь скорее восстановиться. Кир! При одном воспоминании о нём её корчило от стыда.

Она не выходила из каюты с того самого момента, как Красавчик помог ей спуститься сюда. Он ласково пытался с ней заговорить, всеми силами стремясь утешить, но, так и не придумав, как вывести её из угрюмого молчания, решил в конце концов оставить в покое. Но вскоре после рассвета – бледного, затянутого тучами – он вновь вернулся, неся поднос с едой. Линден вновь не смогла говорить с ним. Она слишком хорошо понимала, что означает его опека: он помогает ей, кормит её… Он, а не Кайл! Её преступления перед харучаями были неискупимы, и наверняка те уже вынесли своё суровое решение.

Она понимала Кайла. Он не мог её простить. И это было справедливо. Она тоже не знала, есть ли для неё прощение.

Несмотря на острую боль в мышцах, словно сжигаемых внутренним огнём, она подумала, что неплохо было бы попытаться раздеться и постирать одежду. Но кровь Кира всё равно останется на её руках. Навечно. И ей некого винить, кроме себя. Это как неизлечимая проказа Ковенанта. Бесконечно терзаемый виной и безысходностью, он отталкивал её от себя, словно не заслуживал её заботы. А теперь она сама оттолкнула его. Никогда уже он не позволит к нему прикоснуться. А ведь ей так мало нужно – всего одно прикосновение! Тот его образ, который она встретила, открыв себя навстречу пустоте, созданной элохимами, был символом его неизбывной боли. Боли, которую не излечишь лекарствами и болеутоляющими средствами. Его образ! Бесконечно дорогой и притягательный, как сама любовь! Но, может быть, именно сейчас, именно в этот момент Кайл рассказывает ему о том, как умер Кир. И все его чувства к ней сейчас сворачиваются, как кровь, покрывая сердце засохшей коркой ненависти. Как вынести это, Линден не представляла.

И всё же она должна это вынести. Всю свою жизнь она только и делала, что трусливо убегала и пряталась от своих проблем. Её боль разрослась настолько, что заполнила всю каюту. Нет, никогда ей не забыть этот пульсирующий, фатальный ток крови из раны Кира. Линден поднялась. Джинсы, заскорузлые от крови, царапали ей ноги. Рука бессильно свисала и ныла, как кандидат на ампутацию. Но она заставила себя подойти к дверям, открыть их и выйти из каюты. Она была готова встретить заслуженную казнь лицом к лицу.

Подъем по великанским ступенькам дался ей нелегко – всё-таки она уже больше суток ничего не ела. Да и прошлая ночь выжала её как лимон. К тому же корабль слегка качало словно, лишившись средней мачты, «Гемма» потеряла стабильную устойчивость. Откуда-то издалека, перекрывая свист ветра и шум волн, до Линден донеслись возбуждённые голоса: кто-то то ли ссорился, то ли спорил. Её потянуло туда, словно мотылька на огонь.

Как только она переступила шторм-порог и шагнула на палубу, её чуть не сбил с ног порыв ветра. Солнце скрывалось за пеленой серых туч. Где угодно это было бы признаком приближающегося дождя, но только не здесь, у края Великой Пустыни. Сам берег уже исчез за горизонтом. «Звёздная Гемма» резво бежала на северо-запад, оставляя за собой пенистый след, а её паруса хлопали, словно крылья птицы. Оглядевшись, Линден заметила наконец, что Красавчик успел заделать огромную пробоину в борту. А на месте разрушенного кубрика была гладкая палуба с небольшой надстройкой по правому борту, откуда лестница вела на камбуз. Несмотря на подавленное состояние, Линден не смогла не восхититься мастерством уродливого Великана. Он ведь тоже был своего рода целителем.

Однако его мастерства всё же не хватало, чтобы помочь «Гемме», утратившей грот-мачту, вернуть себе былую балансировку и устойчивость. Но зато это дало преимущество во время боя с бхратхайрскими кораблями, и якорь-мастер смог маневрировать ею с таким искусством, что большая часть врагов была выведена из строя. Корабль стал похож на правую руку Ковенанта: в её неполноценности таились бесценные достоинства.

