Текст книги "Цифраторий (СИ)"

Автор книги: Степан Кайманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Пройдя полмили в глубь чащи, Илон остановился, бросил в рот горсть ягод, и, выжимая из них зубами горько-сладкий сок, повернулся. Дэдтаун уже было не разглядеть, внимательный взгляд, куда бы ни сворачивал, непременно натыкался на деревья. Никакого движения, никакого преследования. Можно было спокойно топать дальше – к ущелью.

* * *

Аэрокар Ронан заметил задолго до того, как тот, раздувая облака пыли, бесцеремонно сел на окраине Дэдтауна. Увидел мутно-желтое пятнышко в небе и проследил за ним, покуда такси не зависло над прохудившейся крышей старого супермаркета, выбирая место для посадки.

Ронан разместился на чердаке высотки, откуда удобно просматривался почти весь район. А уж аэрокар, да еще и желтый, как лимонная кожура, на фоне серых коробок домов отсюда найти было плевое дело.

Насколько помнил Ронан, с тех пор, как они с Эго обустроили здесь штаб, это был первый чужой аэрокар, осмелившийся опуститься в Дэдтауне. Да и вообще первый аэрокар, подлетевший так близко к границе.

Пока Ронан размышлял, каким недобрым ветром сюда принесло такси, из машины выбрался типок в серых джинсах и темно-зеленой футболке. Побродил немного, озираясь по сторонам, а потом присел на корточки и высыпал что-то из узкого и серого пакета на землю. Ронану не удалось разглядеть содержимое. Но то, с каким титаническим спокойствием незнакомец пребывал в мертвом городе, Ронану крайне не нравилось. Темноволосый незваный гость вел себя так, словно выехал за город на пикник, и сейчас совершенно невозмутимо… разжигал костер среди руин.

– Эго, иди глянь, – негромко сказал Ронан, ни на миг не выпуская незнакомца из виду. – Под кайфом, что ли? – спросил он сам себя и чихнул.

Пыль тут лежала в три слоя. И люобе движение, любое колебание воздуха непременно поднимало серый рой, который кружился в воздухе, словно мошкара вокруг уличного фонаря.

Пришел Эго, осторожно заглянул в окно и, приложив ладонь козырьком ко лбу, с удивлением спросил:

– Это еще что за хрен с горы?

– А я знаю? – Ронан пожал плечами.

– Странный какой-то. Давно здесь околачивается?

– Минут пять. Прикинь, на такси прикатил.

– Что он там…

– Как только такси улетело, так и костер развел.

– Должно быть, жил здесь раньше? – задумался Эго. – Смотри, как уверенно держится. Будто у себя дома.

– Может, грохнуть его? – предложил Ронан и, демонстрируя всю серьезность своих намерений, похлопал по автомату, висевшему на плече.

Эго ожег его взглядом.

– Танос сказал, чтобы мы не высовывались и сидели тихо, как мыши. А вдруг он из чистого корпуса? Представляешь, что начнется, если мы пришьем пьюра.

– Танос то, Танос се, – заворчал Ронан. – С каких пор он у нас за главного?

– С таких, как помог нам обнести склад «Роботеха» и спланировал всю операцию. Без него мы бы сейчас по-прежнему прыгали с плакатами, как обезьяны, перед Цитаделью, – пояснил Эго.

Ронан тихо заукал и закачался, изображая примата. Эго в ответ с осуждением покачал головой. Незнакомец тем временем затушил костерок, поглядел по сторонам и не спеша отправился в сторону леса.

– И что, мы его вот так отпустим? – огорчился Ронан.

– А что ты предлагаешь? Устроить стрельбу на весь район? Мне кажется, до нас ему нет никакого дела. Возможно, он просто в лес по грибы пошел.

Ронан захихикал и спросил озадаченно:

– И где тогда его корзина?

– Иногда ты бываешь таким… – Эго закатил глаза.

Ронан набычился, выставил в окно дуло, направив его на таинственного гостя, и произнес:

– Бух-бух-бух!

Они еще долго стояли у окна, пока подозрительный незнакомец не скрылся из вида, среди высоких деревьев зеленеющего леса.

* * *

Илон шел час, шел два, шел три… Шагал почти без остановок. Легко и бесшумно. Зеленый ковер из мха и травы будто пружинил, облегчая путь. И все это время уши ловили каждый шорох, а нос внимательно читал букет лесных ароматов, пытаясь отыскать в нем подозрительный запах.

