Текст книги "Цикл «Историк». Рассказ V. Кошмары создателя (СИ)"

Автор книги: Стас Северский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Шлак неохотно поковылял к полковнику DIS, неуклюже сжимая в зубах выплюнутый из глотки шприц и зовя на помощь все мои механические кошмары… Открывший мутные глаза, офицер разметал чудовищных псов, отползая к стене с искаженным лицом и подключая излучатель, не с первой попытки выхваченный из кобуры на ремне…

– Не надо стрелять в моих “псов”, Радеев. Или все ваши старания прахом пойдут.

Он перевел еще не осмысленный взгляд на меня…

– Мои старания?.. Нет, прахом пойдут все ваши старания, а мои…

– Я не знаю, что вы стараетесь сделать, Радеев, но, открыв огонь, вы покинете это место в сопровождении “защитников”.

Он дернул головой, будто стряхивая дрему с одурманенного разума, в недоумении останавливая взгляд на Айнере, просыпающемся без посторонней помощи, и едва собирая на нем рассеянное препаратами внимание…

– Я его?.. Или он меня?..

– Это мы – вас обоих…

Радеев еще раз дернул головой, но, видимо, дурман не согнал… Я встряхнул Радеева, крепко схватив за плечи…

– Сосредоточьтесь и слушайте, Радеев. Смотрите мне в глаза и слушайте мой голос.

Радеев вскинул на меня еще не успевший захолодать пониманием взгляд…

– Это наши территории, Радеев. На них действуют наши законы. Вам не позволено встревать в нашу деятельность. Вам позволено видеть наше дело до определенного предела. И мы его разграничили – прочертили рубеж, за который вам заходить запрещено. Соберитесь и слушайте меня.

– Но что здесь произошло?.. Что произошло с этим офицером?..

– Вы оба вели себя непотребным образом – потому, что вам обоим здесь не место. Мы не дали вам обоим исказить наши результаты проверок – потому, что вы оба не в курсе наших дел. Вы не поняли друг друга и не поняли нас – не поняли происходящего. Но теперь все в порядке, несмотря на то, что вы отняли у нас необходимое нам время. Не отнимайте же его у нас впредь. Или ведите себя здесь тихо, или уходите отсюда, Радеев. Не нарушайте ход подключения этого человека, не провоцируйте его, – только что проснувшегося ото сна смерти. Он вышел из смерти впервые – проявите к нему ваше всеобъемлющее понимание человека, прошедшего смерть не единожды.

Радеев коротко кивнул, соглашаясь. Он вспомнил еще только про обычную для него холодность, а не про изображаемую им благожелательность… Все так, как нужно… Только Шлак, подбредший ближе, стукнул меня скрипучим хвостом по голенищу сапога…

– Рано или поздно он сообразит, что ты его провел.

– Нет, Шлак, ничего подобного.

– Ничего подобного тому, что он – сообразит, что ты его провел, или тому, что ты его просто – провел?

– Ни тому, ни другому, Шлак. Я и не подумал его провести, а он и не подумает, что я подумал его провести. Так что все в полном порядке.

– Кроме того, что Сигертр Стаг стоит у тебя за спиной, сложив на груди руки и готовясь спустить на тебя собак.

Я обернулся к Стагу, который действительно стоит у меня за спиной, дожидаясь объяснений, которых требует всем видом… и, видимо, не может еще потребовать в голос, угнетенный суровым негодованием…

– Вы оправдываете репутацию гробовщика, Грабен?! Вы устроили здесь побоище и собираетесь проводить похороны?! Я вам помогу организовать похороны, Грабен! Ваши похороны!

Он резко расцепил сжатые на груди руки, указывая на Хэварта и Лея…

– Вы оба! Поднимите этих офицеров с пола! Офицерам недолжно находиться в таком положении в моем присутствии! Приведите, наконец, этого армейского полковника в вертикальное положение! Его ждут в Хантэрхайме! И именно – в вертикальном положении!

Лей подхватил Айнера, открывшего глаза и смотрящего на Стага строго, в упор… Я знаю, что Лей не справился с натиском свойственной ему порядочности, и не сообщил еще Стагу… Он честно ждал моего решения… Но сейчас он…

– Генерал, этот офицер… Он не стабилен. Он не должен сражаться в Хантэрхайме в этом звании.

