355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Станислав Гагарин » Разум океана. Возвращение в Итаку » Текст книги (страница 7)
Разум океана. Возвращение в Итаку
  • Текст добавлен: 15 марта 2017, 17:46

Текст книги "Разум океана. Возвращение в Итаку"


Автор книги: Станислав Гагарин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

2

– Вы бывали у нас в стране? – спросил у Степана Аритомо Ямада.

– Да, – ответил Бакшеев, – мне довелось трижды приезжать в Японию.

– И, конечно, приезжали в Киото?

– Разумеется. Посетить Киото считает своим долгом каждый гость вашей страны, ведь это настоящий музей древнеяпонской архитектуры!..

– А не довелось ли вам увидеть Философский сад?

– Я слышал о нем, но видеть не доводилось.

– Жаль… Философский сад существует более шестисот лет. Расположен он при одном из буддийских храмов и предназначался для тех, кто хотел бы погрузиться в медитацию, уйти в себя, в самоуглубление. Пожелавший этого проходил на деревянный помост, который служил одновременно одной из четырех стен сада. С других трех сторон Философский сад обнесен стеной. Замкнутая поверхность представляет площадку, покрытую ровным слоем песка, среди которого в порядке размещены камни. Их шестнадцать, разной формы и высоты, шестнадцать серых камней среди желтого песка. И вы, сидящий на черном помосте и созерцающий перед собой пятнадцать камней…

Аритомо Ямада замолк.

– Но вы сказали «шестнадцать», – осторожно заметил Бакшеев.

– Нет, я не оговорился. Камней действительно шестнадцать, и в этом легко убедиться, стоит лишь пройти вдоль помоста и пересчитать камни. Но если вы остановитесь, то в какой бы точке помоста ни находились, вы будете видеть лишь пятнадцать камней. Где бы вы ни стояли, где бы вы ни сидели – вы не увидите все камни одновременно. И вот, чем больше вы остаетесь в этом саду, с тем большей силой охватывает вас желание увидеть все камни сразу, хотя вы уже убедились, что это невозможно. Наверно, создатели сада хотели показать всем тем, кто приходил в него, что никому недоступно до конца узнать свою и чужую жизнь: то, что уже было, и то, что еще будет, – познание не может исчерпать себя без остатка, и для каждого человека существует шестнадцатый, скрытый от него, камень Неведомого.

– Да, – сказал Степан, – вам следует добавить еще, что мир познаваем в бесконечной цепи человеческих поколений, и я с радостью констатирую вашу принадлежность к материалистам.

– А я и не протестую против зачисления в эту категорию, хотя формально считаюсь буддистом, по семейной традиции все Ямада – буддисты. Кроме моего отца, разумеется.

– Странно… Я уже думал об этом. Ведь в Японии много буддистов, а неотъемлемой частью той религии является протест против любых войн. Как это сочетать с японским милитаризмом, духом военщины, экспансионистскими тенденциями? Извините меня, Аритомо Ямада…

– Вы вправе задать мне этот вопрос, Степан, хотя мне и не просто на него ответить. Я ведь сказал уже, что большинство японцев исповедуют определенную религию по традиции. Кстати, в Японии достаточно и христиан с их десятью заповедями, которые они, как и их европейские братья по Дзэсусу Кирисито – по-вашему, Иисусу Христу – успешно нарушают, и в первую очередь заповедь «Не убий!». Кроме того, надо учитывать нашу национальную психологию, исторические условия развития страны. Японцам всегда было тесно на дрожащих от подземных толчков островах. В то же время японские власти всеми средствами сдерживали проникновение западной цивилизации на острова, отгораживались от внешнего мира. А затем сработал эффект пружины… Кроме того, большое значение в поддержании такого духа, о котором вы говорили, Степан, имело «бусидо».

– Свод моральных устоев, которыми должно руководствоваться японское рыцарство? – спросил Бакшеев.

– Да, – ответил Аритомо Ямада, – вы довольно точно охарактеризовали суть «бусидо». С незапамятных времен «бусидо» искусственно культивировалось в нашей стране, его пытались представить как концентрированное выражение японского национального духа.