Голубое небо растворялось в серости, вечер скрадывал солнечный жар, когда Илон учуял дымок. Так отчетливо пахло жареным мясом, грибами и чесноком, что в животе невольно заметался зверь. Илон вспомнил, что нормально не ел почти сутки. Пресный кофе в участке пьюров да горькие ягоды, сорванные по дороге, – вот и весь рацион. Честное слово, он бы не отказался даже от привычной булки из водорослей и риса. Но теперь…

Он шел на запах, как голодный хищник. По следам, выставив нос по ветру. Словно кто-то крепко ухватил его за руку и потащил по плавающей дорожке пленительного аромата. Однако близость опасности заставила его сбавить темп, низко пригнуться и смотреть во все глаза. От дерева к дереву, почти бесшумно, словно призрак, он осторожно подбирался к цели. Пока среди густой листвы не заметил слабое облако дыма.

Их было двое. Один совсем еще мальчишка, лет восемнадцать, второй постарше, лет двадцать пять. Они беспечно сидели у догорающего костра и поглядывали, как на раскаленных углях румянятся куски мяса. Оба русые и короткостриженные, оба вооружены и в камуфляже, который почти терялся посреди красок и оттенков летнего леса. Они о чем-то тихо болтали, но Илон так и не смог разобрать ни слова, сколько ни вслушивался.

Часть 4

Два автомата «Анаконда»: тридцать патронов в магазине, семьсот выстрелов в минуту… Автоматический пистолет «Кобра»: максимальная прицельная дальность – двести футов, вес без обоймы – один и три фунта, вес вместе с полным магазином – два фунта…. Армейский нож «Жало»: общая длина – двенадцать дюймов, длина клинка – семь дюймов. Не голова, а военная энциклопедия.

Илон припал к земле и подполз еще ближе, осторожно выглянул. Кончики травы щекотали шею, по ладоням ползали муравьи – черные, совсем мелкие. Илон вновь прислушался: все еще далеко, чтобы понять суть беседы у костра. Обрывки слов, клочья предложений, тонущие в море лесных шорохов. Ближе не подобраться – заметят.

Илон присмотрелся, рискнув поднять голову чуть выше травы. Тот, что помладше, рядовой. А его напарник вроде бы сержант и… Тот, что постарше, повернулся боком, и глаза обожгло, словно ярким солнцем. На плече сержанта лежал красный кленовый лист. Илон опустил голову в траву и тяжело задышал, словно только что увидел Скара. Гнев, приглушенный на время, мгновенно вспыхнул белым пламенем, и стало невыносимо жарко.

Сердце забилось как бешеное. Илон немного полежал, отдышался, усмиряя нахлынувшую ярость, отдавая ее прохладно-влажной земле, и вновь высунулся их травы. Мозг, распухший от боевых стимуляторов, уже вовсю просчитывал возможные варианты атаки, показывал выгодные позиции, измерял расстояние до противников, как компьютер. Илон словно увидел свою неясную голограмму. Вот он рвется к костру, успевает выхватить автомат у растерянного сержанта… Варианты, варианты, варианты. Они поочередно мелькали в голове, и среди них не было ни одного удачного – того, где он не словил бы пулю.

Перебрав все возможности, Илон отполз к широкому дубу и затаился за ним. Потому что выбор оставался только один – ждать. Долго и мучительно, сколько потребуется, пока кто-то из солдат не отойдет по нужде или еще какой причине. Они нужны были ему живыми, пусть и не очень невредимыми. Особенно сержант с кленовым листом на рукаве. Он мог знать, где скрывается Скар, и уж определенно знал тех, кто укажет путь…

И Илон стал ждать. Под старым дубом, окруженный шепотом трав. Сколько он добирался сюда – к этому привалу? Часов пять, не меньше. Небо темнеет, солнце сквозь сети ветвей почти не пробивается и скоро сядет…

Ма, очнись.

Да, Илон.

Ничего не спрашивай. Просто скажи, который час.

Половина восьмого.

Мне кто-нибудь звонил?

Нет.

Хорошо. Спасибо. Спи.

Корешок безропотно отключился, и Илон вновь остался наедине с самим собой.

Удивилась ли Ма, увидев его глазами непролазные заросли? Видела ли она вообще когда-нибудь в своей цифровой жизни такие заросли? – подумал он. – Чувствует ли она вообще что-либо? Понимает ли, что произошло ночью и что случилось в комнате отеля?..

