Текст книги "Горькая пилюля"

Автор книги: Стэйси Кейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

– Кого-то ищешь? – Тесса Стиргеон выдохнула сигаретный дым, держа свою тощую руку на талии, будто пытаясь обнять саму себя.

Сегодня утром я проснулась в плохом настроении. Я не могла стряхнуть смутное грызущее чувство недовольства, которое поселилось во мне вчера, после разговора с Бристолом. Я знала, что Бристол просто делает свою работу и делает ее хорошо. Но он был вынужден руководствоваться уликами и они, на данный момент, указывали на Макса. Поэтому сегодня я добавила в список своих дел – посещение Дженни Стиргеон. Я сказала Бристолу правду. Я думаю, что Дженни не совершила ничего плохого, если только я правильно ее поняла, но она точно знала того, кто сделал это.

– Я ищу Дженни. Она здесь?

Тесса нахмурилась и кивнула.

– Она хорошая девочка. Чего ты от нее хочешь?

– Просто поговорить.

Она затушила сигарету о крыльцо и выкинула окурок в кусты.

– Я знаю тебя. Ты не поговорить пришла, а только создать неприятности.

Я тысячу раз видела, как эта женщина обслуживала столики у "Руби", но до этого самого момента мне никогда не приходило в голову, что Тесса из "Руби" была Тессой Стиргеон, пока я не увидела ее на ступеньках черного входа в униформе. Иногда Нэнси Дрю во мне отдыхает.

Я стиснула зубы, пытаясь удержаться от комментариев в свою защиту. Так или иначе, это не приведет ни к чему хорошему.

– Это займет всего несколько минут.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, затем кивнула.

– Проходи. Она внутри.

Я замешкалась, посчитав, что раз она потушила сигарету, то может, проведет меня внутрь. Вместо этого, она достала пачку сигарет с ментолом и закурила еще одну.

– Следи за своим кошельком, – пробормотала она.

– Прости? – спросила я, неуверенная, что расслышала ее правильно.

– Мелкие. Некоторые из них довольно проворные. – Она глянула на мою сумку. – Тебе действительно необходимо как следует закрыть молнию на сумке. Они могут вскрывать такие замки, как липучки, будто их и нет вовсе.

Я посмотрела на нее. Она говорила, как надзирательница колоны для несовершеннолетних, а не как их мать.

– И если ты снимешь свое пальто, не оставляй его здесь. Кто-то из них, я думаю это Джулия – большая любительница кожи.

– Вы серьезно? – поинтересовалась я.

Она пожала плечами.

– Если тебе нравится это пальто, то я серьезно.

Бормоча молитву благодарности своей собственной сумасшедшей матери, я направилась мимо Тессы в дом.

Как я себе и представляла, в доме Стиргеон царил хаос, но он был чистым. Входная дверь открылась в крохотную гостиную. Ковровая дорожка была тонкой и потертой, но основательно пропылесосенной. Комната была заполнена младенцами и детьми дошкольного возраста. Большинство детей смотрели старый цветной телевизор, такой с кнопками и антенной, пристроенный на старой фортепианной скамейке в углу. Вроде какие-то танцующие герои (помехи мешали рассмотреть точнее) пели о том, что нужно любить друзей и есть овощи или что-то в этом роде. Я сделала быстрый подсчет голов и предположила, что здесь по крайне мере восемь детей, но они продолжали перемещаться вокруг меня и некоторые из них выглядели для меня на одно лицо, чтоб с уверенностью подсчитать правильно. Это должно быть дети девочек Стиргеон, скорее кузин друг другу, чем сестер. Было слишком много детей близких по возрасту, чтобы быть кем-то другим друг другу.

Я направилась мимо них, морща нос от запаха мокрых пеленок, и вошла в небольшую столовую. Столы были убраны. Только стулья, разнообразных форм и размеров, стояли по обе стороны комнаты вдоль стен, что сделало комнату больше похожей на автобусную станцию, чем на столовую. Либо они все ели с подносов перед телевизором, либо они приноравливались держать еду на коленях. За комнатой, через вращающуюся дверь я услышала смех и звон посуды, поэтому я направилась туда.

Пройдя через вращающуюся дверь, я оказалась на кухне, самой большой комнате, которую я до сих пор видела, и не менее многолюдной. Три женщины, выглядевшие почти идентично, особенно из-за усталости, суетились на кухне, выкладывая яйца на тарелки, заполняя бутылки и укладывая грязную посуду в раковину.

