Текст книги "Бомба для Сити (сокращ. Reader's Digest)"

Автор книги: Стивен Лезер (Лизер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

День седьмой

Энди проспала всю ночь на кожаном диване, подложив под голову пуловер. Проснулась она от стука в дверь – пришла Зеленоглазая, принесла кружку кофе и рогалик. Энди села, взяла кофе.

– Несколько часов назад мы закончили просушку, – сказала Зеленоглазая.

– Вы вообще не спали?

– Я посплю несколько часиков, когда перейдем к следующему этапу.

Энди отставила кружку и пригладила ладонью волосы.

– Я бы с удовольствием приняла душ.

– Я тоже. Но вот мыться здесь можно только над раковиной. Увы. – Зеленоглазая взглянула на часы. – Будь готова через десять минут.

Зеленоглазая вышла в главный зал. Энди выпила кофе, съела рогалик и пошла чистить зубы.

Зеленоглазая и оба мужчины ждали ее в зале. На столах стояли наготове четыре электрические сковородки с тефлоновым покрытием и регулятором температуры.

– Итак, какое будет задание? – спросила Зеленоглазая.

Энди взяла двадцатилитровую канистру со спиртом.

– Это мы используем для промывки селитры.

Она подошла к куче пластиковых мешков, один подтащила к сковородкам.

– Понадобятся пластиковые контейнеры. Насыпаем до половины селитру, заливаем спиртом. Потом минуты три все это перемешиваем и спирт сливаем. Он станет бурого цвета. Использовать его можно несколько раз. Понятно?

Зеленоглазая и ее напарники кивнули.

– Затем надо выпаривать спирт. Мокрую селитру вываливайте в сковородки и прожаривайте при температуре не выше шестидесяти пяти градусов. – Она обвела взглядом зал. – Предупреждаю, испарения очень едкие. Надо будет включить вытяжку. Но головную боль я вам все равно гарантирую.

– Подолгу прожаривать надо?

– Минуты три-четыре. Только непрерывно ее перемешивайте, чтобы не подгорала.

Зеленоглазая усмехнулась:

– Ты бы показала мальчикам, как это делается. Они у нас не повара, на кухне редко возятся.

Она рассмеялась, и Энди тоже. Но вдруг замолчала – поняла, что смеется вместе с женщиной, которая виновна в похищении ее дочери, с женщиной, которая заставляет ее делать в Сити двухтонную бомбу. Как она могла забыть об этом? Она же этим предает и Кэти, и Мартина.

Зеленоглазая тоже перестала смеяться.

– Продолжай, – велела она. – Дальше что?

– Потом селитру нужно тщательно перемолоть, – сказала Энди дрожащим голосом. – В кофемолках. По паре минут на каждую порцию. А затем быстро перекладывать обратно в контейнеры. На воздухе селитра сразу начинает впитывать воду.

Борец ткнул пальцем в Энди.

– Мы уже перелопатили полторы тонны этой дряни. Что, опять все заново?

– Конечно. Нам нужно абсолютно чистое и однородное вещество, иначе взрывная сила будет слабая.

– Так мы целую вечность провозимся, – тяжко вздохнул Бегун. Они с Борцом уныло переглянулись – их никак не радовала такая перспектива.

Зеленоглазая подошла к Энди:

– Ты, Андреа, пойди попей кофе. Мне надо побеседовать с мальчиками.

Мартин Хейс прибыл в Хитроу в девять часов утра и, взяв такси, отравился в гостиницу «Стрэнд Пэлас». Зачем, он и сам не знал, но это была единственная ниточка, связывавшая его с Энди. Она и сама это должна была понимать, поэтому если и оставила хоть какой-то намек на то, где она, то только там. Подойдя к конторке, он улыбнулся молодому человеку в черном костюме:

– Моя жена, когда останавливалась здесь на прошлой неделе, потеряла серьгу. Вам ничего не передавали после того, как она съехала?

Мужчина проверил по компьютеру и покачал головой:

– Нет, ничего не передавали.

Мартин вздохнул:

– Вот черт! Такая дорогущая серьга. Слушайте, а нельзя ли мне заглянуть в номер? Просто проверить?

Мужчина снова сверился с компьютером:

– Номер сейчас свободен. Так что можете зайти. Я пошлю с вами кого-нибудь.

– Да зачем? Не надо никого беспокоить.

