Текст книги "Цифраторий (СИ)"

Автор книги: Степан Кайманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Он вновь затянулся, от безделья вороша ногой черные огарки сигаретной пачки, растирая их по камням. С минуту на минуту должен был прибыть постоянный клиент. Кажется… он, как и Ву, тоже работал в Цитадели и…

Почти пойманная мысль выскользнула из головы, будто скользкий угорь из неловких рук. Потому что с неба, завывая и гудя, спустился шикарный красный аэрокар, заставляя прыгать и стучать блинчики камней на берегу. Машина была незнакомой и выглядела очень дорогой.

Ник выругался. Спешно затушил сигарету, разогнал дым, торопливо поднял с сиденья слипер, похожий на игрушечный пистолет голубого цвета, и спрятал его за спиной.

Из аэрокара неловко выползло какое-то недозрелое чудо на высоких каблуках. Лет восемнадцать. Розовые, как фламинго, волосы ниже плеч, золотистая узкая блузка поверх маленьких, еле заметных грудей, по бледно-желтой юбчонке волнами бегают красные сердечки.

Незнакомка сделала несколько неуклюжих шагов по неровному берегу. Завертела головой, бросая беспокойные взгляды то туда, то сюда.

– Вали, вали отсюда, – прошептал Ник.

Но незнакомка не свалила. Медленно, неуверенно опуская худые и длинные ноги на разбегающиеся камни, она направилась в сторону маскировочного панциря. Со ста шагов голограмму не уловил бы ни один человеческий глаз. Однако незнакомка, поблескивая на солнце своей золотистой блузкой, давно переступила эту границу.

Ник глубже надвинул серый край капюшона на лоб, ожидая встречи с нежданным гостем. Через пару минут худая ладонь, сложенная лодочкой и желтеющая маникюром, вспорола голограмму, загребла воздух под маскировочным панцирем и увлекла за собой незнакомку.

– Ты кто? – грубо бросил Ник.

– Меня… Я – Кэт, – она пыталась заглянуть под его капюшон. – А вы…

– Ты вообще совершеннолетняя?

Кэт кивнула.

– Мне кое-то нужно.

Она сделала несмелый шаг, но Ник остановил ее жестом.

– Мне сказали, что у вас можно купить… То… что не купишь в обычном магазине.

Ник уже давно перестал спрашивать, откуда новые клиенты узнают о его существовании – все равно никогда не сознавались. Поэтому задал другой вопрос:

– Что конкретно ты ищешь?

Кэт потупила взгляд, лицо ее раскраснелось.

– Дизэмпатик или… холодок, как его называют пьюры, – прошептала она.

– Сделаю вид, что я этого не слышал. А теперь уходи.

– Но у меня есть лайки. Много лайков.

Ник коротко махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. То, что девчонка купалась в лайках, как какой-нибудь известный блогер, стало ясно, когда ее шикарный аэрокар опустился на берег. А вот то, что она пыталась ими оплатить запрещенный товар, говорило о том, что она никогда не сталкивалась с людьми его профессии. Потому что не один контрабандист в здравом уме не будет собирать лайки. Игровые скины, предметы и валюта, якобы подаренные френдом, а затем проданные за те самые лайки – другое дело.

– Что из фразы «а теперь уходи», ты не поняла? – спросил Ник. – Пошла прочь! – прикрикнул он на нее.

Кэт вздрогнула.

– Но у меня правда есть лайки.

Настырная девчонка все-таки позволила себе шагнуть в его сторону, будто горсть лайков лежала у нее в кармане, и она непременно хотела их показать.

Ник вытащил из-за спины слипер и направил его на упрямую дурочку. Кэт испуганно вытаращилась на голубой пистолет в его руке.

– Говорят, если выстрелить из него больше двух раз, то кома неизбежна, – предупредил Ник.

Кэт всхлипнула.

– Послушайте, если я не пройду этический тест, то отец меня просто убьет, – сквозь слезы проговорила она.

– Пусть это лучше будет он, чем я.

Ник сдвинул ползунок слипера на максимум, тот дрогнул и тонко запищал.

– Даю тебе три секунды. Раз… два…

Кэт, утирая слезы со щек, повернулась и, осунувшись, побрела в сторону своего аэрокара.

– И чтобы больше я тебе здесь не видел! – крикнул Ник вслед.

