Текст книги "Цикл «Пограничник». Рассказ I. Пройти по последней грани (СИ)"

Автор книги: Стас Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

связями. А сканирование пустыни – серьезное вмешательство, для которого нужны особые

указания. Их не было. Не было времени – для вскрытия кодов, внесенных в память пустыней, для

установления порядка их связей. Не было времени ни прочесть отдельные участки памяти, ни

обобщить их системой. Это сложный длительный процесс.

– Не прочел “жесткую память”, мог прочесть – “оперативную”! У тебя был ключ к ментальному

фону!

– Разум был поврежден, когда я получил ключ, – его связи были частично оборванны, по фону

проходили помехи.

– Черт!

Я был уверен, что рискую… но не настолько. Я забыл, что думать должен не только

“защитник”, но и я!

– Ты химический анализ провел?!

– Так точно, S9.

– Тогда что происходит?!

– Этого происходить не должно. Похоже, пустыня меняет элементарный состав планеты.

– Меняет?!

– На субатомном уровне, S9.

– Разбирает старые атомы, строя новые?! Разбирает старые элементы, составляя новые?!

– Точно, S9.

Пульс ударил в голову, меня будто накрыло шквальным огнем… Столб мрака – пепла, из

которого теперь выкован смерчем тонкий ровный стержень, разлетелся светлым мерцанием… Я,

вылетев из седла и бросив зверя, я… Я закрыл глаза от ослепительного зарева корпусом

взведенного излучателя, едва не сжимая руку на спуске, но не остановился… Чуть ни ослепший,

накрытый оглушительным громом, рванулся к границе поля, но меня отбросило взрывной волной,

сшибая ветром осколков…

– Какого хрена?..

– Пустыня устраняет повреждения, восстанавливая утраченные частицы.

– Восстанавливает их?.. Нет, не просто восстанавливает – возвращает их… Возвращает старые

частицы, собирая их из других частиц – разбирая другие частицы и собирая эти, перестраивая себя

и окружающее… делая это сознательно… Разум в короткое время строит то, что без него строилось

бы тысячами лет… Пустыня, применяя силы, данные разумом, ускоряет естественные процессы

искусственным путем… Поступает прямо, как мы… Мы чинили себя, разрушая среду. Мы

объединились в систему и стали воскрешать погибших солдат, собирать новых, – взамен

утраченным… Зашиби моих создателей и нейропрограммистов…

– Это уже сделали “белые медведи”, S9.

– Заткнись. Я соображаю…

“Защитник” молча перевел на меня холодный взгляд и указал на простертую передо мной

пустыню, над которой теперь ровно искрится отраженный звездный свет… Пустыня опустила

поднятый щит… Но воздух – его подобие – искристым монолитом сравнялся с поверхностью

планеты… Свет – только свет, везде.

– S9, пустыня нападает – пытается вывести из строя установленные тобой щиты.

– Энергия… Пустыне нужен доступ к энергии, перекрытый моими щитами… Но не выйдет. Не

хватит сил – это мощные…

– Щиты отключаются.

– Их нельзя отключить… Только я могу… Пустыне кодов не взломать…

36

– Коды не взломаны. Пустыня уничтожает их исходные блоки.

– Постой… Но исходные блоки под защитным полем – закрыты, заперты…

– Энергостанции и сберегательные базы – разум пустыни.

– Участки разума – отсеченные, блокированные…

– С потерей сил, но они действуют автономно.

– Только связи нет… Сигнал извне о потребности в энергии просто не доходит… Щиты не

пропускают никой сигнал.

– Только световой.

– Фотонный поток… Я не перекрыл ему путь… Сделай это! Скорее! Щит проведет сигнал с

моим кодом к исходному блоку по полю!

– Поздно – поле разрушается.

– Сколько оно еще продержится?!

– Час – возможно меньше, но не больше.

– Энергия… Зачем? Зачем энергия разуму, который близок к нам – людям?! Это оружие! Но

зачем оружие, когда нет врага?!

– Враг есть, S9, он просто не обнаружен.

– Что ты сделал?! Что ты изменил?! Какой код памяти перебил и внедрил?!

– Код, который остановил процесс самоуничтожения пустыни. Процесс, вызванный агрессией,

не примененной пустыней против врага и обращенный против себя.

– Ты перенаправил агрессию обратно?! На поиск и уничтожение врага?!

– Нет. Я блокировал агрессию, бесконтрольно пущенную неисправным разумом по замкнутой

цепи, которую он разомкнуть не мог.

