Текст книги "Украденная служанка (СИ)"
Автор книги: Стелла Ванштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Что не так, милая?
Я поделилась своими соображениями. Он согласно кивнул и махнул в сторону ожидающих мастеров:
– Давай выслушаем сперва предложения гильдий по обстановке комнаты. «Рожденный феникс», моя фирма и гордость, специализируется на светильниках, их я тебе обещаю. С вытяжкой тоже что-то придумаем.
У главы столярного цеха я заказала высокие столы, за которыми можно работать стоя.
– Только нельзя оставить деревянную поверхность. Ее следует покрыть металлом…
– Все сделаем, – утвердительно кивнул лорд Бестерн, давая знак визу сделать подходящую запись в блокноте.
Лорд внимательно выслушал, где бы я хотела расположить столы, где шкафы, куда вывести вытяжку, затем прошелся с седовласым дюжим столяром по бывшей тюрьме и перевел мои невнятные пожелания в четкий заказ.
Для стеклодува я постаралась нарисовать различные колбы, с ними не возникло затруднений – долговязый парень моего возраста послушно со сноровкой перерисовал заказ, подписал точными размерами и количеством предметов. Главное я оставила напоследок – чашки Петри для выращивания микробов в количестве триста штук. Высокий стеклодув чесал в затылке и никак не мог понять для чего выдувать сотню мелких блюдец с крышечками. Попытался высказаться за красоту формы поизящней, но я была непреклонна.
Стеклодув со смирением повернулся к лорду, взглядом умоляя образумить вздорную женщину, но лорд отрезал:
– Выполняйте по желанию леди Бестерн.
Лорд пристально наблюдал за работами по обустройству помещения. То и дело я слышала, как ровным голосом он отдает указания, которые тут же исполнялись с невероятной скоростью. Муж обладал природной харизмой, а так же замечал малейшие детали. Пол в камерах скоблили до тех пор, пока под слоями вековой грязи не обнаружились серые булыжники.
А еще он спешил. Лорд не торопил меня, давая возможность представить перед внутренним взором конечный вид будущей лаборатории, а рабочих подстегивал и даже отдал приказ визу прислать конюхов и садовников в подкрепление. Я вспомнила, что ему еще ехать сегодня во дворец и пытаться вывезти Мэй.
Я тронула его за рукав.
– Может закончим в следующий раз? Тебе предстоит долгий путь.
Он накрыл мою ладонь сверху своей.
– Я хочу, чтобы к моему возвращению все было готова и ты смогла бы заняться любимым делом. Не в моих правилах откладывать на потом.
И он ушел обратно, в самый круговорот событий, где растаскивали решетки, сдвигали массивные столы и стулья, принадлежавшие тюремщикам, выносили продавленные тюфяки из бывших камер.
– Ваша светлость, – начал следующий мастер. – Грядет зима, вам необходима печь. Посмотрите, – подвел он меня к ничем не примечательной стене. – Тут раньше был камин, но его заложили, когда превратили помещение в узницу.
Лорд Бестерн тут же отдал приказ разбить кирпичи, печных дел мастер залез в образовавшийся зазор и долго там кряхтел. Вышел, отряхнулся и сказал, что вернется с помощником.
Лорд Бестерн проводил его тяжелым взглядом и хмыкнул.
– Мы будем ждать.
Печных дел мастер рванул, будто получил пинок под пятую точку.
У кузнеца я заказал металлический ящик с плотной крышкой, способный выдержать давление. Будет подобие автоклава.
Теперь пришла пора подумать о реагентах.
Чистая вода (все равно буду кипятить), кислоты, основания – все это худощавый бледный аптекарь безропотно записывал в блокнот.
– И еще мне нужны алые водоросли, – с сомнением в голосе произнесла я.
На добываемом из водорослей агар-агаре растут бактерии. Если решилась добывать пенициллин, он мне необходим.
Муж, увидев затруднительную ситуацию тут же нарисовался рядом.
– За красными водорослями отправим рыбаков. Они растут в южных водах, из них делают молочное лакомство в Эдомии. Что еще, милая?