– Результаты всех проверок сносны, капитан Мао! Не вижу причин ждать еще! У нас нет времени!

– Но этот офицер нуждается в еще одной проверке – в тщательной проверке, генерал. Его разум не стабилен.

– У нас нет времени! Посылайте его первым же транспортом!

– Он опасен, генерал!

– Не смейте прекословить мне, капитан Мао!

Хэварт не выдержал и, объятый отчаяньем, бросился к Лею…

– Лей, что вы делаете?! Вы же себе яму копаете!

Стаг выбросил вперед руку, указывая на меня…

– Отчет, Грабен!

Я уронил голову, когда Стаг обвел нас всех заледеневшим взглядом и когда в его голосе зазвенела сталь… Но эта промерзшая сталь еще хрупка, и у меня еще есть надежда, что при ударе она разлетится осколками, как льдинка… Я жду, я бью молчанием…

– Грабен, я требую отчета за ваших отбившихся от рук подчиненных, обращающихся ко мне через вашу голову! Я не допущу такой распущенности! Не способны вы контролировать ваших подчиненных – не способны контролировать и процесс человекостроения! Я не потерплю этого! Я не потерплю того, что вы принуждаете меня повышать на вас голос в присутствии ваших подчиненных и посторонних! А этот офицер! Этот Айнер! Он должен сейчас же покинуть этот блок и отправиться в Хантэрхайм! Он должен отправиться сражаться за северную крепость с понижением звания до проведения дополнительной проверки! Исполняйте приказ!

Стаг развернулся уходить, но остановился в дверях…

– Радеев! Проводите этого офицера в Хантэрхайм! Составьте ему достойное общество и избавьте нас от вашего присутствия – от присутствия вас обоих!

Стаг вышел, проморозив и воздух. Хэварт с Леем затихли и затаились, как и перепуганный солдат Воробьев. Радеев с Айнером, кривясь холодными усмешками и перекидываясь колючими насмешками, ушли. А я…

Запись №12

Я стараюсь думать, но мне не думается. Просто, Радеев где-то поблизости – он не показывается мне на глаза, но он – постоянно находится в зоне ментального восприятия. Он преследует мня, следит за мной… Он контролирует каждое мое действие, каждый мой шаг… И я не знаю, как избавиться от него, – я так и не знаю, что ему от меня нужно… Он определенно старается подловить меня, подталкивая к нарушениям… Но зачем ему это?.. Просто получил задание нейтрализовать меня, как получится скорее, – пусть и путем провокации?.. Но проводить такие провокации из-за простых подозрений… Я же не дал повода усомниться в своей надежности сильнее простых подозрений, применимых практически ко всем… А он ведет себя так, словно его подозрения – серьезны… Нет, не стыкуется. У него ко мне еще какое-то дело… Но не личное же… Не личная же это месть?.. Нет, он не имеет права и возможности мстить мне… А его начальство… Его начальству – офицерам S12 – вообще не свойственно мстить… и я с ними никак не связан… Генералитет DIS и высший состав создавался еще до меня… Похоже, пришло время взять Радеева за горло и узнать у него, что ему нужно… Но это позже, а сейчас…

– Шлак, настройся на код компьютера центра управления.

– Грабен, я не собираюсь подключаться к компьютеру центра управления – я не буду вскрывать его жесткую память и скачивать для твоей потехи его данные – даже не проси.

– Нет, я попрошу не об этом… Кодом компьютера центра управления ты подключишься к орбитальному спутнику.

– Я к нему и так могу подсоединиться.

– Нет, твой код мне не подойдет.

– Постой, Грабен, уж не задумал ли ты выйти на связь с кода компьютера центра управления?

– Ты очень сообразителен, Шлак! Глупый ты “щенок”!

– Это ты начинаешь делать глупости, Грабен.

– Просто мне нужна связь и не нужно, чтобы кто-то знал, что этот запрос мой. Я за него отчитываться не собираюсь. А Стагу – не придется отчитываться за такую ерунду.

– Уверен, что это ерунда? За ерунду ты уж как-то отчитаешься.

– Ерунда для Стага, а не для меня, Шлак. Иди и не прекословь.

