Текст книги "Нарушенные обеты"

Автор книги: Стефани Даниэльс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 12

Войдя в галерею, Джек сразу увидел Венди. Она стояла у самой стены, разговаривая с каким-то мужчиной. Ее наряд подчеркивал стройность фигуры; на ногах были туфли на высоких шпильках – она выглядела чрезвычайно соблазнительно. Чуть в стороне от нее стояли притихшие Ламар и еще несколько подростков, напоминающие гномов, охраняющих Белоснежку.

Ее собеседник наклонился к ней ближе и что-то сказал ей на ухо. Венди рассмеялась и отрицательно покачала головой. При этом волосы волной колыхнулись по ее плечам из стороны в сторону – роскошные, шелковистые; Джек буквально почувствовал, как касается их руками.

Поправив галстук, Джек направился к толпе приглашенных.

С серебряного подноса официанта он взял бокал шампанского и пирожное. Заметив компаньона Венди по студии, Джек подошел, чтобы поприветствовать его. Нэйт сидел у стены, на которой были развешаны картины, представляющие собой различные композиции из зеленых и синих кругов.

– Рад вас видеть! – оживился Нэйт. – Позвольте представить вас Ребекке.

Светловолосая худощавая женщина, сидевшая у стены в кресле-каталке, наклонила в приветствии голову. Под глазами у нее лежали темные круги, обе ноги были закованы в гипс. Джека кольнуло ощущение собственной вины. Это была та самая женщина, которая попала в автомобильную аварию.

– Ребекка говорит, что у меня замечательные работы. – Нэйт показал рукой на стоящую перед ним скульптуру. – А я говорю ей, что она хороший друг.

Джек перевел взгляд на статую – кусок гранита, из которого торчали куски искореженного железа.

– Очень необычно, – деликатно заметил он. Необычно по сравнению со всем, что он видел раньше. Хотя этого он вообще не хотел бы видеть, если уж говорить откровенно.

– Ну, теперь я на седьмом небе, – сказал Нэйт. – Подтекст я игнорирую.

Они обменялись лукавыми взглядами, однако их улыбки были невеселыми. Джек присмотрелся пристальнее – на лице Нэйта не зажили ссадины. Должно быть, авария была серьезнее, чем рассказывала Венди. Какой же он черствый, бесчувственный человек – напустился на Венди за то, что обязан был сделать любой хороший друг. Вспомнив сцену объяснения в кабинете, Джек стал вдруг противен себе. Неужели непреклонный, безапелляционный судья в кабинете – это он сам?

– Извините, – сказал он Ребекке и Нэйту. – Мне нужно осмотреть остальную часть выставки.

– Желаем хорошо провести время.

Джек шел вдоль стены и скользил по картинам невидящим взглядом. Что же на него нашло в тот злосчастный день? Он просто хотел, чтобы все свое внимание Венди посвящала только ему, хотя и сомневался в том, что их отношения приведут к чему-то серьезному.

Стул Ламара привлек внимание полноватой женщины средних лет.

– Какая прелестная вещь. Сколько стоит? – спросила она, внимательно оглядывая стул.

Ламар прошептал Венди:

– Что мне делать, училка? – В его голосе звучала смесь удивления, радости и страха.

– Вы подождете секундочку? – улыбнулась женщине Венди. Притянув к себе Ламара за воротник, она ответила ему прямо в ухо: – Прежде всего, не называй меня «училка».

– Извини, училка. Иисус, я никогда не думал, что кто-нибудь купит мою туфту. – Он вытаращил на нее удивленные глаза. – Что мне сказать насчет цены?

– Я сама все улажу. – Венди повернулась к потенциальной покупательнице.

– Мистер Вашингтон полагает, что двести долларов было бы разумной ценой.

Ламар разинул рот и, спохватившись, изобразил кашель.

– Именно так. – Небрежно сунув руки в карманы своей кожаной пилотской куртки, он чуть наклонился к женщине и доверительным тоном произнес:

– Берите, пока можете. К вечеру цены подскочат.

Венди чуть стукнула его в бок и затем улыбнулась женщине:

– Вы хотите купить стул?