– И эту цепь разомкнул ты… И пустыня устранила поломки, вызванные моей агрессией… А

теперь что? Теперь порядок должен быть!

– Я вернул этому разуму волю к борьбе с разрушениями, обрывая разрушения. Но этот разум

поврежден – его воля устремляет его к цели, но пути достижения цели он точно просчитать не

способен.

– Он был покалечен! Но теперь он исцелен!

– Часть памяти его потеряна безвозвратно. Он записывает новую память и устанавливает новые

связи.

– Точно… Он восстановил не память – только носители памяти… Теперь им движет

изначальная цель – сохранить себя. Цель, заложенная первичной программой действий, которую он

теперь не полностью контролирует высшей программой… Он смог дать новым частицам только

общий для всех них изначальный код, но коды собранных старыми частицами знаний он передать

не смог. Мы отняли у него часть знаний и опыта… Мы подавили его сознание, пробудив инстинкты

– их подобие… Но инстинкты – это примитивная программа, которую предугадать не трудно…

– Мне открыты эти коды – базовые цели этой разумной пустыни. Но сейчас работают не только

эти программы.

– Инстинкт не полностью бесконтролен, но разум контролирует его не полностью… С этим еще

как-то можно совладать… Поступкам под влиянием чистого разума или инстинкта прогноз дать

проще – здесь почти нет вариантов действий. Поступки среднего и переменного влияния этих

программ определить сложнее – вариантов действий значительно больше, но это еще нам под силу.

А предугадать, что выкинет сломанный разум под переменным и перебойным влиянием

искореженных программ… У пустыни крышу снесло! Теперь от нее можно ждать чего угодно –

только непонятно, чего и чему что будет угодно!

Я поразил разум пустыни… Внедрился в него, как последний вирус, и – поразил болезнью! Она

свихнулась! И теперь она не просто подохнет, но и погубит! Я подохну вместе с ней! Подохну, как

последний паразит, погубивший носителя! Эта пустыня теперь – мое тело носитель! И деваться

мне от него некуда! Я могу покинуть его, но мне некуда идти! Я поручился жизнью за подобие

жизни этой пустыни! Я связан с этой пустыней неразрывно – как хищник с добычей! С хищной

добычей, зажатой в моих зубах и сжимающей в зубах меня! Я хищник, нападающий извне и

изнутри, но и на меня напали – и изнутри, и извне! Я не мог позволить каменным глыбам

37

уничтожить разум, подобный моему, и схватился с ним сам, но он – похож со мной, он отвечает мне

моими ответами!

Затягивает… Меня затягивает омутом в чертову бездну… Нет, я еще не сорвался с грани – я еще

стою здесь, на границе, на рубеже… И я способен внедряться во время и пространство с такой же

силой и пониманием, как эта пустыня. Просто, коса на камень нашла…

Запись №18 04. 10. 1 год Эры Единства 15:09

Мои щиты рушатся… Над энергозонами поднимаются сияющие спицы, по которым проходят

синие огоньки… Сети этих огней все плотнее опутывают спицы, поднимаясь к их остриям… Эти

спицы – оружие. И сейчас ясно, что оно накапливает, концентрирует и направляет энергию звезд –

сохраненную пустыней… Думаю, пустыня может брать у звезд энергию и напрямую, не

накапливая… И теперь она поднимает против меня мощнейшее оружие… А я не знаю, что

делать…

Осторожно искоса посмотрел на замершего в отдалении “защитника”… Нет, он еще не стер

систему – еще работает… Значит, я еще не приговоренный его расчетом труп. Значит, и пустыня

еще не приговорена им – ведь ее приговор – приговор мой… Мы с ней еще воюем… Но, по всей

видимости, войне скоро будет положен конец – вернее, конец скоро будет положен мне или

пустыне… вернее, нам обоим… Выбрать – сохранить или себя, или пустыню я не смогу…

Или все же смогу?.. Запустить истребители я больше не сумею – точно. Но это не единственное

мое оружие… Черт… Ситуация здесь не простая, не однозначная и не односторонняя…

Уничтожить пустыню, но не быть казненным – возможно. Мое подстрекательство выявило

серьезную скрытую угрозу – это было не пустой тратой энергии, не напрасным риском…

Выявлением этой угрозы были оправданы и разрушения. И не столь теперь важно – блокирую я ее

союзом или враждой – ее просто необходимо устранить. А доказать, что в скрытом состоянии