– Понимаю, – сказал Бакшеев. – Мне думается, японский народ прежде всего надо воспитывать в духе миролюбия и добрососедского отношения к остальным.

– Так будет! Должно быть, я верю в это! – воскликнул Аритомо Ямада.

Степан молча положил руку на плечо своего нового друга.

3

…Они сидели на краю бассейна и смотрели, как резвится в воде пара молодых дельфинов: Фката-си и Фтирис. По указанию профессора Накамура, Степан Бакшеев и Аритомо Ямада только что провели с дельфинами сеанс обучения их человеческому языку.

– Какой интерес преследует профессор Накамура, заставляя нас учить их этому? – спросил Степан. – Ведь с помощью его аппарата, – кстати, как он его называет? – можно беседовать с дельфинами совершенно свободно…

– Не знаю, – ответил Аритомо Ямада, – но цель тут какая-то есть. Может быть, где-то там, куда отправляют дельфинов, с ними тоже приходится объясняться. А аппарат, его называют «Голос Нихона», всего один. Тамики Уэда создал его в одном экземпляре.

– Но ведь можно, изучив его устройство, построить новые?

– Нет, это невозможно. «Голос Нихона» – типичный «черный ящик». Он действует, но никто, кроме Тамика Уэда, не может объяснить, почему он действует. А инженер Уэда никогда больше ничего не объяснит.

– Странно, что профессор Накамура убрал его, не постигнув тайны аппарата…

– Я уже думая об этом, – сказал Аритомо Ямада. – Очевидно, Тамики Уэда проник в тайну исчезновения дельфинов из океанариума. Когда-нибудь мы узнаем об этом.

Он поднялся, подошел к лесенке, уходящей в воду бассейна, сел на ступеньку и хлопнул ладонями. Фтирис и Фката-си мгновенно перестали носиться и подплыли к Аритомо Ямада.

– Фтирис, сейчас очередь Фката-си, – сказал Аритомо Ямада, – подожди в стороне.

Фтирис крякнул, перевернулся и отплыл к стене бассейна, Фката-си терпеливо ждала, когда человек начнет обучать ее своему языку.

– Направления «вправо» и «влево» мы разучили, – сказал Аритомо Ямада. – Сейчас разучим «вниз» и «вверх».

Фката-си внимательно посматривала на него. Аритомо Ямада поднял руку и резко опустил ее.

– Вниз!

Фката-си не шевельнулась. Казалось, что осознавала сказанное ей и сопоставляла с жестом человека. Аритомо Ямада вновь поднял руку.

– Вниз!

Стремительно нырнув, Фката-си вновь заняла прежнее положение.

– Вверх!

И эта команда была быстро усвоена.

– Молодец, – сказал Аритомо Ямада. – Дайте ей рыбину!

Бакшеев сунул руку в корзину с рыбой и протянул Фката-си. Она издала звук, напоминающий скрип ржавых дверных петель, в воздухе мелькнуло стремительное тело, и челюсти, усеянные острыми зубами, аккуратно приняли рыбу из рук Степана.

Фката-си подплыла к Фтирису, наблюдавшему за всем со стороны, передала ему рыбу и, высунув голову из воды, прокрякала:

– Хор-р-р-рошо!

У Фтириса дело пошло еще быстрее. Ведь он видел предыдущий урок и сразу понял, что хотят от него люди.

– Какая быстрота усвоения! – сказал Степан.

– Это и понятно. Ведь и Фката-си, и Фтирис прошли беседу с Накамура. Они знают о контакте, их восприимчивость обострилась оттого, что теперь они осведомлены относительно намерений людей.

– Конечно, все это так, я понимаю, и все же зрелище бесподобное. Вы-то к этому уже привыкли, а у нас с профессором Ветровым, к сожалению, не было «черного ящика» инженера Уэда.

После усвоения дельфинами команд «вперед» и «назад» Аритомо Ямада решил закончить урок.

