Текст книги "Три грани круга (СИ)"
Автор книги: Степанида Воск
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Стоило женщине на меня взглянуть, как она сразу же определила, что один из малышей решил идти попкой вперед. Так же Ганна сообщила, что надо срочно помогать ребенку развернуться, а иначе он может и не родиться и тогда погибнет не только ребенок, но и я.
Этого предупреждения хватило на то, чтобы мужчины забегали в несколько раз быстрее.
В какой-то момент я почувствовала под собой лужу. И в первую серту мне даже стало стыдно. Надо же, опростоволосилась перед такими красавцами, но потом из обрывочных разговоров Стефана и Ганны я поняла, что это отошли плодные воды и мне стало чуть легче, но не настолько чтобы передохнуть от слепящей боли, разрывающей тело пополам.
Я вспомнила все моменты близости с мужчинами и то, удовольствие, с которым сопровождалось совокупление и поняла, что настало время платить. Именно сейчас и именно сегодня. В мире ничего не проходит бесследно и за все приходится расплачиваться. Лучше бы это были кредиты. Их хоть у меня и немного, но я бы отдала все, лишь бы избавиться от режущей боли. Однако триединый решил иначе, посчитав, что ему не нужны мои деньги и послал расплату.
Голос я сорвала практически сразу же как начались роды, поэтому к середине процесса могла только хрипеть или же беззвучно лить слезы, да метаться на кровати, пока Ганна пыталась развернуть непоседливого малыша так как было нужно. Наверняка, если бы он был один, то у нее получилось все с первого раза, но из-за присутствия второго младенца, который не менее сильно стремился появиться на свет, ситуация обострялась чуть ли не до критической.
– Я ничего не могу сделать, – услышала сквозь кровавую пелену, застилающую глаза. – Надо выбирать. Или мы спасем мать или младенца. Нужна срочная операция, а в этих условиях подобное сделать невозможно.
– Малышей, – прошептала я, едва услышала приговор. – Спаси малышей. Они надежда. Стефан знает, – последние слова я произнесла одними губами.
Однако меня услышали. В первую очередь Стефан.
– Малышей. Надо срочно спасать малышей, – заметался по комнате мужчина, пытаясь отыскать все необходимое, что нужно Ганне для принятия срочных мер.
Нож, пусть и кухонный, но острый был найден на кухне. Средство обеззараживания нашлось в аптечке, хранящейся в одном из ящиков стола. Медлить особенно было некогда. Я периодически теряла сознание, проваливаясь в омут без боли и страданий. Сил метаться на кровати не оставалось. Стонать я тоже уже не могла. На это так же требовались силы, а их практически не было.
Когда Ганна уже практически занесла над моим животом, блеснувшее в свете лам, лезвие, прозвучал категорический голос.
– Нет. Не смей, – руку Ганны перехватил Гевор. – Попробуй еще раз развернуть ребенка. У тебя получится.
Такой бескомпромисный голос у мужчины я слышала на стройке, когда он командовал своими подчиненными. Там они его слушались беспрекословно. Но там Гевор был на своем месте. А здесь?
Однако и тут у него удалось. Стефан, попытавшийся возмутиться, умолк стоило только Гевору на него взглянуть пронзительным взглядом карих глаз. Стефан стушевался, лишь пробормотал что-то о времени, которое уходит.
Ганна отложила нож в сторону и предприняла еще одну попытку развернуть младенца в моей утробе. В этот раз она уже не церемонилась, запустив руку напрямую в чрево. Острая боль в очередной раз разорвала тело. Я потеряла сознание.
* * *
Круги перед глазами, далекие голоса, мельтешащие мухи не давали мне сосредоточиться на одном из звуков, который я с огромным усилием пыталась вычленить из всей какофонии, творящейся вокруг. Слабый, едва различимый писк, прерывающийся и вновь возобновляющийся, перекрывающий другим чуть более грубым, вот что не давало мне покоя.
В комнате стоял дикий гам, мужские и женский голоса пытались переговорить друг друга, а мне хотелось лишь одного, чтобы они замолчали. Я мечтала услышать тишину, а не назойливые голоса, не дающие мне покоя.
