Текст книги "(не) просто сосед (СИ)"

Автор книги: Стася Андриевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 19

Ночью так и не смог уснуть. Курил у открытого окна, смотрел на всё ещё обесточенный тёмный город и окончательно понимал, что если думать головой, а не яйцами – то не так уж всё и просто.

Она совсем не такая, какими были все его прежние, случайные проходящие. Те могли сожрать с потрохами и от Руслана ожидали того же, поэтому он с ними особо и не церемонился. А Полина другая. По статусу – замужняя женщина и мать уже, а по сути, оказалось, – совсем ещё девочка. Доверчивая и недолюбленная. Израненная.

Вот только не ему её долюбливать и не ему исцелять. Не ему!

К утру, едва просветлело небо, уехал. Запретил себе думать о ней, перестал приезжать на хату. В качестве контрмеры в ближайшее же воскресенье согласился-таки на Мансуровскую баньку, со всеми вытекающими. Ещё глубже погрузился в работу.

Теперь вся территория сервиса была перманентно заставлена очередными. Пришлось всеми правдами и неправдами возвращать мастеров, которые слились при виде Мансуровских хлопцев, давать всей бригаде надбавку, обновлять оборудование. Даже наконец-то начал расчистку дальнего угла территории, там, где ещё с советских времён сохранились развалины здания управления оптовыми складами. Расширяться, так расширяться.

Мансур наведывался почти каждый день, ревностно следил за тем, как собирается его игрушечка. Вместе с ним частенько приезжала и эта его кукла Марина. Хлопала ресницами и сюсюкала, изображая дурочку. А может, и не изображала. Вообще, Руслану не было до неё дела, но осложнялось всё тем, что она откровенно строила глазки ему. И ей даже не хватало мозга не делать это при Валихане. А тот не дурак, всё видел, злился, приказывал ей идти в машину. Она на прощание маслила Руслана взглядом и уковыливала, проваливаясь каблучищами в свеженасыпанный гравий. Мансур смотрел ей вслед, вздыхал и наконец изрекал что-нибудь вроде: «Нормальные женщины исчезли как вид. Остались красивые дурочки и лишь одна достойная, но, увы, уже старая – моя жена»

Вообще Мансуров оказался интересным типом. Уважаемый, авторитетный Валихан Айратович, местный царёк, которого весь город знал как великого дельца и комбинатора, на деле был довольно-таки простым мужичком со своими тараканами, один из которых – прямо-таки пацанячья мечта об идеальной бабе. Идея фикс. И Мансур, как человек, привыкший добиваться своего, методично, словно болванки на прилавке, перебирал кандидаток, выбирал самую перспективную, улучшал её, затачивал под себя, вкладывая в это кучу бабла, создавая свой идеал почти с нуля…

Но в итоге они всё равно оказывались не тем, чего бы ему хотелось. Мансуров с изрядной самоиронией рассказывал об этом Руслану, и совершенно не унывал – строил очередные планы по завоеванию очередной красотки, и по-свойски зазывал Руслана в очередную баньку. Но Руслану было недосуг. Он пахал.

В последних числах июня прораб сообщил, что ремонт закончен. Теперь Руслану осталось только принять работу и завязывать уже с этой квартирной эпопеей. Поэтому не стал тянуть, сразу поехал на хату, по пути позвонив знакомому риелтору и дав отмашку на старт продажи.

Войдя в лифт, вспомнил Полину. Вернее, не вспомнил – для этого сначала надо забыть – но словно наяву почувствовал её: хрупкую, доверчиво льнущую к нему. Её мягкие, тонко пахнущие цветами волосы, мокрые от слёз щеки и жаркие, пьянящие губы… В груди тоскливо потянуло. Ну надо же! А ведь он думал, что уже отпустило. Тут же промелькнула шальная мыслишка – вот бы встретить её сейчас на этаже, ну так, мимоходом. Просто увидеть ещё хоть разок. Напоследок.