– Хотите сигарету? – предложил он Бакшееву.

– Давайте, – сказал Степан.

Они закурили, наблюдая, как служители открывают ворота, соединяющие бассейны. Едва они были открыты, Фката-си и Фтирис выскользнули в общий бассейн.

На площадке, повисшей над одним из бассейнов и соединенной переходным мостиком с внутренними помещениями лаборатории, вдруг возникла фигура Косаку Хироси.

Патологоанатом неизменно улыбался.

– Господин профессор просит вас проследовать к нему, Ямада-сан, – сообщил он.

Аритомо Ямада отшвырнул окурок сигареты.

– Хорошо. Сейчас иду, – сказал.

Косаку Хироси приветливо помахал Степану рукой а стал спускаться вниз.

– Как ваши успехи? – спросил он Бакшеева. Степан пожал плечами.

– Работаем по программе профессора Накамура, – сказал он.

– Аритомо Ямада – талантливый ученый, – заметил Хироси. Мы учились с ним вместе в университете. Уже студентом он поражал профессоров своей эрудицией а оригинальностью мышления.

– Вы учились вместе? – спросил Степан.

– Конечно, Аритомо Ямада ничего не говорил вам обо мне. Скрытность – особенность его характера. Вы заметили, что он, мягко говоря, недолюбливает меня?

– Видите ли… – начал Степан Бакшеев.

– Нет, нет, я не жду ответа. Ваше положение весьма сложное, и мне не хотелось бы усложнять его еще больше. Дело в том, что еще в университете нам с Аритомо Ямада нравилась одна девушка. Нас было двое, и она предпочла меня. Я хотел жениться на ней, но вдруг выяснилось, что невеста тяжело больна. Это меня не остановило, но она не захотела выйти за меня замуж и покончила с собой. С той поры Аритомо Ямада стал считать меня своим врагом.

«Если он не врет, то Аритомо Ямада напрасно так бросается на Косаку Хироси, – подумал Бакшеев. – Возможно, его стоит привлечь на свою сторону».

– У меня в Японии старая, больная мать, – продолжал Косаку Хироси. – Ради нее я поехал сюда, на Остров… Ведь здесь хорошо платят, и работа в лаборатории профессора Накамура освобождает от военной службы…

– А мне казалось, что каждый японец считает честью для себя воевать за Божественного императора, – усмехнулся Степан.

– Вы глубоко ошибаетесь. Многим моим соотечественникам не по душе эта война, – сказал Косаку Хироси. – Вы человек с другого берега, и я могу прямо сказать вам об этом.

«Уж не провокатор ли?» – подумал Бакшеев.

– И вот попадаешь в такое место…

Косаку Хироси обвел рукою вокруг.

– В такое место, и рядом никого, с кем можно было бы поделиться своими сомнениями.

– Вы ведь приехали сюда с Тиэми Тода? – перебил его Бакшеев, уловив странное выражение его глаз.

– Да, с нею я работал в клинике, в Иокогаме. Тиэми Тода хорошая девушка. Чем-то похожа она на покойную мою невесту. Но в последнее время она изменилась. Не понимаю, что с нею творится…

«Может быть, он действительно просто одинокий человек… Тогда ему по-настоящему плохо. Кажется, Косаку Хироси стоящий парень», – подумал Степан.

– Знаете, – оживился вдруг Косаку Хироси, – мне пришла в голову мысль устроить подводную прогулку. Вы, Тиэми Тода, ну и я. Может быть, удастся уговорить Аритомо Ямада? Хотя вряд ли, со мною вместе он не пойдет. Вот если только вы его пригласите…

– А почему бы и нет? – сказал Бакшеев.

«Прогулки по дну бухты – это совсем неплохо, – подумал он. – Глядишь – и наткнусь на выход из этой вулканической западни. Ведь попала же сюда каким-то образом рыба-меч…»

– Давайте организуем прогулку завтра, – предложил Косаку Хироси. – Я возьму на себя получение пропусков у майора Масаси Кэндо.