– Ти-хо-о, – разлепив пересушенные губы вытолкнула из себя.
Думала, что меня не услышат. Нет. Услышали. Зацыкали друг на друга. Замолчали.
Подлетели сразу же втроем. Довольные, словно сладкого на праздник объелись.
– Ревекка, ты меня слышишь? – Ганна принялась щелкать перед моими глазами пальцами.
– Даже вижу, – каркнула в ответ. Пересохшее горло царапнуло когтистой лапой.
Она слышит. И видит. Она в себя пришла, – улыбаясь чему-то, мне совершенно непонятному, произнесла женщина. Такой счастливой я ее никогда еще не видела.
– Может у нее горячка? – поинтересовался Гевор.
– Нет. Кожа розовая. Температуры нет, – пощупала женщина мой лоб. – Кризис миновал. Как же ты нас напугала, девочка. Три дня в коме. Думали, что уже не вытянем. А ты сильная.
– Выкарабкалась. Молодец.
– Она у нас герой, – раздался со стороны голос Стефана. А вторил ему какой-то посторонний звук. Я повернула голову чтобы определить откуда он исходит и увидела мужчину, бережно держащего на руках небольшой сверток. У мужчины полностью менялся взгляд, стоило ему взглянуть на свою ношу. Он становился каким-то безумно-приблажным, словно Стефан держал в руках нечто такое от чего зависела его судьба и вся дальнейшая жизнь. – Правда, крошка?
Последняя фраза была обращена именно к свертку. Я не могла ошибиться.
– Что с моими малышами? – внезапная мысль заставила напрячься, уж больно подозрительно выглядел сверток на руках у Стефана.
– Познакомься. Это твоя крошка. Мы зовем ее Лайза, но ты можешь дать ей второе имя, – и вплотную ко мне поднесли таинственный сверток, в центре которого красовалось сморщенное личико…моей дочери. У нее были мои щеки. Их я не однократно видела в отражателе в детстве. А чуть позже переживала за их излишнюю пухлость.
– Один? Одна? – я не знала как сформулировать вопрос. Неужели спасли только одного ребенка? Я начала медленно, но верно впадать в пучину отчаянья. Ведь выходило, что пожалев меня поставили под удар жизнь еще одного моего малыша. Я не знала кто он: мальчик или девочка. Впрочем, это не играло значения.
– Что? Что случилось? Где больно? – рядом оказался Гевор, с тревогой всматривающийся в мои глаза.
– Малыш…он умер? – я должна была немедленно узнать ответ на вопрос.
– Какой малыш? – не понял мужчина.
– Мой малыш.
– А! Твой?! Так не было никакого малыша, – довольно произнес Гевор.
– Как это не было? – возмутилась и даже попыталась приподняться на своем ложе. Меня тут же уложили назад, заявив, что в моем положении лишние движения совершенно противопоказаны. – У меня же двое. Мне врачи говорили, – объясняла я причину своего волнения всем присутствующим.
– Правильно. Двое, – радуясь непонятно чему сообщил мужчина. А потом добавил. – Две девочки. Одну ты видела, а вторая спит. Говорят, что на меня похожа, – расплывшись в улыбке заявил Гевор.
Если бы я не лежала, то несомненно бы села, потому как услышанная новость была для меня действительно новостью. Я почему-то всю беременность думала, что ношу под сердцем двух сыновей. Я готовилась к этому. И вдруг оказалось, что я ошибалась, что вместо сыновей я родила девочек. К такому повороту событий я была совершенно не готова.
– И как ее зовут? – дрожащим голосом спросила у мужчины, впившись в него взглядом.
– Анита, – и как бы оправдываясь добавил. – Мне всегда это имя очень нравилось. В нем какая-то тайна. Ты же не против? А?! – мужчина явно робел за свое столь вольное поведение. Вот не думала, что Гевор так может. – Ты же была без сознания, а нам надо было как-то общаться с девочками. Не по номерам же их называть? Ведь правда?
– Правда, – подтвердила, обдумывая полученную информацию.