Но, выходя из лифта, столкнулся не с Полиной, а с её напарницей, этой шустрой девицей, которая своего не упустит – Светкой. Увидев его, она вдруг стушевалась, буркнула:

– Привет, – и суетливо заскочив в лифт, больше даже не обернулась, хотя обычно только что на шею не вешается.

Открывая свою дверь, не удержался, замер на мгновенье, глядя на Полинину, и тут уже не просто защемило – всё нутро скрутило. Нахмурился и, стиснув зубы, резко отвернулся.

Не дури, Подольский! Всё же уже решил для себя!

Но чё-ё-ёрт… Как же он всё-таки по ней стосковался!

А вечером того же дня приехал снова.

Парконулся, посидел, задумчиво наблюдая за окнами парикмахерской.

Ну ладно, допустим, припёрся, но дальше-то что? И главное – зачем?

Как пацан, ей богу.

Достал монетку, загадал: орёл – прямо сейчас пойдёт к ней и будь, что будет, решка – уедет и больше никогда не вернётся. На этот раз точно.

Подкинул, поймал не глядя, на мгновенье замешкался… но всё-таки открыл ладонь – решка. Решка, мать её! Рассмеялся. Решка? Серьёзно?

На хер!

Не вошёл – ворвался в салон. Колокольчики над входом испуганно зазвенели, Руслан машинально придержал их и так и замер – вокруг Полининого кресла кружила какая-то другая девчонка. Вообще другая, но вела себя по-хозяйски: на форменном переднике, как патронташ – ножницы в ассортименте, заколки всякие, расчёски…

Поймал в зеркале Светкин взгляд, мотнул головой:

– На пару слов.

Она словно испугалась чего-то, забегала взглядом:

– Я… Минут через двадцать освобожусь… Нормально?

– Давай. Возле крыльца жду.

Как назло, кончилось курево. По дороге к торговому павильону ещё издали приметил уже знакомый белый «Мерс» возле соседнего дома. А рядом с ним, не замечая никого вокруг, самозабвенно целовалась с татуированным качком длинноногая блондинка. Мансурова кукла Марина.

Ну как-то так, Валихан Айратович. Срочно нужно искать замену, а то, похоже, туда-сюда – и эту угонят.

Просто прошёл мимо. Не его дело, сами пусть разбираются. Но на обратном пути оказалось, что кукла его ждёт. Качка уже не было.

– Приве-е-ет! – она сходу полезла обниматься. – А я смотрю, ты или нет… Ты как здесь вообще?

Руслан недовольно отстранился:

– По делам.

– Ой как здорово-о-о! – радостно хихикнула она и замолчала, глупо хлопая ресницами. И вдруг закатила глаза: – Так ладно! Всё-всё-всё! Я поняла. Давай сначала, да? – вздохнула поглубже, зажмурилась. Театрализация была отвратительная, но самой кукле, похоже, нравилось. – Не рассказывай Валику, хорошо?

– О чём?

– Ну хва-а-атит! – кокетливо пихнула она его. – Всё ты понял!

– Вообще ничего не понял, – дал ей ещё один шанс Руслан. – Просто иду, а тут ты, тоже по делам, наверное. О чём не рассказывать-то?

– Что я с Пашкой целовалась! Нет, ну правда, ну не надо, ладно? Валик такой ревнивый! А я просто. У нас с Пашкой ничего серьёзного, просто иногда встречаемся… Ну для здоровья, понимаешь, да? Я же всё-таки молодая, мне всего девятнадцать, а Валик… – сделала круглые глаза, понизила голос до зловещего шёпота: – Ему же уже шестьдесят с лишним! Понимаешь, да? У него через раз… – многозначительно помотыляла опущенной кистью руки. – Так что, приходится как-то крутиться. Не скажешь?

С-с-сучка.

– Не спросит – не скажу, спросит – врать не буду.