– Таковы правила безопасности, сэр, – сказал мужчина.

Подозвав мальчишку в бежевой форме, он объяснил ему, в чем дело. Коридорный отвез Мартина на пятый этаж и отпер дверь номера.

– Говорите, серьга? – Он заглянул под кровать.

– Ну да. Золотая, с бриллиантами.

Мартин пошел в ванную. Где бы он на месте Энди спрятал записку? Сливной бачок был вделан в стену, под раковиной и ванной тоже ничего не спрячешь.

Он вернулся в комнату. Мальчик-коридорный ползал в поисках серьги по полу. Мартин достал бумажник и вынул оттуда двадцатифунтовую банкноту.

– Не хочу тебя задерживать. Я сам поищу, ладно?

Банкнота исчезла в кармане коридорного, и он тут же испарился. Мартин стоял посреди комнаты.

– Ну же, Энди! – прошептал он. – Ты наверняка здесь что-то оставила!

Он взглянул на кровать. Здесь – вряд ли, ведь кровать перестилают. Он подошел к столу, проверил ящики. Там лежала папка с почтовой бумагой. Мартин проглядел каждый листок. Ничего. Над столом висела какая-то акварель: гондола с влюбленной парочкой на носу и усталым гондольером в черной шляпе на корме. На Венецию совсем не похоже. У Мартина перехватило дыхание. Венеция? Что говорила Энди по телефону? Снова поедем в Венецию. Он ощупал рамку. Она была привинчена к стене.

Мартин дрожащими руками нашарил в кармане пенсовую монетку и начал откручивать винты. Когда он снял картину со стены, на пол упал какой-то листок. Мартин поднял его, и тут у него за спиной раздался суровый голос:

– Что вы тут, черт подери, устраиваете?

В дверях стоял администратор. Он смотрел то на картину, то на стену, где она только что висела.

– Извините, – сказал Мартин. – Я заплачу. – Он сунул листок в карман, достал бумажник.

– Оставайтесь на месте! – велел администратор. – Я вызываю службу безопасности!

Мартин бросил на кровать две двадцатифунтовые банкноты, подхватил дипломат и направился к двери.

– Никуда вы не пойдете! – Администратор схватил Мартина за руку.

Мартин ударил его дипломатом по голове. Его противник упал. Прикрыв дверь, Мартин связал ему руки телефонным шнуром и выбежал из номера.

Спустившись вниз по пожарной лестнице, он промчался по вестибюлю, выскочил на Стрэнд и понесся что было мочи по улице. На бегу он оглянулся. Его никто не преследовал, и он сначала сбавил темп, а потом и вовсе перешел на шаг, но долго еще не мог отдышаться.

Мартин пересек площадь у Ковент-Гарден. Там по шесту, положенному на две стремянки, ходил клоун. Второй клоун, карлик, собирал деньги в красное пластмассовое ведро. Мартин, пробравшись через толпу, зашел в кафе. Заказав капуччино, он вытащил из кармана и осторожно развернул листок. Почерк Энди. Написано на бумаге отеля.

Дорогой Мартин!

Любовь моя, если ты это нашел, значит, произошло что-то ужасное и тебе пришлось обратиться в полицию. Господи, вот я пишу это, а руки дрожат. Ты помни только, что я тебя очень-очень люблю. Что бы ни случилось, продолжай искать Кэти!

Мне велели идти на автостоянку на Бедфорд-корт и там сесть в синий фургон с логотипом садоводческой фирмы. Я не знаю, куда меня повезут и что со мной будут делать.

Мартин, если случилось самое страшное, если тебе пришлось заявить в полицию или если меня убили, ты должен позвонить одному человеку. Может быть, он поможет найти Кэти. Это старший следователь Лайем Денем. Он работает в спецотделе в Белфасте. Скажи ему, что дело касается Тревор. Объясни, что случилось. Если кто и поможет, то только он.

Любовь моя, помни, как я тебя люблю!

Внизу был написан номер телефона в Белфасте. Мартин несколько раз перечитал письмо, голова у него шла кругом. Следователь из спецотдела? Тревор? О чем это Энди? Почему спецотдел? Какое Энди могла иметь к нему отношение?

