Текст книги "Любовники Королевы(СИ)"

Автор книги: Стелла Сахарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Утро в день казни было дождливым и безрадостным. Небо затянули низкие серые облака, солнечного просвета не было, мелкие капли барабанили по крышам и подоконникам и заставляли людей прятаться в домах и располагаться у теплых печей или горящих каминов. Дверь гостевой комнаты заскрипела, и на пороге появился священник. Приговоренному к смерти положено было очистить свою душу, и сознаться во всех своих грехах. На очищение души у Поэта много времени не ушло. Он не хотел исповедоваться и кому-либо говорить о своей любви к Королеве. Священник что-то невнятное читал себе под нос, а вслух произнес только:

–Аминь!

Поэт понял, что ему уже пора. Он взял со стола перстень с листком бумаги протянул его священнику со словами:

–Передайте это Королеве.

Боль и отчаяние завладели сердцем несчастного узника, глаза наполнились слезами, душа рвалась и стонала от несправедливости решения Софии.

– 22 года – это такой ранний возраст для встречи со смертью,– подумал Поэт,– Как любящее сердце может хотеть смерти любимого? А может София меня не любила и использовала, а добившись своей цели, решила лишить меня жизни. Нет, она любила меня и была только моей.

Он еще раз с тоской посмотрел на комнату, в которой вчера провел вечер, допил вино из бокала и шагнул в открытую тюремщиком дверь. Крупные капли дождя забарабанили по зонту, который предусмотрительный тюремщик раскрыл над головой Поэта. На площади перед дворцом толпился народ, все хотели увидеть казнь несчастного, многие перешептывались, объясняя друг другу предполагаемые причины казни. На балконе застыла, как изваяние, бледная Королева. Владислав после рождения наследника слег и уже не принимал участия в жизни своего королевства. Все решения единовластно принимала София, управлять страной помогал ей Кшиштоф. Ее черное с красным платье подчеркивало грациозность ее фигуры, а грустная зелень глаз была прикрыта черной вуалью. По традиции королевства царствующие особы на казнь корону не надевали, вместо этого ее белокурые локоны были спрятаны под изящную черную вуаль, коралловые губы Королевы слегка дрожали, а в руках она сжимала белый платок. Дождь лил как из ведра, промокший насквозь палач обратился через слугу к Ее Величеству с просьбой отложить казнь, но София ответила отказом. На помост ввели несчастного узника. Он был красив, молод и влюблен. Его глаза излучали свет души, казалось, что даже пасмурный день стал не таким серым и тусклым. Белая тонкая мокрая рубашка облегала его тело и на спине проступали темные рубцы – отметины от кнута, босые ноги были покрыты мелкими красными точками – укусы змей, а на шее и запястьях рук красовались сине-фиолетовые пятна от кожаных ремней. Страха перед смертью у Поэта не было. Толпа вздрогнула, и кто-то робко произнес:

–Это единственный узник, который с радостью принимает смерть.

Влюбленный Поэт не cводил глаз с Королевы. Казалось, он хотел насмотреться на нее и умереть, помня только ее черты лица. Ему зачитали приговор, но Поэт не слышал слов обвинения, а лишь подумал:

– Зачем? Его жизнью и смертью распорядилась его Госпожа, что мог он ей возразить?

Узнику предложили сказать последние слова. Он попросил разрешения прочитать свои стихи. Королева кивнула в знак согласия, Поэт медленно опустился на колени, обратил свой взор на свою любимую и тихо прошептал:

– О Фея вечной красоты,

Богиня страсти безрассудной,

Поэта погубила ты

Отдав приказ такой безумный.

Пусть жизнь наполнится любовью,

Но смерть мне протянула руку,

Прости, о Муза, за разлуку.

Вверяю ветру свою душу

И об одном тебя прошу,

Услышав стон последний мой

Будь Королевой и гордись собой.

Он дочитал стихи, а его серые полные слез глаза, не отрываясь смотрели на Королеву, толпа безмолвствовала. Палач подвел его к плахе, Поэт встал на колени и положил голову на холодное дерево. Народ, собравшийся на казнь, застыл в безмолвном ожидании. Многие надеялись, что в самый последний момент Королева передумает, что она, растроганная его прощальными стихами, отменит свой жестокий приказ и влюбленного в свободу Поэта, отпустят. София закрыла глаза, Тесей опустил поднятую вверх руку, глухой удар топора по плахе гулко раздался по дворцовой площади, холодный мокрый ветер вдруг резким порывом рванул вуаль, прикрывающую лицо Королевы, трясущимися губами она прошептала:

–Поэтов много, а Королева одна, – и вслух сказала,– Тесей, проводи меня в мои покои.

Начальник личной охраны Королевы аккуратно взял ее под руку и она, не чувствуя под ногами земли, медленно пошла во дворец. Войдя в просторный зал, София едва не потеряла сознание. Тесей подхватил ее на руки и легко донес до кровати. Голосом, дрожащим от слез, она прошептала:

– Не говори никому о моей слабости. Я должна была увидеть его смерть. А теперь иди, я хочу побыть одна, и проследи, чтобы ко мне никто не входил. Тесей утвердительно кивнул ей в ответ. Мужчина уже почти дошел до дверей, вдруг София как будто что-то вспомнила, снова позвала его:

– Ты можешь выполнить мою просьбу?

Тесей удивленно захлопал длинными светлыми ресницами и прошептал:

– Приказывайте, моя Королева.

– Я еще раз хочу уточнить, это не приказ, а просьба. И не совсем обычная,– она сделала многозначительную паузу и, не отводя взгляда от его бездонно– голубых глаз, строго продолжила:

– Ты похоронишь тело Поэта на городском кладбище, сделаешь это тайно. Обязательно на месте погребения установи крест, а главное, с его головы срежь прядь волос и принеси мне.

Она взяла стоящую на столике небольшую металлическую коробочку и протянула ему.

– Ножницы внутри, локон тоже положи сюда. И не задавай мне никаких вопросов,– почти на одном дыхании выпалила Королева и закрыла глаза.

Тесей понял, что разговор окончен, бесшумно встал и вышел из покоев.

Когда уносили обезглавленное тело, толпа не издала ни звука. За год правления государством София ни разу не проявила жестокости и несправедливости. Это была единственная казнь, которую разрешила Королева. Многие думали, что Поэт поплатился жизнью за свои вольнодумные стихи и мысли. Кто-то считал, что он собирал сведения для Османской империи с целью свержения правящей династии. И только София знала истинную причину, но ее она озвучила только Поэту.

К вечеру Тесей добрался до кладбища, темные и мокрые могилы наводили ужас и страх на живых людей. Покосившиеся деревянные кресты на провалившихся холмиках свидетельствовали о захоронениях людей, умерших в бедности, высокие каменные склепы и статуи – это могилы зажиточных горожан. Но как бы не выглядело надгробье – это последнее пристанище бренного тела умершего, чья душа уже давно витала где-то далеко. Он нашел приготовленную неглубокую могилу, недалеко от кладбищенской ограды. Двое могильщиков сняли с телеги деревянный гроб и хотели вбить в крышку четыре длинных гвоздя, но Тесей остановил их рукой и попросил поднять крышку. Мужчины послушно и молчаливо выполнили приказ, откинув пахнущую свежим деревом крышку. В гробу лежало тело казненного Поэта. Отрубленную голову гробовщик аккуратно приложил к телу и перевязал шейным шарфом, руки скрестил на груди и воткнул в них свечной огарок. Мертвый показался Тесею счастливым и улыбающимся. Начальник королевской охраны перекрестился и достал из кармана коробочку, которую получил от Королевы. Быстрым движением он отрезал тонкую прядь волос с головы Поэта, перекрестил мертвого и строго сказал могильщикам:

– Выполняйте свою работу!

Мужчины ловко накрыли гроб крышкой, вбили в углы по гвоздю, и аккуратно опустили его на мокрое дно могилы и быстро начали работать лопатами. От первого гулкого удара сырых комков земли о крышку гроба Тесей вздрогнул. Затем он прочитал молитву, отошел от края могилы и подумал:

– Как это страшно. Я много раз смотрел смерти в глаза, но это ощущение неизбежности и необратимости, невозможно осмыслить и принять. Смерть в любом своем проявлении жестока, но казнь еще хуже, когда по воле или желанию, а то и по настроению или капризу человека лишают единственного, что у него есть от Бога, его жизни. Как после этого можно говорить о человеческом благоразумии? Я сегодня же узнаю у Королевы о причинах, побудивших ее к такому жестокому решению и, если это ее каприз или прихоть, то попрошу отставку и не буду ей служить.

– Все готово! Мы и крест уже установили! – прервали его размышления могильщики.

Тесей очнулся и прочитал надпись на кресте:

– Матеуш, 22 года, Поэт, умер 12 апреля 1424 года, покоится здесь.

Да, все хорошо, вот оплата за вашу работу! – сурово произнес Тесей и передал им несколько монет. Могильщики обрадовались такой щедрости и, откланявшись, быстро ушли, а Тесей вскочил на лошадь и направился во дворец.

Оставив мокрую и грязную одежду в холле, он постучал в покои Королевы. Дверь открыла Даяна и проводила мужчину к Софии, которая лежала в кровати на высоко поднятых подушках. Она повернула голову, чтобы поприветствовать Тесея, и он удивился, увидев ее бледное болезненное лицо, красные от слез глаза и тонкие белые руки, жизнь в которых угадывалась только по синим пульсирующим жилкам. Он встал на колени перед ее кроватью и робко спросил:

–Что с Вами, Ваше Величество, это болезнь?

– Даяна, оставь нас наедине,– тихо произнесла София.

Служанка бесшумно вышла за дверь, плотно ее закрыла, и села рядом на невысокую скамью, чтобы Королеву не беспокоили без ее разрешения.

Тесей взял руку Софии и поцеловал ее. Из глаз женщины потекли слезы, а нижняя губа затряслась. Мужчина резко поднялся с места, нашел графин с водой и налил почти полный стакан. Сев на кровать, он приподнял ее голову и поднес стакан к губам плачущей женщины.

– Пейте! Вам нужно успокоиться,– робко проговорил он.

София сделала несколько глотков, обхватив его ладони своими хрупкими руками, а потом, всхлипывая, сказала:

– Я казнила Поэта!

Тесей убрал стакан от ее губ и поставил его на подоконник рядом с красивой вазой с огромными пионами.

– Ваше Величество, в государстве происходят иногда казни, бывают войны, на которых погибают люди. Королева не должна так болезненно оплакивать каждого погибшего или умершего своего подданного.

– Тесей, ты хороший воин, преданный мой телохранитель, скажи, ты любил когда-нибудь по-настоящему?

– Нет, моя Королева, у меня была только безответная и безнадежная любовь, от которой я ничего не имею права требовать, и надеяться на что-то я тоже не могу.

– Скажи, а если бы та женщина, которую ты сейчас любишь без всякой надежды, ответила тебе взаимностью, поверила тебе и принадлежала бы только тебе?

– Я был бы самым счастливым человеком, я летал бы на крыльях любви и прославлял бы ее во всех своих воинских победах.

– Тесей, а смог бы ты предать эту женщину, изменить ей и отдаться любовным утехам с другой, зная, что первая ждет тебя и любит?

Он удивленно посмотрел в изумрудные глаза Софии, он не понимал, как вообще такое может произойти: любить одну и ей же изменять. Он собрался с мыслями и строго сказал:

– Ваше Величество, я никогда бы не смог так обидеть любимую женщину. Значит мужчина просто не любил ее или играл ее чувствами, или подлость у него в крови. Тогда жалеть такого человека нельзя и дарить ему свою любовь тоже.

– Тесей, меня предал Поэт! Он предал мою любовь к нему! Я сама видела, как он наслаждался любовью с другой женщиной, зная, что я жду его.

Из глаз Королевы снова потекли слезы от обиды и отчаяния, от ревности и унижения, которые испытывала она, застав своего любимого с другой.

Тесей, не мигая, смотрел на безутешную Софию и ласково произнес:

– Моя Королева, я люблю Вас и буду служить Вам и оберегать Вас до последнего моего вздоха. Не сожалейте о смерти Поэта, он не достоин Ваших слез. Прикажите мне, и я найду, и убью женщину, с которой изменил Вам этот недостойный стихослагатель.

София вздрогнула и как будто очнулась от своего горя:

– Что ты? Ни в коем случае. Ты должен забыть все, что я тебе рассказала. Клянись, что эта тайна умрет вместе с тобой.

– Клянусь, моя Королева, эта тайна умрет вместе с моей любовью к Вам. Тесей опустил голову и прижал руку Королевы к своему лбу. София второй рукой погладила его белокурые локоны и тихо проговорила:

– Помни, ты дал мне клятву, и нарушить ее ты не имеешь права.

– Ваше Величество,– начал он, но София прервала его и быстро сказала:

– Ты принес мне локон?

Тесей достал из внутреннего кармана коробочку и протянул ее Королеве. Она бережно взяла ее, открыла и посмотрела на длинную русую прядь, лежащую внутри, резко закрыла ее и, сдерживая слезы, проговорила:

– Спасибо, ты очень много сделал для меня! Этого я не забуду никогда.

