Текст книги "Дьявольские балы"

Автор книги: Стефани Майер

Соавторы: Ким Харрисон,Мэг Кэбот,Лорен Миракл,Мишель Яффе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Адам

Скажи мне кто, что вечер пятницы я проведу в пентхаусе Мэри, я бы лопнул от смеха.

Но именно так все и вышло. Мы минуем сонного консьержа (которого ничуть не смущает арбалет) и поднимаемся на лифте в квартиру, оформленную, по-моему, в викторианском стиле: мебель как будто из любимых нудных сериалов моей мамы, в них еще девчонок часто зовут Гортензия или Виолетта.

Повсюду книги, и не какой-нибудь там Дэн Браун в мягком переплете, а большие толстые тома с названиями типа «Греческая демонология седьмого века» или «Путеводитель по некромантии». Телевизора нет – ни плазменного, ни жидкокристаллического. Вообще никакого.

– У тебя родители ученые, что ли? – спрашиваю я Мэри. Она кидает арбалет, идет на кухню, достает из холодильника две «кока-колы» и протягивает одну мне.

– Почти.

И вот так всю дорогу! Никаких объяснений.

Хотя никуда Мэри не денется, все выложит. Я ведь ей сказал, что не уйду, пока не узнаю правду. Потому что ничего не понятно. С одной стороны, хорошо, что Дрейк не бывший парень Мэри. С другой стороны… он что, вампир???

– Пошли.

Следую за ней. А что еще остается? Зачем я вообще пришел? В вампиров все равно не верю. Скорее всего, Лила просто влюбилась в сумасшедшего гота, каких иногда показывают по телевизору.

И все же меня гложет вопрос Мэри: как же тогда Дрейк умудрился растаять в воздухе?

В самом деле, как?

В голове крутится еще куча вопросов. Вот один, например, совсем недавно появился: как заставить Мэри смотреть на меня так же, как Лила смотрит на Дрейка?

Жизнь полна тайн, как любит говорить папа, а многие из них окружены еще большими тайнами.

Мэри ведет меня к приоткрытой двери, за которой мерцает свет. Стучит и спрашивает:

– Пап, можно войти?

– Разумеется, – отвечает хриплый голос.

Никогда не видел таких странных комнат! Во всяком случае, в пентхаусах в Верхнем Ист-Сайде.

Я нахожусь в лаборатории. Повсюду пробирки, мензурки и бутылки. Рядом с прозрачным сосудом в клубах пара стоит высокий седовласый зеленоглазый мужчина, похожий на ученого, и варит что-то ярко-зеленое. Заметив Мэри, он улыбается (очень похоже на нее) и с интересом меня оглядывает.

– Привет. Гляжу, ты с другом. Очень хорошо. А то все одна да одна.

– Пап, это Адам, – спокойно говорит Мэри. – Он сидит за мной на истории США. Мы пойдем ко мне в комнату делать уроки.

– Хорошо, – отвечает отец Мэри. Похоже, ему и в голову не приходит, что вряд ли парень моего возраста решил в два часа ночи пойти к девчонке в спальню, чтобы делать там домашнюю работу. – Смотрите, не перетрудитесь, ребятки.

– Нет, что ты. Пойдем, Адам.

– Спокойной ночи, – говорю я отцу Мэри, а он широко улыбается мне и отворачивается к дымящемуся сосуду.

– Итак, – обращаюсь я к Мэри. Мы снова идем по коридору, но на этот раз в ее комнату… слишком уж практичную для девочки: большая кровать, комод и стол. В отличие от Вероники, у Мэри все прибрано, кроме ноутбука и МP3-плеера. Пока она что-то ищет в комоде, гляжу на список песен: в основном рок, немного R&B и рэпа. Слава богу, эмо нет. – Что происходит? Чем занимается твой отец?

– Ищет лекарство, – глухо отвечает Мэри.

Прохожу по роскошному персидскому ковру к кровати. Рядом на тумбочке стоит фотография красивой улыбающейся женщины, слегка прищурившейся на солнце. Откуда-то знаю наверняка – это мама Мэри…

– Лекарство от чего? – Беру фотографию, чтобы лучше разглядеть. Точно, губы, как у Мэри. У нее обычно уголки вверх глядят, даже когда она сердится.

– От вампиризма.