Мартин сложил письмо, сунул в карман. Насколько ему известно, Энди жива, но то, что в дело должна вмешаться полиция, говорило о том, что она в опасности. Откуда похитителям знать, что в полицию сообщил не он, а директор школы Кэти? Они решат, что это сделал Мартин. И тогда их ничто не остановит – они убьют и Энди, и Кэти. Действовать нужно быстро. Мартин положил на столик мелочь на пару фунтов и вышел из кафе.

На Кинг-стрит он нашел телефон-автомат. Опустив фунтовую монету, он набрал белфастский номер, который дала Энди. На третьем гудке трубку сняли.

– Да? – Это был мужской голос, низкий и гортанный.

– Я хотел бы поговорить с Лайемом Денемом.

– Кто звонит?

– Понимаете, у меня срочное дело. Мне необходимо поговорить со старшим следователем Лайемом Денемом. Это ведь спецотдел, да?

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, затем раздался другой мужской голос, повыше.

– С кем я говорю?

– Не важно, – сказал Мартин. – Просто передайте Лайему Денему, что мне нужно с ним связаться.

– Это невозможно, – сказал мужчина. – Откуда у вас этот телефон?

Мартину хотелось наорать на него, но он стиснул зубы и постарался взять себя в руки. Энди написала, что Денем может помочь.

– Мне его дала жена, – ответил Мартин. – Сказала, что мне нужно спросить старшего следователя Лайема Денема.

– А жену вашу как зовут?

– Энди… Андреа… Андреа Хейс.

Мартин услышал стук клавиш – мужчина проверял что-то по компьютеру.

– Это имя мне неизвестно, – сказал он. – Какая ее девичья фамилия?

– Шеридан.

Снова стук клавиш.

– Это имя мне тоже ничего не говорит.

– Вы обязательно должны мне помочь! Жена сказала, чтобы я позвонил по этому телефону и попросил Денема. Я ему должен передать, что дело касается какого-то Тревора.

Человек набрал на клавиатуре очередное имя и внезапно спросил:

– Мистер Хейс, откуда вы звоните?

– Из Лондона. С Кинг-стрит. Из автомата.

– Назовите его номер.

Мартин сказал номер телефона-автомата.

– Мистер Хейс, пожалуйста, никуда не уходите. Вам скоро перезвонят.

Мартин начал было благодарить мужчину, но разговор прервался. Он ждал, не выходя из будки. Пожилой мужчина в синем пиджаке и желтом шарфе постучал по стеклу тростью. Мартин показал на телефон и развел руками. «Я жду звонка», – одними губами произнес он. Мужчина раздраженно посмотрел на него. Мартин отвернулся – ему было стыдно, что приходится так невежливо себя вести.

Наконец телефон зазвонил, он схватил трубку.

– Денем?

– К сожалению, мистера Денема сейчас здесь нет, – сказал женский голос.

– Черт, где же он?

– Мистер Хейс, не волнуйтесь. Я постараюсь вам помочь.

– Да, хорошо… Простите.

– Ничего. Мистер Хейс, меня зовут Патси. Расскажите мне, пожалуйста, что случилось с вашей женой?

Мартин сказал, что Кэти похитили, а Энди поехала в Лондон и исчезла. Патси слушала не перебивая. Он рассказал и про полицейских, приходивших к нему домой, и про то, как он сбежал в Лондон, приехал в гостиницу и нашел спрятанное в номере письмо.

– Как вы догадались посмотреть за картину?

Мартин рассказал о коротком разговоре с Энди в субботу вечером.

– Она больше ничего не говорила? Ничего, что указывало бы на то, куда ее отвезли?

– Нет. Сказала только, что с ней все в порядке, она делает то, о чем они попросили.

– А кто эти «они», не говорила?

– Нет.

– Хорошо, мистер Хейс. Вы поступили абсолютно правильно. А теперь, пожалуйста, делайте все так, как я скажу.

– А Денем? Энди сказала, что я должен поговорить с ним.

– Мистер Хейс, старший следователь Денем вышел на пенсию. Мы сейчас пытаемся с ним связаться.

– А в чем, собственно, дело? Откуда моя жена его знает?

– Мистер Хейс, вам все это объяснят позже. Сейчас мы вас просим пойти в полицейский участок и…

– С полицией я общаться отказываюсь! – перебил Патси Мартин. – Они считают, что это я что-то сделал с Энди и Кэти.

– Вам не придется с ними разговаривать, мистер Хейс. Я хочу, чтобы до нашей с вами встречи вы были в безопасности.

