Текст книги "Горькая пилюля (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Кейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

До тех пор, пока Бристол не загнал меня в угол в офисе «Газетт», в отсутствие Макса.

– Почини это окно, Ренне. Это небезопасно. Любой может залезть в твою машину, пока тебя нет рядом, – сказал он.

Я отмахнулась от его заботы.

– Ты уже поймал убийцу, так что ничего страшного.

– Вероятней всего, появиться еще один. Кто-нибудь из пенсионного фонда, завода Смисери или еще кто-то. Ты знаешь, только начни ты расследование, как они придут за тобой.

Я закатила глаза:

– Бристол, говорю тебе...

– Чёрт подери, Ренне. Просто почини его, – Он склонился над моим столом, руки сжались в кулаки. – Я не хочу получить вызов о том, что нашли твое тело.

Я видела страх за мою жизнь у него в глазах. Его губы сжались в тонкую линию, стоило ему нахмуриться. Что-то туго сжалось у меня в груди, образовав теплый поток тепла, на несколько дней подряд. Именно поэтому, я починила это чертово окно.

– Да, – вспоминая тот момент между нами, я ощутила, как наливаются краской моё лицо, – Боб из Маратона , починил его для меня. Он также управляет, магазином по производству стекла.

Бристол оторвал свой взгляд от бумаг и посмотрел на меня. Я старалась изо всех сил не ерзать на стуле и снова не раскраснеться при нем.

– Хорошо, – ответил он наконец-то, – Рад это слышать.

Мое сердце билось с такой скоростью и так громко, что я не слышала его слов.

– Послушай, Бристол, я хотела...

– О нет, заместитель Барнс, я просто войду, – знакомый голос донесся до моих ушей, сквозь закрытую дверь. Губы Бристола сразу же вытянулись в линию.

Через секунду Марджин Бристол открыла дверь кабинета. Ее наметанный взгляд сразу упал на меня, и я изо всех сил старалась не сесть назад в кресло, как будто четыре фута и стола, стоявший между мной и ее мужем было не достаточно.

Она шагнула в комнату, держа в руках огромный бумажный пакет, и остановилась точно перед своим мужем, оставаясь спиной ко мне. Сегодня она была одета в ярко-розовый свитер, сверху прикрывающий джинсовую юбку – консервативная жена шерифа, ну как же. Хотя на Марджин такая одежда никогда хорошо не смотрелась, скорее казалось, что она убеждала саму себя, что она ей к лицу. Линии декольте свитера была слишком низко, выставляя напоказ не просто намек на ее огромные формы. В джинсовой юбке учительницы детского сада, она умудрялась сверкать этими умопомрачительными ногами через прорези с двух сторон. Даже ее изящное каре до плеч, казалось не шло к ее округлому лицу.

Я была не тем, кому можно критиковать чей-то стиль. Короче говоря, модная стрижка, которую в городе я любила, начала неравномерно отрастать, и мое желание принаряжаться испарилось с переездов в столицу ковбойских сапог и комбинезонов.

– Джини, что ты тут делаешь? – голос Бристола был все еще недовольным. Или, во всяком случае, мне так показалось.

– Я услышала о несчастном Доке Хеллеки и подумала, может ты проголодался. Я догадалась, что к ужину тебя может и не быть дома, – сказала Марджин.

Я знала, что она боролась с желанием посмотреть на меня.

– Это так мило с твоей стороны, – Бристол потер лицо рукой, – Но мы, вроде как, прямо сейчас в процессе расследования.

Затем она повернулась и посмотрела на меня:

– Ренне.

– Марджин, – ответила я.

– Прости, но еды там не хватит на двоих, – она поставила пакет с обедом на стол Бристола, – Я даже и подумать не могла, что ты будешь здесь.

Это было ложью. Если она слышала про Дока , то могу поклясться, что что-то в духе: "Ренне Харлоу обнаружила Дока Хеллеки мертвым, сегодня утром". К черту.

– Всё в порядке. Я всё равно уже собиралась уходить, – я начала подниматься со стула.

– Одну минуту, – сказал Бристол, – У меня есть еще пару вещей, которые нужно обсудить.

Я снова села обратно, чувствуя себя, словно зажатая игрушка между парой доберманов.

– Джейк, дорогой, перед тем как я поеду домой, не мог бы ты посмотреть колесо? Я должна забрать Челси от Торов, – Она мило ему улыбнулась, показывая свои идеальные тридцать два зуба – два передних слегка перекрывали друг друга.