Тесей поклонился и вышел, а София долго еще держала в руках железную коробочку и рыдала.

Глава 2. Перс.

После смерти Поэта Королева долго грустила. Ее супруг Владислав, в свои семьдесят три года, уже не интересовался ни государственными делами, ни молодой женой, ни долгожданным наследником – ничто не радовало умирающего старца. Он лишь изредка приглашал к себе в покои свою жену – красавицу, нежно брал ее изящную ручку в свою слабеющую ладонь и что-то шептал, поглаживая ее тонкие пальцы, не обращая внимания на грустные глаза Королевы. Она с тоской смотрела на угасающую жизнь, гладила его седую голову и нежным голосом рассказывала Королю об их сыне. А когда супруг, убаюканный ее приятым голосом засыпал, она бесшумно покидала его покои, долго бродила по залам и коридорам дворца, не находя себе места. Одиночество и отсутствие любви сжигали молодую женщину изнутри: тело требовало страсти и ласки, душа хотела любви и внимания, а разум напоминал ей, что она Царствующая особа, жена Короля и должна соблюдать придворный этикет. Мысли и борьба с желанием измучили несчастную Софию, и она решила, что найдет замену Поэту, но будет вести себя очень осторожно и не позволит себе влюбиться еще раз. Она очень внимательно изучила лица всех придворных мужчин. Ей хотелось, чтобы ее новый поклонник был умен, красив и красноречив. Среди придворных она выделила молодого егеря. Он был невысокого роста, щуплый, всегда улыбающийся светловолосый голубоглазый мужчина. София выделила его из толпы и жестом пригласила к себе в беседку. Егерь оказался весьма образованным и словоохотливым собеседником. Он рассказал Королеве о своей семье, о двух маленьких сыновьях и своем брате. Мысленно она отметила: -Интересно, а почему он не говорит о жене? Значит ли это, что он ее не любит?– а вслух произнесла: – Я хочу, чтобы ты проводил меня до дворца, а завтра составил мне компанию на утренней верховой прогулке. Егерю Королева придумала красивое прозвище Лев и обращалась к нему, не называя его имени. Ей очень нравилась улыбка молодого мужчины, а его глаза ей казались лисьими. Через две недели Лев уже не представлял себе утра без прогулки с Королевой. Они весело смеялись, рассказывали забавные истории, шутили и были счастливы от общения друг с другом. И постепенно сердце Королевы начало скидывать оковы бремени воспоминаний о гибели Поэта. Она все чаще улыбалась и была в хорошем настроении. Чтобы очаровать Льва и разжечь в его душе пылкие чувства к ней, София переписала для него стихотворение их своего любимого томика 'любовные строфы' и торжественно выдала эти строки за свое сочинение. Восторженный мужчина прослезился от счастья, ему еще никто не посвящал стихов, а тем более Королева. А обольстительная красавица заманивала несчастного мужчину в свои сети, распаляя в нем страсть и любовь. – Он совсем не похож на Поэта! – печально думала София,– оказывается, соблазнить мужчину для красивой женщины не составляет особого труда. Ранним летним утром Лев и Королева, как обычно, отправились на верховую конную прогулку в ближайшую рощу. Солнце серебрило капли росы на траве, а сочные зеленые листья деревьев дышали ночной прохладой и свежестью. Птицы щебетали так красиво и весело, что казалось, они устроили песенное состязание и боролись за право называться лучшим 'певцом' королевства. Очарованный пением птиц, свежестью раннего утра и красотой Королевы, егерь решил удивить свою прекрасную спутницу и пустил коня в галоп, чтобы показать прыжок через поваленную березу. Конь у Льва был молодой, резвый, и с норовом, он не послушал команду своего седока и перед самым препятствием приостановился на мгновение, затем резко повернул вправо и, сбросив наездника, скрылся за деревьями. Неудачливый всадник со всего размаха упал спиной вниз на поваленную березу и потерял сознание. Лекарь осмотрел егеря и сообщил Королеве: -Переломов у мужчины нет, но сильный ушиб позвоночника может в дальнейшем дать осложнение, и он не сможет больше находиться на королевской службе. Королева выслушала рекомендации лекаря и приказала положить пострадавшего в лучшие покои и оказывать ему должный уход. Две недели Лев провел в постели. София навещала его каждый день, как могла, развлекала его и ждала выздоровления. С момента их знакомства она очень привязалась к мужчине и начинала скучать без его общества. Но каково же было разочарование Королевы, когда в покоях ее Льва поселилась невысокая полная женщина, носившая одежду бледных оттенков и широкого покроя. Служанка Королевы сообщила, что это жена егеря, которая узнала о его недуге и приехала во дворец. Посещения больного Королевой прекратились, он писал ей письма, но они не заменяли живого слова и были сухими и далекими. А еще через неделю жена Льва попросила разрешения у Королевы, чтобы увести супруга из дворца, и София его больше не видела, мужчина даже неуспел попрощался с ней. – Конечно,– думала София,– я могу приказать Льву остаться во дворце, но это может меня скомпрометировать, а лишние разговоры мне не нужны. Она лишь приказала никогда больше не пускать во дворец Льва и его жену, и снова загрустила. Печальными глазами смотрела Королева на вечернее небо, усыпанное яркими звездами, и ей вспомнились стихи и ласки Поэта. Крупные слезы покатились из изумрудных глаз женщины, а губы впервые в жизни прошептали: – Почему я была так жестока с ним? Мне нужно было сохранить ему жизнь. Да, но он осмелился дерзить мне и мог выдать тайну рождения моего сына. Нет, Поэт заслужил смерти. А слезы текли по щекам Королевы и капали на овальный туалетный столик. Бесшумно в покои вошла Служанка и учтиво произнесла: – Моя госпожа, Вам грустно и одиноко? У нас появился придворный художник. Может он сможет развеять Вашу печаль. Давайте пригласим его завтра на утреннее чаепитие. Королева молча кивнула головой и жестом приказала служанке выйти. – Разве может придворный художник заменить мне изысканный слог Поэта, его нежные ласки и прекрасное тело? – тяжело вздыхая, думала она. А слезы капали из изумрудных глаз крупным жемчугом на ковер, и София осознала, что ее любовь к Поэту была самым прекрасным чувством в ее жизни. Утром следующего дня Королеве представили художника. Он был высокого роста, худой и нескладный, рыжие волосы были затянуты в тугой хвост, свисавший до плеч. Большой рот расплылся в улыбке, когда художник хотел, было бесцеремонно, поцеловать руку Королевы, взяв ее своими большими ладонями, испачканными красками, но она резко отдернула ее и спросила: – А где же Ваши творения? Он как будто ожидал этого вопроса и ответил быстро и гордо, не отводя своих серых глаз от изумрудного кулона на шее Королевы: – Они еще не написаны. Все у меня в голове. Я учусь. Много читаю, наблюдаю за природой, рассматриваю работы известных живописцев, а потом сяду и воспроизведу все, что накопилось в моем воображении. София нахмурила брови, и больше придворного художника во дворце никто не видел, его изгнали навсегда. Грусть Королевы росла день ото дня. Ее старая Кормилица уехала в родовое имение Софии, чтобы уладить там какие-то дела. Преданная Служанка, пытаясь развеселить свою госпожу, предлагала ей примерить изысканные украшения или сшить новое платье, но молчаливая и печальная Королева все отвергала. Шли дни, тянулись недели... София уже и не надеялась встретить мужчину своей мечты. В начале весны во дворец прибыл молодой Посол Крымского ханства, красивый, высокий и статный молодой человек. Все придворные дамы стали носить наряды чуть ярче и щебетать чуть-чуть громче, чтобы высокий красавец обратил на них внимание, но Посол, казалось, женщинами не интересовался вообще. Весь день со своим Секретарем ходил по дворцу, пил только красное вино, был учтив и вежлив, но пылкой страсти и интереса к придворным дамам не проявлял. Вечером на приеме Королева увидела предмет восхищения придворных дам и ее глаза заблестели. Посол понравился Софье своей величественной осанкой, гордым взглядом и несколько сдержанными манерами. Серые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, непринужденно рассматривали наряды и украшения придворных дам, не задерживаясь на их лицах. Галантная улыбка, казалась была адресована всем женщинам двора, но ни одной из них он даже не кивнул головой. Придворные дамы были сбиты с толку таким непредсказуемым поведением. Каждая женщина во дворце мечтала очаровать гордого красавца и сделать его своим любовником, а его холодная учтивость только подогревала их желания. София умилялась, когда наблюдала кокетливые сцены обольщения. – Гордый и холодный, напыщенный, как индюк,– думала про него Королева и на ее лице появлялась хитрая усмешка. Молодому Послу было утомительно скучно среди пестрых нарядов придворных дам, утомительных разговоров, наигранных улыбок и льстивых комплементов. Он молчаливо бродил среди праздных придворных не замечая никого. Софии даже показалось, что мысли этого мужчины блуждают где-то очень далеко. Чтобы поближе познакомиться с Послом, Королева пригласила его конную верховую прогулку. Мужчина поклонился ей, а про себя подумал: – Значит завтра вся эта придворная толпа будет еще и на лошадях. Какого же было его удивление, когда на конную прогулку отправилось всего четыре всадника. София на прекрасной кобыле белой масти, начальник королевской охраны красовался на рыжем жеребце. Посол и его Секретарь восседали на своих арабских скакунах. Королева уверенно держалась в седле, лошадь понимала свою хозяйку с полуслова. – Ну что?– весело спросила Королева,– устроим небольшое состязание. Определим, у кого самая резвая лошадь и самый хороший наездник. Молодой Посол удивленно посмотрел на Софию, улыбнулся и с гордостью ответил: – В нашем ханстве настоящий воин никогда не будет состязаться с женщиной. – Даже если эта женщина Королева? – надменным тоном спросила София. – Она прежде всего женщина, и только потом королева,– ответил Посол тоном, который не располагал к дальнейшей беседе. – Индюк! – подумала София и, не слова больше не говоря, пустила свою лошадь в галоп. Королева и Посол начали встречаться на утренних верховых прогулках и за вечернем чаепитием. За экзотическую восточную внешность, непредсказуемость поведения и сходство с античным героем София называла его Персом, а верного секретаря – Татарином. Немногословность господина компенсировалась болтливостью его преданного секретаря. Перс был красив. О такой внешности поэты слагают стихи, а женщины восхищенно засматриваются и томно мечтают любить такого мужчину. Черные волнистые волосы спадали на плечи, обрамляя правильный овал лица, тонкий нос и красивые губы придавали его внешности мальчишеское озорство. Усов и бороды он не носил. Широкие плечи и мускулистые руки говорили о том, что Перс был хорошим воином, а вот его молчаливость свидетельствовала о том, что с женщинами он был робок, либо они не волновали еще его сердца. Молчаливое общение с ним не приносило Королеве радости, и тогда она придумала новое развлечение: переодевшись в простые платья выезжать в город на рыночную площадь и гулять среди простого народа. Персу эта идея очень понравилась, ему уже надоела постная жизнь дворца, и он жаждал хоть какого-то приключения. На следующее утро вместо конной прогулки они втроем переодетые отправились на базарную площадь. София запретила Тесею сопровождать ее. – Рядом со мной будут два храбрых воина,– с гордостью объявила она,– этого вполне достаточно для моей защиты. Ты нужен для поддержания порядка во дворце во время моего отсутствия. Начальник королевской охраны хотел что-то сказать Королеве, но она строго посмотрела на него и добавила: – Тесей, ты хочешь ослушаться моего приказа? Мужчина четко и лаконично ответил: -Нет, Ваше Величество,– и удалился в тронный зал, поручив охрану Королевы Послу. Гордый красавец утвердительно кивнул головой, а его Секретарь горда добавил: – Один воин нашего ханства по силе и боевому мастерству равен десятку ваших рыцарей. А нас двое, значит Королеву будет защищать почти двадцать человек. Татарин украдкой посмотрел на Софию и, увидел на ее лице добродушную улыбка, остался доволен убедительностью своей речи. Их поездка удалась, почти три часа они бродили по площади. Слушали, что говорят торговцы, смотрели, чем они торгуют и как живет бедное население королевства. Перс был одет купцом, Королева – мальчиком оруженосцем, а Татарин – ростовщиком. Вечером за чаем они бурно обсуждали свои приключения, а придворные дамы слушали и завидовали им. Через неделю Королева и Перс исследовали все окрестности столицы, побывали на всех площадях и рынках. И он предложил съездить в соседний город, заночевать в таверне и на следующий день вернуться во дворец. София часто отлучалась из