Мне было больно, что я пропустила самые сладкие моменты в жизни дочерей, их первые вздохи, движения рук, шевеление пальчиков. Но в то же время я была счастлива, что они живы. Ведь это было самым главным. И все остальное отступало на дальний план.
– Но ты можешь добавить еще одно имя.
– Нет, – разлепив губы сообщила.
– Что нет? – Гевор напрягся.
– Не надо еще одно имя. Мне нравится. Все нравится. Все равно у меня не было придумано ни одного. Я предполагала, что будут мальчики.
– Ты расстроилась? – заглянув мне в глаза, спросил Гевор.
– Нет. Ни в коем случае. Так даже хорошо. Девочки. Я знаю как себя с ними вести. Ведь они такие же как и я, – мне все сложнее было говорить. Усталость неподъемным грузом навалилась на меня. Сил бороться с нею не было.
– Хватит болтать. Неужели ты не видишь, что ей плохо? – донеслось до меня.
То Ганна высказывала все что думала в глаза Гевору. Отреагировать я не смогла, потому как от усталости закрылись веки и я провалилась, в этот раз в сон.
Мои дочери оказались само совершенство. Я это поняла сразу же, стоило мне только на них взглянуть поближе и повнимательнее. Совершенно разные, как внешне, так и по характеру.
Лайза оказалась тихой и спокойной, а вот Анита, наоборот, шумной и верткой. Хотя, по началу мне показалось все несколько иначе.
Впрочем, чему я удивляюсь? Все в отцов. Лайзе достались мои щеки и мой подбородок, все остальное, вплоть до цвета волос она взяла от папы. Стефан был на седьмом небе от счастья всякий раз, когда смотрел на дочь. Я не могла разобраться что в нем больше: отцовской гордости за своего отпрыска или радости оттого, что его эксперимент, наконец, удался? О последствиях я старалась не думать.
Анита же больше всего была похожа на одного отца. Я имею в виду Гевора. Это было удивительно, но это было именно так. Девочку словно вылепили по образу и подобию. Хоть она и была маленькой и сморщенной, но лоб Гевора был один в один, впрочем, как и губы, как и щеки, только глаза были то ли мои, то ли нет. Меня это не сильно заботило. Больше волновало другое. Гевор, как и Стефан, не мог насмотреться на дочь. Что само по себе было не нормально. Ну не принято в нашем обществе общение детей с отцами. С матерями еще на худой случай связь сохранялась, а вот с отцами нет. По крайней мере, мне такое не было известно. А тут вдруг такие отношения. Я переживала во что они выльются со временем.
Мое здоровье восстанавливалось долго и мучительно. Все же роды вне медицинского учреждения вышли боком. Как я, вообще, осталась жива после всего, это одному лишь триединому было известно. О плохом я старалась не думать, лежа в постели и смотря как в моем крохотном домишке суетятся два отца, ухаживая за новорожденными дочерьми. На удивление они были неплохими няньками, словно всю жизнь только тому и обучались, чтобы нянчить крошек. Мужчины даже Ганну особо не подпускали к девочкам. Только по необходимости позволяли взять их на руки или же перепеленать.
Кормили меня тоже по очереди. То Гевор готовил, то Стефан. Мне дозволялось лишь перекатиться на один бок, чтобы кое-как съесть то, что они приготовили. Раз в день приходила Ганна, которая и приносила последние известия из поселения. Хорошо что я выбрала самый отдаленный домик, последний на улице. Он еще вдобавок был отгорожен несколькими рядами дикорастущих кустов. Поэтому практически не было видно что творится во дворе и около дома.
Однажды, когда мужчины были в кухне-гостиной, а Ганна сидела со мной, то мне наконец таки стала известна ее история. Оказалось что женщина когда-то была врачом, причем неплохим, но трагедия, случившаяся с нею, повлияла на всю оставшуюся жизнь. На ее глазах произошла авария, она пыталась оказать помощь одному лину и неправильно определила что нужно сделать в той ситуации. В результате мужчина умер. А Ганна после этого стала испытывать сомнения в своей профригодности, которые со временем стали мешать работать, да и, вообще, мешать жизни. В итоге Ганна работу бросила и стала искать уединения, которое и нашла в отдаленном поселении. Здесь же она прослыла женщиной странной и своеобразной.