– Нет уж, ты скажи, с кем ты хочешь связаться и что сообщить. А то я начинаю подозревать худшее.

– Никакой я не шпион, “щенок”!

– Это ты сказал, что шпион, а не я.

– Не цепляйся к словам.

– Это ты цепляешься. Не находишь себе оправдания – и цепляешься ко мне, чтобы я не нашел в твоем замысле подвоха.

– Нет здесь никакого подвоха! Мне только нужно видеть одного человека! Мне нужна четкая визуальная связь, установленная с орбитального спутника, – с кода компьютера центра управления!

– Не за Айнером следить собрался?

– Не твое собачье дело! Мне нужно подключение! Установи соединение, открой мне мысленную линию и передай полученный сигнал!

– Это сложно – с разными форматами разбираться. Я могу что-то перепутать, переводя информацию в мысленный формат.

– Не перепутаешь.

– Ты уверен?

– Да, ты – лучший декодер, вышедший из моей головы.

– Точно?

– Ты пропустишь полученную информацию через разум без искажений – и точка!

– Я должен это прямо тебе передать или другой твоей технике?

– Мне – только мне и никому больше! Я решу – оставить изображение в разуме или вывести на экран!

Шлак задумался, медленно щелкая мыслями и гудя вентилятором на затылке…

– Я не пройду идентификации этого подключения – это слишком сложно.

– Совсем не сложно. Ты для этого приспособлен.

– Но я этого никогда не делал.

– Ты просто перепугался, Шлак!

– Да, ты прав – это так волнительно. Я исполню функцию декодера впервые.

– Рано или поздно тебе все равно придется это сделать – ты для этого и сделан. Так сделай это сейчас, Шлак.

– Я думал, что в первый раз это будет не так ответственно, не так сложно и страшно! Нет, я не справлюсь!

– Иди потренируйся с моим компьютером. Нет, Шлак… Постой! Попробуй перехватить сигнал компьютера контроля.

– Пользы тебе от этого больше не будет.

– Будет, если ты заодно потренируешься внедряться в память и считывать данные.

– Ты меня так сразу в оборот не бери. Я же запутаюсь.

– И Радеев тоже запутается.

– Ой, Грабен, я уже запутался!

– Не будь такой бестолочью! Ты мне все карты спутаешь!

– Игральные или географические?

– Геополитические!

– Геополитика? А это что такое?

– Забудь Радеева! Просто, установи связь с северным укреплением!

– Ты ведешь слишком сложную игру с картами – еще и не с игральными, Грабен. Тебя за азартные игры привлекут.

– Чушь собачья!

– Может, я и “собака”, но это не чушь. К тому же, ставки уж слишком высокие. Игры, в которых на кон ставят жизнь, караются – смертью.

– Мы все уже в игре, Шлак, и все наши жизни уже стоят на кону… И тех, кто не проиграет жизнь – казнят за игру… Игра должна окончиться – ничьей.

– Конечно, ведь в конце все погибнут.

– Или все выживут. Я постараюсь сделать так, чтобы все мы – выжили… и я, и Айнер, и Радеев… Но мне нужно, чтобы постарались и они… чтобы они уступили мне… чтобы приняли мои правила…

– На Айнера не рассчитывай – он игрок без правил. А Радеев – он диктует только свои правила.

– Поэтому я не собираюсь заставлять их играть по моим правилам, объявляя им их. Я просто заставляю их принять мои правила – без оповещения. Ступай к центру управления и встань под дверью, чтобы не было понятно, что сигнал идет не из центра управления.

– А что если дежурный офицер решит выйти?

– Пугай его и удирай со страшным смехом.

– А Стаг? Что если Стаг решит зайти? Его мне пугать страшно.

– Его просто поприветствуешь – этого хватит.

– А если он объяснений потребует?

– Объяснишь, что искал его, чтобы выразить ему свое почтение.

– А он поверит?

– Он верит всему, что не становится помехой его размышлениям.

Шлак собрался духом, собираясь идти на дело, и, наконец, направился к выходу, но в дверях столкнулся с… Радеев отпрянул в сторону при виде Шлака, но и Шлак не в меру испугался Радеева, заставив офицера преградить ему дорогу… и натянуто улыбнуться мне…

– Шлак, куда же ты собрался с таким устрашающим видом?..