В уголках его рта появились две глубокие линии, но он кивнул и поднялся из-за стола. Бристол оставил за собой дверь открытой, ожидая, что Марджин последует за ним, так же, как и я. Я не думала, что с ее шиной что-то не так, более того, я была уверенна в том, что появление Марджин в офисе шерифа – не случайность. Ее появление было определением ее территории, как бы говоря о том, что: «Эй, это мой мужчина, держись от него подальше». Было очевидно, что это было не всем тем, что она была готова сделать.

Она выждала в офисе, пока Бристол уйдет на достаточное расстояние, чтобы он не смог услышать нас или чтобы не смог уловить все дословно.

– Ты частенько тут бываешь, Ренне,– она прислонилась к столу своего мужа, пытаясь выровнять осанку, разрушенную из-за напряжения в ее плечах и ее прямой-как-линия спине.

– Только тогда, когда случается что-то плохое, – я снова постучала своей ногой о пол, раздумывая над тем, смогу ли сбежать через дверь. Я уже начала чувствовать себя некомфортно из-за этого небольшого разговора между нами девочками.

– Что кажется, случается с тобой очень часто. Как думаешь, с чем это связано? – она мило улыбнулась мне, но ее взгляд оставался холодным.

– Я не знаю.

Давайте-ка посмотрим: тридцать секунд на то, чтобы выйти за дверь, десять секунд, чтобы найти ее мини-фургон на стоянке. Еще тридцать секунд, может быть, даже минуту, чтобы осмотреть ее шины ... Я застряла здесь еще как минимум на полторы минуты. Она скрестила руки на груди, убедившись, что ее кольцо в честь помолвки и свадебное колечко были видны на руке, лежащей поверх рукава на свитере.

– Кто-то может сказать, что некоторые люди ищут неприятности, потому что хотят внимания. Это кажется, не вполне справедливо, не так ли? Забирать внимание у тех, кто имеет на него полное право?

Давай, Бристол! Быстрее!

– Я не знаю, Марджин. – Я с трудом подавила желание оглянуться через плечо на окно, с видом на остальную часть офиса, чтобы увидеть вернулся ли он. Я была ужасна в этих туманных и закодированных женских разговорах. Этому меня научила средняя школа. Я точно знала, к чему она клонит, но понятия не имела, как на это реагировать. Излишняя прямота может стать причиной обиды и заденет самолюбие. Если не отвечать ей, то она решит, что может прохаживаться по мне всякий раз, когда ей захочется.

– Ты не знаешь? – Она выдавила смешок. – Что там знать? Люди должны беспокоиться о своих запутанных жизнях, вместо того, чтобы создавать проблемы в жизнях всех остальных.

Ну все, хватит. Я подалась вперед в своем кресле, лицемерная улыбка застыла на моем лице.

– Серьезно? Это то, что ты здесь делаешь?

Она напряглась.

Ой. Слишком прямо.

Она наклонилась ко мне, ткнув пальцем в мою сторону.

– Теперь ты послушай. Я не идиотка. Вы разведенные женщины думаете, что можете приехать сюда и играть на струнах чужих мужей. Может быть, кто-то другой останется без него в конечном итоге, также как и ты. Но я скажу тебе, что не собираюсь быть...

– Марджин.

Из-за двери прозвучал резкий голос Бристола.

Мы обе посмотрели вверх. Лицо Марджин снова стало по-домашнему милым.

– Шины в порядке, Джейк?

– Все в порядке, Джини. Езжай домой и дай нам закончить здесь.

Она снова улыбнулась ему и помахала мне пальцами будто мы только что болтали за чашкой чая.

– Мне очень жаль. – Он закрыл дверь и снова сел за стол.

– За что? – Я разрывалась между надеждой, что он был свидетелем ее яда, и молилась, чтобы он не слышал достаточно, чтобы стало неловко.

Он поморщился, катая карандаш на столе.

– Джини состряпала эту сумасшедшую идею о том, что ты и я, ищем повод для того, чтобы проводить вместе время.

Я сжала свои кулаки на коленях.

– Ну, я не убивала Дока Хеллеки. Или тренера Свенсона или миссис Парсмуз в библиотеке.

На самом деле миссис Парсмуз , по сути, покончила с собой. Оказалось, что она была одним из тех людей, которые любили себя душить во время мастурбации, чтобы усилить удовольствие, но в один прекрасный день, веревка затянулась слишком туго. Ик.