Мэри вынимает из комода длинное красное платье в прозрачном пластиковом пакете из химчистки.

– Хм, не хочу тебя огорчать, Мэри, но вампиров не существует. И вампиризма тоже.

– Серьезно? – Уголки ее губ поднимаются выше, чем обычно.

– Вампиров ведь выдумал автор «Дракулы», правда?

Мэри смеется. Ну и пусть. Ведь это же Мэри. А то обычно она меня вообще не замечает.

– Брэм Стокер ничего не выдумывал. – Улыбка на ее лице исчезает. – Даже Дракула – реальное историческое лицо.

– Да, но вряд ли он пил кровь и превращался в летучую мышь. Брось, Мэри, о чем ты!

– Вампиры существуют, Адам, – тихо говорит Мэри. Мне нравится, как она произносит мое имя. Нравится настолько, что я даже не замечаю ее взгляда, устремленного на фотографию в моих руках. – И их жертвы тоже.

Смотрю туда же, куда и Мэри. И еле удерживаю фотографию.

– Твоя мама… – больше ничего на ум не приходит. – Твоя мама… Она…

– Она жива, – Мэри кидает красное платье на кровать и добавляет едва слышно: – Если это можно назвать жизнью.

– Мэри… – произношу я другим тоном. Нет, не верю!

И в то же время верю. Достаточно взглянуть на ее лицо, чтобы понять: она не врет. И как же хочется ее обнять! Вероника бы сказала, что это дискриминация по половому признаку. Ну и пусть!

Прекращаю прикусывать губу.

– Поэтому твой отец…

– Он раньше был совсем другим. – Мэри не смотрит на меня. – Когда мама жила с нами. Он верит, что сможет найти лекарство. – Она опускается на кровать рядом с платьем. – Не понимает, что вернуть ее можно только одним способом – нужно убить вампира, который ее укусил.

– То есть Дрейка. – Сажусь рядом. Вот теперь я все понял. Наверно.

– Нет. – Мэри быстро мотает головой. – Его отца – он из рода Дракулы. Себастьян просто думает, что Дрейк звучит современнее и менее вычурно.

– Но тогда почему ты охотишься на сына, если это отец… – не могу продолжать. Но и не приходится.

– Если я убью единственного сына Дракулы, – ссутулившись, отвечает Мэри, – то, скорее всего, выманю из укрытия его отца.

– А это… не опасно? – Не верю, что говорю о подобном. Правда, я также не верю, что сижу в спальне Мэри. – Разве не Дракула у них там самый главный?

– Да, именно он. – Мэри смотрит на фотографию, которую я положил между нами. – Когда он умрет, мама наконец-то будет свободна.

«А твоему отцу больше не придется искать лекарство от вампиризма», – приходит в голову мысль, но я ее не озвучиваю.

– А почему Дрейк не инициировал Лилу сегодня? – задаю волнующий меня вопрос. – В клубе?

– Потому что он любит играть с добычей, – бесстрастно отвечает Мэри. – Так же, как и его отец.

Вздрагиваю. Не могу удержаться. Хотя Лила и не в моем вкусе, неприятно, что ею решил закусить какой-то вампир.

– А ты не боишься, – слегка меняю тему, – что Лила велит Дрейку не приходить на бал, поскольку там его будем ждать мы?

Говорю «мы», а не «ты», поскольку, разумеется, не пущу Мэри в одиночку охотиться на Себастьяна. Хотя Вероника наверняка скажет, что это тоже дискриминация по половому признаку.

Но моя сестра никогда не видела, как Мэри улыбается.

– Шутишь? – похоже, Мэри не заметила «мы». – Я как раз хочу, чтобы она ему все рассказала. Тогда он точно заявится.

Удивленно на нее смотрю:

– Это еще почему?

– Потому что убийство дочери охотника явно поднимет его вампирский статус.

– Вампирский статус?

– Ну да, – Мэри взмахивает хвостиком. – Другие вампиры еще больше его уважать начнут.

– Ага. – Понятно. Не больше, правда, чем все услышанное. – Они называют твоего отца «охотник»? – не представляю его с арбалетом.

– Нет, мою маму, – улыбка меркнет. – То есть она раньше была охотником. И не только на вампиров, но и вообще на всякую нечисть: на демонов, оборотней, полтергейст, привидений, колдунов, джиннов, сатиров, локи, шеду, титанов, ветел, лепреконов…

– Лепреконов?