дворца по каким -либо государственным делам, поэтому ее отсутствие придворе несколько дней никого их придворных не удивляло. Старый король находился в своих покоях, Кшиштоф решал неотложные дела, а Тесей контролировал дисциплину в армии и порядок во дворце. Королева была в восторге от возможности совершить такое путешествия, она смотрела в бездонно серые глаза Перса и понимала, что с ним ей не страшно ничего. Расстояние до соседнего города на лошадях они проделали за четыре часа. Дважды делали остановку, давая лошадям и себе отдых. Погода была чудесная, теплая и солнечная. Остатки снега образовывали причудливые картины, искрясь под лучами весеннего солнца. Птицы щебетали, радуясь приходу весны, и сердце Королевы радостно стучало от близкого присутствия гордого Перса. В тайне она надеялась, что смогла очаровать его и что он испытывает к ней нежные чувства. Но подтверждения этому она пока не находила. Мужчина был с ней учтив, но холоден, обходителен, но немногословен. София хотела любви, она грустила, видя, как уходят ее годы, молодость и красота. Желание быть любимой женщиной, казалось для нее несбыточной мечтой. Королева хотела слышать слова восхищения в свой адрес, жаждала нежных объятий, страстных поцелуев и восторженных глаз любимого человека. Но любви она не находила... Сдержанность Перса сначала настораживала ее, но потом Королева привыкла к его грубоватому немногословию. Жизнь Софии приобрела новый смысл – тайные, связанные с риском, путешествия с Гордым красавцем. Путники остановились у ворот постоялого двора. Посол заказал две комнаты для ночлега и ужин с вином и фруктами. Уставшие путешественники разошлись по комнатам, а у хитрого хозяина постоялого двора мелькнула мысль: – Почему для троих мужчин заказали две комнаты? Тут что-то не ладное. И он приказал слуге проследить за путниками. Вечером проворный слуга увидел, что высокий купец и Татарин остановились в одном номере, а оруженосец – в другом. И еще от его глаз не ускользнул толстый кошель, покоящийся на поясе купца, и дорогой изумрудный перстень на пальце юноши – оруженосца. Ночь на постоялом дворе прошла тихо, погода была безветренная, луна светила в окна, а Королева долго не могла уснуть, ворочалась в чужой постели, вспоминала ласки и поцелуи Поэта, и злилась на нерешительность и сдержанность Перса. – Неужели я совсем ему не нравлюсь? – с тоской думала она. – Интересно, а какая женщина смогла бы вскружить этому гордецу голову. Похитить его сердце, и стать той единственной ради которой он готов был бы на все? Только под утро сомкнула глаза, но очень скоро ее разбудил стук в дверь. Слуга принес пиво и ветчину – завтрак постояльцев. Королева приказала оставить все в соседней комнате, оделась и уже в дверях столкнулась с Татарином, его поведение и выражение лица выдавало его обеспокоенность чем-то. -Что с тобой?– спросила Королева. Татарин долго молчал, разглядывая ее, подбирал нужные слова, а потом выпалил: -В трактире много подозрительных мужчин, а вы не выглядите оруженосцем, да и Перс сегодня нервничает, нам срочно нужно выезжать. София молча кивнула головой, в знак того, что она все поняла и что скоро будет готова. Путники выехали с постоялого двора и направились в столицу, кони за ночь отдохнули и поэтому резво скакали. Перс был как всегда молчалив, Татарин хмурил брови, а Королева наслаждалась теплыми лучами солнца. Вдруг Секретарь указал в сторону постоялого двора, и они увидели десяток вооруженных всадников, несущихся к ним. Перс приказал Королеве и Татарину скакать во дворец, не останавливаясь и не оборачиваясь, но Секретарь показал рукой на трех всадников, перегородивших путникам дорогу. Тогда Посол развернул своего коня к лесу и крикнул: – Спрячь там Королеву! А сам, шепнув что-то на ухо коню, положил свою изогнутую саблю на колено и ждал приближения разбойников. Безупречный боевой вид всадника и коня смутили нападавших, но их численный перевес придал им мужества. София и Секретарь припустили своих коней и скрылись в лесу. Перс облегченно выдохнул, и его глаза заискрились озорством, участие в этой схватке для него было очередным приключением, а вот жизнью Королевы он рисковать не смел. И вдруг из леса раздались лошадиное ржание и женский крик, в лесу беглецов ждал неожиданный сюрприз – лесная речка, мелкая, но коварная. Лошадь Королевы не захотела перепрыгнуть через воду, споткнулась и сбросила Софию на землю. Мягкая лесная почва приняла тело всадницы, удара она не почувствовала, а Татарину пришлось спешиться, чтобы помочь ей. Перс на мгновенье потерял бдительность, и время было упущено: всадники уже плотным кольцом окружили Гордого красавца. Перс с саблей наголо ринулся на неприятелей, крикнув на своем языке: – Татарин, защити Софию! Секретарь быстро обнажил свой меч и прикрыл собой хрупкую фигуру испуганного оруженосца, а Перс в это время яростно орудовал саблей, и уже три лошади потеряли своих седоков. София не видела битвы, но слышала звон металла, крики раненых и непонятную ей речь Перса. Сердце ее то трепетало, то замирало. Впервые в жизни Королева почувствовала страх, она боялась признаться даже самой себе, что переживает не за свою жизнь, а за жизнь Гордого красавца, который уже давно поселился в ее сердце, растопив весь лед. Один из всадников, подобрав длинный ствол поваленного молодого дерева, выбил из седла отважно сражающего Перса. Воин упал в снег, выронив свою окровавленную саблю. Королева посмотрела на людей, плотным кольцом окруживших ее, и не понимала, кто они и зачем их собираются пленить. Секретарь сначала ринулся вперед, держа меч перед собой двумя руками, но увидев падение своего господина, быстро воткнул свое оружие в землю и поднял руки вверх. В первые секунды женщина даже не поняла, что с ними произошло. Татарину связали руки за спиной и привязали к седлу лошади длинной веревкой, чтобы он не убежал в лес, а Софию схватили чьи-то сильные руки и бесцеремонно швырнули к ногам врага. Она подняла голову, но услышала приказ: – Сядь на землю и не двигайся! Трактирщик с презрительной улыбкой подошел к ней и резко снял с ее головы шапку, золотые локоны рассыпались по плечам Королевы. Он узнал ее. Когда на площади казнили Поэта, трактирщик был там и запомнил бледное лицо, обрамленное золотом волос, умные и печальные изумрудные глаза царствующей особы. Он вспомнил ее холодный взгляд, брошенный на несчастного узника, и поежился: – Такая молодая Королева и так безжалостно казнила человека, да еще кого? Был бы убийца или вор, или предатель какой-нибудь, а то Поэт, сочинитель легких стишков. Трактирщик пренебрежительно сплюнул, вытер рыжие усы, в этот момент глаза прищурились от мыслей, зародившихся в его голове. Зловещий план был прост: продать Королеву и двух воинов крымскому хану Вахиду, чьи воины– кочевники совершали набеги на пограничные земли королевства и останавливались у него в трактире. – Я никому не скажу, что в пленнике он узнал Королеву, – подумал про себя трактирщик. – А сегодня вечером, в тайне от всех, пошлю гонца к Вахид-хану. – Это не оруженосец, а молодая женщина! – громко объявил он. – Обращайтесь с пленниками достойно, не разговаривайте с ними и ничего у них не отбирайте, а вечером мы решим, что с ними делать. Перса, раненного в левое плечо, подвели к трактирщику. Мужчины со взаимной ненавистью посмотрели друг на друга. – Свяжите ему руки и помогите сесть в седло свободной лошади, кажется он ранен! -злобно проскрипел голос трактирщика. София не знала, насколько тяжелы были раны у Перса. Она видела сочившуюся кровь из левого плеча и окровавленное лицо, и ее сердце сжалось от ужаса и боли за раненного. Мысли Королевы были где-то далеко, она не думала, о том что будет с ней, она не переживала за свою королевскую репутацию, ее волновало, насколько тяжелы раны любимого мужчины и что ждет пленного воина, убившего четверых нападающих. Еще она не могла понять поведения Татарина, который сразу сдался в плен, не попытавшись даже вступить в бой. Королеве связали руки тонкой веревкой спереди и посадили на ее же лошадь. Вся процессия двинулась на постоялый двор. София видела грустные глаза Татарина и хмурое лицо Перса. Постепенно она стала осознавать, что ее положение было ужасным: во дворце не знали ничего о ее исчезновении, старый Владислав уже два года не поднимался с кровати и не занимался делами королевства. Но король был еще жив и иногда делал кое-какие распоряжения. Помощи ждать неоткуда. София понимала, что ее путешествия с Персом – это весьма необдуманный поступок, который в случае ее гибели оставит страну на умирающего Владислава и годовалого сына. Королева вздрогнула от мысли, что люди, пленившие ее, скорее всего, не будут с ней церемониться. Тело молодой женщины – это хорошая награда для любого разбойника. Занятая такими мыслями она не заметила, как они снова оказались на знакомом постоялом дворе. Саблю Перса присвоил себе трактирщик. Он долго рассматривал золотую рукоятку, обсыпанную драгоценными камнями и гадал, откуда у него такое дорогое оружие. Пленных мужчин спешили и подвели к большому сараю, глаза Перса в это время сверкнули ненавистью. Он боялся, что Софию могут разлучить с ними, и увести женщину в другое место, а он будет мучиться от неведения, что с ней. И никогда не простит себя за то, что не смог защитить ее. Перс сжал кулаки от бессилия помочь ей. Один из похитителей подошел к Королеве, помог ей слезть с лошади и втолкнул в открытую дверь сарая. Она едва не упала на охапку сена, лежавшего у порога, но устояла, уткнувшись в плечо Татарина. За пленниками громко захлопнули двери и закрыли на замок снаружи. Помещение, в котором оказались узники, было просторным, сухим и чистым. Раньше в нем, скорее всего, жили, потому что в углу теплился большой, аккуратно выложенный из темного камня, очаг. По стенам были устроены широкие лавки, в центре стояла огромная емкость с водой. Дощатый пол был засыпан свежей соломой, большая охапка которой была в противоположном углу от очага. Окна высокие, забитые решеткой снаружи, пропускали столько света, что солома, казалось, светилась изнутри от бликов солнечных лучей. Королева подошла к Персу, из плеча тонкой струйкой сочилась кровь и капала на искрящуюся солому, лоб выше переносицы был рассечен, и кровь залила правый глаз и щеку. Татарин оказался невредим, но зол, потому что не смог помочь своему господину защититься от нападения. София, впервые после пленения, обратилась к Персу: – Скажи, тебе очень больно? Я не вижу, глубокая ли рана на плече? И есть ли у тебя еще ранения? – Нет. Больше ранений нет, только грудь после удара немного болит и все. София, попробуй освободить свои руки. Татарин, подойдя к Королеве, посмотрел на путы. Веревка сделала двойную восьмерку, перетянутую трижды посередине. – Веревка у Вас, моя Королева, травяная и старая, поэтому от нее легко можно избавиться, если ее намочить в воде, – серьезно произнес Татарин. София метнула не него гневный взгляд и строго спросила: – Ты хочешь, чтобы все узнали, что в сарае в плену польская Королева? Не называй меня по титулу, может быть тогда избежим некоторых проблем! Королева молча подошла к емкости, опустила туда руки, связанные веревкой, подержала несколько минут их в воде. Веревка намокла, и, не вытаскивая рук из воды, Королева легко избавилась от пут. София помогла освободить руки Татарину, а он легко развязал спутанные веревки на руках у своего господина. Перс застонал, раненное плечо кровоточило. Королева намочила свой шейный платок и подошла к раненому, жестом показала, чтобы он присел на скамью, и аккуратно начала вытирать кровь с его щеки и глаза. – Тебе придется чуть-чуть потерпеть,– ласково проговорила София. Перс прикрыл глаза и машинально схватил Королеву за руку, когда ее платок коснулся рассеченного лба. Она продолжала вытирать кровь и слегка подула на рану, он улыбнулся. Королева сняла верхнюю одежду, вытащила из штанов край белой нательной рубашки из тонкой ткани и оторвала широкую полоску по всей окружности. Затем еще раз вытерла сочившуюся кровь, присыпала пеплом, который вытащил из очага Татарин, и перебинтовала Персу голову, робко поцеловав его горячие губы. Сердце воина трепетно забилось в груди, ему нравилась эта женщина, но гордый нрав не позволял ему любит чужую жену. – Женщина должно принадлежать только мне! – много раз думал про себя Перс, – а делить Софию с ее супругом я не желаю! Пока жив Владислав, я не смогу быть с ней! Поцелуй Королевы как будто вернул мужчину в реальность. Перс подумал: – Наверное, у меня не будет больше возможности рассказать Королеве о том, что она мне нравится! Она смелая и красивая женщина и если мы спасемся из плена, она будет только моей! София