В нейросе ходило немало слухов о том, что корешки со временем так крепко врастают в мозг, что перенимают привычки, интонации и даже характер хозяина. Но за пятнадцать лет Илон ни разу не заметил ничего подобного. Ма была безупречной. Засыпала и пробуждалась по первой команде, запросы выполняла исправно, иногда, конечно, назойливо лезла с советами, излишне оберегала, как курочка-наседка своих беспомощных цыплят. Но ничего криминального…

Илон вздохнул. Голова немного кружилась – от голода, от впрыснутой инфы, от напряжения, от шумного, как бурная река, потока мыслей.

Голос рассудка каким-то чудом придавил бушующий гнев, и думать стало проще. Илон вновь увидел себя будто со стороны и горько улыбнулся. Та, прежняя жизнь, мирная, веселая и сытая – совсем беззаботная, если не считать ночных кошмаров, казалось сказкой. А теперь вот… По вспученным от напряжения венам бежит запрещенная инфа, он затаился у дерева на территории кавенов, под ним шепчутся самые настоящие травы, кожа покрыта волдырями от комариных укусов, по нему без стеснения карабкаются муравьи, пот тонкими струйками течет по спине, а сам он сжат, как пружина, и в любой миг готов сорваться с места, чтобы сгрести языка и выпытать, если потребуется, у того место нахождения убийцы Мэй…

Мэй… Мэй… Мэй… – словно эхо заметалось по лесу.

Одобрила бы она его безумную затею, его стойкое и непримиримое желание отомстить? Он прекрасно знал ответ, но прогонял его всякий раз, когда тот появлялся на горизонте сознания. А сейчас стыдливо попытался выбить и мысли о Мэй, но в груди все равно заныло. Она погибла, спасая его… А могла бы… спастись сама… От такой догадки сделалось совсем тошно.

Илон до боли прикусил губу, крепко сжал кулаки и окатил злым взглядом солдат у костра. Мэй пожертвовала собой ради него, и ее уже не воскресить. А он живой. Он дышит, втягивая волшебные лесные запахи, и его сердце, пусть и тяжелое, как камень, стучит в груди. И он будет жить и дальше, пока не отомстит. Пока этот ублюдок не захлебнется собственной кровью.

Гоняя, словно лошадей по кругу, мрачные мысли и постыдные сомнения, Илон широко распахнул глаза, будто опасался потерять солдат из виду, и замер.

Он потерял счет времени и точно не знал, сколько пролежал вот так – почти без движения, не смахивая мух с лица, словно мертвец, и вперив взор в одну точку. Но день, пусть и из последних сил, все еще сопротивлялся подступающей ночи, когда молодой солдат оставил костер и лениво побрел… в его сторону, на ходу собирая хворост.

Это был шанс. Возможно, другого не будет. Если он облажается, если замешкается хоть на секунду…

– Ян, побольше набери! Скоро стемнеет, а нам еще до утра куковать! – крикнул сержант.

Тот, кого назвали Яном, что-то сердито буркнул под нос и махнул рукой – дескать, не дурак, сам знаю. И, шурша травой, взял левее от дуба, за которым укрался Илон, ожидая беспроигрышного момента для вылазки.

Такой момент настал, когда Ян, шаря взглядом в нежных сумерках, повернулся спиной и оказался в пяти шагах от старого дуба. Илон сократил расстояние – в один прыжок, в один рывок. И даже не помнил, как у него оказался чужой автомат. И как его рука, будто питон, обвила тонкую шею жертвы, а другая ткнула дулом в спину.

Он слегка придушил противника, чтобы тот не отрубился, но и не смог закричать. Деревья удачно закрывали обзор сержанту у костра, а Ян хрипел, пытаясь сорвать с шеи неожиданную удавку, и дрожал, как осиновый лист. Совсем еще пацан – напуганный до полусмерти и безобидный.

– Не дергайся. Кивни, если я прав, – прошептал Илон. – Вы здесь одни?

Ян всхлипнул и попытался кивнуть. С ветки на ветку, глухо шлепая крыльями по воздух, перелетела птица. Илон проводил ее взглядом и продолжил допрос.

– Где ваша ближайшая база? Покажи.

Солдатик несмело указал трясущейся рукой на север.

– В ущелье? – Илон чуть ослабил хватку.

Ян коротко кивнул.

– Сколько до нее пешком? Покажи на пальцах.

Перед лицом Илона растопырилась ладонь – грязная и влажная.

– Знаешь, где найти Скара?

– Ум-н, – прогнусавил Ян.

– Твой напарник точно знает.

– Ум-н, – простонал солдатик.

– Зови его, – приказал Илон. – Просто зови. Но помни: одно лишнее слово, и ты труп. Так что не рыпайся.