Мэри пожимает плечами.

– Мама убивала всякую нечисть. У нее был дар… Настоящий дар. – И тихо добавляет: – Надеюсь, я его унаследовала.

Минуту сижу молча. От событий последней пары часов голова идет кругом. Арбалеты, вампиры, охотники… и кто такие ветлы??? Не уверен, что хочу знать. Нет. Стоп. Уверен, что не хочу знать! Аж в голове загудело.

Но мне нравится! Странно, правда?

Мэри встречается со мной взглядом.

– Теперь ты мне веришь?

– Да, – говорю я, хотя сам не верю. В то, что ей верю.

– Хорошо. Лучше никому ничего не рассказывай. Теперь мне нужно готовиться…

– Отлично. Скажи, что мне делать.

Она волнуется.

– Адам. – Губы так произносят мое имя, что голова идет кругом… хочется одновременно обнять Мэри и радостно побегать по комнате. – Спасибо за предложение. Большое спасибо. Но это очень опасно. Если я убью Дрейка…

– Когда ты его убьешь, – поправляю я.

– Скорее всего, объявится его отец, – продолжает она. – Чтобы отомстить. Может, не сегодня. И не завтра. Но скоро. И это будет настоящий кошмар! Ужас! Просто…

– Конец света, – заканчиваю за нее и чувствую, как по спине бегут мурашки.

– Да. Точно.

– Не бойся. – Решаю не обращать на мурашки внимания. – Я готов.

– Адам. – Она качает головой. – Ты не понимаешь. Я не могу гарантировать твою безопасность. И не могу позволить тебе так рисковать. У меня все по-другому – речь ведь идет о моей маме, но ты…

Перебиваю ее:

– Во сколько за тобой зайти?

Мэри удивленно на меня смотрит:

– Что?

– Извини, но одна ты на бал не пойдешь. Разговор окончен.

Наверно, я выгляжу жутко. Мэри хочет возразить и открывает рот, но, взглянув на меня, снова его закрывает и говорит:

– Ну, ладно.

Но все равно добавляет:

– Готовься к своим похоронам.

Хочет, чтобы за ней осталось последнее слово.

Ну и пусть. Я не возражаю.

Поскольку знаю, я нашел ее: мою будущую партнершу в неизбежной борьбе за выживание в постапокалиптической Америке.

Мэри

Музыка стучит в унисон с моим сердцем. В груди отдаются басы: бум, бум. В зале почти ничего не видно: мешают извивающиеся тела, дымка от сухого льда и мерцающая светомузыка на потолке в индустриальном стиле.

Но все равно я знаю, что он здесь. Я его чувствую.

И вот он идет ко мне по танцполу. В руках два бокала с алой жидкостью. Приближается, протягивает один и говорит:

– Не бойся, он безалкогольный. Я проверил.

Молча глотаю пунш, хотя он и сладковат. Я рада любой жидкости – в горле пересохло.

Знаю, что совершила ошибку, позволив Адаму ввязаться не в свое дело.

Но он… очень необычный! Сильно отличается от тупых мальчишек из нашей школы. Может, я так думаю, потому что он спас меня в клубе, выстрелив в это дьявольское отродье, Себастьяна Дрейка, кетчупом.

Может, потому что он вежливо вел себя с моим отцом и не говорил, что тот похож на Дока из «Назад в будущее». Может, потому что он так внимательно рассматривал мамину фотографию и был потрясен ее судьбой.

А может, потому что Адам потрясающе выглядел, когда зашел за мной без пятнадцати восемь: в смокинге и с красной розой для корсажа. Хотя вчера еще даже не думал, что пойдет на бал (хорошо, что билеты можно было купить на входе).

Папа чуть с ума не сошел от радости и в кои-то веки вел себя как нормальный отец. Фотографировал нас и приговаривал:

– Маме покажем, когда она поправится.

А потом попытался впихнуть Адаму двадцать долларов:

– Угостишь Мэри мороженым после танцев.

Лучше бы он вообще не вылезал из лаборатории!

И все же я совершила ошибку. Надо было отослать Адама. Охота не для новичков. Она… Она…

…прекрасна! Когда проходит в таком шикарном зале. Я вошла под руку с Адамом (он настоял, сказав, что тогда мы будем похожи на «нормальную парочку») и ахнула от изумления. Да, организаторы в этом году постарались на славу!