внимательно осмотрела раненное плечо, рана была неглубокая, но в нее уже попала земля, и края воспалились, да и кровь не останавливалась. Перс потер занемевшие ладони, подошел к емкости с водой хотел попить, но вода оказалась теплой и мутной. У очага Татарин нашел чан с питьевой водой, зачерпнул ковшом и поднес Персу. Тот с жадностью начал пить. Королева разорвала рукав рубашки повыше раны, кровь тонкой струйкой продолжала сочиться из ровного пореза на плече. – Помоги мне остановить кровь,– едва шевеля губами произнесла она и жестом показала Татарину на веревку, лежащую около емкости с водой. Он все понял и, начал перетягивать руку Перса веревкой выше раны. Раненый стиснул зубы, когда Королева начала промывать рану. Но грязь проникла глубоко в разрез. Она нахмурила брови и тихо прошептала: – Если не промыть рану, то ты можешь потерять руку. – Чем я могу обработать рану в этом сарае? – развел руками Татарин. Королева ходила взад и вперед, что-то припоминая и всё время дёргая край своей рубашки, а потом подошла к Персу и на ухо ему прошептала: – В организме человека есть жидкость, которую можно использовать для этого. Я тебе сейчас оторву чистый кусок ткани, а ты отойдешь в дальний угол помещения, за дверью я видела отхожее место, намочи там весь лоскут. Перс недовольно нахмурил брови, но Королева ласково взяла его за руку и тихо прошептала: – У нас нет другого средства спасти твою руку. Иди, не теряй времени, нам нужно успеть обработать рану пока солнце светит. -Угу,– угрюмо прошептал Перс. Через несколько минут он принес мокрую пожелтевшую ткань, Татарин приложил ее к ране Перса, а Королева оторвала два больших куска ткани по кругу своей рубашки и перебинтовала руку, положив сверху кусочек бересты, чтобы верхняя повязка сразу не промокла. Гордый красавец перевел дыхание после того, как Королева все закончила, лег на скамью отдохнуть, подложив под голову здоровую руку и вытянул ноги по длине скамьи. Татарин устроился у очага, подбросив в него лежащие в углу березовые и осиновые дрова. София подошла к окну: солнце светило, птицы щебетали. Весна набирала силу и если бы не закрытая дверь и положение, в котором оказались пленники, то она бы восхищалась природой и наслаждалась бы общением с Персом. Она смахнула слезу и посмотрела на свою рубашку, вернее на то, что от нее осталось: рубашка едва прикрывали упругую грудь. Она подошла к емкости с водой, потрогала ее – вода манила Софию своей прохладой и свежестью. Королева подошла к Персу, он лежал, закрыв глаза. Она нежно провела своими тонкими пальцами по его здоровой руке и тихо прошептала ему на ухо: – Я хочу помыться, но у меня от рубашки ничего не осталось. Она улыбнулась и посмотрела в его темно-серые глаза, которые сейчас были почти черными, и устало смотрели на Софию. Он понял ее молчаливый намек и снял с себя рубаху и протянул Королеве. Она, взяв ее, ласково произнесла: -Поговори с Татарином, чтобы он не смотрел, пока я буду в воде. – Я все слышу, моя госпожа, мойтесь, а когда закончите – сообщите мне,– из своего угла проговорил Татарин. – Мне тоже отвернуться и не смотреть? – немного грубоватым голосом, но ласково спросил Перс. Королева поцеловала его в щеку и, улыбаясь, деловито произнесла: – А ты покараулишь входную дверь. София сбросила с себя всю одежду и залезла в емкость. Вода мягкой прохладой обволокла тело, и Королева почувствовала легкость. Она как будто смыла все страхи и неприятности, случившиеся с ней за последние сутки. Емкость была просторная и удобная для купания, София с наслаждением плескалась, и случайно посмотрела на Перса: он бесцеремонно рассматривал ее. -Раньше мне не приходило в голову так разглядывать женщин,– почти шепотом сказал он. София поманила его пальцем, и Перс послушно подошел к емкости. – Я всегда предпочитал брюнеток. В нашем ханстве женщины с темными глазами и смуглой кожей. Я не мог представить, что светловолосые и белокожие женщины могут быть такими красивыми,– нежно продолжал Перс. София была несколько удивлена таким его красноречием. Обычно молчаливый и сдержанный, сейчас он искренне восхищался красотой молодой женщины, Королеве было очень приятно слышать такие слова из уст Гордого красавца. – Хочешь составить мне компанию? – вдруг, неожиданного для себя, предложила София. Он не заставил себя долго ждать, быстро скинул шаровары и очутился рядом с Королевой. Она приблизилась к нему в воде и обняла его. Белизну ее тела подчеркнула смуглая кожа мужчины. София увидела на груди огромный сине-фиолетовый синяк, она потрогала его тонкими пальцами и тихо спросила, касаясь губами его уха: – Это от удара бревном? Тебе очень больно? – Терпимо,– гулко произнес Перс. Он сдержанно поцеловал Софию в шею, она нежно прижала к нему упругую грудь и погладила его влажные от воды волосы, которые ровными кольцами спускались на плечи. Перс потрогал рукой поверхность воды, медленно погладил здоровой рукой бархатистое плечико Королевы. Женщина принимала его ласки, разрешая овладеть ее телом. Он покрывал ее шею и плечи поцелуями, которые становились более требовательными. Затем Перс начал ласкать Софию откровенно и бесстыдно, его возбуждение передалось ей. Он взял Королеву на руки и резко вошел в нее возбужденной плотью и начал интенсивные движения. Через несколько мгновений Перс успокоился и опустил Королеву в воду. Она не поняла, что произошло, и где то наслаждение, которое она получала с Поэтом. София с грустью отметила для себя: – Гордый красавиц не только на слова скупой, ласки его тоже не были откровенными и длительными. Королева слегка разочаровалась от близости с мужчиной, о котором она мечтала вот уже несколько недель, и про себя подумала: – Почему с Поэтом я чувствовала себя женщиной, а с Персом мое тело не получило наслаждения? Он вылез из емкости и на руках вынес Софию, они наскоро оделись и легли на солому. Королева закрыла глаза, положив свою голову на грудь Персу, и попыталась уснуть. От неудовлетворенной физической близости и разочарования в горле образовался ком, слезы медленно катились из глаз и капали на грудь ее любимому мужчине. Он или не замечал этого или не знал, чем можно было ее утешить. София плакала без всхлипываний и причитаний, не вытирая катившихся слез и поэтому не заметила, как ею овладел сон. Долго ли спала Королева в первую ночь плена, определить было трудно, но разбудила ее ужасная боль в правой ноге. Она проснулась от резкого укола, как будто кто-то вогнал ей острую иглу в щиколотку. От неожиданности Королева вскрикнула, открыла глаза и увидела, как от ноги отползает мелкая черная змея. Перс быстро вскочил и здоровой рукой поймал змею за голову, подбежал Татарин и крикнул: – В воду! Скорее бросай ее в воду! Через минуту змея оказалась в емкости с водой. Он посмотрел на плавающую в воде змею и печально произнес: – Это степная гадюка, ее укус очень болезненный, но не смертельный. Нужно срочно отсосать яд из ранки, иначе....,– Татарин не закончил фразу и обратился к Персу: – Господин, помоги мне. Ей будет очень больно, подержи ее руки. Он быстро снял свой ремень и перетянул ногу Королевы чуть повыше колена, затем оттянул кожу на том месте, где были две ранки и надавил пальцами так, что выступила капелька крови, затем быстро зубами прикусил место укуса и втянул в себя капельки крови. Королева издала душераздирающий вопль, Перс положил ее голову себе на колени и держал ей руки, которыми она пыталась оттолкнуть Татарина от поврежденной щиколотки. Секретарь быстро сплюнул и повторил процедуру. София билась и металась, но мускулистые руки Перса крепко держали ее. Татарин трижды повторил отсасывание яда, нога покраснела, и начала на глазах опухать. Голова у Королевы слегка закружилась, а силы почти покинули ее. София уже не сопротивлялась, а безучастно лежала на соломе, закрыв глаза и плотно сжав губы. Татарин снял с ноги ремень, посмотрел в лицо Королеве и строго сказал: -Ей нельзя сейчас спать, она должна много пить и двигаться, иначе судороги могут быть очень болезненными. Перс с усилием поднял Королеву, поставил на здоровую ногу, и они вдвоем медленно направились к очагу, где стоял ковш с питьевой водой. София не чувствовала своей правой ноги, во рту появилась болезненная сухость, ее бросало сначала в жар, а потом пробивал озноб. Пол в комнате поплыл из-под ног, предметы приобрели нечеткие очертания, и она потеряла сознание. Пока пленники находились в заточении, хитрый трактирщик послал слугу к крымскому хану с тайным посланием: 'Я поймал важную птицу, хочу получить хороший выкуп.' Дверь сарая со скрипом отворилась и пленникам принесли еду. Татарин жестом показал на бесчувственное тело Королевы и строго произнес: – Ее укусила степная гадюка, яд из ранки мы убрали, но у нее началась сильная горячка, и если ты не принесешь нам ржаной водки, нюхательной соли и теплого одеяла, то к утру она умрет. Бородатый разбойник подошел к Королеве и заглянул в ее мертвенно бледное лицо. Женщина лежала с закрытыми глазами, веки и щеки казались бескровными и по цвету напоминали лицо человека, замёрзшего на холоде. Посиневшие губы были приоткрыты, шея и руки казались бледно-прозрачными, а правая нога, увеличившаяся до неестественных размеров, стала розово-бордового цвета, выделяясь на желтой соломе. Бородач перекрестился, подумав, что женщина уже разговаривает с Богом, но увидел, что её грудь слегка приподнимается и, немного успокоившись, начал осматривать опухшую ногу. София была без сознания, Перс в разговор не вмешивался. Он знал, что дипломата лучше Татарина во всем Астраханском ханстве нет, и почти был уверен, что его Секретарь получит от похитителей, все, что просит. Татарин ловким движением выловил из емкости полуживую змею и показал бородатому, который, не рассматривая ее, кивнул головой, соглашаясь с всем, что услышал от него. Не сводя глаз с Королевы, неподвижно лежащей на соломе, бородач попятился к выходу. Минут через десять он принес два одеяла, подушку, две белых простыни и небольшую плетеную корзинку с бинтами, нюхательной солью, флаконом с какой-то микстурой и фляжкой с водкой. Все это он без слов отдал пленникам, и снова дверь сарая захлопнулась. Татарин расстелил на соломе одеяло, накрыл его простыней, и аккуратно положил на эту постель Королеву. Перс стоял рядом, поддерживая здоровой рукой голову женщины. Он почти забыл о своих ранах и думал только о том, чтобы София выжила. А еще он думал, почему из трех пленников змея выбрала именно Королеву – самую слабую и беззащитную, и почему степная гадюка была такой агрессивной. И еще одна мысль не давала ему покоя: – Почему до сих пор разбойники не обыскали их, не забрали ни деньги, ни золотые украшения, ни у него, ни у Королевы? Татарин, не теряя времени, смочил водкой бинт и сделал компресс на опухшую ногу Софии. Её тело горело, губы пересохли и потрескались, а глаза были плотно закрыты. Татарин приложил свою руку к ее лбу и сообщил Персу: – Мой господин, у Софии жар, нам нужно протирать ее тело водкой, иначе горячка погубит ее. Раздень ее и положи на живот, а я протру ее руки и спину. Гордый красавец с волнением посмотрел на своего Секретаря и тихо спросил: – Мы спасем ее? – Я точно не знаю, но нужно делать все возможное. У нее молодой здоровый организм. Надеюсь, что мы справимся. Перс аккуратно раздел Королеву, любуясь ее красивыми формами, и сделал все так, как предложил умный Татарин. К вечеру жар спал, на щеках Королевы появился легкий румянец и пленные мужчины, наконец– то, вспомнили про еду, которую еще утром принес Бородач. Перс подошел к Софии, приподнял ее голову с подушки, локоны мягким золотом рассыпались под его руками. Он поцеловал ее щеку, нежно, как маленького ребенка, подержал несколько минут, но Королева глаз не открывала. Он укрыл ее вторым одеялом и медленно подошел к очагу, где Татарин приготовил ужин, состоявший из хлеба, вареной телятины с овощами и ковша с водой. – Почему она до сих пор не проснулась? – сдерживая волнение, спросил Перс. – Вы не спешите, мой господин, горячка уже отступила. Опухоль на ноге начала спадать, на щеках появился румянец. Она будет жить. А вам нужно поесть, да и раны было не плохо посмотреть и перевязать,– заботливо проговорил Татарин. Ночная тишина опустилась на землю, на постоялом дворе все угомонились: люди разбрелись на ночлег, а лошади мирно дремали в своих стойлах. Светила луна, ее серебристый свет озарял просторный сарай, Королева открыла глаза и попросила воды. Дремавший рядом Перс приподнял голову, посмотрел на нее и тихо спросил: – София, как ты? – Вчера мне было хуже,– сказала она, пытаясь на лице изобразить улыбку. Татарин быстро из своего угла принес ковш с водой, Королева утолила жажду и с удивлением обнаружила, что