Текст книги "Не дрогни (ЛП)"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

 Глава 7

1

22 мая. День после бедствия в Де-Мойне.

Корри открывает мини-сьют Кейт с помощью карточки, подходящей к обеим комнатам. В руках у неё кофе, круассаны и утренняя газета. Кейт стоит у окна. Смотреть там особенно не на что – обычная парковка, Корри это знает, потому что у неё тот же самый вид. Но Кейт не оборачивается, когда закрывается дверь. На столике у окна лежит открытый iPad.

– Может, мне стоит отменить оставшуюся часть тура, – говорит Кейт, глядя в окно. – После Рино у меня, кажется, только чёрная полоса.

«Эй, я тоже здесь, – думает Корри. Я здесь с самого начала. И это тебе не плеснули в лицо «Клороксом». Не ты могла вдохнуть сибирскую язву. Это была я, Кейт. Это была я».

Как будто услышав её мысль (а Корри верит, что такое возможно), Кейт отворачивается от окна и дарит ей улыбку. Не слишком яркую.

– Так кто у нас Иона? Я или ты?

– Никто. Ты же не всерьёз думаешь отменять тур?

Кейт наливает себе кофе.

– После вчерашнего – думаю, всерьёз. Ты видела сегодняшнюю газету?

– Нет, а ты? Ты же оставила её у двери. Я подобрала.

Любительница новостей, что уж – Кейт Маккей. Обычно.

– На iPad прочитала. Даже не пришлось платить – первые пять статей бесплатно, щедрая сделка. Я на первой полосе. Моё фото прямо рядом с фото женщины, кричащей от боли.

– Если ты отменишь тур, твои люди – наши люди – назовут тебя трусихой. Их люди будут ликовать. Проигрываешь ты в любом случае. Единственный способ выиграть – продолжать идти вперёд, – говорит Корри.

Кейт смотрит на неё пристально. Корри, не привыкшая к такому внимательному и затяжному взгляду, опускает глаза и начинает намазывать круассан вареньем.

– А что говорят твои родители, Корри?

– Я им не звонила. Нет нужды.

Потому что она знает, что бы они сказали. На этом этапе даже её отец, возможно, посоветовал бы ей свернуть лавочку.

Кейт усмехается без радости:

– Либо последние несколько дней тебя изменили, либо ты с самого начала была крепче, чем мне казалось. Когда мы только начали, я думала, ты и гусю «буу» не скажешь.

«Вот почему ты меня выбрала. Верно?» – думает Корри. Новое озарение, и совсем не радостное.

– Так что из этого правда, Кор?

– Не знаю. Наверное, и то и другое понемногу.

Корри чувствует, как щеки заливает жар, но Кейт этого не видит – она снова повернулась к окну, руки сцеплены за спиной. Она напоминает Корри генерала, обозревающего проигранное сражение. Возможно, сравнение преувеличенное, но в данном случае – может, и нет. То, что произошло прошлой ночью после выступления, было настоящим кошмаром.

Корри бросает взгляд на iPad Кейт, на экране – первая полоса «Де-Мойн Регистр». Сравнение двух женщин на снимке вызывает у неё невольную гримасу. Справа – сияющая (и даже немного сексуальная) Кейт, слева – кричащая, растрёпанная женщина в футболке «Женская сила».

Смотря в окно, Кейт говорит:

– Кто бы мог подумать, что Айова такая огромная?

– Айовцы, – отвечает Корри.

Она всё ещё смотрит на женщину, которая кричит. Несмотря на вид, та похожа на библиотекаршу. Ту самую, что вежливо, но твёрдо встанет против тех, кто хочет запретить книги.

– Хороший был концерт, правда, Кор?

– Правда. – И это чистая правда.

– Пока не стал плохим.

Тоже чистая правда.

2

Обычная толпа уже ждала их у служебного выхода: женщины, которые хотели сделать селфи, женщины, которым были нужны автографы, перекупщики с сувенирами, которые они хотели подписать, женщины, желавшие продемонстрировать свои татуировки «Женская сила», и те, кому просто хотелось закричать: «Я тебя люблю, Кейт!»

