Текст книги "(не) просто сосед (СИ)"

Автор книги: Стася Андриевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вот, видишь. С женщинами тоже самое. Просто расслабься.

– Да, ты пожалуй прав. К тому же, у него страсть, представляешь, ему рыжие нравятся, он прям пищит от восторга, когда меня видит. Лисичкой называет. А мне блондины капец как нравятся – такие как он.

– Надо же, – усмехнулся Руслан, – мне тоже блондинки нравятся.

Они посмотрели друг на друга – она рыжая, как янтарь, и щедро усыпанная веснушками, а он – чернявый и хронически загорелый, как южанин – и одновременно рассмеялись.

– А поехали со мной в Норвегию? Там, этих блонди – во! – чиркнула ладонью по шее Лариса. – Нордический тип и всё такое. Влёт найдём тебе там Белоснежку. Поехали?

– Нет уж, спасибо, нас и здесь неплохо кормят.

Лариса, сверкнув голой грудью, тут же приподнялась на локте, внимательно заглянула ему в глаза.

– Слушай, а вот это вот, про двадцать лет разницы, – ты просто так спросил, или… – вопросительно подняла бровь, но, так и не дождавшись ответа, откинулась на подушку. – Понятно. Ну что ж… Буду держать за тебя пальцы, Подольский! Ты, кстати, как раз тот случай, когда чем старше – тем лучше, так что…

И вот сейчас Руслан лежал в палатке, разбитой под стеной своего строящегося дома и думал не о том, что завтра надо сдохнуть, но изловчиться идеально перебить номер на блок-картере геликовского движка, и даже не о том, что уходя из квартиры, забыл-таки закрыть окна и теперь не факт, что свежеоштукатуренные стены и откосы не пойдут трещинами, а о том, что Полина сегодня с утра была какая-то странная. Сама не своя. Думал, даже, может, увлёкся прошлой ночью с Лориком, ну мало ли, может, всё-таки слышно через стену… Чёрт. Даже неловко как-то.

Так, короче… Резко повернулся на бок, повозился, удобнее устраиваясь в спальнике. Молодая, семейная. Кончай хернёй страдать, Подольский!

…И тут же представил, как зарывается пальцами в её мягкие волосы и заглядывает в голубые глазищи – близко-близко, а она доверчиво смотрит в его… И от этого приятно потеплело в паху́, но хотелось вовсе не секса. Вернее не только его. Хотелось нежности и заботы. О ней.

Вот такая хрень. Бес в ребро, не иначе.

Глава 18

Следующие две недели Полина словно училась жить заново – отвлекаться от назойливых тревожных мыслей о будущем, искать забвения в общении с дочкой, ещё глубже погружаться в работу. Это напоминало ей то время, когда Марку отрезало ногу, и жизнь в одночасье поделилась на до и после: первая любовь, рождение ребёнка, грандиозные планы на карьеру мужа, обращение за кредитом на новую машину… и вдруг – ступор, беспомощность, долгая дорогая реабилитация, страх осложнений и вечные вопросы: как теперь быть, на что жить, где искать выход… А ещё обвинения свекрови и выматывающая тревога за бабушку, которая по обыкновению приняла всё не просто близко, а прямо внутрь своего доброго сердца.

Сейчас Полина вспоминала то время и понимала, как тогда всё было на самом-то деле понятно и даже, в каком-то смысле, просто. Просто нужно было принять случившееся как состоявшийся факт, взять себя в руки, максимально напрячься и идти дальше. Тогда спасало ощущение, что вместе, в горести и радости, им с Марком под силу всё. И без вариантов. Даже мысли никогда не было оставить его или начать жаловаться на судьбу. А теперь…

Вместо завтрашнего дня – темнота и страх. Геройство, которое Полина уже совершила однажды, взвалив всё на свои плечи, словно требовало повторения, а она, хотя и подписалась на это снова, больше не хотела быть героем. Не знала где взять силы. Чувствовала, что всё как-то не так, всё летит куда-то в бездну, расползается прямо в руках – как ни держи… Но бросить не могла, не имела права. Ведь кто, если не она? Не маманя же.

Соседа больше не видела и не ждала с ним встреч. У окна по ночам не бдела, упрямо игнорировала подъезжающие на парковку машины и гул лифта.

Но почему-то всё равно знала, что его тут и не бывает.

В его квартире с утра до вечера скреблись ремонтники, за ними исправно шпионила тётя Валя, монотонно, на любой шорох бурчал муж… А сам сосед не появлялся.

Откуда Полине было это известно – непонятно. Просто знала и всё. Чувствовала.

В середине первой недели лета, Полина возвращалась из магазина. В руках пакеты, в сумочке разрывается телефон, но взять трубку вообще никак, разве что в зубы…

– Не закрывай! – донёсся ей в спину до боли знакомый голос, но поздно – адский доводчик уже намертво примагнитился.

Ох уж это дежавю! До мурашек.

Полина суетливо зашарила в поисках открывающей кнопки, но в этот момент домофон запиликал, и дверь открылась снаружи.

Сердце ёкнуло и замерло. И всё-таки она скучала! Господи, да что же это… Ей, оказывается, ужасно его не хватает. Раньше и не догадывалась об этом, а сейчас, едва только увидела – поняла. А ещё поняла, что пялится на него. А он на неё. Смутилась, бестолково засуетилась.

– Давай, – забрал он у неё пакеты. – Ничего себе… У тебя тут кирпичи что ли?

А она только блаженно улыбалась и молча шла за ним к лифту.

– Как дела? – нажал он кнопку, когда зашли внутрь. – Как дочка?

– Хорошо.

Хотелось бы поднять голову и как нормальный человек смотреть на собеседника, но она не могла справиться с волнением.

– А как там наша тётя Валя?

Полина хихикнула.

– Нормально. Воюет.

– Я по ней прям соскучился. Светильник, кстати, новый взял, с датчиком движения. Думаю, это будет ей шах и мат: и в щели не светит, и светло когда надо.

– Да нет у неё никаких щелей! А если бы и были – она же не в коридоре спит. А вообще, вы с ней лучше не связывайтесь – жизни потом не даст!

– Так я и не собираюсь здесь жить. Ремонт закончу, да продам.

Сама собою сползла улыбка.

– Мм… А когда?

– Думаю, к концу этого месяца уже управлюсь. Ты только тёте Вале не говори, пусть поне…

Лифт резко дёрнулся и, жутко заскрежетав, замер. Одновременно погас свет.

– Опа… – раздался в темноте голос Руслана. – Кажись, приехали.

– Мамочки, мамочки, мамочки… – запричитала Полина.

– Чшш… Ты только не кричи, я тебя умоляю! Чёрт… телефон в машине забыл. У тебя есть?

Полина порылась в сумочке.

– Вот. Только там два процента всего…

Экран уже практически не горел, но прежде чем окончательно погас, Руслан разглядел-таки дырку на месте кнопки вызова лифтёра.

– Часто у вас такое? Я имею в виду, застревает?

Полина не ответила. Забилась в угол и сжалась, обхватив себя руками. Накатывала паника.

– И как назло, даже зажигалки нет, – усмехнулся Руслан. – Попадала когда-нибудь раньше? – Снова не дождался ответа. – Эй, соседка, у тебя всё нормально? Э-э-й… – И коснулся вдруг Полининого плеча. – Ну-у… – потянул её на себя, приобнял одной рукой. – Я думал, лифт трясётся, а это ты, – рассмеялся, пытаясь её расслабить. – Чшш…

Зашуршали, опускаясь на пол пакеты, и в следующее мгновение Руслан аккуратно обнял её по-настоящему.

– Не бойся, так бывает. Свет, наверное, вырубили. Ну-у-у, всё хорошо. Ты же не одна. Я с тобой.

Полина зажмурилась и ткнулась лицом в его грудь. Он замер на мгновение и ещё крепче сомкнул руки. И она услышала как мощно и часто бьётся его сердце. И испугалась, что и он почувствует, как бьётся её.

– Хочешь, попробую двери открыть?

– Нет, пожалуйста, не трогайте ничего! Я боюсь, что он упадёт!

– Ладно, ладно! Как скажешь. Ты только не паникуй, тросы выдержат в любом случае, ничего же не происходит, мы просто стои́м на месте. Всё нормально, не бойся.

Его низкий голос, практически шёпот, успокаивал, пальцы осторожно перебирали её волосы. От его запаха – особенного, мужского, не салонного, а какого-то дикого, слабели колени.

– Расскажи что-нибудь, – попросил Руслан. – Отвлекись, а то дрожишь вся.

Знал бы он, от чего она дрожит!

– Что рассказать?

– Что хочешь. Про себя, например.

– А что про себя. Нечего. Вообще я местная, но с трёх лет в деревне жила, с бабушкой. А потом снова сюда вернулась, в училище поступила. И так и осталась.

– … А сейчас тебе сколько?

– Двадцать пять… А вам?

– Много, – непонятно усмехнулся он. – Сорок три.

И Полине показалось вдруг, что сейчас он разожмёт руки. Испугалась этого, робко прижалась к нему ещё теснее, с каким-то детским восторгом чувствуя, как напряглись от ответного объятия мышцы его спины. С трудом сдержалась, чтобы не провести по ним ладонью.

– А родители твои где?

– Нету, погибли. Давно, ещё в девяносто пятом.

– Авария?

Полина помолчала, прислушиваясь к себе, и вдруг поняла, что готова рассказать.

– Нет. Их расстреляли в машине на светофоре. Из автомата.

– Понятно, – неожиданно просто кивнул Руслан. – Сочувствую.

– Спасибо, но я их почти не помню, мне тогда всего три года было. Знаю только, что мама была детским стоматологом, а вот с папой всё непросто. Мама с бабушкой до последнего думали, что он стропальщик на кирпичном заводе. Он сам так говорил. Завод был частный, зарплату хорошую платили, без задержек. А ещё, больничные, премии и отпускные. Всё как положено. Бабушка говорит, что по тем временам это было прям шикарно. А потом, уже после гибели, оказалось, что на самом деле он состоял в банде какого-то местного авторитета.

– Даже так? А кого именно?

– Я не знаю. А бабушка их всех одинаково бандитами называет. И отца тоже, раз уж был в банде.

– Ну, в чём-то она права. Тогда ведь всё это очень рядом было – вечером грабили и убивали, утром на эти деньги свечки ставили и бизнес строили. Не все, конечно, но многие. Мало таких, чтобы прям кристально чистыми остались. Просто время такое было. Лихое. А уж в нашей дыре и подавно, тем более в девяносто пятом. Тут же тогда целая война свершилась, полный передел власти. Только и успевали выносить.

– Да, я наслышана. Но если честно, мне кажется, что папин хозяин не был прям бандитом. Ну если только слегка. Он ведь, после того, как моих родителей убили, даже что-то вроде содержания мне назначил. На моё имя открыли счёт в банке и положили кучу денег, а бабушка, как опекун, могла ежемесячно снимать оттуда определённую сумму, и то, что она снимала, тут же пополнялось. И так должно было быть аж до моего восемнадцатилетия, а потом я могла бы снять сразу всю сумму.

– Но звучит так, как будто ты этого так и не сделала.

– Ну да. Просто потом этого авторитета самого убили, и бабушка испугалась, что через нас он просто пытался спрятать свои деньги от мафии, и теперь другие бандиты придут за ними к нам. Схватила меня и сбежала в деревню, в какую-то случайную, где нас никто не знал. А там как раз совхоз разваливался, люди уезжали, многие оставляли дома прямо так – кто хочет, тот живёт. Вот бабушка в таком и поселилась. Хозяйство завела – кур, огород. В совхоз дояркой пошла на полставки, пока он окончательно не закрылся. А когда закрылся, выкупила у них корову, стала молоко и сыр на автобусную станцию носить.

– Ну понятно тогда, в кого ты такая боевая!

– Ну нет, – смущённо улыбнулась Полина, – мне до неё далеко. Я бы на такое не решилась, точно. С маленьким ребёнком, в неизвестность… – И вдруг поймала себя на том, что, болтая, уже во всю доверчиво жмётся к Руслану и медленно водит пальцами вдоль его позвоночника. А он обнимает её в ответ, время от времени скользя то ли подбородком, то ли губами по волосам. И от этого было так легко и уютно…

До тех пор, пока она не осознала что происходит! А едва осознала – испугалась. Напряглась, отстраняясь… Но Руслан не дал, настойчиво удержал, и Полина затихла в его объятиях. Но щёки заполыхали жаром.

– Кстати, вполне возможно, что твой вклад до сих пор жив. Не пробовала узнать?

– Да ну, больше двадцати лет уже прошло. К тому же, я даже не знаю, в каком банке он был открыт, а бабушка о нём и слышать не хочет. До сих пор. У неё что-то вроде фобии развилось в отношении вообще всего, что хоть как-то касается криминала. Даже случай был, давно уже, – напротив нашего двора как-то всю осень жил мужчина, соседи говорили, будто он отсидел за мошенничество с ваучерами, так бабушка меня не только в школу за ручку водила, но и вообще на улицу без неё выходить запрещала, пока он не уехал из деревни!

Руслан долго молчал.

– Ну бабушка понятно, у неё дочку убили. Посттравматическое. А ты?

– Что я?

– Ну, ты сама-то боялась того мужика?

– Если честно – очень! Мне даже снова начали сниться кошмары, и в них нашу машину расстреливал именно он. Хотя я и не видела никогда, кто это был. Папа не дал.

– Так ты что, с родителями тогда была?

– Да. Помню, как затрещало что-то, папа закричал «ложись», а я наоборот подниматься начала, мне интересно стало. – Голос вдруг перехватило, остался только шёпот: – Или наоборот, сначала он закричал, а потом затрещало? Не помню уже… – По венам хлынула волна застарелой, непрожитой боли. К горлу стремительно подкатили слёзы. Задрожал подбородок. – Мне кажется, если бы я не стала тогда подниматься, папа смог бы уехать оттуда. А так… Я не помню деталей, но вот как он сначала кричал «ложись», а потом кинулся с водительского сиденья назад, ко мне, чтобы прикрыть собой – это прям как в замедленной съёмке. И как дырки у него в груди появлялись, тоже помню… И кровь мне на лицо брызгала. Такая… Горячая. – Всхлипнула. – Это из-за меня их убили. Потому что я не послушалась.

И заплакала. Руслан стиснул её так, что дышать стало трудно.

– Глупенькая-я-я… Какая же ты… – мял её в руках, вжимая в себя. – Он же отец твой, он по-другому не мог, это был его долг. Ты за дочку свою мне чуть глаза не выцарапала, а было бы надо – и под пулю бы полезла. Так ведь? Ну вот и отец твой такой! Подумай, как бы он жил, если бы сам спасся, а тебя бы пристрелили, ну? Как бы мать твоя с этим жила? – Говорил, жарко щекоча дыханием висок, и Полина не просто успокаивалась – она таяла. – Ты не виновата, ты просто была ребёнком. А вот отец твой – настоящий мужик, самый настоящий… Ну перестань, ну-у-у… Маленькая… Глупыш… Это же надо было такое придумать! Страшно даже подумать, сколько ты с этой виной живёшь!

– Всегда, – всхлипнула Полина и подняла голову. – Но сейчас мне стало гораздо легче. Спасибо…

Близко-близко, дыхание к дыханию. Секунды – одна, другая, третья… Самые безумные, самые незабываемые. Когда всё уже понятно, но ещё ничего не сделано, а сердце пропускает удар за ударом…

Первый поцелуй был осторожный, нежный, но уже через мгновенье превратился в жаркое сумасшествие и…

Громыхнуло, отдалось вибрацией по кабинке, и откуда-то далеко сверху, словно со дня перевёрнутого колодца, донёсся крик:

– Есть кто?

Полина охнула и резко отпихнулась. Руслан попытался удержать её, но она не далась.

Он разочарованно выдохнул и крикнул:

– Есть!

– Какой этаж?

– Да откуда я знаю?!

Потом по шахте, с небольшими, примерно по минуте, промежутками, раздавался грохот. Спускался всё ближе.

– Полин… – позвал в темноте Руслан. – Поли-и-ин…

Не отозвалась. Тогда он просто притянул её к себе и, наплевав на её судорожно сцепленные на груди руки, зажал лицо в ладонях и впился поцелуем в губы. А когда к ним в двери постучали, замер, прижимаясь лбом ко лбу.

– Здесь? – спросил голос снаружи.

– Ты только меня не бойся, не трону больше, – шепнул Руслан и отпустил. – Здесь!

– Я сейчас я приоткрою со своей стороны, а ты, как щель появится, зацепи со своей и на счёт три вместе потянем…

Открыли. Оказалось, застряли между четвёртым и пятым этажами.

– Я не полезу, нет… – испугалась Полина. – Сейчас он поедет и…

– Не поедет, не бойся, – успокоил лифтёр. – Пол района сейчас в отключке – на подстанции большая авария. К тому же я его дополнительно обесточил. Нет, вы конечно, можете сидеть тут, если хотите, но это до вечера, точно. А то и до утра. Я вам даже дверки открытые оставлю, чтобы вы не задохнулись.

– Полин, – тронул её за плечо Руслан, – ну ты же боевая! Давай. Надо.

Сначала Руслан шёл чуть впереди, нёс пакеты. Но едва лифтёр остался этажом ниже – так резко остановился, что Полина в него врезалась.

– Полин я…

– Руслан, мне… – начали они одновременно, и Полина растерянно хихикнула…

– Поли-и-ин? У тебя там всё хорошо? – долетел вдруг сверху тёти Валин окрик.

Она мгновенно отшатнулась от Руслана, а он задрал голову и недобро дёрнул щекой:

– Да кто бы сомневался..

Дальше поднимались молча, соблюдая дистанцию. На девятом их поджидала жутко запыхавшаяся тётя Валя. Шарахнулась в сторону, пропуская Руслана и, крепко вцепившись в Полину, потянула её на себя:

– Ну к, зайди-ка ко мне…

Руслан обернулся:

– Соседка, у тебя дома-то есть кто? – приподнял пакеты. – Я занесу тогда?

– Нет, не надо! – опомнилась Полина. – Я сама. – Очень хотела, но при тёте Вале так и не решилась поднять на него взгляд. Забрала пакеты. – Спасибо!

– А вы всё на посту, тёть Валь? – со злым раздражением буркнул он. – Не надоело?

Она фыркнула и, решительно впихнув Полину в свою квартиру, прилипла к глазку:

– Ишь, смелый какой. Разговорчивый… Ну-ну. Поговори у меня, поговори… – Развернулась к Полине. – Ну, ты как?

– Вы про лифт? Нормально. Там было душно и темно, но не смертельно.

Соседка схватила её за руку:

– Девочка моя, Полиночка, ты же моя бедняжечка… Ты мне-то можешь сказать! – утёрла со лба пот. – Я, ты же знаешь, ни-ни – никому ни слова! – прикрыла рот рукой, глядя на Полину то ли с диким любопытством, то ли с наигранным сочувствием. – Да как же тебя угораздило-то, девочка…

Полину обдало жаром. Откуда она знает? Неужели, подслушивала под дверями?

– Вы о чём, тёть Валь? – прикинулась дурочкой, но голос дрожал.

– Да о чём, о чём… – покачала та головой. – А я ж тебе говорила, Полиночка… Я ж говорила… – и вдруг обняла её, прижала к своей потной груди. – Ты мне всё можешь рассказать. Я и в суде подтвержу, Полин. Ты ж меня знаешь, я ничего не боюсь, когда надо за своих постоять!

– Какой суд, тёть Валь? Я не понимаю.

– Так, – резко отстранилась та, – только не говори, что и теперь стерпишь!

– Да что стерплю-то?!

– Что, что – гада этого, Подольского! Что ещё-то? Правду скажи, снасильничал? Успел?

Первые пару секунд Полина напряжённо соображала, а потом вдруг рассмеялась. Правда, невесело. Скорее, истерично. А тётя Валя смотрела на неё, сцепив пальцы на пузе, и молча ждала.

– Тёть Валь, – наконец, взяла себя в руки Полина, – я уж думала, правда случилось что-то. Испугалась даже. Но мы просто застряли! Ждали, пока нас вытащат и болтали о всякой ерунде. Я в одном углу стояла, он в другом. Всё!

– Всё? Точно?

– Точнее не бывает!

– Ну, слава Богу… О-о-ох, как я за тебя испугалась, ты бы знала! Я ведь когда голоса услышала, так и поняла что это ты там, и вот прям сердцем почуяла с кем… Места не находила себе, давление, вон, скакануло! Чуть инсульт не шибанул!

– Ну, спасибо, конечно, за беспокойство, но не стоило. Руслан обычный человек, не страшный и не опасный. Не знаю, чем уж он вам так не нравится, но чтобы до инсульта…

– Да какой обычный, какой обычны-ы-ый… – не разжимая челюсть, прошипела соседка: – Зэк он самый настоящий! Шесть лет отсидел! Шесть!

Полина открыла рот, что бы что-то сказать, да так и застыла.

– Ага! Съела? Вот тебе и неопасный, вот тебе и Севера́, на которых он работал! А я сразу тебе говорила, нечисто тут! Но самое главное – за что он сидел. Вот ты знаешь, за что?

Полина молчала.

– Ага! А вот я знаю! Мне Наталка всё-всё рассказала! Нет, ну мне, конечно, пришлось подмазать её немного, чтобы поразговорчивее стала-то… Я ей это, слышь, конфеток коробочку за двести пять взяла, колбаски кусочек по триста за кило, ну и бутылочку беленькой, само собой. Нет ну а как, ну не с пустыми же руками, ну правда? Там всего на восемьсот рублей вышло, но ты это, Полин, если сейчас нету, то можешь на будущей неделе отдать… Так, это я к чему вела-то? – Замолчала, потеряв нить разговора. – А! Так вот, знаешь, за что он сидел-то? За изнасилование! Да ещё и с извращением каким-то! Наталка говорит, сам вину признал! Сам! Хотел, видать, чтобы срок скостили, но всё равно по полной отмотал, ему даже досрочно выйти не разрешили! – Упёрла руки в бока. – То-то мать его так не любила о нём рассказывать, вот прям клещами не вытащишь… На заработках, говорит, и хоть ты тресни! А я же чуяла, я сразу чуяла, что нечисто тут! Всё грозила мне, слышь: «Вот Русланчик придёт и покажет тебе кто тут хозяин». Ну? Ты подумай только, это мне-то, вот этот-то зэк, прости, господи! Уголовник проклятый!

Полина заторможено, наощупь открыла дверь. Выходя на ватных ногах, споткнулась об порог, чуть не упала.

– Так что ты, Полин, заяви уже куда следует! – перейдя на шёпот, не унималась соседка. – Сделал он там с тобой чего, не сделал – это уже второй вопрос. Но такие, как он, никогда не исправляются! Один раз изнасиловал, значит, и второй раз захочет, только дай срок! А то, может, и уже – да просто не поймали ещё!