она абсолютно голая, и у нее есть подушка и одеяло. Секретарь в подробностях рассказал обо всём, что с ней произошло. Печальный Перс сидел у ног Королевы, неопределенность их положения занимала мысли Гордого красавца. Луна скрылась за облака, ночь обещала быть теплой и безветренной. Королева попросила одежду, Татарин подал ей рубаху Перса и ее штаны. София быстро оделась и попыталась встать с соломы, но резкая боль в правой ноге заставила ее вскрикнуть, и она упала бы, если бы Перс поспешно не подхватил ее. Он перехватил взгляд печальных зеленых глаз и строго прошептал: – Не так быстро, моя Королева, нужно время, чтобы опухоль спала, и твоя ножка снова стала изящной и красивой. Ты хочешь есть? София отрицательно покачала головой. Он взял ее на руки и хотел донести до емкости с водой, чтобы Королева умылась, но боль, пронзившая плечо насквозь и вызвавшая глухой стон, остановила его. Усадив Софию на скамью, он здоровой рукой провел по повязке, на ладони осталась кровь. Татарин в тусклом свете луны пытался снять повязку, но Королева строго сказала: – Не нужно ночью снимать повязку, в темноте мы все равно ничего не сможем сделать. Завтра утром я сама перевяжу его раны. А сейчас нам всем лучше лечь спать. Мужчины не хотели с ней спорить, тем более, что София была права – нет необходимости делать перевязку раны в темноте. Татарин занял место около очага, а Перс и Королева расположились на соломе, на одеяле и одной подушке. В сарае было тепло и тихо. Гордый красавец лежал на спине и глядел в дощатый потолок, а мысли его были где-то далеко. После происшествия со змеей и перенесенных ран, под глазами у него появились темные круги, а глубокая горизонтальная морщинка перерезала переносицу. В его волосах запутались мелкие соломинки, и в полумраке голова казалась огромной и светлой. Королева приподнялась на локтях и начала вытаскивать из его волос соломинки, стараясь не задеть повязку на лбу. Он взял ее руку своей большой горячей ладонью, приложил к своей колючей щеке и тихо прошептал: – Ты красивая, но ты Королева. Я могу украсть тебя и сделать своей наложницей, но тогда ты меня возненавидишь. А я очень хочу, чтобы такая женщина, как ты меня любила. Он поцеловал ее ладонь и продолжил: – Я так испугался. Я думал, что потеряю тебя, когда у тебя был жар. Королева вздохнула и прошептала, глядя ему в глаза: -Что с нами будет? Мы погибнем? Перс в ответ промолчал, но в его глазах вспыхнули искорки гнева и ярости. Он винил себя за то, что произошло с ними. Это он не смог защитить самую прекрасную женщину на свете. И сейчас они пленники, заперты в этом сарае. Королева положила свою голову ему на грудь и тихо спросила: -А как тебя зовут? – Дияр Валери сын Вахид-хана, но ты называй меня Персом, я уже привык,– улыбаясь, проговорил он. София очень нежно посмотрела в темно-серые глаза красавца, пальцем провела по его бровям, носу, губам и грустно прошептала: – Пообещай мне в безвыходной ситуации, когда нужно будет выбирать между честью и смертью, ты убьешь меня, чтобы враги не смогли надругаться надо мною. Я же Королева и могу от тебя это потребовать. Перс сдержанно поцеловал ее руку и коротко ответил: – Я не позволю унизить тебя. И если потребуется, спасу твою честь, убив тебя. Королева закрыла глаза, и две слезинки упали на обнаженную грудь Перса. Он обнял ее и сказал: – Отдохни, мне кажется, что завтра у нас будет очень трудный день, и тебе понадобятся силы. София тяжело вздохнула, ровное биение сердца Гордого красавца успокаивающе подействовало на Королеву и, устроившись поудобнее на его могучей груди, она уснула. Перс долго гладил ее золотистые локоны и сожалел, что их приключения имеют такие печальные последствия. Первые лучи солнца проникли в сарай и заискрились бликами на воде и соломе. Татарин уже колдовал над очагом, подкладывая туда березовые дрова. Королева открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Перса, который громко произнес: – Ты спала, как Ангел, что тебе снилось? Ты улыбалась во сне. София удивленно посмотрела вокруг, и улыбка сошла с ее лица, она опустила глаза и сказала: – Я не помню,– а про себя подумала,– я видела Поэта, которого я казнила за его предательство и за его любовь к свободе, а сейчас прошу смерти от своего любимого, чтобы спастись от бесчестия. Она, хромая на правую ногу, подошла к емкости с водой и умылась. Вытираться было нечем, и Королева подставила лицо и руки под весенние лучи солнца и улыбнулась. Пленникам принесли еду, София подошла к очагу и увидела на стене сухие ветки малины, смородины и черемухи. Жестом показала Татарину на ковш и сказала: – Сегодня мы будем пить 'лесной чай', вскипяти воду. Он налил чистой воды и поставил ковш на огонь, когда вода закипела, Королева бросила в бурлящую воду веточки и листочки. По сараю пошел тонкий аромат 'лесного чая'. Мужчины с удивлением переглянулись, откуда Королева знает подробности кочевой жизни. Она улыбалась, но своих секретов не выдала. Пленники позавтракали, чай приготовленный Софией был превосходным. За дверью послышались голоса, Перс знаком показал Татарину, чтобы он подслушал, о чем говорили. Из коротких обрывков фраз Татарин понял, что трактирщик ожидает какого-то высокого гостя, но кто этот гость и откуда понять было невозможно. Королева подозвала к себе Татарина и тихо произнесла: – Персу нужно сменить повязки на лбу и на плече. У нас есть водка, давай обработаем ему раны. Татарин кивнул головой и подошел к своему господину: – Светит солнце, и я могу посмотреть твои раны. Будет больно. Тебя держать или справишься? Перс со злостью посмотрел на него и почти прорычал: – Я справлюсь, только сделай все сам, не нужно Королеву расстраивать видом крови и истерзанной плоти. София посмотрела в измученные болью глаза мужчины и с обидой в голосе сказала: -Мои руки нежнее, а пальцы тоньше, я не причиню тебе боли, а Татарин подержит твою руку, чтобы не было случайных движений. И она так нежно посмотрела на Перса, что отказать ей было невозможно. Королева аккуратно сняла повязку с головы раненного, при ярком свете солнца было видно, что рана на лбу покрылась ровной темно-коричневой корочкой. Указательным пальцем София потрогала корочки и, убедившись в том, что из-под нее не сочится кровь, начала снимать повязку с плеча. Она стояла в мужской тонкой рубахе, надетой на голое тело, так близко, что Перса одолевало новое желание овладеть ею, нежно и страстно целовать ее губы, волосы, плечи, ножку с двумя красными точками от укуса змеи. Ни одна из женщин не волновала его так, как эта хрупкая, зеленоглазая и светловолосая красавица– Королева, чужая жена и католичка. А София, не обращая внимания на его дрожащие от возбуждения руки и на быстро поднимающийся торс, продолжала заниматься его ранами. Она сняла верхнюю повязку и поняла, что куски материи присохли к краям раны, а кровь запеклась. Королева на ухо прошептала Татарину: – Что делать? Ткань вместе с кровью присохла к ране. Нужно либо отмачивать ее, либо резко рвануть. Помоги мне. Татарин понял, что его господину снова нужно делать выбор, но Перс не дал ему возможность что-либо сказать: – Я все слышал. Срывай повязку, и убери женщину, я не могу видеть тоску и жалость в ее глазах. Гордый красавец стиснул зубы, Королева положила его голову себе на колени и отвернулась, Татарин рванул присохшую повязку, кровь брызнула из открывшейся раны. Перс не издал ни звука. – Мужчины нашего ханства – настоящие воины, они умеют терпеть боль,– гордо подчеркнул Татарин. Королева прикусила нижнюю губу и продолжала следить за действиями преданного Секретаря. Он наложил тугую повязку выше раны, чтобы остановить кровь, затем нашел веревку и кивком головы показал своему господину на широкую скамью рядом с окном. Татарин разжег очаг, вскипятил в ковше воду и бросил в нее короткий кинжал и тонкую иглу, которую всегда носил на поясе. Подойдя к Персу, он попросил его сесть так, чтобы раненная рука была напротив окна. Мужчина быстро выполнил его просьбу и без колебаний и расположился на полу, а Татарин привязал раненную руку к скамье. Королева неподвижно седела на скамье, не зная, чем помочь страдающему красавцу. Все приготовления Секретаря очень настораживали ее, но задавать лишние вопросы она не решилась. Перс подозвал к себе Татарина и прошептал ему на ухо: – Придумай какое-нибудь занятие для Королевы, она сильно взволнована, но пусть не смотрит на кровь и рану. Татарин улыбнулся, и в его глазах появились озорные искорки. – София, – громко произнес Секретарь,– мне нужна Ваша помощь. Вы должны будете держать ноги Перса, пока я буду обрабатывать рану, а своему господину он сурово сказал: – Обжечь и зашить. Скулы на лице красавца зашевелились и, стиснув зубы, он прошипел: – Делай, как знаешь. Я не хочу потерять руку. Королева села на ноги Персу, спиной уперлась в его могучую грудь и услышала биение сердца – ровное и отчетливое, ощутила теплоту его тела, и ее собственное сердце забилось чуть-чуть быстрее, дыхание участилось. Раненный почувствовал нервное возбуждение Софии, обнял ее здоровой рукой и тихим голосом произнес: – Хочешь, я расскажу тебе одну старую историю, которою я очень хорошо помню с детства. Королева беззвучно покачала головой в знак согласия. Татарин начал обрабатывать рану, вытер кровь, затем аккуратно прокипяченным в воде ножом раздвинул края раны, чтобы посмотреть, есть ли внутри грязь. В свете утреннего солнца он увидел гнойное воспаление и остатки земли и грязи. Татарин налил немного водки в глиняную кружку и дал выпить своему господину. Перс выдохнул, выпил спиртное и начал свой рассказ: – Давным-давно жили два брата, погодки. Мать с отцом так любили своих сыновей, что дали им одинаковые имена и обращались к ним, добавляя к имени 'старший' или 'младший'. Братья любили друг друга, вместе играли, вместе росли и вместе, повзрослев, влюбились в одну девушку, темноволосую и кареглазую. Красавица не могла выбрать, кто ей милее – старший или младший. И решила она, что днем будет встречаться со старшим братом, а ночью будет любить младшего. Время шло, и в отношениях между братьями начались разногласия. Все чаще между ними проскальзывали искры раздора, а девушка продолжала встречаться с двумя братьями, одаривая любовью их обоих. Перс оборвал свой рассказ и стиснул зубы, потому что в это время Татарин ножом, только что обожженным на огне, чистил рану, выскребая грязь и гной. Королева гладила его здоровую руку, касаясь губами его колючей щеки. Секретарь продолжал врачевать своего господина, рану он уже вычистил, ее ровные края зияли красным цветом в лучах солнца. Татарин взял иглу и задумался: он не знал, чем стянуть края раны, ниток не было, а волокна бинта были очень тонкими. Оставить же рану незашитой – значит открыть доступу для нового нагноения. Взгляд его упал на белокурые локоны Королевы, и он шепнул ей на ухо: – Ваше Величество, можете пожертвовать несколько волосинок для того, чтобы я смог красиво заштопать плечо моего господина? София удивленно посмотрела сначала на Татарина, потом на Перса. Капельки пота покрыли лоб раненного, серые глаза казались черными, пересохшие губы были приоткрыты, он тихо произнес: – Человеческий волос -это очень прочный материал, и если несколько волосинок соединить вместе, то они будут крепче любой нити. Лекари в безвыходных ситуациях, чтобы спасти раненых, иногда используют женские длинные волосы для стягивания поврежденной плоти. Королева, не мигая, смотрела в глаза Персу, пытаясь понять: действительно его слова правдивы или он шутит. Но бледность красавца и его усталый вид говорили о том, что ему сейчас не до шуток. Она перевела взгляд на Татарина, который что-то шептал себе под нос и спросила: -Сколько потребуется волос? Мне самой их вырвать? Он задумался на секунду, а потом твердо произнес: – Не менее девяти, одинаковой длины и выдернуть их лучше мне. Королева напряглась, Татарин резко выдернул необходимое количество тонких и длинных волосинок, намочил их водой, вытянул и начал вдевать волоски в иглу. Удалось это не сразу: яркий свет солнца и естественный блеск волос, игравший в солнечных лучах, и тонкое ушко – все это заставило врачевателя попотеть, но через несколько минут он произнес: – Мой господин, я готов зашить вашу рану. Можно начинать? Перс почти простонал: – Заканчивай уже скорее, у меня силы на исходе. Тонкой иглой Татарин проколол кожу на сантиметр выше верхнего края разреза, протянул волоски, затем такой же прокол сделал снизу раны, получился волосяной стежок. Мышцы на шеи у Перса напряглись, и Королева почувствовала дрожь во всем теле, удары сердца стали медленными и гулкими, а дыхание было почти не слышно. Она испуганно посмотрела на Татарина. Он