Текст книги "Несильно беременна (СИ)"
Автор книги: Степанида Воск
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 38
Я выбрала первое.
Меня не торопили, когда забирала вещи из квартиры Руслана. Но далеко не отпускали. Сам Берг следовал тенью. Даже пошел за мной в ванную комнату, где я повесила сушиться курточку, на которой замывала край рукава. Лишь позже я поняла, что Андрей не просто зол, а очень зол. До этого момента мне казалось будто Бергу все равно. И мой розыск, как и последующее нахождение всего лишь случайность.
– Я не беременна, – прошипела Бергу, как только мы оказались в салоне автомобиля. – Зачем я вам нужна?
Устраивать разборки на чужих глазах не решилась. Да и стыдно рассказывать посторонним что со мной произошло за последнее время. Ведь никто не поверит, что все случившееся случайность и стечение обстоятельств, а не глупый вымысел.
– Кто тебе такое сказал? – бросил отрывисто Андрей.
– Врач, – я не стала скрывать. Мне Берг вряд ли поверит, а если прикрыться авторитетным мнением специалиста, то все будет хорошо. По крайней мере, я на это очень рассчитывала. А еще я надеялась на вменяемость Берга. За время знакомства он не давал мне повода думать иначе.
– Какой еще врач? – приподнял бровь в легкой степени изумления Андрей Павлович.
– Который делал УЗИ. Сычев подтвердит, – мне хотелось как можно быстрее прояснить ситуацию. А еще надеялась, что как только это случится, то меня отпустят. Домой.
– Сычев говорит обратное, – сдержанно произнес мужчина.
– Не может такое быть. Он сам меня отпустил. И все из-за того, что у вас ничего не получилось, – я хотела достучаться до Берга. Не мог же он не понять очевидное.
– Не выдумывай. Ты сбежала от Сычева, когда он немного отвлекся, – рыкнул Андрей. И тут-то я поняла, что он лишь делает вид, что спокоен. А на самом деле пылает гневом. За малым чуть не огнем пышет.
– Поганый червяк! Продажная шкура! Тварь иномирная! Предатель! – ругалась я, не веря, что меня так подло подставили. А ведь какие глаза у него были?! Честные-честные, когда предлагал мне бежать, чтобы спастись.
А на самом деле не меня он хотел спасти, а свою дырявую шкуру. Именно такой она будет, когда я с ним разберусь. Выкраду у Берга пистолет и наделаю дырок в шкуре Сычева. Чтобы ему не повадно было честных девушек обманывать.
Будь Сычев рядом, я бы с удовольствием ему вырвала язык. Причем голыми руками. И даже не побрезговала лезть к нему в рот, чтобы достать поганое жало.
– Хватит истерить! – Берг схватил меня за руки. Встряхнул.
Я испуганно уставилась на мужчину. Не ожидала от него ничего подобного. До этого он никогда меня не хватал. Сильно. Крепко. На грани боли.
– Ик, – клацнули мои зубы. – Только не бейте! Я боли боюсь. Лучше сразу пристрелите. Я знаю, что пистолет у вас есть, – попросила жалобно.
Теперь настала очередь Берга удивляться.
– Я уже говорил, что женщин не бью.
Мои руки в его руках были зажаты, как в тиски.
Сказать, что мне больно? Что он не соизмеряет силушку богатырскую? А то, что она именно такова подтвердят мои будущие синяки. И проявятся они не далее чем через несколько минут.
Берг перехватил мой взгляд. Тут же ослабил захват. А потом и вовсе отпустил.
– Спасибо, – поблагодарила.
Мужчина ничего не сказал, лишь скрипнул зубами. И… вылез из машиноподнобного монстра. Оставив меня одну в салоне автомобиля.
Я сидела ни жива, ни мертва. Куда он пошел? Спускать пар? Или искать того, кто приведет приговор в исполнение?
Мысли метались, как стая бешеных блох, не останавливаясь ни на чем конкретно.
Тут же на водительское сиденье плюхнулся Леха. Кинул через плечо на меня косой взгляд. Хмыкнул, но ничего не сказал. Щелкнул тумблером, заблокировавшем двери.
И машина тронулась.
Берг же с компанией в виде Артика и Сереги остались стоять на площадке. Я в изумлении проводила их взглядом.