– Чем я могу помочь вам, дорогая? – Спросил мужской голос рядом с моим локтем.

Я посмотрела вниз и обнаружила Мило Стиргеона , сидящего за кухонным столом с газетой, разложенной перед ним и стаканом, в котором предполагаю, была водка и немного апельсинового сока. По слухам, он был красивым парнем, и я легко смогла, увидела остатки былой красоты, впервые внимательно посмотрев на него. Тяжелые, блестящие черный волосы, которые он по наследству передал Дженни и другим сестрам, все еще были густыми, хотя сейчас в них встречалась седина. Его голубые глаза по-прежнему были яркими, но белок немного покраснел, и глаза казались водянистыми. Так или иначе, я оглядела его, а затем впервые окинула комнату взглядом. Он терялся на фоне суетливой активности своих дочерей, это, наверное, то к чему он давным-давно привык.

– Я ищу Дженни, – сказала я.

– Ох. Ну, для начала присядь. – Он толкнул стул в мою сторону. – Выпей со мной. – Он улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ. Неудивительно, что он отец двенадцати детей. Он был, бесспорно очаровательным.

– Па, нет! – Одна из дочерей оторвалась от своего занятия за кухонным столом, чтобы схватить меня за плечо и направить меня в другую сторону. – Дженни наверху. – Женщина немного подтолкнула меня вперед в сторону двери, которую я не заметила в углу.

– Спасибо, – кивнула я.

Она кивнула в ответ, темная прядь ее волос упала ей на лицо. Великолепные голубые глаза, которые она унаследовала от своего отца, выражали беспокойство и усталость. Я задалась вопросом, сколько детей в других комнатах были ее. Она повернулась назад к кухонному столу и снова начала наполнять бутылки.

Я прошла мимо нее в сторону двери. Открыв ее, я услышала, как Мило Стиргеон обиженным голосом произносит.

– Зачем ты сделала это? Мне нужна была небольшая компания.

Одна из его дочерей, предположительно та, что заговорила со мной, ответила ему с раздражением.

– Все потому па, что ты не можешь обойтись без своего очарования, влияющего на многих женщин, от чего они сразу же готовы стянуть свои трусики. Нам здесь не нужно еще больше детей.

Подавив смешок, я поспешила вверх по лестницы. Я достигла верха и обнаружила, что второй этаж был гигантского размера комнатой, длинной и шириной с весь первый этаж. Кровати стояли вдоль всех стен словно в общежитие, по шесть с каждой стороны. На мгновение, я решила, что только некоторые из них были заняты. Я заметила Дженни на другом конце комнаты, растянувшейся на кровати у единственного окна в комнате, она читала что-то похожее на учебник. Я двинулась в ее сторону, но успела сделать только несколько шагов, прежде чем другая девушка, похожая на Дженни, только немного ниже ростом и с кольцом в носу, вскочила со своей кровати и встала передо мной в проходе между рядами кроватей.

– Хорошее пальто. – Она оценивающе погладила край моего рукава.

– Спасибо, Джулия. – Я увидела, как ее глаза округлились от удивления. – Но я намерена оставить его у себя.

Она испустила громкий драматический вздох и затем протопала обратно к своей кровати.

– Я не всегда оставляю себе вещи, – пробормотала она себе под нос.

– Тогда, поговори со своей матерью, – произнесла я.

Я продолжила идти до тех пор, пока не достигла кровати Дженни, где она, отложив чтение, наблюдала за тем, как я подхожу, и ее глаза заблестели от страха.

– Мне нечего сказать вам, – Дженни встала и попыталась обойти меня в узком проходе.

Я схватила ее за руку.

– У меня просто есть несколько вопросов.

Она покачала головой.

– Я не думаю, что ты совершила что-то плохое, – прошептала я.

На данный момент, я чувствовала, что Джулия и две другие девушки в комнате наблюдали за нами. Разве они не должны быть в школе? Почему, ради всего святого, Дженни все еще живет здесь, когда у нее был свой собственный угол, куда она могла пойти?

– Мне нечего вам сказать, – дрожащим голосом проговорила она. Ее глаза были направлены на что-то у меня за спиной, скорее всего на ее сестер. – А теперь, отпустите меня.