– Да, хочу. – Не тратя больше слов, женщина достала из сумки чековую книжку и авторучку. Быстро выписав чек, она протянула его Ламару. – Этот стул прекрасно впишется в комнату моей дочери. Ей очень понравится эта, как вы ее назвали, туфта…

– Это принятый у нас термин. – Рассмотрев чек, Венди заметила, что миссис Фарнсворт живет в Ноб-Хилл. – Мы доставим вам стул завтра утром, если вы не возражаете.

– Прекрасно. Благодарю вас. – Щелкнув замочком, женщина закрыла сумочку.

– Спасибо за покупку, мэм.

Когда женщина отошла, Ламар приглушенно вскрикнул от восторга:

– Моя первая сделка. – Приняв чек из рук Венди, он положил его в карман. – Двести баксов! Вот это клево, училка!

– Лучше, чем рисовать на стенах? – Увидев, как он потупился, она пожалела о своих словах.

– Лучше – то, что дает прибыль, – снисходительно объяснил Ламар.

Она оглядела зал.

– Тебе обязательно нужно кому-нибудь рассказать о своем успехе.

– О чем? – Он удивленно поднял на нее карие глаза.

– О своих художественных достижениях. – Отыскав глазами Джиллиан и Памелу, она легонько подтолкнула к ним Ламара. – Иди поделись своей новостью.

– Художественные достижения, – бросил он через плечо. – Не говорите мне, что деньги за всю эту туфту вам не нравятся.

– Ты прав. – По крайней мере этому парню нельзя отказать в честности, подумала Венди. – Я всегда рада, когда кто-нибудь покупает мои работы. А теперь иди.

Увидев, что Ламар отошел от Венди, Джек направился к ней, но она вдруг повернулась и вышла в боковую дверь. Джек прошел следом и оказался в маленькой комнате. Венди засовывала свои визитные карточки в бумажник; закрыв сумку, она положила ее обратно в шкаф.

На его приветствие она удивленно обернулась.

– Привет. – Ее голос был дружелюбным, но Джек услышал в нем и какие-то другие оттенки, которые не смог разобрать. – Ты здесь давно?

– Пару минут. – Он обнял ее и привлек к себе.

Их губы соприкоснулись. Она ответила на его поцелуй, и он притянул ее к себе еще сильнее. Возможно, ему не следовало сейчас делать этого, но он не мог остановиться. Это было удивительно прекрасно – держать ее в объятиях. Голову ему кружил легкий аромат ее духов, пальцы чувствовали тонкий шелк одежды.

Их прервал негромкий деликатный кашель. Раздраженный этой помехой, Джек повернул голову и увидел в дверном проеме улыбающуюся женщину.

– Извините, что прерываю, – произнесла невысокая рыжеволосая незнакомка. Она протянула к Венди руки: – Я только хотела тебя поздравить.

Джек отпустил Венди.

– Андреа! – воскликнула Венди, радостно обнимая женщину.

Джек сделал шаг назад. Терпение, сказал он себе.

Венди повернулась к нему:

– Я в самом деле должна идти в зал.

– Конечно. – Это был ее вечер. Ему придется подождать. Он придержал перед ней дверь: – Пожалуйста, проходи.

– Эти чертовы спички не зажигаются, – с досадой швырнула на дорожку коробок Памела. – Дай мне зажигалку.

Ламар протянул ей серебристую «зиппо», с которой от долгого пользования местами слезло покрытие.

Щелкнув зажигалкой, Памела зажгла сигарету и глубоко затянулась. От удовольствия она дрыгнула ногами, и ее тяжелые ботинки ударили по баку для мусора, на котором она сидела.

– Готова спорить, что теперь, когда ты продал свой стул, ты себя считаешь крутым художником.

Он стряхнул пепел на землю.

– В любом деле важно начать. Ее глаза стали злыми.

– Здесь ты прав, паренек. – Она бросила свою только что зажженную сигарету на асфальт и спрыгнула с мусорного бака. Потом пнула сигарету ботинком – Пойдем. Мы же не хотим, чтобы мисс Вэлдез волновалась о своих маленьких детишках, верно?

Губы Ламара скривились.

–: С тобой невозможно разговаривать. Это просто потеря времени. – Открыв дверь в галерею, он бросил через плечо: – Неудивительно, что у тебя нет друзей. Ты пародия на человека, – Дверь захлопнулась за его спиной.