– Ну пожа-а-алуйста, ну не надо! – захныкала она, хватая Руслана за руки.

– Услышь меня, – сбросил он её пальцы. – Мне до ваших отношений дела нет. Специально доносить не собираюсь. Но если вопрос встанет ребром…

– Ну пожа-а-алуйста!

Раздражала до внутреннего зуда. Развешанные губы, ресницы до бровей, пустой взгляд, капризное выражение пластмассового лица. Кукла. Какого чёрта Мансуров в ней нашёл? Так, навскидку, даже те, что были у него в бане – поинтереснее.

– Да хрен с тобой, не скажу!

Она радостно повисла на нём, игриво зашептала на ухо:

– Спаси-и-ибо, сладкий… Я тебе доверяю. Ты же меня не подведёшь, правда?

Когда вернулся к салону, Светка уже ждала на крыльце. Закурили оба, помолчали.

– Сто лет тебя не видела, думала, может, уехал куда? – Первой начала она разговор. Почему-то заметно суетилась, пряталась за дым, выдыхая его густым облаком себе под нос, нервно терзала в пальцах фильтр. – Как дела вообще?

– По-всякому. А у вас? Клиенты есть, или по отпускам все разъехались?

– Да тоже по-всякому.

– Мм. А я смотрю, новенькая у вас появилась? А та, прежняя, где?

Светка кинула на него быстрый взгляд.

– Щербакова? А тебе зачем?

Хороший вопрос. Руслан долго затянулся, медленно выдохнул. Небрежно дёрнул плечом:

– Подстричься хочу.

– Здрасти… Я же твой мастер?

Он усмехнулся.

– А я, знаешь, разнообразие люблю. Сегодня одна, завтра другая.

– Пфф… – обиженно задрала Светка нос, – тогда иди, вон, к Янке. Щербакову до конца света ждать будешь.

– Почему?

– Так уехала она! К бабусе своей в деревню. Уже месяц скоро, как нету.

– Надолго?

– Грозилась до конца июня, а там как перемкнёт.

– В смысле?

– В прямом. Она что, думаешь, поехала? Думаешь, собиралась, планировала? Куда там! Просто свалила. И клиентов бросила, и даже свою долю аренды на меня повесила. Вообще без башки человек. А приедет – опять словит болт по деньгам. В долги влезет, будет пупок рвать, в подушку по ночам рыдать от безнадёги. Но это же Щербакова, она такая. Её хлебом не корми, дай пупок порвать.

Руслан поиграл скулами.

– А чего уехала-то? С бабушкой что?

– Да прям! Говорю же – просто перемкнуло! Сегодня не собиралась, а завтра утром звонит – здрасти, я уже уехала! Капец, короче.

Руслан помолчал, пытаясь понять, что его вдруг смутило. Но мысли упрямо перескакивали на Полину.

– А когда, говоришь, уехала?

– Да блин… я что запоминала? Хотя… Пятого. Точно – пятого.

Руслан развернулся лицом к перилам и, облокотившись на них, задумчиво повесил голову.

Понятно. Пятого утром, ни с того, ни с сего. Это не перемкнуло, нет. Это… Лифт между ними случился четвёртого – вот это что! И выходит, что не только он тогда в благородного сыграл, а она и сама решила, что ей это всё не нужно. Вот тебе и девочка – решимости и ума больше, чем у взрослого мужика.

Слышь, Подольский, снова тебе решка выпала! Вот и отвали теперь с концами, как обещался. Не создавай девчонке проблем.

– …Аллё, гараж! Я говорю, так что пойдём, подстригу. Хочешь?

Руслан очнулся.

– А, да не, не надо. Есть ещё куда обрастать.

– Щербакову что ли ждать будешь? – хмыкнула Светка. – Ну-ну… – Помолчала, ехидно поджав губы. – А она, между прочим, замужем. Не знал?