Мне в голову пришла идея, и я ткнула наугад.

– Если ты не поговоришь со мной, я начну рассказывать как замечательно, что Док оставил тебе в наследство свой дом, в котором ты можешь жить в течение нескольких лет, – шепотом произнесла я.

Единственная причина, по которой она все еще жила здесь состояла в том, что она не хотела, чтобы они знали о доме Дока, хотела, чтобы он принадлежал ей, что казалось чуждым для их семьи. Наверное, она могла в течение какого-то времени держать это в секрете. Мы не напечатали в "Газетт" историю завещания Дока, потому что я не хотела рассказывать Максу, что присутствовала на оглашение завещания. Он не послал Арни, чтобы осветить оглашение завещания, так что ни один член семейства Стиргиен не узнал об удаче Дженни из городских сплетен. Они слишком часто были причиной сплетен, чтобы прислушиваться к постоянным перешептываниям.

Слезы наполнили огромные, голубые глаза Дженни и мне стало ужасно не по себе. Она кивнула.

– Есть ли место, где бы мы могли поговорить? – спросила я спокойным голосом, отпустив ее руку.

– Сюда, – пробормотала она.

Дженни провела меня мимо своих сестер, вниз по лестнице, через кухню и заднюю дверь, к дороге из гравия.

Она повернулась ко мне лицом.

– Знаете ли вы, каково это никогда не иметь личной жизни? Никогда не иметь того, что будет только твоим? – потребовала она.

Ее кулаки были сжаты и прижаты к бокам.

Будучи единственным ребенком в семье, нет, я не знала.

– Послушай, я не хочу ничего отбирать у тебя. Я просто хочу поговорить.

Она немного расслабилась.

– Так вы не расскажите им о доме Дока?

Я покачала головой.

– Почему ты скрываешь это? Они заметят, когда ты переедешь.

– Я не съеду отсюда. – Рукавом она вытерла свое залитое слезами лицо. – Я просто хожу туда, когда мне нужно позаниматься или я хочу побыть в одиночестве. Иногда я сбегаю по ночам и возвращаюсь утром. Иначе...

– Иначе, они узнают, – закончила я. – Это место больше не будет твоим собственным.

Она качнула головой.

– Вы не понимаете. – Она подняла свое лицо к небу и нервно засмеялась. – Мы барахольщики , все мы. Мы привыкли так жить. Если я впущу их в дом Дока, то начнут пропадать вещи. Ваза тут или диван там. А это не мои вещи, чтобы хранить или раздавать их. Они обдерут его до нитки.

– Но ты не делаешь того же потому что...– предположила я, искренне пытаясь понять.

Она пристально посмотрела на меня.

– Потому что я понимаю разницу между тем, что правильно и неправильно.

Я приподняла бровь.

Она вздохнула.

– Док Хеллеки поймал меня на воровстве, в первую неделю моей работы у него. Помада. – Она улыбнулась и посмотрела себе под ноги. – Красная роза. Он сказал, что если еще хоть раз он снова поймает меня на этом, то сдерет с меня семь шкур и затем уволит. – Ее улыбка немного сникла, и вернулись слезы. – Потом он продавал мне все со скидкой 75 процентов и на день рожденье он подарил мне ту дурацкую помаду. – Она посмотрела на меня, ее глаза сияли. – Я так никогда ей и не пользовалась. Просто спрятала, чтобы другие девочки не забрали ее, единственную вещь, которая принадлежала только мне.

Я шагнула ближе к ней, коснувшись ее руки.

– Я обещаю, что ничего не скажу о доме, но мне нужно, чтобы ты сказала мне правду. На днях, когда я спросила тебя об убийце Дока Хеллеки, ты повела себя так, будто что-то знала.

Она переминалась с ноги на ногу, и вдруг протест автоматический соскочил с ее губ.

– Нет, я ...Я не знаю, что произошло тем утром, – произнесла она, глядя вниз.

– Нет, но ты что-то подозреваешь. Все о чем я прошу, это поделиться со мной, – настоятельно проговорила я. – Если ты не расскажешь, могут арестовать невиновного человека.

Ее глаза снова наполнились слезами.

– Но они моя семья, – прошептала она.

О, боже.

– Что произошло, Дженни? – мягко задала я вопрос.

Она повернулась ко мне спиной. На мгновение, я подумала, что она решила хранить молчание, но затем, через плечо Дженни все-таки проговорила.