угроза эта была бы опаснее, что со временем опасность эта только бы возрастала – я смогу. Докажу,

и что по прошествию времени с такой угрозой справиться было бы труднее, что энергии ушло бы

больше, чем сейчас, и внедрения в структуру времени и пространства были бы тяжелее. В общем,

верно все… Ведь стражам изначально союз был нужен только для точного определения степени

угрозы, исходящей от этого разума, открытия его скрытых сил и установления над ним жесткого

контроля. Не тем способом, который был запланирован изначально, но я сделал это. Пустыня

показала нам и оружие, и силу… и агрессию, и враждебность – правда, только в виде ответа…

Черт…

Конечно, я здесь сейчас устроил побоище… Но пустыня могла бы лет через тысячу устроить

побоище нам… Лучше воевать и разрушать сейчас и быть победителями, чем воевать и разрушать

потом, но быть побежденными… А воевать придется – в полную силу. И пустыню эту уничтожить

придется… пока еще она не уничтожила нас… Ведь время покоя стерло бы именно эту грань – оно

бы поменяло полярность… Порой избегнуть жестких внедрений в наш порядок мы способны

только жесткими внедрениями в порядок чужой. Просто, нужно знать меру… Нужно помнить, что

время не пощадило нас с нашей безрассудной беспокойной силой, что оно не тронуло каменных

глыб с их рассудочным неколебимым покоем. Мы способны сжечь его или заморозить, тратя или

храня. Но не следует забывать, что оно перестает идти и для тех, кто пустил его в расход, и для тех,

кто к нему вообще не притронулся. Оно не идет для мертвых. А мертвым для себя оно считает

всех, кто покидает его. Но время не забывает о мертвецах, обращая их в прах. Это произошло с

нами и произойдет с каменными глыбами… Просто, нас до этого довела активность, их доведет –

пассивность. Время… Оно всегда посередине – между прошлым и будущим. Оно всегда на грани…

Время не терпит обеих крайностей – вернее, терпит только одну крайность – середину, где обе

полярности сходятся в одну… И время никогда не стоит на месте, не терпя нас, когда

останавливаемся мы. Тогда оно сшибает нас с черты, тогда мы слетаем с грани, выпадая из

времени, летя прямиком в мороз или в пламя смерти… Рубеж времени… Я иду по этой грани – я

нашел ее и не должен потерять… Но не потерять ее я могу только, если буду искать ее – идти по

ней и искать ее. Я должен не стоять и не нестись сломя голову – идти и искать… найти и не думать,

38

что нашел и не потеряю. Точно. Нужно идти дальше – до конца… которого может не быть… Ведь

время бесконечно – у него нет, не начала, не конца – только грань меж тем и другим…

– S9, тебя вызывают.

– К черту… Я думаю.

– Ты должен явится в штаб.

– Не могу! Это лезвие! И я не могу с него сойти! Еще что-то должно быть… Варианты… Всегда

есть варианты. Просто я их еще не вижу… Просто мне нужно время! И я не могу спустить его

остатки, доказывая командованию, что оно мне необходимо!

– Планы изменились – обнаружено мощное разрушительное оружие, созданное этим разумом,

подчиненное его силе и воле. Его применение недопустимо. Под твое командование переданы три

эскадры тяжелой межпространственной техники, действующей в пределах стабилизационных

полей. Ты должен принять командование и отдать приказ.

– Я думаю. Не мешай.

– Времени нет. Ты должен отдать приказ.

– Еще не все потеряно…

– Ты обязан принять решение и отдать приказ.

– Сначала надо определить задачу – потом решать! А поставить задачу труднее, чем решить!

– Перед тобой стоит задача – уничтожить врага до того, как он применит оружие.

– Условия задачи не верны! Это – не враг! Враг – я! Я – ему, а не он – мне! Но и я ему – не враг!

Только он этого не знает!

– Ты обязан уничтожить противника до того, как он нанесет удар.

– По кому он бить будет?! Ему бить не по кому!

– Не имеет значения, против кого он применит оружие – он не должен его применить.

– Черт! Этой пустыне нужен не полномочный враг, а психиатр! Не отдам я сейчас приказа! Я

думать буду!

– Думать нужно было раньше. Теперь ты должен отдать приказ.

– Тебя что, заело?! Думай со мной! Времени для размышлений мне может не хватить! Но для

того, чтоб уничтожить времени мне хватит точно!

– С бездейственным ожиданием растет риск серьезных осложнений.