И Руслан вдруг понял, что его смутило во всей этой истории. Повернулся к Светке, сцепил руки на груди.

– Да я-то знал, мы же с ними соседи. Дверь в дверь. – Внимательно проследил за реакцией – Светка явно растерялась. Забавно. Оказывается, Полина тот ещё партизан. – А вот ты этого, похоже, не знала, да? Мм… – Погладывая на неё с прищуром, не спеша затянулся. – Тогда уже мне интересно, что ты подумала, увидев меня там сегодня? Или так испугалась, что даже не успела ничего подумать?

Светка на мгновенье окончательно потеряла лицо, но тут же взяла себя в руки.

– Не говори ерунду! Ну удивилась, конечно, но причём тут испугалась? Просто… – Нервно стряхнула пепел, погрызла губу. – Ладно. Короче, не говори ей, ага? Не, не, ничего такого, клянусь! Просто, чтобы она лишнего не надумала себе. В смысле – она муженька своего боготворит. Ну любит до безумия, понимаешь? Ревнует к каждому столбу. А у меня просто лампа для ногтей сломалась, я думала, может, у Полинки возьму пока.

– Мм, – многозначительно усмехнулся Руслан. – Ну и как? Взяла?

– Ты мне не веришь, что ли? Или я перед тобой отчитываться должна?! Да пошёл ты!

– А ты не кипеши, мала́я! Палево. К тому же, мне так-то без разницы, что ты там делала. Просто непонятно, почему ты вот эту историю про лампу мне можешь задвинуть, а подружке – нет?

– Да потому что она не поверит! Говорю тебе, она двинута на нём! Зависимость у неё от него. Шиза, понимаешь? – крутанула пальцем у виска. – И если она узнает, что я приходила к нему в её отсутствие, её реально накроет. И всё, только поэтому. А там, хочешь – рассказывай. Мне-то пофиг, сам смотри, как тебе это. По совести.

– А мне тоже пофиг, – усмехнулся Руслан и щелчком выкинул окурок. – И совести у меня нет, извиняй. Так что я, пожалуй, расскажу. Очень уж интересно, как среагирует.

Светка помолчала, ожесточённо обкусывая губу, и вдруг расплылась в медовой улыбке:

– Ну и ладно! Не хватало ещё из-за неё цапаться. Хочешь, лучше сходим куда-нибудь сегодня вечерком? – коснулась его волос, будто стряхивая соринку.

Руслан рассмеялся. Вот бабы… Чёртовы сучки.

– Куда?

– В клуб, в кино, погулять… Да какая разница?

– Зачем?

– Ну… Познакомимся поближе.

– С какой целью?

– Ты издеваешься? Не хочешь, так и скажи!

– Ну почему не хочу, просто сразу перехожу к сути. На чьей территории знакомиться будем?

– На нейтральной, – прошипела Светка. – Устраивает?

– Вполне. А предпочтения свои я могу озвучить заранее или ты по ходу сориентируешься?

– Чего?

– Я говорю, ты всё можешь, или у тебя есть какие-то табу?

– Чего-о-о?! Я тебе кто, проститутка, что ли?

– А разве речь идёт не про оплату моего молчания?

– Да пошёл ты! – пихнула она его и побежала вверх по ступеням. Но наверху остановилась. Лицо перекосило от злости. – Ты даже не представляешь, какие проблемы ей создашь! Она двинута на нём! Вот прям двинута! Он её бьёт, а она терпит, слово поперёк сказать боится, лишь бы только он её не бросил! Вот и подумай, что она себе там напридумывает про меня с ним? Мне-то пофиг, моя совесть чиста, а вот каково ей будет?

– Сюда иди! – резко приказал Руслан.

– Да пошёл ты!

– Я сказал, сюда иди! – рыкнул он, делая первый шаг за ней. – Или я сам приду. Ну? – второй шаг.

Она опасливо спустилась до середины.

– Говори, – потребовал Руслан.