– Давайте встретимся где-нибудь еще.

– Где именно?

– Я сниму номер в гостинице. Вы можете приехать туда.

– Хорошо. В какую гостиницу?

Он вспомнил, где останавливался несколько лет назад, когда ездил по делам в Лондон.

– «Тауэр». Около Тауэрского моста.

– Хорошо, – сказала Патси. – Снимите номер и ждите там. Мы сейчас ищем старшего следователя Денема. Но кто-нибудь подъедет к вам уже днем. Вы понимаете, мистер Хейс, что номер надо снять на чужое имя?

– Да, конечно. Я назовусь Шериданом. Мартин Шеридан, договорились?

– Отлично. Мистер Хейс, пожалуйста, сразу же поезжайте в гостиницу.

На этом разговор был закончен.

Лайем Денем насаживал на крючок искусственную муху. Когда задребезжали оконные стекла, Денем раздраженно отодвинул лупу, положил на стол пинцет. Окно выходило в огромный сад, который они с женой разбили на месте бывшего пастбища.

Над домом что-то с ревом промелькнуло и тут же исчезло. Денем привстал и посмотрел вверх. Через несколько секунд появился вертолет, и стекла задребезжали еще сильнее… Это был темно-зеленый «уэссекс». Раскраска армейская. Денем обернулся и увидел стоявшую в дверях жену.

– Должно быть, к тебе, – сказала она.

Ей, как и Денему, было за шестьдесят, но выглядела она на несколько лет моложе, и волосы у нее были по-прежнему рыжими, с медным отливом.

– Да уж наверное, – сказал Денем. Он провел ладонью по лысине, потер шею. Мышцы опять словно одеревенели. – Пойду узнаю, что им понадобилось.

Он вышел из кабинета и через кухню прошел в сад.

Из вертолета вылез человек в зеленом комбинезоне и черном шлеме. Пригнув голову, он быстро пошел к дому. Денем узнал гостью еще до того, как та сняла шлем. Ее фигуру не мог скрыть даже мешковатый комбинезон. Ее черные волосы развевались на ветру, и она, тряхнув головой, откинула их назад.

– Заслуженный отдых тебе на пользу, Лайем, – крикнула она, стараясь заглушить рев моторов.

– Привет, Патси! – Он протянул ей руку. Ладонь у нее была мягкая. Но он знал, что мягкость эта обманчива. Многие мужчины, недооценившие Патси Эллис, потом горько в этом раскаивались. – Давненько не виделись!

– Лайем, ты нам очень нужен. – Ее карие глаза смотрели внимательно – она следила за его реакцией. – Тревор. Она пропала.

– Пропала?

Патси махнула рукой в сторону вертолета.

– Поговорим по пути в Лондон.

– Патси, я давно на пенсии. И не по собственной воле.

– Лайем, ее знаешь только ты.

– Мне еще надо…

– У тебя слишком много свободного времени.

Денем обвел взглядом сад. Взглянул на аккуратно подрезанные розовые кусты, на клумбы.

– Может, ты и права. Пойду соберусь.

Он пошел в дом. Жена ждала его на кухне с черной кожаной сумкой в руках.

– Я положила тебе две рубашки. И пожалуйста, больше пачки в день не кури.

Он ласково потрепал ее за подбородок. Она заставила его сократить табачный рацион до двадцати сигарет в день и очень надеялась, что к шестидесяти пяти годам он окончательно бросит курить.

– Ты же меня знаешь, – сказал Денем.

Она чмокнула его в щеку.

– Давай, иди! Вертолет нам все розовые кусты изуродует.

Денем быстрым шагом направился к вертолету, забрался в кабину, где сел рядом с Патси.

По дороге в «Тауэр» Мартин снял в банкомате двести фунтов. Номер он заказал на одну ночь, записался Мартином Шериданом.

Он поднялся в номер и, поджидая людей из спецотдела, заказал в номер сандвич с кофе и принял душ. Когда он одевался, в дверь позвонили. Он открыл, и в номер ворвались четверо здоровенных полицейских. Один из них кинулся на Мартина, прижал его к полу, защелкнул на нем наручники.

– Что вы вытворяете? – успел крикнуть Мартин.