– Я знаю это Ренне. У нее просто...– его глаза метнулись к моим , – паранойя.

Я встала и перекинула сумку через плечо.

– Я должна идти.

– Она безобидна.

– Верно, – пробормотала я. Я не могла решить на кого я зла больше. Как ни странно, двумя главными соперниками оказались: в первую очередь Бристол, за то что он женился на ней, и я – за то, что позволила втянуть себя в эту ситуацию. Я сказала уже громче, – Какое то время, я буду в "Газетт", если тебе понадобиться, что бы я позже подписала какие-нибудь бумаги. – Я кивнула на написанное от руки заявление, еще лежавшее на столе. – Увидимся. – Я вышла из его кабинета, мои эмоции пребывали в беспорядке.

– Ренне, – позвал он меня в след.

Я проигнорировала его и продолжила идти. Чего ты ожидала, Ренне ? Ругала я себя на стоянке. Марджин – гадюка, это ладно, но раз он привязан к ней, только смерть разлучит их.

Я проделала путь до машины, прежде чем поняла, что не сказала Бристолу о странном поведении Дженни Стиргеон. Я вздохнула. Может быть, я просто позвоню ему позже и оставлю сообщение. Прямо сейчас, я не доверяла самой себе, могла сказать то, чего не должна говорить. Конечно, удержание потенциально полезной информации, даже в течение всего нескольких часов, может навредить следствию.

Еще раз вздохнув, я начала поворачиваться назад к офису, но остановилась при виде чего-то белого на лобовом стекле, бумаги, просунутой между стеклоочистителем. Возможно, рекламная листовка. Но не на одном из других автомобилей на стоянке, такого не было. Любопытство подтолкнуло меня вперед. Я аккуратно вытащила бумагу. Она выглядела, как одна из дешевых салфеток из кафе быстрого питания, порванная пополам. С другой стороны: "НЕ СУЙСЯ", слова выглядели так, будто были написаны маркером или губной помадой.

Губы сжались, я смяла салфетку в кулаке. Конечно, Марджин. Я открыла свою машину и бросила бумажный шарик на заднее сидение. Я не хотела его оставлять валяться где-то, где кто-то может его увидеть и начать задавать вопросы. Это было довольно бесстрашно с ее стороны, оставить его здесь, был риск, что кто-то может увидеть его. Конечно, сам факт того, что ничего противозаконного не было, и конечно никто бы не подумал, что в содержание есть что-то, кроме невинности.

Я села и захлопнула дверь.

– Хорошо, Марджин. Я получила сообщение с первого раза, – пробормотала я.

Я даже не сделала ничего плохого. Хотя полноценное чувство вины во мне, указывало на то, что ничего неделание из-за отсутствия возможностей и зазрения совести, было не тем же самым, что вообще ничего не делать.

Глава 7

Мне потребовалось еще три часа, что бы внести изменения Бристола в статью и превратить мое интервью с госпожой мэр в нечто, напоминающее историю. Чуть позже девяти, я скинула все по электронной почте Максу и просунула все в распечатанном виде под его закрытую дверь. Судя по звукам, он с кем-то громко беседовал по поводу оставшейся части выходных. У меня появился соблазн подслушать, чтобы выяснить, кто был на другом конце линии, но мое любопытство и так уже доставило мне сегодня проблем. Кроме того, если я задержусь здесь слишком надолго, то придется слушать нытье Макса о редактуре Бристола. Мне этого не хотелось.

Вместо этого, я направилась домой, со знакомым грузом у себя на плечах. Это может быть либо лучшей, либо худшей частью дня. Иногда мне очень нравилась идея, проводить ночь одной, никому не надо отвечать, ни для кого не надо готовить. Ну, на самом деле, заказывать что-то. Тем не менее. Возможность, свободно есть попкорн в постели, без чьих-нибудь жалоб на крошки или того, что пульт становится жирным, была пьянящей время от времени. В другие ночи, она удручала, пустота моей квартиры, только напоминала мне о том, как далеко я упала в прошлом году.

Когда я вернулась домой, то в первую очередь проверила свою мать. Я, как можно тише открыла дверь и проскользнула внутрь, чтобы найти ее уже спящую перед телевизором, с помехами. Сейчас был всего 8:45, поэтому к завтрашнему утру, при условии, что она будет спать всю ночь, ее нарколепсию, иначе известную, как тревожность и недосыпание, придется проверить.