– Растет! Но не так скоро, как риск действий без ожидания! Сейчас пустыня не способна

нанести нам более тяжкий вред, чем мы ей! А нанеся пустыне тяжкий вред, мы нанесем его и себе!

Ударив по ней сейчас такими силами, мы ударим по себе сильнее, чем она по нам!

– Оружие пустыни мощно и разрушительно, S9.

– Убери схемы из моей головы, я все равно прочесть их не могу! И без них ясно, что оружие это

хуже некуда! Но направлено оно в ничто и в никуда! Мы скрыты для пустыни! Как она была

скрыта для нас!

– Пустыня будет разрушать. Под ударом будет и время, и пространство – значит, и мы.

– Она не прицельно бить будет, как мы!

– Этим ее удары и опасны.

– Мы разрушим здесь все – и этот разум, и эту планету, и эту систему!

– Этот разум – колонизатор.

– Да, но не справившийся с задачей!

– Мы не можем допустить его распространение в этом созвездии.

– Контрольные удары, зачистки… Мы здесь все разнесем!

– Это неминуемо.

– Не знаю еще!

– Я знаю. Этого разума больше быть не должно.

– Как нас! Как людей! Но он не тупо непреклонный враг, уничтожающий по принципу –

уничтожить все и покончить с собой! Он, как мы! Просто не понимает, что создает оружие опасное

для себя и для невидимого противника!

– Он не поймет, уничтожив себя и все, что окружает его. Это неминуемо.

39

– Минуемо! Он поймет! Но без посторонней помощи – без моей помощи – поймет, когда будет

поздно понимать! Как мы! Не будет осторожным со скрытым врагом тот, у кого никогда не было

открытого врага, стоящего на такой высокой ступени!

– До разума, устроенного по сходному с людьми принципу, не доходят угрозы иные – только его

необратимое устранение.

– Необратимое… А никто не пробовал обратимого…

– Стражи применили к людям принцип необратимого, но не абсолютного устранения. Они не

уничтожили тебя – сохранили тебе жизнь, S9. И ты продолжаешь разрушать – безотчетно.

– С отчетом. А вот, кому я этот отчет даю и перед кем я его держу – другой вопрос. Теперь не

мешай мне думать… каким способом ситуации руки за спину заломить, рук ей не сломав…

– Не отдашь приказ ты, его отдадут за тебя.

– Нужно ждать… Ждать до последнего. Стражи не применят тяжелого оружия до тех пор, пока

будет хоть какой-то шанс избежать таких разрушений. А он еще есть. Их еще возможно

предотвратить…

Эта пустыня зашла еще не так далеко, как мы… У нее еще есть не перекрытые пути… Ей еще

есть, куда идти и куда вернуться… Нужно только указать ей непроходимый тупик и обходной

путь… Только нужно, чтобы тупик был виден ей ясно, чтобы до нее четко дошло, что он

непроходим… Ей необходимо понять, что сменить путь нужно сейчас, пока он еще есть, пока еще

есть время… А нам необходимо ей это объяснить… Обозначить твердо, что она влетит в этот блок,

следуя этим путем, и разобьется, что ее начнут бить еще до столкновения и добьют после него…

Объяснить жестко, что ее забьют до смерти еще до столкновения, что после него разобьют уже ее

обломки…

Я должен разъяснить пустыне, что мощное оружие, агрессивные действия и деструктивное

развитие должны быть ограничены. Это – территории разума, и ограничить их может только разум.

Инстинкт сохранить себя только толкает разум, дает ему волю и силу, но он слеп и должен быть

подконтролен разуму. Инстинкт заставляет защищаться всеми доступными силами – в том числе,

достигнутыми при помощи разума, но эти силы становятся разрушительными при применении без

ограничений со стороны разума. И наше стремление сохраниться, захватывая все большие

территории, лишает нас территорий, делая нас нашими же завоевателями. И наше стремление

защититься, используя все более мощное оружие, обращает это оружие против нас, делая нас

нашими же врагами. Я сделаю это. Я исправлю наши старые ошибки, хоть здесь, хоть сейчас…

Здесь и сейчас я исправлю и ошибки стражей, хоть промахов у них было порядком меньше, чем у

нас… Я им докажу, что проще и безопаснее устранить угрозу в этом времени и пространстве, этим

способом и этой энергией – по крайней мере, в этом случае. Риск огромен. Но я по грани пройду.