Ответа не последовало. Ему замотали голову покрывалом, вытолкали из номера, стащили вниз по лестнице. На улице его запихнули в фургон и куда-то повезли. Он понимал, что препираться бесполезно, и так и сидел под покрывалом. Женщина из спецотдела обманула его.

Ехали они с полчаса, затем машина остановилась. Полицейские вывели Мартина и куда-то повели – он решил, что в полицейский участок. Его протащили по коридору, втолкнули в комнату. Там у Мартина отобрали брючный ремень и ботинки. Наручники с него сняли. Потом железная дверь захлопнулась, в замке дважды повернулся ключ. Мартин снял с головы покрывало и бросил его на пол. Он был в камере-одиночке.

Мартин сел на койку. Что произошло, он понять не мог. Имени его никто не спросил, обвинения предъявлено не было, бумажник у него не забрали, даже не обыскали. То есть на обычный арест это не похоже. Он прислонился к стене. Оставалось одно – ждать.

Марк Куинн стоял над электрической сковородкой и перемешивал селитру. Взяв со стола термометр, он сунул его в сковородку. Руки у него ныли, от испарений кружилась голова. Термометр показал семьдесят градусов, и Марк поставил регулятор на минимум.

По лицу его тек пот, кожа под маской зудела. Он взглянул на груду пластиковых мешков с уже очищенной селитрой. Они сделали всего пятую часть работы. Нет, это никогда не кончится. Он перевел взгляд на О'Кифа, который мучился точно так же, и, ехидно усмехнувшись, закатал рукава комбинезона. У О'Кифа на левой руке была татуировка – лев, прыгающий на крест Святого Георгия, и Маккракен велела ему в присутствии Хейс ее не обнажать.

Куинн обернулся к Энди: она пересыпала селитру в контейнер. Рубашка ее намокла от пота и прилипла к груди. Концы ее она завязала узлом так, что виден был живот, тоже в капельках пота. Волосы она стянула в хвостик и сейчас больше походила на девочку-подростка, чем на тридцатилетнюю мать семейства. Уставившись на нее, Куинн перестал мешать селитру, которая тихо шипела на сковородке.

Энди обернулась в его сторону. Куинн высунул язык и призывно облизнул губы. Хейс смотрела на него в упор, и в ее взгляде он чувствовал ненависть.

– Эй! – завопил О'Киф, тыча пальцем в сковородку Куинна.

Селитра уже начала дымиться. Куинн выругался и стал судорожно соскребать ее со сковородки.

Маккракен подняла на него глаза.

– Что там такое?

– Этот недоумок чуть не спалил селитру.

– Просто сковородка перекалилась, – объяснил Куинн.

– Ради бога, будь осторожен! – сказала Маккракен. – Здесь и так полно испарений. Одна искра – и все взлетит на воздух.

– А я думал, нам только этого и надо, – заржал О'Киф. Смех его эхом разнесся по залу.

Когда дверь открылась, Мартин Хейс встал. С сержантом пришли еще двое. Вид у них был такой, будто они только что побывали на церковной службе.

Мужчина был лысый и полноватый, лет за шестьдесят. На нем был твидовый костюм болотного цвета, сверху – плащ, в руке он держал потрепанную твидовую кепку.

Женщина была моложе, лет сорока с небольшим, такая белокожая, будто всю жизнь пряталась от солнца. Короткие черные волосы только подчеркивали ее бледность. Карие глаза смотрели живо и пытливо, на губах играла улыбка, способная скрыть самые мрачные мысли.

– Мистер Хейс? Я – Патси. Мы с вами говорили по телефону.

Мартин сердито уставился на нее:

– Зачем вы меня сюда запихнули? Вы мне солгали.

– Примите мои извинения, мистер Хейс, но я должна быть уверена, что вы никуда не сбежите. – На шее у нее висел крестик, и, разговаривая, она поигрывала им. На запястье поблескивали золотые часы «картье». – Это – старший следователь Лайем Денем, – представила она своего спутника.

Денем протянул руку. Большой и указательный палец у него были желтыми от никотина.

– Бывший старший следователь, – уточнил он. По выговору в нем легко было опознать уроженца Белфаста. – Давайте пойдем выпьем чаю.

Мартин взглянул на свои носки.

– У меня ботинки забрали.

– За это я тоже должна извиниться, – сказала Патси.

Сержант протянул Мартину его вещи. Оба офицера спецотдела подождали, пока Мартин наденет ботинки и заправит в брюки ремень, а затем все трое отправились в буфет.