угадал ее беспокойство и гордо сообщил: – Воины нашей империи, чтобы облегчить боль, умеют задерживать биение сердца и замедлять дыхание. Королева с восхищением посмотрела на Перса и на ухо ему прошептала: – Было бы хорошо, если бы ты научил этому моего сына. Раненный закрыл глаза в знак согласия, Татарин очень быстро и аккуратно наложил шесть стежков, обрезал концы волосков и прижег их горячей щепкой, смочил бинт водкой и приложил к зашитой ране. Врачеватель перебинтовал раненную руку своего господина и отвязал ее от скамьи. Королева оживилась, встала со своего места и, прихрамывая, попыталась помочь Татарину поднять ослабевшего Перса. Пошатываясь и опираясь на плечо своего верного Секретаря, раненный добрался до соломы. На его бледном и изможденном лице появилась легкая улыбка, он тяжело вздохнул, закрыл глаза и продолжил свой рассказ: -Девушка играла чувствами братьев, а они изнемогали от ревности и любви. Отец вызвал к себе сыновей и предложил решить их любовную проблему. И оба брата не хотели уступать друг другу – каждый хотел обладать этой черноволосой красавицей. Тогда отец решил поговорить с ветреной девушкой, которая похитила сердца обоих братьев. А она сказала, кокетливо рассматривая лицо старого воина: – Эта проблема решается очень просто – поединком между ними. И тот, кто победит, получит меня в жены. Отец с ужасом посмотрел в карие глаза девушки и глухо произнес: – Как легко ты говоришь о смерти,– а про себя подумал, – значит, она не любит ни одного из них. Братья решили, что только поединок со смертельным исходом может решить их любовную проблему. Старший брат в ночь перед поединком пришел попрощаться с матерью и все ей рассказал. Из глаз старой женщины потекли слезы, она ничего не сказала сыну, а только обняла его и уложила спать. Мать владела черной и белой магией, но больше всего на свете она любила своих сыновей. Оставив спящего старшего сына в своей комнате, она вышла на улицу и обратилась к четырем стихиям – воде, земле, ветру и огню. Совершив обряд жертвоприношения, она крикнула: – Будь же ты змеей, гадюкой черной, кусай всех, кого захочешь, только сыновей моих оставь! Ветер холодным порывом растрепал седые волосы матери, луна спряталась в тучах, земля в ответ задрожала, и вспыхнул огонь в потухшем факеле, а гулкий голос произнес: – Мы услышали тебя. Твое желание будет исполнено, не забудь о своем обещании. Все стихло. Луна серебристым светом залила все вокруг, звезды яркими точками мерцали на небе, факел в руке женщины потух, а на душе у нее стало спокойно. С первыми лучами солнца старший брат начал собираться на место поединка. Он поцеловал спящую мать и вышел из дома. Птицы трезвонили, радуясь теплому солнцу и летнему дню. Братья встретились на поляне и хмуро смотрели друг на друга. Младший брат провел ночь в объятиях своей возлюбленной, и теперь с гордым пренебрежением смотрел в глаза своего старшего брата. Они владели одинаково хорошо и саблей, и кинжалом. Старший брат предложил выбрать оружие для поединка младшему. – Сабля,– гордо крикнул он,– а кинжалы мы оставим вот под этим деревом. Поединок начался, оба брата не уступали друг другу в силе и ловкости. Они уже почти вымотали друг друга, но серьезных повреждений никто не получил. И тут произошло непредвиденное событие: на поляне появились две женщины – мать и молодая красавица. Братья продолжали поединок, не обращая внимания на них. Женщины приблизились к дерущимся братьям, мать с ужасом смотрела на своих сыновей и не узнавала их. Ярость сверкала в их глазах, на лицах застыла злость, а девушка ухмыльнулась и, обращаясь к матери, сказала: – Верность в любви нужно доказывать кровью,– а потом громко крикнула: – Арман – старший!!! Он повернулся на голос, а младший воспользовался заминкой старшего, и занес над ним свою саблю. Мать быстрым движением закрыла собой тело своего старшего сына. Сабля пронзила сердце матери, и она медленно стала опускаться на землю. Старший сын подхватил ее и медленно опустился вместе с ней на колени. Оба сына наклонились над смертельно раненной матерью. Она посмотрела на них и, глядя в глаза младшему сыну, произнесла: – Мальчик мой, ты пролил кровь своей матери, значит, ты не достоин воспитывать своих детей. У тебя будет много женщин, но ни одна из них не родит тебе ребенка. Мать перевела дыхание и обратилась к старшему сыну, нежно поглаживая его рукой по груди: – Ты полюбишь и будешь любим самой красивой и умной женщиной на свете. Ты узнаешь, что такое настоящая любовь и страсть, тебя будут одолевать новые желания. Ты испытаешь муки ревности и горечь разлуки. Сына и дочь подарит тебе эта женщина, но радости семейного счастья ты не узнаешь с ней. Любовь заставит тебя искать смерть, но отказаться от этой женщины и забыть её ты не сможешь. Мать помолчала, давая себе время собраться с силами, потом продолжила: – Передайте вашему отцу, что я благодарна ему, за те годы, которые мы прожили вместе. Причину моей смерти я простила, прошу вас о примирении и прощении. И она протянула одну руку старшему сыну, а другую – младшему. Братья с тоской глядели на умирающую мать, каждый по очереди поцеловал ее холодеющий лоб. Женщина последний раз взглянула на солнце и прошептала: – Я выполнила свое обещание... И навсегда закрыла глаза. И в этот миг солнце скрылось за облаками, подул сильный ветер, задрожала земля, а на поляне вспыхнуло огнем единственное дерево. Сыновья зарыдали над телом умершей матери, протянули друг другу руки и простили давнюю обиду. – Любовь к женщине не стоит любви матери, – печально произнес старший брат, а младший, вытирая слезы, процедил свозь зубы: – Мне не нужна девушка, из-за которой я потерял свою мать. Ветреная красавица, услышав слова братьев, вскрикнула, упала на землю, и черной змеей поползла по траве. Младший брат подскочил к ней и хотел отрубить ей голову, но старший остановил его руку: – Хватит! Мы уже потеряли сегодня нашу мать. Пусть живет змеей. Он убрал саблю с туловища змеи, острое лезвие процарапало только длинную полосу на коже черной гадюки. Извиваясь, она заползла под корни сгоревшего дерева, навсегда унося отметину от сабли своего возлюбленного. Братья похоронили мать, выкопав могилу своими кинжалами, попрощались друг с другом и ушли в разные стороны. Старший брат пошел на восход солнца, а младший– на закат, чтобы никогда больше не встречаться. Перс замолчал, история показалась Королеве какой-то очень правдоподобной. София, конечно, догадалась, что это рассказ о нем и его брате, но задавать сейчас вопросы и что-то уточнять она не хотела. В сарае повисла тишина. Татарин бесшумно строгал полено на тонкие щепки. Женщина, пораженная рассказом, молчала и плела из соломы тонкие косички. Перс улыбнулся, положил свою голову на колени Королевы, посмотрел в ее изумрудные глаза и медленно, подбирая каждое слово, произнес: – София, я вижу, мой рассказ очень расстроил тебя. Не печалься, это очень давняя история. Королева не дала ему договорить и нежно поцеловала его приоткрытые губы. Этот поцелуй вызвал у него странные ощущения: сердце сильно застучало, и легкое возбуждение пронеслось по всему телу. Он задрожал от этого прикосновения страстных губ, как юноша, которого впервые поцеловала женщина. София кончиком языка коснулась языка Перса, он почувствовал, что этот поцелуй сводит его с ума. У него закружилась голова, сердце заколотилось в груди, а по коже пробежали мелкие мурашки. Теряя контроль над собой, он слегка прикусил верхнюю губку Королевы, а потом своим языком провел по ее нёбу. Она закрыла глаза и откинула голову назад, ее дыхание стало прерывистым, его губы откровенно и бесстыдно ласкали Софию. Их влекло друг к другу, как будто не было ни плена, ни Татарина, суетившегося у очага, ни грязного сарая, а были только они и их необыкновенная любовь и необузданная страсть. Вдруг Перс очнулся от сладостного влечения и шепнул на ухо Королеве: -Мы не одни, Татарин будет мне завидовать. И громко чмокнул ее в нос, София разочарованно покачала головой и вдруг быстро спросила: -А где сейчас Дияр Валери – младший? От неожиданного вопроса Татарин выронил из рук полено, которое больно ударило его по ноге. Он заойкал и запрыгал на одной ноге, смешно поджимая вторую. Перс нахмурил брови и металлическим голосом произнес: – Дияр – это имя моего деда по отцу, Валери – это имя моего деда по матери, а Арман– младший ушел на запад много лет назад, и где он сейчас, я не знаю. Через год после смерти матери я вернулся к отцу Вахид-хану, взяв имена моих предков. Я почти забыл свое прошлое, а о брате с тех пор не слышал. Перс отвернулся от Королевы, и в сарае наступила полная тишина. Пленники не решались нарушить ее. Напряженное молчание тяготило всех присутствующих. И вдруг София тихонько запела: – Баю-баю-баю, мальчика качаю, Поскорее подрастай – Маму от врагов спасай.... Королева тяжело вздохнула и тихо произнесла: – По нашим традициям, мальчиков, родившихся в королевской семье, сразу же после рождения отдают на воспитание кормилице и гувернерам, а я смогу воспитывать только дочку. Мужчины не без удивления посмотрели на нее: – Как, в вашей династии воспитанием сыновей занимаются чужие люди? – почти задыхаясь произнес Татарин. София грустно покачала в знак согласия головой, вежливо и немного грустно ответила: – Наследники престола не должны иметь никаких привязанностей, это будет мешать им в дальнейшем управлять государством. А материнская любовь – это очень сильное чувство. Солнце одаривало пленников своими лучами, птицы щебетали, а грустная Королева с тоской смотрела в окно. Перс, обеспокоенный ее тоскливым настроением, обнял ее за плечи и тихо произнес, подбирая каждое слово: – Я не умею красиво говорить, для меня красота – это блеск сабли или кинжала, их звук с детства ласкал мой слух. А к женщинам у нас отношение не такое, как у вас. Наши женщины кочуют вместе с нами, умеют верхом скакать на лошади, держать в руках саблю и кнут, ставить юрты, рожать и воспитывать наших детей. Они не носят длинных платьев, наши мужчины не проявляют восхищения женщинами, а нас они почитают и считают мужчину своим господином. Ты необычная женщина, красивая, властная, умная и, вместе с тем, искренняя и страстная. В моей стране этими качествами наделены мужчины, а женщина должна быть скромной и тихой. Я любил только однажды, а остальных я использовал. А ты глубоко меня тронула. Жаль, что ты Королева. Он замолчал. Татарин хитро улыбался, а София смахивала слезинки с глаз. Незаметно наступила ночь, Королева устроилась рядом с Персом, прижалась своей щекой к обнаженной груди Гордого красавца. Близости между ними не было. Она не хотела еще раз разочаровываться, да и обстановка не располагала к любви. Перс посмотрел в глаза Софии и сказал: – Расскажи мне, за что ты казнила Поэта. Во дворце говорили, что ты его любила. Она закрыла рукой глаза и грустно сказала: – Зачем тебе это знать? Он ценил свободу и презирал любовь, за это и поплатился жизнью. Да, Арман, я его любила так, как может любить женщина, а он предал меня. В моем дворце, в моей гостевой комнате предавался любовным утехам с моей фрейлиной. И эту измену ему я простить не смогла. Я помню все его стихи, которые он написал для меня. Четыре года его казнь снится мне по ночам и не дает мне покоя. Больше Королева не промолвила ни слова и постаралась уснуть, мысли ее путались, воспоминания наплывали пестрой чередой. Перс мирно сопел во сне. Татарин вздыхал у очага. Звезды глядели в окно, ночь была тихая и теплая, луна медленно заняла на небе свое место и ласково окутала землю серебристыми нитями. С рассветом в трактире появился отряд всадников и дорогая карета. Королева проснулась раньше всех, услышала конский топот и незнакомую речь. Она разбудила Перса и прижалась к его плечу, он вздрогнул и тихо прошептал: – Это мои соотечественники. Если они тебя узнают, я не смогу тебя защитить. А если у меня будет возможность объявить тебя моей наложницей, ты можешь никому не показывать своего лица и ни с кем не говорить. Накинь на голову мой плащ, и ни при каких обстоятельствах не снимай его с головы и молчи. Твоя речь может навредить тебе. У нас появился шанс спастись из этого сарая. Татарин подбежал к своему господину и шепнул ему на ухо: – Я слышал голос твоего отца. Мы спасены. Через мгновение дверь сарая распахнулась, и на пороге появился трактирщик, за ним вошли двое вооруженных воинов. Перс вышел вперед и заговорил на своем родном языке, назвав свое имя и имя своего отца. Воины поклонились и уважительно предложили ему выйти. Он подошел к Софии, укутанной в его плащ, помог ей подняться и тихо проговорил: – Стой всегда за моей спиной слева и молчи. Перс вышел из сарая, прикрывая