Текст книги "Партизанскими тропами"

Автор книги: Стеван Вргович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

ПЕРЕХОД К ПАРТИЗАНАМ В ОДИНОЧКУ И ГРУППАМИ

Колонну насильно мобилизованных рабочих погнали от Хойников на север по дороге Хойники – Речица. Не успели рабочие отойти далеко от города, как утром следующего дня им приказали двигаться по лесным дорогам на запад. Отношение хортистов к ним не переменилось. Младший унтер-офицер Танцош безжалостно избивал людей. Один рабочий не выдержал, выхватил у него палку и сломал ее. «Что будет, то и будет», – решил он. Началась потасовка. Подошел командир, но вмешиваться не стал.

На ночлег останавливались в деревнях, и в каждую избу набивалось по 15 человек. Рабочие сразу же налаживали контакт с хозяевами, пытались установить через них связи с партизанами. Иногда это удавалось. Однако такие попытки были связаны с большими трудностями и риском. Усиленная охрана зорко следила за поведением каждого рабочего. Исчезновение из группы грозило опасностью, а жители сел, в основном старики и старухи, вполне естественно, не могли довериться людям, которых видели в первый раз.

Однажды большая группа рабочих, примерно 60 человек, решила пробраться к партизанам. Когда стемнело, они вышли из изб, где разместились на ночлег, и пошли садами. Однако этой группе не повезло. Где-то поблизости неожиданно послышалась стрельба, и ползком люди вернулись назад.

Однако один из них оказался настолько смелым, что решил продолжить путь. Это был Лазар Петрович, тот самый, который еще в Хойниках пытался установить связь с партизанами. Товарищи Лазара собрали его вещи и показали их во время поверки. Тем самым они скрыли его побег и спасли себя. На поверке они заявили, что Лазар сам принес свои вещи и даже позавтракал. Хортисты обыскали всю деревню и, не найдя его, решили, что он либо попал в плен к партизанам, либо заблудился.

А Лазар? Что стало с ним?

Лазар окончательно и бесповоротно решил бежать. Дорогу к партизанам ему показали ребята. Разыскивая партизан, он встретил старика, которому объяснил, как попал в Советский Союз. Старик посоветовал ему идти в деревню Люно и подсказал, какие населенные пункты нужно обходить, так как там размещались венгерские гарнизоны. Естественно, хортисты бы его расстреляли, а кроме того, пострадала бы и его семья в Мошорине.

К вечеру Лазар добрался до какой-то деревни, которую заметил по слабо освещенным окнам. Наткнувшись на группу крестьян, он сразу же, без обиняков, попросил их показать ему дорогу к партизанам. Но те молча и подозрительно смотрели на него. И ему ничего не оставалось делать как быстрее скрыться, поскольку он неожиданно увидел совсем близко от себя немецкие танки. Первой мыслью было как можно скорее достичь леса и спрятаться в его спасительной гуще. Уже начало светать, когда он вышел на поляну, на которой мирно паслись кони. «Почему они здесь?» – удивился Лазар, так как прекрасно знал, что фашистские оккупанты отбирали лошадей у местного населения.

Он забрел в какую-то избу. Там оказалась одна старая женщина. Лазар стал расспрашивать ее о партизанах, но она либо ничего не знала, либо не хотела говорить.

Несколько позже он столкнулся с деревенским старостой из ближнего села. Эта встреча очень напугала Лазара, так как он знал, что староста был представителем власти и состоял на службе у немцев. Однако на этот раз Лазару улыбнулось счастье. Оказалось, что староста во время первой мировой войны был в плену и находился в шайкашском селе Ковилье, то есть в том краю, откуда был родом Лазар. К изумлению Лазара, староста стал делиться с ним своими воспоминаниями.

Внезапно рассказчик замер на полуслове. В избу вошли люди с пятиконечными звездами на шапках. Вопреки ожиданиям Лазара староста ничуть не испугался, хотя вошедшие и оказались партизанами. Они тщательно обыскали перепуганного Лазара, а затем посадили в повозку. Так, после многих мытарств, опасностей, Лазар очутился в лагере партизанской бригады имени Кирова. Его подробно допросили, а когда поближе с ним познакомились, то приняли в партизаны. Лазар был зачислен в конницу и стал младшим командиром в партизанском отряде имени Буденного. В бригаде в то время было 648 партизан. Лазар участвовал в разведывательных операциях, в многочисленных стычках и других боевых делах. Однажды он даже взял в плен двух эсэсовских офицеров. Так Лазар доказал белорусским партизанам, что они не ошиблись в нем, приняв его в отряд.

