Текст книги "Плот. По ту сторону времени"

Автор книги: Стивен М. Бакстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Майкл схватился за голову. Наверное, он действительно стал слишком стар; слова Гарри звучали нереально – как пересказ сна, недоступного пониманию.

– Сообщение можно расшифровать?

– Да, это уже сделано. Послание звуковое, а не виртуальное.

– Ну что там? Говори быстрее!

– Спрашивают тебя. По имени. Это послание от Мириам Берг.

Майкл почувствовал, как у него перехватило дыхание. Виртуал подошел к нему так близко, что стала хорошо заметна зернистость изображения.

– Майкл, – спросил он участливо, – с тобой все в порядке?

3

Язофт Парц опять болтался в космическом пространстве перед Сплайном.

Парц вгляделся в огромный глаз, который, вращаясь, уставился на него из складок сверхпрочной шкуры, и вдруг почувствовал печальное родство с этим живым грузовиком, чьим заказчиком и пассажиром было такое чудовище, как Квакс.

Парц сознавал, что за его легким флиттером следят самые мощные системы вооружения Сплайна. В том числе, очевидно, и легендарный гравитационный Звездолом, который Квакс в свое время стащил из системы КсиЛи.

Ему захотелось рассмеяться: из пушек по воробьям! Из прошлого диктатора неумолимо надвигается возмездие, а тот направил всю свою мощь против какого-то несчастного старика.

– Представитель Язофт Парц! – Голос Правителя был, как обычно, мягким и женственным.

– Я здесь. Правитель! – твердо ответил Парц. Последовала долгая пауза.

– Я должен просить вашей помощи, – наконец раздалось из транслятора.

Парц почувствовал, что напряжение отступило. Как он боялся этого вызова на переговоры с Правителем – с того самого момента, как неделю назад стал свидетелем неслыханного унижения Квакса. После той встречи Парц вернулся к прежним обязанностям. Только теперь значительно усложнившимся. Даже в кругах дипломатов, обеспечивавших режим Оккупации, практически никто ничего не знал о случившемся. Парц, как всегда, старался избегать бдительного присмотра охраны дипкорпуса, чаще общаться с простыми людьми. Конечно, это было рискованно – распознай, в нем кто-нибудь коллаборанта, его могли убить. Но ему сладко было знать, что тысячи людей по-прежнему живут надеждой. Особенно теперь… Не исключено, что у Квакса хватит непреклонной решимости наказать всю планету за дерзкую выходку группки неизвестных.

Многочисленные казни не удивили бы Парца.

Как ни странно, не стал бы он и обвинять Квакса в терроре – тот научился ему у землян. Кваксу пришлось досконально изучить историю и в совершенстве освоить методы, которые применяли люди в борьбе друг с другом. Казалось само собой разумеющимся, что Квакс будет использовать аналогичную тактику. В жестокости режима скорее уж нужно было бы упрекнуть само человечество. Появление Квакса – приговор истории, приведенный в исполнение.

Но, к удивлению Парца, ничего более ужасного, чем обычно, не произошло. И вот он снова вызван на секретную орбитальную встречу.

– Жду ваших приказаний. Правитель.

– Необходимо засекретить информацию о появлении «Интерфейса», – начал Квакс. – Это решение уже принято. Каждый человек, попытавшийся приблизиться к порталу ближе, чем на миллион миль, будет уничтожен.

Брови Парца удивленно поднялись.

– Я удивлен, что вы не уничтожили портал.

И вновь непривычная пауза, выдающая странную растерянность.

– Язофт Парц, я не в состоянии выработать правильную стратегию поведения в данной ситуации. Неизвестная нам группа подняла восстание против администрации Квакса, захватила космический корабль и сбежала на нем на тысячу пятьсот лет в Прошлое – в ту эпоху, когда Квакс еще не мог управлять Землей. Очевидно, намерение повстанцев – изменить причинно-следственную цепь событий, подготовить человечество в Будущем к сопротивлению власти Квакса. Представитель Парц, я предполагаю, что Прошлое уже модифицировано благодаря действиям этих повстанцев.

– Вероятно, вы правы. Поспешное разрушение портала только лишит вас доступа в Прошлое и возможности влиять на происходящие там события.

– Да, мой замысел определяется именно этими соображениями.

– Вы решили отправить кого-нибудь в Прошлое? – спросил Парц.

– Еще нет.

– Правитель, прошла уже неделя, – улыбнулся Парц. – Не кажется ли вам, что ваше молчание несколько затянулось? В любом случае худшее уже произошло. Так или иначе вам все равно придется пойти на это.