– У меня дела.

Одним глазом Радеев проследил путь тугого умом “щенка”, прошмыгнувшего за дверь между его сапог, а другим – подмигнул мне…

– Вот как?.. Ну ни пуха тебе ни пера, Шлак…

Страшный “щенок” остановился посреди коридора, соображая…

– А я не за перьями, Радеев. Так что можете не желать мне не получить перья. Я знаю, что без злорадных замечаний на мой счет вам никак не обойтись, но перья не затрагивайте.

– Ты совсем озадачил меня, Шлак…

– Это вы меня озадачили, желая мне, чтобы я не получил то, что мне не нужно.

– Но я имел в виду другое… Я выразил желание, чтобы ты не получил того, что тебе нужно…

– Это еще хуже, Радеев. Это еще как-то похоже на вас. Но смысла все равно никакого. Нельзя получить того, чего нет. А пера у нас нет – ни пера, ни пуха, ни птиц. Так что нет и смысла желать мне не достать то, что мне все равно взять неоткуда, и то, что вообще – нельзя достать. А главное, – то, что мне ко всему этому еще и не нужно.

– Ты думаешь, что я это со зла?.. Нет, Шлак… Только из благих побуждений… Это так – присловье… Это я так – от привычки… Так у нас принято, Шлак… Еще принято отвечать на это, посылая к черту…

– Это на тот случай, если вы желаете мне не достать того, что мне действительно нужно достать?

– Именно, Шлак… Пух и перья здесь ни при чем… Это так – обобщение такое…

– А черт?

– Что черт?..

– Он тоже ни при чем?..

– А черт – очень даже причастен к делу…

Шлак подумал и согласился – он думал долго, будто его голова набита железными опилками… надо проверить, чем набита его голова, – и не пуста ли она вообще…

– Все бессмысленно, Радеев. И к черту вас посылать бессмысленно – вы и без этого к нему пришли. Счастливо оставаться.

Радеев рассмеялся мне в лицо…

Запись №13

Я решил, что безопаснее не пытаться выдворить Радеева, и мне пришлось пригласить его быть моим гостем и терпеть его невыносимый смех надо всем, что попадает в поле его зрения. Но он не сможет сбить этим смехом ход моих мыслей, как я не смогу прогнать его обратно в его подземелье… И Хэварт, и Лей готовы сорваться на Радеева в кратчайшие сроки – они раздражаются все сильнее с каждой его дружеской колкостью. Но я игнорирую и издевательства Радеева, и их негодование, стараясь не обращать внимания на всех них. Я не вывел на экран изображение, проецируемое Шлаком, а подключился к Шлаку напрямую. Шлак еще не знает, что этого недостаточно, что это только первый шаг, – подготовка “щенка” к подключению к камерам подземных укреплений… Только глазами такого объекта я смогу четко увидеть все, что делает Айнер… Только тогда я разберусь в его разуме и пойму, что он думает… Мне ясно, что он, и правда, – опасен, но я еще не знаю, насколько… Я решил восстановить его в звании, проведя конечный контроль так, как сочту нужным я, но возможно определенные поправки, ограничивающие его власть, внести придется… Он – “пограничник”, не нарушающий прописного порядка, но не признающий недодуманных правил… Он обходит все барьеры закона, не блокирующие дороги противозаконных действий. Я понимаю, что никто с ним ничего сделать не сможет… Его не поймают, потому что он не станет прятаться, его не приговорят, потому что он не станет оправдываться – к нему не подкопаются, нет… И поэтому он вьет из моих нервов веревки, как и Радеев, насмехающийся надо мной, – смеющийся надо мной мне в лицо… Но Радеев еще не знает, что мои нервы, скрученные веревками, станут только крепче…

– Уже стемнело. Нам пора. Идемте со мной, Радеев.

– Но ведь у вас еще столько дел…

– Хэварт справится.

– Без вас ему придется трудно…

– Зато без вас – легко. Раз уж вы – моя тень, пойдемте со мной.

Я вижу, как он устал, – он не спал столько же, сколько мы… И теперь его натужная улыбка не звенит смехом, а скрежещет зубами… Я вымотаю его домертва, выжму досуха…

– Что же вы намереваетесь делать в такой поздний час?..