– Чаю? – спросила Патси.

– Кофе. С молоком. И одним куском сахара.

Патси подошла к стойке, а Мартин с Денемом направились к столику в углу. Денем положил на стол шляпу. На полях была прицеплена красная искусственная муха.

– Вы рыбалкой не увлекаетесь? – спросил он, усаживаясь.

– Нет. Не увлекаюсь. Простите… – Мартин смутился – с чего это он вдруг извиняется за то, что не рыбак. – Слушайте, что, черт подери, происходит?

– Давайте подождем Патси, – попросил Денем.

Патси принесла на подносе три чашки и села за столик.

– Как давно вы познакомились со своей женой, мистер Хейс? – спросил Денем.

– Десять лет назад.

– А где?

– В Тринити-колледже. Она изучала английскую литературу.

– А вам известно, чем она занималась до этого?

Мартин несколько секунд молча смотрел на Денема. Тот взгляда не отводил, ждал ответа.

– Нет, неизвестно, – сказал наконец Мартин.

– Боюсь, то, что мы вам сейчас расскажем, вас несколько удивит, – сказал Денем.

Мартин изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Просто объясните мне, что, черт возьми, происходит.

Денем с Патси переглянулись. Патси едва заметно кивнула, словно давая ему разрешение продолжать.

– Когда-то ваша супруга делала бомбы для ИРА.

У Мартина все поплыло перед глазами. Еще мгновение, и он потерял бы сознание.

– Не может быть. Вы ее с кем-то перепутали.

– Это было до того, как она вышла за вас замуж, – сказал Денем. – Ей тогда было лет двадцать.

– Вы хотите сказать, что моя жена была террористкой?

– Нет, что вы! – поспешно возразил Денем.

– Но вы же сказали, что она делала бомбы для ИРА.

– ИРА ее завербовала, когда она училась на последнем курсе.

– В Тринити?

Денем покачал головой:

– В Университете Куинз, в Белфасте. Она инженер по электронике, получила диплом с отличием.

Мартин рассмеялся:

– Энди даже лампочки менять не умеет.

Денем усмехнулся:

– Ее завербовал ее тогдашний друг, и училась она у лучшего специалиста по бомбам. Его убили через год после того, как она окончила университет. Она заняла его место. Но к тому времени уже работала на нас.

– Погодите! – прервал его Мартин. – То вы говорите, что она террористка из ИРА, то – что работает на спецотдел.

– Работала, – поправила Патси.

– Мы взяли ее под наблюдение, – продолжал Денем, – почти сразу же, как только ее завербовали. Но ей удалось выпутаться. Она была очень сообразительной девочкой и лишила нас инициативы – сама к нам пришла. Мы уговорили ее остаться в ИРА. Она нам здорово помогла. Работала почти три года. Пока не случилось несчастье.

– Какое несчастье?

Денем почесал родимое пятно на шее.

– Она нам сообщала, куда будут подкладывать ее бомбы и какие именно. Наши саперы всегда были наготове. Знали, где и как установлены мины-ловушки. Иногда мы давали им взорваться – когда не было риска для жизни. Журналистам мы рассказывали, что погибло столько-то солдат или подорвался специалист, пытавшийся обезвредить бомбу. Иногда делали вид, что бомбу обнаружили случайно. Есть тысячи способов убедить ИРА, что им просто не повезло.

Ваша жена, мистер Хейс, спасла немало жизней. Она играла в очень опасную игру и почти каждый день рисковала собственной жизнью. – Денем помолчал. – А потом случилось несчастье. Бомба была небольшая, всего килограмм пластита. С часовым механизмом. Ее оставили под мостом на железнодорожной линии Белфаст – Дублин. Ваша жена предупредила нас, но, в каком именно месте собираются установить бомбу, она не знала. Мы ждали ее условного звонка. Она позвонила, но не успели мы добраться до места, как на этой бомбе подорвалось несколько школьников.

– Боже мой! – прошептал Мартин, поняв, к чему он ведет.

– Четверо мальчиков погибло. Один остался инвалидом на всю жизнь. Это была не ее вина. Ничьей вины не было. Нелепая случайность.

– Господи, – снова прошептал Мартин.

– Она все бросила, – сказал Денем. – Сказала своим начальникам из ИРА, что бомб больше делать не будет. И нам сказала то же самое. Они пытались ее отговорить, мы – тоже. Но она была непреклонна.

Мартин вспомнил, как Энди ненавидела телерепортажи о взрывах. Когда взорвалась бомба в Оме, она прорыдала весь день. Все ирландцы были тогда потрясены, но теперь он понимал: у Энди были свои причины переживать. Ей приходилось жить, имея на совести смерть четверых мальчишек.

– Она переехала в Дублин. Начала новую жизнь.

Мартин потряс головой, пытаясь прийти в себя.

– Они ей это позволили? Позволили выйти из ИРА?

– Они понимали, что ее нужно отпустить. Она женщина, из-за нее погибли дети.

– Значит, террористы так и не узнали, что она работала на вас?

– Нет. Она оборвала все связи с нами.

– А Тревор? Кто такой Тревор?

– Это была ее кличка.

– Просто в голове не укладывается. Так, значит, вот почему все это случилось… Потому что она умеет делать бомбы…

Патси ласково тронула Мартина за рукав:

– Поэтому-то мы и здесь, мистер Хейс. То, что похитители вашей дочери велели вашей жене ехать в Лондон, позволяет предположить…

– Что они хотят, чтобы она сделала им бомбу. Здесь.

Патси кивнула:

– Так и есть. Нам необходимо действовать. И нам понадобится ваша помощь. – Она открыла лежавший перед ней блокнот, взяла тоненькую золотую ручку. – Кому еще известно о том, что произошло с вашими женой и дочерью?

– Полиции. Дублинской полиции. Инспектору Джеймсу Фицджеральду. И сержанту. Кажется, его фамилия Пауэр.

Патси записала эти имена.

– Еще ко мне домой приходили двое других полицейских. Они-то и отвезли меня в участок.

– Вам известны их имена?

Мартин покачал головой.

– С ними разговаривала секретарша из школы Кэти. Ее зовут миссис О'Мара. Но она исчезла. Так мне сказали полицейские. Поэтому-то они ко мне и пришли. Она позвонила мне узнать, почему Кэти не ходит в школу, и, наверное, рассказала об этом директрисе.

Патси вопросительно взглянула на Денема, а потом снова перевела взгляд на Мартина:

– Еще кто?

– Я рассказал о случившемся своему компаньону, Падрегу Мартину.

– Что именно вы ему сказали? – спросил Денем.

Мартин потер виски – он пытался вспомнить их с Падрегом разговор по дороге в Белфаст.

– Я ему сказал, что Кэти похитили. А Энди похитители велели ехать в Лондон.

– Вот замечательно! – едва слышно пробурчал Денем.

– Мне надо было как-то ему объяснить… – сказал Мартин. – Он мой компаньон. Его чуть не убили.

– Чуть не убили? Как это? – встрепенулась Патси.

Мартин понял, что про человека, который у больницы стрелял в БМВ, он еще не упоминал, и рассказал, что именно тогда произошло.

– Как этот человек выглядел? – спросила Патси.

– Лица его я не разглядел. Среднего роста. Телосложение обычное. На нем была кожаная куртка. Черная или коричневая. И, кажется, джинсы.

– Усатый? Волосы какого цвета? Может, какой-нибудь шрам на лице? Что-нибудь запоминающееся?

Мартин покачал головой:

– Было темно. А я хотел одного – поскорее уехать.

– Не волнуйтесь, мистер Хейс, – сказала Патси.

– А записка от похитителей, она у вас? – спросил Денем.

– Нет. Энди забрала ее с собой. – Он достал из кармана листок бумаги, который нашел в гостинице за картиной. – Вот письмо, которое она оставила мне в «Стрэнд Пэлас».

Он протянул его Денему, тот прочитал и передал Патси.

– Тот телефонный разговор, о котором вы мне говорили, – сказала Патси. – Когда жена вам об этом рассказала. Вы где тогда были?

– Дома. В Дублине.

– Она звонила на домашний или на мобильный?

– На домашний.

– Она только один раз звонила?

Мартин кивнул.

– Вы ничего еще не слышали? Шум машин, шаги? Какие-нибудь звуки, по которым можно было догадаться, что она звонит из телефона-автомата?

– Увы, нет.

Патси успокаивающе улыбнулась:

– Попробуйте вспомнить как можно подробнее все, что говорила по телефону ваша жена.