«Но возмездие приближается неумолимо», – радостно думалось ему. Парц не удивился бы резкому ответу на свою провокационную реплику, но в речи Квакса он опять почувствовал столь необычную для него растерянность.

– Я не могу составить правильный план действий… Представитель, мне нужно вместе с вами обсудить ситуацию. Я не смог даже приблизительно оценить степень угрозы, но считаю, что угроза, выражаясь по-человечески, бесконечно велика. Моя раса не сталкивалась с подобными прецедентами и, по-видимому, не столкнется с ними в Будущем.

– В принципе с вами согласен. Правитель, – осторожно ответил Парц.

В научном сообществе землян, поставленном в известность о событии, обсуждались последствия побега повстанцев. Большинство специалистов склонялось к мысли, что проникновение людей в Прошлое может привести к размыванию функции вероятности и возникновению некоторых новых альтернативных реальностей. Другие утверждали, что реальность имеет лишь одну неветвящуюся причинно-следственную линию, которая может быть лишь разрушена созданием повстанцами «замкнутой петли времени». Время замкнется на себя, бесконечно повторяя одну и ту же цепь событий.

Никто не мог сказать, изменятся ли в один момент люди, пройдя через мини-смерть и превратившись в совершенно новых персонажей новой истории? Или же окажутся способными преобразиться, примениться к иным понятиям? Но разрабатывать теории было поздно – новое Прошлое надвигалось неотвратимо.

Жизнь стала казаться Язофту ярким бессвязным калейдоскопом событий, из которых невозможно выделить доминирующий смысл. Он не боялся – по крайней мере не думал о страхе, но чувствовал, что мир, в котором он живет и действует, уже изменился. И изменился фундаментально.

– Безумие!

– Представитель, доложите собранную вами информацию о повстанцах.

Язофт вытащил из портфеля документы.

– Мы предполагаем, что повстанцы входили в состав группы, называвшейся «Друзья Вигнера». Незадолго до осуществления этой дерзкой, единственной за все время существования группы акции она не обнаруживала себя как угроза режиму.

– Мы сознательно проводили политику игнорирования подобных групп, – мрачно произнес Квакс, – по примеру колониальных администраций Римской империи, позволявших процветать туземным культам и религиям. Зачем тратить ресурс насилия на подавление безобидных увлечений аборигенов? Эта политика будет пересмотрена для адаптации к изменившейся ситуации.

Парц непроизвольно вздрогнул, уловив в последней фразе предвестие неисчислимых бед.

– Я бы посоветовал не осуществлять резких изменений в стиле и методе управления, – поспешно произнес он. – Осуществляя месть за уже свершившиеся события, вы рискуете утратить стратегическую инициативу.

– Что известно об их корабле? – прервал его Квакс.

Язофт доложил, что корабль был сконструирован и подпольно собран на небольшом острове в Атлантическом океане, называющемся «Британия».

Оккупационный режим планомерно уничтожал накопленный человечеством потенциал, необходимый для освоения космоса. Корабли, находившиеся в дальних экспедициях, отзывались на Землю и на конверсионных площадках превращались в груды непригодного к восстановлению металлолома. Никто, правда, до сих пор не знал, сколько экспедиций, затерянных где-то в дальнем космосе, продолжало выполнять свои задачи. Но в Солнечной системе и в больших иносистемных колониях ни о каких не санкционированных оккупантами полетах не могло быть и речи.

До сегодняшнего дня повстанцы смогли из похищенных с конверсионных площадок остатков межпланетных грузовиков собрать корабль, наделавший столь много шума.

– А кто такой этот Вигнер? – спросил Квакс. – Это имя мне неизвестно.

– Юджин Вигнер, – порылся в своих документах Парц. – Физик-ядерщик, двадцатое столетие, планета Земля. Современник основателей квантовой теории – Шредингера, Гейзенберга. Объектом исследований Вигнера была проблема квантового солипсизма…

Квакс ненадолго замолчал, но вскоре продолжил:

– Это мало что говорит мне. Язофт, наша с вами задача – определить намерения этих Друзей. Нам жизненно необходимо увидеть сложившуюся ситуацию глазами человека. Вашими глазами.

Парц, облокотившись о стол, собрался с мыслями.

Группа Вигнера пыталась найти философское объяснение тому факту, что квантовая механика – единственная обобщающая теория – была полна необъяснимых парадоксов. Суть их сводилась к следующему: мир объектов принципиально не существует без познающего его субъекта.