– Сейчас увидите, следуйте за моими “псами” – они проводят нас через темноту этого сектора…

– Свалка?.. Мы идем на свалку?..

– Да, сегодня подходящая ночь… подходящая для воплощения моих кошмарных сновидений…

Радеев молча пошел за мной, за моими чудовищными подручными… Поначалу он еще сверялся с картами, но заплутал впотьмах на путанных тропинках среди обломков и осколков старой техники… Я не собираюсь искать запчасти для моих псов среди этих разрушенных войной и временем машин, еще не пущенных на переработку, а хранимых на этом объекте. Я просто подожду, пока он продрогнет и начнет засыпать в этой тьме…

Он поднял ворот черной шинели, совершенно скрывшись в окружающем его мраке…

– А я могу быть уверен, что со мной здесь ничего не произойдет?..

– Нет, не думаю… Здесь постоянно происходят странные вещи…

– Настолько странные, что мне стоит предупредить начальство о том, где следует искать мое тело на рассвете?..

– В этом месте можно сломать шею, и следуя за таким опытным проводником, как я… Можете сообщить о местонахождении вашего тела, а можете просто смотреть, куда идете… Что вы выберите – решать вам.

– Я всегда выбираю и то, и другое…

– Достойный выбор, когда речь идет о жизни и смерти.

– Работа у меня такая – она мне иного выбора не дает, кроме как выбирать – и то, и другое…

– Нам всем запрещено бояться смерти, но все мы нарушаем эти запреты, Радеев.

Он обвел глазами призрачно светящиеся силуэты моих покореженных подручных – в их слабом свечении и я, облаченный в светлую форму, произвожу подобный эффект… Мы вышли под открытое небо как раз тогда, когда поднялся туман и когда его прорезал свист поднятых истребителей… Замерзший офицер сжал плечи, вперившись взглядом в небо, разразившееся раскатами ночной атаки… Лучи прорезали мрак молниями и далекое зарево разошлось громом… Эти вспышки разлетаются в тумане, приглушающем громовые раскаты рушащихся пограничных укреплений Шаттенберга…

– Вы еще не налетались в облаках?.. Мне кажется, что вам, Грабен, пора бы спуститься на землю… А то как бы не пришлось провалиться в подземелье… Такое бывает, когда залетишь высоко и падать придется с высоты полета… так скажем, – с высоким ускорением…

– Вы, Радеев, думаете, что я подобен ракетам прежних пор?.. Тогда вы должны думать, что я способен пройти сквозь землю, не разбившись…

– До предела, Грабен… Где-то вы возьмете да разорветесь…

– И это будет сокрушительно для вас – обитателей подземелий…

– А для вас это будет – губительно…

– Ученые призваны заграждать истину грудью, Радеев…

– Ото всех… и от себя… Боюсь, вы слишком заняты погоней, чтобы не забыть, что гонитесь за истиной…

– Так же, как вы слишком искушены ложью и угрозами, забывая, что эти средства призваны служить достижению той же истины…

– Просто правда – прыткая и скользкая… Она убегает от вас, ускользает от нас… Вот мы с вами и обязаны ловить эту хитрую правду сообща… Ваш разум скор, а мой – цепок…

– Скорость срывает с объекта все, что к нему цепляется, Радеев…

– Пока вы особых отличий от ракет прежних пор не показали – вас так же трудно обнаружить и остановить, вы так же устремлены к цели… И преследуете вы свою цель с недосягаемой, скорее, – с непостигаемой скоростью… Только учтите, что эти ракеты с незапамятных времен сняты с вооружения из-за того, что эти технологии – устарели, Грабен… Теперь лучи летят в цель, не отклоняясь и не скрываясь… Они скоры и сильны – для нас они не отразимы из-за этой силы и не зримы из-за этой скорости…

– Однако с помощью техники мы видим и отражаем и их.

– Техника не надежна… Она опасна для нас, полагающихся не на свои силы… Прямые жесткие лучи – наше непревзойденное оружие нападения и защиты… Они всегда сражают врага, всегда проявляют правду…

– Если бы каждый пущенный нами луч поражал каждого нашего врага и проявлял правоту каждого из нас – нас бы давно не было, Радеев, – нас всех.