А тебе подобрали классное триа, – как-то сказала она мне. – С такими партнерами грех расставаться. Вон как они о тебе заботятся, про малышек я, вообще, молчу. Такое в первый раз вижу, хотя я в жизни повидала очень и очень много.
– Один партнер, – поправила я женщину.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.
– Только Гевор партнер по триа, – я не желала скрывать правды, ведь скоро она все равно станет известна. Шила в мешке не утаить. Я видела как Стефан, смотря на Лайзу, весь горел желанием повторить эксперимент. Я даже немного боялась за свою девочку, но пока отгоняла все страхи подальше, чтобы не нагнетать обстановку. Главное было не допустить исчезновения Стефана с дочерью. Впрочем, пока я кормила детей грудью они были связаны со мной. Исследователь, таившийся в Стефане, это понимал хорошо, как никто другой.
– А Стефан? Я же вижу схожесть с ним дочери, – удивилась Ганна. – Это случайность?
– Нет. Он тоже отец. Единственный.
От моих слов Ганна выглядела не просто ошарашенной, она была раздавлена информацией.
Мне пришлось вкратце рассказать женщине свою историю. Умолчала я лишь о своем задании и роли в нем Стефана, а так же о его методе, с помощью которого мужчина проводил зачатие.
– Да ты у нас оказывается уникум, – всплеснула женщина руками.
– Что за глупости?
– Это не глупости, это прорыв в медицине. О твоем феномене надо рассказать везде и всюду. Ведь это же чудо, просто чудо. Возможно, у нашей расы появится возможность жить так, как до катастрофы.
– Ганна, послушай меня, я тебя очень прошу не рассказывать обо мне никому. Я тебе поведала о том, только лишь потому, что очень уважаю и благодарна за свое спасение и спасение моих девочек. Я тебе доверяю и надеюсь, что ты меня не предашь.
– А Стефан? Стефан знает? – пытливо поинтересовалась Ганна.
– Знает.
– У меня просто в голове не укладывается как такое возможно. Я чего-то недопонимаю, – женщина была явно озадачена.
– Ганна, и не надо. Это для твоего же блага, а иначе я могу пострадать, но хуже если пострадают девочки. Они же такие крошечки. Кто их защитит? Пойми меня. Я прошу тебя никому не рассказывать мою тайну. Для меня это крайне важно, – я с надеждой посмотрела в глаза женщине, ища поддержку.
– Я постараюсь, – это было пусть и не согласие, но и не отказ в помощи.
– Девочки, обед готов, – в комнату заглянул Гевор. Мужчина красовался в смешном переднике, который где-то у себя откопала Ганна. Она принесла его после того, как мужчина измазался с ног до головы, делая оладьи.
В этот день я впервые вставала с кровати, что далось мне с большим трудом. После совместного обеда женщина ушла. А ко мне в комнату зашли оба мужчины.
– О чем вы разговаривали? – с места в карьер начал Гевор. Я недоуменно посмотрела на мужчину.
– О своем, о женском, – было как-то неудобно сплетничать.
– А поточнее? – мужчина не унимался.
Видя серьезный настрой Гевора и молчаливое согласие Стефана мне пришлось рассказать обо всем.
– Зачем ты это сделала? – вырвалось у Стефана. – Зачем рассказала? Ты же поставила под удар всех нас. Кто тебя просил? Ты понимаешь, что завтра тут будут, если не из Службы Здоровья, то безопасники точно? Ты этого хотела?
– Нет. Конечно, нет. Я ей доверяю. Она никому не расскажет, – принялась защищать Ганну. – Ей самой такое пришлось пережить…
– Зря, – припечатал Гевор, перебивая меня. – Надо срочно собираться.
– Куда? – я не ожидала ничего подобного.
– В дорогу. Куда еще? – и мужчина стал командовать что брать с собой, а что оставить.
Стефан тут же принялся выполнять указания Гевора. У них, на удивление, сложилась определенная иерархия. Словно мужчины определили кто из них выполняет какую роль.