– Что?

– Всё! Как часто бьёт, как сильно. Чем. За что. Всё говори!

Она испуганно обхватила себя руками.

– Зачем тебе?

– Давай так – с трудом сдерживаясь, поиграл Руслан скулами, – услуга за услугу. Твой рассказ за моё молчание. Идёт? Или тебе привычнее ноги раздвигать?

Светка помолчала, обиженная и злая одновременно. Но с такими только так, это Руслан знал наверняка.

– Я точно ничего не знаю, она никогда не жаловалась. Хотя, думаю, ей просто стыдно в этом признаваться, это же Щербакова, там полная голова тараканов, таких жирных, что… – Поймала тяжёлый взгляд Руслана, осеклась. – Короче, не так давно, ну как недавно – в середине мая где-то, он её… – Озабоченно помолчала. – Ладно, говорю как есть, но я тебе ничего не говорила, ясно? У неё муж любитель попринуждать. Ну такой… Доминант хренов. Не профессионал, но такие как раз самые жестокие, потому что краёв не чуют. Доморощенный садист, короче. И он с самого начала такой был, ещё когда они только познакомились, только Щербакова этого нифига не видела. Или, может, думала, что перевоспитает? Такие, как она, это любят, ага. Я без понятия, короче, нахрена он ей сдался, но повелась она на него конкретно. Прогибалась, хотя сама вообще не такая, даже наоборот – она скорее святоша. Ну… Традиционная, короче. Он тогда, правда, тоже помягче был, но вот последнее время его прям кроет. Я думаю, с башкой у него проблемы, обострение какое-то, что ли. И хотя Полинка-то мне ничего не рассказывает, но уж я-то понимаю, что там у них может происходить!

– Конкретно давай. Ты говорила, в мае что-то было.

– А, это… Да избил, что ещё? Искусал, исцарапал. Она потом ещё почти две недели с длинным рукавом и под горло застёгнутая ходила. А там, может, и изнасиловал заодно. Даже, скорее всего. Но об этом она точно никогда и никому не расскажет.

И Руслан почувствовал, как его накрывает. Он ведь с точностью до дня помнил, когда она начала так ходить. И одновременно – шугаться его. Он тогда на свой счёт принял, думал, с Лариской переусердствовали, свалил из квартиры почти на две недели, чтобы глаза не мозолить. А потом приехал… И сразу лифт.

– Как деревня называется?

– Не знаю. Серьёзно, не знаю! Не помню.

– А про мужика её, откуда подробности?

– От верблюда. Слушай, я тебе и так до хрена уже рассказала того, чего не надо бы, мне что, ещё явки и пароли приложить?

– Не надо, – согласился Руслан. – Лучше номер мой запиши. И если когда-нибудь узнаешь, что он снова её тронул – набери меня. Даже если слегка. Даже если к тому времени я давно уже перестану здесь появляться. – Поймал и удержал её взгляд. – Я хорошо заплачу́ за звонок.

Записав номер, Светка не выдержала:

– Слушай, а всё-таки, зачем тебе это?

– Иди, работай, – отшил её Руслан и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди! – остановила она его. – Так, а что на счёт встретиться-то? У меня сегодня вечер свободный.

– Расслабься. Сказал же, услуга за услугу.

– Да я вообще-то и не поэтому уже… Просто. Нет, правда, а почему бы и нет? Я тебе что, не нравлюсь? Или у тебя кто-то есть? Эта, что ли? – кивнула в сторону всё ещё стоя́щего мерседеса куклы.

– Нет, – усмехнулся Руслан, – просто я за честность. Считаю, если женщина шлюха, то она должна работать по прейскуранту, если нет – то нет. А когда делает вид, что нет, а на самом деле да… – Пожал плечами. – Я уж лучше настоящую шлюху возьму, я им больше доверяю. Только без обид, ага?