– Вы в курсе о взломе несколько месяцев назад?

– Подростки? Да, я знаю об этом.

– Я думаю, что это была моя вина.

– Почему? – изумленно спросила я.

– Однажды, мой брат Джейми расспрашивал меня о...

– Постой, у тебя есть брат? – в замешательстве поинтересовалась я.

Все всегда говорили о девушках Стиргеон. Никто никогда не упоминал мальчиков. Означало ли это, что у Стиргеонов было тринадцать детей или даже больше?

– У меня два брата. Я девятая девочка, но десятый ребенок в семье. Мой брат Джейми на год старше. Другой мой брат Джесси на год младше меня.

– Разве у тебя нет сестер с именами Джейми и Джесси?

Она пожала плечами.

– Я думаю, папа хотел только девочек.

– Хорошо, так ты говоришь, что Джейми расспрашивал тебя о чем-то...

– Да. Он сказал, что волновался из-за того, что я работаю там с взрослым мужчиной. Что если кто-то попытается ограбить аптеку? – Она покачала головой. – Мне следовала знать, что Джейми было наплевать на меня. Было еще одиннадцать таких же, как я.

– Нет, – я прикоснулась к ее плечу. – Насколько я знаю, ты уникальная Стиргеон.

Она одарила меня слабой улыбкой и продолжила.

– Так что, я сказала ему не переживать. Я была там только в течение нескольких часов в день, и там были камеры наблюдения и прочее.

Вдруг все кусочки сложились вместе у меня в голове, и мое сердце екнуло.

– Через несколько дней произошел взлом, – закончила я.

Она кивнула.

– Они никогда не говорили мне, что это было их рук дело или что-то подобное, но вышла газета со статьей, в которой говорилось, что один из них был одет в спортивную футболку. – Она вздохнула. – Джесси хвалился, что украл одну у университетских бегунов.

О боже.

– Ладно, Дженни, тебе нужно рассказать об этом шерифу Бристолу.

Она отступила на шаг от меня, ее глаза расширились.

– Я не могу. Они убьют меня. Вы видели, что они сделали с Доком и ...

– Дженни, нет, я не думаю, что это они убили Дока, – произнесла я.

– Что? – она успокоилась достаточно, чтобы посмотреть на меня.

– Я не думаю, что это они убили Дока, – повторила я, но было очевидно, что она не поверила мне.– Послушай, я была там, именно я нашла его, понимаешь? Там все было на своих местах и ничего не украдено, насколько я могу судить. Если твои братья искали наркотики, они бы запихали все что смогли в сумку и убежали, особенно, если они только что убили человека. – Конечно, они могли быть слишком напуганы тем, что они совершили и просто убежать. Выслушав, как Дженни отзывалась о своей семье, я не думаю, что они упустили бы возможность поживиться за чужой счет, будь то продажа наркотиков или самоличное использования их.

Она медленно кивнула. Видимо, моя теория что-то значила для нее. К сожалению, это не помогло мне даже чуть-чуть. Исключив Дженни Стиргеон и ее братьев, я только заточила стрелку, которая указывала в сторону Макса.

– Я все равно хочу, чтобы ты поговорила с Бристолом, – произнесла я. – Рано или поздно он все равно узнает об этом, может быть, он не так сурово обойдется с твоими братьями. – Я сомневалась в этом, но Дженни не заслуживала нести на своих плечах такое бремя. – Я пойду вместе с тобой, если ты хочешь.

Она качнула головой и расправила плечи.

– Нет, я сделаю это. – Она вздохнула. – Кроме того, мама всегда отмалчивается, но тюрьма этим двоим поможет исправиться.

Я поборола желание покачать головой.

– Ну, дай мне знать, если передумаешь. Ты поступаешь правильно. И...– я замешкалась. – Док был бы горд тобой за этот поступок.

Она потрясла головой, и слезы снова появляются на ее ресницах. Затем она повернулась и направилась в свой дом. Я обошла дом Стиргеонов , чтобы вернуться к своей машине припаркованной на улице.

Что дальше? Зацепки иссякли. Несмотря на то, что я сказала Бристолу, я, на самом деле, не думала, что Китти Александр могла сделать это. Она могла сломать ноготь, нанося удары Доку. Определенно это не в ее стиле, но тогда в чьем? Я не знала и за три дня, прошедшими с момента смерти Дока и Максом, который становился все подозрительнее и подозрительнее, у меня заканчивалось время для того, чтобы узнать, кто убил Дока.