Он вздохнул, убирая слипер. В последнее время все шло кувырком. Его будто прокляли: месяц назад в мозгу обнаружили опухоль размером с грецкий орех, но это не смертельно, две недели спустя Совет вдруг решил обратить свое око на рынок игровой валюты и виртуальных предметов, хотя окончательного решения еще не принял, и, конечно, Ву – поганец Ву, чтоб ему… И еще были новые клиенты – все как на подбор, тупые и требовательные.

Сигареты – пожалуйста, кофе – будьте любезны, бумажные книги – без проблем. Но дизэмпатик или боевые стимуляторы… Рисковать теплым местечком в цифратории ради лишней тысячи лайков, – ищите других кретинов. В прошлую пятницу вообще нарисовались такие персонажи, что хотелось стереть их из памяти: обещали два миллиона за… инвиз, позволяющий якобы скрыться даже от взора ИИ. Насмотрятся всякой чуши в нейросе…

Ник покачал головой. Нет, есть черта, которую не стоит пересекать никогда. Не убивать, не барыжить дизэмпатиками и боевыми стимуляторами… Только и всего.

Он проводил теплым взглядом аэрокар, взметнувшийся красной птицей, и заметил в небе еще две машины, серебристую и черную. Они медленно планировали к берегу и опустились почти синхронно.

Из серебристого аэрокара выбрался Илон, его теперь всегда можно было узнать по яркому и безвкусному гардеробу, выжигающему глаза. Второй клиент, Адам, тоже носил примечательную одежду – длинный белый халат, который, казалось, никогда не снимал. Наверняка какая-нибудь лабораторная крыса.

Илон оказался чуть впереди, и Адам остановился у своей машины. Они знали правила: сделки только с глазу на глаз.

– Сорян, немного опоздал, – извинился Илон, зайдя под панцирь. – А хорошо тут все-таки у тебя, – сладко потянулся он, окидывая взглядом берега и брызгающую на них шелестящую речку.

Ник поднял с заднего сиденья пакет, брякнув кофейными банками, и протянул его клиенту. Тот открыл пакет, заглянул в него и улыбнулся, убедившись, что все в порядке. После чего сразу перевел тридцать тысяч золотых монет и пять скинов для трех разных игр.

– Все верно? – спросил Илон.

Ник покивал и, поглядывая на старого черного дрона, зависшего над плечом клиента, спросил:

– Не решил еще продавать? Дам хорошую цену. Я знаю одного чудика – он его с руками оторвет.

– Мы это уже обсуждали. Бро не продается. Он не просто машина, – Илон указательным пальцем пощекотал его по дну, словно черного щенка, и дрон весело запищал, постреливая белыми пиксельными фейерверками на узком дисплее. – Он – друг. А друзей я не продаю. Ни за какие лайки.

– Ты ведь… в Шэлл Интертаймент работаешь? – осторожно поинтересовался Ник.

– С чего ты взял? – насторожился Илон.

– Всегда прилетаешь с запада. Кроме купола, там больше ничего нет. И всегда назначаешь встречи в одно и то же время. Смена заканчивается или вроде того.

– Ну, допустим…

– Не хочешь на меня… э-э… поработать?

– Нет, нет, – замотал головой Илон с таким усердием, будто ему предложили убить советника или пьюра. – Это исключено.

– Да я сейчас от тебя ответа и не требую. Ты поразмысли какое-то время. Взвесь все «за» и «против».

– Хорошо, я подумаю, – глухо сказал Илон.

И по его тону Нику стало понятно, что постоянный клиент ничего не будет взвешивать, а забудет о заманчивом предложении, едва покинув границы панциря.

Гремя кофейными банками и с шорохом перекатывая камешки, Илон поспешил к машине, встретившись по пути с Адамом.

Насколько понимал Ник, второй клиент, вечно закутанный в белый халат, тоже прибывал на встречу из Шэлл Интертаймент. Но его кандидатуру на роль поставщика можно было сразу вычеркивать. Потому что выглядел Адам так, как, наверное, и его соименник, впервые оказавшись за райскими вратами. Потрясенным и растерянным. Он часто безмолвно шевелил губами, забывал то товар, то расплатиться. Такого уникума СБ на первом же деле сцапает. Удивительно, как ему вообще удавалось до сих пор скрывать свою маленькую тайну. Обычно он заказывал сигареты и кофе. Но во время последней беседы добавил к заказу еще стопку тетрадей и упаковку шариковых ручек.

Адам зашел под маскировку, поправляя всклокоченные кудрявые волосы, слегка припорошенные сединой.