Их охранник в Де-Мойне был не Хэм Уилтс. Сержант Элмор Пэкер был молодым, крепким и внимательным. И после того, что случилось в Омахе, он не собирался рисковать. Что, как выяснилось, стало проблемой. Пэкер увидел в толпе возбужденных женщин то, что показалось ему дулом пистолета, и не стал раздумывать. Он схватил предполагаемое оружие, не успев осознать в своём перенапряжённом состоянии, что это стекло, а не металл. Женщина на другом конце не отпустила бутылку – то ли от шока, то ли испугавшись, что у неё хотят отнять дорогой подарок для её кумира. Пэкер схватил её, развернул – и сломал ей руку. Бутылка упала на асфальт и разбилась, окатив толпу кричащих, потрясённых женщин Dom Pérignon урожая 2015 года – очень хороший год. Этот момент засняли на видео три десятка телефонов – на память.

Женщина с переломом – Синтия Херрон, не библиотекарь, а заместитель начальника Управления автотранспорта округа Полк. Настоящий хороший человек: занимается благотворительностью в своей церкви и работает волонтёром в приюте для животных. Она страдает диабетом 2 типа и остеопорозом. Подпись под её кричащим лицом гласит: «Я просто хотела сделать ей приятное».

– «Брейтбарт» не стал тянуть, – говорит Кейт. – Знаешь, как они меня назвали?

Корри знает: «Болтушка».

– Они пишут, цитирую: «она выступает против полицейского насилия – разве что это насилие нужно, чтобы защитить её драгоценную задницу». Прелестно, да?

Корри молчит, и Кейт прибегает к своей женской телепатии:

– Ладно, с жалостью к себе покончено. Ты права, шоу должно продолжаться. Так как мы это разруливаем? У меня есть пара идей, но сначала хочу услышать твои.

– Начать с заявления. Внизу полно прессы. Что-нибудь в духе: все на взводе после того, что случилось в Рино и Омахе.

– Что ещё? Покажи, чему ты научилась.

Корри одновременно и забавно, и обидно. Ей приходит в голову, что к концу августа – именно до этого времени рассчитано турне – она, возможно, по-настоящему возненавидит Кейт. А если им придётся быть вместе до Рождества (только не это, думает она рефлекторно), антипатия вполне может перерасти в отвращение. Всегда ли так с известными людьми, или только с теми, кто одержим своими идеями?

– Я жду, – говорит Кейт.

– Нам нужно сразу поехать в больницу и навестить мисс Херрон. Если она согласится нас принять, конечно.

– Примет, – с полной уверенностью отвечает Кейт.

И действительно принимает.

3

Кейт дарит Синтии Херрон футболку «Женская сила» с автографом. («Вместо той, на которой теперь пятна от шампанского».) Присутствуют один репортёр и фотограф, и на завтрашней первой полосе «Регистра» будет фото, где Херрон уже не кричит от боли, а держит Кейт за руку и смотрит на неё влюблёнными глазами.

Кейт отвечает на несколько вопросов в холле больницы. Потом они снова садятся в машину и едут в Айова-Сити. Город, может, и не шумный мегаполис, но у Кейт есть девиз: чем меньше площадка, тем больше отдача.

– Думаю, всё прошло неплохо, – говорит она.

Корри кивает:

– Да, всё прошло хорошо.

– Залезь-ка в iPad, дорогуша. Изучи, какие у нас следующие остановки. Нам действительно нужен человек, который бы нас прикрывал – ты была права. Но больше никаких мужчин. Пэкер хотел как лучше, но этот образ – сильный мужчина, защищающий бедную девушку… – Кейт качает головой. – Не тот посыл. Согласна?

Корри соглашается.

– Больше никаких мужчин, – говорит Кейт. – И никаких копов.

– А кто тогда остаётся?

– Пятьдесят процентов населения. Разберись.

И до того, как они добираются до Айова-Сити, у Корри уже появляется идея.

4

Пока Кейт и Корри направляются в Афины Среднего Запада, Холли, Иззи и Барбара Робинсон обедают в Дингли-парке. Барбара развлекает их рассказами о репетициях Сестры Бесси на складе «Самс Клаб» и делится новостью: она и Бетти на самом деле сотрудничают – превращают её стихотворение «Lowtown Jazz» в песню.

– Только она хочет назвать его просто «Jazz», – говорит Барбара. – Говорит, когда будет выступать в Минго 31-го, будет петь: «Jazz, jazz, that razzmatazz, play that Lowtown jazz». Но вот в Кливленде...

– Будет уже тот самый «hough jazz», – говорит Иззи. – А в Нью-Йорке – тот самый «Harlem jazz». Индивидуальный подход. Мне нравится.

– И это ещё не всё, – продолжает Барбара. – У одного из техников Бетти случился инфаркт. Не слишком серьёзный, но работать он пока не может. Я поговорила с Эйси Фелтоном, он отвечает за техперсонал, и спросила, могу ли я помочь Бэтти.[2]2
  Это другой персонаж, а не расхождение в написании имени Бетти Брэйди. Прозвище, судя по всему, образовано от слова Bat – «летучая мышь».


[Закрыть]

– Бэтти, – говорит Холли и откусывает свой хот-дог по-чикагски. – Вот это прозвище.

– Настоящее имя – Кёртис Джеймс, но, говорят, когда он был в туре с Black Sabbath, он... да неважно, просто у техников самые лучшие прозвища и самые лучшие байки. Я записываю их в блокнот. Может, потом что-нибудь с этим сделаю, не знаю. В общем, Эйси попросил меня покатить один из мониторов и поднять его, и когда увидел, что я справилась, нанял меня! Думаю, Бетти – ну, Сестра – считает, что поэт, который катает усилки и таскает фермы, это просто забавно.

Всё это, конечно, интересно, но Холли больше не может сдерживать своё любопытство.

– Что ты знаешь о человеке, которого убили в Таппервиле, Иззи? Это был почерк Билла У.?

Иззи бросает многозначительный взгляд на Барбару.

– Ей можно доверять, – говорит Холли. – Ей предлагали кучу денег, чтобы она поучаствовала в подкасте «Дом ужасов» Бакай Брэндона про Харрисов, но она отказалась. Да и это ещё не всё. Барбара как-то видела кое-что в лифте моего дома, за гранью рационального, и до сих пор не сказала об этом ни слова… если не считать заглавного стихотворения из её сборника, которое, конечно, посвящено кошмару по имени Чет Ондовски – по крайней мере, так его звали в Бакай-Сити.

– Я могу пройтись до софтбольного поля, если хотите, – предлагает Барбара.

– Не нужно. Если Холли говорит, что ты умеешь держать язык за зубами – для меня этого достаточно.

– То, что ты здесь видела и слышала, пусть всё здесь и останется, – тихо говорит Холли.

– Что это? – спрашивает Иззи.

– Так говорят в конце собраний Анонимных Алкоголиков. Я узнала об этом от моего друга Джона Акерли.

У Иззи брови поднимаются почти до линии волос:

– Ты знаешь парня, который нашёл тело Рафферти?

– В каком-то смысле это моя заслуга, что он его нашёл. Помнишь, я говорила, что знаю кого-то из Программы? Это был Джон. Он сказал, что если кто-то и мог захотеть отомстить за смерть Даффри, то это человек по прозвищу Майк «Большая книга», или Препод. Он потерял свою церковь из-за зависимости от опиоидов, и, по словам Джона, теперь он заменил церковь собраниями АА и НА. Ты нашла имя присяжного в его руке?

– Холли, ты шпионка. Всегда на шаг впереди меня.

Барбара говорит:

– Ну да, у неё действительно отменные скиллы.

– Никакого имени в руке покойного не было, – отвечает Иззи. – На вызов твоего друга выехали коп из Таппервиля и детектив из окружного Шерифского управления. Они восприняли всё как ограбление. Кошелька нет, часы с руки сняты, одежда с вешалок сдёрнута, ящики прикроватной тумбочки открыты. Составили отчёт и отправили его нам, и я сразу подумала о Билле Уилсоне.

Барбара:

– Это и есть злодей?

– Это псевдоним, под которым он скрывается, – говорит Холли. А потом Иззи:

– Значит, этот Рафферти что-то знал. Или Билл Уилсон считал, что знал. Его убили, чтобы он молчал.

Её пронзает неприятная мысль: «если бы Джон Акерли приехал в Таппервиль чуть раньше, он мог бы тоже оказаться убитым. И тогда в этом была бы моя вина».

Холли наклоняется к Иззи. Ей неуютно вторгаться в чужое личное пространство (и когда вторгаются в её), но сейчас это важно.

– Ты можешь забрать дело себе? Я знаю, Таппервиль – это юрисдикция округа, но...

– У нас хорошие отношения с копами из штата и с шерифом. Они, кстати, прикрывают нас в ночь игры «Пистолеты и Шланги» – у нас тогда много ребят играют или хотят посмотреть. Так что дело нам не отдадут, но поделиться материалами точно смогут.

– Кто-то должен пройтись по его дому. Билл Уилсон убил его не просто так. Возможно, причина до сих пор там.

– Мы с Томом поедем туда сегодня после работы, – говорит Иззи. Потом делает паузу: – Нет, лучше вечером. У меня заседание суда днём.

– А у меня беглый под залог – нужно найти, плюс ещё угнанный грузовик. Один из этих Кибер-чудиков. Маск-мобиль.

– Раз уж пошли откровения, можно я тоже поделюсь одним? – спрашивает Барбара.

– Конечно, – отвечает Холли.

– Мэр попросил Сестру – ну, Бетти, в смысле – спеть гимн на игре «Пистолеты и Шланги». И она согласилась!

– Наконец-то хоть одна хорошая новость об этой чёртовой игре, – говорит Иззи. – Хотите ещё по хот-догу?

5

Брат-близнец Кристин, Кристофер, остановился в другом захудалом мотеле, на этот раз в Айова-Сити. Женщины-убийцы, конечно, живут в месте куда более шикарном – возможно, сейчас наслаждаются завтраком из рум-сервиса или делают маникюр с педикюром в спа. В аду, разумеется, никакого рум-сервиса не будет – только дум-сервис.

Эта мысль заставляет его засмеяться.

В комнате жарко, почти душно. Он выкручивает кондиционер на максимум. Тот грохочет как бешеный, но почти не охлаждает. Сегодня он забрал манильский конверт в пункте Mail Now на Кирквуд-авеню. Хорошо, что расписание тура полностью выложено на сайте Кейт Маккей – он с Крисси может получать почту где угодно.

Единственный, от кого он ждёт писем – это Эндрю Фэллоуз, диакон Церкви Истинного Святого Христа в Барабу-Джанкшен, Висконсин. Знают ли прихожане, куда на самом деле уходят часть их щедрых десятин? Кристофер так не думает, но считает, что большинство – не все, но большинство – одобрили бы, если бы узнали. И всё же Эндрю прав: жёсткое разграничение задач – единственный способ, при котором эта миссия может сработать. Если их поймают или убьют, церковь не должна оказаться под ударом. Церковь Истинного Святого Христа уже и так на радаре ФБР и Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, оружия и взрывчатки.

Он открывает конверт. Записки нет, только шестьдесят двадцатидолларовых купюр в пластиковой упаковке. Возможно, в Мэдисоне или Толидо найдётся ещё. Он кладёт несколько двадцаток в кошелёк, остальные – в сумку для бритья. Он путешествует с двумя вместительными чемоданами: розовым и голубым.

Крис идёт в ванную и смотрит на своё лицо в зеркало. Он выглядит измождённым, Кристофер. Да. Так и есть. Крисси умеет краситься и довольно хорошенькая. Не красавица, но и зеркало она не разобьёт.

Он думает: «Мы их предупреждали. Мы дали им шанс отступить».

Но верил ли он сам, что они отступят?

Может, Крисси и верила – она вся в мать – но только не он. Эта сучка Маккей – такой же фанатик, как те крестоносцы, что в 11-м веке шли освобождать Иерусалим.

Он может это уважать; он и сам крестоносец. В чуть более мягкой форме – Крисси тоже.

Фанатики, – сказали бы одни.

И ведь Рино был шансом закончить всё без крови, не так ли?

Он не дурак, прекрасно понимает, что Энди Фэллоуз послал их, скорее всего, на смертельное задание. Но это его устраивает. Он намерен довести дело до конца. Крисси – тоже.

Может быть, когда всё будет кончено, когда лидер культа убийц под названием «аборты» будет мёртв, они с сестрой наконец-то смогут положить конец этой жалкой, раздвоенной жизни, которую ведут с детства.

Он медленно раздевается: рубашка, обувь, брюки, носки.

В другой комнате грохочет кондиционер.

Он вспоминает двухъярусную кровать. Конечно, вспоминает. Руку, свисающую в солнечном луче, полном золотой пыли. Эту мёртвую руку. Он говорит себе остановиться, повторяет, что она не умерла – никогда не умирала, никогда не умирала, но воспоминание терзает. Остальное он может стереть, но не эту руку в солнечном свете, свисающую с верхнего яруса.

– Это наш секрет, – говорила мама.

Наш секрет.

– Это дело Божье, Божья воля, и воля Божья да исполнится, – говорит он своему отражению в зеркале. – «Ворожею не оставляй в живых». Исход, глава 22, стих 18.

Наш секрет. Наш секрет.

Попадёт ли он в ад после того, как убьёт Маккей, или Бог примет его словами: «Хорошо, добрый и верный раб?»

Он не знает. Но он знает, что это положит конец его мучениям.

Наш секрет.

В другой комнате кондиционер всё грохочет и грохочет.

6

В три тридцать дня Холли разговаривает по телефону со своим бывшим напарником Питом Хантли.

Пит расхваливает прелести жизни на пенсии в Бока-Ратоне, и каждый раз, когда Холли думает, что он закончил свои гимны, он выдает ещё одну хвалебную тираду.

Облегчение наступает, когда звонит офисный телефон.

– Пит, я должна ответить.

– Конечно, служба зовёт. Но если перестанет звать, тащи свою тощую задницу сюда. Бока – это фантастика!

– Обязательно, – говорит Холли, хотя, скорее всего, не приедет. Она боится ураганов. – Береги себя.

Она завершает звонок и берёт трубку офисного телефона:

– «Найдём и сохраним», Холли Гибни у телефона. Чем могу помочь?

– Здравствуйте, мисс Гибни. Меня зовут Корри Андерсон. Я работаю на Кейт Маккей. Вы знаете, кто это?

– Конечно знаю, – говорит Холли. – Я даже собиралась пойти на её лекцию в «Аудитории Минго», но, насколько я понимаю, её отложили.

– Так и есть, но мы всё равно приедем. Вообще-то мы надеемся попасть на один из концертов Сестры Бесси.

(Пауза.)

– У нас были кое-какие проблемы по пути, мисс Гибни.

– Да, я слышала.

В свободное время Холли в основном сосредоточена на деле Иззи (и жалеет, что оно не её), но за новостями о Кейт Маккей она тоже следит. Ей интересно, куда всё это ведёт. Даже волнительно. Если помощница Маккей звонит лично, то встреча с самой Кейт, возможно, не за горами.

– Говорят, в Лас-Вегасе на вас вылили отбеливатель. Это правда, вы пострадали?

– Это было в Рино, не в Вегасе, но да, меня облили. Но целью была Кейт. Шёл дождь, и я как раз была в её шляпе.

Корри рассказывает Холли про случай с сибирской язвой в Омахе. Об этом Холли уже знала.

А вот про инцидент с шампанским в Де-Мойне – нет.

Потом Корри переходит к делу и спрашивает, не занимается ли Холли охраной.

– Никогда не занималась. Думаю, вы могли бы нанять полицейского не при исполнении – и обошлось бы это вам куда дешевле, чем я бы взяла.

Как раз этого Кейт и не хочет. Ей нужна женщина, не связанная с полицией.

– Понимаю.

Холли понимает, что это действительно важно. Те, кто выступает против взглядов Кейт Маккей, только рады будут, если на публике увидят, как крупный мужчина-полицейский ломает руку или плечо женщине – или что там было. Хотя эти же люди не прочь, когда коп стреляет в буйного подозреваемого.

– Можно секундочку? Мне нужно проверить свой график.

– Конечно. Для Кейт это серьёзное дело. И, знаете, для меня тоже.

«Конечно, думает Холли, ты получила в лицо отбеливатель».

– Секундочку.

Она проверяет свой ежедневник, предвкушая, что там много свободного времени. Есть дело о беглянке под залог – наверное, у родственников, ведь обычно туда девушки и уходят – и есть похищенный Тесла Кибертрак, которого её наняли найти. Но, возможно, брат Барбары, Джером, сможет помочь с поисками Тесла. В остальном она свободна. И новое дело – почти всегда хороший шанс чему-то научиться.

– Мисс Андерсон? Вы ещё на линии?

– Да, я слушаю.

– Если я возьмусь за это, моя ставка – 600 долларов в день, минимум три дня. Плюс расходы, которые я веду в Microsoft Excel. Принимаю Visa, MasterCard или личный чек...

– Вы могли бы присоединиться к нам в Айова-Сити завтра? Я знаю, что это в последний момент, но нам трудно найти кого-то, кто отвечает требованиям Кейт. Понимаю, что вы не успеете на её лекцию сегодня вечером, но с нами будет полицейский эскорт туда и обратно. Кейт против, но я настояла.