Почему они остались, а я поехала? Куда Леха меня везет? И главное зачем?
Страх липкой лентой сковал тело.
– Куда мы едем? – воскликнула.
Леха молчал. Уверенно вел автомобиль по улицам города. Останавливался на светофорах. Сигналил зазевавшимся водителям. Срезал углы, проезжал через подворотни, сокращая расстояние. Только куда?
– Ответь, немедленно, – потребовала.
В ответ получила сомкнутый кулак. Которым мне погрозили, когда я попыталась перепрыгнуть на переднее сиденье.
– Если сейчас же не сядешь на место, урою, – коротко бросил он. – Я тебе не Берг. Я цацкаться с тобой не буду.
Вот и поговорили.
Псих.
Глава 39
Меня закрыли в комнате.
Если раньше я могла свободно ходить по дому, то теперь нет. Я была пленницей. Зато кормили меня регулярно. Как на убой. Сытно. Калорийно. Много.
Конечно, мне следовало устроить голодовку, чтобы пленители прониклись моим положением и отпустили.
Только кроме еды, мне и заняться оказалось нечем. Все развлечения у меня изъяли. Я осталась без телевизора. Экран с мясом выдрали из стены, оставив безобразно висящие сопли проводов.
Сразу же вспомнила старый бородатый анекдот про картину, которая закрывала дыру в стене.
Картину, в смысле телевизор, у меня забрали, а дыру оставили.
И теперь часами я любовалась ею. Ибо ничего другого мне не было доступно.
Вот я и ела. На нервной почве. Все до последней крошечки. Все что приносили.
Фрукты приносили. Я ела фрукты. Если появлялись печеные булочки в бумажном пакете, я съедала их все. И это помимо основных блюд.
Ела и лежала. Лежала и ела.
Смотрела на пустую стену и жевала.
Подносы мне приносил незнакомый парень. Хмурый и неулыбчивый. С широченными плечами под спортивном костюмом. Когда я увидела его в первый раз, то испугалась. Думала палач пришел. Черный, небритый абрек, в черном трикотаже с прыгающей кошкой на груди занес множество блестящих пакетов и оставил на столе.
Вошел не поздоровался, оставил принесенное, и вышел. И все это молча.
Я проводила его испуганным взглядом.
После разговора с Бергом ни с кем толком не поговорила. Меня игнорировали.
Я вроде есть. Но меня вроде нет.
И сколько еще меня будут держать взаперти неизвестно. В пору сойти с ума.
День сменялся ночью.
А ночью ко мне в окно заглядывала луна. Откровенно скалилась над моим невеселым положением. Улыбалась.
Она меня бесила со страшной силой.
Я закрывала на ночь шторы, чтобы ее не было видно, но она все равно норовила заглянуть в щель и начать щекотать мне нервы.
Неприятные ощущения.
Пол ночи я бодрствовала, борясь с луной, а под утро засыпала. И дрыхла чуть ли не до обеда. Как сурок. Спала и спала.
Просыпалась, когда петухи подумывали о том, чтобы идти спать.
Через неделю подобного времяпрепровождения чаша моего терпения лопнула и потекла. Прямо на ковер.
Я встала с кровати и пошла тарабанить в дверь.
– Чего надо? – чуть не упала в сторону проема образовавшегося между полотном двери и косяком.
Стучала я долго и почти безрезультатно. Думала, что уже не достучусь. Потеряла всякую надежду. А когда она скончалась в страшных муках, оказалась, что ее смерть преждевременна.
– Где хозяин? – рыкнула в ответ.
– В офисе, – ответил абрек, что приносил еду и, как выяснилось, сторожил меня под дверью. А когда ему надоело слушать мои завывания, то открыл дверь.
– В каком еще офисе?
– В центральном. У него совещание.
– По поводу чего? – до меня откровенно не доходило где может пропадать главарь бандитов. – Куда лучше отвезти врагов? Чем их пристукнуть и где закопать? – спросила зло.
– Слияние фирм, – невозмутимо ответил абрек.
– Слияние чего? – час от часу не легче.
– Компания хозяина занимается поглощением маленьких убыточных фирмочек. После слияния, а по сути поглощения компании, он их либо приводит в порядок, либо продает дальше, наведя дисциплину, проверив баланс и вычистив штат, – разложил мне все по полочка помощник Берга..