– Добрый день, спаситель мой, – не сказал, а пропел он.

Ник кивнул и отдал ему увесистый пакет, куда Адам даже не заглянул.

– Тетради и ручки. Мемуары, что ли, собрались писать? – по-доброму усмехнулся Ник.

– Эх, если бы. Если бы… – невесело произнес Адам, оплачивая товар.

Глава 3. Чистота.

Часть 1

Ночь уже прикатила луну и рассыпала звезды, когда Адам рискнул раскрыть тетрадь и взять шариковую ручку. Последние два часа он привидением слонялся по квартире – в сумраке и полной тишине, раздумывал над тем, что писать и как, и разминал пальцы, привыкшие к клавишам, голографическим и виар-интерфейсам, но давно забывшие традиционное письмо.

Однажды он слышал о боязни белого листа, распространенной среди писателей, сценаристов и журналистов, и сейчас на собственном опыте убедился в ее существовании. Тетрадь лежала на столе светлым прямоугольником и в мерцании лампы казалась дверью в таинственный и зловещий мир.

Пустота тетради отталкивала и пугала, но ее надлежало заполнить своими мыслями и расчетами – выплеснуть загогулины букв, цепочки слов, чтобы продолжить исследование. Однако он боялся даже притронуться к ней. Пальцы вдруг почему-то стали деревянными и влажными, ощущались чужими, нервно покручивали шариковую ручку, от которой резко пахло чернилами.

– Ладно, – сказал Адам сам себе, еще чуточку подумал и склонился над тетрадью, как над плахой. – Я тебя не боюсь! – Он нахмурил брови. – Ты ведь всего лишь инструмент, средство. И больше ничего. Вот, смотри!

Тетрадь взметнулась над столом, хлопая страницами, словно крыльями, и замерла напротив изможденного лица. Адам держал ее обеими руками, щупал края и раздувал ноздри, втягивая запах настоящей бумаги. Страницы тихо и приятно шелестели, а бумага пахла… бумагой. Он хотел еще попробовать ее на вкус, но подумал, что это уж чересчур.

– Итак, с чего же начать… – пробормотал Адам, воткнув острие ручки в чистый лист.

«Меня зовут Адам Клейн. Я доктор физико-математических наук. Мне шестьдесят пять лет. Из них пятнадцать я работаю в Шэлл Интертаймент… Ну да, пятнадцать. Две недели назад в Институте транспорта и коммуникаций я возглавил программу «Стар Фрог» после трагической гибели Чарли Уоткинса, который руководил проектом последние полгода.

Основной целью программы является создание и развитие системы эффективного и скоростного перемещения технически-сложных и органических объектов на большие расстояния. Другими словами, я сейчас работаю над принципиально новой телепортационной установкой. Как вы все знаете, в настоящее время телепортацией перемещать можно только элементарные, обладающие единой структурой объекты – лист металла, кусок гранита или что-то в этом роде. Технически сложные объекты в процессе телепортации выходят из строя, а органические – полностью утрачивают свои полезные свойства и становятся совершенно не пригодными для дальнейшего применения. Проще говоря, дроны и андроиды после акта телепортации превращаются в бесполезный металлолом, а спелые и вкусные яблоки – в безвкусные сухофрукты.

Не скрою, у меня нет уверенности, что я смогу продвинуться дальше, чем это удалось сделать Уоткинсу. Последние две недели я изучал материалы его работы, и понимаю, что, если бы находился на его месте, то двигался бы в том же направлении. По большей части он пытался переместить органические объекты. И это разумно. Ведь если мы научимся за долю секунды перебрасывать человека с одной планеты на другую без какого-либо вреда для его жизни и здоровья, то это откроет для нас…»

Адам вздохнул, пригладил копну непослушных волос и закурил, сквозь облако дыма пробегая глазами нестройное кружево черных букв. Где-то в ночи, за окном кабинета, проревел аэрокар. И снова сделалось тихо.

Еще одна затяжка, шум выпускаемого дыма, горький туман над столом, над исписанной тетрадью, и глоток горячего кофе, разливающийся теплотой по усталому телу.

Адам потер веки, желая прогнать из них тяжесть, и зевнул. Мысли ворочались вяло и неохотно. Но то, что он видел в тетради, пока ему нравилось. Буквы шли нестройно, плясали: ничего – он сто лет не писал на бумаге. Да и саму бумагу, вкусно пахнущую и шуршащую, не видел примерно столько же времени. Главное – ему удалось побороть этой глупый, детский страх чистого листа.