Впрочем, чему я удивляюсь? Гевору и мне хотелось подчиняться. Умел он так себя поставить, что никаких сомнений в его превосходстве не возникало.
Не знаю, правы ли были мужчины, что так спешно заставили собраться в путь, но нашей оперативности можно было позавидовать. Потому как в кратчайший срок мы стояли у порога с малышками и вещами.
* * *
– Как же мне надоело обживаться на новом месте, – я стояла посреди большой комнаты, которая по всей видимости должна стать гостиной, в доме, в который мы вошли всей гурьбой.
– А вот это ты зря. У тебя есть прекрасная возможность начать все с начала, – произнес Гевор, проходя дальше. На его руках тихо посапывала Анита. Мужчины так и не доверили мне дочерей, кроме как для кормления и проведения необходимых процедур.
– Отличная мысль, Гевор, – следом показался Стефан с Лайзой. – Кстати, а ты в курсе, что от этого дома не так далеко проходят силовые потоки.
– Да. Не думаю что нас будут искать прямо под носом у спецслужб.
– Что ты хочешь сказать? – удивился Стефан.
– Недалеко находится их тренировочная база.
– Ты с ума сошел? Зачем ты нас сюда привез? Надо срочно уезжать, – мужчина заметался по комнате.
– Расслабься, – уверенно произнес Гевор. – Я обо всем подумал. Здесь нас никто не тронет.
– Это еще почему? – спросил Стефан. Мне тоже было интересно услышать ответ отчего я повернулась, перестав разглядывать убранство дома.
– Потому что наша тайна перестанет быть тайной и станет достоянием общественности, а для этого ты подготовишь развернутый доклад по своей работе на ниве генной инженерии.
– Что ты сказал? – Стефан явно не ожидал такого подвоха со стороны Гевора. Весь его вид кричал «нас предали».
– Я все просчитал. О чуде, случившемся с Ревеккой, должны знать все, потому как этого хотят и жаждут миллионы линов. Если правильно подать информацию, то будут сняты множество вопросов, в том числе и нашей безопасности. Так что соседство с тренировочным полигоном нам только кстати. Сюда вряд ли кто сунется посторонний.
Мужчины потом еще много раз спорили.
Я же не участвовала в подобной дискуссии, отдав право решения своей судьбы в сильные руки. Кроме того, девочки постоянно требовали внимания, их часто нужно было кормить. А как известно: война войной, а обед по расписанию. Тем более я должна была по очереди ухаживать за девочками, а это занимало много времени. Мужчины даже ругаться не могли громко, потому как в противном случае испугали бы малышек.
* * *
Я часто дремала во время кормления, сидя в удобном кресле.
– Ревекка, давай я заберу Аниту, – сквозь сон услышала Гевора, отчего встрепенулась и окончательно проснулась.
– Я и сама могу отнести ее в кроватку, – даже спросонья было жалко расставаться с сопящим комочком.
– Тогда я понесу вас обоих, – упрямо заявил Гевор. Иногда он был такой настырный, что переупрямить мужчину было практически невозможно.
– Только попробуй, – протянула крошку Аниту, посасывающую собственный кулачок. – А где Стефан?
– Уехал по делам.
В распоряжении Гевора находился транспорт, который использовали при работе на местности, где не было силовых потоков. Как он смог его достать, мужчина не говорил. Но зато он нам очень помог при передвижении в поисках нового дома.
– Как уехал? Куда уехал? – я заволновалась. – Где Лайза?
– Не волнуйся. Лайза давно спит в своей кроватке. Лично проверял. А Стефан поехал за покупками. Здесь недалеко.
– Давай тебе помогу, – Гевор, приняв дочь, подал и мне руку. Так мы и дошли до комнаты, где уложили девочку, при этом мою руку мужчина вернул в мое распоряжение только для того, чтобы Аниту было удобно переложить в кроватку.
– Можешь меня отпустить, – постаралась выдернуть свою конечность. – Дальше я сама.
– А может быть я не хочу тебя отпускать? – внезапно осипшим голосом произнес Гевор, внимательно смотря на меня сверху вниз.