– Хорошо, – согласился Степан Бакшеев, – давайте на завтра. С Аритомо Ямада я переговорю.

Бакшеев протянул Косаку Хироси руку, повернулся и медленно побрел в сторону выхода из океанариума на берег бухты.

4

Еще тогда, во время прогулки по бухте с Аритомо Ямада, тот показал Степану Бакшееву направление на выход из бухты в океан.

– Сейчас выход перекрыт и тщательно охраняется людьми майора Масаси Кэндо, – сказал он Степану.

И теперь Бакшеев решил обследовать берег бухты и подойти по возможности поближе к выходу из нее.

Вдоль берега тянулась вымощенная обломками камней и присыпанная песком пешеходная дорожка. Степан Бакшеев медленно брел по ней, изредка останавливался, поднимал камешек и бросал его в фиолетовую воду бухты. Постепенно он обошел треть всей окружности, замкнувшей скалами поверхность бухты. Основной конус вулкана с океанариумом, причалом для стоянки подводных лодок и лабораторией оставался у Бакшеева за спиной, впереди он увидел, сразу за поворотом, большой, в три человеческих роста, камень, камень напоминал присевшего у воды медведя. Степан остановился, рассматривая его. Ему вдруг захотелось повернуться, и Степан не мог понять, почему этого ему захотелось. Степан повернулся и вздрогнул.

Позади, метрах в пяти, держа автоматы у пояса, стояли два охранника в форме канареечного цвета.

До выхода из бухты оставалось метров сто пятьдесят, ну, может быть, двести.

– Нельзя, – сказал тот, что стоял справа. Он шевельнул автоматом.

– Пожалуйста, назад.

«М-да, – сказал про себя Бакшеев. – Но откуда они так неожиданно появились?»

Он шагнул к ним навстречу, огромный, светлые волосы, отросшие за последние недели, копной громоздились ра голове и спадали к плечам. Охранники едва достигала ему до груди. Степан шагнул к ним навстречу, они не дрогнули, и только один из охранников приподнял ствол автомата.

Степан сделал второй шаг, и желтые охранники отступили в сторону, пропуская его.

Он неторопливо прошел мимо них и через полсотни метров повернулся.

Позади никого не было.

«Чудеса, – подумал Бакшеев, – может быть, их и не было вовсе? Нет, мне не померещилось. Видно, этот Масаси Кэндо действительно знает свое дело».

Когда он расстался с Косаку Хироси, было уже далеко за полдень. Часов у Бакшеева не было, его старые «кировские» отобрали при аресте, а новых ему никто не догадался презентовать, и Степан не знал, сколько времени провел он, бродя среди скал, заполнивших берег. Сейчас солнце уже цеплялось диском за причудливые выступы утесов, и Степан прибавил шагу, не решаясь задержаться здесь до наступления темноты.

Он прыгал с камня на камень, торопливо шагал там, где направление дорожки совпадало с прямой линией на вход во внутреннюю часть бухты, и сворачивал с нее, снова прыгая по камням там, где дорожка уходила в сторону.

Неожиданно один из камней, на него Степан едва успел встать ногой, подломился, и, потеряв равновесие, Бакшеев упал, сильно ушибив правую руку.

Ругая себя за неосторожность, он поднялся на ноги и вдруг увидел, что камень, который подвел его, скрывает собою какой-то предмет.

Видно, спрятан он был надежно, но камень повернулся под ногой Бакшеева, невольно открыв то, что скрывалось под ним.

Степан наклонился и увидел небольшую резиновую сумку. Он оглянулся по сторонам и осторожно взял ее в руки.

«Странная находка, – подумал он. – Это спрятано здесь неспроста…»

Он внимательно осмотрел ее, снова огляделся, присел на корточки и попробовал открыть сумку. Сначала это ему не удавалось, потом Степан разгадал секрет запора сумки и открыл ее. Там был портативный радиопередатчик.