– Ого, – только и нашла что сказать. Да Берг оказывается не простой бандит, а бизнесмен не мелкой руки. – Да он экономический Джек Потрошитель.
– Вовсе нет. Андрей Павлович очень хороший грамотный бизнесмен. Вникает в нужды персонала. Хоть и строгий руководитель, но очень лояльный. Всегда готов протянуть руку помощи в трудной ситуации. Работники на него чуть ли не молятся.
– Ага. Под дулом пистолета, – поддакнула.
– Ты это зря. Берг хороший мужик. Правильный. Живет по понятиям.
Я скептически посмотрела на своего надзирателя. Однако от комментариев воздержалась. Чем меньше знают что у меня на уме, тем лучше.
– Тебе он зачем нужен?
– Поговорить хочу, – ответила на вопрос.
– Я передам.
– Не забудь, будь добр, – я отлепилась от стенки и пошлепала к кровати. Раз дело сделано, то можно поспать.
Что-то в последнее время я стала слишком много спать. Грешила на расстройство нервной системы, а все из-за беспокойства.
У меня никак не приходили критические дни. Время шло. А они все задерживались в пути. Но я все еще не допускала мысли о беременности.
Уговаривала себя, что расстройство цикла случилось на нервной почве.
Глава 40
– Что это? – спросила, когда Берг протянул мне связку пакетиков.
Мужчина явился по требованию, но только не в тот же день, а чуть позже, при этом не объясняя причину опоздания.
– Тесты на беременность. Мне сказали что у них большая точность на ранних стадиях беременности, чем у УЗИ.
Хотела не брать. Сказать, что пусть сам на них писает, если хочет. Однако червячок сомнения, засевший внутри, требовал выяснить причину задержки.
Протянула руку принимая приношение.
– Мне при вас их использовать или можно в уединении? – спросила ядовитым тоном. Каменное лицо Берга меня бесило со страшной силой. После моего побега из него пропали человеческие эмоции. Их словно выключили. Теперь я видела только застывшую маску.
– Только если ты так хочешь, – ответили мне в не менее ядовитом ключе. При этом на лице мужчины читалось такое высокомерие, что его можно было резать ножом, настолько оно плотное и концентрированное.
С момента водворения в комнату, Берг не проявлял ко мне никакого интереса. Меня для него словно не существовало вовсе. Это ужасно бесило. Теперь же он явился с миной пренебрежения на лице, со связкой тестов. Снизошел бог с Олимпа до простой смертной. И все из-за какой-то горки золота. Пусть даже и большой горы.
Ненавижу. Ненавижу эти карие глаза, что время от времени по непонятно какой причине вторгались в мои сны.
Ненавижу за то, что посадил меня под замок.
Ненавижу за свое как-бы хорошее отношение, а на самом деле отвратительное.
Даже за то ненавижу, что Руслана пальцем не тронул, поливавщего матом Берга так, что уши вяли, а стены подъезда стыдливо отворачивались сами к себе лицом.
Я психанула и, схватив всю пачку, отправилась в ванную, чтобы выяснить интересуемое.
Со злостью сорвала фольгу с одного теста. Швырнула на пол. Уселась на стульчак.
Все процедуры от и до заняли всего пару минут.
Я со злорадством думала, что в это время Берг стоит под дверью и прислушивается, а все ли я правильно делаю. Чертов вуайерист.
Хотя, надо отдать ему должное, в ванную комнату он не вошел. Остался ждать в спальне.
Пышущая гневом на Берга не заметила как прошло положенное для получения результата время.
Андрей меня не торопил. Из-за двери ничего не спрашивал. Терпеливо ждал.
Опустила глаза на тест и уставилась на две полоски, жирно выделяющиеся синим, расположенные в небольшом отдалении от ограничительной метки, и все никак не могла сосчитать до двух.
– Не может такого быть. Это полная чушь! – воскликнула, выхватывая еще один тест из пачки.
Фольга никак не желала рваться, дрожали руки. Наконец, я совладала с ними, справилась и с упаковкой.
Секунды тянулись столетиями.
Я не сводила взгляда с теста подозрительно быстро меняющего цвет индикатора.
– Нет! Это неправда! – в груди тихо зарождалась истерика.