– Мы, люди, – произнес Язофт, – ограниченные существа, живущие в мире реальных объектов. Я могу управлять своим телом – руками, ногами, – а также, полностью или частично, управлять предметами, которыми я манипулирую. – Он взял со стола плоскую коробку проектора. – Я могу передвинуть его по своему желанию, могу бросить его об стену, и тогда он отскочит от нее. Проектор является дискретным объектом, существующим независимо от меня – распоряжающегося им субъекта.

Но этот здравомыслящий взгляд на устройство Вселенной неприменим к микрообъектам.

Все дело в неопределенности. Я могу определить положение объекта, который держу в руках, например, зарегистрировав детектором отраженный от его поверхности фотон. Но такое измерение невозможно по отношению к микрообъекту, например, к электрону. Если от него отразится фотон, то он передаст электрону такую энергию, которая неизбежно изменит его траекторию. Причем неконтролируемым образом. Предположим, я смог с очень высокой точностью, в доли ангстрема, измерить положение электрона. Но тем самым я уничтожил всякое знание о направлении и скорости его движения – даже если они были мне известны перед измерением. В результате уже через доли секунды я не смогу утверждать, находится ли этот чертов лептон за сотни миль отсюда.

Таким образом, я не могу одновременно знать импульс и координаты частицы. Вместо представления об электроне или любом другом микрообъекте как об объекте с конкретными размерами, который может находиться в строго ограниченной области пространства, мне придется ввести понятие функции вероятности его нахождения в данном месте. Уравнение для описания распространения волн вероятностей микрообъектов при взаимодействии с другими частицами и полями было предложено Шредингером. – Парц устало прикрыл глаза. – Пространство, наполненное волнами вероятностей, представляется мне журчащей голубоватой зыбью. Если бы у меня было хорошее воображение, я мог бы представить такое пространство во всем его богатстве. Но на это я не способен. Как будто гляжу на мир сквозь полуопущенные ресницы – и вижу только более или менее темноватые участки между пиками распределений. И говорю себе – по-видимому, электрон находится здесь. Но на самом деле это не сам электрон, а только гребень волны… Там, где находится максимум волны, вероятность встретить частицу больше, а там где минимум – меньше, точное же ее положение неизвестно никому.

– Но волновая функция коллапсирует при наблюдении, – быстро ответил Квакс.

– Да. Связь между квантами и миром человеческих ощущений всегда опосредована. Я провожу эксперимент и определяю, что электрон фактически присутствует в установке в данный момент. – Парц ткнул пальцем в стол. – Вот прямо здесь. Тогда волновая функция действительно коллапсирует – вырождается в функцию, равную нулю везде, за исключением небольшой области пространства, в которой вероятность найти частицу строго равна единице. Через некоторое время, однако, волновая функция вновь расплывется, и определить столь точно местоположение электрона станет уже невозможно. Так вот, при измерении местоположения электрона я тем самым изменяю все его характеристики. Невозможно провести наблюдение так, чтобы присутствие наблюдателя не повлияло на объект. Потому можно утверждать, что существование электрона, по крайней мере в данной области пространства, не просто подтверждается, но и создается в процессе измерения. А дальше начинается парадокс. В свое время Шредингер описывал такой мысленный эксперимент. В полностью непроницаемом ящике находятся кошка и автоматический механизм, который в момент распада радиоактивного ядра разбивает бутыль с ядом, мгновенно убивающим кошку. Вероятность распада ядра в ходе эксперимента – пятьдесят процентов. Вопрос: можем ли мы определить, живали кошка, до того как вскроем ящик?

– Но здесь нет никакого парадокса, – быстро ответил ничуть не обескураженный Квакс. – Ответ можно дать только в терминах теории вероятности.

– Отлично. До вскрытия ящика волновая функция системы «ящик – кошка» не коллапсирует. Кошка не жива и не мертва – существует равная вероятность и того и другого. Вигнер развил этот эксперимент. Предположим, что один из друзей экспериментатора вскрыл ящик и достоверно установил, жива еще кошка или уже нет. Теперь ящик, кошка и друг Вигнера вместе составляют единую систему с более сложной волновой функцией, в которой состояние кошки, как и знание о том друга, остается неопределенным до наблюдения состояния животного самим Вигнером.