Так и подмывало подняться в квартиру. Не к себе, конечно, а к муженьку, мать его…

Но пороть горячку было ни к чему, а Руслан мог. Знал за собой такой грешок. И хотя гадёныш оказался из непонятливых, а таких обязательно надо наказывать – для начала следовало остыть. Потому что день-другой погоды уже не делали, а Руслану сейчас меньше всего нужны были возможные заморочки с полицией. Мансуровский «Гелик» в гараже связывал по рукам и ногам. Чёрт. Вот как чуял, что не надо за него браться!

Короче, даже в подъезд заходить не стал, просто сел в машину и уехал. Но перед этим позвонил риелтору и сказал, что пока тормозит продажу квартиры. На сколько? Ну кто его знает. Видно будет.

Глава 20

Сидели на территории закрытого уже сервиса – Руслан, Влад и Кирюха, и пили водку. На мангале шипело мясо в магазинном маринаде. Чуть позже подъехал Виталик. Привёз очередную порцию бабла на восстановление своей «восьмидесятой», а закончилось тем, что махнулись с Русланом не глядя: реставрация салона кожей и установка замороченной стереосистемы – на полный комплект окон в его строящийся дом.

– Ты мне только так, что бы заметно не было! – пьяно доколёбывался Виталя. – Чтобы охренели все, когда я включил, понимаешь, да? Ну, чтобы с виду – раритет с кассетником, а на самом деле – огнище! Есть идеи?

Руслан понимал запрос, и идеи, конечно, были… А вот настроения – нет. Водка не брала, только нагоняла дури в и без того дурную бошку и ослабляла самоконтроль. Мысли были далеко.

– Рус, случилось что? – уже который раз за вечер спросил Влад.

– Нормально всё, – отмахнулся Руслан, но, немного подумав, всё-таки протянул ему ключ от своей «Камри»: – Притырь до утра. И свяжи меня, что ли, на хрен, от греха подальше. А то, чую, наворочу я сегодня…

– Так может, ко мне рванём? – сунув брелок в карман, предложил Влад. – У меня жена с сыном в санатории, места дополна.

Завибрировал телефон, Руслан глянул – Лорик. Вернулась из Норвегии? Да, наверное. Но отвечать не стал. Повернулся к Владу:

– А поехали!

У Влада, сидя на открытой веранде позади дома, догнались бутылкой коньяка. Ночь была тихая, звёздная. Влад, монотонно бубнил о политике, Руслан расслабленно кивал и засыпал прямо в кресле. Однако когда лёг, здесь же, на диванчике под навесом, оказалось, что сон ушёл.

Смотрел на ползущую по небу луну и думал о бабах. Чего им надо? Почему ему попадаются именно такие? А ведь смолоду как хорошо всё начиналось! Когда с Иркой познакомился, когда она его из армии ждала, письма писала, с матерью его дружила. И потом, когда планы строили, кольцевались и собирались жить долго и счастливо. Когда квартиру вместе выбирали, бытовую технику покупали и при любом удобном случае с огромным энтузиазмом строгали ребёночка.

А когда его под белы рученьки и в СИЗО, когда даже мать и сестра в нём засомневались, Ирка единственная не поверила. И снова, как в армию – ждала, письма писала. На свиданки приходила. Во время одной из таких и дочку заделали.

Родилась она, когда Руслан уже три месяца, как отбывал в Мордовии. Шесть лет общего режима. Мордовия – это у чёрта на куличках, о свиданках теперь даже мечтать не приходилось, а вот письма…

Ну ладно, говорил он себе, ребёнок маленький, у неё просто времени нет писать. Писал сам, фотку просил – её и дочки. А в ответ тишина. Хотя нет, одно письмо всё-таки было. «Я с тобой развелась. Не пиши мне больше»