Забронировать четырехэтажный танцевальный зал в отеле «Уолдорф-Астория» само по себе было не просто, но превратить его в романтическую страну чудес? Изумительно!

Надеюсь, розетки и ленты несгораемые. А то, когда я проткну Дрейка, он самовоспламенится и может начаться пожар.

Мы становимся к стене и молча потягиваем пунш.

– Итак, – прерывает Адам затянувшуюся паузу, – как ты собираешься его убить? Арбалет, гляжу, остался дома.

– Зато у меня есть кол, – приподнимаю разрез на юбке и показываю ему мамину набедренную кобуру с самодельным осиновым колом. – Просто и со вкусом.

– Ага, – говорит Адам, чуть не подавившись пуншем. – Ну ладно.

И пристально смотрит на мое бедро. Я быстро опускаю юбку.

И тут мне впервые приходит в голову, что Адам решил помочь не только для того, чтобы снять с девушки лучшего друга вампирские чары.

Но… разве это возможно? Он же Адам Блум! А я всего лишь какая-то новенькая. Он хорошо ко мне относится, но вряд ли я ему нравлюсь. Быть того не может! К тому же жить мне осталось минут десять, не больше. Если, конечно, не случится чудо, на что я рассчитываю все меньше и меньше.

Вспыхиваю и перевожу взгляд на кружащиеся пары. Учительница истории США, миссис Грегори, исполняет сегодня роль дуэньи – пытается оттащить девчонок от парней. С тем же успехом она могла бы мешать луне взойти на небо.

– Ты лучше займи Лилу, – говорю я Адаму. Надеюсь, он не заметил, что мои щеки такие же красные, как платье. – А то она может помешать мне проткнуть Себастьяна.

– Для этого я привел Теда. – Адам кивает на него. Тедди Хенкок сидит за столом и скучающе смотрит на танцпол. Он так же, как и мы, ждет Лилу и Себастьяна.

– И все же я не хочу, чтобы ты был рядом, когда… ну, ты понимаешь.

– Ты мне уже миллион раз сказала, что можешь позаботиться о себе сама, – бормочет Адам. – Я понял.

Невольно вздрагиваю. Адаму не слишком-то весело.

Ну и что? Я его не приглашала! Он сам пришел! И мы не на свидании! А планируем убийство! Он знал это с самого начала! И решил играть по своим правилам! Да и кого я пытаюсь обмануть? Какое свидание? Я здесь по важному делу! Я дочь охотника и должна…

– Пошли потанцуем? – спрашивает Адам.

Я испуганно отвечаю:

– С удовольствием, конечно, но…

– Отлично! – Он обнимает меня и вытаскивает на танцпол.

Я слишком изумлена и не пытаюсь сопротивляться. А когда прихожу в себя, то понимаю, что сопротивляться не хочу! Так приятно в объятиях Адама… Уютно… Безопасно… И кажется, что ты обычная девчонка!

А не новенькая. И не дочь охотника. Просто… Мэри.

Я так и привыкнуть могу…

– Мэри, – говорит Адам. Он намного выше меня, и его дыхание щекочет кудряшки, выбивающиеся из моей прически. Ну и пусть. Запах очень приятный.

Я мечтательно смотрю на Адама. Как я раньше не замечала, какой он красивый? До сегодняшнего вечера. Нет, до вчерашнего. Хотя, может, и до этого замечала, конечно, просто сама себе не признавалась. Ну зачем такому парню, как он, такая девочка, как я? Вот уж никогда не думала, что пойду на бал с Адамом Блумом…

И пусть он меня пригласил из жалости, потому что моя мама стала вампиром, ну и что?

– М-м-м? – протягиваю, улыбаясь.

– Э… – Адаму почему-то неловко. – Я подумал, когда все закончится, Дрейк умрет и Лила с Тедом снова будут вместе, может, ты… э…

Боже мой! Он что… он что, правда хочет пригласить меня куда-нибудь??? Позвать на настоящее свидание??? Без всяких колюще-режущих предметов?

Нет. Не может быть. Это сон. Через минуту я проснусь, и все исчезнет. Неужели все наяву? Боюсь дышать. А то разрушу чары, под которые мы попали…

– Да, Адам?