Этот парадокс в свое время был назван парадоксом «Друга Вигнера». Он приводит к бесконечному регрессу – катастрофе фон Ньюмена. Система «бокс – кошка – друг» остается неопределенной вплоть до наблюдения экспериментатором – мною. Но в то же время новая система: «бокс – кошка – друг – экспериментатор» – остается неопределенной вплоть до наблюдения состояния кошки посторонним наблюдателем.

Квакс ненадолго задумался.

– Итак, мы выяснили, что основной парадокс существования, парадокс квантовой физики в целом, для человека ассоциируется с Вигнером и его друзьями.

Язофт порылся в бумагах.

– Да. Внешний мир создается актом наблюдения. Шредингер задавал вопрос: «Может ли мир оставаться спектаклем в отсутствие зрителя, не существующим ни для кого – то есть, вообще говоря, на самом деле не существующим?»

– Отлично, Язофт. И как это объяснит нам поведение тех, кто назвал себя «Друзьями Вигнера»?

– К сожалению. Правитель, – пожал плечами Парц, – у меня нет разумных гипотез.

Последовало долгое молчание; Парц сквозь иллюминатор внимательно следил за происходящими на Сплайне изменениями. Во внешнем покрове грузовика появилась щель шириной в сотню метров. Она медленно расширилась, обнажив розовато-красный Туннель.

– Мне нужен ваш совет. Представитель, – раздался голос Правителя. – Вы необходимы здесь, внутри.

Волна предчувствий захлестнула Парца. Он сжался в своем кресле, направляя флиттер в гостеприимное отверстие Сплайна.

Покрытые густой красной субстанцией, похожей на кровь. Туннели, по которым продвигался флиттер Парца, протянулись, очевидно, на несколько миль. Вокруг флиттера сновали крошечные роботы – антитела, как сообщил Квакс. Парца охватил приступ клаустрофобии, ему казалось, что кроваво-красные стены сжимаются вокруг него. Человеку не под силу долго находиться внутри этого гигантского кишечника.

Наконец флиттер остановился у сморщенной кожаной перегородки, открывавшей вход в большую, не меньше четверти мили в поперечнике, камеру. «Желудок Сплайна!» – догадался Парц. В пространстве камеры парило множество небольших тел правильной сферической формы. Ярко-красные стенки были покрыты сетью вен. В этой землянично-красной камере Парц немного приободрился.

В центре ее неподвижно висел пузырь диаметром в добрую сотню метров с какой-то коричневатой жидкостью. Сквозь полупрозрачную муть жидкости Парц разглядел внутри пузыря скопление механизмов. Металлическими штангами пузырь жестко крепился к стенке желудка Сплайна. Поверхность пузыря, вся в коричневой накипи, была изнутри усеяна миллионами конвекционных ячеек, словно подогревающих его. Устройство напоминало медленно кипящую кастрюлю с весьма неаппетитным варевом.

– Правитель, где вы? – спросил обескураженный Парц.

– Я здесь, – послышалось из транслятора.

В легкой растерянности Парц осмотрел желудочную камеру.

– Внутри пузыря?

– Не пузыря, а жидкостной сферы, – рассмеялся Квакс. – Нет, конечно. В некотором роде я и есть этот самый пузырь.

– Ничего не понимаю.

– Турбулентность, Парц. Неужели вы не видите конвекционные ячейки? Вот это и есть «я», как вы изволили – выразиться. Теперь понятно?

Ошеломленный Парц уставился на булькающего Правителя.

Родная планета Квакса была большим болотом.

Гигантский водоем, подобно первобытному океану Земли, простирался по всей поверхности планеты. На дне без устали работало множество подводных вулканов. Поверхность болота кипела выбросами множества пузырьков.

В этом бульоне родились Кваксы; один из них теперь пузырился в желудке Сплайна.

– Турбулентность, Парц, – это лучший пример постоянно самоорганизующейся материи, – хвастался Квакс. – У меня на родине, в океане, энергия, производимая температурным полем между вулканами и атмосферой, структурировала океанскую поверхность, создавая турбулентные поля из многих миллиардов конвекционных ячеек. Вообще вся известная живая материя имеет клеточную структуру. У нас нет удовлетворительных объяснений этого факта, но, по-видимому, это справедливо даже для КсиЛи. Хотя сначала и кажется, что клеточные структуры там в принципе не могут существовать.

Парц схватился за голову, смеясь как ребенок.

– Так вы утверждаете, что конвекционные ячейки являются образующими единицами для особей вашей расы?

– Для космических перелетов мы создали внутри Сплайна копию нашего океана. Установленная в центре Сплайна черная микродыра обеспечивает энергетическую подпитку пузыря, а помещенный в центре пузыря подогреватель имитирует вулканическую деятельность.