Каменные великаны еще не торопятся избавляться от меня – им это сделать раз плюнуть. И

поле действий они мне сужать еще не спешат – по той же причине. Пока здесь еще решаю я.

Воспользуюсь моими еще не ограниченными полномочиями – с очередным их превышением еще

не пресеченным. Вывожу тяжелую межпространственную технику на огневые позиции…

Запись №19 04. 10. 1 год Эры Единства 17:10

Стоп. Огонь я открывать не буду до того, как… Я должен все же разобраться… до того, как

поставлю под такую угрозу жизнь этой пустыни и мою жизнь… Жизнь… Что-то здесь не то… У

пустыни нет жизни. Это – не живой разум… Только вот разницы нет – это разум…

В голову прут старые недодуманные мысли – что живое, что не живое… Для ясности решил,

что живое то, что подходит под определение жизни, заложенное в мою программу и программу

“защитника”. Биохимические процессы – основной признак жизни. Иные химические процессы –

это признаки нежизни. Или – подобия жизни, другой жизни… Черт.

Жизнь – материя, организованная по одному принципу, нежизнь – материя, организованная по

другому, но сходному принципу. Жизнь – принцип организации, явленный одним вариантом

случайности, нежизнь – другим. Но и тот, и другой вариант явлен случаем. Живое – это я, это крыс,

это руггер… Не живое – это пустыня, это каменные глыбы (и стражи, и их командиры)… это

40

защитник-D40-709. Техника вроде “защитника” – особое подразделение не живого, как руггеры –

особое подразделение живого. Их создали мы – люди. Это искусственно созданные объекты,

просто обойденные естественным происхождением, – точно неизвестно, могли бы они быть

созданы без нас или нет. Не исключено, что – могли бы. Я теперь ничего уверенно исключить из

допущений не могу. Об организации жизни мне известно больше, чем об организации нежизни. А

что мне вообще известно о нежизни? Почти ничего. Мне ясно, отчего наши андроиды похожи на

нас – их сделали мы, но… Отчего каменные истуканы похожи на людей, людьми не являясь?..

Возможно, грань между живым и не живым тоньше, чем мне кажется… И она тем тоньше, чем

толще она мне кажется… Я не должен так резко и четко отделять одно от другого, допуская что-то

братское, что объединяет все это… Да, я буду относиться к этой пустынной планете так же, как к

человеку, – к брату по принципу мышления… Мышление и задачи – вот в чем основное отличие

первостепенной жизни или нежизни от второстепенной, как у “защитника”, служащего не себе, а

другим… Пустыня – для меня объект братский, равноправный с человеком, а не подчиненный

человеку, как “защитник”… И я должен поступать с ней, как с человеком… как человек с

человеком…

Я открою ей угрозу, но не выведя оружие из полей незримости, а выйдя к ней, и выведя их в

своем, открытом ей сознании… Да, я открою ей свое сознание.

Выйдя из поля, понял, что пустыня не направит на меня своего мощнейшего оружия и

попытается уничтожить меня оружием попроще… А уничтожить она меня попытается – пустыня

поняла, что я наделен сознанием, и что я – вооружен истребителями… и что я возглавляю эту

армию своим сознанием… Она вычислила меня, как слабого человека, распоряжающегося

сильным оружием, – как лидера, которого необходимо убрать и убить которого надо слабым

оружием, защищаясь мощным оружием не от него, а от его техники… И она торопится убить меня

до того, как я исчезну в поле незримости и не стану снова недосягаемым… Но я стою перед ней,

стараясь сосредоточится на ее полях и сигналах, открывая ей – свое сознание…

Защитник втащил меня, истерзанного ей, – чуть не разорванного в клочья – в поле… Но я не

могу остановиться, стараясь отослать ей сигнал с границ ее пространства и времени…

– S9, не выйдет. Ничего не выйдет. Она – смертница, готовая к последней схватке.

– Она слышит меня.

– Слышит, но не слушает. Она не остановится. Пустыня принесет себя в жертву, стараясь

сохранить свои осколки в своих колониях. Она готова уничтожить врага, отдав свое сиюминутное

существование своему будущему. Ты ничего не сделаешь с этим. Ее сознание – сознание

смертника, которого не страшат схватки и опасность.

– Это крайность – помрачение сознания!

– Да, и ты не в силах исправить это.

– Пустыне сейчас нужен врач, а не враг… Я должен объяснить ей, что ее колонии не оставят,

что их – зачистят.

– Она не поймет. Ее разум помутнен.