– Вацлав, – проблеял Ян, отдышавшись. – Вацлав! – уже громче повторил он, спугнув крылатую мелюзгу с насиженных мест.

Илон заслонился им как щитом и повернулся в сторону костра. Ян был примерно его роста, поэтому, если у сержанта вдруг взыграет кровь, придется сперва пустить ее сослуживцу, чтобы прикончить захватчика из Лост Арка. Такой вариант Илон тоже не исключал.

– Чего разорался как…

С кем Вацлав хотел сравнить хныкающего напарника, Илона так и не услышал. Потому что в этот момент сержант вышел к ним и остановился, молча передернув автоматный затвор.

Вацлав выглядел решительнее и опаснее своего нерадивого сослуживца. Твердо стоял на ногах, крепко держал оружие; дуло как уткнулось в сторону Илона, так и застыло, словно легло в гранитные ладони монумента.

Илон вгляделся в его лицо: светлое и круглое, по щекам рассыпаны веснушки – такие же, как и у Яна. Родня?

– Брось ствол! – рявкнул Илон и ткнул дулом Яна. – Если хочешь, чтобы он остался жив. А если хочешь стрелять, давай, – невозмутимо произнес Илон, подивившись собственному спокойствию. – Но кровь брата будет на твоих руках.

Вацлав, застывший скалой среди высокой травы, не проронил ни слова возражения, и Илон понял, что оказался прав. Внезапно всплывшее родство было только на руку. Убить сослуживца – одно, а вот малолетнего брата…

– Что тебе нужно? – спросил Вацлав, так и не бросив автомат.

– Ян сказал мне, что ты знаешь, где найти Скара. Скажи мне, где он прячется, и я уйду.

Ян дернулся, захрипел, пытаясь возразить, что ничего такого не говорил, но Илон сдавил его шею, и тот захрипел, обмяк и быстро угомонился.

– Ты ведь все равно нас убьешь, – справедливо заметил Вацлав. – Зачем оставлять свидетелей?

Порыв ветра потрогал ветви на верхушках деревьев и стих, словно решил поглазеть, чем закончится противостояние в лесной чаще.

– Придется тебе мне поверить. Либо… мы можем устроить бойню, и твой маленький братик при любом раскладе поляжет. Как тебе такой вариант? Выбирай. Даю тебя десять секунд, а дальше… Я знаю, что у вас тут недалеко база, найду кого-нибудь другого. Время пошло.

Вацлав заколебался, а затем вздохнул шумно и глубоко, словно собираясь нырнуть, с отчаянием плюнул в сторону и наконец-то расстался с автоматом.

– Молодец. Теперь нож и пистолет. Только без резких движений, а то я жуть какой голодный, а когда я голодный, то очень нервный.

Следом за автоматом в траву шлепнулся армейский нож и автоматический пистолет, извлеченный из кобуры.

– Умница. Руки за голову и повернись.

Вацлав прошипел как гадюка, но подчинился.

– Отойди на шесть шагов.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, – нарочито чеканно отсчитал сержант и остановился.

Сумерки собирались на глазах; где-то совсем близко ухнул филин.

– На колени.

Вацлав предсказуемо запыхтел, но снова послушался, ибо иного выбора не было.

Не отпуская его затихшего брата, Илон медленно двинулся в сторону брошенного оружия, отгоняя назойливые мысли. Как ни крути, а сержант был прав: оставлять свидетелей в живых было неразумно – все равно что подписать себе смертный приговор. Так и хотелось свернуть хлипкую шею Яна, а затем, разузнав координаты Скара, прикончить и Вацлава. Лес густой и широкий – пойди отыщи двух кавенов, а, если повезет, то попробуй разберись, кто их лишил жизни.

Но нет… Он не убийца! Он не такой, как Скар. Вот его он отправит на тот свет с огромным наслаждением. Мысль о том, что в Гринвуде нет цифраториев, и этот подонок навсегда исчезнет с лица земли, доставила Илону истинное удовольствие.

Он применил удушающий захват в полную силу, и Ян без чувств рухнул у его ног. Илон пошевелил солдатика ногой – мешок мешком. Пусть живет, пусть живут, пусть вернутся к своим детям и женам. Им просто не повезло. Они оказались не в то время и не в том месте.

Услышав шум, Вацлав завертел головой. Но Илон тут же его предостерег, перекидывая второй автомат через плечо. Нож он сунул за ремень, а пистолет взял в руку. Приблизился к сержанту, ткнул дулом в затылок, покрытый потными, чуть рыжеватыми волосами, и взвел курок.

– Где эта тварь?