Требовался еще один ингредиент, но я боялась озвучить его вслух, опасаясь, что в этом мире меня из-за него примут за ведьму и сожгут на костре. Поэтому я потянулась к самому уху мужа и шепотом призналась:
– Мне требуется кровь, но не сейчас. Когда все будет готово. Она нужна для одного лекарства…
Взгляд лорда потемнел. Он ничего не ответил, лишь кивнул. Я понимала, что просьба звучит жутко. И была благодарна уж за то, что он не отпрыгнул от меня на пол метра.
– Мне пора, – твердо сказал лорд и повернулся к визу для последних распоряжений. После того, как закончил инструктировать бросил в мою сторону с показным равнодушием: – Проведешь меня, милая?
– Конечно.
Ответ его обрадовал. Лицо озарила улыбка и муж протянул мне локоть. Я облокотилась на руку лорда, бросила прощальный взгляд на будущую лабораторию. Чистенькая, просторная, в ней даже пахло по другому. Столяр занимался мерками, печных дел мастер вернулся с помощниками и они разбирали кладку старого камина.
Мы вышли в каменный коридор, поднялись вверх. Парадные двери были открыты, сквозь них было видно, как лакеи загружают сундуками подъехавшую карету.
Лорд Бестерн повернулся ко мне и серьезно сказал.
– Не стесняйся, проси все, что нужно для лаборатории. Кровь достать не проблема, в твоем распоряжении целое стадо коров. Посмотри на меня.
До сих пор я разглядывала бриллиантовую заколку на шейном платке, боясь встретиться взглядом с мужем. Оклик заставил вскинуть голову и посмотреть в серьезные черные глаза.
– Послушай, Лисабель. Я уезжаю на несколько дней, надеюсь сумею вернуться в обществе твоей подруги. Я бы хотел, чтобы ты сама следила за обустройством лаборатории. Тебе полезно практиковаться, но помни, что эмбия Уилкокс в твоем распоряжении при малейшей трудности. Завтра приедет учитель танцев, выдели для него время. И еще, я вызвал для тебя компаньонку. Умнейшая женщина, надеюсь, она тебе понравится. Леди Уиндхем обладает безупречной репутацией, с ее поддержкой легко войти в свет. Милая, послушай внимательно, с алхимией советую воздержаться до моего приезда. Я проверю твои знания и укреплю основы.
– Спасибо, – только и могла выдохнуть я.
Уильям обо всем позаботился. Мне осталось только смущенно улыбаться, обдумывая свалившееся счастье. Уроки танцев, этикета, обстановка лаборатории – будет, чем заняться. И еще, муж поощряет занятия алхимией. Кажется, Энтони когда-то говорил, что Бестерну нет равных в обучении основ.
Мне невероятно повезло.
– Я уезжаю, – повторил лорд Бестерн, не двигаясь с места.
Внутри нечто задрожало от понимания того, что он ждет поцелуя. Не просит, не навязывается, а ждет от меня первый шаг. И еще, я чувствовала, что ему станет больно, если я останусь статуей стоять на месте.
Я ведь благодарна ему. Уильям носился со мной как с писанной торбой. Да, лез с поцелуями, но ведь не запер в комнате с вышиванием. Старается как может ради моего благополучия.
Это всего лишь поцелуй. Он и так украл не мало… Ничего нового я не почувствую.
Я шагнула вперед и обняла лорда за талию. Прижалась щекой к белоснежной рубашке, так, что в висок впилась заколка на шейном платке. Ощутила тепло его тела, то, как он напрягся в моих объятьях. Его сильные руки накрыли мою спину.
Я не хотела фальшивить. Поцелуи не дарят в обмен на услуги. Я прижалась к нему всем телом в знак доверия. В знак того, что я готова дать ему шанс. Это не малость для меня. Может быть по сравнению с лабораторией жалкие объятия это не то, на что надеялся лорд, но слушая стук его сердца я чувствовала – он неравнодушен ко мне.
У лорда Бестерна была причина жениться на безродной служанке. Я пешка в его игре – не стоит питать иллюзии, это так, я прекрасно видела правду. Как видела и то, что его тянет ко мне. Как тянуло Энтони.
– Лисабель, – отрывисто прошептал лорд Бестерн. – Я не хочу тебя отпускать. Дождись меня. Обещай.