В НОЧНОЙ ТИШИНЕ

Колонна насильно мобилизованных рабочих довольно медленно продвигалась дальше на запад по дорогам Полесья. Основные дороги были забиты гитлеровскими войсками.

2-я рота после переправы через реку Припять прибыла в деревню Слобода, западнее города Мозырь, стратегически важного по своему месторасположению населенного пункта.

Тридцать человек разместились на ночлег в доме одной женщины. Сава Андрич, Тошка Гаицки и некоторые другие рабочие решили довериться ей, поскольку ее гостеприимство было доказательством того, что она сочувствует им, понимает их бедственное положение. Хозяйка даже дала им немного поесть, хотя и сама испытывала нужду в продовольствии.

Женщина пообещала помочь им, но при этом заявила, что и ей тогда придется скрыться, так как в случае их ухода к партизанам гнев оккупантов прежде всего обрушится на нее. Однако она не стала уточнять, куда собирается уходить. По ее поведению можно было с уверенностью определить, что эта женщина поддерживает постоянную связь с партизанами.

Ночная тишина опустилась на деревню. Слышались лишь шаги патрулей. Люди тихо поднялись и садами пошли к каналу, через который предстояло бесшумно переплавиться. Но они не прошли и ста метров, как напоролись на гитлеровскую засаду. Все, кроме Гаицки, залегли в бурьяне. Гаицки хорошо знал немецкий язык и начал что-то объяснять гитлеровцам. Остальные рабочие в это время ползком вернулись в избу. Гаицки немцы задержали и освободили только утром.

Так неудачно закончилась эта попытка перейти к партизанам.

Утром ротам зачитали приказ гитлеровского и хортистского командований, согласно которому рабочим разрешалось свободное передвижение по деревне лишь в исключительных случаях, в основном в поисках провианта. Это разрешение в какой-то степени облегчало организацию побега, но уходить теперь было целесообразнее небольшими группами, поскольку в любой деревне и за ее пределами несли службу усиленные патрули.

Несколько рабочих, в том числе Сава Андрич и Север Мургашки, пошли в направлении, указанном им хозяйкой. Недалеко от канала они увидели избу. В ней жили старик, старуха и их внуки. Рабочие попытались расположить хозяев к себе и предложили им кое-что из оставшейся у них одежды. Но старик был непреклонен.

– Кто вы такие? Из какой армии? Как сюда попали? – спрашивал он.

Однако внешний вид рабочих имел мало общего с видом гитлеровских солдат. Подозрительность старика стала понемногу рассеиваться, и он рассказал им, что сын его сражается в рядах Красной Армии. В свою очередь беглецы тоже решили довериться ему и сказали, что хотят перебежать к партизанам. Услышав это, старик позвал жену, рассказал о желании незнакомцев и стал с нею советоваться. Старуха ответила:

– Покажи им дорогу. Пусть идут с богом!

Старик вывел их во двор и буквально дословно повторил то, что сказала им вчера вечером хозяйка избы, где они ночевали. Старик предупредил их, чтобы они не переходили канал через мост, охраняемый гитлеровцами. Следовало идти левее моста и выйти к временной переправе.

Так они и сделали. Однако когда начали искать переправу, то, как назло, неожиданно обнаружили недалеко от себя десяток гитлеровцев. Рабочие быстро спрятались в кустарнике. Немцы прошли мимо них на расстоянии вытянутой руки, но не заметили беглецов.

Андрич и Мургашки пошли по направлению к деревне. Они не стали больше искать переправу и решили преодолеть канал вплавь. Дружно прыгнув в воду, они вскоре были на противоположном берегу, а еще через мгновение скрылись в лесу, Здесь дождались и остальных рабочих.

Так в Мозырскую партизанскую бригаду перебежало двадцать четыре человека из 3-й и 4-й рот.

Немецкие и венгерские фашисты не раз организовывали за беглецами погоню, прочесывая окрестные леса, но всякий раз безуспешно. Так югославским рабочим удалось пробраться к партизанам.

18 ноября 1943 года был совершен еще один такой побег. Джордже Драпшин, Стеван Йойкич и Миланко Попин из Турина, воспользовавшись тем, что венгерские солдаты, охранявшие мост, ужинали, быстро переправились через канал и побежали к лесу. Гитлеровцы сразу организовали погоню, долго освещали местность ракетами, но беглецам все-таки удалось скрыться.