– Не слишком удобно, – язвительно заметил Парц. – Неудивительно, что для перелетов вам потребовались Сплайны.

– Да, мы очень нежные создания. Нас легко уничтожить. Необходимость поддерживать требуемые нам уровни инерционных полей заметно ограничивает маневренность Сплайнов. И, кроме того, нас очень мало. Гораздо меньше, чем вас, землян.

– Естественно. Не так-то много места в вашем океане.

– Парц, крупнейшие из нас занимают акватории во многие квадратные мили. Кроме того, мы практически бессмертны, – конвекционные ячейки можно легко восстановить без утраты сознания и накопленной памяти. Вы должны понимать, что эта информация секретная. Наша хрупкость является фактором, снижающим защищенность.

Парц похолодел от этого брошенного вскользь замечания. Но любопытство взяло верх, и он продолжил расспросы.

– Правитель, а как же Квакс смог выйти в космос? Вы явно неспособны осуществлять серьезные технические проекты.

– Ну конечно, ведь мы не являемся технологической расой. Моя ментальность, Парц, абсолютно непохожа на вашу. Масштаб различен: я могу оперировать непосредственно на молекулярном уровне; мои ячейки при необходимости функционируют автономно, осуществляя высокотехнологические биохимические процессы. Многие миллионы лет мы вели такое существование, не подозревая о Большой Вселенной. Затем она была открыта – на нашей планете приземлился чужой космический корабль, и мы установили с пришельцами пробный контакт.

– Кто это были?

Квакс проигнорировал столь откровенный вопрос.

– Производимые нами биопродукты стали крайне популярны, и мы смогли основать громадную торговую империю. Она раскинулась на множество систем. Но крупные проекты для нас по-прежнему осуществляются нашими клиентами по специальным заказам.

– Клиентами вроде нас. Или Сплайнов.

– Немногие из нас покинули родную планету. Риск очень велик.

Парц откинулся на спинку кресла.

– Правитель, мы с вами работаем не первый день. Вы должны понимать, сколь мешало мне все эти годы полное незнание природы Квакса. Все то, что я сейчас увидел, – лучшая для меня награда за долгие годы безупречной службы.

– Это действительно так. Представитель.

– Тогда скажите, в какой помощи вы нуждаетесь?

– Парц, – спокойно произнес Правитель, – мне нужны ваше доверие и поддержка. Я хочу обеспечить себе доступ в Будущее. Я хочу, чтобы люди построили для меня новый «Интерфейс». И еще я хочу, чтобы этим строительством управляли вы.

На несколько секунд Парц застыл в кресле, пытаясь разобраться в захлестнувшей его путанице мыслей.

– Я не совсем понимаю вас. Правитель, – наконец произнес он.

– Восстановление древней технологии производства спецвещества вряд ли будет представлять собой большую проблему. Человеческая наука ушла далеко вперед за эти полтора тысячелетия. Но необходимые мне параметры «Интерфейса» будут значительно отличаться от первоначального проекта…

Парц кивнул. До него с трудом доходили слова Квакса.

– Как отличаться?

Через транслятор Квакс передал изображения и чертежи предполагаемого портала, представлявшего собой изящную конструкцию в виде икосаэдра. Все ее двадцать сторон голубого цвета медленно вращались на экране.

– Новый «Интерфейс» должен быть гораздо больше, чтобы обеспечить прохождение через Туннель любого Сплайна, – сказал Правитель. – Или любого другого корабля, достаточно большого, чтобы иметь возможность транспортировать Квакса.

При прохождении через Туннель на корабль действовали мощные гравитационные приливные силы. Парц уже знал, что Квакс более чувствителен к подобным полям, чем человек.

– Таким образом, входная апертура портала должна быть больше, и сам портал придется строить гораздо больших размеров, так что неизбежно потребуются укрепляющие элементы из спецвещества.

Парц задумчиво коснулся транслятора; геометрия конструкции была ему ясна.

Квакс ненадолго задумался.

– Парц, я предлагаю вам сотрудничество в осуществлении этого проекта. – В синтезированном голосе Правителя послышались торжественные нотки. – Я понимаю, что оно может создать для вас дополнительные трудности.

– Какие именно? – нахмурился Парц.

– Вы коллаборант, – жестко произнес Квакс, и Парц непроизвольно отшатнулся. – Мне известно, как вы, земляне, падки на ярлыки. Сегодня я прошу вас сотрудничать со мной в осуществлении проекта, чей успех для землян будет невыносимо оскорбителен. Я понимаю, как много значит для людей, видящих в нас жестоких оккупантов, скромный успех подпольщиков, сбежавших в Прошлое.