Не веря своим глазам, я судорожно рвала упаковки тестов, а вынутые полоски анализаторов бросала в емкость с жидкостью из моего организма.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы использовать все тесты.
– Твою ж колобкову мать. Чтоб у тебя все руки поотрывало, – выругалась, видя, что все показали положительный результат.
Подтвердилось то, мысли о чем гнала прочь все последнее время.
Я беременна от криминального авторитета.
Мертвого криминального авторитета.
И его ребенок в настоящее время развивается во мне.
Занавес.
Где стояла, там села на пол.
И разрыдалась.
Горько. Навзрыд. С подвыванием.
Вокруг меня веером лежали использованные полоски тестов. Они немо кричали «Ты – беременна!», «У тебя будет ребенок!».
Где-то на периферии сознания гулко бухнуло раз, второй, третий.
С потолка посыпалась штукатурка. Дверь в ванную с грохотом открылась, выдрав вместе с собой хлипкий замок.
Из-за слез, лившихся как из ведра, ничего толком не видела.
Меня бережно подняли на руки. Прижали к чему-то теплому и твердому. Куда-то понесли. Опустили на мягкое. Обняли.
– Тихо, тихо, моя девочка! Тихо! Да не плачь ты так! Ничего же страшного не случилось. Все хорошо! Все хорошо!
– Какое хорошо? – раненой белугой закричала в ответ. – Я беременна! Застрелите меня! Я не хочу жить! Я вас всех ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Душевная боль толчками выплескивалась наружу. С каждым произнесенным словом, подкрепленным эмоциями, становилось чуточку легче.
Я кричала, била кулаками по широкой крепкой груди, сыпала обвинениями, кричала, а меня тихо успокаивали и продолжали гладить. По спине. По рукам. По голове.
– Поплачь. Покричи. Станет легче, – доносилось до меня сквозь пелену сознания.
И правда, через какое-то время эмоции пошли на спад. А потом и вовсе их словно отрубило. Я в один миг перестала плакать, рыдать, кричать, только икала с завидной регулярностью.
– Вот и хорошо. Вот и правильно. Хорошая девочка. Ты сильная! Ты справишься! Ты-молодец!
Не заметила как кипучая активность приобрела знак минус, меня начало клонить в сон. Глаза стали закрываться сами собой.
Последнее что мне запомнилось, прежде чем я провалилась в черное небытие, было прикосновение ко лбу. Мягкое. Бережное. Нежное.
Так меня целовали в детстве.
Глава 41
Проснулась от нежного запаха, щекотавшего ноздри. Моего любимого запаха.
Ландыши.
Как же я их обожала. Весной частенько бегала в лес, чтобы собрать букетик. Потом я выросла и стала покупать букетики у бабулек, торгующих у переходов. Маленькие хрупкие беленькие колокольчики напоминали мне о приятных моментах в жизни. Всегда радовали и поднимали настроение.
Я вдыхала запах с закрытыми глазами и не могла понять откуда он исходит. Неужели из моей памяти?
Слишком уж явное воспоминание.
Повернулась на бок, откуда тянулся шлейф аромата и увидела… красивый букет ландышей, перевязанный шелковой красной лентой, стоящий в прозрачной пузатой вазе.
Откуда?
Этот вопрос возник в голове, стоило только увидеть чудо.
Наверняка, муляж. И запах синтезирован искусственно.
Однако букет выглядел настолько реалистично, что я решила развеять все свои сомнения.
Поднялась с кровати, потянулась рукой, тронула один из белых колокольчиков пальцем. Он прогнулся под моим натиском. Захватила между пальцами, сжала.
Под пальцами, с едва слышным хрустом, сломался колокольчик. Безобразная трещинка изуродовала красивейшее творение природы.
Живой. Настоящий. Не может быть!
Я подхватила в руки вазу и поднесла к носу. Вдохнула божественный запах. Еще раз. И еще.
– Обалдеть! Они настоящие! Как? Где можно осенью раздобыть ландыши? – я с восхищением смотрела на цветы и не могла нарадоваться.
– Доставка из Парижа. Там есть небольшая частная оранжерея специализирующаяся на выращивании цветов, – услышала спокойный голос Берга.
И каким образом он оказался в моей комнате незамеченным?
Халат, небрежно наброшенный на поверх одежды, делал его загадочно-брутальным.