Мне сразу стало как-то тяжело дышать, будто кислород перекрыли. А во всем были виноваты карие глаза, буравящие меня насквозь.
– Что? – задала самый что ни на есть глупый вопрос.
– Ты все прекрасно слышала, моя дорогая.
И это «моя дорогая» так прозвучало в устах Гевора, что почувствовала как по моей спине пробежала целая толпа пьяных мурашек, потому что мне в голосе мужчины послышалось такое, что я никогда и нигде не встречала. Меня будто солнышко погладило, одарив своим теплом, словно легкий ветерок забрался под юбку и нежно приласкал. Вот что-то среднее между этим я и ощутила. А следом Гевор провел кончиками пальцев по моему предплечью.
Нежно и ласково. Меня касались и ранее, но чтобы вот так, едва дотрагиваясь, задевая лишь волоски, никогда ранее. Захотелось тотчас почесать это место. Что я и сделала, столкнувшись в воздухе с рукой Гевора.
– Гевор, я не…, – начала, но так и не закончила, потому как потеряла мысль утонув в темно-карих омутах. Их глубина затягивала меня к себя, уводя мысли прочь, обостряя чувства и будоража желание.
– Молчи, – мужчина прикоснулся к моим губам. А затем и вовсе провел по ним пальцем, отчего они раскрылись. – Ничего не говори.
Я мучительно долго ждала когда же ко мне склонится голова Гевора и его губы встретятся с моими. Зудящими и жаждущими. Мир вокруг нас словно замер, а время, стало тягучим, будто патока.
Мы целовались так, будто это было впервые. Впрочем, это так и было на самом деле, ведь никогда ранее я с Гевором не оставалась наедине. Теперь же я ощущала некое единение с ним. Я тянулась к мужчине и чувствовала, что в ответ он тянется ко мне. Это было незнакомое доселе ощущение, но более приятное из всех ранее познанных.
– Я уйду, если ты мне прикажешь, но знай, что больше всего на свете хочу остаться с тобой. Не на миг, день или два, а надолго. Это желание измучило мою душу, заставляя переживать и страдать, – внезапно произнес мужчина, с огромным усилием отстранившись от моих губ.
Он неистово вглядывался в мои глаза, ища ответ на свой вопрос. Я же замерла от потрясения. То, что происходило со мной было необычно, ново, непонятно.
Внезапное признание Гевора ударило поддых, заставляя задержать дыхание и постараться за доли серт разобраться в собственных чувствах. Что я ощущала в присутствии мужчины?
Какие мысли меня посещали, стоило ему оказаться в зоне видимости? Что я чувствовала, когда Гевор нечаянно меня касался? Радость? Недовольство? Раздражение? Или бесконечное счастье? Хотелось ли мне дотронуться до него в ответ?
На эти вопросы я желала ответить сразу, не задумываясь. Слишком ответственным был миг.
Я понимала, что в данный момент решается моя судьба.
Руки Гевора отыскали мои кисти и переплели пальцы рук. И в этот момент я почувствовала, что вокруг меня лопается какая-то защитная оболочка, впуская в мое личное пространство огромный сонм чужих ощущений, среди которых радость и смятение, ожидание и тревога, желание близости и стремление защитить и множество других не менее ярких и острых.
Вначале чужие чувства я ощущала остро, они словно впивались в меня, причиняя если не боль, то некий дискомфорт, но спустя небольшую долю времени я перестала ощущать их как чужие. Они стали вплетаться в мои ощущения, будто являлись родными изначально. И от удвоения ощущений меня обуяла радость, которой в ответ хотелось поделиться и непременно с Гевором, ожидавшим с нетерпением моего ответа.
– Я не желаю, чтобы ты страдал, а если это все же произойдет, хочу разделить твое чувство, – срывающимся голосом произнесла в ответ.
Гевор порывисто обнял меня, прижал к себе, да так, что я почувствовала как бьется его сердце, понимая, что этот миг мое подстраивается под чужой ритм. Это было так необычно и в то же время так естественно, словно так должно быть изначально.
Губы мужчины вновь накрыли мои, но теперь я ощущала бесконечную нежность в прикосновениях, которую хотелось пить снова и снова. И чем больше я получала, тем сильнее понимала, что не готова лишиться все этого.