Я вышла так же тихо, как и вошла и заперла ее дверь. Я вбежала вверх по лестнице в свою квартиру и открыла дверь и сразу же услышала восторженное приветствие Фритзи. Она знала, что настало время для прогулки. Я надела поводок на ее ошейник. Прежде чем вывести ее, я остановилась в кухне, чтобы проверить автоответчик. Два новых сообщения.

Первое было от отца Дэна, как он предпочитал называться. Отец Дэн был новым пастором в Первой Епископальной Церкви в Моррисвилле. Это так же, оказалась, единственная епископальная церковь в городе, поэтому "Первая" в название, было просто принятие желаемого за действительное, со стороны членов-учредителей. Отец Дэн оставил мне очень длинное сообщение, с просьбой, чтобы я сделала свой ежемесячный информационный бюллетень, макет и письмо, в четверть меньше обычного. Судя по всему Джинна – церковный секретарь, уже не могла поспевать за тремя еженедельными бюллетенями и одним ежемесячным. Я не могу винить ее, особенно, если она оплачивает то, что он предложил.

Я вздохнула и записала информацию. Я хотела бы сделать это. Я никогда не могла отвергнуть церковь, ни с моей совестью, ни с матерью. Мы ходили в лютеранскую церковь Святого Петра, как семьи, каждое воскресенье, пока я не уехала в колледж. Тогда мои родители начали ходить вместе, пока мой отец не умер. Теперь, даже при том, что моя мать не ступала на порог церкви в течение многих лет – кубок и рукопожатия пугают ее, потому что оказывают на нее влияние – она все еще была набожной.

Второе сообщение началось, пока я быстро и неразборчиво дописывала эпическую поэму от Отца Дэна.

– Привет Ренне, – сказал знакомый мужской голос.

Мое сердце чуть не остановилось в груди, потому что я в течение секунды не могла определить голос, не могла понять, кто может мне звонить... за исключением, может быть, Бристола.

– Прошло кое-то время и я...я соскучился по разговорам с тобой. – Голос становится глубоким на последних словах. Мое парящее сердце устремилось вниз. Это был Джеффри Майкл, мой бывший. Я не могла поверить, что забыла звук его голоса, хотя это было не так уж и плохо, хотя я была обеспокоена. Я узнаю странное падение его тембра голоса, когда он пытается быть искренним. Попытка подобрать важное слово.

– Я надеялся, что мы сможем поговорить сегодня вечером. Но... видима, ты сечас не дома.

О да, Джефф, жизнь одинокой женщины в Моррисвилле. От моих историй у тебя бы краска со стен сползла.

– Я позвоню еще раз. Ты знаешь... просто поговорить. Пока Ренне. – Затем в трубке раздался шорох и затем несколько неясных голосов и громкий щелчок.

Шесть лет я жила с этим человека, четыре из них мы были женаты и до этого два. Я могла посчитать, сколько раз он начинал разговор без определенной цели в рукаве. Мое подозрение вызвало его внезапное желание пообщаться, я нажала кнопку повтора и склонилась к динамику в конце его послания.

Конечно же, эти тихие звуки, были голоса, но они были достаточно различимы, если ты знаешь, что такое прослушка и парень, я знала.

Приглушенный женский шепот.

– Ты не сказал ей.

– Я знаю, что делаю. Ты должна обращаться с ней правильно или...

Остальное обрывает щелчок. Кровь забурлила в моем теле с огромной скоростью, стуча в ушах.

– Обращаться? Со мной обращаться? Сукин сын.

Фритзи заскулила, привлекая мое внимание к тому, что было действительно важно.

Я потрепала ее макушку.

– Прости малышка. Это не ты. – Она потянула за поводок, и я позволила ей вывести себя за дверь и вниз по лестнице.

Ты не сказал ей, сказала она. Она. Это наверно была Мария, его новая жена, которая так же, оказалась, его бывшей помощницей по правовым вопросам/любовницей. Если у него, конечно, не появилась новая подруга, это было возможно. Говорят, что жена узнает последней, и я могу поручиться, что это правда, но это не потому, что вы пропустили какие-то знаки. Вы видите их, но просто отсеиваете некоторые, что бы придать им совсем другой смысл. Я бы могла стать экспертом в этом.