«…такие перспективы, что покорение галактики перестанет казаться несбыточной мечтой. А если даже не человека, а андроида. Которые будут скакать с одной планеты на другую и возводить уже для нас, для людей, телепортационные установки. Все что от нас потребуется в дальнейшем – отправлять корабли к далеким звездам и просто ждать.

Насколько я понял, Утокинс перепробовал все возможные средства, чтобы сохранить полезные свойства как электроники, так и органики. Он пытался перемещать объекты на короткие расстояния, замораживал их, а подопытных животных погружал в анабиоз, предполагая, что дело в сознании, которое не в силах вынести перегрузки и время телепортационного путешествия. Но на выходе все равно получал их высохшие тушки, начиная бегать по кругу.

Возможно, он смотрел на проблему не под тем углом. Что-то упустил. Не знаю.

И еще эти хакеры, проникшие на наш сервер несколько дней назад. Часть архивов удалось восстановить, но другая, увы, была безвозвратна утрачена. Как оказалась, подобные атаки преследуют институт чуть ли не со дня его основания. Поэтому я принял решения все расчеты, замечания и ход исследования фиксировать на обыкновенной бумаге, а на сервер заливать только общие данные, чтобы снова не лишиться важных сведений. Пусть попробуют взломать мои тетради, мои дневники. Пьюры сообщили, что им удалось выйти на след хакерской группировки, да что толку…

А теперь еще одну сигаретку, еще один глоток кофе и спать».

* * *

Вызов поступил глубокой ночью. Сара медленно плыла на аэрокаре над городом, когда сообщение об ограблении взорвало тишину, срывая покров подступившего сна.

Ограбление?!! – не поверила она, приказывая аэрокару следовать к месту преступления.

Если ее не разыгрывали, то ночью какие-то сумасшедшие решили зачем-то обнести один из распределительных узлов «Роботеха», откуда андроидов, дронов и прочий хлам развозили по всему Лост Арку. Пункт назначения находился в пятнадцати минутах полета. Неплохо. Но, увы, недостаточно для того, чтобы очутиться на месте первой.

Она вывела трехмерную карту города над приборной панелью и с сожалением обнаружила среди белых граней домов три красные точки, двигающиеся с юга, запада и востока навстречу друг к другу. Помимо нее, еще трое пьюров спешили по ночному вызову, слетаясь к месту преступления как…

– Стервятники! – прошипела она, торопливо переключаясь в режим ручного управления.

Твой пульс повысился до ста ударов в минуту, – сообщил корневой чип.

– Дик, не сейчас, – недовольно пробормотала она.

Рекомендую принять дизэмпатическое средство, – посоветовал он. – И вернуться в режим автоматического пилотирования.

– Еще чего! – огрызнулась Сара и резко, демонстративно бросила аэрокар к домам.

Звезды закружились в небе, металл опасно затрещал от нагрузки. Она знала это старое корыто как свои пять пальцев. Заботливый и расчетливый автодрайвер всегда думал о безопасности полета, не разгоняясь до максимальных значений. А так – из него можно было выжать еще немного скорости. Иногда ее даже хватало, чтобы прибыть в пункт назначения раньше, чем другие пьюры.

Штурвал гудел в руках, словно огромный рогатый жук. Тело вибрировало вместе с подрагивающей стальной машиной. И Саре это нравилось. Падать вниз вольной птицей, пренебрегая всякой безопасностью и рискуя собственной жизнью. Чувствовать бешеный стук сердца и поднимающийся жар – когда кровь кипятком струится по венам, заставляя лицо пылать. Уже две недели она не принимала холодок, и эмоции захлестнули ее, будто штормовая волна.

Буря эмоций! Ураган эмоций! Она ощущала, как тело возвращает себе жизнь, истинную жизнь и словно танцует в языках пламени от смеси нахлынувших и давно забытых чувств. И страха, леденящего сердце. И восторга, от которого в животе взлетают мелкие бабочки. И от гнева, затлевшего при виде трех красных точек чужих аэрокаров. И от стыда за этот преступный гнев по отношению к своим братьям.