– Обещаю.
Он поднял к себе мое лицо и осторожно прикоснулся губами ко лбу.
– Я думал над твоими словами, милая. Прости, что погорячился. Я буду ждать, когда ты придешь ко мне сама. Не возьму ничего против твоей воли.
Он поднял мою ладонь к своим губам. Опалил дыханием нежную кожу, прикоснулся мягкими губами к запястью.
То ли новая игра, то ли он искренен в покаянии. В любом случае – поступок, достойный уважения. Еще один.
Глава 18. Свадьба принца
После отъезда Бестерна, я сорвалась. Тщательно контролируемые эмоции вырвались яростным фейерверком. В темноте богато убранной комнаты, я рыдала навзрыд, вспоминая о том, что принц Энтони меня опоил. Я ему верила, я его любила. Как он мог водить меня за нос, гнать вперед морковкой призрачной академии, если у меня не было шансов туда попасть?
Зачем было устраивать для меня кровавое испытание в лабиринте под дворцом? Жаждал зрелищ, прежде, чем насладится новой девицей? Или хотелось иметь в постели девушку с даром, раз в самой академии связи запрещались…
Как не посмотри, на душе гадко. И Энтони и Димка оказались одного поля ягоды. Золотые мальчики, которым все давалось легко и еще легче уходило сквозь пальцы.
Утром я спустилась в столовую с красными глазами. На мое счастье завтракала я в одиночестве. Всхлипывала, намазывая масло на поджаренный хлебец, жевала, не чувствуя вкуса.
Потом прошлась к задней стеклянной двери, выходящей в сад. Нажала на ручку и вырвалась на свежий воздух. Подставила лицо прохладному ветерку, дала солнцу высушить слезы.
Свобода. Я больше не узница, могу гулять, где пожелаю. Я хозяйка этого имения. И пусть слезы текут, мою боль нужно выплакать.
Мне ужасно хотелось домой, к родителям. Этот мир поначалу воспринимался приключением, потом вызовом, а теперь обернулся разочарованием. Зачем я попала сюда?
Я подошла к кустам белоснежных цветов, похожих на колокольчики с голубой сердцевиной и гроздью рыжих тычинок. Красивые и нежные, совсем как этот морозный осенний день. Ухоженные клумбы сложным узором простирались вокруг, между ними вились усыпанные гравием тропинки. Чуть дальше блестела гладь широкого водоема, посреди него ввысь извергался поток воды из чаши прекрасной девы, изваянной из красной меди. Подле ее ног устроились позеленевшие от времени русалки, с их волос стекали брызги воды. В воздухе над фонтаном дрожала радуга.
Я глубоко вздохнула.
Не хочу назад. Скучаю по родным, но не готова вернуться. Особенно сейчас, когда чувствую себя обманутой и побежденной.
Мысли об Энтони то и дело жалили, пока я гуляла в легком платье, дрожа от холода. Меня окрикнула Роуз и я застыла на месте, внутренне готовясь дать отпор, отстоять свое право гулять, где вздумается.
Горничная всего лишь подбежала ко мне с подбитым мехом плащом и пожелала хорошего дня.
– Учитель танцев прибудет после обеда, ваша светлость. Как и новая компаньонка. Если понадоблюсь, в кармане плаща лежит свисток. Подготовить для вас корзину для пикника?
Во мне все дрожало от волнения. Я была тронута заботой со стороны горничной. Я больше не пленница, не безгласная узница. Мое желание закон, как упоительно это осознавать!
Пикник на природе? Прекрасная идея, мне осточертели стены и крыша над головой. Хочу гулять на природе, пинать камушки остроносыми сапожками, любоваться буйством красок осени.
– Это было бы чудесно, спасибо, Роуз.
– Я мигом, ваша светлость. Подождите у фонтана, пожалуйста.
Роуз вернулась через несколько минут с небольшой корзинкой с длинной ручкой, прикрытой плотным белым полотном. Я отвернула угол салфетки, увидела маленькую закупоренную бутылку, свежий хлеб, кружок сыра и ветчины. Достаточно для легкого обеда. Я поблагодарила горничную и отправилась в путь.