Если Джефф говорил, что он работал допоздна в офисе, но не отвечал на свой рабочий телефон или сотовый, я не волновалась. Клиент повел его на ужин. Когда он начал оставлять квитанции по кредитным картам в карманах брюк – я не шпионила, я была ответственной за подготовку всех вещей в нашем доме к химчистке – за дорогие блюда Ritz-Carlton (два первых блюда, один десерт, бутылка вина), это была просто новенькая суетливая сотрудница в фирме, которая должна была чувствовать заботу. Если звонки в нашем доме заканчивались сбрасыванием, я объясняла это тем, что в телемагазине решили, будто дома никого нет, хотя иногда я хватала трубку после первого же гудка.

Имейте в виду, я никогда не спрашивала его. Я не хотела до конца знать почему, он снова начал пользоваться презервативами... со мной. Его женой. Как будто я была любовницей, будто боялся, кем или чем я занималась в свободное время. От одной мысли об этом, сжимаются кулаки. Кожаный поводок Фритзи немного скользит в моей ладони.

– Сукин сын, – снова пробормотала я.

Фритзи с любопытством оглянулась на меня, остановившись перед домом моей матери.

– Прости, – сказала я ей снова, и она вернулась к своему исследованию муравейника.

Я решила, что это должно быть о взыскание алиментов. Теперь, когда он получил то, что хотел, наверно подумал, что цена оказалась слишком большой. Может быть и так. Я с удовольствием могла представить, какой кусок он вынимает из зарплаты, но он мог себе это позволить. Конечно, Джефф всегда мог позволить дорогие вещи для себя. Ну, теперь он мог позволить и для меня тоже. Его телефонный звонок сегодня, чтобы просто поговорить, вероятно, был для того, чтобы попытаться уговорить меня позволить ему пропустить платеж или двенадцать. Я должна была решить, что делать с этим, но не сегодня. Я пропустила его звонок и никоим образом не ждала его снова. Я не должна ему ничего. Человек вступил в следующий брак, через три дня после нашего окончательного развода. В четверг. Кто женится по четвергам?

Я смотрела на Фритзи, обнюхивающую каждую травинку по периметру своего поводка, ища идеальное место для горшка.

– Если бы люди приложили столько же усилий, что бы убедиться, что они выбрали правильного супруга, мир стал бы лучше. – Сказала я ей. Она посмотрела на меня, ее уши оживились, будто она услышала прозвучавшее слово, как угощение.

– Давай, пойдем домой. – Изнеможение накатило на меня, я потянула поводок Фритзи. Она радостно побежала вперед, ненадолго остановившись, что бы сделать свои дела, которые я собрала в один из специальных мешочков с сосновым запахом.

Захрустела галька от звука шагов впереди нас, мы с Фритзи обе подняли головы и увидели пару в конце ночной улицы. Я подняла руку в знак приветствия, но либо они не видели меня, либо просто не стали заморачиваться отвечая, потому что они перешли улицу, чтобы обойти нас, а затем перешли обратно.

Я вздохнула. В собачьих бегах принимали участие большие собаки, но большие малыши. Это всегда удивляло меня, почему некоторые люди не могут понять разницу. На самом деле, Фритзи была единственной борзой в городе, может быть даже во всем округе, и в Моррисвилле не всегда хорошо реагируют на людей, вещи или события, которые можно посчитать "вне нормы". Я знала это из личного опыта.

Я выбросила мешочек с делами Фритзи в мусорный бак в углу гаража и повела ее вверх по лестнице. После душа, я натянула пижаму и обыскала свой холодильник, чтобы приготовить ужин. Еще одно различие между мной и Марджин. Я не знаю, как сделать мясной рулет, если только рецепт не придет и не укусит меня за задницу.

Я закончила тем, что ела кашу над раковиной. Такой сейчас была моя жизнь. Питание в одиночку. Сон в одиночку. Благодаря Марии и сукиному сыну. Не то, что бы я хотела сейчас вернуть его.

Я отчищаю миску и оставляю ее в раковине. Я сдернула подушку с дивана, разложила постель, а затем уставилась на остальное пустое пространство. Они не делают складные кровати размером на одного. Каждую ночь я верчусь, ощущая гораздо больше пустоты. Я пыталась спать посередине. Это совсем не облегчало сон.

Затем бросив подушки поверх кровати, я выключила свет и забралась на нее, чувствуя тянущую тяжесть в сердце. Это было моим обозримым будущим. Я скользнула под простыню и, сдернув шерстяной платок с задней спинки дивана, свернулась под ним.