собой Королеву, Татарин шел за ней, поддерживая ее под руку. Трактирщик подбежал к пленникам и хотел что-то сказать прибывшему гостю, но хан толкнул его и громко прорычал: – Ты хотел получить выкуп за моего сына? От неожиданности трактирщик потерял дар речи, а хан не дал ему опомниться и продолжил: -Дайте ему 40 ударов кнутом. Сейчас же! Стражники выволокли трактирщика на двор, привязали к оглоблям брошенной у сарая телеги. Хан обнял сына, Перс присел и простонал, раненое плечо заныло. – Ты ранен? Лекаря быстро! -Отец, мне уже оказали помощь, Татарин умеет врачевать, он зашил мне плечо. Я себе наложницу приобрел и беру ее с собой. Тогжан, подойди ко мне. Королева, помня все, что ей говорил Перс, медленно подошла к нему, не поднимая головы и не снимая плаща. Он прижал ее к себе и почувствовал, как она дрожит. Хан только сейчас заметил Татарина, стоявшего за женщиной с плащом на голове. Он похлопал верного слугу по плечу: – И ты тут, соскучился я без твоих рассказов. Ну, есть что рассказать? Воины уже наказали трактирщика, и сейчас он беспомощно лежал на земле. Хан подошел к нему, перевернул его ногой и, глядя в глаза, спросил: – Хватит тебе награды за 'важную птицу' или еще добавить? Трактирщик молча закивал головой, хан жестом подозвал к себе воина и сказал: – Выбери самую хорошую лошадь для Татарина. Всех лошадей мы забираем с собой и выезжаем немедленно! Секретарь подошел к лежащему на земле трактирщику, наклонился и громко сказал: – Саблю моего господина верни! Стоявший недалеко мальчишка быстро убежал в трактир и вынес оттуда саблю Перса. Татарин молча взял из его рук оружие и, наклонившись к трактирщику, язвительно произнес: – Не тебе владеть такой саблей. Это оружие господина, а не такого раба, как ты! Хан предложил сыну и его наложнице ехать вместе с ним в карете, Татарину подарил резвого арабского скакуна. К полудню процессия сделала остановку в дорожном трактире, хан вышел из кареты, а Перс прошептал Королеве: – Еду я принесу тебе сюда, поешь, а потом я свожу тебя в отхожее место. У нас так принято. Понимаешь? Королева приподняла пыльный плащ, грустными глазами понимающе посмотрела на Перса и молча кивнула головой. Весь оставшейся путь отец разговаривал с сыном на своем языке. София, прислонив голову к стенке кареты, дремала. Ночевали в дорожной гостинице. Перс с Королевой заняли самую большую комнату с ванной и гардеробной. Хану отвели просторную комнату на первом этаже. Татарина он позвал ночевать к себе. София зашла в комнату и впервые за весь день сняла пыльный плащ с головы. Локоны спутались и потускнели от дорожной пыли, одежда была грязной. Тело ныло от долгой дороги. Чтобы снять напряжение и избавиться от многодневной пыли, Королева приготовила себе расслабляющую ванну, добавив в воду лавандовое масло. Запах лаванды успокаивал, а ощущение свободы пьянило. Вдоволь нанежившись в воде, Королева тщательно промыла волосы и натерла тело душистым мылом. Она вспомнила про укус змеи: две маленькие красные точки напоминали ей о недавнем происшествии. – Как же больно было Поэту, когда его кусали змеи в каменном мешке,– вдруг пронеслось у нее в голове. Перс долго отсутствовал, а когда пришел, принес новую одежду для себя и Софии. Она налила полную ванну горячей воды, взбила пену, бросила туда лепестки роз и позвала Гордого красавца. Она жестом пригласила его принять ванну. Перс попросил Софию отвернуться, она удивленно повела бровью: – Ты стесняешься своей наготы? – игриво спросила Королева,– но ведь я.. Он не дал ей договорить, прервав на полуслове: -Я не боюсь показать тебе свое голое тело, просто в нашем ханстве не принято, чтобы женщины видели мужское нижнее белье. Королева послушно отвернулась, Перс разделся и лег в воду, приятное ощущение окутало его, он закрыл глаза, а София начала массировала его плечи и шею. Мужчина погладил ее руку и шепнул: -Давай ко мне! Она отстранилась и кокетливо ответила, утопая тонкими пальцами в копне мокрых волнистых волос: – Не сейчас и не здесь! Он помылся, вылез из воды и, не одеваясь, направился к кровати. Королева подошла к нему и показала на повязку на раненном плече. Перс молча кивнул головой. София сняла бинты. Рана заживала, опухоли не было. Края пореза, стянутые волосяными стежками, были красными. Королева взяла у служанки марлю и спирт, обработала шов на ране, нанесла заживляющую мазь и перебинтовала руку марлей. На лбу Перса осталась только тонкая красная царапина. София рукой провела по обнаженной спине Перса и остановила свою руку на его ягодице. Он повернулся к ней, плоть его была возбуждена. Он поднял Королеву на руки и отнес ее на кровать. На ней была только легкая ночная сорочка. Перс быстро ее снял, обнажив белое изящное тело. Задыхаясь от страсти, он начал целовать ее волосы, глаза, лоб и вдруг остановился, посмотрев в ее изумрудные глаза и прошептал: – Я боюсь, что скоро я не смогу отпустить тебя к твоему мужу. Я боюсь любить тебя, но я хочу быть с тобой, наслаждаться твоим телом, слушать твой голос и смотреть в твои зеленые глаза. Он поцеловал ее в приоткрытые губы долго и страстно. Королева ласкала спину Перса тонкими пальцами и шептала ему на ухо: – Ты очень красивый мужчина, гордый и необузданный, как ураган в открытом море, но нежный и ласковый, как лучи весеннего солнца. Ты сегодня мой. Я люблю тебя. И пусть ветер разобьёт все корабли о прибрежные скалы, высохнут все моря и океаны, солнце перестанет согревать нас своими лучами – я тебя никому не отдам. Ты мой, пока бьется сердце в моей груди. Слова, произнесенные Королевой, наполнили сердце мужчины безграничным волнением и трепетом. Он сам не решался сказать ей о своих чувствах, хотя любовь жила в его сердце с первого их встречи. Ему хватило одного взгляда на Софию, чтобы влюбиться в нее и потерять голову, но его сдержанность и восточное воспитание долгое время не позволяли любви проявить свои лучшие качества. Он ласкал ее тело, зная, что он любим, и что в ее сердце нет места для другого мужчины. Его ласки становились откровенными, Перс видел, как Королева в изнеможении изогнула спину, но он медлил. Мужчина хотел исправить ту ошибку, когда в плену в сарае он не смог дать Софии высшего наслаждения. Королева сгорая от желания и возбуждения, прошептала ему на ухо: – Милый мой, уже пора... Их возбуждение слилось в единое целое, София унеслась далеко-далеко, а Перс откинулся на подушку рядом с ее влажным телом, плавно поглаживая ровную и нежную спину. Королева взъерошила его черные волнистые волосы, провела пальцами по губам и лукаво спросила: – Скажи, как твоя наложница, я могу спать с тобой в одной кровати? – И не только спать, но и ублажать, и любить,-улыбаясь, кивнул головой и прошептал он. Королева прикрыла свое нагое тело покрывалом, Перс придвинулся к ней и обнял ее. София легла на спину, он положил свою голову ей на грудь. Уставшие и удовлетворенные, они быстро уснули. Утром Королева открыла глаза и поцеловала его, рукой погладила мужское достоинство, которое ответило на женскую ласку. Перс, не открывая глаз, начал целовать руки и шею Софию. Она ласкала его так, как будто не видела любимого долгое время, их страсть была бурной и продолжительной. Перс стонал и задыхался в королевских объятиях, после взаимного удовлетворения он прошептал: – Ты Королева во всем, и я тебя люблю, но нам пора завтракать. Она легко натянула на себя воздушно-прозрачные сиреневые шаровары и лиф такого же цвета, но из плотной и блестящей ткани. На талию завязала широкий пояс, расшитый золотой нитью и длинными нитками бус, свисавших почти до колен. София удивленно посмотрела на него: любовное признание, внезапно произнесенное Персом, порадовало ее. Она хотела сказать ему что-то важное и нежное, но в дверь постучали, подали завтрак. А через некоторое время в дверь робко просунулась голова Татарина, улыбка расплылась на его лице: – Ваше Величество, вы выглядите великолепно. Я и предположить не мог, что одежда ханской наложницы будет так изящно смотреться на фигуре европейской Королевы, но в дороге в таком наряде Вас снова могут у нас украсть. София капризно опустила ресницы и, томно выдохнув, произнесла: – Я сейчас нахожусь под защитой воинов Вахид-хана! Татарин рассмеялся и посмотрел на своего господина, который достал из сундука одежду, купленную им вчера для Королевы. – Ваше Величество,– строгим голосом произнес Перс,– нужно срочно переодеться и выезжать! Дорога у нас длинная, и отец начинает нервничать! Женщина послушно взяла одежду и удалилась за ширму. Перс купил для Софии восточный темно-зеленый дорожный наряд из легкого атласа: по воротнику и краям рукавов красовался мех сибирского соболя. Голову Королевы украшал темно-зеленый шелковый тюрбан, черная вуаль прикрывала нижнюю часть лица, золотые локоны струились по черной ткани. Полузакрытое лицо будоражило мужское воображение, а восхищающая таинственность возбуждала порочные мысли– все это подметил глаз опытного Секретаря. Минут через десять вся процессия двинулась дальше. Хан был без настроения. Сын решил узнать у отца его планы. Разговор затянулся, карету потряхивало, и Королева дремала на плече у Перса. Вахид-хан пристально рассматривал золотые локоны Софии, пытаясь угадать, кто же эта женщина, которая смогла похитить сердце его гордого воина. Он хорошо знал характер своего старшего сына, его способностью увлекаться женщинами, быстро вспыхивающие пылкие чувства и такое же быстрое их угасание. Но эта женщина показалась ему не похожей на прежние увлечения его первенца. Хан даже назвал ее про себя 'Богиней' или 'Земной царицей'. Его распирало любопытство: он хотел видеть лицо наложницы, услышать ее голос и узнать ее имя. Но, зная строптивость Армана, не решился говорить с ним о его женщине. Почти ночью они прибыли к месту назначения. Хан предложил сыну переночевать в своем дворце, где шла подготовка к торжественной встречи властителя, и поучаствовать в празднике в его честь. Персу и его наложнице выделили апартаменты с просторным холлом, двумя спальнями и банной комнатой. София расположилась в комнате, сбросила тюрбан и платье и осталась в одной нижней юбке и лифе, легла на кровать и соблазнительно раскинула руки в стороны. Перс сел рядом с Королевой, провел пальцы по ее голой стопе. София отдернула ее и сквозь смех сказала: – Я с детства боюсь щекотки. Он нежно обхватил ее изящные ножки и серьезно произнес: – Сегодня на празднике все новые наложницы будут танцевать перед ханом и, если какая-то ему понравится, он подарит ей колье, и она станет его женщиной. Я боюсь, что ты можешь понравиться моему отцу, и тогда я не смогу отвезти тебя домой. Но не танцевать ты не можешь. Ты поняла меня, София? Королева часто захлопала ресницами и капризно прошептала: – Я должна танцевать, но не умело, не ловко, чтобы твой отец меня не заметил. И вообще, я должна быть глупенькой и некрасивой, чтобы ни один мужчина вашего ханства не взглянул бы на меня и чтобы ты меня разлюбил. София всхлипнула, изображая плач, а Перс положил свои большие ладони ей на плечи и укоризненно произнес: – Как я могу разлюбить тебя, скажи, как мне забыть тебя, как вырвать тебя из моего сердца, научи, как мне жить без тебя. Он смотрел в ее зеленые, искренние глаза и понял, что это именно та женщина, о которой перед смертью говорила его мать. Если бы он мог почувствовать это раньше, то он бы бежал от нее без оглядки, не останавливаясь, пока хватило сил, но сейчас было уже поздно. Любовь, как весенний ливень, застигла его, показала ему все самое лучшее, что может она дать мужчине, растворилась в нем и навсегда поселилась в его сердце. Перс подвел Королеву к резному большому сундуку и строго сказал, прищурив глаз: – Выбери себе наряд, чтобы быть самой красивой, только не надевай свою изумрудную подвеску – у нас нет таких украшений. Мужчина поспешно вышел из комнаты, оставив Софию наедине с тканями, украшениями, духами и косметикой. Королева наклонилась над сундуком и вытащила цветные одежды и ткани. Взгляд ее остановился на голубых шароварах, темно-синем вышитом лифе. Она нашла куски голубой и синей шелковой ткани, которыми решила дополнить свой наряд. Сложнее всего было определиться женщине с обувью – привыкнуть к туфлям с загнутыми носами и без каблука было тяжело. София черным карандашом подвела глаза по верхнему и нижнему веку, нарисовав аккуратные стрелки, подкрасила брови, а над губой нарисовала черную мушку. Темно– синим куском шелка покрыла голову, прикрепив его к волосам шпильками так, что два локона выбивались из– под ткани и красивыми завитками спадали на плечи. Узким голубым куском вуали прикрыла рот и нос, длинную нитку жемчуга дважды обернув вокруг головы, закрепила шпильками поверх ткани. Получилась