Мгновение Памела стояла молча, глядя на дверь.

Затем подбросила зажигалку на ладони.

– О’кей, Ламар. Ты и твоя подружка за это заплатите. Никому еще такое обращение со мной с рук не сходило.

После закрытия выставки Джек отвез Венди в маленький французский ресторан на Ван-Несс-авеню. В углу зала квартет играл Моцарта. Почему Джек привез ее именно в это место? Неужели он хочет сказать, что любит ее? И просит отнестись к его словам серьезно? Что ей делать, если так и будет?

Опускаясь на стул, она удивленно спросила:

– Как ты нашел этот ресторан?

– Случайно, зашел сюда как-то вечером. – Он опустился на стул напротив. – Им владеют месье и мадам Ратмелл. Я обедаю здесь примерно раз в неделю.

– С разными женщинами? – В ее вопросе была не только шутка.

– Нет. Один.

Официант принес бутылку вина. Попробовав, Джек кивнул, и официант разлил вино по бокалам. Джек поднял хрустальный бокал в честь Венди.

– Прими мои поздравления с удачным открытием выставки.

– Спасибо. Я рада, что мы сюда пришли.

– Я тоже. Мне уже стал нравиться твой дикий, сумасшедший стиль. – Он поспешил примирительно положить ладонь на ее руку и согнать с лица усмешку. – В самом деле, сейчас я вижу что ты – Одаренный Художник.

– Спасибо. – Удивленная и польщенная его словами, она не стала отнимать руку. – А я думала, что тебе выставка не понравилась.

– Я не поклонник современного искусства, – ответил он. – Но я был там потому, что это важно для тебя.

– Спасибо. Мне это очень приятно.

Джек погладил ее пальцы.

– И еще я приехал, чтобы остаться с тобой. Наедине.

Она почувствовала, что ее сердцу стало тесно в груди.

– Если мы будем продолжать держаться вместе, тебе придется присутствовать на множестве выставок.

– Я никогда их не полюблю. Но в этом нет ничего страшного. Мы можем любить разные вещи. Так даже интереснее.

Венди почувствовала, что ее заполняет необыкновенно теплое чувство.

– Скажи честно, – продолжил он, – ты ведь не мечтаешь присутствовать на всех званых ужинах, где организуется сбор средств для приюта? Верно?

– Возможно.

– Ну а мне и не нужен в этом деле помощник. – Джек кашлянул и опустил голову, глядя на стол. – Поскольку этот вопрос мы прояснили, могу я сказать тебе кое-что еще?

– Да, – тихо произнесла она.

– Когда мы встретились с тобой, я поначалу строил далеко идущие планы, думал о долгих и серьезных отношениях. – Он поднял глаза, полные сожаления. – Теперь я понял, что не готов к ним. По крайней мере сейчас.

Она почувствовала себя так, будто, танцуя вальс, обнаружила, что ее партнер исчез. Она поспешно высвободила руку.

– Не готов? Что ты имеешь в виду?

– Мне нужно немного времени. Чтобы понять, чего я хочу. Мы можем продолжить наши отношения, но я хотел бы, чтобы ты знала, о чем я думаю.

Венди постаралась встретиться с ним глазами. В его взгляде читались ум, собранность и дружелюбие, но кроме того, она увидела в нем тревогу и сомнение.

– Для меня это полная неожиданность. И я не знаю, что тебе ответить.

Какая-то часть ее сознания – логическая – одобряла его прямоту. Другая же часть – эмоциональная – его ненавидела.

– Спасибо за откровенность.

– Не говори с таким сарказмом. Я рассказал тебе все не для того, чтобы обидеть.

– Ты сказал это немного позже, чем следовало.

– Черт, мне очень жаль…

Венди оборвала его:

– Давай уточним, верно ли я тебя поняла. Ты хочешь продолжать видеться со мной каждый день, как в постели, так и за ее пределами, но при этом не желаешь давать каких-либо обещаний и не хочешь ничего планировать. – Что-то подобное ей в жизни уже встречалось. – Верно?

Он вытер салфеткой губы.

– Давай не будем так обострять. – Его улыбка стала натянутой. – Я просто хотел сказать, что мне еще во многом надо разобраться.

– И я буду оставаться в подвешенном состоянии, пока ты разбираешься?