О том, как дочку зовут, о том, что Ирка снова замуж вышла и второго родила – это всё Руслан узнавал из писем матери. А вот о том, что жена ушла от него поначалу к его бывшему шефу Калашникову – это уже мужики после освобождения рассказали. И оказалось, что роман у них был бурный, напоказ всему городу. И уже этого было достаточно, чтобы Руслан захотел Калаша грохнуть, а если добавить сюда шесть лет навязчивых мыслей об этом же… Но к тому моменту как Руслан освободился, Калаш уже четыре года как гнил под могильной плитой, и всё, что мог придумать Руслан, это начать искать Ирку. Чего он хотел? Да просто в глаза ей посмотреть, правду рассказать и спросить: «Ну и каково тебе теперь?» А ещё очень хотел увидеть дочку… не похожа ли она на Калашникова?

Искать было сложно – бывшая переехала в другой город, да под другой фамилией, да ещё и очередным сюрпризом Руслану стало, что он даже не был записан отцом своего ребёнка. И это подтверждало подозрение, что он ей вовсе не отец.

Нашёл в Тольятти. И убедился, что не прав. Генетика такая штука – смотришь на семилетнюю девочку, а видишь себя самого тридцатидвухлетнего, и никакие тесты на отцовство уже не нужны.

С Ириной встретились в городском парке. Она изменилась, слегка поправилась, повзрослела, посерьёзнела, но в целом… Это была она, его Иришка.

Долго ходили по аллеям, и Руслан наконец-то рассказал ей про то, как отказался однажды от неожиданного задания Калаша опоить и привезти к нему в загородный дом дочку конкурента, семнадцатилетнюю девчонку. Девчонка та как раз сидела в пиццерии возле дома Руслана и была без охраны. Момент был охренительно удачный… Но из-за упрямства Руслана он был упущен. А вместе с ним и какая-то огромная финансовая выгода Калаша.

А через месяц Руслана взяли за изнасилование, которого он не совершал.

Кто совершал, этого Руслан не знал, там в тот раз было человек десять Калашовских «партнёров» Может, и все сразу. Руслан же просто по просьбе шефа, подвёз в баню его новую подружку, а потом должен был дождаться и отвезти её обратно домой. Но так и не отвёз. За неё и сел.

Изначально дело было шито белыми нитками, много нестыковок и слепых пятен, и Руслану казалось – выгребет. Но через три месяца в СИЗО он получил анонимную записочку: «Не волнуйся, друг, если что-то пойдёт не так, мы позаботимся о твоих женщинах» Его женщины – это мать, сестра и жена. Намёк был понятен, и всё, что ему тогда осталось – признать вину.

Рассказывая всё это, Руслан ничего у бывшей жены не просил и ничего ей не доказывал. Он просто открывал ей глаза на правду, а она шла рядом, опустив голову, и молчала.

– Когда я сюда ехал, я очень на тебя злился, – подводя итог, сказал Руслан. – А сейчас понимаю – это потому, что мне тебя всё это время чертовски не хватало. И, если честно, до сих пор не хватает.

А потом что-то случилось вдруг, и они оказались в гостиничном номере. И словно не было этого предательства, не было этих лет, боли и тоски. Они любили друг друга так неистово, что было по умолчанию понятно, что всё ещё можно вернуть. И Руслан хотел вернуть. Был готов. Начать с нуля, пахать не разгибаясь, развиваться, тянуть семью. Ради жены, ради детей…

После долгого, почти в полночи, секса, Ирина села на постели и озабоченно поджала припухшие от поцелуев губы.

– Теперь всё? Я могу рассчитывать, что ты больше не появишься?

Руслан замер.

– Не понял?

– Да ладно? Чего не понятного-то?

– Но я же сказал – я не совершал!