Рано утром, когда Драпшин и его товарищи выбрались из стога сена, перед ними встал вопрос: «Куда теперь идти?» Они решили двигаться наугад лесом, скрываясь за деревьями. Через некоторое время беглецы набрели на мальчика, пасшего корову. Заметив их, мальчишка испуганно вскрикнул и бросился бежать. Рабочие последовали за ним, надеясь таким образом выйти к какому-нибудь населенному пункту. Так оно и случилось. В конце концов наши товарищи натолкнулись на лагерь беженцев. Первыми им навстречу попались две девушки. Рабочие подарили им кусок мыла, что в то время было дороже золота, и попросили помочь связаться с партизанами. В это время к рабочим подошел партизан и отвел их в штаб. К радости беглецов, в штабе оказался один старый белорус, который в 1918 году был в Сербии и даже помнил сербскую шуточную песню о том, как «косец косит, а Марица деньги носит».

Вскоре наших товарищей из Турина приняли в партизаны и выдали им оружие. А когда в отряде узнали, что такие сербы перешли и в другие отряды Мозырской бригады, все окончательно разъяснилось.

В сентябре 1943 года три роты насильно мобилизованных югославских рабочих вместе с отступавшими фашистскими войсками вновь оказались в уже упоминавшейся раньше деревне Аврамовская. Как раз в то время партизанский отряд имени Фрунзе под командованием Морозова совершил нападение на этот опорный пункт, охранявшийся сильным гарнизоном венгерских фашистов.

Воспользовавшись поднявшейся суматохой, семь рабочих из 4-й роты пробрались в лес. До побега они заранее договорились обо всем с одной колхозницей. Это были Джордже Гардиновачки Вавуш из Вилова, Милован Отич из Джурджеве, Эмиль Чулибрк, Миленко Латас, Славко Живков Тила, Стеван Хрнячки и Стеван Влаович Джурак из Нови-Сада.

Партизаны встретили их тепло, поскольку были хорошо информированы о побеге 1-й роты. Им даже не устраивали проверку, которая обычно предшествовала приему в отряд. Всем было ясно, что представляют собой эти перебежчики и почему они пришли к партизанам.

БЕЗРАССУДСТВО

Несмотря на то что с переходом 1-й роты к партизанам режим для оставшихся в батальоне рабочих стал еще строже, они не примирились со своей судьбой и стремились использовать любую возможность для побега, В большинстве своем эти побеги происходили стихийно – без соответствующей подготовки, без установления контактов с партизанами, в расчете на удачу. Случай, о котором пойдет речь, красноречиво свидетельствует об этом. Он произошел на маленькой железнодорожной станции вблизи деревни Аврамовская, где на тяжелых физических работах были заняты пятьдесят человек из нашего батальона.

В тот день, когда 1-я рота перешла к партизанам, этих рабочих охватила тревога, что хортисты учинят над ними расправу и расстреляют каждого десятого. Два наших товарища из Србобрана – Миленко Йоцич и Грудя Дебелячки – решили не искушать судьбу. Они быстро сговорились между собой и бежали в лес, в котором, по их мнению, находились партизаны.

Это был крайне безрассудный поступок, и лишь счастливая случайность помогла им избежать беды. Проблуждав в лесу в течение двух дней, они неожиданно нарвались на пятерых вооруженных людей.

– Кто вы? – спросили те испуганных беглецов. Рабочие смекнули, что перед ними не партизаны, а вооруженные бандиты. Как выяснилось потом, это были власовцы, изменники и пособники оккупантов.

– Может быть, вы партизаны? – спрашивали их власовцы.

– Нет, – немного оправившись от страха, отвечали беглецы. – Мы из рабочего батальона и работаем у венгров.

– Если хотите бежать к партизанам, мы можем отвести вас, – пытались провоцировать их власовцы.

– Нет! Ни в коем случае!

– Ну хорошо! – ответили власовцы и погнали их по дороге, подталкивая оружием в спины. Теперь они уже не скрывали своего намерения передать пленников гитлеровцам.

Когда наши товарищи увидели вдалеке немецкую колонну, они поняли, что пришел конец. К счастью, немцы на перекрестке свернули в противоположную сторону, а власовцы направились к деревне, открыто заявив пленным, что они их там расстреляют.

Когда власовцы привели свои жертвы в деревню, она уже была объята пламенем. Горели все избы, кроме одной, у которой стоял часовой.

– Стой! Кто идет? – окликнул он приближавшихся людей.

– Свои! Свои! – завопили власовцы.

– Фрицы! – закричали выскочившие из избы партизаны. – Бросайте оружие! А вы что стоите? Берите у них винтовки и гранаты! – приказали партизаны рабочим, и те вмиг обезоружили изумленных власовцев.

– А вы кто такие? – спросил партизан наших товарищей.

– Мы сербы, насильно мобилизованные хортистами рабочие, – ответили они.