* * *

После посещения Дженни я отправилась домой, чтобы собраться с мыслями за ноутбуком. Торопясь добраться до нее сегодня утром, я выскочила из квартиры, оставив его, а это означало, что у меня не было ничего кроме листочка или двух, чтобы записать свои мысли, может я придумаю , что-нибудь сногсшибательное.

Я выехала из переулка у дома своей матери как раз во время, чтобы увидеть ее, ускользающую из дома и направляющуюся к своей машине.

Я опустила окно.

– Мама, – позвала я.

Она подскочила от неожиданности.

– Куда ты собралась? – спросила я.

Она вновь была одета по воскресному , в бирюзовую блузку и юбку.

Она вызывающе подняла подбородок, но не встретилась со мной взглядом.

– У меня есть несколько дел, я должна бежать.

К черту плохой сон, плохое настроение и отсутствие кофе, я не могла отпустить ее.

– Те же дела, что заняли у тебя весь субботний день? – спросила я.

Ее лицо налилось краской, но она не заглотила наживку.

– Да, – ответила она.

Затем она прошла мимо меня, будто это конец разговора.

Я оставила машину на парковке и вышла.

– У тебя свидание или что-то...– я посмотрела на свои часы. – ...в 10:17 утра?

Она повернулась на своих низких каблуках и захрустела по гравию в ту сторону, где стояла я рядом с "БМВ".

– Не разговаривай со мной так. – Она ткнула пальцем воздух передо мной. – Я не позволю тебе таким образом проявлять неуважение ко мне или к твоему отцу.

– Неуважение? – Кровь загудела в моих ушах. – Я? А как насчет твоего вранья о том, где ты была или куда собираешься? Ты та, кто не проявляет уважения.

– Я не обязана отчитываться перед тобой о своем поведении или о своем местонахождение. Ты слышишь меня, Ирен Мэй ? – Она подошла ближе, ее зубы были сжаты и слова были едва слышны, именно так она делала, когда я ребенком устраивала истерики в супер-маркете. Моя мать видимо до сих пор беспокоится о том, что подумают люди, если подслушают. – Я взрослая.

Господь помоги мне, я должна буду позволить ей уйти.

– Взрослая, да. Взрослая с серьезными заболеваниями, верно мам? Какое из них сегодня? Может быть, тебе повезет подхватить сегодня Эбола и рак, одновременно. Они уравновесят друг друга.

Она дернулась так, будто ее ударили.

– Кто просил тебя возвращаться Ренне и совать свой нос куда не надо? – Она крепче сжала сумку рукой. – Конечно не я.

Острая боль заставила меня немного отпрянуть. Она прошла мимо меня в сторону гаража. От сожаления у меня во рту остался привкус.

– Мама подожди. – Я поспешила за ней.

– Ренне, у меня нет времени на разговор прямо сейчас, и никакого желание тоже нет. Это ясно? – Ее тон был резким. Она подняла дверь гаража, не прося моей помощи, как бывало раньше.

Я последовала за ней в полумрак гаража.

– Мама, прости, я...я не имела в виду то, что сказала.

Она остановилась перед тем, как сесть в автомобиль.

– Тебе должно быть стыдно Ренне. Я никогда не слышала таких ужасных слов от тебя.

– Я сказала, что мне стыдно!

– Иногда этого недостаточно и ты это знаешь. – С этими словами она села в машину, закрыла дверь и завела двигатель, вынуждая меня покинуть гараж, и вдохнуть свежего воздуха. Она выехала в переулок и направилась к улице, не оглядываясь на меня.

Мне захотелось закричать. Вместо этого, я опустить дверь гаража, прыгая до тех пор, пока не смогла дотянуться до края, чтобы дернуть за него так чтобы, вернувшись, она не вошла бесшумно. Тогда я смогу еще раз спуститься вниз и попытаться извиниться.

Со стоном я поднялась в свою квартиру, чтобы взять ноутбук и конечно, когда я поднялась, мой телефон трезвонил.

– Алло? – требовательно ответила я.

Ничего кроме тишины на другом конце.

– Алло? Кто это?

Ответа не последовало, только дыхание, а затем слабый щелчок.

Я ткнула кнопку отбоя на телефоне, что было так же приятно, как и швырнуть трубку вниз на рычаг, и затем набрала домашний номер Джеффа. Я все еще помнила его. В конце концов, это же был и мой номер тоже. Он и Мария жили в нашем старом таун-хаусе , до тех пор пока не найду свое собственное место. Может быть, он обнаружил, что дом стоил больше, чем он рассчитывал, но мне все равно. Я не секундой больше не собиралась мириться с преследованием. За последние три дня, это был уже десятый звонок за день с вешанием трубки. Если я позвоню сейчас, то скорее оставлю злющее сообщение, чем поговорю хотя бы с одним из них. Насколько я знала, они оба должны быть на работе. Конечно, это означало, что я должна буду вынести еще несколько звонков с бросанием трубки от него с его рабочего телефона или мобильного прежде, чем он доберется до дома и проверит сообщения. Ох, ну ладно.

На третьем гудке, на домашнем номере ответила Мари.

– Алло?

Я стиснула зубы.

– Мари, это Ренне. Скажи Джеффу, чтобы прекратил сюда названивать.

– Ренне. – Было ли это моим воображением или ее голос действительно стал холоднее? – Эти деньги не принадлежат тебе. Он имеет полное право забрать их обратно.

Гнев взорвался во мне, я усилила хватку на телефонной трубке, пока пластик не заскрипел мне в ухо.

– Нет, у меня есть законное право на них, все соответствующие бумаги подписаны. Ты знаешь, это стало вашей проблемой, а не моей.

– Я сказала ему, что ты никогда не поймешь. – Ее пуэрториканский акцент усилился. Она была одной из тех женщин, которые согласно бывшему мужу, в гневе становятся только красивее и экзотичнее. Черт бы подрал, его и ее. – Что, расчетливая белая женщина, которая сама отпустила своего мужа, теперь собирается разбираться с его проблемами? Я просила его, но он сказал, ох , нет, Мария. Я разберусь с ней.

– Я не отпускала его... – я замолчала, пытаясь успокоиться. Это не станет одним из шоу Джерри Спринрега , нет, если это в моих силах. В конце концов, здесь у меня было преимущество. Я избавилась от Джеффа, но сохранила его деньги. У нее была обратная задача. Это заставило меня задуматься, может все это время вместо Джеффа названивала она. – Хватит названивать мне, или я обращусь в полицию.

– Сумасшедшая женщина. Так тебя называют здесь или ты уже забыла?

– Я это и имею в виду, Мария. Я не верну назад деньги и ему, черт возьми, лучше вовремя выслать чеки.

– Почему? Тебе они не нужны. Скрываешься там, в полном одиночестве со своей матерью и...

Звуки борьбы послышались на другом конце телефона.

– Ренне? – Голос Джеффа на другом конце зазвучал так, будто он запыхался. На заднем плане я слышала, как Мария кричит. Затем ее крики стали приглушенными как будто он закрыл дверь.

– Джефф.

– Я так рад, что ты позвонила. – Поддельная искренность сделала его голос похожим на голос Барри Уайта.

– Побереги это, Джефф. Я не позволю тебе сорваться с крючка с деньгами.

– Но Ренне. – В его голосе послышалось знакомый скулеж. – Они нужны нам.

– Почему? – Я ожидала услышать множество оправданий, которые он будет перебирать, пока не найдет то, на которое я куплюсь.

Вместо этого, он заколебался.

– Мы ждем...

Мой мозг ушел настолько далеко в сторону, я даже не сообразила сразу. – Ждете чего? Шкаф в стиле Людовика 14?

– ...ребенка, Ренне.

Голова вдруг закружилась, я тяжело опустилась на диван. Фритзи тявкнула, собираясь поднять мое настроение.

– Когда? – спросила я, хотя уже знала ответ.

– Через несколько недель.

Люди, у которых уже есть семья – вот кто женится в четверг, через три дня после оформления развода.

– Это близнецы. – Он говорил с гордостью и усталостью. – Мари на постельном режиме и я работаю дома, чтобы заботиться о ней.

– Близнецы? – слабо произнесла я.