изящная жемчужная диадема. Голые плечи София прикрыла голубой вуалью, которую она аккуратно отрезала от большого куска материи и обожгла на пламени маленькой свечи. Сзади вуаль Королева завязала узлом, а на груди прикрепила к лифу. Оставшуюся ткань разделила на четыре равные отреза и, сложив каждый кусок пополам, выкроила восемь клиньев. Широким концом клинья прикрепила к талии, а острые изящными лепестками опускались до колен. Сочетание голубого и синего цвета подчеркнуло светлый атлас кожи Королевы, а золотистые локоны, просвечивающиеся через шелк, придавали ей загадочности и колорит нездешней красоты. Она подошла к зеркалу, повернулась влево и вправо – восточная одежда красиво облегала ее фигуру, подчеркивая упругий бюст и округлые бедра. Софию пригласили в комнату для наложниц, расположенную рядом с большой залой, где уже на удобных диванах сидели Вахид-хан, Перс, Татарин и все приглашенные мужчины. По заведенному в ханстве обычаю, самую красивую девушку– наложницу забирал себе хан, вторую, если в этом была необходимость, брал один из сыновей хана, а остальные девушки доставались воинам, отличившимся в последнем набеге. Мужчина мог забрать у хана наложницу, заплатив ему достойный калым в виде дорогого оружия, лошадей или золота. Девушке мужчина должен подарить украшение из золота или серебра, ткань, меха или дорогую одежду. Наложница оставалась собственностью мужчины, и он должен был содержать и защищать ее, а когда у нее рождался ребенок, ей выделяли отдельное жилье и служанок. Хан привез пять девушек, черноволосых и черноглазых, изящных восточных красавиц со смуглой и бархатистой кожей. Девушки выбрали себе красные, белые и зеленые наряды, их головы украшали невысокие тюрбаны, скрученные из шелка в цвет платья, нижняя часть лица наложниц были до половины прикрыты. Глаза девушек блестели, каждая мечтала понравиться хану и получить от него дорогой подарок. Находясь в соседней комнате девушки готовились к танцу: поправляли свои украшения, делали плавные и изящные движения руками. Видно было, что они очень волнуются. Только одна София была уверенной и спокойной – ей не нужно было бороться за внимание и любовь ее будущего господина. Она знала, что в сердце самого красивого мужчины этого ханства поселилась любовь к ней. Зазвучала энергичная музыка и девушки, выбежав в центр залы, начали танец. Красивые и яркие наряды завораживали мужчин, изящные повороты и ритмичные движения бедрами возбуждали в них тайные желания, а пленительные взгляды, устремленные на хана, зачаровывали. Сын Вахид-хана сидел по правую руку от отца и не сводил глаз с единственной наложницы в сине-голубом наряде, которая скромно стояла и о чем-то думала. Девушки медленно скользили в танце, восхищая мужчин своими грациозными движениями, а Королева стояла и не знала, что ей делать. К группе танцующих она не успела присоединиться, а движения, которые выполняли девушки, Софии были незнакомы. Восточный танец Королева увидела впервые. В конце танца все девушки разбежались в разные стороны, а София очутилась в центре. Получилось так, что когда все девушки танцевали, Королева безучастно стояла, и теперь ей нужно было танцевать одной. Взгляды всех мужчин были устремлены на нее, душа ее затрепетала и она подумала: – Я же не могу опозорить моего Перса, сына хана, самого красивого и гордого мужчину, я должна сделать что-то такое, чтобы ему не было за меня стыдно. И она быстро скинула неудобные восточные туфли. Музыканты, увидев, движение девушки в центре залы, начали играть громче. Королева вспомнила, что в детстве с ней занимался балетными танцами ее учитель, и у нее неплохо получались многие элементы. И она решила показать несколько движений и фигур из балета, которые знала очень хорошо. Она изящно, резко и высоко откинула ножку вправо, потом босыми стопами быстро побежала по мягкому ковру и сделала прыжок, легкий воздушный, создавалось впечатление, что она парит в невесомости, к тому же почти невидимым движением руки София отцепила от лифа тонкий кусок ткани, который использовала, как крылья. Перс, не мигая, следил за танцем Королевы, в глазах хана было изумление: много красивых девушек видел он в своей жизни, но эта наложница была лучшей из всех. Движения ткани, рук и босых ножек танцующей действовали на всех гипнотически. И когда музыка смолкла, в зале повисла полная тишина, никто не смог ее нарушить. Сердце Королевы забилось быстро – быстро, и готово было выскочить из груди. И вдруг хан громко захлопал в ладоши, его поддержал Перс, а потом и все присутствующие начали аплодировать Королеве. Хан развеселился, а его сын нахмурил брови. Он понял, что его наложница понравилась отцу, и он может ее сегодня потерять. Вахид-хан заметил возбуждение и раздражение сына и, похлопав его по плечу, сказал: – Я в восторге от танца твоей наложницы. Я не знаю, что стоило тебе приобрести такую женщину, но, судя по твоим ранениям, она тебе досталась в честном бою. Если ты мне разрешишь, то я подарю ей рубиновое кольцо, колье и диадему и сниму вуаль с ее лица. На красивом лице Перса застыли злость и гнев, глаза блестели, какой-то, неестественной враждебность. Он весь дрожал от напряжения. Казалось, еще мгновение, и он, выхватив, острый кинжал, пронзит сердце своего отца. Слуга принес резную шкатулку, Королева подошла к Персу, который строго посмотрел на хана и сказал, сдерживая гнев в голосе и подбирая каждое слово: – Отец, ты же знаешь наши традиции. Ты можешь подарить ей только перстень, ведь это моя наложница, вуаль с ее лица я не позволю снять! Перс жестом пригласил к себе Королеву. Из рук отца взял шкатулку и извлек из нее диадему, подержал ее в руках и надел на голову Софии, потом застегнул на шее колье, а перстень передал отцу. Хан нежно взял правую руку наложницы, и умело надел перстень на указательный палец, рубин заиграл в свете солнечных лучей. – Как тебя зовут, прелестное создание? – ласково спросил он, не выпуская руку Королевы из своих ладоней. София хорошо помнила все, что ей говорил Перс, когда провожал ее в эту залу. – Я называю ее Тогжан, и я запретил ей говорить с кем либо, кроме меня! – почти прорычал гордый красавец. – Довольная жизнью! – протяжно произнес хан. Почему ты дал имя твоей матери? – Она похожа на нее,– с гордостью произнес Перс. Затем он взял руку Королевы из рук отца и усадил ее рядом с собой. Хан улыбнулся, видя, как его сын ревнует к нему свою наложницу, и про себя отметил: – Эта девушка действительно похожа на мою жену. Красивая женщина редкость, а любящая и верная – это подарок судьбы, который может получить не каждый. Перс нервничал и попросил у отца разрешения покинуть праздник. Хан понимающе кивнул головой, взял сына за руку и прошептал ему на ухо: – Я одобряю твой выбор: у тебя наложница божественная. Я надеюсь, что она подарит мне красивого и здорового наследника. Перс взял Королеву за руку и увел ее с праздника. Они вошли в свои покои, и мужчина, не говоря ни слова, сорвал с нее всю одежду. Он глядел в изумрудные глаза Софии своими обезумевшими от ревности глазами. Его бессмысленный взгляд блуждал по обнаженному телу женщины. Она пыталась остановить его неистовство, но ревность и страсть захватили Перса. Не видя и не слыша ничего, кроме красоты и наготы Королевы, он начал откровенно и бесстыдно целовать голое тело Софии. Желание завладело его разумом, женщина пыталась закрыть руками грудь и умоляла его: – Перс, опомнись, что ты делаешь? Подожди, Дияр Валери! Он не слышал ее слов, губы скользили по телу, Перс подхватил ее на руки и унес на постель, не обращая внимания на ее сопротивление. Он стянул с себя штаны. Королева начала отчаянно сопротивляться, но им уже овладела яростная страсть. София нащупала под подушкой нож, быстрым движением достала его и приставила к горлу страстного красавца. Холодный металл остудил пылкие чувства мужчины, он пришел в себя и увидел испуганную Королеву с ножом у своего горла. Перс осторожно отвел ее руку, аккуратно разжал пальцы женщины и откинул нож на ковер. Он встал на колени перед обнаженной Софией и уткнулся лицом в постель. И она увидела, как плечи его вздрогнули. Королева приподняла его голову, слезы блестели на его глазах. Нижняя губа мужчины нервно дергалась. Он тихо прошептал: – Ты роза, а я соловей, вдохновляемый страстью. И сердце, и песню тебе я одной отдаю. Вдали от тебя я молчу, покоряясь несчастью; Лишь после свиданья с тобой я вновь запою. – Какие красивые стихи, это ты их написал? – робко спросила Королева. -Нет, это знаменитый персидский поэт Хагани Ширвани,– тихо произнес Перс. – Прочитай еще,– улыбнулась обнаженная красавица и, сделав свои розовые губки бантиком, попросила София. – Сегодня любовью терзается сердце так больно, Что трудно до завтра ему до тебя дотянуть. Я сам его под ноги бросил тебе добровольно, Но речи излишни; о нем только можно вздохнуть. Завтра я увезу тебя во дворец, к мужу. Моя любовь борется с ревностью, которой я сегодня был ослеплен и из-за которой чуть не потерял тебя. Я люблю тебя и знаю, что любовь взаимна, но государственные традиции наших стран не позволят нам быть вместе и жить одной семьей, воспитывая наших детей. Он замолчал. Тишина, наступившая в комнате, казалась бесконечной. – Как можно упрекать человека за любовь,– подумала про себя Королева. Перс первым нарушил молчание: – Я хочу сделать тебе подарок. Он достал красную бархатную шкатулку и преподнес ее Софии. Она открыла ее и увидела бриллиантовое колье, серьги и перстень. Камни блестели и переливались, восхищая своей красотой молодую женщину. Королева примерила украшения, встала напротив окна, чтобы солнечный свет окутал ее тело розовыми отблесками, подняла руки вверх и, дразня Перса своей наготой, медленно начала покачиваться, как тонкая молодая березка на ветру. Он, восхищаясь ее гибкостью и грацией, подошел к ней, поцеловал ее розовые губки и прошептал: – Такие украшения в нашей семье дарят той женщине, которая,– мужчина замолчал, не подобрав нужного слова. – После смерти матери отец передал их мне. Я хочу, чтобы эти драгоценности были у тебя,– тихо произнес Перс. Королева сняла украшения, бережно положила их в шкатулку, села на край кровати и, не стесняясь своего голого тела, начала целовать спину Перса, шепча ему: – Это наша последняя ночь. Я хочу, чтобы ты запомнил мое тело, мои ласки, мою любовь. София обняла его. Он лег на спину, не отводя своих темно-серых глаз от лица Королевы. Она задержала свой взгляд на плече своего возлюбленного, рана почти затянулась, ханский лекарь убрал волосяные стяжки и обработал живительной мазью. Шрам от разбойничьего клинка всегда будет напоминать Персу об их приключении. Королева ласкала его обнаженное тело, мускулистые руки Перса скользили по её атласной коже. Он целовал ее губы, глаза, руки, плечи, грудь и хотел запомнить каждую клеточку тела своей любимой. София стонала от возбуждения, Перс задыхался от страсти. И когда их изможденные тела упали в мягкие подушки, Королева, целуя своего возлюбленного, тихо прошептала: – Люди считают, что от любви рождаются красивые дети. Перс взял ее тонкую руку, погладил нежные тонкие пальцы и строго сказал: – Мы с тобой больше никогда не будем встречаться, иначе я тебя украду у твоего мужа и больше уже никогда не расстанусь с тобой. Я оставлю службу Посла вашего королевства и уеду с военно-дипломатической миссией в Османскую империю, чтобы не видеть тебя и не поддаваться соблазну. София всем своим телом прижалась к нему и почти простонала: – Ну, это же так далеко и опасно. Османский лев сейчас воюет и ты... Он прервал ее и со злостью в голосе сказал: – Да. Там война и только смерть поможет забыть мне любовь, которая завладела моим сердцем. Я воин, а ты – Королева и быть рабом твоей красоты не хочу. Глаза Перса блестели, а сердце нервно стучало, Королева приложила ухо к его груди и слушала удары его могучего сердца. Они обнялись, а потом он встал, укрыл Софию покрывалом и сказал: -Мне нужно оставить тебя, завтра мы выезжаем, я хочу собрать свои вещи и посмотреть кое-какие бумаги. Она молча кивнула головой и повернулась на бок. Глаза ее слипались, сон завладел Софией. Утренние лучи солнца разбудили ее. Королева потянулась и встала с постели и нагая пошла в банную комнату, прихватив с собой покрывало. Через час она в дорожном восточном костюме уже ожидала Перса. Все вещи были упакованы и уложены в большие сундуки. Гордый красавец объявил Королеве, что он поедет верхом, а она со служанкой займет карету, их будут сопровождать трое стражников и Татарин. В дороге путники делали две остановки с ночлегом, но Королева и Перс ночевали в разных комнатах. На третий день они добрались до дворца, где жила Королева.