«Дела, – подумал Бакшеев. – Вот это находка. Но чей он, кто спрятал здесь радиопередатчик? Разумеется, это не филиал официальной островной радиостанции. А что же тогда? Кто его хозяин? Кто-нибудь из обитателей острова? Он связывается с внешним миром без ведома профессора Накамура и майора Масаси Кэндо? Но кто он? Кто?».

Последнее слово он произнес вслух и испуганно по смотрел по сторонам. Но вокруг были одни камни.

«Надо что-нибудь предпринять, – лихорадочно думал он, осматривая аппарат. – Забрать с собой? Перепрятать? Тогда я спугну хозяина рации. А если это друг? Обнаружив исчезновение рации, неизвестный затаится, и я буду ходить возле, не зная о нем и даже считая своим врагом. Нет, придется восстановить все в прежнем виде и наблюдать за этим местом, чтобы выяснить, кому принадлежит радиопередатчик».

Бакшеев аккуратно закрыл резиновую сумку, уложил ее на прежнее место и прикрыл камнем.

«Надо разыскать Аритомо Ямада, посоветоваться с ним», подумал Степан.

5

Постепенно темнело, и когда Степан подошел к входу в океанариум, на небе проклюнулись первые звезды.

Бассейны были ярко освещены электрическими люстрами. Движение дельфинов привлекло внимание Степана, и он подошел поближе.

В углу неподвижно застыла в воде Фист-кых. Рядом держался старый дельфин-отец Фаситор. Группа молодежи шумела – свистела, верещала, ухала, повизгивала – в центре бассейна.

Степан различил среди других дельфинов Фката-си и Фтириса. Вот Фтирис высунулся на половину корпуса из воды и крякнул:

– Внимание! Начали!

Конечно, голос его лишь отдаленно напоминал человеческий, но эти два слова, произнесенные по-японски, Бакшеев отчетливо различил.

Группа молодых дельфинов отплыла к стенке бассейна, освободив его среднюю часть. Это место заняла Фката-си, а Фтирис отодвинулся к противоположной стене.

Изумленный Степан, забыв обо всем на свете, следил за этими приготовлениями.

Вот Фтирис вновь высунулся из воды, и Степан услышал команду:

– Вправо!

Фката-си тут же бросилась в правую от Фтириса сторону.

– Назад!

И Фката-си вернулась на место.

– Вниз!

И, изогнувшись, веретенообразное тело Фката-си шло на дно бассейна.

«Вот уж этого я не ожидал, – подумал Степан. – Ведь они обучают друг друга человеческому языку!»

Вдруг он увидел Фист-кых. Сопровождаемая Фаситором, она медленно направилась к нему.

Старшая Мать и Фаситор остановились в метре от стенки бассейна, у самых ног Бакшеева, и разом подняли головы, пытливо разглядывая его маленькими умными глазами.

«Чего они хотят? – подумал Степан. – Будто вот-вот заговорят со мной…»

Фаситор открыл пасть, заскрипел, дважды свистнул, заскрежетал, словно водил напильником по бруску железа.

Степан видел, как двигалось у Фаситора дыхало, вот Фаситор смолк, но дыхало продолжало вибрировать, и Бакшеев понял, что дельфин издает звуки, неразличимые для человеческого уха.

«Черт возьми, – подумал Степан, – сюда бы «ящик» Тамики Уэда».

Он подумал еще, что надо позвать Аритомо Ямада и рассказать о только что увиденном уроке человеческого языка, и Степан решил было идти за ним. В это время Фаситор перестал «говорить» ультразвуком. Фист-кых тоже молчала, молодежь сгрудилась, прекратив занятия, Фтирис подталкивал боком Фката-си. Бакшеев собрался идти и вдруг почувствовал, как чья-то рука сжала его локоть.

– Пытаетесь разговаривать с Фаситором? – услышал он голос Аритомо Ямада.

– К сожалению, это пока невозможно, – сказал Степан. – А ведь они явно хотят сообщить нам что-то важное.

– Мне это тоже приходило в голову. И Фист-кых, и Фаситор в последнее время ведут себя довольно странно.

– А вы знаете, что я видел сейчас?