– Да, похоже на то.

Как она могла объяснить ему, новичку на любовной стезе, что романтика в отношениях рано или поздно исчезает? Он и не подозревал, что полностью подтвердил все ее сомнения. Она выпрямилась на стуле. Лучше разом разорвать все узлы и уйти, чем мучиться без всякой надежды.

– Извини, но я так не могу. Нам лучше расстаться.

– Ты можешь не бить меня так сильно? Я и так изо всех сил стараюсь не сойти с ума. – Джек нервно потер рукой подбородок. – Мне это удается с большим трудом. Ты удивительная женщина, Венди. Ты – все, о чем я мечтал и даже не мечтал.

– Тогда почему же ты не можешь понять, нужна ли я тебе?

Внезапно она поняла, чего он боится на самом деле. Джек – сознательно или нет – боялся, что женщина, которую он так неожиданно встретил, – все же не та, с которой он должен прожить жизнь.

– Ты хотел бы быть более опытным в жизни, верно?

– Да. Может быть. Не знаю.

Она сжала под столом руки в кулаки, чтобы он не узнал, как они дрожат. Какое нелепое положение. Всю жизнь она опасалась к кому-либо привязаться, поскольку боялась в один прекрасный день обнаружить себя покинутой. Только одному человеку удалось преодолеть ее страхи – и вот, когда она действительно только о нем и думает, этот человек говорит, что он еще не готов. Или не способен. Или не желает.

– Я понимаю. – Она заставила себя говорить ровным тоном. – Хотя мне не хотелось бы себе в этом признаться, я думаю о наших отношениях то же самое.

– Спасибо тебе. – Он сделал глубокий выдох. – Я не ожидал этого…

– Погоди. – В ее сердце все еще не хотела умирать надежда, и Венди пришлось сказать самой себе, что из ее надежд ничего не выйдет. – Я поняла твои слова, но я не хочу связывать себя с человеком, который не знает, что ему надо. Такие отношения не дают ничего, кроме боли. Мне такие отношения не нужны.

Он взял солонку и сжал ее в кулаке. Лучше пусть солонка, чем моя шея, подумала Венди, качнувшись на стуле от напряжения.

– Думаю, у меня нет права обижаться на твои слова, – мрачно произнес Джек, подняв на нее глаза. – Неужели было бы лучше, если бы я лгал?

– Нет. Но что ты от меня ждешь? Что я скажу: «О’кей, прекрасно, нет проблем. Я всегда буду рядом, ожидая, когда ты надумаешь – если вообще надумаешь»?

– Я надеялся, что ты меня поймешь. – Его голос стал суше. – Что ты захочешь проявить терпение. И может, какое-то доверие ко мне.

– Не изобра;fq трагедию. Просто признай, что у нас все кончено. И попрощайся.

– Именно так?

– Да. Именно так.

– Значит, ты хочешь на всем поставить крест? – Он забарабанил пальцами по столу.

– Да.

– И это все для тебя ничего не значит? – Его громкий голос привлек внимание людей за соседними столиками. – Так, легкая игра. Прибавить к своим победам одного девственника.

– Ты несправедлив. – На этот раз она уже не могла сдержать слезы. – Это значило для меня много. Очень много. – Но она не скажет, что любит его. Сейчас для этого не место.

Он наклонился к ней через стол.

– Почему же ты все бросаешь? Давай еще побудем вместе. Может, мы больше привяжемся друг к другу?

– И тогда ты сможешь ранить меня больнее, когда захочешь уйти?

– Ну, Венди, я никогда не говорил, что собираюсь уйти. Мне просто нужно время, чтобы понять, чего я в самом деле хочу.

Она почувствовала, что в ней закипает гнев. Из-за того, что он снова бросает ей надежду, как рыболовный крючок. Из-за того, что она снова начинает надеяться.

– Странно, что такой умный человек не может подобрать другие слова. Что он любит меня или что хочет взять на себя обязательства.

– Как я говорил, я еще не готов. Но…

Она запрещающе махнула рукой, не в силах больше терпеть эту пытку.

– Могу я уйти? Пожалуйста. Я не хочу есть.

Тот, кого она любила, исчез за жесткой маской совершенно незнакомого ей человека.

Джек мрачно уставился на нее.

– Конечно, ты будешь продолжать работу в приюте?