Партизаны стали подробно расспрашивать их о том, как они попали в Советский Союз, сколько таких рабочих находятся у хортистов в этом районе. Поручив рабочим охранять власовцев, партизаны отправились на какое-то задание и вернулись лишь к 11 часам вечера. Затем Йоцич и Дебелячки вместе с партизанами тронулись в путь и, пройдя около тридцати километров, прибыли в штаб 3-го отряда Мозырской бригады имени Александра Невского. Командир отряда долго беседовал с сербами и в конце спросил их:

– Хотите воевать? Хотите получить оружие?

– Да, хотим, – решительно ответили товарищи из Србобрана.

Им выдали автоматы, и они стали партизанами.

В ОТРЯДЕ ИМЕНИ СУВОРОВА

Партизанское движение в Белоруссии получило мощный размах, так как имело самые тесные связи с народом, и это обстоятельство в значительной степени помогало нашим товарищам устанавливать контакты с партизанами. К сожалению, я не располагаю точными данными, чтобы, назвать все партизанские отряды на оккупированной территории Советской Белоруссии и Украины, в которых сражались югославы, в частности жители Бачки. На основе воспоминаний отдельных лиц и некоторых документов мне удалось составить лишь довольно приблизительный список партизанских формирований: бригада «За Родину» (отряды имени Сталина и Молотова), бригада имени Боженко, Мозырская бригада имени Александра Невского, бригада имени Фрунзе, отряд «Мститель», отряд имени Дзержинского, отряд имени Буденного, отряд имени Суворова, Житомирская партизанская дивизия имени Николая Щорса, отряд имени Чапаева и Тернопольский отряд имени Сталина.

Вскоре после перехода рабочих 1-й роты, в начало августа 1943 года, отряд имени Суворова покинул свой базовый лагерь. Маршрут движения отряда был известен лишь командованию. Для белорусских партизан пробираться по глухим лесным чащам было привычным делом, но для наших людей это явилось настоящим испытанием, запомнившимся на всю жизнь. На первых порах на их настроении сказывалась также и необычность обстановки, поскольку отряду приходилось действовать в условиях вражеского окружения – партизаны могли в любую минуту встретиться с фашистскими оккупантами.

Над лесом, где продвигались партизаны, то и дело летали вражеские самолеты-разведчики, Разводить костры, чтобы приготовить пищу, было опасно, так как дым мог выдать местонахождение отряда. Запрещалось даже курить. Все блестящие предметы были надежно спрятаны. Открытые участки местности приходилось преодолевать очень быстро, но повозки обоза то и дело застревали, и их общими усилиями спешно вытаскивали из трясины.

В отряде в то время насчитывалось всего 170 человек. Позже число бойцов возросло и достигло примерно 600. Проводя боевые операции в основном на территории Хойникского района, отряд совершал нападения на местные вражеские гарнизоны, минировал железные и шоссейные дороги, разрушал инженерные сооружения. Партизаны старались действовать скрытно и внезапно, а после выполнения задания сразу же отходили и возвращались в свой лагерь. Отряд не имел ни пушек, ни минометов, ни другого тяжелого вооружения, что позволило бы ему вести борьбу с крупными вражескими подразделениями. Такое вооружение находилось в партизанских соединениях, которые были способны решать более сложные задачи: иногда даже вели фронтальные бои со значительными силами противника, освобождали целые районы и города на оккупированной территории.

ПЕРВАЯ ПОТЕРЯ

Живоин Драгин из Аде, кадровый военный хортистской армии, был переведен в 1-ю роту батальона насильно мобилизованных рабочих из-за своей политической неблагонадежности. В первые же дни пребывания в партизанском отряде он хорошо зарекомендовал себя, и командир отряда взял его к себе в штаб. Через десять дней после прихода в отряд югославских рабочих члены штаба и пулеметный взвод под командованием Момчила Крклюша приняли участие в одной из партизанских операций. Пересекая лесную поляну, партизаны обнаружили след какой-то машины. Никаких дорог здесь не было. След шел по лесной просеке, которыми гитлеровцы охотно пользовались вместо настоящих дорог, пытаясь избежать мин. Партизаны решили поставить мины и на просеке.

Группа остановилась в ожидании, пока установят мины. Партизаны издали наблюдали за действиями командира взвода минеров.