И тут Линден увидела Ковенанта, стоящего посреди кормы с непримиримым и неуступчивым выражением лица. По одну сторону от него стояли Первая с Красавчиком, по другую – Бринн и Кайл. Как только Линден показалась на палубе, все разом замолчали и повернулись к ней. По выражению их лиц она поняла, что причиной их яростного спора была именно она – Линден.

Рубашка Ковенанта была всё ещё в чёрных пятнах крови хастинов, которой она испачкала его тогда в кордегардии.

Над головой Линден периодически раздавался сочный бас капитана, выкрикивающего с мостика команды. Теперь, когда надстройка исчезла, можно было видеть нос корабля, где снова стоял Финдейл. Вейн же замер там, где его ноги коснулись палубы, когда он перелез через борт.

Линден вдруг поймала себя на том, что кого-то не хватает. И тут же поняла: Мечтателя. Он один понимал её и мог защитить.

Взяв себя в руки, она медленно двинулась к Ковенанту, придав лицу гордое и неприступное выражение, – только так она могла удержать себя от того, чтобы не разрыдаться. Ветер бросил ей в лицо прядь волос, и она только сейчас вспомнила, как давно их уже не мыла. Но до личной ли гигиены было, когда вокруг происходило столько ужасного и жестокого. А ведь раньше Линден с чисто профессиональной манией всегда следила за чистотой собственного тела и волос. Но теперь грязь на волосах и пятна на джинсах и рубашке воспринималось лишь как заслуженное наказание.

– Избранная, – позвал её Красавчик. Судя по выражению лица, он слегка нервничал. – Друг Великанов Ковенант рассказал нам, как он рассчитался с Касрейном-Круговратом. В его истории много неясного, и на ряд вопросов вообще может ответить только Обречённый. Если он, конечно, соизволит это сделать. Он предчувствует некую невыразимо страшную опасность в…

– А Кайл, – перебил Великана ровным голосом Бринн, и каждое его слово походило на удар бича, – рассказал юр-Лорду подробности смерти Кира. И о том, как ты приблизила его конец.

Кровь бросилась Линден в лицо. Она машинально хотела поднять руку, как для защиты, но та лишь бессильно дёрнулась.

– Избранная, – проговорила Первая, осторожно подбирая слова, – тебе вовсе не обязательно присутствовать при наших раздорах. Мы все понимаем, что ты предельно вымотана. Может, тебе лучше сейчас вернуться в каюту и поспать?

Бринн с непроницаемым лицом дал ей договорить, а затем резко бросил, словно один из своих неотразимых ударов:

– Ей обязательно надо присутствовать. Она – вкравшийся в наши ряды шпион Порчи. Она хотела убить Кира. Если она в этом не виновата, что ж, – в его голосе появились саркастические нотки, – пусть докажет нам это. Если она, конечно, в состоянии.

– Довольно! – взорвался Красавчик. Никогда ещё Линден не видела его в таком гневе. – Ты торопишься с выводами, харучай! Ты, как и все, прекрасно слышал, как элохим объяснил её состояние Ковенанту: «Её разум был погашен, как прежде на элохимпире был погашен твой». А ведь именно она, взяв на себя такую муку, вытащила нас из подземелий Удерживающей Пески. И после этого ты ещё смеешь её в чём-то обвинять?

Ковенант не отрываясь смотрел на Линден, словно не слышал разгоревшегося вокруг него спора. Но утолки его губ непроизвольно дёргались, реагируя на каждое слово. Его горящие глаза и встрёпанная борода придавали ему странное сходство с тем стариком, что сказал ей когда-то: «Будь честной». Но цвет его щёк и лба заставлял вспомнить о яде, бродящем внутри него, о медленно сводящей с ума проказе, неизбывной и мучительной. В своих болезнях он был уверен, но больше ни в чём на свете – даже в себе, даже в Линден. Ты избрана для особого осквернения.