И Степан рассказал Аритомо Ямада о том, как Фтирис и Фката-си обучали молодых дельфинов человеческому языку. О радиопередатчике, найденном на берегу, он попросту забыл в ту минуту.

– Очень интересно, – сказал Аритомо Ямада. – Жаль, что они прекратили это. Завтра попробуем вызвать их на такое действие. Вообще я давно отметил, что «посвященные» каким-то удивительно быстрым способом передают свой опыт другим, и те обучаются почти мгновенно.

– Да, – согласился Бакшеев, – в лаборатории профессора Ветрова мы всегда отмечали, что в своей страсти к новому и необычному познанию дельфины где-то сходны с человеком, с его жаждой исследований и творчества. Дельфины ведь зачастую сами изобретают оригинальные игры и трюки. И это очень важный фактор, профессор Ветров придавал ему большое значение.

– А не задумывались ли вы тогда, в своем институте, что дельфины воспринимают навязанную им тренировку обучения различным трюкам как своего рода игру, которая поможет добиться взаимопонимания с человеком? – спросил Аритомо Ямада.

– Признаюсь, такие мысли приходили в голову всем нам, а профессор Ветров, по-моему, никогда не сомневался в разумности дельфинов. И теперь вот выяснилось, что он был совершенно прав.

– Да! – вдруг вспомнил Степан. – На берегу я нашел радиопередатчик.

Аритомо Ямада резко остановился, они шли уже во внутреннее помещение, оглянулся по сторонам и схватил Бакшеева за рукав.

– Радиопередатчик? – переспросил он. – Каким образом?

Бакшеев стал рассказывать о своей прогулке, желтых охранниках и о камне, где он обнаружил рацию.

– Надеюсь, вы оставили все на месте? – спросил Аритомо Ямада.

– Да, я решил, что полезнее сначала выяснить, кому принадлежит рация.

– Конечно. Завтра вы покажете, где она, и мы поочередно будем наблюдать.

6

Фаситору не по душе были и остров, и бассейн, и аппаратура профессора Накамура, и сам профессор. Фаситор намеревался поделиться этой неясной тревогой с Фист-кых, но, не имея конкретных фактов, подкрепляющих сигналы его подсознания, решил выждать, разобраться в причинах, порождающих необъяснимое пока чувство тревоги.

Потом поступил запрос Совета Старших Матерей. Совет просил уточнить у человека, первым вступившего в контакт с дельфинами, почему он, Старший Самурай, так настойчиво требует у них уничтожения определенных кораблей. Дело в том, что случайно оказавшиеся в местах их гибели дельфины обнаружили после взрыва мертвых людей. Совет хотел знать, нет ли здесь какой-либо связи. И если связь есть, если уничтожение взбунтовавшихся машин ведет к гибели людей, то дельфины не могут участвовать в этом. Надо искать другие пути, не причиняющие зла человеку. Возможно, Старший Самурай не осведомлен. Следовательно, необходимо сообщить ему об этих обстоятельствах.

Но в последнее время Фист-кых, как и Фаситора тоже, не приглашали на беседы с профессором Накамура. И вскоре они узнали через связного, дежурившего у входа в бухту со стороны Океана, что два их сородича отказались выполнять просьбу Старшего Самурая и его помощника. Они шли в атаку на взбунтовавшийся корабль, и вдруг один из них сообщил по каналу Всеобщей Связи:

«Вижу на корабле людей. В результате уничтожения машины гибель их неизбежна. Оневидно, произошла ошибка. Принимаю решение погибнуть самому – корабль не трогать». Затем он обменялся коротким сообщением со своим напарником, и тот разделил его участь. Дельфины погибли, не тронув корабль, потому что там оказались люди.

Совет Старших Матерей вновь запросил Фист-кых и Фаситора, но они ничего не могли сообщить Совету. Профессор Накамура уклонялся от беседы с ними.

Тогда Фаситор решил объясниться с Фист-кых. Но Старшая Мать ничего не сумела объяснить ему. Они решили подождать еще.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю