Текст книги "Сады Луны (др. перевод)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Каладан Бруд, – пробормотал Калот. – Клянусь, я это имя уже где-то слышал. Странно, что я раньше об этом не подумал.

Рваная Снасть прищурилась и внимательно посмотрела на Тайшренна. Калот был прав: имя человека, который командовал тисте анди и Багровой гвардией, и ей казалось знакомым – но как древнее, из старинных легенд, может, даже из какой-то эпической поэмы.

Высший маг встретил её взгляд спокойно и расчетливо.

– Необходимости в обоснованиях, – сказал он, обернувшись к остальным, – больше нет. Императрица отдала приказ, мы должны подчиниться.

Локон снова фыркнул.

– Если уж дошло до выкручивания рук, – он откинулся на спинку стула, по-прежнему вызывающе улыбаясь Тайшренну, – вспомни, как мы играли в кошки-мышки в Арэне. От этого плана смердит тобой. Ты уже давно подыскивал такую возможность. – В его ухмылке прорезалась жестокость. – Кто же тогда остальные три Высших мага? Дай угадаю…

– Довольно! – Тайшренн шагнул к Локону, который вдруг замер совершенно неподвижно, только глаза заблестели.

Свет ламп померк. Калот взял с колен платок, чтобы вытереть со щёк слёзы.

«Сила, о проклятье, у меня сейчас голова треснет».

– Ну, хорошо, – прошептал Локон, – давай выложим карты на стол. Не сомневаюсь, что Первый Кулак будет только рад, если ты упорядочишь все его подозрения. Говори прямо, старый друг.

Рваная Снасть взглянула на Дуджека. Лицо командира застыло, глаза пристально буравили Тайшренна. Он очень серьёзно размышлял.

Калот склонился к ней:

– Да что творится, Снасть?

– Понятия не имею, – прошептала она, – но становится всё жарче.

Она попыталась сказать это небрежно, хотя все её мысли сплелись в холодный узел страха. Локон служил Империи дольше, чем она, дольше, чем Калот. Он был среди тех чародеев, которые дрались против малазанцев в Семи Городах, ещё до того, как пал Арэн, и Святые фалах'ды разбежались, прежде, чем ему предложили на выбор смерть или службу новым хозяевам. Локон вступил в магический отряд Второй армии в Пан'потсуне – как и Дуджек, он был со старой гвардией, когда зашевелились змеи узурпации, в день, когда Первого Меча Империи предали и зверски убили. Локон что-то знал. Но что?

– Ладно, – протянул Дуджек, – у нас есть работа. Давайте за неё браться.

Рваная Снасть вздохнула. Старый Дуджек умел говорить. Она бросила взгляд на Однорукого. Чародейка хорошо знала его; не в качестве друга – у Дуджека не было друзей, – но в качестве лучшего военачальника в Империи. Если, как только что намекнул Локон, Первый Кулак пал жертвой предательства и если Тайшренн как-то в этом замешан…

«…мы – согнутая ветка, – сказал как-то Калот о Войске Однорукого. – И страшись, Империя, того дня, когда она сломается. Воины Семи Городов, скрытые призраки побеждённых, но непобедимых…»

Тайшренн подал знак ей и другим магам. Рваная Снасть поднялась, за ней Калот. Локон остался сидеть, прикрыв глаза, словно уснул. Калот обратился к Дуджеку:

– Так что насчёт перевода?

– Позже, – проворчал Первый Кулак. – Все эти бумажки превращаются в кошмар ночной, если у тебя осталась только одна рука.

Он осмотрел свой отряд чародеев и уже собирался что-то добавить, но Калот заговорил первым:

– «Аномандарис».

Глаза Локона распахнулись и с ярким наслаждением впились в Тайшренна.

– А-а-а, – проговорил он в тишине, которая последовала за единственным словом Калота. – Конечно. Значит, ещё три Высших мага? Всего три?

Рваная Снасть смотрела на бледное, неподвижное лицо Дуджека.

– Поэма, – тихо сказала она. – Теперь я вспомнила.

 
Каладан Бруд, подобный менгиру, зиму несущий,
в кургане лежащий, горя не знающий…
 

Калот подхватил следующие строки:

 
– …в гробнице, лишённой слов,
и в руках его, что наковальни крушили…
 

Рваная Снасть продолжила:

 
– …молот песни его —
живёт он, не просыпаясь, так дайте всем знать
безмолвно – его не будите!
Его не будите.
 

Когда затихли эти слова, все в шатре уставились на Рваную Снасть.

– Кажется, он проснулся, – сказала она, хотя во рту у неё пересохло. – «Аномандарис», эпическая поэма Рыбака Кельтата.

– Но это поэма не о Каладане Бруде, – нахмурившись, проговорил Дуджек.

– Да, – согласилась чародейка. – Она по большей части о его спутнике.

Локон медленно поднялся на ноги. Он шагнул к Тайшренну.

– Аномандр Рейк, Властитель тисте анди, который суть души Беззвёздной Ночи. Рейк, Грива Хаоса. Вот кто такой владыка Луны, и ты выставляешь против него четырёх Высших магов и один отряд чародеев.

На гладком лице Тайшренна теперь поблёскивали капельки пота.

– Тисте анди, – проговорил он ровным голосом, – не похожи на нас. Тебе они могут показаться непредсказуемыми, но это не так. Они просто другие. У них нет собственной цели. Они просто переходят от одной человеческой драмы к другой. Ты и правда думаешь, что Аномандр Рейк останется здесь и будет драться?

– А Каладан Бруд отступил? – огрызнулся Локон.

– Он не тисте анди, Локон. Он человек – некоторые говорят, с примесью крови баргастов, но так или иначе в нём нет ни самой Старшей крови, ни верности её обычаям.

Рваная Снасть сказала:

– Ты рассчитываешь, что Рейк предаст чародеев Крепи – нарушит договор, который они заключили.

– Риск не так велик, как может показаться, – сказал Высший маг. – Беллурдан кое-что выяснил в Генабарисе, чародейка. Новые свитки «Блажи Готоса» нашлись в горах за Чернопёсьим лесом. В них, среди прочего, есть рассуждения о тисте анди и других народах Старшей эпохи. И вспомните – Семя Луны уже однажды отступило вместо того, чтобы ввязаться в открытый бой с Империей.

Волны ужаса прокатывались по всему телу Рваной Снасти, так что даже колени задрожали. Она снова села – так тяжело, что походный стул заскрипел.

– Ты обрекаешь нас на смерть, – сказала чародейка, – если ошибся в расчётах. Не только нас, Высший маг, ты погубишь всё Войско Однорукого.

Тайшренн медленно повернулся спиной к Локону и остальным.

– Приказ императрицы Ласиин, – бросил он, не оборачиваясь. – Наши коллеги прибудут через Путь. Когда они окажутся здесь, я распределю позиции. Это всё.

Размашисто шагая, он вернулся в соседнюю комнату и принял прежнюю позу над столом с картами.

Дуджек словно за миг постарел. Рваная Снасть быстро отвела от него взгляд, ей было слишком больно видеть одиночество в его глазах и кроющееся в глубине подозрение.

«Трусиха – вот ты кто, женщина. Трусиха!»

Наконец, Первый Кулак откашлялся.

– Маги, готовьте свои Пути. Честная сделка – как всегда.

Надо отдать Высшему магу должное, подумала Рваная Снасть. Тайшренн стоял на первом холме, почти в тени Луны. Они разделились на три группы, и каждая заняла позицию на одной из вершин, на равнине под стенами Крепи. Отряд чародеев стоял на самой дальней, Тайшренн – на ближней. На центральном холме расположились три остальных Высших мага. Рваная Снасть знала всех их. Ночная Стужа, с волосами чёрными, как вороново крыло, высокая и властная до жестокости, которая так привлекала старого Императора. Рядом с ней – её вечный спутник, Беллурдан, сокрушитель черепов, великан из народа теломенов, который обладал такой неимоверной физической силой, что мог бы даже попытаться выбить ворота Луны, если бы до этого дошло. И А'Каронис, повелитель пламени, низенький и округлый, с пылающим посохом длиннее обычного копья.

Вторая и Шестая армии выстроились на равнине и обнажили оружие, готовые ринуться на штурм, едва лишь будет дан сигнал. Семь тысяч ветеранов и четыре тысячи новобранцев. Легионы чёрных морантов выстроились на западной гряде в четверти мили от них.

Полуденный воздух был недвижен. Над солдатами вились заметные издалека рои жадных насекомых. Небо затянуло тонким, но сплошным слоем туч.

Рваная Снасть стояла на вершине холма, под одеждой по телу катился пот. Она смотрела на солдат на равнине – там, под ногами маленького магического отряда. Согласно всем правилам, за ней должны были стоять шесть магов, но осталось только двое. Чуть в стороне ждал Локон, закутанный в тёмно-серый плащ – его боевое облачение, – и выглядел весьма самоуверенно.

Калот легонько толкнул Рваную Снасть локтем и кивнул головой в сторону Локона.

– Чему это он так радуется?

– Локон, – позвала Рваная Снасть. Маг обернулся к ней. – Ты угадал имена трёх Высших магов?

Он улыбнулся, потом снова отвернулся.

– Ненавижу, когда он что-то скрывает, – сказал Калот.

Чародейка проворчала:

– Он что-то понял, это наверняка. Что такого особенного в Ночной Стуже, Беллурдане и А'Каронисе? Почему Тайшренн выбрал их, и как Локон узнал, что он выберет именно их?

– Вопросы, вопросы, – вздохнул Калот. – Все трое бывали и не в таких переделках. Во времена Императора каждый командовал ротой адептов – когда в Империи ещё было столько магов, что набирали настоящие роты. А'Каронис выслужился во время Фаларской кампании, а Беллурдан с Ночной Стужей и того раньше – они пришли из Фенна, что на материке Квон, во время объединительной войны.

– Все – бывалые ветераны, – проговорила Рваная Снасть, – это ты верно сказал. И никто из них в последнее время на действительной службе не появлялся, так ведь? Их последний поход – тот, что был в Семи Городах…

– Где А'Каронис получил хорошую трёпку в пустоши Пан'потсун…

– Он остался один – Императора только что убили. Всё погрузилось в хаос. Т'лан имассы отказались признать новую Императрицу и пошли в Яг-одан.

– Говорят, вернулась их от силы половина – с кем бы они там ни столкнулись, встреча была неприятная.

Рваная Снасть кивнула. Ночную Стужу и Беллурдана отправили в Натилог, где они и сидели без дела последние шесть-семь лет…

– Пока Тайшренн не послал теломена в Генабарис, чтобы разобрать какие-то древние свитки.

– Мне страшно, – призналась Рваная Снасть. – Очень страшно. Ты видел лицо Дуджека? Он что-то понял – и это его ранило, как кинжал в спину.

– Пора работать, – крикнул Локон.

Калот и Рваная Снасть обернулись. Она задрожала. Семя Луны равномерно вращалось вокруг своей оси последние три года. Сейчас – остановилось. У самой вершины напротив них на небольшом выступе открылась ниша. Проход. Пока ничто не шевельнулось.

– Он знает, – прошептала чародейка.

– И не убегает, – добавил Калот.

Внизу, на первом холме, Высший маг Тайшренн поднялся и развёл руки в стороны. Волна золотого пламени разлилась между его ладонями, а потом покатилась вверх, разрастаясь по пути к Семени Луны. Заклятье врезалось в чёрный камень, и в стороны, а затем вниз посыпались обломки. Смертельный град обрушился на город Крепь и малазанские легионы на равнине.

– Началось, – выдохнул Калот.

Ответом на первую атаку Тайшренна была тишина, если не считать слабого рокота камней, скользивших по черепичным крышам, и далёких криков раненых солдат на равнине. Все взгляды устремились вверх.

Ответ был неожиданным для всех.

Чёрная туча окружила Семя Луны, а затем послышались пронзительные крики. В следующий миг туча проредилась, рассыпалась, и Рваная Снасть поняла, что видит.

Вороны.

Тысячи и тысячи Великих воронов. Они, должно быть, гнездились в расселинах и выбоинах на поверхности Семени. Их карканье стало более явным, обратилось дикой какофонией ярости. Они разлетелись в стороны от Луны, раскинули огромные семифутовые крылья, поймали ветер и вознеслись высоко над городом и равниной.

Страх в сердце Рваной Снасти переплавился в ужас.

Локон хрипло расхохотался и обернулся к ним.

– Это посланцы Луны, коллеги! – В его глазах плясало безумие. – Это птицы-падальщики! – Он отбросил плащ и раскинул руки. – Вообразите себе господина, который может накормить тридцать тысяч Великих воронов!

На уступе возле прохода появилась фигура, она подняла руки, а ветер разметал серебристые волосы на её голове.

«Грива Хаоса. Аномандр Рейк. Властитель чернокожих тисте анди, который видел сто тысяч зим, который пробовал кровь драконов, который правит последними своими соплеменниками, сидя на престоле Печали, в королевстве трагическом и волшебном – королевстве, лишённом своей земли».

Аномандр Рейк казался крохотным на фоне цитадели, почти незаметным на таком расстоянии. Эта иллюзия вскоре рассыпалась. Чародейка ахнула, когда аура его силы хлынула во все стороны – её видно даже на таком расстоянии…

– Откройте свои Пути, – срывающимся голосом приказала Рваная Снасть. – Живо!

Пока Рейк ещё собирался с силами, два шара голубого пламени взлетели с центрального холма. Они врезались в Луну у основания, и цитадель вздрогнула. Тайшренн выпустил ещё одну волну золочёного огня, увенчанную янтарной пеной и красноватыми языками дыма.

Владыка Луны ответил. Чёрная, бурлящая лавина скатилась на первый холм. Высший маг рухнул на колени, но отразил её, хотя холм почернел, когда некротическая сила прокатилась вниз по склонам и окутала ближайшие ряды солдат. Рваная Снасть видела, как плоть полуночи поглотила беспомощных людей, а потом раздался грохот, который отдавался в земле под ногами. Когда плоть растаяла, солдаты остались лежать сгнившими грудами, словно скошенные стебли пшеницы.

Чародейство Куральд Галейн. Старшая магия, Дыхание Хаоса.

Её собственное дыхание участилось, когда Рваная Снасть почувствовала, как в неё устремился Путь Тир. Она придала ему форму, прошептав сплетающие слова, а потом высвободила силу. Калот последовал её примеру, черпая из своего Пути Мокра. Локон погрузился в собственный таинственный источник, и весь отряд вступил в бой.

С этого момента всё смешалось в глазах Рваной Снасти, но какая-то её часть, дрожа на привязи ужаса, продолжала наблюдать за размытыми картинами происходящего.

Мир превратился в оживший кошмар: магия взмывала и впивалась в Семя Луны, магия струилась вниз и губила всё и всех без разбора. Земля вставала на дыбы и устремлялась к небу грохочущими колоннами. Скалы катились по рядам солдат, как горячие камни по снегу. С неба сыпались хлопья пепла и покрывали равно живых и мёртвых. Небо стало бледно-розовым, а солнце за мороком поблекло и превратилось в медный диск.

Она видела, как волна магии пробилась через защиту Локона и разрубила его напополам. В вопле мага звучала скорее ярость, чем боль, но он мгновенно стих, когда болезнетворная сила накатилась на Рваную Снасть. Чародейка чувствовала, как её защита тает под холодной, вопящей волей чар, что стремились уничтожить её. Она покачнулась, отшатнулась – и выдержала только потому, что Калот добавил силу Мокры к её слабеющему щиту. Потом волна прошла мимо и прокатилась слева от них по склону холма.

Рваная Снасть упала на колени. Калот стоял рядом и сплетал вокруг неё слова силы, но не смотрел на Семя Луны, его взгляд впился во что-то внизу, на равнине. Глаза мага широко раскрылись от ужаса.

Рваная Снасть слишком поздно поняла, что происходит. Калот защищал её в ущерб себе. Это было его последним поступком в миг, когда Калот уже видел, как на него накатывается его собственная смерть. Мага окутала вспышка яркого пламени. Сеть защиты вокруг Рваной Снасти внезапно исчезла. Поток трескучего жара от того места, где стоял Калот, повалил её на бок. Чародейка скорее почувствовала, чем услышала собственный крик, и тут рухнули стены отстранённости, рассыпались последние защитные барьеры её души.

Сплюнув пыль и пепел, Рваная Снасть поднялась на ноги и больше уже не атаковала, а только прилагала все силы к тому, чтобы остаться в живых. Где-то у неё в голове отчаянно и настойчиво кричал голос. Калот смотрел на равнину, а не на Семя Луны – он смотрел направо! Локона поразили чары с равнины! Она увидела, что рядом с Ночной Стужей возник демон-кенрилл'ах. С пронзительным хохотом великан разорвал Ночную Стужу на куски. Он уже начал пожирать её останки, когда подоспел Беллурдан. Теломен низко завыл, когда демон полоснул изогнутыми когтями по его груди. Не обращая внимания на раны и хлещущую из них кровь, теломен обхватил ладонями голову демона и раздавил её.

А'Каронис выпускал из своего посоха один сгусток огня за другим, пока Семя Луны почти не скрылось в языках пламени. Потом призрачные крылья льда сомкнулись вокруг низенького, толстого чародея и заморозили его на месте. В следующий миг его фигура рассыпалась в пыль.

Магия неустанно бушевала вокруг Тайшренна, который стоял на коленях на вершине измолотого чарами, почерневшего холма. Но каждую новую волну он отбивал в сторону, и они несли смерть и опустошение войскам на равнине. Громче чародейской бури в воздухе, громче пронзительных криков невидимых за пеплом воронов, громче рокота падающих скал и воплей умирающих и раненых, громче жутких криков демонов, которые набросились на солдат, – громче всего немолчно рокотал напор Высшего мага. Огромные куски камня отрывались от Луны и, объятые пламенем и дымом, падали на Крепь, превращая город в кипящий котёл хаоса и смерти.

Уши заложило, и всё тело дрожало так, будто сама плоть судорожно пыталась вздохнуть. Рваная Снасть не сразу поняла, что колдовская буря стихла. Даже голос, который кричал в глубине её сознания, замолк. Она подняла затуманенные глаза и увидела, что Семя Луны, укрытое дымом и пылающее в дюжине трещин на изуродованной поверхности, медленно удаляется, отступает. Потом оно оказалось уже за городом, Семя кренилось на сторону и вращалось с видимым трудом. Семя Луны направилось на юг, в сторону далёких Тахлинских гор.

Она оглянулась и смутно припомнила: отряд солдат искал прибежища на изрытой вершине холма. Картина поразила её так, что чародейка потеряла последние силы к сопротивлению. От солдат не осталось ничего, кроме доспехов. Это честная сделка, чародейка. Она судорожно всхлипнула, а потом перевела взгляд на первый холм.

Тайшренн лежал на земле, но был жив. Полдюжины морпехов взобрались по склону холма и окружили Высшего мага. Вскоре его унесли.

Большая часть одежды Беллурдана сгорела, а тело покрывали багровые ожоги, но он оставался на центральном холме и собирал части тела Ночной Стужи, его голос звенел в бессловесном вое отчаяния. Эта картина – весь её ужас и трагизм – ударила в сердце Рваной Снасти, как молот по наковальне. Чародейка быстро отвернулась.

– Будь ты проклят, Тайшренн.

Крепь пала. За это заплатили жизнями солдаты Однорукого и четыре мага. Только теперь пришли в движение легионы чёрных морантов. Рваная Снасть стиснула зубы, её пухлые губы сжались в тонкую линию и побелели. Нечто шевелилось в её памяти, и чародейка почему-то была уверена, что эта сцена ещё не сыграна до конца.

Чародейка ждала.

«Пути магии – по ту сторону. Найди врата и приоткрой хоть на волос. Что вытечет наружу – твоё, придавай ему форму. – С этими словами юная женщина встала на тропу чародейства. – Откройся тому Пути, который придёт к тебе – найдёт тебя. Черпай его силу – столько, сколько смогут вместить твои тело и душа. Но помни: когда тело ослабеет, врата закроются».

Руки и ноги болели. Рваная Снасть чувствовала себя так, словно кто-то последние два часа безжалостно колотил её палкой. Меньше всего она ожидала горьковатого привкуса на кончике языка, который говорил, что на холме появилось нечто жуткое и злобное. Чародеи редко чувствовали такие признаки, если врата не были открыты, а Путь – проявлен и полон силы. Она слышала рассказы других магов и читала в заплесневелых свитках о таких мгновениях, когда являлась стонущая, смертоносная сила, и всегда, говорили они, в этот миг по смертной земле ступал бог.

Если бы Рваная Снасть могла подобрать подходящий образ для такого бессмертного присутствия, то холодным гвоздём в эту реальность вошёл бы Худ, бог Смерти. Но интуиция подсказывала: это не так. Чародейка верила, что сюда снизошёл не бог, но нечто другое. Её ужасно терзало то, что она не могла определить, кто из окружавших её людей был опасным. Взгляд невольно возвращался к юной девушке. Но та, казалось, вообще не обращает на них внимания.

Наконец внимание чародейки привлекли голоса за спиной. Сержант Скворец стоял рядом с Быстрым Беном и вторым солдатом, которые склонились над Локоном. Быстрый Бен сжимал в руке продолговатый предмет, завёрнутый в шкуру, и смотрел на сержанта снизу вверх, словно просил разрешения.

Между двумя мужчинами росло напряжение. Рваная Снасть нахмурилась и подошла ближе.

– Что ты делаешь? – спросила она Быстрого Бена, глядя на предмет, который чародей держал в тонких, почти женских руках. Он словно и не услышал её, впившись глазами в сержанта.

Скворец бросил на неё взгляд.

– Давай, Бен, – проворчал он, а потом отошёл и остановился у склона холма, глядя на запад – на Морантские горы.

Тонкие, аскетические черты лица Быстрого Бена напряглись. Он кивнул своему спутнику.

– Готовься, Калам.

Солдат, которого назвали Каламом, сел на пятки и спрятал руки в рукавах. Эта поза казалась странным ответом на слова Быстрого Бена, однако маг, судя по всему, был доволен. Рваная Снасть увидела, как он положил тонкую, паучью ладонь на дрожащую, залитую кровью грудь Локона. Бен прошептал несколько сплетающих слов и закрыл глаза.

– Похоже на заклятье Денула, – заметила Рваная Снасть, глядя на неподвижного Калама. – Но не совсем, – медленно добавила она. – Он его как-то странно выкрутил.

Потом она замолчала, заметив в Каламе нечто, напоминающее готовую к атаке змею. И его, пожалуй, легко спровоцировать. Пара неуместных слов или неосторожное движение в сторону Быстрого Бена или Локона. Калам казался грузным, но она помнила, с какой лёгкостью он проплыл мимо неё. Вот уж и вправду змей. Этот человек – убийца, солдат, который достиг высочайшего уровня в искусстве смерти. Это уже не работа, ему нравится убивать. Она подумала, может быть, это он – источник той энергии, тихого обещания угрозы, которое окутывало её почти сладострастным маревом. Рваная Снасть вздохнула. День извращений.

Быстрый Бен снова затянул сплетающие слова – на этот раз над продолговатым предметом, который уже лежал рядом с Локоном. Она видела, как вьющаяся сила опутала предмет, с растущим пониманием наблюдала, как маг водит длинными пальцами по швам на шкуре. Он полностью контролировал течение энергии. Бен превосходил её во владении магией. Он открыл Путь, который Рваная Снасть даже не смогла опознать.

– Да кто же вы такие? – прошептала она, делая шаг назад.

Глаза Локона широко открылись, и в них не было и следа боли и потрясения. Он нашёл взглядом чародейку, и на его разбитых губах заиграла лёгкая улыбка.

– Утраченное искусство, Снасть. То, что ты сейчас увидишь, не делали уже тысячу лет. – Потом его лицо потемнело, а улыбка поблекла. Что-то вспыхнуло в его глазах. – Вспоминай, женщина! Я и Калот. Когда нас накрыло, что ты видела? Ты что-то почувствовала? Что-то странное? Давай, думай! Смотри на меня! Смотри на мою рану, смотри, как я упал! Куда я смотрел, когда пришла волна?

Она распознала огонь в его глазах – ярость, смешанную с триумфом.

– Я сама не знаю, – медленно проговорила она. – Да, было что-то.

Та холодная, отрешённая часть её сознания, которая бодрствовала во время битвы, кричала в голове Снасти, когда погиб Калот, кричала в ответ на волны магии – кричала, что атака пришла с равнины. Она прищурилась и посмотрела на Локона.

– Аномандр Рейк вообще не целился. Он разил всех без разбора. Те волны силы были прицельными, так ведь? Они прикатились с другой стороны. – Она задрожала. – Но почему? Зачем бы Тайшренну так поступать?

Локон поднял изуродованную руку и вцепился в плащ Быстрого Бена.

– Используй её, маг. Я рискну.

Мысли Рваной Снасти неслись вскачь. В тоннели Локона послал Дуджек. А Скворец и его взвод были там, внизу. Они заключили договор.

– Локон, что происходит? – требовательно спросила она, мускулы на шее и плечах окаменели от страха. – Что значит «использовать» меня?

– Женщина, протри глаза!

– Тихо, – сказал Быстрый Бен.

Он положил свёрток на развороченную грудь мага, вдоль грудины. Верхний конец оказался у Локона под подбородком, а нижний выступал на несколько дюймов за тем, что осталось от торса. По неподвижной поверхности шкуры безостановочно плясала паутина чёрной энергии.

Быстрый Бен провёл рукой над предметом, и паутина растеклась в стороны. Блестящие чёрные нити выписывали хаотические узоры по всему телу Локона, пронзали его насквозь, рисунок постоянно менялся – всё быстрее и быстрее. Локон судорожно дёрнулся, выпучив глаза, а потом уронил голову. Дыхание вырвалось из его лёгких с долгим шипением. Когда оно стихло с влажным бульканьем, маг больше не дышал.

Быстрый Бен сел на корточки и оглянулся на Скворца. Сержант теперь смотрел на них с непроницаемым выражением лица.

Рваная Снасть утёрла пот со лба закопчённым рукавом.

– Значит, не получилось. Ты не смог сделать то, что пытался.

Быстрый Бен встал на ноги. Калам поднял свёрток и шагнул к Рваной Снасти. Убийца сверлил её лицо тёмным, острым взглядом.

Быстрый Бен заговорил:

– Погоди, чародейка. Забери это в свой шатёр и разверни там. И ни в коем случае не позволяй Тайшренну это увидеть.

Рваная Снасть нахмурилась.

– Да ну? Вот просто так? – Она посмотрела на свёрток. – Я даже не знаю, что принимаю. Как бы там ни было, мне это не нравится.

Резкий и обвинительный голос девушки зазвучал прямо за спиной у Снасти:

– Я не знаю, что ты сделал, маг. Я почувствовала, что ты меня не подпускал. Это было некрасиво.

Рваная Снасть обернулась к девушке, а потом бросила взгляд на Быстрого Бена. Да что же это такое? Лицо чернокожего мага было ледяным, но она успела заметить проблеск в глазах. Проблеск, похожий на страх.

Скворец тут же одёрнул девушку.

– Тебе есть что сказать по этому поводу, новобранец? – сурово спросил он.

Тёмные глаза девушки скользнули к сержанту. Она пожала плечами и отошла.

Калам протянул свёрток Рваной Снасти.

– Ответы, – тихо сказал он с мелодичным и округлым акцентом выходца из Семи Городов. – Ответы нужны всем нам, чародейка. Высший маг убил твоих товарищей. Взгляни на нас. Мы – всё, что осталось от «Мостожогов». Ответы не так-то просто… получить. Ты готова заплатить за них?

Бросив последний взгляд на безжизненное тело Локона – так жестоко изувеченное – и его безжизненные глаза, она приняла свёрток. Он показался ей лёгким. В шкуру завернули что-то небольшое; у предмета внутри были подвижные части, и она нащупала какие-то твёрдые выпуклости и черенки. Она посмотрела на грубое лицо убийцы.

– Я хочу, – медленно сказала она, – чтобы Тайшренн получил по заслугам.

– В этом мы сходимся, – улыбнулся Калам. – И тут – начало всему.

У Рваной Снасти что-то сжалось в животе от этой улыбки. Ох, женщина, во что же ты ввязалась? Она вздохнула.

– Договорились.

Повернувшись, чтобы спуститься по склону в главный лагерь, Рваная Снасть перехватила взгляд девушки. По её телу прокатился холод. Чародейка остановилась.

– Эй, новобранец, – позвала она. – Как тебя зовут?

Девушка улыбнулась, словно это была какая-то шутка для своих:

– Жаль.

Рваная Снасть хмыкнула. Всё сходится. Она сунула свёрток под мышку и медленно заковыляла вниз по склону.

Сержант Скворец пнул ногой шлем и проследил за тем, как тот, кувыркаясь и подпрыгивая, скатился вниз с холма. Затем сержант резко развернулся и уставился на Быстрого Бена.