Это было не просто – два младенца, когда я даже одного не могла иметь. Джефф фактически рисковал своей карьерой, чтобы оставаться дома и заботиться о жене. Я осталась дома со страшным гриппом один раз, в начале нашего брака, и мой доктор хотел, чтобы я отправилась в отделение неотложной помощи. Я позвонила Джеффу на работу, и он сказал мне взять такси. Это было прямым доказательством того, как мало он заботился обо мне, в отличие от Мари... Я почувствовала боль в животе.

– Я не хотел сообщать тебе таким способом, – сказал он.

– Существует лучший способ? – слезы стояли комом в моем горле, и я с трудом вздохнула.

– Мне жаль, Ренне, – сказал он.

– Не беспокойся об этом. Это больше не твоя работа, не так ли? – Я встала и схватила горсть салфеток с барной стойки, чтобы вытереть лицо.

Джефф молчал в течение нескольких минут. Затем сказал:

– На счет денег...

Я застонала.

– Джефф ты совсем не изменился. Ты так чертовски уперт, что затопчешь кого угодно, чтобы добиться желаемого.

– Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил он. – Все здесь так здорово , и Мари хочет этот дом в пригороде с четырьмя спальнями. Она хочет, чтобы у детей были свои собственные комнаты.

– Они еще даже не родились!

– Я знаю, но Ренне, – он понизил голос до шепота. – Она не оставит меня в покое из-за этого.

– Ты женился на ней. Так что это твоя проблема, не моя.

– Почему ты всегда такая безразличная? – пожаловался он.

Даже зная, что наш брак был ошибкой, и я бы не приняла его назад, если бы он приполз – его слова все равно ранили. Я замерла.

– Как однажды ты сказал мне, важны факты, а не чувства. Факты говорят, что деньги принадлежат мне.

– Но они тебе не нужны. Ты же не хочешь сказать, что твоя мать берет с тебя арендную плату.

– Не важно, Джефф. Это дело принципа.

– Да ладно тебе, Ренне, пожалуйста, – подлизался он. – Ты же не знаешь, какая она. Раньше с тобой было проще.

Конечно, было проще, ты идиотина. Потому что я доверяла тебе, и она знает об этом.

– Я подумаю об этом, – наконец сказала я, потому что в этом замешан невинный ребенок. Ребенок, который мог бы быть одного возраста с моим сыном. Я заглушила скорбь, которая угрожала нахлынуть на меня.

Он с облегчением выдохнул.

– Спасибо, Ренне. Ты даже не представляешь себе как ...

– Я не сказала, что согласна на это, Джефф, – предупредила я. – Только то, что я подумаю об этом. Так что не испытывай удачу и хватить названивать мне.

– Я не думаю, что звонил тебе просто так,– он прозвучал обиженно.

– Как тогда насчет всех тех раз, когда ты звонил и вешал трубку?

– Я понятия не имею о чем ты говоришь, но думаю что это подростки, которые от скуки маяться дурью. – Он фыркнул, его самообладание восстановлено, потому что посчитал, что я капитулировала по его требованию.

– Тогда поговори с Мари. Потому что кто-то постоянно звонит сюда.

– Ренне, у нее нет твоего номера. Он забит у меня в мобильном телефоне. – Он прозвучал раздраженно.

Джефф всегда таскал с собой мобильный телефон, даже если он не отвечал на звонки. Так что, если не он звонил – каким бы подлым он ни был, я могла почувствовать его подлинное смятение – то кто же тогда? Проблему можно было бы легко решить, если бы я просто купила определитель номеров, но исходя из соображений экономии, я его не покупала. Мне никогда не приходило в голову набрать *69 после одного из таких звонков, потому-то я думала, что звонил Джефф.

– Ренне, ты все еще здесь? – спросил он.

– Да, я здесь. Мы поговорим об этом позже. – Мои мысли были рассеяны из-за нового открытия. У меня было достаточно здравого смысла, чтобы добавить. – Я позвоню тебе, не звони мне.

– Хорошо, как скажешь, Ренне, – с раздражением в голосе сказал он. Затем повесил трубку.

Я выключила телефон и повесила его назад на стену. Я не могла придумать, кто еще мог звонить мне и вешать трубку... кроме , разве что Марджин Бристол. Я попыталась припомнить, был ли какой-то из звонков совершен в то время, когда я знала, что она находилась, например, на Выставке Садоводов, но было так много звонков и я по удаляла такие звонки со своего автоответчика.

Сейчас остается только ждать, когда еще раз позвонят. В этот раз, я буду готова.