– Да. – Она не была уверена, что серьезно в чем-то помогла своим подопечным – кроме разве что Ламара, – но не собиралась их покидать, хотя работать для нее теперь станет много труднее.

Джек сложил меню, лежащее перед ним на столике. Немедленно рядом с ним вырос полный внимания официант.

– Могу я принести ваш заказ, сэр?

Джек чуть заметно отрицательно качнул головой.

– Прошу прощения, мы не будем ужинать. Дама изменила свои намерения.

Памела не стала долго ждать момента, когда сможет отплатить. Однажды, когда все подростки отправились на обед, она, стараясь остаться незамеченной, свернула в коридор, к классу Венди. Проскользнув в комнату, она сдвинула вместе несколько деревянных столов и стала методично накладывать на них бумагу. Подняв бутыль скипидара, она на миг замерла – в коридоре послышались шаги. Поспешно спрятавшись под стол, Памела попыталась успокоить дыхание.

Но спустя несколько секунд шаги затихли. Памела вытащила из кармана джинсов зажигалку Ламара, щелкнула ею и поднесла огонь к бумаге. Языки пламени начали медленно пожирать бумагу, и Памела улыбнулась – впервые за долгое время.

Когда огонь разгорелся, Памела простерла над ним руки, пытаясь ощутить его тепло, затем медленно выпрямилась. Бросив зажигалку на пол, она свирепо пнула ее в угол и выскользнула в коридор.

Джек перебросил через плечо чистое полотенце и взял в руки баскетбольный мяч. Прошедшую ночь он почти не спал, у него совсем пропал аппетит. Может, сотня бросков в баскетбольную корзину поможет справиться с давящей болью в сердце, которая возникала у него при каждом воспоминании о Венди.

Когда он повернул за угол коридора, то почувствовал, что глаза его внезапно начало щипать что-то едкое. В нос ударил резкий запах. Из-под двери класса Венди струился белый дымок. Огонь! Приют горит!

Подскочив к огнетушителю, Джек сорвал его со стены. На мгновение он задержался у двери, чтобы потрогать ее. Деревянная поверхность была холодной. Должно быть, пожар еще не разгорелся. Распахнув дверь, Джек вошел внутрь. В середине комнаты бушевал огненный столб, уже превративший несколько парт в обгорелые черные доски. В открытую дверь тут же метнулся густой дымный шлейф. Направив огнетушитель на пламя, Джек выпустил струю пены. Едкий дым жег глаза; пламя, погашенное в одном месте, снова взвивалось вверх, когда он переходил дальше. Джеку стоило большого труда удержаться, чтобы не побежать за помощью. Огонь надо было гасить немедленно, пока он не распространился по всему помещению.

Справиться с пожаром удалось всего за несколько минут. Вытирая слезящиеся глаза, Джек выбрался в коридор, чтобы глотнуть чистого воздуха. Прислонившись к стене, он попытался восстановить дыхание. Иисус, на каком тонком волоске все висело! Приди он пятью минутами позже – и приют, и все его планы и мечты исчезли бы в огне. Это Господь привел его сюда! Еще одного удара после разрыва с Венди он бы просто не перенес.

Рука, опустившаяся на его плечо, заставила его поднять голову. Перед ним стояла Венди. На ее лице было видно сочувствие. Поддавшись порыву, Джек обнял ее одной рукой и привлек к себе, чтобы ощутить успокаивающую мягкость ее тела. Внезапно его рука замерла – ведь все кончено. И тут же в сердце вернулась тупая боль – его постоянный спутник в последние дни.

– С тобой все в порядке? – Ее обычно мелодичный голос сейчас был искажен страхом.

– Да, все в порядке. В полном порядке.

– Что случилось?

– Кто-то пытался сжечь твой класс. – Он закашлялся.

– Поджог?

– Боюсь, что так.

– Какой ужас, – протянула Венди.

– Не волнуйся, я обо всем позабочусь. Уроков не будет, пока мы все не выясним. Когда мы что-нибудь узнаем, я тебе позвоню.

– Иди домой, Венди.

– Я не могу. Кто-то поджег мой класс. Это послание мне.

Возразить ему было нечего, хотя он многое бы отдал, чтобы страх исчез из ее голоса.