Мне хотелось удержать этого мужчину рядом с собой… любой ценой. Вот только я знала, что такого вряд ли удержишь. Для него самым важным в жизни была работа, ради нее он на все был готов.
Или это уже не так?
Я задумалась, продолжая принимать от мужчины подарки в виде легчайших поцелуев, покрывающих мои щеки, губы, шею.
Какой же он нежный и ласковый.
Но будет ли он таким спустя длительное время? Мне хотелось верить. Впрочем, мне хотелось верить не только в это, а в то, что даже будучи с головой увлеченным работой Гевор будет вспоминать обо мне. Вот и сейчас я купалась в прикосновениях, дарящих наслаждение, а сама с ужасом думала, что будет когда Гевор покинет меня. Ведь, он и так был слишком долго рядом со мной и девочками. И пусть я могла объяснить познавательный интерес Стефана к своему созданию, но Гевора что удерживало рядом? Я затруднялась ответить?
– Ревекка, что я делаю не так? – услышала хриплый голос мужчины, с тревогой заглядывающего мне в глаза.
– Все так, – я улыбнулась, пусть и натянуто. Меня пронзила мысль, что это наша последняя встреча и поэтому Гевор хочет сделать расставание менее острым.
– Нет. Не так, – пришлось опустить глаза, чтобы мужчина не заметил в них боль пронзившую меня насквозь.
Что-то гормоны расшалились. Похоже, что я все еще никак не отошла от родов. А как я буду одна справляться с девочками, когда у меня не окажется надежного тыла и крепких мужских рук, а я так к ним привыкла. Мне даже плакать захотелось.
– А ну посмотри на меня, – Гевор силой заставил приподнять голову, рукою ухватив за подбородок. – Почему ты плачешь?
– Я не плачу.
Плачешь. Я же вижу. Я сделал тебе больно? – тревога в голосе и бесконечная забота.
– Нет.
– Тогда почему? – его настойчивость пробила в моей обороне брешь.
– Не почему.
– Ревекка, что это значит?
– Ничего.
– Так, если ты сейчас не скажешь в чем дело, то я уеду, – пригрозил Гевор.
– Значит, все таки уезжаешь…, – и слезы сплошным потоком, более ничем не сдержанные, полились из моих глаз. – Я так и знала, – произнесла сквозь рыдания. – Я так и знала, – повторила еще раз.
– Что знала? О чем? – беспокойство мужчины только лишь возрастало. Я его ощущала даже не прислушиваясь к чужим эмоциям.
– Ты меня покидаешь, – уткнулась в грудь Гевора и принялась всхлипывать. Еще бы, все было так как я и предполагала.
– Да. Но всего лишь чтобы уладить свои дела.
– Ты нас бросаешь. Я все понимаю… поигрался и хватит. Зачем такая обуза? Тем более дети. А за ними ухаживать надо, заботиться. Проще уехать. Со взрослыми все проще, – через перемежающиеся всхлипы высказывала я накопившееся. Терпеть не было сил. Как он мог?
Как мог? Зачем? Для чего? Почему окружил лаской? Чтобы бросить? Для чего? Хотел отомстить?
– Что за глупости ты говоришь? Для чего мстить? Почему? Я не собирался тебе мстить. Мне это для чего?
Я и не заметила, что принялась высказывать свои претензии вслух.
Гевор молча слушал, слушал, а потом как встряхнет меня, словно я тряпичная кукла, набитая опилками и всякой всячиной.
– А ну кончай истерику, – как рявкнет на меня, да так громко, что аж вздрогнула. – Я тебе что-нибудь подобное твоим бредням говорил?
Я мотнула головой в сторону.
– Не говорил. Подтверждаешь. Я тебя обижал?
Опять пришлось согласиться с мужчиной. Это я его обижала. Даже полисмендеру сдала.
– Тогда с какого перепугу ты выдумала всю эту чушь? Мне надо уехать. Это так. Но ненадолго. Потом я вернусь. Обязательно. Если, конечно, не прогонишь, – а после была долгая паузу, как будто кто-то звук выключил на консоли.