«Молодец», думает Холли.

Корри продолжает, явно волнуясь:

– Только на площадке никого не будет – Кейт настояла на этом. Вы будете с нами долгое время. До вашего города мы проедем через Давенпорт, Мэдисон, Чикаго – там крупное выступление – и Толидо. В вашем городе у нас перерыв из-за концерта Сестры Бесси.

– Я должна как раз идти туда с подругой. Она хорошо знакома с мисс Брэди.

– У Кейт есть полдюжины билетов в первые ряды, если это мотивирует. Менеджер площадки нам их подарил – вроде как компенсация за то, что мы не устроили скандал, когда нас сдвинули с первоначальной даты.

Холли прикидывает в голове, что это может быть неплохой заработок. Точнее, отличный заработок. Благодаря наследству от матери агентство в хорошем финансовом состоянии, но Холли верит: единственные деньги, которые действительно имеют значение – это заработанные.

Не считая денег, присоединиться к одной из самых влиятельных феминисток, которые сейчас работают и пишут в Америке, – серьёзный стимул. Холли всегда была очень любопытна, и это отличный шанс увидеть, какая эта женщина на самом деле. Без обуви и с распущенными волосами, так сказать. Ей также любопытно узнать о помощнице Маккей – этой Корри Андерсон. Представляется она слишком молодой для такой ответственной должности. В общем...

Но в глубине души Холли, та, что внутри неё – молодая, напуганная девочка, которая всегда перед экзаменом покрывалась герпесом и прыщами, – поднимает ярко-красный знак «Стоп».

«Что, если тот, кто бросил отбеливатель и отправил сибирскую язву, всё равно доберётся до Маккей? Ты же знаешь – любой может убить любого, если готов пожертвовать собой ради этого. Тогда у тебя будет собственная проблема с общественным мнением, не так ли? Ты будешь той самой женщиной, из-за которой Кейт Маккей покалечили или убили на твоих глазах. Это убьёт агентство».

Холли думает: «не агентство, это убьёт меня. Чувство вины. И что я вообще знаю о работе телохранителя?»

Мало что, это правда, но она умеет держать уши и глаза открытыми. И нос тоже – она уже хорошо научилась чувствовать опасность. Кроме того, кто-то должен присматривать за этими женщинами, а раз Кейт настаивает на женщине, не связанной с полицией, возможно, она подойдёт.

– Мисс Гибни?

– Мой график довольно свободен, и я склонна согласиться, но хотела бы поговорить с мисс Маккей, прежде чем принимать окончательное решение. Можете соединить меня с ней?

– Я свяжусь с ней и перезвоню через десять минут. Нет, через пять!

– Хорошо.

Холли заканчивает звонок. Склонна согласиться? Чепуха. Она собирается это сделать, если только Кейт Маккей не окажется высокомерной занозой. Такое всегда возможно, но женщина не дошла до того, где она сейчас, без умения очаровывать. Это будет что-то новое и необычное, думает она.

На что мать, которая, будь она жива или нет, всегда будет жить в голове Холли, отвечает: «О, Холли. Только ты могла подумать, что поездка в Айова-Сити – это что-то необычное.»

Холли откинулась на спинку офисного кресла, сцепив руки над своей небольшой грудью, и рассмеялась.

7

Иззи и Том в сопровождении детектива из шерифского отдела округа Мо Элдерсона входят в дом преподобного Майкла Рафферти в Таппервиле. Он говорит:

– Осмотрите всё, а потом я покажу вам кое-что интересное.

Они обходят мелом очерченный силуэт тела, больше из суеверия, и проходят через гостиную. Дверь шкафа в спальне снята с петель и болтается открытой. Одежда разбросана по полу.

– Парень, наверное, искал сейф, – говорит Том.

Иззи подходит к наполовину открывшемуся ящику на тумбочке и с помощью платка открывает его полностью. Она не хочет пачкать руки порошком для отпечатков – это противная штука, и сложно отмыть из-под ногтей.

Внутри она видит Библию, несколько книг по реабилитации и множество медальонов. Их тоже проверили на отпечатки. Она поднимает один, бережно держит за края. На лицевой стороне – соучредители Анонимных Алкоголиков. Под ними римская цифра IX. На обороте девиз АА: «Редко мы видели, чтобы человек потерпел неудачу, если он тщательно следовал нашему пути».

– Том, – зовёт она. – Посмотри на эти медальоны. Обычный вор, думая, что они могут стоить что-то, взял бы их. А человек из АА или АН понимал бы лучше.

– А этот Рафферти был затянут в АА с головой, – говорит Том. – Ты видела фотографии в гостиной? И эти подушки на диване?

Из дверного проёма Мо Элдерсон говорит:

– Одну из этих подушек использовали, чтобы задушить его, когда пуля не справилась. Можно сказать, что он получил АА буквально насильно, через горло.

Том смеётся. Иззи нет. Она спрашивает:

– Что вы хотели нам показать?

– Возможно, имя убийцы. Точно сказать нельзя, но уверенность высокая. Элдерсон ведёт их на кухню и показывает книгу с записями. Аккуратными заглавными буквами на 20 мая написано: «БРИГГС 7 ВЕЧЕРА».

– Не можем утверждать наверняка, но думаем, что большинство этих имён – для консультаций. Возвращаясь к апрелю, там есть ещё три имени и время – БИЛЛИ Ф., ДЖЕЙМИ и ТЕЛЕСКОП. В марте ни одного, но в феврале четыре и в январе два.

Иззи делает несколько снимков на телефон.

– Кто-то по имени Телескоп? – спрашивает Том. – Серьёзно?

– Вероятно, прозвище, – отвечает Иззи. – А Билли Ф. для отличия от какого-то другого Билли.

Элдерсон:

– Мы думаем, если найдём этого парня Бриггса, найдём и убийцу.

Проблема в этой чёртовой анонимности.

– Я могу с этим что-то сделать, – говорит Иззи. Или Холли сможет.

8

Кейт Маккей – по крайней мере, по телефону – была такой же обаятельной, какой Холли и представляла её. В тот вечер Холли пакует вещи для поездки в Айова-Сити, направляясь на восток. Она довольно взволнована и скачала книгу «Основы работы телохранителя» на свой Киндл. Пролистывая главы, думает, что книгу можно было бы назвать «Телохранитель для чайников».

Она размышляет, брать ли ещё один костюм или джинсы, когда звонит телефон. Это Иззи. Она рассказывает Холли о визите с Томом в дом Рафферти.

– Не хочу, чтобы ты нарушала чью-то анонимность, Холс, – говорит она, но можешь ли встретиться с этим Джоном Акерли? Спроси, знает ли он кого-то в Программе по имени Бриггс?

– Не могу. Уезжаю завтра. Это безумие, но похоже, мне предстоит работать телохранителем. Для Кейт Маккей.

– Да ладно!

Холли не умолкает. Рассказывает Иззи, как и почему так вышло – в основном из-за политики.

– Её помощница, Корри Андерсон, немного почитала обо мне и решила, что я подхожу на эту работу. Женщина – главное требование. Я поговорила с самой Кейт – она кажется вполне приятной.

– Обычно, чтобы стать известной, не обязательно быть приятной, Холли.

– Знаю, – отвечает Холли. – Могу немного потерпеть из-за зарплаты.

– Как будто тебе это нужно.

– Это ещё и перемена, – защищается Холли. – Будет интересно.

– Да, особенно если женщина, которая её преследует, решит её застрелить.

– Это было бы серьёзным недостатком, – отвечает Холли.

– Может, хотя бы позвонишь Джону Акерли?

Холли стала лучше говорить «нет», чем раньше. Немного, но лучше. И она не хочет погружаться ещё глубже в полицейские дела.

– У меня сейчас полная загрузка, Иззи. Ты не могла бы...

– Провести с ним допрос? Полиция округа уже это сделала, потому что именно он нашёл тело. Том и я могли бы повторить допрос, но технически это дело окружное. И ещё есть проблема с анонимностью. Я думала, что он, возможно, будет более склонен поговорить с тобой.

– Есть идея. Джером его знает. Я их познакомила. Они подружились. Джон ходил на презентацию книги Джерома. Он подарил Джерому макет пистолета-пулемета Томпсона, который купил на eBay. Тебе просто нужно узнать, ходил ли Джон на встречи с кем-то, кто называет себя Билл У., или с кем-то по имени Бриггс, верно?

– Мы считаем, что Бриггс – это Билл У. Детектив округа, ведущий дело, спрашивал Акерли про это имя, но тот сказал, что оно ему ни о чём не говорит.

– Думаешь, если Джером спросит Джона, тот будет более разговорчив?

– Маловероятно, я бы предпочла, чтобы это сделала ты, но возможно. Проблема в том, что на собраниях выздоравливающих обычно используют только имена, или прозвища.

– Бриггс чаще фамилия, – размышляет Холли. – Конечно, был такой Бриггс Каннингем. Он капитан в гонках Кубка Америки. Ещё гонщик.

– Только ты могла такое знать, Гибни.

– Я помешана на кроссвордах. Хочешь, чтобы Джером зашёл в бар, где работает Джон? Я могу позвонить Джерому завтра по дороге в аэропорт.

– Джон работает в баре?

– Говорила же. Ему это не мешает.

– Ладно, попроси Джерома связаться со мной, а потом с Акерли. Теперь оба брата Робинсон знают о моём деле. Ой-вей.

– Они будут хранить это в секрете.

– Надеюсь. Удачи с Кейт Маккей, Холс. Пришли фото вас двоих. Я прочитала все её книги. Она – крутая. И не дай ей погибнуть.

– Таков план, – отвечает Холли.

9

Той ночью Триг отправляется на собрание в деревне Тримор. Это далеко от его обычных мест, но он не задаётся вопросом, почему. По крайней мере, не на поверхности сознания. Глубже внутри он осознаёт, что в центральной консоли Тойоты лежит пистолет Таурус 22-го калибра. Это напоминает ему старую шутку АА о фокусе, который могут выполнить только алкоголики: Человек в процессе выздоровления едет на собрание и ни о чём особо не думает, а тут – бац! – его машина превращается в таверну.

Собрание проходит в подвале церкви Святого Луки, группа называется «Новые горизонты». Присутствует около двадцати человек. Тема – «честность во всех наших делах», каждый получает возможность поделиться. Когда приходит очередь Трига, он говорит, что сегодня хочет просто послушать. Слышатся одобрительные возгласы: «Правильно», «Возвращайся к нам, Триг».

После собрания большинство алкоголиков собираются вокруг термоса на кухне, пьют кофе, едят печенье, рассказывают боевые истории. Триг видит пару знакомых с других собраний ближе к городу, но не разговаривает с ними, просто тихо выходит.

Миля по шоссе 29-B находится муниципальный парк имени Джона Гленна. Под единственным уличным фонарём стоит молодой человек в полупальто с табличкой «В ВАШИНГТОН, Д.С.». Увидев, что Триг замедляет ход, он улыбается и переворачивает табличку, показывая надпись «ИЛИ КУДА УГОДНО». Триг останавливается и ставит машину на парковку, чтобы молодой человек мог открыть пассажирскую дверь и сесть.

– Спасибо, чувак, куда направляешься?

Триг поднимает палец, как бы говоря «подожди секунду», и открывает центральную консоль. Он достаёт пистолет. Молодой человек видит оружие. Его глаза расширяются, но он замер на смертельные две секунды, затем хватается за дверную ручку. Триг стреляет в него три раза. Каждый выстрел заставляет молодого человека вздрагивать. Его спина выгибается, затем он падает вперёд. Как и с Аннет МакЭлрой, Триг прикладывает дуло Тауруса к виску и стреляет в четвёртый раз. Поднимается дым. Он чувствует запах горящих волос.

– Что ты делаешь? – спрашивает себя он, и теперь это не голос отца, а его собственный. Если бы мысли могли кричать, эта бы кричала. Ты никогда не перехватить всех, если будешь убивать импульсивно! Твоя удача кончится! Вероятно, это правда, но не сегодня ночью. Дорога пуста, и хотя въезд в парк перекрыт шлагбаумом (его закрыли в семь вечера), ему удается его объехать.

Он выключает фары и съезжает на площадку для пикника, откуда начинаются несколько тропинок, каждая с отметкой: ЛЁГКАЯ, СЛОЖНАЯ или ЭКСПЕРТ.

Триг обходит капот машины и открывает пассажирскую дверь. Молодой человек в полупальто выпадает на гравий. В машине нет крови, по крайней мере, насколько Триг может видеть. Его тяжёлое пальто впитало всё. Триг берёт его под руки и тащит к ряду портативных туалетов за площадкой для пикника. По шоссе едет машина. Триг пригибается, ощущая, как голова мёртвого покачивается между его ног. Машина проезжает мимо, не снижая скорость. Красные задние фонари… и исчезает. Триг продолжает тащить тело.