Они принялись за работу. Венди собрала обгорелую бумагу и отнесла ее в мусорный бак.

– О нет! – воскликнула она. – Взгляни.

Он пристально посмотрел на серебристую зажигалку в ее руках. Теперь ясно, что это был поджог.

– Это ужасно. – Она перевернула зажигалку той стороной, на которой был рисунок. – Это зажигалка Ламара.

У него оборвалось сердце. Кто угодно, только не Ламар. С того времени, как Венди приступила к работе в приюте, какой-то реальный результат у нее был только с Ламаром. Если именно он поджег классную комнату Венди, для нее это будет ужасным ударом.

– Нам нужно с ним поговорить.

– Не могу поверить, что это сделал он, – произнесла Венди дрогнувшим голосом.

– Так мы этого еще не знаем. – Лоб Джека прорезала вертикальная морщинка. Несмотря на то, что он уже успел повидать в приюте немало, он каждый раз тяжело переживал, когда кто-либо из его подопечных выкидывал подобный фокус. – Я найду его. Встретимся в большом зале через двадцать минут.

Ламар выпрямил спину, сидя на жестком деревянном стуле с высокой спинкой.

– Я не делал этого.

– А мы и не говорим, что ты делал, – заметила Венди. – Мы только хотели задать тебе пару вопросов. – Она с удивлением вгляделась в него. Вместо самоуверенного, разговорчивого паренька перед ней сидел нахохлившийся, молчаливый, настороженный мальчик. – Ты можешь сказать, как твоя зажигалка оказалась в моей классной комнате?

Его губы сжались от гнева.

– Черт, как я могу об этом знать?

– Ладно, Ламар, – вмешался Джек. – Был пожар, и мы нашли твою зажигалку. Ты разрисовал всю кухню мисс Вэлдез. Вполне понятно, почему мы задаем этот вопрос именно тебе.

Звук открываемой двери заставил Венди повернуть голову. Она заметила чью-то растрепанную светлую голову и бледное лицо, которое поспешно исчезло. Кто это был? Памела? Венди снова перевела взгляд на Ламара.

– Я совсем не обязан отвечать на ваши глупые вопросы! – выкрикнул он. – Я ничего не поджигал.

Это прозвучало искренне. Может, они ошибаются?

– Ламар, подожди секунду… – начала Венди.

– Это ты подожди, училка! – Последнее слово он выкрикнул, стараясь вложить в него презрение. – Сейчас опять начнете всю эту ерунду: «О, ты такой хороший мальчик, Ламар. У тебя талант. Старайся». Все ложь, все это ложь!

– Это неправда. Я говорила, что думаю.

– Конечно. Именно поэтому вы решили, что я поджег комнату. Вы такая же, как все. Относитесь ко мне так, будто я ничто. Ну, ничто умножить на ничто – получается…

– Потише, сынок, – поднялся Джек. – Придержи язык, пока не сказал что-нибудь, о чем будешь жалеть.

– Есть, сэр, мистер О’Коннор, – отчетливо произнес каждое слово Ламар. Достав из кармана расческу, он с нарочитой медлительностью пригладил волосы. – Мне самое время отправиться на улицу. Это не приют. Это просто еще одна клетка. – Поднявшись со стула, он повернулся к двери.

– Ламар, пожалуйста, подожди! – Она хотела подняться, но Джек остановил ее, взяв за руку.

– Пусть идет.

– Пусти меня. Я должна с ним поговорить.

– Ни к чему хорошему это не приведет. Сейчас он все равно тебя не услышит. Ты поговоришь с ним позже.

Джек с силой потянул ее назад, к своей груди. Но ощущение силы его тела не дало ей покоя, как раньше.

Глаза Венди внезапно наполнились слезами, она высвободилась из рук Джека. От нее здесь одни только неприятности. Она совершенно не знает, как обращаться с этими детьми. Все рисунки, которые сделали ее воспитанники, сгорели в огне. Она пыталась провести с ними эксперимент, и он закончился неудачей.

– Я думаю, – сказала она, – мне пора уходить.

Он мягко улыбнулся.

– О’кей. Я позвоню тебе, когда комната будет в порядке.

– Нет, – произнесла она, – ты меня не понял. Я хочу сказать, что больше не буду здесь преподавать. Никогда.