– Она сказала, что деньги им не нужны. Что Кэти, если я не пойду в полицию, никто не тронет. Потом она сказала, что, когда все кончится, мы снова поедем в Венецию. Я понял, что она имела в виду, только когда увидел картину. Вот и все.

Патси взглянула на Денема. Тот вскинул бровь.

– Я что-нибудь сделал не так?

Патси отложила ручку.

– Нет, мистер Хейс. Возможно, они сами допустили ошибку. Судя по всему, ваша жена уговорила их дать ей позвонить. Она импровизировала. Информация исходила только от нее, а не от похитителей. Если вашей жене один раз удалось уговорить их, возможно, она сумеет сделать это еще раз.

– Но она позвонит, а меня там нет!

Патси снова взглянула на Денема.

– Ваш номер переведут на Темз-хаус. Там мы и устроим штаб-квартиру.

– То есть они позвонят и решат, что я сижу дома?

– Именно так.

Мартин почесал подбородок.

– Автоответчик включен. Я оставил сообщение с просьбой перезванивать мне на мобильный.

– Мобильный у вас с собой?

Мартин покачал головой.

– Он остался в гостинице. В дипломате.

– Я вам его привезу. Но лучше бы она звонила не на мобильный. Автоответчик вам отключат. – Патси встала. – Мне надо позвонить.

Мартин достал из кармана ключи от дома и положил их на стол. Патси усмехнулась и покачала головой:

– Людям, к которым я собираюсь обратиться, ключи не понадобятся.

В Лондон Иган ехал со скоростью сто двадцать километров в час. На пароме он переправился безо всяких приключений, разве что море было немного неспокойным, а прибыв в Англию, не встретил ни единого таможенника или полицейского. Если бы Игана и вызвали на выборочную проверку, он бы все равно не волновался – и пластит, и детонаторы были надежно спрятаны в потайном отсеке бензобака. Взрывчатку Иган получил у одного фермера из Дандолка, которому ИРА еще в начале восьмидесятых поручила держать тайный склад оружия. Прислали взрывчатку из Ливии, и хранилась она, завернутая в черный полиэтилен, в зарытом в землю контейнере. Пока фермер с женой ее доставали, Иган стоял над ними с браунингом. Взял он ровно столько, сколько ему было нужно, шесть килограммов. И упаковку детонаторов марки 4. Остальное, вместе с телами фермера и его жены, ушло обратно под землю.

Лайем Денем оглядел кабинет и одобрительно кивнул.

– Неплохо о тебе заботятся, Патси.

Патси уселась в черное кожаное кресло, положила ладони на папку с бумагами, лежавшую на столе палисандрового дерева. Она сидела спиной к огромному окну, из которого открывался замечательный вид на реку. На стенах висело несколько картин маслом в массивных золоченых рамах, ковер был темно-синий и пушистый.

– Лайем, не говори глупостей. Это все не мое.

– Нет, все равно… – Денем уселся в кресло напротив стола. – Это будет пошикарнее старой коробки из-под обуви, служившей кабинетом мне.

– Давай не отвлекаться на пустяки, ладно? – сказала Патси. – Номер Хейсов перевели сюда, и, если она позвонит снова, связисты отследят, откуда она говорит. Полагаю, звонок будет с мобильного, так что точного местоположения мы не узнаем, но круг поиска сузится.

– Мы уже решили, что это Лондон?

Патси вздохнула.

– Лайем, наверняка мы не знаем, но интуиция мне подсказывает, да, это наша столица. Однако мы оба оскандалимся, если это случится, например, в Манчестере.

– Будем надеяться, этого вообще не случится.

– Как ты думаешь, муж нас не подведет?

– Думаю, нет. Главное, чтобы он подольше с ней поговорил. – Денем взглянул на Патси: – А что ты скажешь, когда он начнет расспрашивать, что мы делаем для того, чтобы найти его дочь?

– Отвечу, что делаем все возможное.

– А если он догадается, что это не так?

– Лайем, главное для нас – предотвратить взрыв бомбы, которую делает Андреа Хейс. Если мы начнем поиски девочки, они догадаются, что мы напали на след.

– Значит, девочку вообще искать не будем?

– Сначала обнаружим их, а уж они скажут, где девочка, – сказала Патси. – Если действовать наоборот, у нас вряд ли что получится. Держу пари, похитители толком не знают, что здесь готовится.