– В Дэдтауне, – без колебаний ответил сержант.

Ответ позабавил Илона своей неожиданностью и фантастичностью, и он взорвался истерическим смехом, понимая, что проделал весь путь, чтобы вернуться обратно, если, конечно, пленник не врал. Хохот полетел по лесу, сквозь сумерки и листву, распугивая птиц.

– Так легко его сдаешь? – не поверил Илон и вдавил дуло в затылок.

– Да он уже всех достал. Тебе только спасибо скажут, если он исчезнет.

Илон похлопал дулом по плечу – там, где лежал красный кленовый лист.

– Ты же сам…

– А у меня был выбор?

– Допустим, я тебе поверил. Но что он потерял в мертвом городе?

– Чего не знаю, того не знаю. Может, продолжает мстить за Анну. Кто его разберет.

– Сколько он там пробудет?

– Вроде еще три дня. Он с кем-то из ваших спутался, что-то мутит.

– А что за Анна?

– Да никто она. Обычная баба. А Скару только дай повод… У нее крыша поехала. И кто-то ее надоумил в Лост Арке найти психолога, чтобы он ей мозги вправил… Вот он и вправил, что она в кому провалилась. Ее недавно привезли. Говорят, теперь лежит в больнице овощ овощем.

Илон обмер, чувствуя, как его охватывает леденящий ужас. Как оглушают воспоминания, словно раскаты грома.

Анна… Психолог из Лост Арка… Дети… Как овощ… Фьюжинер Гагарин… Эдвард… И наконец… Мэй…

Безумная карусель минувших событий закрутилась-завертелась перед глазами. Илона захлестнула паника, лишая сил и делая ноги ватными. И он не придумал ничего лучше, чем со всей дури садануть сержанта по затылку. Вацлав распластался на земле, широко раскинув руки.

Сам Илон где стоял, там и сел. Приложил горячий лоб к пистолету, а потом больно застучал им по голове, словно старался выбить из нее любую мысль о том, что Мэй… погибла из-за него.

* * *

День убегал, тащил за собой свой широкий небесно-голубой плащ и солнце, закатывая его за горизонт. Тени размывались в густых сумерках. Лес изменился, покрываясь пятнами ночи. Сделался тихим-тихим.

Илон слышал свое беспокойное и прерывистое дыхание. Он запыхался, но продолжал шагать уже проторенной дорогой – в сторону мертвого города, не оборачиваясь и не останавливаясь. На плече в такт шагов качался автомат, другой держали влажные ладони, поясницу холодил пистолет, а на боку поблескивал армейский нож.

Жаркое тело никак не остывало, несмотря на подступившую ночь; ветви, неожиданно выпрыгивающие из темноты, хлестали по лицу; во рту стоял привкус чеснока, уксуса и подгоревшего мяса, несколько волокон крепко застряли в зубах, подбрасывая угли в пылающую белым пламенем топку раздражения и ненависти.

Ярость, словно прорвавшаяся из преисподней, толкала и толкала вперед. Но останавливаться было нельзя. Илону казалось, что если он хоть на минуту сделает привал, прильнет к дереву, даст натруженным ногам отдохнуть, то случится что-то непоправимое. Его поймают, начнут преследовать или подстрелят.

Братьев он привязал к дереву, их же ремнями перетянул запястья и привязал, сложив руки за спиной. Но надежно ли?.. Илон не помнил, не мог с уверенностью сказать, правильно ли сплел узлы и туго ли затянул. Воспоминания приходили урывками, зажигались фрагментами и исчезали, как вспышки фейерверков в воздухе.

Вскоре на лес наползла полновластная ночь, и пришлось сбавить шаг, чтобы не расшибиться впотьмах. Стало полегче, а когда из отнятой у кавенов фляжки на волосы, на лицо и в рот пролилась вода, еще лучше. Почти хорошо.

Однако с облегчением вернулись и мрачные мысли, от которых, увы, нельзя было скрыться. Мэй, милая Мэй не только спасла его ценой своей жизни, но и погибла из-за него. Из-за его идиотских желаний, его глупых амбиций… От осознания этого становилось гораздо больнее, чем от удара или пореза. Боль кромсала и жгла что-то в груди, в голове – саму человеческую сущность, саму душу. И терпеть ее было невыносимо.

Когда впереди наконец-то замаячили знакомые очертания зданий мертвого города, Илон, измотанный и подавленный, едва не упал от бессилия. Однако все равно не позволил себе передышку, пока не устроился на крыше одного из них. Теперь оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что сержант не соврал, и где-то здесь, среди руин, объявится Скар.