– Не прогоню, – ответила еле слышно, когда уже никто из нас не ожидал ничего подобного.
– Я думал, что ты так этого и не скажешь, – лбом в мой лоб уперся Гевор, переводя дыхание.
И так легко стало у меня на душе после услышанных слов, будто кто-то снял незримый груз с плеч. Только я собралась потянуться к губам мужчины, возникла у меня такая потребность, как проснулись обе мои девочки и начали требовать от мамы внимания.
Естественно, они его получили. И всегда получали. И не только от меня одной. Но и от пап, чего греха таить? Мои крошки уже сейчас могли вить веревки из мужчин. И как только умудрялись, будучи совершенно крохотными созданиями, которые даже себя обслужить не могут. Самое интересное заключалось в том, что никто не был против подобного положения вещей. Что само по себе было крайне удивительно и необычно.
Проснувшись, девочки устроили нам настоящее испытание терпения и выдержки. Они принялись возмущаться, да так сильно, что я заподозрила, что они заболели. Как лечить подобных крошек я не знала. Да и спросить особо было не у кого. Стефана ведь не было рядом. А он из всех нас самый приближенный к медицине, даром что ученый.
– Что-то меня беспокоит их состояние, – сообщил очевидное Гевор, после очередной попытки успокоить крошек. Анита и Лайза таращили на меня глазки цвета неба и зрелых ягод и словно пытались что-то сказать, вот только в силу возраста не могли ничего произнести.
– Думаешь, я не вижу, что они ни есть не хотят, ни пить, ни даже спать? – в отчаянье ответила мужчине, прислушиваясь к эмоциональному состоянию девочек. Оно словно кричало, заставляя меня волноваться все сильнее и сильнее.
– С ними что-то не так, – продолжил свою мысль Гевор.
– Да хватит тебе, – прикрикнула на мужчину. – Только беспокойства добавляешь, принялась успокаивать Гевора, – беря Лайзу на руки, предварительно передав Аниту отцу.
– Сделай что-нибудь, ты же мать, – Гевор укачивал малышку, чтобы та перестала беспокоиться.
– А ты отец. И я так же как и ты не знаю что делать. Где же Стефан? Может быть хоть он подскажет. Или придется обращаться за помощью.
– За помощью нельзя.
– И без тебя знаю, – огрызнулась, прижимаю крошку к себе. Она же беспрестанно ворочалась и возмущалась.
Тут раздался стук.
– Кажется Стефан вернулся, – обрадовалась я, надеясь, на его помощь.
– Рановато, – буркнул Гевор, перекладывая дочь на другую руку.
– Он знал, что нужен нам, – я пошла открывать дверь, держа Лайзу на руках и даже не думая перекладывать ее в кроватку.
Стоило мне подойти к двери, как Лайза еще сильнее начала волноваться, кричать, размахивать ручонками.
Пришлось поудобнее перехватить малышку, чтобы она ненароком не поранила себя. Я отворила дверь, да так и застыла словно неисправная капсула переноса при отключении силового потока. С той стороны стояли Азарий и Лилит.
– Это мой ребенок? – даже не поздоровавшись, Азарий потянул руки к малышке. Моя мать вела себя значительно спокойнее. Ее интерес выдавали лишь ярко блестящие глаза, в которых застыла невысказанная просьба.
– Нет, – я непроизвольно отшатнулась от мужчины.
Наш диалог разбавила Лилит.
– Мы так и будем стоять в дверях или нас пригласят в гости?
– Вообще-то, в гости зовут хозяева, но вам же не привыкать входить без приглашения, – колко заметила я, пропуская в дом моего партнера по триа и мою мать.
– О, и ты здесь? А я то думаю с какой стати наш трудоголик вдруг внезапно решил отдохнуть? – саркастически заметил Азарий. Я бросила мимолетный взгляд на Гевора, он отнес Аниту в спальню, судя по тому, что на руках малышки не было. – А мне вот заявляют, что это не мой ребенок. Врет ведь, – принялся с порога жаловаться на меня Азарий.
– Не твой. Так и есть, – подтвердил Гевор, оценивая обстановку.