– Я должен… Должен показать ей нас – людей… показать ей себя, свою жизнь. Ее осколки ждет

нечто подобное… или совсем ничего не ждет… Она должна понять, что ее не будет, что у нее нет

будущего… А если и есть, то у ее единичных осколков, не способных создать такую сложную

организацию снова. Ей нужно только услышать то, что я ей скажу… Но как мне до нее

достучаться?..

– Сбой в работе изначального разума, устраняется так же, как в работе вторичного, –

технического – перезапуском программы разума.

– Как можно перезагрузить пустыню?..

– Шоковым ударом, S9.

– Электрошоком?..

– Не думаю, что этого будет достаточно.

– Тогда полным перезапуском – через Пустоту.

41

С трудом убедил каменных генералов перебить память пустыни. Они упорно не соглашались

перевести пустыню в другой формат Пустоты – в стабильную фазу несуществования… точнее, – в

фазу потенциала существования… Но они – согласились. Все меняется со временем, а они с ним не

спорят. Они принимают мою тактику, хоть и с трудом, и со скрипом. Что ж… пора рискнуть всем,

что у меня еще есть…

Я вернулся с базы в стабилизационное поле к “защитнику”. Каменные генералы готовят

стабилизаторы, а я…

– Уходи, S9. Я останусь на посту контролировать перезапуск.

– Я тебя не оставлю.

– Ты должен поступить иначе. Это решение, недостойное офицера-S9.

– С каждым бывает – с каждым человеком.

– Я буду вынужден…

– Не сможешь. Не сможешь силу применить. Я остаюсь и точка. Я останусь с тобой и с этой

пустыней.

“Защитник” не может отпустить истребители и стабилизаторы, управляемые только им. Он не

может уйти. Но и меня в Пустоту он, как крысу, бросить не может. А я… Я окончательно решил,

что пустыня равна нам, и что… D40-709 – равен нам… всем нам – и в жизни, и в подобии жизни.

Различья конструкции, программы – что это теперь значит? Объекты, носители программы,

способной управлять собой и другими… Это все равно – биохимические, химические… А D40 –

этот сложный разум, закованный в прочный доспех, – он ценен для меня равно, как был ценен для

меня мой старый друг. И в итоге он не сильно отличен от Скйела Скара, видящего жизнь, считай,

глазами этой машины. Нет в этой машине только поверхностно человеческих выражений, того

кажущегося различия… А ведь мы почти такие, как они – мы, офицеры-S9. В итоге и я поступаю

не иначе, чем эти машины, – только к решениям подхожу другим путем… к одному с ними

решению. А главное, мы с этой машиной – защитники. Вечные защитники всего, что скажут

защищать наши командиры и наша честь.

Процесс запущен, и мы остаемся на границе черного космоса, стоя на черте пространства

пограничной базы. Дестабилизаторы “защитник” подключил сразу, как только планета исчезла

среди звезд. И мы снова пересекли границу, вставая на территорию снова явленного нашим глазам

зеркала. Теперь надо посмотреть, последуют перестройке изменения или нет. Нет, ничего не

изменилось. Но пустыня еще не отошла от стресса. Она способна принять поток моих посланий, не

торопясь с агрессией. Только ей и мои мысли прочесть трудно станет, но ничего… ничего я этим не

сделаю. Надо, просто, четче сформулировать предназначенную пустыне информацию.

Запись №20 04. 10. 1 год Эры Единства 19:30

Лег на спину, располагаясь на прохладном зеркале под прикрытием такого же прохладного

зеркала, отражающего звездный свет, а вокруг меня строится призрачный Хантэрхайм. Эффект

сногсшибателен. Пустыня не только поняла опасность и послушалась меня, но и проявила

инициативу в установлении контакта, узнавая у меня все, что знаю я, мой “защитник” и мой

крысюк, и рассказывая мне все, что знает она. Ее ментальный фон колоссален, но я способен

принять сигнал. Жаль только, что излучение кристаллов вынудит меня скоро уйти в поле

невидимости. Мне с пустыней время проводить никак – общаться с ней я буду только по делу,

обуславливая все, что касается договора со мной и моим каменным руководством.

Не всегда можно точно узнать, чем обернется нам то, что мы считаем победой или поражением.

Честно, я не знаю, кто сейчас кого победил. Не знаю, когда и кто начнет новую войну. Но я считаю

эту войну не только моей победой, но и победой пустыни – этого неживого сознания, сразившегося

с сознанием живым.