В порыве малодушия Линден чуть не принялась оправдываться перед ним и умолять, чтобы он взял назад эти ужасные слова, хоть и не он их произнёс. Но ведь Бринн осыпал её упрёками и выдвинул против неё обвинение, и не ответить было нельзя.

Тем более что спор продолжался и Бринн снова пошёл в атаку:

– Нет, это ты торопишься с выводами, Великан! Лучше вспомни: когда разум юр-Лорда Томаса Ковенанта был погашен элохимами, он не был способен ни на какие сознательные действия. Он ничего не понимал и ничего не боялся. Вспомни, такой ли была она?

Красавчик хотел возразить, но Бринн не позволил себя перебить:

– И разве она сама не рассказывала нам, что Гиббон-Опустошитель говорил ей в Ревелстоуне: «Ты избрана для особого осквернения»? И разве ты не заметил, что с тех пор все её действия идут нам только во вред?

И вновь Красавчик попытался вступиться за неё, но харучай опять не дал ему сказать ни слова:

– Когда юр-Лорд пал жертвой Опустошителя, её нерешительность, – последнее слово он издевательски подчеркнул, – чуть не стоила жизни и ему, и всему кораблю Великанов. Когда элохимы вознамерились лишить его нашей защиты, она преспокойно выслала нас из страны, чтобы позволить им сделать с ним всё, что вздумается. И это несмотря на то, что она сама прекрасно могла добыть у него информацию, не подвергая его злокозненным экспериментам этих перевёртышей. Но она отказалась!

А после этого, Великан, вспомни, как долго она морочила нам голову, рассказывая, что не в силах одолеть пустоту в его сознании. А затем, когда Касрейн оказался практически в наших руках, она отказалась дать согласие на его убийство, прекрасно понимая, чем это может окончиться для Хигрома. А вспомни, как уже после смерти Хигрома, когда даже элохим призывал нас к побегу из Удерживающей Пески, она единственная настаивала на том, чтобы остаться. Она хладнокровно позволила разделаться с Хигромом, искалечить Кира, заключить нас всех в подземелье и лишь тогда соизволила помочь юр-Лорду.

А теперь внимательно прислушайся к моим словам ты, Первая. В нашем народе тоже есть сказания. В них рассказывается о Стражах Крови, принёсших клятву верности прежним правителям Страны : – Высоким Лордам. И о Кевине-Расточителе Страны, совершившем Ритуал Осквернения. Этот сумасшедший акт привёл к тому, что Высокие Лорды погибли. А значит, с ними должны были погибнуть и Стражи Крови – разве не присягнули они до конца своей жизни служить Лордам? Однако они выжили, так как перед самым обрядом Кевин отослал их от себя. Они повиновались, ибо не знали, что он замыслил. И когда они узнали, что за этим последовало, в душах некоторых из них родилось великое сомнение в правомерности послушания. А там, где сомнения, – там появляется щёлочка для Порчи. Ошибка Стражей Крови состояла в том, что они не осудили Лорда Кевина. Вот так Порча разделался одним махом и с Высокими Лордами, и со Стражами Крови. А новые Лорды ещё хуже прежних – ни один из них не отважился подобно юр-Лорду взять на себя ответственность за судьбу Страны.

Так вот, говорю я вам, мы, харучаи, не повторяем ошибок прошлого. И истинная служба заключается в том, чтобы служить, а не слепо повиноваться. Мы больше не позволим запятнать себя службой фальшивкам.

Вы слышите меня, Великаны? Теперь мы уже не ошибёмся в своём суде. И мы обвиняем Линден Эвери. Она фальшива насквозь: она лгала нам, юр-Лорду, лгала Стране. По её вине умер Кир. Она – рука Порчи, протянутая, чтобы нас погубить. Она должна понести кару по заслугам!

Ковенант вздрогнул. Первая угрюмо мерила Бринна взглядом. Красавчик застыл как громом поражённый. Но Линден смотрела на одного Ковенанта. Обвинительная речь Бринна не стала для неё сюрпризом. Ещё тогда, у подножия Песчаной Стены, когда он бессердечно осудил Хигрома за недостаток ловкости, её поразила резкость его суждений. Но молчание Ковенанта было для неё много страшнее любых обвинений харучая. Он даже не смотрел на неё. Что ж, он с самого начала не доверял ей. Ей вдруг захотелось наброситься на него с кулаками и колотить до тех пор, пока он не ответит ей на вопрос: «Так вот как ты обо мне думаешь?!» Но она с трудом могла пошевелить плечом, а ниже локтя рука все ещё не ощущалась.

После стольких громких слов на палубе установилась тишина, нарушаемая лишь хлопаньем парусов. Ветер пронизывал до костей. Первая мрачно смотрела вдаль, словно взвешивая доводы, приведённые Бринном. Линден почувствовала, что идёт ко дну. Все они своим молчанием подталкивали её к союзу с мраком, словно Опустошитель, вцепившимся в её сердце.

Наконец Первая заговорила:

– В Поиске решаю я. И хотя вы не Великаны и не подчиняетесь мне официально, вы всё же приняли моё командование, а значит, должны выслушать и моё мнение. – Говоря, она взвешивала каждое слово, но при этом была непоколебима и решительна, как обнажённый палаш. – Но сначала ответь мне, харучаи, какой кары ты для неё требуешь?

– Пусть позовёт песчаную горгону! – не раздумывая выпалил Бринн.

На секунду воцарилась такая тишина, словно даже ветры Земли затихли, потрясённые жестокостью харучая. Линден показалось, что палуба уходит из-под ног, и перед глазами всё поплыло. Позвать горгону?..

Так вот как ты обо мне думаешь?!

Потом она услышала какие-то звуки и, лишь сосредоточившись, поняла, что это Первая рокочущим от сдерживаемого гнева голосом спрашивает её:

– Избранная, неужели ты и теперь ничего не скажешь? Линден попыталась взять себя в руки. Ковенант так и не сказал ни слова в её защиту. Он только стоял и смотрел, ожидая её ответа. И Великаны тоже ждали. И харучаи. Она попыталась снова поднять правую руку, но тщетно – та не работала. И тогда Линден тихо сказала:

– Нет.

Первая бросила на неё сердитый протестующий взгляд. Лицо Красавчика исказилось, словно он с трудом сдерживал крик. Но Линден знаком остановила их и добавила:

– Они не имеют права.

Бринн попытался что-то сказать, но она резко оборвала его, выпалив прямо в лицо:

– Вы не имеете права!

Даже матросы на реях застыли, стараясь сквозь хлопанье парусов и свист ветра услышать, что происходит на палубе. Лицо харучая, неподвижное как маска, нависло над Линден. Она невольно оглянулась, ища глазами поддержки у Ковенанта. Но в ответ увидела лишь глубокую горечь в его взгляде.

– Вы хоть когда-нибудь задавались вопросом, почему Кевин решился на Ритуал Осквернения? – Голос её дрожал не то от холода, не то от ненависти. – Ведь он наверняка был человеком, полным всяческих достоинств, раз уж харучаи готовы были ради него отказаться и от сна, и даже от самой смерти. Так что же довело его до этого?

Она заметила, что Ковенант хочет ответить, но резко перебила его:

– Я вам скажу! Кевина довели до этого его паршивые Стражи Крови! Мало ему было того, что Страна погибала у него на глазах, – так ему ещё приходилось терпеть этих – мозолящих ему глаза своим безупречным служением, взирающих на него, словно он Господь всемогущий! И это в то время, когда все вокруг сыпалось, рушилось и он уже потерял всё, что любил. – Несмотря на иронию, звучащую в её голосе, сама Линден, говоря всё это, была далека от сарказма. Это скорее была последняя отчаянная мольба не толкать её в пучину урчащего от голода мрака. А ты и так меня не любишь. – Господи Иисусе! Так что ж удивительного в том, что он от отчаяния дошёл до такой крайности. Кто угодно от этого может сойти с ума! Да как он мог сохранить хоть грамм самоуважения, когда его окружали такие слуги? Вот он и решил уничтожить всё, что не было столь безупречно, как они!