– Ну… – он больше не смотрит мне в глаза. – Может, сходим куда-нибудь…

– Прошу прощения! – Адама перебивает хорошо знакомый низкий голос. – Можно пригласить девушку на танец?

Раздраженно закрываю глаза. Не может быть! Да меня так никто никогда никуда не пригласит! Никогда-никогда-никогда! Навсегда останусь чудачкой, дочкой чудаков! Вообще, зачем я Адаму Блуму? Дочь вампира и сумасшедшего ученого! Надо смотреть правде в глаза! Не судьба.

Все. С меня хватит!

– Эй, ты! – В бешенстве резко поворачиваюсь и натыкаюсь на Себастьяна Дрейка. Он шире распахивает глаза. – Да как ты смеешь здесь появляться…

И умолкаю. Потому что вижу только глаза…

…его гипнотизирующие голубые глаза. Кажется, в них можно утонуть, и их тепло омоет меня сладкими ласкающими волнами.

Да, он не Адам Блум. Зато смотрит так, как будто понимает это, очень сожалеет и готов загладить свою вину… и даже более того…

Вот Себастьян Дрейк обнимает меня нежно-нежно и ведет к застекленным створчатым дверям, за которыми виднеется залитый лунным светом ночной сад, весь в мерцающих китайских фонариках. Идеальное место для свидания со златовласым потомком трансильванского графа.

– Наконец-то мы с тобой познакомились, – говорит Себастьян голосом ласковым, как прикосновение перышка. И кажется, что все, оставшееся позади, исчезает: другие пары, Адам, потрясенная Лила, с ревностью глядящая нам вслед, Тед, с ревностью смотрящий на нее, ленточки, розетки… Есть только я, сад и Дрейк.

Себастьян протягивает руку и убирает с моего лица кудряшки.

Где-то в голове брезжит мысль: я должна его бояться, ненавидеть… Но почему, не помню. Да и как можно ненавидеть такого красивого, нежного, милого юношу? Он хочет, чтобы мне стало лучше. Он хочет помочь.

– Видишь? – произносит Себастьян Дрейк, нежно прижимая мою руку к губам. – Я совсем не страшный. Такой же, как и ты. Отец у меня был чудовищем, будем называть вещи своими именами, а я теперь пытаюсь найти свое место в этом мире. У каждого свой крест, Мэри, и у тебя тоже. Кстати, мама передает тебе привет.

– Ма… ма? – В голове туман, как в саду, в котором мы стоим. Вспоминаю мамино лицо, но не понимаю, откуда ее знает Себастьян Дрейк.

– Да. – Его губы движутся вверх по моей руке, а поцелуи горячи, как огонь. – Она скучает и не понимает, почему ты не хочешь к ней присоединиться. Она не знает ни боли, ни старости, ни одиночества… – Он касается губами моего обнаженного плеча. Становится тяжело дышать, но это даже приятно. – Ее окружает красота и любовь… то же самое ждет и тебя, Мэри.

Губы доходят до моей шеи. Дыхание такое теплое, что немеет спина, но Себастьян поддерживает меня крепкими руками. Мое тело будто по собственной воле отклоняется назад, шея обнажается.

– Мэри… – шепчет Дрейк.

Мне так хорошо, так спокойно, как не было уже давно, с тех пор, как от нас ушла мама. Закрываю глаза.

Тут что-то холодное и влажное ударяет меня в шею.

– Ой! – Открываю глаза, шлепаю рукой по горлу… и отдергиваю ее. Пальцы все в какой-то прозрачной жидкости.

– Прошу прощения. – Неподалеку от нас стоит Адам. Он сжимает свою «беретту» девятимиллиметрового калибра, направленную прямо на меня. – Я промазал.

Через секунду мне в лицо ударяет густой едкий дым, и я судорожно вдыхаю воздух. Откашливаюсь и, пошатываясь, отхожу подальше от человека, только что нежно меня обнимавшего, а теперь хватающегося за свою тлеющую грудь.

– Что… – задыхаясь, кричит Себастьян, ударяя по вырывающемуся у него из груди пламени. – Что это???

– Да так, пустяки. Обычная святая вода, – отвечает Адам, продолжая поливать Дрейка. – Никакого вреда тебе не причинит, конечно, если ты не вампир. А очень похоже на то.