Подумать только – ограбление! Настоящее ограбление! Когда она в последней раз занималась настоящим делом? Сара попыталась вспомнить, но не сумела… Мелкое хулиганство и пьяные драки – вот, чем она занималась все лето. Осматривала искалеченных аднроидов да разнимала драчунов, перебравших в каком-нибудь баре, затем выписывала им судебные повестки, а после сама же, зевая и считая ворон, выслушивала их защитников и выносила решение, обычно смягчая штрафы настолько, насколько это позволял закон. Все дела, все процессы были такими простыми и скучными, что иногда тоже хотелось надраться и ввязаться в драку. Но вместо этого она безропотно колола себе холодок, чтобы не слететь с катушек от безделья и тоски. И тут такой шанс…

Снаружи маячили крыши высоток, плоские, пологие и круглые, утыканные антеннами, словно ежи колючками. В темноте желтоватыми, мутными глазами проступали окна домов; по ночным улицам среди мелькающих голографических проекций лился многоцветный неон.

– Пинг.

– Да, моя радость.

– Помнишь, на прошлой неделе ты пригласил меня поужинать? И… месяц назад. И…, кажется, три месяца назад.

– Так ты наконец-то согласна?

– При одном условии.

– Я сейчас вижу тебя на радаре. Хочешь, чтобы я…

– Да. Я буду тебе очень признательна, если ты сбавишь ход своего аэрокара.

– Тебе говорили, что ты чокнутая?

– Именно это тебе во мне и нравится.

– Ок. Заметано.

Сара увидела, как красный огонек, двигающийся с юга, сперва замер на карте, а затем не спеша двинулся в противоположную сторону. С одним пьюром ей удалось разобраться. Оставались еще двое. Жан и Мики.

– Жан.

– Я знаю, о чем ты хочешь попросить. Нет! И еще раз нет!

В чистый корпус дураков не брали, и Жан даже не хотел слушать о том, чтобы уступить дорогу. Времена джентльменов остались в глубоком прошлом. С Мики связываться не имело смысла, потому что ей попросту нечего было предложить. Все хотели получить это дело, если, конечно, на складе действительно произошло преступление.

– Проси все, что хочешь.

– Прямо все? – заинтересовался Жан.

– Ну, говори!

– Если я отстану, то ты… скажем, нарядишься в костюм феи и… помассируешь мне ступни.

– Только ступни?

– Да я прикалываюсь, – рассмеялся Жан. – А ты бы реально это сделала? Ох, конечно, я тебе не отдам ограбление.

– Ну ты и….

– Опасное сближение! Опасное сближение! – запаниковал автодрайвер, когда аэрокар втиснулся между домами и на полном ходу протаранил янтарную голограмму бармена, жонглирующего коктейльными бокалами.

– Да вижу я, вижу!

В машине что-то хлопнуло, аэрокар тряхнуло так, что Саре почудилось, что она пробьет потолок, а затем ей в грудь брызнула тугая струя, и белая пена, застывающая мгновенно, плотно, словно кокон, обернула тело, чтобы смягчить грядущее падение.

Удар был чудовищной силы. Из глаз фонтаном посыпались искры, по ногам разлилась обжигающая боль, а в ушах зашумело.

Скорая уже в пути, – оповестил Дик.

Сара с трудом разломала кокон и перетекла из аэрокара на улицу, где распласталась на спине, широко раскинув руки. Ночной прохладный воздух тяжело заходил в легкие. Над головой плыли звезды и неоновые вывески – лиловые и голубые, подрагивали, двоились и разбегались. В салоне, на городской карте, замерли две красные точки.

Не успела, – с сожалением подумала Сара, перекатываясь со спины на бок.

Ты чуть себя не убила, – заметил Дик.

Сара старалась его не слушать. Едва она поднялась, опираясь на разбитый аэрокар, как в переулок вбежал встревоженный Жан. Голубой мундир с иголочки, широкие плечи, круглое лицо.

Жан взял ее под руку и повел из переулка. Она не стала отказываться от помощи. Не сегодня, не в этот раз. Тело ходило ходуном, ног она почти не чувствовала.

– Тоже не успел? – спросила Сара.

– Ты точно чокнутая, – усмехнулся Жан. – До сих пор удивляюсь, как ты прошла наши тесты.

– Не указывай это… в рапорте, – попросила она. – Пожалуйста.

– Не буду, – хмуро буркнул он. – Но не уверен, что Мики окажется столь же великодушной, как я.

– Поговори с ней. Вы же знаете, как это для меня важно.

Жан осторожно усадил ее в свой аэрокар и протянул тюбик с наноидами.

– Если хочешь, я сам… обработаю раны. Пока скорая не прибудет.

Сара еле заметно покачала головой и заметила бордовые пятна на голубом рукаве Жана.

– Я тебя… испачкала.