– Вообще-то вы и есть оккупанты, – улыбнулся Парц.

– Теперь, как мне кажется, пришло время использовать созидательный потенциал опозоренного человечества в наших целях. Я рассматриваю эту беседу как выражение высочайшего доверия к вам. Вам же это может показаться грязным оскорблением.

Парца пробрала дрожь, но он попытался возразить ему гордо – будто говорил со своим вторым «я», а не со всесильным оккупантом, способным стереть его в порошок в мгновение ока.

– У меня есть собственный взгляд на Оккупационный режим Квакса, – тихо произнес он. – И собственное мнение о предпринятых вами действиях. Но мои рассуждения не помогут убрать с орбиты военный флот Квакса, не могут восстановить утраченные технологии и даже просто наше достоинство, которого Квакс нас лишил.

Ответа не последовало.

– Я прагматик, – после короткой паузы продолжил Парц. – У меня врожденные способности к дипломатии. К посредничеству. Чтобы выполнить ваше новое задание, мне потребуется изменение сурового законодательства Оккупационного режима на возможно более мягкие, приемлемые для землян формы.

– Ваши соплеменники могут счесть, что цель вашей деятельности – увековечение существующих законов.

Парц широко развел дряблые, старческие руки. Он сам удивлялся сейчас своему мужественному поведению.

– Правитель, меня мучают подобные вопросы. Но в конце концов я всегда приступаю к решению неотложных практических дел.

Он участливо взглянул на висящий перед ним пузырь мыслящего кипятка и спросил:

– Вы понимаете, что я имею в виду?

– Мне кажется, Язофт, что мы с вами – настоящие братья по разуму и одинаково смотрим на многие вещи. Вот почему я выбрал именно вас для руководства этим строительством. Я опасаюсь, что стремительные действия повстанцев, этих «Друзей Вигнера», могут представлять серьезную опасность – и не только для Квакса, но и для всего человечества.

– У меня возникло подобное ощущение, – кивнул Парц. – Вмешательство в историю может породить проблемы, еще совершенно не изученные наукой. Вряд ли кто-то из нас может одобрить действия этих отчаянных беглецов.

– Так вы согласны помочь мне?

– Правитель, а почему вы хотите отправиться именно в Будущее? Разве это может помочь вам разрешить проблемы, которые возникли у вас в Прошлом?

– Неужели вы не видите возможностей, которые предоставляет подобная технология? Благодаря сообщению с Будущим я могу контактировать с эпохой, в которой все вопросы, кажущиеся нам сегодня неразрешимыми, уже сформулированы и изучены. Мне не потребуется предпринимать действия, которые могут привести к непредсказуемым последствиям. Я смогу общаться с Кваксами Будущего и действовать под их непосредственным руководством.

Парц на мгновение представил себе, к каким парадоксальным результатам может привести осуществление предлагаемого проекта. Но вслух сказал:

– Мне понятны ваши намерения. Правитель. Но как можно претворить их в жизнь? Не кажется ли вам, что было бы безопаснее и разумнее принять собственное решение – здесь и сейчас?

Голос Правителя был, как всегда, ровен и безмятежен.

– Парц, я не могу пойти на такой риск. Я считаю, что если и советоваться, то не с собой сегодняшним, а с собой в Будущем, когда исчезнут сегодняшние проблемы. Так вы согласны помочь мне?

«Квакс выложил все карты на стол, – размышлял Парц. – Он действительно не знает другого выхода из сложившегося положения, кроме осуществления нового проекта «Интерфейс», который поглотит бездну энергии и ресурсов. Это отчаянная попытка спастись в ситуации, в которой он полностью бессилен из-за отсутствия необходимых знаний». – Язофт почувствовал прилив невыразимой гордости от только что одержанной всем человечеством маленькой победы над узурпатором.

Но после короткого триумфа к нему опять вернулся страх. Ему хотелось быть откровенным с Правителем. Может, на самом деле стоит положиться на мнение этих «Друзей Вигнера»? Кроме того, безвольное промедление Квакса с каждым часом увеличивает шансы оказаться накрытыми волной небытий, стремительно надвигающейся на них из Прошлого.

Парц понял, что и в самом деле выхода у него нет.

– Я помогу вам. Правитель, – торжественно произнес он. – Скажите мне, что должно быть сделано в первую очередь.