– Вы думаете, что сумеете ловить лучи голыми руками?..

– Нет, – только в перчатках, Радеев.

Он усмехнулся про себя, опуская тяжелеющие глаза на Гарма, легшего у его ног и сложившего перед ним рогатую голову… Радеев понял, что пес не спит, а стережет… Офицер достаточно рассеяно огляделся, видимо, еще надеясь найти человека в зоне восприятия. Но он уже не старается сосредоточиться на сигнале – никого нет, мы здесь одни… Я поймал его. Теперь при отступлении он поплатится пугающей нас всех видимостью всепроходимости и всепроницательности офицера DIS – этим туманом, напускаемым на нас всех “тенями” системы. Его оружие – морок… и теперь я обращу его оружие против него. Я вытяну из него признание его же клещами – его же мутными угрозами, его же мглистой ложью… Я запутаю его в тенях и туманах между обманом и истиной… Я заставлю его ждать нападения так долго, что нападу, когда он перестанет ждать… Я заставлю его поверить, что на его крючок попался я, тогда он попадется – на мой… Вера приходит со страхом и усталостью… А вера убьет его разум, изнеможенный ожиданием смерти моего разума… Он скажет правду, когда его разум заснет и проснутся его кошмары… Мы останемся здесь надолго – на всю эту длинную ночь, которой он никогда не забудет…

Запись №14

Радеев сжал плечи и понуро опустился на крыло разломанной “стрелы”, которой не суждено взлететь с этой свалки преданных вечному покою машин… Туман пробирает сыростью до костей не его одного, но я стараюсь не замечать этого светлого мрака, прячущего не только темное небо, но и все остальное в метре от нас… Со сломанного крыла “стрелы” он поднялся только, чтобы выдрать из промерзшей земли клочья сухого мха, и, постелив мшистый покров, уселся снова… Гарм, проводивший его долгим и тоскливым взглядом, завыл так же долго, так же тоскливо… Этот хриплый вой подхватили другие, выступившие из тумана призрачные “псы”… И я, оставив офицера ждать меня с ощетинившимся острым хребтом “волкодавом”, направился к столпившейся в стороне стае… Эти “псы” мыслят на низком уровне – им неведомы тонкости управления мыслительным процессом. С мыслями они обращаются достаточно грубо, общаясь односложно и обходясь открытыми для всех каналами связи, действующей только на коротких дистанциях. Я не подпускаю их, поддерживающих связь со Шлаком, к Радееву, чтобы он не прочел их мыслей, – мыслей Шлака, переданных им для меня…

– Шлак, что-то случилось?

– Да, Грабен! Ты пропал, и я стал беспокоиться!

– Я не пропал, я просто вышел из зоны действия связи.

– И надолго ты так пропадать намерен? Я же нервничать начинаю.

– Скрепись, пока не придет Стаг.

– Стаг? Зачем Стаг?

– Жди, Шлак. Подключайся к камерам объекта, на котором находится наблюдаемый, – запоминай информацию и жди распоряжений.

– Какие камеры?

– Мне нужно видеть глазами объекта.

– Да, спутники здания насквозь не просветят и не просмотрят. Но новое подключение – серьезный шаг. Это сложно и страшно. Я и так испуган, а если еще и Стаг на меня наткнется – я не знаю, что я тогда сделаю.

– Просто поприветствуй его.

– Ты думаешь, это сработает?

– Обязательно, Шлак.

– Думаешь, уставшему и задумчивому человеку приятно повстречаться со мной ночью в пустом коридоре и получить в нагрузку мое приветствие?

– Уверен. Конец связи.

Я вернулся к Радееву, едва продравшему отекшие от сырого холода веки и выславшему мне навстречу потускневший взгляд…

– Вы не зря старое оружие помянули, Грабен… Похоже, вы решили устроить и старую войну… Сидим здесь, как в окопе…

– Вы, видимо, в окопе не сидели, если думаете, что там так тепло и сухо…

– А вы мороси не замечаете?..