– Готово?

Маг быстро взглянул на Жаль, а потом кивнул.

– Ты привлечёшь ненужное внимание к нашему взводу, – сказала Скворцу девушка. – Высший маг Тайшренн заметит.

Сержант приподнял бровь.

– Ненужное внимание? Это ещё что значит?

Жаль не ответила.

Скворец хотел выругаться, но прикусил язык. Как там её назвал Скрипач? Жутковатая сучка. Он это ей сказал прямо в лицо, а девушка только посмотрела на него своими каменными, мертвенными глазами. Скворцу приходилось помимо воли признать, что он согласен с грубой оценкой сапёра. Хуже того: эта пятнадцатилетняя девчонка пугала Быстрого Бена чуть не до потери сознания, и маг отказывался об этом говорить. Что же за подарочек подбросила ему Империя?

Скворец перевёл взгляд на Рваную Снасть. Она шла внизу по полю боя. Вороны с криками взлетали у неё из-под ног и кружили над головой, оглашая равнину тревожным и испуганным карканьем. Сержант почувствовал рядом с собой надёжное присутствие Калама.

– Худов дух, – пробормотал Скворец. – Эти птицы, кажется, вообразили, что чародейка – просто нечестивый ужас во плоти.

– Не в ней дело, – сказал Калам, – а в том, что она несёт.

Скворец прищурился и поскрёб бороду.

– Дурно пахнет. Ты уверен, что это необходимо?

Калам пожал плечами.

– Скворец, – сказал у него за спиной Быстрый Бен, – они нас держали в тоннелях. Думаешь, Высший маг не знал, что случится?

Сержант обернулся к чародею. В дюжине шагов от них стояла Жаль, ей наверняка было хорошо слышно. Скворец поморщился, но ничего не сказал.

После недолгого, но тяжёлого молчания сержант перевёл взгляд на город. Последние легионы морантов входили под арку Западных ворот. За искорёженными стенами поднимались столбы чёрного дыма. Он знал кое-что о жестокой вражде между морантами и жителями некогда Вольного города Крепи. Свары за караванные пути, два торговых народа, всегда готовые вцепиться друг другу в глотку. И Крепь побеждала чаще, чем проигрывала. А вот теперь облачённые в чёрную броню воины из-за западных гор, воины, которые скрывали лица за хитиновыми забралами шлемов и переговаривались на языке щелчков и жужжания, наконец-то готовы были сравнять счёт. Еле слышно за карканьем падальщиков зазвучали вопли мужчин, женщин и детей, которых предавали мечу.

– Похоже, Императрица сдержала данное морантам слово, – тихо сказал Быстрый Бен. – Час бойни. Не думал я, что Дуджек…

– Дуджек получает приказы, – отрезал Скворец. – И у него на шее сидит Высший маг.

– Час, – повторил Калам. – А потом нам за ними убирать.

– Не нашему взводу, – сказал Скворец. – Мы получили новый приказ.

Оба солдата уставились на своего сержанта.

– И тебя ещё нужно убеждать? – возмутился Быстрый Бен. – Они нас в землю загоняют. Они же хотят…

– Хватит! – рявкнул Скворец. – Не сейчас. Калам, найди Скрипача. Нам нужно забрать снаряжение у морантов. Бен, собери остальных и возьми с собой Жаль. Встречаемся через час у шатра Первого Кулака.

– А ты? – спросил Быстрый Бен. – Что собираешься делать ты?

Сержант услышал в голосе чародея плохо скрытую надежду. Ему нужна была поддержка или, может, подтверждение того, что они поступают правильно. Только вот поздновато для этого. Но всё равно Скворец почувствовал укол сожаления – он не мог дать Быстрому Бену то, чего хотел больше всего. Не мог ему сказать, что всё уладится. Скворец сел на пятки, глядя на Крепь.

– Что я собираюсь делать? Я собираюсь подумать, Быстрый Бен. Я слушал и тебя, и Калама, и Вала, и Скрипача, и даже Тротц успел пожевать мне ухо. Теперь моя очередь. Так что отстань, чародей, и эту проклятую девчонку забери с собой.

Быстрый Бен вздрогнул и отступил. Что-то в словах Скворца ему очень не понравилось – а может, вообще всё.