– Ерунда, – махнул он рукой. – Пойду поговорю с Мики. Заодно разнюхаю, что там за дело.

Сара смотрела, как удаляется голубая фигура, и пыталась собраться с мыслями, которые от удара, казалось, рассыпались на тысячи осколков, словно хрустальный графин. А ведь Дик был прав: она чуть себя не угробила.

Я всегда прав, – напомнил о себе корешок. – Скорая прибудет через семь минут.

Прости, ты не мог бы помолчать, – попросила она, поглядывая на тюбик с хэлсидами. – Я пытаюсь сосредоточиться.

Она бросила тюбик на сиденье – медики все равно были на подлете, какой смысл? И, постанывая от боли, достала дозу холодка. Нужно было вкатить хоть немного, чтобы прояснить взбаламученное сознание и вернуть рассудок на место. Привычное движение, знакомое «п-шш» и несколько секунд в ожидании покоя, беспристрастности и невозмутимости.

В ночи бесшумно мигали сине-красные огни. Перед входом на склад желтели голографические ленты заграждения. Мики, по всей видимости, уже допрашивала очевидцев, ее нигде не было видно. Вскоре далеко в темноте исчез и Жан. Холодок начал действовать, прогоняя тревогу и немного притупляя боль. Мысли потекли ровно, как тихая мелкая речка.

Сара обвела склад внимательным взглядом, уже спокойно, без тени зависти пробежала глазами по голограмме ограждения, и ничего не поняла.

Здание склада было огромным. И явно неплохо охранялось, как и прочие объекты «Роботеха». Но кто-то нашел лазейку и пробрался в него. Только для чего? Украсть андроидов, которые стоили пару тысяч лайков в любом магазине? Х-м. Но зачем? Риск выглядел неоправданным, алогичным, таким же глупым, как ее попытка проскочить между домами на ручном управлении, чтобы первой прибыть на место. Под давлением дизэмпатика она осознала, что вела себя как полная дура – пошла на поводу своих эмоций и желаний, уцелев лишь чудом. Однако, по крайней мере, у нее было ради чего идти на этот отчаянный шаг. В отличие от ночных воришек.

Инфы было прискорбно мало, чтобы строить версии и пытаться нащупать мотив грабителей. В уравнении присутствовало слишком много неизвестных. Если бы стало известно, чего сегодня ночью лишился «Роботех», то картина бы хоть немного, но прояснилась. Сара всмотрелась во тьму в надежде увидеть Жана.

И заметила его силуэт. Жан быстро шагал к аэрокару и когда подошел ближе, она поняла по выражению на его лице, что решила упертая и принципиальная Мики.

– Отказалась?

Жан кивнул.

– Что украли?

– Андроидов. Двух. Мужчину и женщину.

– Тебе удалось осмотреть место преступления?

– Чисто как в аптеке. На камерах тоже ничего.

– А их точно украли?

– Похоже на то. Ты же видела, как их доставляют, блоками по тридцать штук. Двух не достает. Но кладовщик уверяет, что сегодня видел их собственными глазами.

– Сами не ушли?

– Очень смешно. Их еще даже не активировали.

– Не активировали, – повторила Сара. – Знаешь, куда их собирались отправить?

– Не-а. Кому вообще понадобилось красть самых обыкновенных андроидов?

– Не активированных обыкновенных андроидов, хочу заметить.

– Слушай, а это мысль, – покивал Жан. – Их не отследить, не найти. Если грабители, конечно, сами их не включат.

– Подкинь эту версию Мики. Возможно, тогда она изменит свое решение. И пусть посмотрит, куда их собирались отравить. Думаю, дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Ты только представь, что можно сделать с двумя чистыми жестянками, только что сошедшими с заводского конвейера.

– Попробую.

– У тебя, кстати, сейчас есть серьезное дело?

– Вроде того. Хакерская атака. Проникли на сервер Института транспорта и коммуникаций. А у тебя?

Сара вздохнула. Жан с сочувствием похлопал по крыше аэрокара, словно это было ее плечо, и молча пошагала в сторону склада под вой сирен скорой помощи, доносящийся с темного неба.

Мысли залетали в голову самые разные. Преимущественно безрадостные. Саре даже подумалось, что, может быть, она и в самом деле начинает потихоньку сходить с ума? И все-таки стоит, как ей не раз советовали, посетить какого-нибудь мозгоправа, чтобы вновь не облажаться так, как она облажалась сегодня ночью?..