– Это ты сейчас так говоришь, сейчас вообще можно что угодно говорить. А тогда сам признался! И виновен ты, там, или нет – ты всё равно отсидел, а это клеймо! Для нормальных людей ты – конченый! Ты – насильник! И я не хочу, чтобы моя дочь знала, что у неё такой отец. – Подняла на него ненавидящий взгляд: – Ну зачем ты приехал? Чего тебе от меня надо? Отомстить за интрижку с Калашниковым? А ты обо мне подумал? Мне каково было, когда ты признал вину?! Какой дурой я оказалась в глазах окружающих? И кто меня тогда поддержал? Он! И денег дал, и жизни красивой. И если бы я знала, что бывает такая жизнь как с ним, я бы с тобой и не связалась никогда! – Помолчала. – Как же я ненавижу тебя, Подольский! Только от позора того отошла, только жизнь наладилась – новый город, муж, дети, репутация… И опять ты! Ну чего тебе надо?!

Руслан тоже сел, упёрся локтями в колени. Хотелось то ли выть, то ли молотить кулаками в стену, но он только усмехнулся – зло, сухо, так, чтобы бывшая и не заподозрила, каково ему сейчас на самом деле.

– Я не понял, если у тебя всё так замечательно – семья, репутация – ты зачем тогда в постель ко мне полезла?

– А как с тобой по-другому? Или мне нужно было дождаться, пока ты ещё и меня изнасилуешь?

…Это был первый и последний раз, когда он ударил женщину. И когда, одеваясь на ходу, хлопнул дверью номера, Ирина так осталась сидеть на взмокшей от недавней страсти постели и прижимать к пылающей щеке ладонь. Больше он её не видел. И дочке жизнь ломать тоже не стал.

Почти два года запоя и саморазрушения. Мать звонила, просила приехать. Сестра звонила, взывала к совести, заставляла ехать к матери. А он понимал, что не может. В таком виде – точно нет. Надо было взять себя в руки, привести жизнь в порядок, а уже потом…

Похороны матери прошли без него – он даже не знал, что её больше нет. А когда узнал, чуть не вздёрнулся – собутыльник Жора не дал. И именно это и стало точкой отсчёта новой жизни.

Вернулся в родной город, с большим трудом устроился подаваном[6]6
  Подаван (жарг.) – разнорабочий


[Закрыть] на шиномонтажку, потом жестянщиком, потом механиком. Потом открыл свою маленькую точку. Потом расширился – один раз, другой, третий…

Знакомая до мельчайших деталей колея, родная стихия и страсть. И злость. И дело пошло, не могло не пойти. А вот с бабами…

Он им больше не верил, ждал подвоха, не подпускал близко к сердцу. И как назло, встречал именно таких, как бывшая жена, как эта кукла Марина или парикмахерша Светка, и целое полчище таки же – потерянных, ищущих выгоды, готовых в любой момент либо переметнуться, либо перегрызть горло.

Отдельная история – Лорик. Сама по себе кошка. И хотя её вольная философия отзывалась Руслану пониманием и, в принципе, ей-то он доверял… Но Лорик была свой пацан, женщина-дружище, а это значит – секс по дружбе и ничего ближе.

Вспомнил о том, что она звонила. Взял телефон, посмотрел – ещё два пропущенных от неё. И вот тоже – ещё на прошлой неделе она писала из Норвегии, что всё у неё там классно, любовь-морковь и все дела, а едва вернулась, и сразу звонит. Руслан потому и не ответил, что не хотел разочаровываться ещё и в ней.

Вспомнил куклу Марину и то, как восхищается ею Мансур. Усмехнулся. Не-е-ет, не видал ты настоящих женщин, Валихан Айратович! Таких, которые плавят изнутри, наполняют нежностью и желанием защищать. Которую хочется не под себя переделывать, не благодарности от неё требовать, а просто вращаться на её орбите, довольствуясь случайным взглядом и возможностью пройти по её следу. Служить ей, как какой-нибудь долбанный рыцарь.

«Так нельзя любить, это добровольное рабство…» – вздыхала когда-то мать.

Да, мам, может, и нельзя. Но кто об этом знает… пока не полюбит?