Я не всегда была такой. Иногда мне становилось лучше от мысли об этом, а иногда нет. Однажды у Марджин Бристол не останется причин бояться моего присутствия, не то чтобы у нее сейчас были причины для этого. Но все пошло не так как я предполагала, и в процессе, казалось, я потеряла себя и свой путь.

Глубоким и темным секретом, который я никогда никому не могла рассказать, даже собственной матери, был в том, что иногда я скучала по Джеффу. В сущности, не по нему, а по тому чувству комфорту, когда кто-то еще знает тебя. Можно с легкостью говорить с кем-то, не волнуясь о еде, застрявшей между зубов или о случайном плевке. История. Я избегала заводить с кем-то собственную историю. Единственной проблемой является то, что нельзя получить историю мгновенно. Вы все должны начинать сначала. Эта идея просто исчерпала меня. Как я могла начать с начала, после такой недальновидной разминки, в первый раз? Разрушение семьи шерифа, вероятно, не сулит ничего хорошего. Кроме того, я не могла рассматривать переезд из квартиры над гаражом. Как я могу думать о начале новой жизни?

Слезы разочарования навернулись на глаза, и я перекатилась на свою сторону. Я ничего из этого не просила. Полтора года назад, у меня было четкое видение конца своей жизни. У меня была работа, которую я любила, затравленный и нервный муж, которого я любила больше в самом начале наших отношений, но он не сделал ничего, чтобы жаловаться на него, такое же мирное существование в течение пятидесяти или шестидесяти лет, с редкими всплесками сильной радости в момент рождения моих детей или пропасти глубокого страха, из-за первого ухудшения здоровья. Не то, чтобы я могла все это иметь, если бы кто-то спросил.

Вместо жизни в прохладной ванной, меня швырнули на дальний глубокий конец, который вскипал время от времени и покрывался льдом на другом конце.

Я поджала колени к груди, воображая, как всегда делала, что смогу почувствовать, как шрам на животе натягивает мою кожу. Он не делал этого больше года, с момента его появления.

О, да, в начале были и другие препятствия на пути, в дополнение к отсутствию у меня рассудительности относительно мужчин. У меня было больше багажа, чем у О 'Хары на следующей день после Дня благодарения. Начать с кем-то новым, новый мир означало вскрыть все это снова, и я не знала, смогла бы я. Книжки о свиданиях не дают руководства о том, как поднять все плохое, потенциальное новости, которые могут уничтожить отношения. Должно ли это быть твоим третьим свиданием или может быть, твоим пятым, когда ты вскользь упомянешь, – "О, кстати, я надеюсь, ты не влюблен в идею о том, чтобы иметь своих собственных детей, потому что я не смогу тебе их родить"? Должна ли ты подождать до того момента, когда отношения станут серьезными? В конце концов, ничто так не отпугивает мужчину, как преждевременное обсуждение детей. Или, лучше с самого начало положить на стол карты о "внематочной беременности" и "срочной операции по удалению фаллопиевых труб"?

Джефф, конечно оказался не в состоянии справиться с этим. О, мы начали отстраняться друг от друга задолго до этого, когда беременность снова соединила нас. Он снова начал приходить домой вовремя, и спрашивал об именах и о макетах для кроватки. Потом, когда мы потеряли ребенка – я бы назвала его Чарли, в честь своего отца, хотя Джефф думал, что это было сумасшествие, потому, что "это плод, скопление клеток" не ребенок – нас ничего больше не держало вместе.

Я перевернулась на спину и снова уставилась в потолок, наблюдая теперь за знакомым танцем теней на ровной поверхности. Я вернулась сюда, чтобы почувствовать себя в безопасности, чтобы меня снова приняли, но город изменился и я тоже. В тысячный раз я задалась вопросом: совершила ли я ошибку, снова вернувшись сюда, придя домой, вместо того, чтобы убежать прочь. Может быть, было бы проще начать все заново там, где никто меня не знает.

Потом я вспомнила, что сегодня утром сказал Бристол о моей матери. Теперь, когда я вернулась, ей стало лучше. Очевидно, даже если никто и не отдает себе в этом отчета, я делаю что-то хорошее, находясь в Моррисвилле.

Это успокоило меня, и я уткнулась лицом в наволочку на подушке и позволила сну поглотить меня.