Через секунду я прихожу в себя и вытаскиваю из-под юбки кол.

– Себастьян Дрейк! – Он падает на колени и вопит от боли и ярости, – ЭТО ТЕБЕ ЗА МОЮ МАТЬ!!!

И я всаживаю самодельный осиновый кол прямо в то место, где должно бы биться его сердце.

Если бы оно у него было.

* * *

– Тед, – сладким голоском произносит Лила. Она сидит на пластиковой скамейке и гладит по голове своего парня, лежащего рядом.

– А? – отвечает Тед, глядя на нее с любовью.

– Нет, ты не понял. В следующий раз, когда я буду в Мексике, сделаю на пояснице татуировку со словом «Тед». Чтобы все знали, что я твоя.

– Любимая! – восклицает Тед, притягивая к себе ее голову и целуя взасос.

– Ой-ой-ой! – Я отворачиваюсь.

– Ага, – Адам только что бросил светящийся в темноте двенадцатифунтовый шар для боулинга и теперь возвращается обратно. – Одурманенная Дрейком, она мне больше нравилась. Но, по-моему, «Тед» все же лучше, чем «Себастьян», – не так больно. Кстати, не знаю, заметила ли ты, но я выбил «страйк». – Он садится рядом и подносит листок со счетом к лампе над моей головой. – И теперь выигрываю.

– Не зазнавайся! – Хотя ему есть чем гордиться. И не только победой в боулинге.

Адам наконец стягивает бабочку. Даже после поездки в такси за девять долларов и при странном дискотечном освещении боулинга, куда мы пошли после бала, Блум выглядит на редкость красиво.

– Скажи-ка, а откуда у тебя святая вода?

– Ты же сама дала ее Теду. – Адам удивлен. – Помнишь?

– Но как тебе пришло в голову залить ее в пистолет? – настаиваю я. До сих пор не оправилась от наших приключений. Боулинг ночью – это, конечно, здорово, но что сравнится с убийством двухсотлетнего вампира на балу?

Жаль, кроме нас с Адамом никто не видел, как Себастьян превратился в пепел. Иначе королем и королевой бала объявили бы нас, а не Лилу с Тедом. Они, кстати, до сих пор в коронах… правда, слегка съехавших набок от бесконечных поцелуев.

– Не знаю, Мэр, – Адам вписывает свои очки. – Просто догадался.

Мэр. Меня никто так раньше не называл.

– Но откуда ты узнал, что Дрейк… Что я не притворяюсь, чтобы не спугнуть его?

– Хм… Он почти укусил тебя за шею, а ты даже не пыталась сопротивляться. Конечно же, ты притворялась!

– Я бы точно выкрутилась, – заверяю его с напускной уверенностью, – дотронься он до меня зубами.

– Нет, не выкрутилась бы. – Адам смотрит на меня с улыбкой. Его лицо освещает лишь лампа на столе для счета. В боулинге темно, только шары и дорожки мерцают жутким люминесцентным светом. – Признайся, Мэри, без меня ты бы не справилась.

Он совсем близко, даже ближе, чем был Себастьян Дрейк.

Но мне не кажется, что я сейчас утону, скорее, растаю, и сердце бьется неровно.

– Да… – Не могу отвести глаз от его губ. – Не справилась бы.

– Мы хорошо сработались. – Адам тоже то и дело смотрит на мой рот. – Как думаешь? Особенно, учитывая грядущий конец света. Ведь отец Дрейка рано или поздно узнает, что мы сегодня натворили.

Ахаю и кричу:

– Ты прав! Боже, Адам, он же не только мне будет мстить, но и тебе тоже!

– Знаешь, – говорит он и скользит по мне взглядом, – мне очень нравится твое платье. Оно хорошо сочетается с туфлями для боулинга.

– Адам! Я серьезно! Дракула может в любой момент обрушиться на Манхэттен, а мы играем в боулинг!!! Надо готовиться! Надо разработать план контрнаступления! Надо…

– Мэри, – говорит Адам, – Дракула подождет.

– Но…

– Мэри, – повторяет Адам. – Замолчи.

И я повинуюсь. Потому что отвечаю на его поцелуй и больше мне ни до чего нет дела.

К тому же он прав. Дракула подождет!