Не могу злиться на Энтони. Я его сама хотела, и пусть на конечный шаг меня подтолкнуло зелье, наше недолгое время вместе было волшебным. Не хочу омрачать воспоминания обидой. Я ушла от принца к другому по собственному выбору. И пусть сейчас я отчаянно скучаю по принцу, сердце говорит, что я сделала правильный выбор.
Я бездумно гуляла по тропинкам, рассматривая диковинные цветы. На высоких кустах цвели мелкие синие колокольчики, подле земли распускались алые блюдца, с несколько мятыми лепестками. Последние бойцы, готовые отступить перед холодами.
Дорожка завела меня в тупик, дальше поднимался довольно крутой холм. Подняв юбки, я решительно начала подъем, перехватив поудобней ручку корзинки.
Сверху простирался красивый вид на живописную деревеньку с красными крышами. Слева у небольшого озера паслось стадо овец, выглядевших как серые комки ваты с черными носами и вислыми ушами. А еще я увидела тоненькую фигурку девушки с мольбертом у самого края озера.
Пруденс. Я узнала ее по семейным угольно черным волосам и нарядной одежде. Рядом на складном стуле устроилась сиделка и стоял скучающий охранник. Девушка сосредоточенно рисовала.
Я решительно направилась к ней. Пруденс не обратила на меня никакого внимания, вся отдавшись процессу рисования. Я поздоровалась кивком головы с сиделкой, та приложила палец к губам, призывая не отвлекать художницу.
Тихо устроившись на траве я внимательно наблюдала за движениями кисти девушки. Она была в подобии трансе, двигалась плавно, точными мазками наносился краску на холст.
В нашем мире ее картину назвали бы гиперреализмом. На холсте можно было рассмотреть каждую травинку, мельчайшие волны на глади пруда. И еще что-то не давало покоя… Я переводила взгляд с озера на холст и обратно, подмечая схожие детали, а потом словно прозрела, осознав разницу. Пруденс рисовала пруд весной, с яркой зеленью, чистым воздухом, прозрачной водой. А сейчас осень, трава на берегу жухлая и отливает желтизной, на поверхности плавает ряска.
Я затаила дыхание и меня охватило чувство близкого чуда. Интуиция кричала, что у девочки свой особый дар. По иному я не могла объяснить, как видя перед глазами одно, она рисовала совсем другое.
Сиделка достала из кармана яблоко и сочно захрустела. Я тоже вспомнила, что голодна, и удачно захватила корзину съестного как раз для такого случая. Разложила на коленях салфетку, достала ломоть хлеба, ветчину. Предложила сиделке, но та отрицательно покачала головой, а стражник, хоть и смотрел голодными глазами, но отказался с непроницаемым лицом.
Пруденс водила по холсту отмеренными механическими мазками, а я любовалась холодной красотой художницы. Идеальная белая кожа без единой морщинки, прозрачные льдистые глаза, волосы цвета вороного крыла. Теперь я видела, что они короткие как у меня, свободно ниспадают на плечи не связанные лентой. На свадьбе Пруденс, кажется, надела шляпу.
Я дождалась, пока она закончит рисовать и попросила разрешения проводить ее домой. Девушка тихим голосом сказала:
– Хорошо.
И принялась очищать кисти, аккуратно складывать в коробку.
– Она привыкла, что до обеда ее сопровождаю лишь я и Фрэнк, ваша светлость, – тихо шепнула сиделка.
– Я не помешаю, поверьте. Пусть Пруденс привыкнет ко мне, а я буду рада познакомиться с ней поближе.
Может в моем новом положении я и не должна была бы отчитываться перед сиделкой, но мне хотелось по возможности сохранить дружественные отношения, не смотря на то, что в голосе женщины слышались нотки недовольства.
Мы прошлись по траве до сада, затем обратно в дом. По дороге Пруденс не произнесла ни слова, хотя я несколько раз пыталась заговорить с нею. Она смотрела прямо вперед, будто меня не существует.
Даже стук каблуков девушки по резному паркету звучал точно в определенном ритме – тук-стук-тук-стук. Пруденс шла ожившей статуей и только движение складок на платье, да вздымающаяся грудь, говорили о том, что она из плоти и крови.