Я подняла глаза над цветами, не отрывая букетик от лица. Все не могла надышаться. Запах пьянил, сводил с ума. Заставлял дышать ароматом весны снова и снова.
– И как цветы прилетели из Парижа сюда? – спросила, думая что меня дурят. Наверняка, где-то недалеко, в паре десятков километров есть маленькая цветочная ферма. Если у нас научились выращивать страусов, то что говорить о ландышах.
– Ночным рейсом. Спецдоставка из самого сердца Парижа, – с невозмутимым видом сообщил мне Андрей Павлович.
– Чем я удостоена подобной чести? И, вообще, откуда вы знаете, что я люблю ландыши? – от вчерашней истерики не осталось и следа. Она оказалась вытеснена совершенно другими впечатлениями. Более яркими. Красочными. Ароматно пахнущими.
– Не буду скрывать правды. Я знаю о тебе много чего. Где ты родилась. Как жила. Где училась. С кем дружила. С кем сидела за одной партой. Как зовут твою первую любовь. Во сколько лет потеряла девственность. Твой любимый цвет. Твой любимый запах. Что ты любишь, а что на дух не переносишь, – принялся перечислять Берг. – Поэтому отыскание твоих любимых цветов заняло не так много времени. При наличии возможностей, которые у меня имеются, это не составило особого труда.
– А вы честны до зубовного скрежета, – в тайне надеясь, что он просто угадал. Даже загрустила немного, что это совершенно не так. – Но вы не ответили на первый вопрос.
Я пытливо посмотрела на мужчину.
Он встретил мой взгляд с открытым забралом.
– Я бы хотел хоть немного подсластить горькую пилюлю. Ты для меня важна. Буду откровенен. И я бы не хотел, чтобы всякий раз, когда ты будешь видеть меня перед глазами появлялась табличка «ненавижу». Хотя бы через раз, – как-то не весело усмехнулся мужчина.
– Хотите выглядеть добреньким? Испортили мне жизнь и теперь замаливаете грехи? Думаете, что можно цветочками возместить мне убытки? Принесенные страдания? Считаете, что этого достаточно? А не слишком ли дешево цените? – с каждым произнесенным словом я все больше и больше распалялась. И по законам женских истерик в конце сцены должна выбросить цветы на пол и растоптать, причиняя боль ни в чем не повинным цветам.
Каюсь, мысль возникла… и тут же исчезла.
Цветы не виноваты. Их и так уже наказали. Ни за что. Срезали под корень. Так пусть же завянут своей смертью, а не от моих рук и ног.
Мужчина слушал меня. Не перебивал. Ни единым мускулом на лице не показывал своего отношения к словам.
– Если ты закончила, то я пойду.
– Вот так просто? Не ответив ни на один вопрос? – я начала злиться.
– Все что мной будет сказано, окажется использовано против меня. Я лучше промолчу.
Именно в этот момент у меня возникло дикое желание ухватить Берга за шею и с силой сжать. Чтобы видеть, как он начнет корчиться в предсмертных судорогах.
– А пока ты планируешь мою смерть, я распоряжусь, чтобы тебе приготовили завтрак. Питательный и калорийный, – он читает мои мысли? – И не надо на меня так смотреть. Желание убить возникает у многих моих знакомых. Это нормальное явление. Я привык.
Глава 42
Меня не трогали еще пару недель. Думала, что после подтверждения беременности с помощью тестов заставят проходить полное обследование, чтобы на сто процентов убедиться в факте, но нет. Оставили в покое. С вот с внешним миром общаться не давали. Однако выгуливали, а не только держали взаперти. После радостных для бандитов известий условия содержания для беременной птички улучшили.
Беременной птичкой назвал меня Гога.
В один из дней вместо молчаливого абрека появился он. Местами выбритый, надушенный и зло скалящийся.
– Ну что, кукушка, несущая золотые яйца, докукарекалась? Все же эксперимент удался. Прижились живчики покойного Максика. Силен волчара. Даже после смерти сумел бабу обрюхатить.
Я порядком струхнула, когда увидела Гогу.
– Не дрейфь, кукушка, пальцем не трону. Босс дал строгие распоряжения относительно тебя. Пока ты с золотым яйцом в пузе, с тебя надо пылинки сдувать. Да переходить улицу на противоположную сторону, как только появишься на горизонте. Чтобы не нервничала.