Живому, по-юношески любознательному Драгину хотелось всегда все увидеть своими глазами. И на этот раз он совсем близко подошел к минеру. Неожиданно мина взорвалась. Несколько находившихся вблизи партизан были контужены, а сам минер погиб. Сильнее всех контузило Драгина, поскольку он стоял ближе всех. После страшных мучений он скончался. Его похоронили на кладбище в деревне Рашов. Сама деревня была сожжена оккупантами, а кладбище сохранилось. На могиле Драгина товарищи соорудили деревянную пирамиду, вырезали на ней его имя и фамилию и прикрепили фотокарточку, обнаруженную в бумажнике.

После войны останки Живоина Драгина были перенесены в Хойники и захоронены на кладбище павших героев.

ДОСТАВКА ОРУЖИЯ

У партизан были свои аэродромы. Их устраивали на лесных полянах, пригодных для посадки самолетов.

Вскоре нашим товарищам удалось побывать на одном из таких аэродромов, и они даже подтолкнули самолет, помогая ему взлететь. Этот самолет стоял на краю опушки и был хорошо замаскирован.

Может быть, сам факт взлета или посадки самолета на такой аэродром и не представлял большого интереса, но в то время для партизан это событие имело особый смысл. Люди воочию убеждались в наличии прочной связи с советским тылом. Это лишний раз подтверждало, что по ту сторону фронта сражается огромная армия, что страна не забывает о тех, кто борется с врагом здесь, в болотах Полесья. Кроме того, прибытие самолета означало доставку оружия и боеприпасов, а также согревало надеждой, что среди груза окажется табак или еще лучше соль.

Однажды в сентябре 1943 года отряд ждал очередного прилета самолета. Каждую ночь на поляне вблизи лагеря дежурили несколько партизан. Одним из них был и я. В своем дневнике я сделал следующую запись:

«Мы уже давно ждем самолет. Жжем сигнальные костры, печем на углях картофель. Но самолета нет. Нет именно того, который нам нужен. Много других самолетов уже пролетело над нами, но, кто знает, чьи они. Ждать здесь не совсем безопасно. Бывалые партизаны рассказывают, что их несколько раз обстреливали из пулеметов пролетавшие мимо самолеты.

– Слушайте! Этот самолет возвращается! – вдруг в один голос закричали несколько человек.

К тому времени стало совсем темно. Что делать? Отойти от костров или, наоборот, больше подложить в них дров, чтобы сигнал был заметнее?..

С самолета выпустили ракету. В первый момент показалось, будто сбросили бомбу. Самолет начал кружить, а затем вдруг вынырнул над нашими головами и, ослепив нас мощными прожекторами, полетел низко, почти касаясь верхушек деревьев. Мы обрадовались. Это был большой транспортный самолет.

– Парашюты! Парашюты! – раздались возгласы.

На парашютах спускались тюки с драгоценным грузом. Одни из нас бросились подбирать приземлившиеся грузы, другие помчались в лагерь за подмогой.

Внезапно откуда-то с дерева послышались ругательства. Какой-то человек просил помочь ему освободиться от строп и спуститься на землю. Это вернулся из госпиталя один из наших партизан.

Мы недосчитались нескольких тюков. Нам по радио сообщили, сколько должно быть груза. Поиски в темноте ничего не дали, и партизаны, погасив костры, отправились спать. Решили искать утром.

На следующий день, разделившись на несколько групп, партизаны прочесали все окрестности лагеря. Выйдя на опушку леса, они, к своему удивлению, увидели шедшую навстречу им вооруженную группу людей. В этом районе действовало несколько партизанских отрядов, и поэтому все предположили, что это партизаны одного из этих отрядов, которые, по всей вероятности, тоже разыскивали что-то. Никому даже не показалось подозрительным, что эти люди были одеты в немецкую форму, поскольку ее носили многие партизаны.

Когда до встречной группы оставалось примерно метров пятьдесят, партизаны вдруг поняли, что это гитлеровцы.

– Фашисты! – крикнул кто-то. – В лес!

Завязалась перестрелка, после которой и гитлеровцы, и партизаны беспорядочно отступили в лес.

Милан Лезечев, сапожник из Нови-Сада, потерял в грязи ботинок, а пальто Живка Гаича оказалось в нескольких местах простреленным. Но в самом худшем положении оказался один белорусский парень, который потерял свою винтовку. Утерю оружия считали в отряде самым тяжким проступком, и виновный за это строго наказывался, его могли даже расстрелять. По возвращении в лагерь этому партизану приказали найти оружие до захода солнца, иначе ему грозил суд. Парень вернулся с винтовкой. Его никто не спрашивал, свою ли винтовку он нашел. Главное, что он пришел с оружием,

Гитлеровцы скрылись.

Остальные тюки с грузом и парашюты так и не удалось разыскать. Не исключено, что их нашли партизаны из какого-нибудь другого отряда...»