У входа в мастерскую мое сердце забилось чаще. Первой зашла Пруденс, а я уже занесла ногу сделать первый шаг, как меня окликнула одна из горничных:
– Ваша светлость! Приехала ваша компаньонка.
– Я скоро буду, – отмахнулась я и поспешила за сестрой мужа.
Та поставила картину на мольберт в светлое место на просушку, критически его рассмотрела. Я пока жадно оглядывалась в мастерской. Все холсты стояли, прислоненные лицевой стороной к стене. Единственный открытый, с замеченной раньше девушкой, написанный как и все у Пруденс с фотографической точностью, привлекал внимание.
– Можно я посмотрю? – попросила я.
– Да, – не отвлекаясь ровно ответила сестра мужа.
Аристократическое лицо, волосы собраны назад по моде дворцовых кандидаток в Богини, во взгляде гордыня, скромное декольте утопает в розовых складках, в руке фарфоровая чашечка. Я видела эту девушку во дворце. Леди Инесса, кажется. В последнюю нашу встречу она опрокинула чай на ковер, обвинила в проступке меня, а потом вешалась на Энтони под окнами библиотеки. Отвратительная личность, как метко подметила Пруденс.
Интересно, художница писала с натуры? Выходит эта аристократка бывает в доме лорда Бестерна. Не могу поверить, что Пруденс везли во дворец, чтобы найти модель там. Как много загадок в этом доме…
– Как красиво и точно нарисовано, – похвалила я ее.
Пруденс не ответила.
– Я бы хотела посмотреть на другие работы твоей руки.
Молчание в ответ.
Сиделка деликатно дотронулась до моего предплечья:
– Ваша светлость, компаньонка ждет вас. Может в другой раз посмотрите на картины? Пруденс оставляет на виду только последнюю. Лишь ею она довольна в данный момент.
– И когда леди Инесса приезжала в имение?
– О ком вы? – сиделка встала рядом со мной и внимательно посмотрела на портрет. – Вам она знакома? Я всегда думала, что Пруденс фантазирует. Она ведь только пейзажи пишет на месте и то у нее выходит совсем другое.
– Да, я знаю, кто нарисован. И она удивительно похожа.
– Я старалась, – раздался спокойный голос Пруденс позади нас. – Жалко книгу, она вся промокла. И ковер. Ай! Иголка в кармане, берегись, Света!
Я развернулась к Пруденс, с широко раскрытыми глазами смотрела на нее, сердце отчаянно билось, а ладони покрылись липким потом. Я была уверена, что услышала больше, чем должна была, словно сама ткань времени изогнулась, а слова девушки пронзили ее той самой иглой.
Леди Инесса, я буду опасаться леди Инессы. Что-то мне подсказывает, что я ее скоро увижу.
Нет, глупости, может это просто розыгрыш. Или бессвязные слова, сказанные больным человеком…
Только… Пруденс знает мое имя, настоящее имя. И сказала про пролитый чай, все это было в прошлом, я видела своими глазами. Если интуиция не врет, Пруденс знает что-то про меня. Скорей всего именно это заставило Бестерна помчаться во дворец и жениться на служанке.
Вот и подобрались чуть ближе к разгадке. Мне все было известно и раньше, но все равно шевельнулась обида – лорд Бестерн мог и не изображать пылкие чувства. Я была бы полностью довольна холодным браком, раз уж ему выгодно жениться. Но зачем пытаться понравиться, целовать, очаровывать?
– Я буду осторожна.
Леди Инесса осталась позади, вместе с остальной дворцовой жизнью Я далеко, в безопасности имения Бестернов. Пока можно с облегчением выдохнуть.
Я бы хотела остаться в мастерской подольше, но служанка нетерпеливо переминалась с ноги на ноги, ожидая проводить меня к гостье.
Я попрощалась с Пруденс и отправилась с тяжелым сердцем знакомиться с компаньонкой в голубую гостиную. Леди Уиндхем было лет пятьдесят, она сидела с задумчивым видом слишком ровно держа спину, ладони в кружевных перчатках покоились на изящном набалдашнике трости. Седые волосы уложены волнами под шляпкой, газовый платок обнимает плечи, вокруг шеи нитка крупного жемчуга. Серый дорожный жакет, коралловая пышная юбка, ярко начищенные ботинки. Образец сдержанности и стиля.
Как говорится – «старые деньги».
И вот эта элегантная женщина, заслышав мои шаги, подняла голову, медленно окинула меня внимательным взглядом от ступней и до кончиков волос. Я повторила ее взгляд, к ужасу обнаружив туфельки влажные от утренней росы, покрытые серой пылью от гравия на тропинках в саду. Подол помялся, к складкам прилипли травинки от сидения на траве, на лифе платья в оборках застряли крошки. Я дотронулась до головы, ощутила паклю выбившихся прядей.
Полный провал. На лице леди отразилось выражение недовольства и брезгливости, будто ей в гостях подали к чаю прокисшее молоко.
Очень трудно справиться с чувством, что ты кому то не нравишься, поэтому я солнечно улыбнулась и опустилась в вежливом реверансе.
– Добро пожаловать, леди Уиндхем, надеюсь, ваше путешествие не было слишком затруднительно.
– Милочка, – леди встала в полный рост, оперлась на трость и подняла подбородок словно королева. Посмотрела на меня сверху вниз сполна пользуясь преимуществом внушительного роста. – Я не представляла размеров катастрофы. Простите, мне нужно перекинуться парой слов со вдовствующей герцогиней. Отмените все свои планы на сегодня. Нам понадобиться не мало времени и сил на то, чтобы придать вам отдаленно удовлетворительный вид.
Без лишних слов леди Уиндхем покинула комнату, оставив меня одну. Я осела в кресло, лихорадочно начала снимать травинки с подола, а потом бросила глупое дело. Не в них дело. Если до сих пор, общаясь с лордом Бестерном и Роуз я могла хоть немного побыть собой, то сейчас кристально ясным стало истинное положение дел – жениться на служанке не только дикий мезальянс, но и несмываемый позор.
Общество аристократов закрыто, следует традициям не записанным ни в одной книгу. Малейшее нарушение – ты теряешь очки, становишься парией. Леди Уиндхем хватило одного взгляда и она узрела правду.
Ладно Бестерн, ему Пруденс предсказала что-то крайне важное обо мне. Но неужели Энтони не видел, что я дикарка? Хотя… Мужчин всегда тянуло на экзотику, может я привлекла его именно отсутствием манер.
А вот женщины не простят невоспитанность и сделают все возможное, чтобы отравить самозванке жизнь.
Может быть об этом меня предупреждала Пруденс?
***
Леди Уиндхем вплотную занялась манерами самозванки. В течении двух дней меня поднимали в шесть утра, тщательно одевали. Роуз отрядили в помощь двух служанок – горничная не справлялась сама с завышенными требованиями леди Уиндхем к моим нарядом. Когда я представала перед испытующим взором компаньонки, она придиралась к любой мелочи.
Роуз пришлось выслушивать немало нелестных эпитетов о лени и разгильдяйстве челяди. Девушка растеряла толику жизнерадостности, но стала работать намного усердней. Надо признать, что с появлением домашнего тирана мои платья стали идеально отглаженными, украшения подобранными со вкусом, а прическа достойной журналов мод из нашего мира.
Из заказанного гардероба было отобрано всего два платья, те, которые госпожа Веллсбери придумала собственноручно. Наряды выбранные вдовствующей герцогиней были злобно осмеяны, на счастье сама Корделия не присутствовала при этом, занятая Пруденс, а я мужественно приняла на себя ответственность за «убожество и вульгарность, придуманное скудоумием и гордыней».
Огнедышащий и вредный дракон по имени леди Уиндхем мне ужасно нравился. Я питала слабость к сильным женщинам и уважала ее готовность применить свой пыл на мое благо. Я трезво смотрела на вещи – чтобы стать аристократкой мне потребуется каторжный труд, время и чудо. Появление сверх-требовательной персоны, готовой открыть секреты поведения в приличном общества, приравнивалось мною к тому самому чуду, удачно выпавшему на мою долю.
Поэтому на все придирки компаньонки я отвечала ироничной улыбкой и сердечно обещала исправиться.
Ей нравилось после двух часового мучения с утренним одеванием на пустой желудок сажать меня за ломящийся от снеди стол, уставленный желтоватым свежим маслом, малиновым вареньем, жаренными яйцами с ярко рыжим желтком, свежими булочками – и запрещать мне притрагиваться к еде, пока не отработаю осанку, изящные движения рук, искусство владеть выражением лица.
– У вас любую мысль в глазах видно, милочка, – одернула меня леди Уиндхем. – Научитесь улыбаться вежливо и заинтересованно. Детская невоздержанность в обществе не приветствуется.
Она поднесла миниатюрный бутерброд с огурцом ко рту и откусила маленький кусочек, показав белоснежные зубы и привлекая внимание ко рту. Я с тоской проследила за ее движением. В животе заурчало.
Я послушно улыбнулась, подавив смешок.
Сегодня леди Уиндхем была одета в зеленое сатиновое платье, плотно обнимающее тонкую талию компаньонки. Пышные складки живописно ниспадали, подчеркивая белизну кожи на кокетливо выглядывающей лодыжке. Корсаж украшало прозрачное кружево с золотым шитьем, ниспадающее на плечи и являющееся главным украшением платья. Тонкая работа, теперь я разбиралась сколько усилий и мастерства требуется для прозрачной паутинки. Глядя на кружево сердце сжалось – как там моя Мэй?
Мысли мгновенно перенеслись к мужу. От лорда вчера вечером пришла записка.
«Дорогая Лисабель,
Путешествие прошло хорошо, я в добром здравии. Делаю все возможное, чтобы выполнить твою просьбу.
Люблю,У.»
Когда я прочитала эти слова при неверном свете затухающего очага, что-то дрогнуло внутри. Любит…
Правда ли это?
Я не могла решить, хочу ли ответных чувств от мужа или комфортней жить по обоюдному соглашению не мешать жизни друг друга.
Сложно признать, но я скучала по лорду Бестерну. Пробыла с ним рядом всего пару дней, не успела толком узнать, но отчего-то пусто без его поддержки. За широкой спиной мужа было очень удобно прятаться от мира.
– Вы опять задумались о сердечных делах, милочка. Непростительно позволить собеседнику почувствовать, будто ваши мысли улетели в неведомые дали.
– Вы правы, леди. Простите меня, я буду более внимательна к вам.
Она стукнула закрытым веером об открытую ладонь, испытующе на меня посмотрела.
– Никакого завтрака, пока не будете сидеть как следует.
Я постаралась расслабить плечи, выпрямиться, держать голову ровно, в соответствии с полученными уроками. Поза была непривычной и причиняла неудобство, но я старалась, чтобы оно не отражалось на моем лице.
Удар веером между лопаток.
– Я сказала выше голову, – резкий окрик леди Уиндхем.
Подбородок вверх, плечи назад, я послушно застыла в новой позе, но губы предательски скривились в ироничной усмешке. Я ничего не могла с собой поделать: чем строже становился цербер, тем больше удовольствия я получала от ситуации. Я не могла воспринимать всерьез придирки к манерам, наши уроки казались мне увлекательной игрой, а нападки пропускались мимо ушей.
– Немедленно поделитесь той шуткой, от которой вы ухмыляетесь, словно мальчишка, посадивший лягушку на стул.
– Леди Уиндхем, – прыснула я. – У меня никогда не было лучшей учительницы. Я безмерно вам благодарна.
– Очень смешно, – скривилась леди и опять шлепнула меня веером о затылок.
– Я серьезно.
– Вижу, что от сердца, искусство лукавить вам совершенно неподвластно, словно дитя малое. Не думайте, что вам удалось меня подкупить, завтрак все еще не заслужили. Руки свободней!
Я очень старалась стать примерной ученицей, но наука давалась тяжело – сказывалось отсутствие природной грации и годы сутулости над микроскопом.
Мне разрешили поесть лишь когда перед глазами поплыли круги от голода и долгого держания одной позы. Да и тогда велели ограничиться лишь половиной хлебца, леди Уиндхем следила, чтобы я ела медленно, откусывая по маленькому кусочку. Я со стыдом вспомнила, как жадно изничтожила пирожное и даже облизала пальцы под внимательным взглядом принца, когда тот устроил мне допрос в библиотеке. Леди Уиндхем посчитала бы подобную вольность для женщины непозволительной, скорей всего, Энтони решил тогда, что я пытаюсь его соблазнить. Какой позор!
Промучив меня почти до одиннадцати, леди Уиндхем отослала бледную подопечную переодеться для обеда. Утреннему наряду позволено быть более открытым и романтичным. Мужчина, приглашенный на завтрак часто видит женщину в неофициальной, домашней обстановке. Подобное позволяется ухажерам с серьезными намерениями или членам семьи. На обед надлежало надеть нечто более строгое, с обязательной шалью. Если у леди есть некие дела, время до обеда позволительно было использовать для них. Вечерние наряды отличала глубокая линия декольте и богатые драгоценности.
Я уже дошла до центральной лестницы, когда вспомнила, что забыла шаль на стуле – утром было довольно прохладно. Я поспешила назад, готовясь безропотно принять выговор от домашнего тирана.
Двери гостиной были приоткрыты, слышались тихие голоса двух беседующих женщин. Леди Уиндхем была не одна, кажется, вдовствующая герцогиня спустилась к завтраку.
Свекровь редко чтила меня своим присутствием. Иногда мне казалось, что Корделия избегает нового члена семьи, стараясь как можно реже видеть невестку. По правде говоря, я не встречала ее ни разу с тех пор, как лорд Бестерн уехал за Мэй.
– Как успехи леди Лисабель? – я услышала ровный голос свекрови и застыла у двери, желая услышать ответ домашнего тирана.
– Не слишком гладко. По правде говоря, я довольно озадачена выбором вашего сына. Девушка добра и приветлива, старается как может, но воспитание отсутствует. Мне так и не удалось понять, скажите, из какого она рода?
Я услышала горестный вздох свекрови. Затаив дыхание, я старалась ни шорохом не выдать своего присутствия. Подслушивать нехорошо, но я отчаянно желала понять, каково настоящее отношение ко мне членов новой семьи.
– По правде говоря, я сама расстроена выбором сына. Я привозила для него воспитанных леди на выданье из лучших родов. Более того, Уильям почти объявил о помолвке с Линдой Бэрроуз, вы знаете, наследницу торгового дома «Бэрроуз и Ко.» Вдруг, как гром среди ясного неба, нас с Пруденс вызывают во дворец для свадьбы с девицей без роду и племени. Уильям глава, я не буду ему противиться, но мое сердце разбито. Боюсь, ничего не спасет нас от позора. Уж как я уговаривала его держать брак в тайне, пока не родится наследник, но он настаивает на приеме и желает вывести ее в свет. Леди Уиндхем, прошу вас, употребите все свое влияние, чтобы отговорить Уильяма.
Не могу сказать, что услышанное сильно удивило. Я чувствовала, что свекровь не горит желанием узнать меня поближе. И все же приятного в ее словах мало. К черту шаль, я больше не могу слышать ни слова из этого разговора.
Зачем я трачу свое время, выставляя себя на посмешище? Ежу понятно, что за неделю из деревенщины леди не сделаешь.
Я взлетела вверх по лестнице, ворвалась в свои покои. Испуганная Роуз повернулась к двери – она как раз подбирала украшения в тон обеденному платью. Мне хотелось побыть одной, но я не могла раскрыть рот и попросить Роуз выйти, потому что позорно разрыдалась бы в три ручья, а мне меньше всего хотелось показать кому либо свою слабость.
Поэтому я подошла к окну, развернулась так, чтобы не было видно лица и дала слезам свободно заструиться по щекам.
Я плачу вовсе не потому, что услышала от свекрови нелестные вещи о себе. Отношение высокородной дамы к безродной чужачке естественно, и если я предпочла тешить себя иллюзиями о ее доброте – это мои проблемы.
Мне самой уроки этикета не нужны и не интересно, каким прибором пользоваться для рыбы. Я усердно занималась с леди Уиндхем, потому что чувствовала себя благодарной лорду Бестерну. Его готовность построить лабораторию, привезти Мэй, искренне тронули, а в ответ хотелось сделать что-нибудь и для него. Например, постараться не опозорить на приеме в мою честь. Обмен не равноценный, но видимо у лорда Бестерна своя выгода от нашего брака.