Мужчина вроде бы говорил нормально, но складывалось ощущение, что он все вокруг заливает ядом. Настолько неприятно мне было находиться в его обществе.
Мерзкий тип, хоть и смазливый.
За время отсутствия в резиденции он сменил имидж. Постригся у модного барбера. Отрастил бороду. Купил новую косуху. Теперь на куртке отсутствовали блестящие украшения за исключением кнопок и молний.
– А сейчас тебе что надо? – спросила, глядя испуганно. При этом искала глазами своего сопровождающего.
Я могла гулять на улице, но исключительно под присмотром кого-нибудь из надсмотрщиков. Один или сразу два следили за мной не хуже трехголовых церберов. Без них я шагу не могла ступить.
– Пришел сообщить, что скоро выдвигаемся.
– Куда? – мой голос дрогнул, хоть и не успел дать петуха. Однако прозвучал на порядок тоньше. Почему-то абрека, который оказался Толей, на горизонте не было. Как будто испарился или его испарили.
– Куда шеф скажет, туда и тронемся, гы.
Чтобы пройти в дом, мне следовало миновать Гогу. А он, как назло, не желал уходить с моего пути.
– Чего же ты стоишь? – насмешливо спросил он.
– Жду когда уйдешь, – не двинулась с места.
– Ты меня боишься? – спросил довольно скалясь. Сейчас он больше напоминал улыбающуюся акулу, чем нормального человека. Хищный взгляд. Злобные маленькие глазки. Дурные намерения в голове.
– Вот еще, – фыркнула, но с места не сдвинулась.
– Тогда чего не идешь? – он провоцировал. Нагло и подло.
– Не хочу, – сложила губки бантиком.
– А шеф ждет.
– Шеф действительно ждет, только тебя, Гога, – очень кстати из-за угла летней беседки вышел Артик. Он недовольно посмотрел на коллегу. Тот натянуто улыбнулся, пойманный с поличным. Засунул руки в карманы. И, начав насвистывать модную мелодию, двинулся в сторону дома.
– Он к тебе приставал? – Артик был суров. После случая с кухаркой и гнева хозяина, он со мной не шутил и мне не улыбался. Однако от Гоги спас.
– Нет, – замотала головой. То, что я немного испугалась, не в счет.
– Если что-то вдруг изменится, то говори мне, не бойся, – предупредил Артик, оглядывая с ног до головы. По всей видимости желал проверить насколько я с ним честна.
Я сдержанно кивнула.
– Мы не в больничку, случайно, едем? – предположила.
– Нет.
Артик, как всегда, был немногословен.
– А куда? – решила, что шагу не ступлю, пока не выясню для чего понадобилась.
– К нотариусу.
Новость удивила. Я вроде бы завещание писать не собиралась.
– А зачем? – по природе все женщины любопытны, я не исключение.
– Я не знаю, – Артик был прост как пять копеек. Чего ему не следовало знать он не знал и не пытался выяснить.
– А где Сычев, что-то его не видно и не слышно?
Судьба Сычева меня интересовала постольку-поскольку, но я до сих пор точила на него зуб.
– Разбирается со своими проблемами.
Я открыла рот, чтобы еще что-нибудь спросить, а Артик развернулся и пошел по дорожке, говоря тем самым, что разговор окончен.
Вредный тип.
Пришлось идти следом.
К нотариусу мы ехали вчетвером. Кроме меня и Артика в машину сели Толик и Леха. Гога остался дома. Злорадно подумала, что его, как Золушку, заставили перебирать пшено и просо.
А возле конторы нас уже ждали Берг с Серегой.
Пока мы выгружались из машины, к нотариальной конторе подъехало еще несколько машин. Из которых начали вылезать хмурые неулыбчивые типчики. Последним чрево огромного лимузина покинул Илья Юрьевич Копылов.
Хотя, я ошиблась. Он был не последний. Последней была ярко накрашенная девица с низкой социальной ответственностью.
Она, как собачка потрусила следом за хозяином.
– Кто это с Копытом? – спросил Леха. – Обычно он баб с собой на серьезные мероприятия не таскает.
– Я бы тоже хотел знать, – ответил Берг.