– Мы ученые – мы видим большие задачи далеко впереди, не замечая близких и мелких незадач…

– Какая незадача… Но так уж повелось: ученые траншеи размечают, рабочие роют, мы – расчищаем от грязи, проводя последнюю подготовку к открытию пути нашей армии… Не то, чтобы все с нас начиналось и нами кончалось, но комья грязи тоже кому-то разгребать надо – на нас вся чистота траншей держится…

– Вы лично, Радеев, стоите на бруствере, смотря за своими подчиненными.

– А вы действительно думаете, что мое звание меня так возвышает?..

– Я думаю, что вас от траншей ограждают стены штабного корпуса.

– А я не штабной… Я – боевой…

– Что же вы тогда все вокруг да около крутитесь?

– Да я вслед за вами все вокруг окопов кружусь… А как вы в окоп полезете – я следом и сразу…

– Я в ваш могиле подобный окоп спускаться не собираюсь, Радеев. И столкнуть меня в этот окоп у вас не получится, как бы вы ни старались…

– Ну вы осведомлены о настойчивых свойствах моей надежды… Я еще постараюсь…

– Жаль вас разочаровывать, но вам не под силу сгноить меня в земле…

– Конечно, вы же не прогнивший в корысти человек – вы и под землей не сгниете…

– Нет, я не поддамся гниению и распаду, сколько бы разлагающего яда вы мне в разум ни залили…

– Я не ваш разум травлю, а душу… Я в ваш разум не лезу, чтобы в лабиринте извилин не заблудиться… Я вам яд прямиков в душу лью…

– Бесполезно.

– У вас нет души?.. Тогда мне придется изнутри вылезти и снаружи вас этим ядом обработать…

– Когда вы, каратели, допускаете мысли, что другие не крепки духом, а бездушны, вы – теряете души, отдавая их таким, как я…

– Сборщикам душ?..

– Сборщикам только в смысле – конструкторам…

– Нашим богам… Богам жизни и смерти, дающим и забирающим и то, и другое… Один код – и все, мы обретаем ум, теряя глупость… Другой код – и мы вспоминаем смелость, забывая трусость… Вы решаете, как нам жить, как умереть… Вы пишете схемы наших мыслей, и знаете их ход… Вы выпускаете нас из своей головы и знаете, кто мы, что делаем, о чем думаем… Я вам не соперник… Поэтому – я вам и не противник…

– Тогда возвращайтесь туда, откуда пришли – в ваши темные подземелья…

– Я ваших светлых чертогов без вас покинуть не смогу, как бы ни захотел…

– А вы хотите, Радеев?

– Признаться честно – хочу… Над вами насмехаться довольно утомительно…

– Я помогу вам – вернуться…

– Лучше бы помогли мне испортить вам нервы и закончить все это скорее…

– Я решу эту задачу с вашим начальством – прямо сейчас…

– Дело в том, что решить задачу с моим начальством поручено мне, и я не могу передать мое дело вам… Я не отцеплюсь от вас, пока вы не пойдете со мной…

– Никогда не отцепитесь?

– Похоже на то… Но только – похоже… Я не теряю надежды не потому, что мне так в голову взбрело… Моя надежда крепка потому, что – закалена испытаниями… Она прошла не одну проверку на прочность… И надобность ее оправдана, и надежность ее подтверждена опытным путем… Я не отцеплюсь – и, рано или поздно, вы промахнетесь… А я тут как тут… Как только промахнетесь, так я вас и схвачу, и в подземелье мое уволоку…

– Вы не докажете мою вину.

– А я про вину не говорил… Это вы – заговорили… Это первый шаг – вы признаете вашу вину…

– Мне нечего признавать, Радеев. Я веду речь о том, что как бы вы ни старались меня обвинить – у вас ничего не получится. Я – ни в чем не виновен.

– Перед нами, перед – законом, так сказать, не виновны, а вот…

– А вот иначе виновным быть и нельзя.

– Виновным – нет, нельзя… А виноватым – очень даже можно… Так вот я и жду, когда вы – еще только виноватый, станете – виновным. И я этого дождусь… Так что советую не дожидаться этого вам. Сдавайтесь, Грабен. Вам же лучше будет… и мне – легче…

– Думаете, что я облегчу вам вашу работу, когда вы так усердно затрудняли мою?

– Облегчите – и ровно настолько, насколько я вам вашу работу затрудню. Так что сдавайтесь. Не тяните время, не тяготите нас всех с вами включительно ожиданием того, что обязательно будет содеяно и совершено вами – того, что вы думаете сделать…

Я перевел на продрогшего офицера равнодушный взгляд победоносца, прячущего победу от еще не поверженного врага… Я слышу скорые шаги Сигертра Стага и скрип Шлака – страшного “щенка”, зажатого в руке сурового командира и зависшего в воздухе в отдаление от него… Стаг занес руку со съеженным “псом” над моей головой, но не опустил – просто поднял скрежещущего Шлака, как знамя…

– Грабен!

Стаг осмотрелся, словно еще не понял, что пришел ночью на свалку… Похоже, он, и правда, не понял, что направляющая его техника поиска, завела в пристанище старых техно-развалин… Он, внезапно выдернутый из размышлений, только что заметил, что здесь со мной и моими “псами” расположился и промерзший Радеев…

Шлак, поджавший хвост и прижавший к затылку уши, взметнулся выше вслед за рукой генерала, все же сообразившего, где он и с кем…

– Грабен, я исправно закрываю на ваших чертей глаза, рассчитывая на вашу безукоризненную службу! Но на этого “пса”, подстерегающего меня у дверей центра управления глухой ночью, я глаз закрыть не могу! Я не потерплю такого беспорядка у дверей центра управления и днем! А вы подсылаете мне этих страшилищ ночью!

– Этот “пес” просто заблудился, генерал.

– Он подбирал коды к каналам связи, открытым только технике центра управления!

– Он потерял меня и стаю из поля зрения и пытался найти, подбирая коды к моим каналам связи, не задействованным ранее. Он не знает таких тонкостей – он действует наугад и пробует все подключения подряд.

– Точно подстраиваясь под код канала компьютера центра управления объекта!

– Подстраиваясь подо все коды, пришедшие ему в голову.

– Почему ему в голову пришел именно этот код?!

– Он считал его, стараясь нащупать сигнал, генерал. Он решил попробовать первый попавшийся ему канал.

– Я его знаю, он не настолько туп!

– Разрешите заметить, что вы его не настолько хорошо знаете.

– Я требую отчета – и от вас, и от него! Немедленно!

Шлак всхлипнул, скрипнув поникшим хвостом…

– Генерал, я не умею писать отчеты.

– Умеешь декодировать сигнал связи, умей и отчеты составлять!

– Но я ни того, ни другого не умею! Я не декодер и не офицер! Я только зажигалка и будильник офицера, который считает меня декодером, внедряющимся в связь всех систем! А я и с ним связаться толком не могу!

Стаг вытянул руку, встряхивая Шлака, висящего на уровне его глаз, и всматриваясь “щенку” прямо в потрескавшиеся линзы…

– Собрался оправдаться или оправдать его – сделай это в письменной форме! Твой отчет должен лежать у меня на столе, а ты – стоять у меня на ковре!

– Вы меня в кабинет пустите?

– Не считай это продвижение по карьерной лестнице!

– Но как же? Вы же отчеты требуете только от подчиненных, а в кабинет впускаете только избранных!

– Избранных для награждения или для наказания!

– Пусть я и получу наказание, я получу и повышение! Я же здесь до сих пор нелегально находился! А теперь вы у меня отчета требуете!

– Это не значит, что ты переводишься на легальное положение!

– Но иначе вы от меня отчета требовать не можете.

– Я все могу требовать и ото всех!

– Требовать-то и я могу.

Стаг бросил скрежещущего “щенка” скривившемуся Радееву прямо в руки…

– Убирайтесь с глаз моих оба! Убирайтесь так далеко, чтобы я вас обоих больше не видел! И не смейте возвращаться! Вы больше не получите коды доступа ни к одному моему объекту! Пошли вон из первого научного управления Шаттенберга! Пошли вон из Шаттенберга!

– Ну из Шаттенберга вы нас прогнать не можете, генерал, – этот город не ваш объект…

– Замолчите и убирайтесь!

– Не грубите мне, генерал…

– Не уберетесь с моего объекта – не убережетесь от моей грубости и не обойдетесь без давления моей охранной техники! Вон! Довольно вам беспорядок у нас устраивать!